***
— Ты решил встречаться с нами по очереди? В прошлый раз был занят я, теперь Баки, — смеётся Пьетро, останавливаясь около парня, и недовольно цокает языком, собираясь сказать ещё что-то. — Хоть слово про мой внешний вид, и окажешься висящим на паутине. Понял? — ласково спрашивает Питер и упирается лбом ему в плечо, оказавшись в крепких объятиях. — Неужели всё так плохо? — Мертвец по сравнению с тобой выглядит более живым, — вздыхает Максимофф, взъерошив ему волосы на затылке. — Кошмары? Скучаешь по нему? Мало спишь? Волнуешься? — Когда ты стал считывателем мыслей и эмоций, Ро? — ворчит Паркер, но кивает и обнимает его сильнее. — Всё вместе. Из-за кошмаров не могу достаточно спать, а кошмары из-за волнения. Не волноваться не могу, потому что скучаю. И Стефану сказать не получается, потому что он сам ходит нервный. — В итоге выходит замкнутый круг. Паршиво, — хмуро произносит Пьетро и направляется с ним в глубь парка, придерживая за плечи. — Скоро всё наладится. Ты лучше расскажи, как тебя угораздило? И будешь ли ты приглашать меня на свадьбу? — улыбается слабо Питер, переводя тему с неприятного на более нейтральное. Хотя цоканье языком и недовольное фырканье не добавляют в этом уверенности. — Между нами ничего нет. Всё, наверное, шло к этому, но после той встречи месяц с чем-то назад, мы повздорили. Вот и… вздорим до сих пор, — отмахивается Максимофф, поджимая губы. — Может, я ему просто не пара? Та же Ванда лучше разбирается в отношениях, хотя она в последнее время всё чаще мелькает рядом с Баки. Придушу его, если он совратит мою сестрёнку. — Ты меня, конечно, прости, но Ванда сама может совратить, кого хочешь. Вся в братца, так сказать, — хмыкает Паркер, обдумывая его слова, и неуверенно произносит: — Я в этом ничего не понимаю, если честно, однако, могу точно сказать, что вы с Бартоном отлично подходите друг другу. Не мне тебя учить, но я надеюсь, что у тебя всё наладится. Ты, как никто другой, заслуживаешь быть счастливым. — Как и ты, малыш, — улыбается Пьетро и удивлённо смотрит вверх, останавливая парня. — Смотри, Пит. — Опять ты со своим малышом, — фырчит Питер и вскидывает голову, замирая. — Это не метеорит. Там что-то зелёное. И… Ро, кажется, оно падает прямо в Санктум. — Куда? — непонимающе спрашивает он, глядя на него. — В то место, где я живу. — Ты уверен? На все сто? — На восемьдесят процентов. Плюс-минус десять. — Вспомним молодость? — предлагает с ухмылкой Максимофф, видя, как Паркер натягивает перчатки от своего костюма. — Ты их всегда носишь с собой? — Разве что только тогда, когда иду на встречу с тобой, старик, — хмыкает парень, пытаясь унять волнение внутри. Чутьё бьёт по вискам, но он отгоняет его и забирается на спину Пьетро. — Побежали? Питер уже и забыл, как ощущается эта скорость. Даже паутина с полётами на ней не сравнится с этим. Правда, пришлось пару раз направлять его, потому что только Паркер знает, где находится Санктум. И он готов проклинать всё на свете, когда понимает, что не ошибся. Поэтому, стоит ему снова оказаться на земле, парень быстро направляется внутрь, слыша шаги за собой. Плевать на тайны, ведь сейчас важнее узнать, что со Стрэнджем и вернувшимся Вонгом всё в порядке. — Стефан! — кричит Питер, оглядываясь, и останавливается, видя незнакомого мужчину. — Вы кто? Как попали сюда? — Что? Кто… — Пит, — с облегчением выдыхает Вонг, показываясь на лестнице. Весьма разрушенной лестнице. — Стрэндж скоро вернётся, а это доктор Брюс Беннер, он же Халк. — Что происходит? — тихо спрашивает Паркер, сам не замечая, как по пальцам начинают бегать чёрные искры. Очень редко контроль над собой давал сбой, тем более сейчас, когда телекинез более или менее подчиняется. — Земле, как и всей Вселенной, грозит геноцид от одного безумного титана. Поэтому тебе стоит переодеться, ребёнок. И… мне очень жаль. Питер переглядывается с Пьетро и быстро убегает наверх, перепрыгивая через обломки. Требуется всего минута, чтобы скинуть с себя толстовку с джинсами и надеть костюм. Чуть усовершенствованный, позволяющий дышать даже там, где это делать невозможно, и прочнее, чем до этого. Уходит ещё одна минута на осознание того, что последние слова Вонга так и остаются непонятыми. Жаль? Почему? Что случилось? Есть лишь один вариант это узнать, из-за чего он быстро выбегает из комнаты и спускается вниз. — К чему были… — договорить ему не дают, потому что рядом раскрывается портал, и оттуда выходит сначала Стрэндж, а за ним и Старк? Вот кого парень не ожидал увидеть сегодня точно. — Ты уже здесь, Пит, — со странной интонацией произносит Стефан и поджимает губы, когда тот обнимает его. — Думал, тебя придётся искать. — Мы были не так далеко, в парке, поэтому быстро пришли сюда, а тебя не было, — бормочет Паркер, чувствуя, как плащ перелетает к нему на плечи. — Теперь я здесь, ребёнок, — тихо говорит ему Стрэндж, осматривая остальных и задерживаясь взглядом на незнакомом парне, который, видимо, и есть Пьетро Максимофф. Мотнув головой, он отстраняется от Питера слегка и заглядывает ему в глаза. — Придётся побыть героями, чтобы