****
Летим с моей половиной строго на север, в сторону Королевства Вейл. Где-то уже часов восемь, еле удерживая себя от использования форсажа. За нами новоявленные помощницы на втором Буллхэде, с той же целью что и мы. Причем, я предложила им вполне конкретную возможность, и по сути ничего не смогу сделать, реши они улететь. Но сейчас мне не до них. Причиной тому эмоции, своим натиском буквально выжигающие мозг. Все это время мы записывали сообщения, подбирали слова, срываясь в плач и иногда рыдая взахлеб, успокаивая друг друга и снова начиная запись. Стесняться наедине с частью души явно некого. Самих записей набралось на пару-тройку часов в общем, прекращать отчаянно не хотелось, но все-таки мы смогли изложить главное, и попрощаться. Не ведаю, поверит ли нам кто-нибудь, но все знакомые нам коды безопасности, используемые при передаче подобных материалов таким путем, мы учли и задействовали. Так что, маленькая надежда есть. Оправила записи всей семье, не забывая и отца, и мать. Пусть, они не лучшие родители, но все там непросто. Тот же отец, несмотря на свои причуды и жестокость, не раз и не два пытался наводить мосты. Прими я его сторону хоть раз, ослабь мораль и поддержи его политику, и более гордого и верного человека я бы не нашла. Но наша с ним относительно друг друга непреклонность убила всякую возможность. В конце концов, Жак Шни, черствый и бескомпромиссный делец, всегда безупречно одетый и с совершенным самоконтролем, при мне ворчал. Сокрушенно вздыхая, жаловался на мою глупость и все равно принимал мой выбор. Ведь пожелай он, и не было бы певицы Вайсс Шни, никогда бы я не училась ремеслу Охотницы, да и Ауру бы вряд ли активировала. Он мудак, признаю, но, тем не менее, он свой мудак. «Расчувствовалась снова». За прошедшие часы мы уже выплакали пожизненный лимит слез, снова и снова начиная запись и не в силах продолжить. Скачущие эмоции и эхо друг друга расшатывали самочувствие из раза в раз. Не собираясь показываться, я вела съемку, а проекция говорила. Желание присоединиться было огромным, но появление фавна на записи, я думаю, уничтожит любую возможность достоверности. Очередной поток слез, спровоцированный спетой Вайсс колыбельной, и последовавшие за ней пара самых близких нам песен, пусть и не самых популярных, довела меня почти до черной депрессии и глухой апатии. Но к счастью, послание младшему брату было последним. Ему же отправятся текстом пароли и номера счетов, некоторые адреса юристов и нотариусов, имевших дело со мной при оформлении подаренной недвижимости. Пусть ему будет некоторый буфер для личной свободы. Отец научил иметь возможность выбора. Себе я оставила несколько счетов на всякий случай. Учиться в Академии Охотников я твердо намерена, а идти туда без денег просто безумие. Вот свиток подал сигнал о входе в зону приема, и очередь сообщений начала свой путь под утвердительное пиликанье аппарата. Дождавшись завершения загрузки, дроблю прибор на куски, отслеживание мне совсем не нужно. Кажется паранойей, но я верю в родное государство и его технологии. Сами сообщения передадут работники башен Сверхдальней связи, по причине проживания адресатов в другой стране, но возможность отследить исключать не стоит. Разозленная Винтер мне на голову, сейчас вообще не нужна, поздновато уже для нее. Обессилено вдыхаю и, дойдя до кресла пилота, с облегчением опускаюсь на сиденье. Вымоталась я до такой степени, что перед глазами темно, а Аура снова полыхает. Проекция нагло и по-хозяйски садится мне на колени лицом к лицу, и я внезапно теряю ее эмоциональный шум. - Что ты сделала?! – Удивленно спрашиваю. - Как что? Отстранилась от раздражителей, разумеется. Первый навык успешной колдуньи, разве не помнишь? Я могу, как только что узнала, использовать некоторые навыки. Мне больно смотреть на тебя, а на слияние это не повлияет, к сожалению. Именно так я и сошла с ума. Отстранилась от чувств и спряталась, надеясь на то, что скоро умру. - Но зачем? Я помню про эту возможность, но мне не кажется подобное хорошей идеей. У нас итак накапливается разница в видении мира, и даже точки зрения порой разные, скоро совсем чужими станем, несмотря на все больше проникающие чувства от каждой из нас. Как это отразится при неизбежном объединении неизвестно. - Есть идея, да и после уже не смогу, не поможет никакой самообман, а сейчас это кажется хорошей придумкой чтобы разгрузиться. Мы целый месяц в постоянном напряжении. Только кое-что сделаю. – Она поворачивается прямо так, сидя на мне, и начинает разворот Буллхэда на обратный курс. Через минуту, вновь включив автопилот, оборачивается ко мне. - Можно было бы подраться, но не с кем. Конечно, внизу есть Гримм, но это все равно глупость, а Белого Клыка здесь нет. Так что… Она меня поцеловала, властно и требовательно, не давая возможности отказаться, а отойти мне просто некуда. Отсутствие ее фона в сознании давало странный эффект, словно я и в самом деле с чужим человеком, что странным образом привлекало. Думаю, на нее это также действовало, так как ее руки уже вполне уверенно бродили под майкой, с каждым