***
Только выйдя из портала, Питер сразу оказывается в объятиях плаща. Это было ожидаемо, ведь так случалось почти всегда, но сейчас ему нужно совсем другое. Точнее, ответы. Ему нужны ответы, и лучше бы они были хорошими. — Что за сделка? Почему вы встретитесь в Асгарде? Что происходит, Локи? — спрашивает торопливо Паркер, осторожно отодвигая от себя Плащика, и оборачивается на сидящего на диване Стефана, ища поддержки, однако, бессмысленно. — Что у вас там произошло? Что с тобой случилось, Пит? — непонимающе произносит Стрэндж, переводя взгляд с взволнованного парня на уставшего Лафейсона, который присаживается на кресло. В тишине проходит минута, вторая, но никто не решается её нарушить, ожидая каких-либо ответов. Только большинство вопросов так и остаётся не заданными, потому что на них никогда не ответят. Никто. Разве что они сами. И, когда уже молчание слишком затягивается, говорить начинает Питер, садясь рядом с ним на диван: — Что такое любовь? Она делает человека слабым и уязвимым? Её стоит остерегаться? Стефан удивлённо переглядывается с Локи, явно не ожидая такого вопроса, но задумывается. И правда, что такое любовь? Как объяснить это так, чтобы не звучало по-научному глупо? Или без всяких терминов, которые явно не нужны в этом описании. А возможно ли вообще объяснить? — Думаю, что я не смогу сказать, что это такое, потому что любовь для всех разная. И определяется она по-разному. Ты поймёшь, когда полюбишь кого-то, кого будешь бояться потерять больше жизни, да и с кем захочешь провести всё своё время. Про остальное могу сказать, что она не делает тебя уязвимым, если ты любишь искренне. А вот про остережение ты должен решить сам, Пит. Это будет лишь твой выбор, — медленно произносит Стрэндж, постукивая пальцами по подлокотнику. — Почему тебя это заинтересовало? — Просто я вспомнил что-то из прошлого, когда мы с Мистером Одинсоном слегка повздорили, — кривится Паркер, садясь к нему ближе, и проводит ладонями по лицу. — Что происходит, Локи? — Мне нужно вернуться в Асгард. Сегодня вечером, — тихо произносит Лафейсон, стараясь не смотреть на Питера, потому что знал изначально, какой будет реакция. — Мы заключили с ним что-то наподобие сделки. Я иду с ним в Асгард, чтобы предстать перед Одином, а после он не трогает меня. Наши пути с ним давно разошлись, поэтому стоит выдержать только месяц там. Плюс-минус неделя. — А потом ты вернёшься сюда? Или у тебя есть другое место? — спокойно спрашивает Питер, топя внутри себя ураган эмоций. Их не должно быть, ведь ему нельзя показывать себя слабым. Хотя бы не перед теми, кого он сегодня назвал семьёй. — Если Стефан меня благосклонно примет, то вернусь, — кивает Локи, хмуря брови, и всё-таки поднимает на него взгляд, однако, сталкивается с непроницаемым спокойствием. Так быть не должно. Разве ещё вчера от Паркера не искрило эмоциями? Тогда что поменялось? — Всё снова сваливаешь на меня? Это вообще-то нечестно. Хотя да. Я забыл. Ты ведь Бог коварства, поэтому стоило ожидать чего-то такого, да, но не оставлять же тебя на улице, — усмехается Стрэндж и думает, что было большой ошибкой отпускать Питера на эту встречу. Всё стало лишь хуже, потому что рядом с ним сидит тот мальчишка, которого он когда-то только взял к себе, а не его ребёнок. Стоп. Его ребёнок? Кажется, он перенял эту привычку у остальных, называть парня своим ребёнком. — Тогда хорошо. Встретимся, наверное, через месяц. Я пока… пойду в комнату. Мне нужно сделать кое-какие дела, — бормочет Паркер, быстро вставая на ноги, и, пока остальные осмысливают его слова, уходит в свою спальню. То место, где можно побыть слабым. То место, где не осудят и не покажут пальцем, крича: «слабак». Такого здесь не будет, ведь некому попросту кричать. В своей комнате он одинок, словно снова в корпусе, а за железной дверью скрыт весь мир. Опасный, отвратительный, но не менее чудесный и волшебный. Только мир не приемлет слабаков. А Питер Паркер слабак? Определённо, ведь в его душе зарождаются ростки любви к семье. Любовь и семья, эмоции. Слабость.***
Проходит пара часов, когда к нему в комнату кто-то заходит. Мягкая поступь, которая не меняется даже в тяжёлых ботинках, и еле слышный аромат стали. Да, его ни с кем спутать нельзя, поэтому Питер продолжает лежать лицом в подушку, даже не оборачиваясь к нему. Локи поджимает губы, присаживаясь на край постели, и смотрит на вихрастый затылок, сдерживая в себе желание его взлохматить. Возможно, у него будет потом на это время, но сейчас нужно разобраться с тем, что всего за несколько часов Паркер стал тем, кем был до этого по рассказам Стрэнджа. Такого не нужно ни ему, ни Стефану, ни, как кажется, самому парню. — Даже не посмотришь на меня, да? — спрашивает Лафейсон, прикасаясь к торчащей лопатке, скрытой тонкой тканью водолазки. — Зачем? Я тебя сегодня уже видел, — фырчит приглушённо Питер, сжимая подушку сильнее. — То есть ты не хочешь меня больше видеть? Мне уйти? — Иди. — Если я сейчас уйду, то больше не приду. Совсем, Паучишка, — говорит серьёзно Локи, переводя взгляд на дверь, и, не получив ответа, начинает вставать, но понимает, что что-то мешает. Посмотрев, он видит, как тот удерживает его за хлястик брюк, не отпуская. — Так ты не посмотришь на меня? Совсем? — Нет. Если я посмотрю на тебя, то ты посмотришь на меня, а мне этого не надо, — качает головой Паркер, чувствуя, как Лафейсон снова садится рядом, положив руку ему на спину. — Пит, что сегодня произошло? Расскажи мне. — Ничего не произошло. Просто обычная встреча, закончившаяся не совсем хорошо. Всё нормально. Всё… супер. — Питер, зачем обманывать меня и себя? Я ведь знаю, что всё куда хуже. Стефан тоже это знает и переживает. Ты это знаешь и скрываешь в себе, что не принесёт ни капли облегчения. Ну же. Я ведь не зря к тебе пришёл, — тихо произносит Локи, поглядывая на часы, которые неумолимо продолжают свой быстрый ход. — Я не знаю, зачем ты пришёл. Ты же не сможешь помочь. Никто не сможет, ведь даже я сам запутался в этом, — говорит Паркер, садясь на кровати и поднимает на него взгляд покрасневших глаз. — Я слабак. Понимаешь? — Кто тебе это сказал? Неужели Тор? — хмурится Лафейсон, понимая, что внутри что-то ёкает от его вида. — Нет. Нет. Я просто… они всегда говорили, что эмоции, любовь и семья — слабости. Нельзя быть сильным, если есть всё это. У меня ведь почти всё есть. Понимаешь? Я слабак, Локи. И мне не справиться с этим. А теперь ты ещё уходишь в Асгард, не зная точно, когда вернёшься. Это ведь… — Мой уход временный. А ты послушай меня внимательно, Паучишка, и лучше бы тебе запомнить, что я скажу. Понял? — Не совсем. — Значит, понял.