Январь 2020
В доме Вероники Лодж играла новогодняя музыка, ярко мигали гирлянды, развешанные по периметру и шумела духовка, в которой доходил до готовности пирог. Брюнетка вместе с Шерил раскладывали столовые приборы на стол в ожидании третьей гостьи, сопровождая всё милым разговором. — Так в итоге, вы вместе? — спросила Вероника, аккуратно складывая бордовые салфетки возле тарелок. — Я не знаю, правда, — на рыжеволосую был устремлен вопросительный взгляд, — мы просто пришли к тому, что у нас есть шанс, — ее тихую речь прервал дверной звонок. — Я открою, а ты пока достань пирог из духовки. Он должен был уже приготовиться, — девушка стряхнула пылинки со своей одежды и направилась в коридор. Открыв дверь, она встретила Тони с небольшим пакетом. Ее нос и щеки были красными от мороза, а на плечах и воротнике осели снежинки. — Привет, Ронни, — она улыбнулась, быстро зайдя в тепло, — ужасно холодно сегодня. — Привет, ничего, сейчас согреешься, — она взяла у нее пакет, — Тони, не стоило покупать алкоголь, Шерил… — Я знаю про Шер. И это не алкоголь. Это лимонад, просто его выпускают в похожей бутылке. Но он чертовски вкусный, — Вероника уже вчитывалась в этикетку, где и правда было написано, что это лимонад со вкусом груши, обычный безопасный напиток. — Спасибо, — она уже повесила куртку подруги и передала ей мягкие тапочки, когда в дверном проеме показалась Шерил. Она выглядела слегка взволнованной, но счастливой, впервые за такой долгий промежуток времени. — Привет, Ти-Ти, — она совершенно без опаски называла так эту смуглую девушку, считая это более чем уместным. — Привет, — Топаз уже двинулась ей навстречу, — Боже, как вкусно пахнет. Мне кажется, с такими кулинарами я не только наберу в весе до нужной цифры, но и переберу, — она улыбалась искренне, стараясь влиться в атмосферу непринужденности. Буквально за минут пятнадцать три подруги уже сидели за круглым столом и обсуждали все последние сплетни и новости. Конечно, первым героем вечера стала Тони. Она рассказывала про эти месяца реабилитации, про сложности работы с психотерапевтом, про новых знакомых, которые тоже разъехались по другим штатам. Она первый раз так подробно описывала, что представляла собой клиника, какие там были работники и чем вообще там занимались пациенты. Ее рассказ прерывался только несколько раз, когда они наполняли бокалы лимонадом и запивали красиво сказанные тосты. Такие действия вызывали у троих девушек искренний смех. Второй на очереди была Шерил, которая рассказывала про новые договора, заключенные в самом начале месяца, про отношения с матерью, которые оставались на спокойной ноте. С дополнением Вероники они рассказали Топаз, как преодолевали кризис после статьи. Как бы они не пытались ограничить ее выпуск и прекратить это, руководствуясь решением суда, грязные подробности успели проникнуть в свет. Реакция была очень неоднозначной — более крупные компании, которые имели с мисс Блоссом торговые отношения не первый год, пропустили это мимо ушей, стараясь поддержать ее, так как были уверены в клевете. Те же фирмы, которые только планировали связать свои поставки с кленовой империей, резко оборвали связь — наверняка они посчитали это непрофессиональным. В разных социальных сетях время от времени появлялись какие-то факты, какие-то фотографии и всё в таком духе. Но всё это быстро померкло на фоне новой громкой статьи, которая повлекла большой скандал — раскрытие мистера Сандерса. На горизонте сразу же показались фирмы, в прошлом имевшие с ним отношения, каждой из них нашлось, что сказать, каждая внесла свою лепту в эту историю. И новый год принес новые возможности. Очевидно было, что кленовая директор за эти месяцы напряженной работы устала вдвойне — она выходила из своего кабинета каждый день, практически валясь с ног, она делала всё возможное и невозможное, лишь бы сохранить клиентов, работников и статус. В ее понимании всё должно было работать как часы, чтобы отбиться от назойливых стервятников, тут же учуявших опасность банкротства. Ее лозунг был непобедим — «Шерил Блоссом не сдается». После фразы «Ронни, а что ж ты всё отмалчиваешься», и Тони, и Шерил