***
Стрэндж не понимает, как до сих пор способен делать порталы, когда руки трясутся сильнее обычного, а от спокойствия не осталось и следа. О каком вообще спокойствии может идти речь сейчас? — Это было в том победном варианте? — глухо спрашивает Старк, опираясь на него и держась за бок. — Если скажу, то ничего не сбудется, — качает головой Стефан, помогая ему пройти сквозь портал, который ведёт их на базу Мстителей. — Тогда нам остаётся лишь понадеяться, что мы сможем всё исправить, — тихо говорит Тони, видя, как к ним бежит Роджерс, а чуть вдали виднеются остальные выжившие. — Думаю, вам тоже стоит остаться здесь, док. — Мне? Зачем? — хмурится Стрэндж, проводив взглядом енота, который останавливается около Небулы. Наверное, ему следует удивиться, но сил не хватает даже на это. — Никому не следует быть в одиночестве сейчас, — серьёзно произносит Старк, морщась от боли в боку. — Я не знаю, какие отношения были между вами с Паркером, однако его… исчезновение не могло пройти бесследно. — Он мой ребёнок, — после секундной запинки говорит Стефан, наклоняя голову и шипя: — Чёрт возьми. У вас есть врачи здесь? — Сомневаюсь, что они остались. Да и почти все были в Башне, — с кашлем отвечает Тони и опирается ещё на Роджерса, что останавливается около них. — Его нужно в медблок. Срочно. — Уже командуете, док? — хмыкает Старк, дёргая уголком губ. — Идиот.***
— Что произошло, пока тебя не было? — тихо спрашивает Питер, так и не отпустив Локи из объятий. — Много чего, на самом деле, — задумчиво тянет Лафейсон, перебирая вихрастые волосы на его затылке. — Например, мы с Тором узнали, что у нас была старшая сестра. Хела, Богиня смерти. — Один скрывал её? Почему? — Там была не самая приятная история, но перед своей смертью он рассказал нам это. Нам с Тором пришлось несладко, ведь потребовалось уничтожить Асгард, в котором была подпитка Хелы. Перед этим, кстати, мы побывали на Сакааре, где братца поставили драться против Халка, — посмеивается Локи, натыкаясь на непонимающий взгляд. — Один из Мстителей. Брюс Беннер во второй ипостаси. Зелёный такой, огромный. — Так это он упал прямо в Санктум. А я принял его за метеорит, — неловко улыбается Паркер, прикрыв лицо одной ладонью. — О Норны. И кто там победил? — Не поверишь. Тор. Признаться, я был уверен, что он проиграет, потому что его молот уничтожила Хела, но нет. Оказалось, что брат не Бог молотков, — хмыкает Лафейсон и чуть хмуро смотрит куда-то вдаль. — Мы с ним многое решили. Не без твоей помощи, Пит. Правда, судьба всё-таки развела нас, так как потом появился Танос с его прихвостнями. — Ты ведь не винишь себя ни в чём? Потому что это было бы очень и очень глупо с твоей стороны, — тихо говорит Питер, ловя его взгляд, и цокает языком. — Ло, ты мне веришь? — Всё зависит от ситуации. — Локи! — Кому мне верить, если не тебе? Ты знаешь обо мне почти всё, как и я о тебе. Так ты ещё сомневаешься в этом? — Тогда послушай меня, — просит Паркер, стягивая с себя перчатки, и кладёт прохладные ладони ему на щёки, даже не пытаясь считывать мысли с эмоциями. — Ты не виноват. Ты, наоборот, спас брата и часть народа. Так что не смей себя обвинять. — Ты не понимаешь, ребё… — договорить ему не удаётся, потому что Питер начинает тянуть его щёки в разные стороны, из-за чего слова просто получаются невнятными. — Стрэфнч. — Прости, ты что-то говоришь? Я не понимаю просто, — со всей серьёзностью, на которую только способен сейчас, произносит Паркер, стойко выдерживая испепеляющий взгляд. — Ну, раз ты ничего не говоришь, то снова скажу я. Не смей винить себя, ведь с такой же вероятностью винить можно и меня. Будешь винить меня? Ой, я забыл, что ты не можешь говорить с оттянутыми щёками. — Палкел!***
