Мне не нужны апельсины. Мне нужно кричать.
На пляже я одна. Начало ноября — не лучшее время для загара и купания. Летом — это самое посещаемое место города, которому уступают городская площадь и стадион «Валенсии». Гороскоп говорит, что мой знак просто обязан любить воду. Так и есть. Я смотрю на волны, мягко окатывающие берег, и мысли текут так же плавно. Прошёл почти месяц, как мой, почти рухнувший брак, снова склеен, словно ваза. Даже странно, что, как всё склеенное и хрупкое, он до сих пор снова не развалился. Я живу, как фарфоровая балерина на полке — всё идеально снаружи, держу спину, держу «лицо», но внутри отчаянно стараюсь не рассыпаться на осколки. Мой телефон издаёт звук напоминания и я встаю с песка, попутно отряхивая дорогие брюки. Так вот, моё здоровье за этот месяц начало стремительно ухудшаться, от постоянной тошноты я почти не ему и практически всё время хочу спать. Это неудивительно. Когда душе уже плохо до предела, она начинает делить боль с телом. Одно хорошо в моём состоянии — оно не позволяет мужу притрагиваться ко мне в постели. Когда вчера голова закружилась настолько, что я упала в обморок на несколько секунд, его терпение лопнуло и он велел мне идти в клинику. И сейчас подошло время приема. Честно говоря, мне всё равно на диагноз. Что со мной, я и так знаю.***
Ненавижу больницы с первого маминого инсульта. Как сейчас помню ту клинику — желтые стены, мерзкий запах, серое от старости постельное бельё и равнодушные врачи. Наверное, нам просто не повезло. В России много хороших больниц и врачей, на самом деле. — Извините, Вы меня слышите? — сквозь туман воспоминаний слышу голос доктора. — Да. УЗИ и кровь из вены, — машинально повторяю маршрут. — Да, и потом снова сюда. Вот, возьмите, — он протягивает мне бланк, в котором мне напишут потом все результаты. — Благодарю, — выхожу в коридор. Эта европейская клиника не похожа на те, в которых мне приходилось бывать в голодные годы с мамой. Здесь всё, как только что открыли. Сверкающие чистотой белые полы и стены, мягкие диваны анатомической формы для ожидания в коридоре, безукоризненно вымуштрованный персонал и врачи — сплошь светила. Энрике не выбрал бы ничего неидеального для себя и меня. Кабинет диагностики. Белая кушетка, застеленная одноразовой простыней и улыбчивая врач. Девушка. Они всегда деликатней и манипуляции проводят менее болезненно. Неспеша, она щебечет что-то, то ли себе под нос, то ли успокаивает меня и двигает датчиком по моему животу. Я снова начинаю засыпать. Не знаю, сколько прошло времени, пока я не услышала: «Поздравляю!» — Что, простите? — после сна я с трудом вникаю в реальность. — Беременность, десять недель, поздравляю! — она широко улыбается, внося в ситуацию нотку сюрреализма. Почему врачам позволительны такие оценочные суждения?***
Спустя ещё два часа, я буквально «выпадаю» из здания клиники и сажусь за столик в ближайшем кафе. Ошибки быть не может. Анализ крови подтвердил результаты УЗИ. В остальном мой организм, как ни странно, в полном порядке. Я, на удивление, ясно понимаю, что сейчас произошло. Кто отец — сомнений нет. Срок полностью подходит под отъезд мужа, да и он весьма хладнокровен к сексу. Раз в два месяца он, как по расписанию, требует исполнения моих обязанностей. Не удивлюсь, если у него ещё и график есть, и напоминание в электронной записной книжке. Так вот, на момент зачатия, а я специально уточнила этот срок, он ко мне не приближался уже месяц. Чего я не понимаю, так это того, что теперь меня ждёт. Повлиять на это я не могу: все сроки для аборта уже прошли, подпольные в этой стране запрещены. Да и мысль о том, что во мне теперь живёт маленькая частичка света его отца, меня греет. Впервые за два месяца я вижу в своём существовании смысл. А так же вижу выход из положения. Проверив в сумочке кредитную карту, возвращаюсь в клинику.***