устремили на нее любопытные взгляды. Из них троих Лодж отличалась насыщенной и стремительной личной жизнью. Слегка покраснев, девушка принялась им рассказывать про Эдварда. Он был прекрасным юристом, заботливым парнем и просто хорошим человеком. Вероника уже пару месяцев жила у него, лишь изредка приезжая в свой дом. Она с легким трепетом рассказывала про их волшебные свидания, она смущалась и не могла перестать улыбаться. Девушка восхищалась тому, какой Эдвард был романтик, именно такой, о котором она мечтала долгое время. И этот вечер был наполнен спокойствием и легкостью, запахом пирога и корицы, искренним смехом и звонкими голосами. — Так ты определилась, когда полетишь в Лос-Анджелес? — спросила Вероника, провожая девушек, когда время уже перевалило за одиннадцать вечера. Она пыталась уговорить их остаться на ночь, но те вежливо отказались, не желая так сильно ее напрягать. — Думаю, что в первых числах февраля, — проговорила Тони, застегивая свои ботинки, — я просто хочу там пробыть две или три недели, просто перезагрузиться. — Это хорошая идея, — поддержала ее Лодж, кидая взгляд на Блоссом, которая заметно погрустнела, глядя в зеркало и параллельно наматывая на тонкую шею красный шарф с крупной вязкой, — вы с Шер сейчас вместе едете? — Думаю, было бы неплохо заказать одно такси на два адреса, как думаешь? — Тони развернулась к рыжеволосой, которая неуверенно кивнула, — тогда я закажу машину. — О, Шер, я совсем забыла, — воскликнула Лодж, хватая подругу за руку, — идем я покажу тебе пару документов, что мне прислали, — она уже тянула в гостиную Блоссом, которая ничего не понимала. — Ронни, а нельзя мне просто их по почте скинуть? — она подняла бровь в немом вопросе, когда брюнетка остановилась посреди гостиной, — что такое, Вероника? Всё нормально? — Шерил, ты просто обязана поехать с ней в Лос-Анджелес! — Ты с ума сошла? С чего ты решила, что Тони захочет этого? Ты же слышала, она хочет сама полететь… — А еще я видела, как ты расстроилась. Ты можешь хоть иногда быть смелее? Где та самая бесстрашная Шерил Блоссом? М? Просто предложи ей, когда сядете в такси, — Вероника слегка сжала руки подруги в надежде убедить ее. — Ронни, но моя работа…я не смогу на такой длительный… — Ты можешь хоть раз не думать об этом гребаном бизнесе? — Лодж слегка повысила голос, — у тебя есть заместитель, секретарь и я, в конце концов. Плюс попросим твою маму поспособствовать. Она точно будет только за, учитывая каким фанатом ваших отношений она стала, — девушка подмигнула и улыбнулась, — просто предложи ей, обещаешь? — Ладно, — сдалась Шерил, она в самом деле была бы самой счастливой, если бы смогла вырваться с Тони куда-то подальше от этого серого города, где они просто увязли в повседневности. Отчасти она переживала за мулатку, как та будет жить эти долгие две или три недели. Но и она не хотела быть навязчивой, не хотела снова предлагать помощь, которую Топаз могла бы с легкостью отвергнуть. — Шер, такси уже на месте, — крикнула из коридора Тони, что заставило двух подруг поспешно вернуться. Шерил сидела, максимально близко прижавшись к холодному стеклу, за которым падал крупными хлопьями снег. Она периодически тяжело вздыхала и проводила пальцем по запотевшим от ее частого дыхания местам. Палец невольно оставлял за собой следы сердечек или цветочков. — Мило, — послышалось со стороны, а затем сразу ощутилось тепло, навалившееся сбоку. Топаз просто придвинулась ближе и пристально следила за движениями своей подруги. — Это всё ещё моя слабость, — ухмыльнулась Блоссом, вспоминая, как на зеркале в ванной после длительного и горячего душа или на стеклах салоне автомобиля, где они согревали воздух своим горячим и прерывистым дыханием, постоянно красовались следы от нарисованных сердец. Шерил не могла сдерживаться, чтобы не рисовать их, или просто не хотела. — Ти-Ти, ты уже решила, с кем улетаешь на свои каникулы к океану? — девушка даже не решилась повернуться, продолжая вырисовывать уже непонятные узоры. — Да я и не планировала лететь с кем-то, — отстраненно ответила она, — разве что…разве что с кем-то, кому я доверяю…с тобой, например, — она резко