— Когда ты просил остаться, я не думал, что мне придётся делать тебе операцию. Знаешь, я давно не подхожу на роль врача, — устало говорит Стрэндж, видя, что Старк уже приходит в себя, и двигается со стулом ближе к кровати. — Я тоже не думал об этом, — усмехается Тони, поворачивая голову к нему, и хмурится, замечая уставший вид и уже чистую одежду на обоих. — Мстители?.. — Остались не многие. Ваш этот Капитан, Одинсон, агент Романофф, кто-то из Стражей, те, кого ты видел. Пьетро и Барнс рассыпались, как и остальные. Оставшиеся нашли зацепку по Таносу и улетели туда. С ними, кажется, Дэнверс. Не знаю, кто это, но говорят, что не промах. Меня оставили следить за тобой, — спокойно произносит Стефан, оглядывая его показатели, и смотрит на него. — Самочувствие? — После наркоза чувствую себя живым. Словно планетой по мне сегодня не били, — хмыкает он, переводя взгляд на потолок, и понимает, что не может ни о чём думать. Просто нет ни сил, ни желания, а мысли бегут в голове со скоростью света, не давая зацепиться за них. — Что будет дальше? Как мы будем жить, если половина Вселенной так и не вернётся? — Жить. Нам придётся опять учиться жить, но уже без них. Двигаться дальше. Привыкать, что Вселенная лишилась половины живых существ, а мы кого-то близкого, — пожимает плечами Стрэндж, опираясь локтями на край его постели и кладя подбородок на руки. — Тебе нужно отдохнуть. Так восстановление лучше пойдёт. — Не только мне нужен отдых, док. Ты себя вообще видел? — закатывает глаза Старк и ждёт ответа. Проходит минута, две, но тишину так ничего и не нарушает, пока ещё через пару минут не звучит тихое сопение. Неверяще Тони приподнимается на локте и видит заснувшего Стефана в той же самой позе. Растерявшись, он просто наблюдает за ним какое-то время, а после еле слышно произносит плащу, который слабо дёргает воротничком: — Ты… сможешь его положить рядом? Здесь больше нет кроватей. Я попробую перейти в другую палату. Плащ пару мгновений ничего не делает, словно обдумывая, и медленно приподнимает Стрэнджа, укладывая затем на широкую постель. Тот сонно ёрзает, устраиваясь удобнее. Старк кивает плащу и пытается осторожно подняться, стараясь не тревожить рану и не шипеть от неприятных ощущений. Стоит ему сесть на кровати, как кто-то начинает тянуть обратно за больничную рубашку. — Тебе нельзя ходить. Останься. Места всё равно много. — Ты?.. — Я безумно устал за этот день, так что побудь человеком, Старк, и дай поспать. Я не хочу потом бежать и ловить тебя на половине дороги, чтобы снова зашивать разошедшиеся швы. — Тебе никто не говорил, что ты ужасен? — Ребёнок не забывал напоминать каждый день, как и Локи. Так что забудь. И ляг, — вздыхает Стефан, пытаясь не потерять остатки сна. Знать своё будущее, конечно, хорошо, но многое хотелось бы забыть. Например, свою личную жизнь через пять лет.***
— Ты понимаешь, где мы оказались? — Это странное место, словно… я не могу объяснить. Оно будто соткано из магии или какой-то материи, близкой к ней. — Но мы не сможем выбраться отсюда, да? Даже твои силы не помогут, ведьмочка? — Кажется, мы уже говорили насчёт прозвищ, Баки, — закатывает глаза Ванда, присаживаясь на единственную скамейку, стоящую в этом месте. — Но ты прав. Не представляю, что делать, чтобы выбраться отсюда. — Я уверен, что нас вытащат из этого места. Даже если и нет, то мне повезло оказаться здесь с тобой, — улыбается он и садится рядом с ней, не сдерживая тихого смеха, когда девушка пихает его в бок. — Пьетро тебя задушит. Ты ведь