— Признаюсь, впервые за все годы нашего брака тебе удалось меня удивить, — он откладывает бумаги и телефонную трубку, по которой только что разговаривал с клиникой, и снимает очки. — Я рада. И хочу отдохнуть, — пожимаю плечами и встаю, — могу я идти к себе? — Да. Теперь я буду тщательно следить за твоим здоровьем и образом жизни. Мой наследник должен родиться абсолютно здоровым. И давай без глупостей. — Я поняла, — делаю акцент на последнем слове и поднимаюсь к себе. Там я падаю на кровать и утыкаюсь в подушку. Сил на сегодня не осталось. Ни моральных, ни физических. За эти два месяца я не видела и не слышала Дениса. Из дома выхожу редко, ссылаясь на плохое самочувствие. В телефоне он заблокирован. Сам он не предпринимал никаких попыток встретиться или поговорить, за что я ему безмерно благодарна. Я мечтаю о том, чтобы он меня возненавидел за мой поступок. Так будет проще. Перетерпеть, и строить себя и свою жизнь заново. А со мной теперь всегда будет напоминание о нём. И благодаря ему в моей жизни снова есть смысл. Как мне удалось обмануть мужа? Кредитная карта с личными средствами, несколько убедительных доводов, и теперь у меня две личности и две карты в клинике — у одной срок правильный, а у меня на месяц плод будет переношен. Не критично, и, самое главное, действительно не повредит ребёнку. Он родится в срок, надеюсь.***
Ресторан сияет такими яркими красками, что я зажмуриваюсь. Сегодня очередной «выход в свет». На этот раз, мероприятие более «келейное». Деловой ужин. Очередной клиент Энрике оказался ярым приверженцем семейных ценностей, поэтому, предложил перед заключением контракта, поужинать семьями. Конечно, муж согласился. Всё ради прибыли. Даже смешно — будучи тираном с другими, стелется под клиентами, как модели под спонсорами. Он настоял, чтобы я надела облегающее, подчеркивающее живот, платье. Мол, смотрите, у нас идеальная семья, ждём ребёнка, а теперь подпишите, пожалуйста, вот здесь. Да, живот уже немного виден, прошёл ещё месяц, и скоро я узнаю, кто у меня родится, мальчик или девочка. Токсикоз прошёл, состояние стабилизировалось, теперь я могу даже есть и принимать витамины. Правда, сплю, по-прежнему, много. Вечер потёк по накатанной: восхищение моим положением, обмен комплиментами. Супруга у его клиента уже весьма благообразная дама, мне импонирует. От неё исходит тёплая энергетика, и это редкость для здешней публики. Мне скучно и душно. Извинившись покидаю их и выхожу на улицу. Врач советует больше дышать свежим воздухом. Полезно для ребёнка. День близился к закату. Солнце вяло заходило за горизонт. Вдыхаю свежий воздух и оглядываюсь по сторонам. Улица почти пуста. Время от времени ко входу подъезжают дорогие авто, и в двери ресторана проходят люди. Ребёнок в животе заворочался, и я машинально кладу руку на него. Инстинкт, знакомый миллионам мам на Земле. Очередное авто показывается в моем поле зрения. Из него выходят смутно знакомый мужчина, ещё один и третий, которого я изучила до мелочей. Делаю шаг назад, но не успеваю: он замечает меня и, кивнув остальным, быстрым шагом подходит. — Привет, — стараюсь казаться спокойной, но руки дрожат. Такой знакомый взгляд серых глаз и энергетика, от которой хочется крепко прижаться к её обладателю и никогда его не отпускать. — Привет, — он медленно кивает и опускает взгляд на мой живот. — Как ты, впорядке? — тупой вопрос, но единственный в этой ситуации подходящий. — Вполне, — он кивает. — Прости, мне пора, если он нас увидит… — вру, конечно, Энрике, скорее, даст отрезать себе руку, чем оставит клиента. — Плевать, — он цепляет меня за запястье, мягко, но крепко. В отличие от мужа, он никогда не причинит мне боль, — нужно поговорить, идём. — Денис, пожалуйста, — не пытаюсь вырваться, но на глазах появляются слезы. Беременность сделала меня очень эмоциональной. Иногда это бесит, — не надо. — Идём, — он тянет меня за собой, в машину. Приходится подчиниться. — Новая? — чтобы хоть как-то отвлечься, задаю очевидный вопрос. — Скажи, — он игнорирует мой вопрос, — чем я заслужил, что ты так со мной обошлась? И не только со мной, да? Ты ведь беременна, и ребёнок, он мой, я знаю. Я физически чувствую сейчас его боль и то, как он растерян и расклеен, и подбирать слова тоже не может. Мне не легче, но разум мне пока не отказал. — Это был единственный выход. Ты бы меня не отпустил. Это было некрасиво с моей стороны, прости. Нет, ребёнок не твой. Не тешь себя пустыми надеждами. Всё, что произошло, к лучшему, — сбиваюсь, снова чувствуя, как ребёнок меня толкает, словно футболист. Неудивительно, впрочем. Это не ускользает от Дениса. Без слов он кладёт руку на мой живот. Внезапно, малыш успокаивается, словно прислушиваясь к