замолчала, практически проглотив последний слог. — Ты серьезно? — сердце рыжеволосой замерло, в животе случился кувырок, а палец скользнул по ровной поверхности стекла, оставляя немного кривую линию. — Ну конечно серьезно. Ты бы смогла взять хоть небольшой отгул на работе? Я вряд ли наберусь смелости вырвать саму мисс Блоссом на целых три недели в другой штат, но хотя бы первую неделю, — мулатка нашла холодную и бледную руку и сплела их пальцы. — Ох, Тони, я буду только рада с тобой поехать. Я до сих пор помню, как несколько лет назад мы летали туда. — Да уж, это было весьма интересное путешествие, — Топаз прикрыла глаза, перед ними пронеслись отрывки с того лета, когда они влюбленные и сумасшедшие улетели в ее родной город. Они бесконечно целовались, пробовали заниматься серфингом, за те две недели отпуска они перепробовали все развлечения в парке и еду во всех ресторанчиках в округе. Они сменили пару отелей для разнообразия вида и обстановки. Самые горячие воспоминания девушка попыталась подавить в себе, так как знала как сильно они действуют на нее. — Дамы, мы прибыли по первому адресу, — оборвал их мужчина с водительского места. Шерил расплатилась и поблагодарила, на прощание она слегка сжала руку мулатки и улыбнулась ей, желая самых сладких снов. Топаз легко выдохнула и продолжала смотреть вслед рыжеволосой, которая уже быстро поднялась на крыльцо и открывала входную дверь. Вспышка ее рыжих волос скрылась за дверью ровно тогда, когда машина плавно тронулась с места. — Тяжело прощаться с любимыми? — мужчина за рулем загадочно улыбнулся и посмотрел через зеркало заднего вида на Тони. — Что? — она удивленно вскинула брови, — мы не… — Можешь не переживать. Я не гомофоб, всё в порядке. Я же видел, как вы трогательно держались за руки и прощались. Любовь… Топаз уже открыл рот, чтобы опровергнуть все теории мужчины за рулем, но резко передумала, до конца не осознавая почему. Может, ей в самом деле хотелось, чтобы это было так, чтобы это была любовь? Она не могла точно назвать чувства, которые питала к девушке, покинувшей такси, она не могла сказать, готова ли до конца вернуться в отношения. Где-то глубоко внутри все еще звучал голос, твердивший, что она может снова испортить жизнь рыжеволосой. Ее карие глаза остановились на следах от рисунков Шерил, она измученно улыбнулась и провела по ним своими пальцами, как будто совершая невербальный контакт. Если бы она могла, улетела бы прямо сейчас в свой родной город. Девушка не могла объяснить такое рвение туда, казалось, это поможет ей восстановиться и понять многое. Только она пока еще не знала, какие потрясения ее ждали на юге Калифорнии.Февраль 2020
Девушки зашли в просторную квартиру, выполненную в светлых тонах. Она была небольшой по площади: две маленькие комнатки с общей ванной, кухня и балкон с видом на город с его огнями. Стандартные апартаменты в высотном доме. Погода держалась достаточно теплая, что позволяло ходить в весенних куртках. — Проголодалась? — спросила Шерил, закидывая вещи подальше в комнату. Сил разбирать их сегодня у нее практически не осталось. — Совсем немного, — ответила Тони, которая уже исследовала эту небольшую площадь, отмечая, что здесь достаточно уютно, и она бы с радостью променяла свой дом на такую квартиру в центре Нью-Йорка. — Вид шикарный! — подытожила мулатка, стоя на балконе и призывая Блоссом отвлечься от кухонных дела, — только посмотри. Рыжеволосая вышла, натягивая рукава домашней кофты на замерзшие руки. Ее волосы слегка растрепал ветер, который приносил вместе с собой запах океана. Девушки стояли на минимальном расстоянии друг от друга и молчаливо смотрели вдаль. Но эта тишина между ними была в разы красноречивее любых слов. Самое забавное, что пока ни одна из них не взяла билет на обратный рейс: Шерил, потому что не знала, как всё обернется на работе, а Тони, потому что понятия не имела, сколько времени ей понадобится для перезагрузки. Единственное, о чем она могла молиться, лишь бы Блоссом оставалась с ней как можно дольше, это желание было подсознательным и пугающим. — Идем внутрь, ты уже замерзла, — кинула Шерил, заметив, как мулатка поежилась от