Аллегра Инганнаморте

[Петербург, квартира Риккардо и Анны Инганнаморте, 02.09.1912] Выскочив из экипажа, Аллегра рванула к парадной. Оставив чемоданы на совести извозчика и Ники, вампир отправился за ней следом. Крики были слышны ещё с лестницы. –Topolino?[ит. Мышонок?]–встревоженно заголосил Риккардо. –Где мама? –бесцеремонно холодный голос, ботинки уже сброшены и небрежно валялись на полу, тонкий плащ всё ещё был на хрупких плечах. –Милая, как ты…–начал было мужчина. Последовало молчание. Виктор, испугавшись за судьбу отца девушки, вбежал в квартиру. Под гневным взглядом Аллегры могло бы плавиться железо, но таяла лишь воля её отца. –В дальней комнате…–почти шёпотом ответил статный мужчина с поседью на висках, спав с лица. «Удивительно, –подумалось Виктору–маленькая хрупкая девушка одним своим взглядом ломает волю взрослых состоявшихся людей. Она и меня может заставить чувствовать себя неловко и неуютно, просто посмотрев…» Тем временем, юная особа, лишь мельком глянув на мать, вернулась на сцену разворачивающейся бойни, а именно, в прихожую. Ники, с двумя чемоданами в руках, уже поднялся и, тяжело дыша, словно беспробудно пьянствовал и курил как паровоз последние годы, опустился на банкетку. –Ники, отлично! –будто не замечая никого вокруг, она обращалась только к кудрявому юноше, который выглядел как неудавшийся марафонец, –возьми деньги в моей комнате и поезжай на Аптекарский. Возьми грудной сбор и грелку, а лучше три.–голос девушки был спокойным, но доверия это почему-то не внушало ни на йоту. Юноша со скорбным выражением уполз куда-то вглубь квартиры, даже не разуваясь. Аллегра развернулась к вампиру: –Виктор, –тон стал каким-то неестественно нежным, будто она извинялась за этот спектакль–будь добр, забери сумки и уладь все вопросы с извозчиком. Кивнув, вампир вышел на улицу, раскрывая портмоне. Заплатив, он забрал оставшийся багаж и намеревался подняться обратно, но его остановил выбегающий из парадной Ники: –Виктор! –теребя в пальцах несколько купюр, начал молодой человек–Я не знаю как и почему, но Аллегра Вас слушает. Пожалуйста, проследите, чтобы она никого не покалечила. –Мне кажется, вы драматизируете.–усмехнулся в ответ вампир. Словно опровергая его слова, сверху донёсся грохот и звон посуды вперемешку с разъярёнными криками девушки. Не долго думая, мужчина ринулся в квартиру, перескакивая через ступеньки. Бросив вещи в коридоре, он прошёл в кухню, откуда доносилась ругань. –Идиот! –пустой стакан полетел в отца девушки, но тот, к счастью, успел увернуться, и стеклянный сосусд разбился о стену, осыпая пол осколками–Dummkopf![нем. Дурак!] Как ты только додумался? Wo war dein Gehirn? Was für ne blöde Idee? [нем. Где был твой мозг? Что за бредовая идея?] Оценив расстановку сил, вампир, огибая стол, подошёл к девушке, силясь прижать трепыхающееся тело к себе. –Виктор, отпусти, попадёшь ещё под раздачу! –прошипела бестия, пытаясь вырваться из объятий. –Тише, что бы ни случилось, стоит сохранять холодную голову.–прошептал вампир, успокаивающе пробегаясь пальцами по позвоночнику девушки. Так они простояли больше десяти минут. Дыхание темноволосой не стремилось прийти в норму, а гневный взгляд исподлобья то и дело находил своего адресата. –Я спокойна.–пробубнила, наконец, девушка, выворачиваясь из объятий и наливая себе остывший чай. –Ладно, чёрт с ним. Привёз и привёз. Не понимаю, правда, как тебе мозгов хватило, но… И на старуху бывает проруха. Золотисиый напиток с характерным звуком, искрясь, перетекал из изящного чайника в дрожащих руках в тонкой работы чашку. Казалось, напряжение в квартире стало понемногу улетучиваться. Риккардо сел напротив дочери, принимая чашку из её рук, Виктор отошёл к дверному проёму, чтобы услышать когда придёт Ники, или если в дальней комнате начнётся какое-то шевеление. –Где вы пересадки делали? –под недоумевающим взглядом мужчины устало спросила Аллегра, наливая