Аллегра Инганнаморте

Для настроения: The Secret Story – The Chamber Orchestra of London, Andrew Skeet [Бельгия, поместье Виктора Ван Арта, 29.11.1912] Раннее утро. Предрассветная дымка кутала сад в свои лиловые объятия, укрывая седым туманом. Вампир, не разбирая вещей, неторопливо прошёл в кухню. Поставив греться на плите чайник, мужчина аккуратно скользнул в свою старую комнату. Аллегра мирно спала. Непослушные, разметавшиеся по подушке, угольные кудри, трепещущие веки, бледная ладонь, по-детски сложенная под щекой. Из-под одеяла торчала бледная коленка с несколькими свежими ссадинами. Любовно огладив бледную ногу от острой худощавой ладыжки до призывно выглядывающего бедра, Виктор укрыл мирно сопящую девушку одеялом по самый подбородок, заботливо подоткнув его. В гостиной, разливая чай дрожащими руками, стояла София. Виктор медленно подошёл к девушке, смотря прямо в плещущийся в алых глазах огонь. Та, почти бросив фарфоровую чашку на стол, крепко обняла друга, потерявшись холодной щекой о его грудь. –Я тоже рад тебя видеть.–немного отропело, неверяще смотря на происходящее, сказал вампир. –Прости,–девушка тут же отпрянула, утирая подступившие слёзы. В комнате повисло тяжёлое молчание. Вампиры, мрачно глядя друг на друга, пили чай, почти зеркально совершая все действия. –Я...–тихо и неуверенно начала София, понурив голову,–Я очень за тебя боялась. Ты не прислал ни строчки. –Скажем так, дел было невпроворот.–ответил Виктор, пряча хмурый взгляд за бортиком чашки. –Удалось...–вампирша обречённо выдохнула и, уронив лоб в ладонь, устало посмотрела на него–Хоть что-то удалось. Чашка, покинув мужские музыкальные пальцы, встала на стол. Виктор, поднявшись, подошёл к окну и резко распахнул его. Холодный ноябрьский ночной ветер ворвался в комнату, встрепав волосы вампира, заставив вздрогнуть Софию. Он стоял, до побелевших костяшек уперев пальцы в подоконник. Густое, словно кисель, тяжёлое молчание растеклось комнате. Вампирша, неуютно ёрзая на месте, старалась не издавать лишних звуков. –Ясно одно, видеть меня не желают. Но при этом пристально следят. Забавно...–горько усмехнувшись, вампир вернулся вернулся на диван. –Виктор...–робко начала София. Мужчина поднял на вампиршу обеспокоенный предвкушающий взгляд. Та, тяжело вздохнув, продолжила: –Здесь были люди Эдельштейна. Приезжали в поместье два дня назад, очень интересовались Аллегрой.–мужчина заметно напрягся–Она спала.–резюмировала София–Вопрс, пока что, удалось решить полюбовно. Долгий напряжённый разговор. Политика, интриги, борьба за власть... Чем дальше от этого всего, тем безопаснее. Никогда не знаешь, по чему ударят в этот раз. Пострадаешь ли ты сам? Нет, этот вопрос вторичен. А даже если ты и пострадаешь, что изменится? Они не настолько глупы, чтобы убить, это вызовет слишком сильный десонанс в обществе. Но они не настолько святы, чтобы оставить в покое самое дорогое. Подлость и бесчестие? Может быть. Законы дикой природы? Однозначно. По столу, пробираясь через щель меж плотных портьер, заскользил солнечный лучик. –Аллегра...–тихо проговорил Виктор–Она, наверное, уже проснулась. Если ты не против, я пойду. –Не проснулась.–несвойственно тёплая вампирше улыбка тронула её губы–Она полночи сидела со мной. Ей было не уснуть. Всё тебя ждала, словно ребёнок, металась из стороны в сторону, не находя себе места. Она очень волновалась. Виктор, кивнув Софии, почти бегом поднялся на второй этаж. Мужчина, задёрнув плотные шторы на окнах, сел в изголовье постели. Девушка, блаженно просопев что-то, ткнулась лбом в колени вампира, обняв тонкими бледными руками одну ногу. Виктор, лучезарно улыбнувшись, осторожно высвободил свою конечность из плена холодных ладоней и, уложив черноволосую голову на свои колени, укрыл Аллегру тяжёлым одеялом по самый подбородок. Девушка удовлетворённо промычала что-то похожее на «Спасибо» и, по-детски подложив руку по щёку, продолжила своё безмятежное путешествие по владениям Морфея. На прикроватной тумбочке лежала толстая тетрадь в кожаном переплёте с желтоватыми страницами. Рука вампира несмело потянулась к ней, но, лишь тронув обложку кончиками пальцев, сжалась в кулак. Брови мужчины сдвинулись к переносице, губы сжались в нить. Переместив ладонь на непослушные угольные кудри, зарывшись в них пальцами, он неотрывно смотрел на старую тетрадь. Истрёпанные уголки, грутые вздыбившиеся жёлтые исписанные листы–они... манили. Но... Мораль выше. Он не притронулся у тетради. В руках, шелестя страничками, был увесистый «Сборник русской поэзии: от истоков к вершинам».