очередного дуновения ветра, — да и ужин почти готов, а тебе стоит поесть. Вечер заканчивался таким же молчанием, то ли сил не было разговаривать, то ли им просто было слишком непривычно в компании друг друга. Это могло сойти за очередную романтическую поездку, если бы не несколько моментов: они спали разных комнатах, они не целовались при каждой удобной возможности, а их головы были забитым чем-то сложным для понимания и анализа. — Сходим завтра на побережье? — осторожно задала вопрос Топаз, когда они уже почти разошлись по комнатам. — Конечно, в твое любимое место, — Блоссом подарила ей уже сонную улыбку. В ту ночь они были благодарны перелету и задержке самолета за то, что сон к ним пришел сразу же, как голова коснулась подушки Это предотвратило аудиенцию с мыслями, которую обычно дарила ночь. На следующее утро неловкость никуда не делась, как бы им хотелось. Она удвоилась, когда Топаз по невнимательности ворвалась в ванную комнату, застав Шерил абсолютно обнаженную. Они отвыкли жить с кем-то, они забыли, как это делить пространство на двоих, они больше не были в том моменте, когда это было нормой — находиться без одежды в присутствии друг друга. Микроволновка пронзительно запищала, оповещая, что молоко нагрелось. — Я правильно понимаю, что мюсли ты не будешь? — тихо спросила Блоссом, когда мулатка стала раскладывать листья салата и нарезать помидоры. — Угу, я сама себе приготовлю. — Ти-Ти, что происходит? — она оставила тарелку и подошла вплотную к девушке, заглядывая в ее карие глаза, — почему между нами такое дикое напряжение? Мы практически не общались со вчерашнего полета. Ты жалеешь, что взяла меня с собой? — она пыталась сдерживать свои эмоции, но это получалось плохо, и дрожащий голос выдавал всю ту бурю, закипавшую внутри. — Шер, всё нормально. Просто я не хочу мюсли, а вчера я очень устала, — Топаз подняла на нее глаза, делая пару шагов назад, такая близость начинала на нее давить, — всё правда в порядке, я ни о чем не жалею. Дай мне просто немного времени, ладно? — в ответ рыжеволосая девушка просто кивнула. Она вышла с кухни в надежде успокоиться на балконе. Чувство, что всё идет не так полностью овладело ею. Конечно, проблема была не в завтраке и не в мюслях. Всё было намного глубже, на уровне подсознания и чувств. Она не могла объяснить странное поведение Тони, не могла вывести ее на разговор, в то же время она не могла давить, не могла позволить себе торопить события. Никто не просил ее напрашиваться в эту поездку, так же как и никто не говорил, что возобновление каких-либо взаимоотношений с девушкой после нескольких реабилитационных центров будет даваться легко. (Здесь можно включить «My piano, the clouds», так, для атмосферности) На побережье поднялся ветер, заставляя посильнее кутаться в пальто и прятать обветренные щеки за воротник. Они сидели на одной из перевернутых лодок и рассматривали океан, который величаво катил свои волны, разбивая их о берег. Шерил казалось, что приблизительно то же самое происходило с ее сердцем, когда на ее очередной вопрос «Тони, что происходит», та ей ответила, что ничего. Ничего… Только для Блоссом это «ничего» было фатальным. Она давно перевела взгляд на мулатку, чей профиль навсегда отпечатался в ее воспаленном сознании. Ровная кожа с темноватым оттенком, аккуратный нос, пухлые губы совершенно без помады и закругленный подбородок, русые волосы, которые от повышенной влажности в воздухе, слегка стали виться. В них не хватало розовых прядей, так же как на щеках румянца, а в глазах огонька. « Ничего не будет, как прежде» — пронеслось в голове с рыжими локонами, которые непослушно трепал ветер. — Знаешь, я думала мне станет легче, — внезапный голос Топаз заставил Шерил дернуться и прекратить рассматривать ее идеальные черты лица, — я была уверена, что разберусь со всем дерьмом, что найду ответы. Но пока я чувствую дикую пустоту и боль. У меня столько воспоминаний перед глазами, столько всего… Но самое ужасное — я ничего не могу вернуть. Моя жизнь никогда не станет прежней, — на этих словах Блоссом слегка ужаснулась, ведь она думала о том же буквально пару секунд назад. — Тони, это