прикосновением оставляя мне все меньше здравомыслия и делая меня все более податливой. Вскоре мы уже увлеченно целовались, не обращая внимания на окружение, и мне это безумно нравилось. Прикосновение ее губ сначала к шее, а потом и к уху, вовсе отключило рассудок, и дальше я действовала скорее на инстинктах, торопливо расстегивая комбинезон на ней, и в свою очередь, целуя ее тело. Мысль о том, что технически это мое прошлое тело, и в ней часть меня самой, в вымотанный долгим моральным самонасилием мозг не приходила. Дальнейшее было неловко, одновременно нежно и неумело страстно, но заставило позабыть обо всем, тем более что мы перешли в салон, а позже на кушетку, где и продолжили изучение моего тела, безумно, как оказалось, чувствительного и ужасно возбудимого.****
Очнуться от гормонального угара было откровенно неловко. Уснувших нас, разбудил, совершивший посадку в деревне Буллхэд. В голове присутствовало невероятное самодовольство и озорство от лежавшей рядом Вайсс. В теле царила нега и странная легкость, вставать и отодвигать от себя тело проекции также не хотелось. Поворачиваться к ней лицом было до ужаса стыдно, и я старалась не двигаться. То, что произошло, было странным опытом, хоть и, безусловно приятным. С запозданием поняла, что мне нравятся девочки, на что услышала смешок от Вайсс. - Вставай. Я рада, что ты оживаешь, и уже не ведешь себя как дерево, но сейчас у нас есть дела. Я хочу попробовать поесть. Есть надежда, что получится, а то мне надоело смотреть и завидовать. Хочу мяса! И сладкого, да даже горького. Твое тело хоть и имеет вкус, но это не еда. Все время монолога она старательно карабкалась на меня, и, в конце концов, легла сверху, уперевшись локтями в кушетку по бокам. - Эй! Вставай! Я слышу твои эмоции, и в курсе твоих моральных терзаний. Также, хоть я и использовала возможность отсечь свои чувства от тебя, ты этого не делала, и я достоверно знаю, что ты вполне себе наслаждалась происходящим. Последняя новость и вовсе заставила меня покраснеть всем телом. Стараюсь держать глаза закрытыми, а руки при себе. Ничем не помогает наша продолжающаяся нагота и липкое тепло чужого тела. Я помню все! Каждый сантиметр кожи, каждый стон и движение, неловкие первые касания, и отчаянную смелость позже. Тепло, вкус, ощущение кожи под губами и языком, и такие же ответные ласки. По телу прошла дрожь, и я поняла, что точно пора вставать, или мои очевидные девиации зайдут еще дальше. С легко понятным нежеланием, поднимаю руки и старательно сосредотачиваясь, поднимаю тело Вайсс с себя и сажусь на кушетку. Она, все еще улыбаясь, встает на колени за спиной и довольно обнимает. «Надо одеться!» - В голове едва ли не паническая мысль. Если я сейчас же не встану и не начну одеваться, уже не сдержусь. – «Неужели, я всегда такой была?» Ее резоны понятны, нам буквально нечего друг друга стесняться. Хоть мы и в двух разных телах, но на самом-то деле и я и она это Вайсс Шни. То, что мы сделали не более чем банальное самоудовлетворение с помощью способностей и с небольшим влиянием безумия. «Но почему же тогда мне так сильно понравилось?» - Эй, хватит выносить себе наш мозг. Он нам еще пригодится! Одевайся уже! – Вайсс толкает в спину грудью, вызывая новую дрожь, на что торопливо встаю и иду собирать одежду. Валяется она по всему Буллхэду, что моя, что проекции. Натягиваю комбинезон и ботинки, пренебрегая остальным — все равно нужно помыться, в этой жаре да после произошедшего, меня нужно долго и тщательно отмывать. «Только теперь мы будем это делать вдвоем». Успокоившись за время поисков, иду со вторым комбинезоном в комнатку в хвосте транспорта, и вижу все еще лежащую проекцию, с озорной улыбкой наблюдающую мое приближение. - Одень меня! Преувеличенно горестно вздыхаю и начинаю выполнять распоряжение, пока моя половина изображает из себя манекен, периодически подставляя тот или иной участок тела под ладони. Наконец не выдерживаю и принимаюсь щекотать. - Стооой! Все-все, встаю! – Отстраняюсь, и она с готовностью вскакивает на ноги. – Это тело имеет излишнюю детализацию, я ведь помню благодаря тренировкам каждую косточку, да и работает все на голом желании и воле. Боюсь представить, что случится, если меня застрелят. - Я тебя призову снова и буду держать их, пока ты не отомстишь. – Немного хмурюсь. - Не бери в голову, пойдем, мне нужна обувь, и я буду есть еду! Мясо, я иду к тебе! - С криком выбегает в салон и я иду за ней, наблюдая как та спешно натягивает обувь и бежит к двери. Есть в самом деле хочется, а сухпайки видеть уже не могу. Вкус соленого картона с примесью машинного масла, вызывает тошноту одним воспоминанием. - Мы идем в гости. Думаю, Нира нас накормит, да и наши «миньоны» должны были тоже приземлиться, а у них, насколько помню, еды вовсе не было. Нажимаю на кнопку открытия и выхожу под палящее солнце, за мной выпрыгивает Вайсс, и, обогнав, несется впереди меня. С ее стороны идет сногсшибательный поток информации от жгучей радости до робкого опасения, на что мне остается только вздохнуть. С каждым часом моя жизнь становится тем еще сумасшествием.