прикосновениям отца. — Ты врёшь мне, — он улыбается. — Денис, — качаю головой, — этот разговор, как и всё остальное, не имеет смысла. Моя жизнь теперь его имеет. Оставь меня, по-другому не будет, — открываю дверь и выхожу на улицу. И почти сразу на крыльце замечаю жену нашего клиента. — Всё нормально? — мне кажется, она что-то понимает. — Да, спасибо, — слабо улыбаюсь, так как силы внезапно кончились. — Мальчик или девочка? — она кивает на мой живот. — Не знаю ещё. Без разницы кто, лишь бы здоровый был. Так, кажется, говорят? — Да, так говорят хорошие мамы, — она ободряюще дотрагивается до моей руки. — Спасибо, я пойду внутрь, что-то есть захотелось, — на самом деле, нет, но ситуация становится очень двусмысленной и пора прекращать это всё.***
— Что-то не так? — муж внимательно смотрит на меня сквозь стекла своих стильных очков. Даже планшет отложил. Удивительно. — Нет, всё в порядке, — беру чашку с чаем и едва её не роняю — горячо. Он кивает и возвращается к чтению утренних новостей, а я — к своим мыслям. Появление Дениса выбило меня из колеи на неделю. Я пыталась собрать мысли воедино, но они расползались. Хочется верить, что он меня услышал, любой другой бы счел за благо испариться, наверное. Любой, но не Денис. Его правильное воспитание и так не дало бы ему просто смириться, что его единственного ребёнка будет воспитывать другой мужчина, а после того, что произошло… Дальше я просто устала и оставила попытки что-то придумать. Жизнь во лжи и лицемерии напрягает больше, чем хотелось бы. Этого во мне стало слишком много, и я просто не смогла больше ничего придумать, оставив ситуацию пока на самотек. Но не только в этом дело. Само его присутствие снова заставило всё во мне перевернуться. Я безумно скучала, но потом смогла забетонировать в себе все чувства, но, он разметал эту стену на камни. — УЗИ, — произносит Энрике, приводя меня в чувство, — оно сегодня в семь, не забудь. — Я помню, — на самом деле, забыла, на фоне произошедшего несколько дней назад. — Надеюсь. Потому, что мне пора в аэропорт, — он встает и поправляет манжеты на безукоризненно белой рубашке. — Хорошо, — ставлю пустую чашку на стол, — пойду отдыхать. — Да, и ещё, — я оборачиваюсь, — я знаю, кем ты меня считаешь, и мне всё равно, но, сейчас у нас будет наследник, и пора смириться. Я не враг тебе. Веди себя хорошо, как подобает моему статусу. — Разве, ты во мне ещё сомневаешься? — пожимаю плечами и иду наверх. Надеюсь, он понял мой посыл и больше разговоров о «приличной семье» заводить не будет. Я здесь заложница. Без вариантов. Внизу хлопает дверь, а затем раздаётся звук мотора. Очередной виток контракта, начало которому было дано в ресторане. Теперь ещё неделю я буду одна. И это просто прекрасно. Принимаю душ, привожу себя в порядок и начинаю собираться — пора в клинику на новый круг плановых обследований. Синий комбинезон, черные балетки — каблуки мне сейчас противопоказаны, и можно ехать. Тщательно запираю дверь. Жизнь с педантом Энрике довела меня до автоматизма во многих бытовых мелочах. — Доброе утро, — услышать этот голос было настолько неожиданно, что я дергаюсь и едва не роняю ключи. — А если бы я была не одна? — первое, что мне приходит в голову. Злиться на Дениса я просто не могу. Никогда не могла. — Я ехал с тренировки и на перекрестке в сторону аэропорта видел машину твоего мужа. — Понятно, — он подает мне руку, помогая спуститься со ступеней. — Если ты снова собрался заводить «серьёзный разговор», то я сейчас тогда просто уеду, — я снова стабилизировалась, но противостоять ему долго не смогу. — Хорошо, давай просто прогуляемся, — он хитро улыбается. — Давай, но сначала довези меня до клиники, — прячу ключи от своего автомобиля обратно в сумку. — Что-то случилось? — он мигом становится серьёзным. — Нет, плановый осмотр и УЗИ. Посмотрю, кто у меня будет, футболист или футболистка, — не выдерживаю и улыбаюсь, снова попадая под влияние его волшебной энергетики. — У нас, — он мягко касается кончиками пальцев моей щеки. — Поехали, пока соседи не вышли на свои лужайки, — хоть из-за высоких заборов тут мало что видно, лишний риск сейчас ни к чему. Ставки очень высоки.***