чай и себе–Я надеюсь, тебе хватило мозгов продумать маршрут и взять билеты в нормальные вагоны. –Мышонок, не было пересадок…–робко проговорил отец девушки. –А разве есть прямые поезда из Рима или Милана? –изогнула бровь темноволосая бестия, белая глаток холодного чая, сморщив маленький носик. –Мы плыли на…–мужчине не доли закончить. –Ты совсем из ума выжил? –метнув в ловко увернувшегося мужчину почти целую чашку, прокричала Аллегра. Виктор, мгновенно среагировав, подбежал к раскрасневшиеся девушке, прижимая её к себе. Её это мало волновало, зато не позволило больше использовать посуду в качестве снарядов. –Увёз больную женщину со слабыми лёгкими из солнечной Италии в промозглый Петербург, так ещё и паромом! Папа, да по тебе Нобелевская премия плачет. Ты смело можешь писать книгу «Тысяча и один способ праведного убийства»! –едкие нервозные замечания вырвались из конвульсивно бьющегося тела. –Аллегра, прекрати! –собрав всю строгость, не раздавленную виной, постарался возразить мужчина. –Что Аллегра? Я уже двадцать лет как Аллегра! –несколько глубоких вдохов и выдохов–Виктор, отпусти меня, пожалуйста.–тон почти спокойный, почти. Руки недоверчиво размыкаются, девушка на негнущихся ногах молча собирается просто уйти. –Аллегра, –отец хватает черноволосую бестию за запястье, силясь что-то сказать, оправдаться. Неторопливое властное движение, и рука свободна. Безучасно-холодный, колючий, режущий без ножа взгляд пробегается по мужчине. –Halte Maul! [нем. Заткнись!]–дрожащий голос, будто она сейчас заплачет–Es ist deine größte Fehler des Lebens, Riccardo! [нем. Это твоя самая большая ошибка в жизни, Риккардо!] Мужчина, отступив, рухнул на стул. Аллегра, давя предательски подступившие слёзы, скрылась в комнате матери. Следующие две недели были очень тяжёлыми. С криками и скандалами девушка вывезла мать в загородное поместье. –Во-первых, одно дело жить в душном городе, да ещё и на набережной, и совершенно другое в имении. Во-вторых, лучше русской бани ещё никто ничего не придумал. В-третьих, вы уже нарешали тут без меня! –аргументировала она свою позицию. В доме давно никто не жил, он был практически заброшен. Виктор занимался управленческими вопросами, пока девушка ухаживала за матерью. Риккардо остался в городе, сославшись на дела. Ники же стал посыльным: он ездил в город за врачом, лекарствами, документами, выпонял поручения отца, доставлял срочные письма. Кстати Аллегра затаила на отца обиду и сжигала все его письма, адресованные ей лично, как и сама ничего не писала, вообще не хотела с ним говорить. Да и когда? Она дневала и ночевала у постели матери. Виктор ночью укладывал её, уснувшую у изножья материнской кровати, в собственную постель и сам ухаживал за больной. Бесконечные холодные полотенца, чайники с горячей водой, тарелки с остывшим бульоном… Наконец удалось сбить температуру и женщина стала хотябы приходить в сознание. Жуткий кашель с завидной регулярностью сотрясал дом. Аллегра вышла на веранду, поднося к губам зажжёную сигарету. Виктор, мягко забрав свёрток с таьаком из тонких пальцев, выбросил его в траву. –Зачем? –безразлично спросила девушка. От этого убитого выражения лица тени под глазами выделились ещё ярче, а скулы, ставшие болезненно острыми от недоедания, очертились чётче–Я же не в доме курю. –А зачем вообще курить? –мягко спросил вампир, накрывая дрожащие бледные ладони девушки своими. –Я устала…–выдохнула она, разворачиваясь к мужчине спиной, болезненно свесившись через перила. –Предлагаю расслабиться. –Как? –Я так и не увидел настоящий Петербург. Анна Ивановна чувствует себя значительно лучше, –огладив вереницу позвонков, болезненно выдающихся сквозь плотный свитер, успокаивающе начал вампир–ты можешь позволить себе отдохнуть. Один день ничего не изменит. Кроме того, мне любопытно посмотреть на места твоих подвигов. –К чёрту всё, завтра мы с тобой весь день гулять будем.