всё и не должно быть прежним, всё должно быть лучше, — она так хотела оказать ей поддержку, но выходило не очень, учитывая, что сама девушка внутри была опустошена. — Шер, я вряд ли смогу дать тебе что-то, я … — Прекрати, — она резко схватила ее за руки, вытягивая их из карманов куртки, что заставляло стремительно терять тепло, — прекрати это говорить. Мне от тебя ничего не надо. Я просто хочу тебе помочь, хочу, чтобы тебе легче было вернуться к обычному ритму. Как бы тяжело не было, я буду ждать, я готова это делать ради твоего благополучия. — Но…ты могла бы уже двести раз завести здоровые отношения и не опекать меня. Шерил, ты могла бы стать счастливее без... , — последнее слово заглушил шум волны, которая с грохотом рассыпалась, образуя пену. И ей надо быть благодарной, иначе от услышанного окончательно бы рассыпалась сама Шерил. — А если я могу быть счастливой только рядом с тобой? — это вырвалось невольно, заставляя бледную руку со страхом коснуться рта, как будто убеждаясь, что фраза была сказана вслух. Топаз резко дернулась, явно не ожидая такое услышать. Как она могла делать Шерил счастливой? Что эта девушка видела рядом с ней, кроме передозов, больничных коридоров, нервных срывов и прочей боли? В голове это не укладывалось, логическому обоснованию никак не поддавалось. — Прости, я не должна была… — Шерил замолчала, не уверенная, что хотела это говорить. Ведь разве она в самом деле не хотела это сказать? Кого она обманывала? Саму себя, разве что, — я просто хочу, чтобы ты перестала думать, что не заслуживаешь меня. Будем откровенны, я втянула тебя в это дерьмо. И я тебя из него вытяну. И не потому что я чувствую долг или что-то такое…нет. Я просто так хочу. — Спасибо, — слово затерялось где-то в рыжих волосах, потому что Топаз обняла ее, крепко сжимая и благодаря в голове всё на свете — Бога, Вселенную, судьбу и так далее по списку.***
Первые пару дней нахождения в солнечном Лос-Анджелесе давались тяжело, напряжение понемногу спадало, но четко напоминало о себе каждое утро и вечер. Они всё еще привыкали к круглосуточному нахождению вместе, при этом даря друг другу достаточно личного пространства. Тони стала более разговорчивой, она могла поделиться каким-то переживанием, пусть и дозировано, но это было лучше, чем молчание. Тони уговорила свою спутницу зайти в самый любимый магазин со сладостями, который с самого детства приносил ей радость в самые хмурые дни. Приближался День Влюбленных и магазин был украшен в соответствии с тематикой: сердечки, милые надписи, ангелочки и прочий розовый и такой приевшийся декор. Мулатка тщательно отбирала самые вкусные конфеты, при этом не забывая про любимые вкусности для Шерил, как вдруг боковым зрением она заметила до боли знакомый профиль. Повернув голову, она замерла, так что все конфеты со звоном рассыпались по плитке, привлекая внимание Блоссом. Она поспешила к своей подруге, обеспокоенно глядя на нее: — Ти-Ти, что произошло? Ты в порядке? — она проследила за направлением перепуганного взгляда. Женщина старше 50 лет с таким же оттенком кожи, как у Тони, такими же русыми волосами, туго завязанными в пучок, отпускала покупателя, желая хорошего дня. Она резко обернулась на шум, и тогда сомнений не осталось — это была мама мулатки. На ее форме красовался бэйдж с черной надписью «Миссис Топаз». А много ли однофамильцев с такой похожей внешностью? Определенно, нет. — Антуанетта? — резкий голос резанул по ушам обеих девушек, под ним девушка с русыми волосами съежилась, продолжая молча рассматривать женщину. Они не виделись добрых лет семь — за это время Топаз младшая повзрослела, а старшая приобрела кое-где седину и морщины. И сейчас эта встреча застала их врасплох посреди магазина, где теперь они остались втроем. Бежать было уже некуда, хотя девушка не против была бы исчезнуть. — Мама, — слово странно прозвучало из уст дочери, без вопросительной интонации. Шерил слегка сжала ее правую руку, напоминая, что она рядом и они могут уйти. — Ты вернулась в родной город? — женщина сделала пару шагов к парочке, с отвращением подмечая, что они держались за руки, — вы что…типа вместе? — Я приехала