Я не знаю, что подумали в клинике, но, улыбались всё так же профессионально. В конце-концов, кто платит, тот и заказывает музыку. Я прохожу по фальшивой карте, под фальшивым именем. Сплошная фальш, как и вся моя жизнь здесь. Денис расписывается паре докторов в блокнотах, которые его узнали, пока я разговаривала с администратором. Наконец, знакомый кабинет и всё та же кушетка. Денис садится рядом, но ко мне не прикасается. Всё же, публичные выражения чувств нам обоим не свойственны. На экране я вижу уже подросшего малыша, уже даже похожего на человека. Она, всё так же, не спеша, просматривает каждый участок его тела, поясняя, что всё «в норме и соответствует сроку развития». — Пол, пожалуйста, — в Европе много традиций, связанных с узнаванием пола, и врачи без просьбы его не сообщают сразу. — С вероятностью девяносто пять процентов — женский. Девочка. Денис улыбается, а я…я просто рада. У меня были опасения, что к сыну муж бы меня не подпустил. Наследник, мужчина. А девочка будет только моя. — Значит, футболистка, — сев в машину, он снова кладёт свою ладонь на мой живот. — И не мечтай. Сама решит, кто она, когда вырастет. — А кто её отец, она тоже сама решит? — вопрос хлесткий, как пощечина, немного оглушает меня и зависает в воздухе. — Я ведь не сама тебя позвала. Ты можешь спокойно уехать отсюда и из моей жизни, — пожимаю плечами, но в глазах уже защипало. — Черта с два, — ещё один шок — он практически никогда не выходит из себя и не позволяет себе так выражаться, — говорил тебе, подожди, всё решим, а ты, как всегда посчитала, что всё разгребешь сама. Получилось? — Почти. Если бы ты снова не появился, — дергаю ручку двери, но, конечно она заблокирована. В этом у него выработалась привычка, как только я сажусь в его машину. Он слишком хорошо меня знает. — Значит так, — его голос понижается, но это ничего хорошего, — я не подпущу его к своей дочери. Хочешь жить так — живи одна. Это твой выбор, и я его принял, как видишь. Один тест ДНК — и мой ребёнок будет ему не нужен. — Ты обо мне подумал? — А ты сама о себе думала, когда возвращалась к нему? — Денис, разговор пошёл по кругу, — силы внезапно покинули меня, — мне нельзя волноваться. Либо выпусти, либо отвези меня домой.***
Закатывающееся за горизонт солнце слабо освещает спальню. Я полу-лежу в объятиях Дениса, сил нет совсем, даже для того, чтобы поднять руку. Его руки лежат на моем оголенном животе. Наконец, он добрался до него из-под одежды. Малышка тоже мирно спала, и изнутри меня не тревожила. Я вообще заметила, что присутствие Дениса влияет на неё так же, как и на меня — успокаивающе. Она не ворочается и не пинается. Вопреки моей просьбе, он отвез меня к себе, а я просто не могла сопротивляться. Секс? Его не было. Мы просто тонули друг в друге, практически без слов. Я должна признаться самой себе — мой железный стержень внутри плавится от него. — Прости меня, — он целует меня в шею. — Сама виновата. Всегда считаю себя умнее всех. — Я не поменяю своего решения. Мы будем вместе. Мы и наша дочь. — А если оставить фразы из хреновых мелодрам, какие варианты? — я поднимаю голову на него, — Вводные данные не изменились, просто появилась одна переменная. Я не подпишу маме смертный приговор. — Мы найдём выход, — в сотый раз я уже слышу эту фразу. — А если не найдём? — То я сделаю, как пообещал. — Тогда я скажу тебе, какой будет результат. Моя мама умрет, я лягу рядом с ней и останется надежда, что дочь ты воспитаешь правильно. — Прекрати. — Просто, ты не до конца понимаешь последствия. Питаешь иллюзии, а я нет. — Ну да, ты же самая умная, — он приводит меня в вертикальное положение и, встав с кровати, уходит в ванную. Ну вот, опять я всё испортила. Осторожно встаю. Усталость немного отступила, и я могу передвигаться без риска упасть. Дверь в ванную не заперта, и я вижу, что он стоит, склонившись над раковиной. Осторожно подхожу к нему сзади и обнимаю, уткнувшись лицом в его рельефную, сильную спину. — Я люблю тебя, — впервые в жизни я говорю это мужчине. И знаю, что это взаимно, — дай мне время. — Хорошо, но я не буду сидеть на месте и ждать. Он тебя не заслуживает, и не имеет никакого права на моего ребёнка, — он произносит это таким тоном, что я не сомневаюсь.***
Если она и удивилась, увидев меня на пороге их огромного дома, то виду не подала. Лишь кивнула и посторонилась. — Мне не к кому больше обратиться. Помогите, пожалуйста.