спасти Вселенную. Справимся? — Ты ещё спрашиваешь? — слабо улыбается Паркер, не понимая, почему от Плащика идут волны сочувствия. Нахмурившись, парень проводит ладонями по рукам Стефана и касается голых запястий, понимая, что ему позволяют это сделать. — Н-нет. Скажи, что это глупая шутка. — Мне очень жаль, Пит, — шепчет Стрэндж, прижимая его к себе, но чувствует лишь лёгкую дрожь под ладонями, которая вскоре исчезает. Питер жмурится, не желая верить, что немаловажная часть его семьи исчезла. Навсегда, кажется. Он просто не знает, как выразить то, что что-то внутри умирает вместе с Локи, из-за чего приходится сжать руки в кулаки, чтобы не сорваться на крик. А кричать хочется до срывания голоса, до того состояния, когда просто не будет больше боли, когда в голове не останется мыслей об одном Боге, который стал неотъемлемой частью его жизни, когда не останется ничего… Но нет. У него нет возможности на это. Сейчас у них нет времени на эмоции, что могут сделать хуже. Поэтому на сердце снова ставится замок, делающий из него того, кем Паркер был два с лишним года назад. — Ребёнок? — зовёт его тихо Стрэндж, отходя на шаг, и мысленно воет, увидев стеклянный взгляд вместо тёплого шоколада. — Всё нормально. Нам, кажется, нужно спасать мир? — спокойно произносит Питер, оборачиваясь к остальным. — Здравствуйте, Мистер Старк. Давно не виделись. — И предпочёл бы столько же не видеться? — усмехается Тони, глядя то на него, то на Стефана, который складывает руки на груди, пытаясь успокоиться. — Знаю, проходили уже. Так всё же Стрэндж? — Разницы уже нет, — пожимает плечами парень, поглаживая плащ по воротничку. — Конец света встречают без фамилий, не так ли? Оспаривать это никто не начинает, потому что Вонг выходит на середину и делает проекцию Камней Бесконечности. Танос надвигается, но они будут готовы к этому.***
Паркер поздно понимает, что невозможно быть готовым ко всему. Он не был готов к тому, что битва за Камень Стефана закончится для него, Старка и Стрэнджа в космосе, куда не ступала ещё нога человека. Сотни тысяч километров от Земли. И как-то летающий бублик не внушает им доверия. Он не был готов к тому, что во время полёта в голове начнут вспыхивать воспоминания Локи о событиях первой «смерти». Холодный и тёмный космос. Одиночество, боль предательства, непонимание. Это не его чувства, но ему удаётся ощутить их по полной. Он не был готов к жёсткому приземлению на чужеродной планете, да ещё и к вторжению странных существ. Хотя один из них человек. Несколько странный, да ещё и слишком говорливый. Зато они говорят, что Тор жив. Вот так радость. Только про Лафейсона ни слова, из-за чего становится понятно. Это конец. Третья смерть стала завершающей. Питер бы обязательно поиздевался над Локи по этому поводу, будь тот живой, однако, не сможет. Он не был готов к такому титану. Громоздкий, неприятный и фиолетовый. Типичный злодей из тех комиксов, которые ему удалось как-то прочесть. Только у этого Таноса есть преимущество в виде четырёх Камней Бесконечности. Паркер уже чувствует, как перчатка поддаётся, и почти делает последний рывок, но Квилл звереет. Не ему его судить. Эмоции не слабость, если есть возможность их сдержать. Против эмоций даже иллюзии не сильны, поэтому они проигрывают. Так глупо, из-за каких-то эмоций. Разве это справедливо? Питер понимает, что нет. Жизнь вообще несправедлива. Он не готов видеть побитого Стрэнджа, который помогает Старку подняться, а после подходит к нему, осматривая. В этом взгляде парень видит столько эмоций и чувств, что становится непонятно. Почему эмоции кому-то мешают, а кому-то нет?! Почему они не делают кого-то слабее, а кого-то заставляют терять контроль?! Почему?! — Ребёнок… — Питер сам не понимает, как одно лишь слово ломает в нём что-то, заставляя просто уткнуться лицом в грязный край плаща у него на плече и разрыдаться. Так глупо и по-детски, но он не может больше держаться. — Тише, я здесь. Паркер знает, что это так. Знает, что Стефан никогда бы не бросил его. Знает, что не только для него они семья, но и сам парень для них стал таковым. Знает, однако от этого становится больнее, когда чутьё взвинчивается с удвоенной силой, заставляя обернуться. Конечно. Как же иначе. С пятью Камнями Танос с лёгкостью раскидал Мстителей, выполняя задуманное. Так глупо было надеяться на обратное, из-за чего из груди вырывается смех. — Мы проиграли. О Норны. Заведомо проигрышный бой начали, — произносит Питер, поворачиваясь снова к Стрэнджу, кривя губы в сожалеющей улыбке. — Мне так жаль, что я подвёл тебя сегодня. — Не говори глупости. Это не твоя вина, — качает головой он, вглядываясь в глаза полные слёз. — Не смей даже думать так. — Прости меня, Стефан. Тихий шёпот разлетается по планете вместе с пеплом, разбивая сердце Стрэнджу. Паркер видит боль на его лице, но ничего не может больше сделать. Смерть не щадит никого, забирая и хороших, и плохих. Для неё нет различий между взрослым и ребёнком. Даже если всё это сделано магией. Только Питер чувствует, что всё иначе. Он не вернётся. Его душа потеряна.