ненадолго, — голос оставался таким же поникшим и потерянным, — это моя подруга. Топаз не знала — сказала это, потому что боялась реакции матери или потому что язык не поворачивался назвать рыжеволосую своей девушкой. Тишина звенела в ушах, но в чертовы двери магазина никто не заходил. — Понятно, — слово, о которое разбиваются все диалоги, — так вы что-то берете? — продавщица оставалась полностью невозмутимой, что сбило с толку даже Блоссом. Она с непониманием глядела на нее, не понимая, неужели той совершенно все равно и она даже не поинтересуется хотя бы ради приличия, как дела у ее дочери. Но та продолжала сверлить их взглядом, а точнее их сплетенные руки, все-таки не до конца веря, что они подруги. — Разве ты не хочешь поговорить? — голос мулатки предательски дрожал. Она хотела использовать выпавший ей шанс, чтобы расправиться хоть с одной историей из прошлого, чтобы прояснить хоть малую часть. — Нам не о чем разговаривать, Антуанетта. Мы вычеркнули друг друга из жизни еще семь лет назад. О каком разговоре может идти речь? — женщина вскинула брови и заняла выжидательную позу, скрестив руки на груди. — Ти-Ти, идем отсюда, — рыжеволосая просто за руки стала тянуть к выходу девушку, глаза которой уже налились слезами. Как только колокольчики над дверью прозвенели, сообщая, что посетители вышли, слезы безудержно покатились по щекам. Шерил просто вела ее вдоль улицы, стараясь как можно дальше оказаться от этого злополучного магазина. В таком темпе они дошли до парка. Она вспомнила из рассказов русой девушки, что это был ее любимый маршрут детства в грустные дни — купить сладость и отправиться гулять по парку. Усадив девушку на ближайшую скамейку, она тут же ее крепко обняла, поглаживая по голове и одними губами еле слышно шепча «Всё, всё, Ти-Ти, она не стоит твоих слез». Хрупкое тело слабо вздрагивало в тщетных попытках успокоиться. И пусть она никогда сама не хотела встречи с матерью, пусть каждый раз, приезжая в Лос-Анджелес, даже не пыталась ее отыскать, но эта фраза «нам не о чем разговаривать» вывела ее из равновесия. Говорить можно и нужно было слишком о многом. Все эти длинные семь лет, даже когда Топаз младшая отнекивалась от предложений Шерил все-таки попробовать наладить общение с мамой, она все равно теплила надежду, то если у них произойдет случайная встреча, то она будет трогательной. Такая неизвестность давала ей площадь для фантазий, давала маленький шанс на такой исход, которого она бы хотела, разрешала ей думать, что где-то там ее биологическая мама думает о ней и теплит такие же надежды. Но эти слова окончательно разбили все догадки и потайные желания. — Она … она даже из приличия не спросила, как у меня дела, — слезы не давали оформлять слова в полноценные предложения, заставляя делать частые и глубокие вдохи, — она…ей просто всё равно…все, что ее волновало…что мы держались за руки…я…я ее ненавижу, — последняя фраза сопровождалась уже громким рыданием, которое разрывало Шерил сердце. — Тони, прошу тебя, не бери это так близко к сердцу, — она не знала, что говорить. Шерил всегда винила свою маму за холодность, за ее предвзятое отношение к ее ориентации. Но старшая Блоссом нашла в себе силы стать лучше, чтобы сблизиться с единственной дочерью. А что могла теперь кленовая директор сказать в знак утешения? Она терялась, зная, что ничего не сможет облегчить или уменьшить боль в душе девушки. Слишком горько знать, что ты не нужна своей матери, даже если тебе уже 25 лет. Это всегда больно. — Она не стоит твоих слез, Тони. Правда. Единственное, что мы можем вынести — что ее стоит забыть и никогда не вспоминать, не таить никаких надежд. Она не заслуживает быть матерью такой дочери, как ты. Тобой надо гордиться, — она плавно проводила рукой по спутанным волосам, ты веришь мне? — Не за что гордиться, — девушка шмыгнула носом, перемещаясь еще ближе к своей спасительнице. — Ох, поверь, есть и много за что, — Шерил провела большим пальцем по щеке, смахивая крупные слезы, — пойдем домой? Этот день был слишком насыщенным для тебя. Горячий душ и заботливо заваренный мятный чай для успокоения немного привели Тони в чувство. Она стояла