знаешь, да? — спрашивает Максимофф, обнимая его за пояс и кладя голову ему на плечо. — Твой брат любезно напоминает мне об этом каждый раз, когда я оказываюсь около тебя или наоборот. Так что забыть об этом сложно, — хмыкает Барнс, приобняв её за плечи, и утыкается носом в макушку. — У меня есть против него оружие. Действенное. Должно сработать. — Это ты про Питера? Он… в тот раз я чувствовала от него тяжёлую энергетику. Очень. Особенно, когда появились Роджерс с Тором, — чуть хмурится Ванда, нервно постукивая пальцами по его бедру. — Это неудивительно. Помнишь, потом пришёл Локи и сказал, что Пит видел его жизнь? Поэтому и получилось так. Эти Боги были не в ладах друг с другом, — задумчиво произносит Баки, чуть повернув голову в сторону. — Ты ведь и сама знаешь, Ван, какая жизнь в Гидре. Этот ребёнок был там с рождения, поэтому сложно назвать его жизнь радужной. — Но и ты там пробыл немало, — бормочет она, тяжело вздыхая. Сложно. Очень сложно вести такие беседы в том месте, название которого даже не знаешь, не говоря уже о сумбуре внутри. Кто знает, закончилась ли там война? А Пьетро? Что стало с ним? И с остальными? Но никто не расскажет об этом. — Ты мне помогаешь с этим справиться. — От меня там мало, что зависит, Баки. Я могу лишь подправить, однако её никогда не убрать из нас. — Нет. Не убрать, но мы можем оставить её в прошлом и идти дальше. Разве не ты мне это говорила в первое время? — Будешь использовать мои же слова против меня? Как это нечестно, — наигранно охает Ванда, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. — Зато ты отвлеклась от мыслей, которые снедают тебя, — шепчет он и убирает упавшую на лоб прядь, улыбаясь ей. — Помогает? — Очень, если бы ты не делал это так коварно. — Я старался, ведьмочка. — Баки Барнс!***
— Мне кажется, мы здесь уже вечность провели, — вздыхает Питер, лёжа головой на коленях Лафейсона и играясь с его пальцами. В висках последнее время что-то стучит, словно намекая, но разгадать так и не получается, из-за чего приходится довольствоваться прохладной ладонью Локи на лбу. Помогает слабо, но помогает, что уже плюс. — По ощущениям именно так, однако почему-то кажется, что всё не такое, каким нам видится. Это странное место. Оно… глушит. — Ты тоже это чувствуешь? Я думал, что так только у меня. Знаешь, на Титане было похожее небо. Мы, конечно, не там, и я не знаю, зачем сказал это. Просто… — Паркер садится на земле, сжимая виски, и смотрит на него болезненным взглядом. — У меня такое ощущение, словно я схожу с ума. Этот стук и боль не дают думать. Ещё и мешаются с остальными чувствами, из-за чего хочется выть. У тебя было такое? Лафейсон хмурится, приподнимая его голову за подбородок сквозь рукав, и внимательно вглядывается в глаза, пытаясь найти нужные ответы. Однако их нет. — Хэй, Пит. Слышишь меня? Я сейчас сделаю это, только постарайся контролировать себя и не лезть ко мне в голову. Всё может стать только хуже, — тихо говорит он и кладёт ладонь на лоб, проникая в его разум и сразу вылетая, резко отстранившись. — Какого?.. Паркер смотрит на него пустым взглядом, пока в голове снова смешиваются все воспоминания. Невозможно контролировать то, что не хочет поддаваться слабому контролю. Только в этот раз нет уже ни боли, ни отчаяния какого-то. Есть лишь равнодушие и белый свет. Где-то там, вдали. — Ты ведь видишь его, да? Мы пойдём туда? Там нет боли, нет… нас. — Ты о чём, Пит? Питер? Пит! — Локи переводит взгляд туда, куда смотрит парень, и замолкает, не в силах сказать ни слова. Белый свет заманчив и коварен. Особенно, когда зовёт к себе, маня жизнью без боли. Но жизнь ли это?