перед зеркалом и расчесывала еще слегка влажные волосы, от которых приятно пахло яблочным бальзамом. По своей глупости она забыла свой дома, и теперь приходилось одалживать у Шерил. Она бы могла уже купить другой, но ей не хотелось. Ей слишком нравился этот запах, или само ощущение, когда она ложилась в кровать и закрывала глаза, поглубже вдыхая аромат. Казалось, что рыжеволосая девушка спит совсем рядом. В дверь раздался стук. Не отрываясь от своего занятия Тони достаточно громко сказала «Да, войди». В отражении тут же появилась Блоссом. Она медленно подошла сзади к мулатке и внимательно посмотрела на ее лицо. — Ты как? — Получше, спасибо, — Топаз отложила расческу, продолжая сверлить взглядом Шерил сквозь отражение, — отдельное спасибо за чай, было вкусно. Девушка в ответ лишь улыбнулась и опустила подбородок на плечо Топаз, а руки разместила внизу ее плоского живота. Такое действие заставило тело Тони заметно напрячься. Она не могла сказать, что это было чем-то неприятным, точно нет. Но что-то внутри нее съежилось, неприятно заныло, легкая тревога стала поднимать к горлу. — Ты уже придумала, куда мы завтра отправимся? — как ни в чем не бывало спрашивала кленовая директор, слегка поглаживая живот сквозь тонкую ткань белой футболки. Тони не могла сосредоточиться на вопросах, поэтому она перехватила руки Шерил и убрала их со своего тела. — Шер, не делай так, пожалуйста, — еле слышно прошептала она, стыдливо опуская глаза. — Прости… — Блоссом тут же подняла голову и отступила назад, создавая между ними холодное пространство, — тебе неприятно? — Нет, просто, — девушка замялась, пытаясь объяснить то, что бушевало внутри ее головы, — не подумай, просто…ладно, это не столь важно. Но …проблема точно не в тебе, — Тони хотела уже отойти в сторону кровати, давая понять, что время приблизилось для сна. — Ну уж нет, — бледные руки перехватили ее за запястья, нежно разворачивая лицом, — это тебя беспокоит, а значит это важно. Что произошло? — она просто хотела знать причину, чтобы понимать, как делать в будущем не стоит. Такие взаимодействия казались невинными и простыми, но для второй девушки это было не так. Топаз поникла, но начала говорить, потому то знала — молчание до добра не доведет: — Просто…понимаешь…раньше ты всегда так делала…мы обычно начинали целоваться, а потом…потом ты сама знаешь, что было… Шер, прости, я…я просто не готова к чему-то такому… — Эй, ты такая глупышка, — девушка ослабила хватку на запястьях, — у меня даже в мыслях этого не было. Я просто хотела тебя обнять, ничего большего. — Извини. — Тебе не за что извиняться, Тони. Если тебя еще что-то смущает — то говори. Присядем на кровать? — Шерил выжидательно посмотрела на смуглое лицо, подмечая легкую тревогу. Она чувствовала, что сейчас должен произойти важный и непростой разговор. Вместо ответа Топаз просто потянула их двоих в сторону своего мягкого матраса. Удобно разместившись друг напротив друга, они помолчали с минуту, пока Тони не начал вести монолог: — Только я не хочу, чтобы ты думала, что мне противно от твоих…твоих объятий. Нет. Просто я до сих пор вспоминаю тот день, когда… — она запнулась не в силах произнести это, — когда Сандерс сделал это со мной. Я знаю, что я сама согласилась, сама пришла туда и... — Нет, — резко оборвала ее рыжеволосая, снова беря за руки, этот жест снова был самым трогательными в их истории, — он принудил тебя согласиться. И теперь он несет жестокое наказание за это. Тони, помни, здесь абсолютно нет твоей вины, ни капли. Это его крест, его вина и ему должно быть мерзко от этого. Ты не должна стыдиться этого, не должна ненавидеть своё тело за то, что делал он. Твоя жизнь снова продолжается. И я всеми способами помогу тебе с этим справиться. Ты веришь мне? — она заглядывала в карие глаза, замечая первые слезы, — дорогая, если ты хочешь — можешь поплакать. Я здесь, я рядом. Иди ко мне, — она протянула руки, раскрывая их для таких нужных объятий. Снова эти поглаживания по голове, по спине, тихий и успокаивающий шепот на ухо, тепло родного тела. Тони становилась снова зависима, только на этот раз у ее наркотика были имя, голос и запах волос.