***
Очередным сюрпризом стало решение нашей классухи поменять старосту. Придя на урок в сопровождении понурой Варьки, она объявила, что Хохлова не справляется со своими обязанностями, и её придётся заменить. И предложила выбрать нового старосту методом голосования. Ошалевший от такой новости класс не сразу сообразил, что от него хотят, но быстро пришёл в себя. Посыпались предложения. Выдвигали, в основном, меня, Дашку и Серёгу Бурятина. Последний быстро открестился, сказав, что живёт далеко, и оставаться на сверхурочные часы не сможет физически, Даша многозначительно посматривала на меня и отмалчивалась. Я же сделал финт ушами, выдвинув вместо себя Славу, сказав, что так парень быстрее приживётся в классе, да и вообще он харизматичный и прирожденный лидер. Теперь класс активно голосовал за него. Блондин спорить не стал, подтвердив, что работу старосты знает не по наслышке, но ему потребуется помощник, в чьи кандидаты с лёгкой барской руки записал, опять-таки, меня. Класс поддержал. Я мысленно выматерился. Слава, наблюдая за моей кислой рожей, довольно улыбался.***
После уроков мы остались ненадолго вместе с Анной Тимофеевной, которая кратко ввела нас в курс дела. Сентябрь, наконец, заканчивался, на носу был День Учителя. Пора было готовить выпускной класс к свободным урокам, где ученики примерят на себя статус учителя. В других школах данная участь ложилась на десятые и одиннадцатые классы, но не в нашем случае. Наша обитель знаний пробовала новую методу, где знания одиннадцати учебных лет впихивались в девятилетний временной период, таким образом стараясь сократить подготовку молодняка к взрослой жизни. Поэтому и за праздник учителей отвечали мы и параллель. Бэшкам вообще повезло больше, их изначально определили к младшим классам. На наши же плечи ложилась сомнительная ответственность за проведение уроков у более бойких школьников. Я прикинул размеры катастрофы и схватился за голову. Слава тоже задумался не на шутку. Получив расписание на пятое число, мы покинули стены школы, пообещав друг другу прикинуть, кого на какие предметы можно поставить. Увлекшись новой свалившейся на голову проблемой, я не смотрел особо под ноги, поэтому, когда из под ботинка метнулась чёрная тень с возмущенным "Карр!", я оступился и упал. От меня, расшвыривая во все стороны опавшую листву, шустро отползал молодой ворон, тянувший за собой повреждённое крыло. Я раньше особо не замечал за собой любви и сострадания к животным, но этот птиц чем-то зацепил меня. Он был на грани смерти, не имея возможности взлететь и, тем более, добывать пищу, но всё равно имел силы на то, чтобы возмутиться, что его чуть не затоптал нерадивый человек. Занявшись отловом, я вспомнил бо́льшую часть матерных конструкций, когда-либо услышанных мной. Ворон был верткий и упорно не желал идти в руки. Загнав эту психованную перьевую подушку в густой кустарник, я подгадал момент, когда птица запутается в мелких ветвях, и сцапал её, сунув в шлейку и убрав под мантию. Оказавшись в темноте и тепле, ворон утих. Рука у меня тогда уже работала лучше, поэтому шлейку я носил на всякий случай, периодически убирая в неё устававшую конечность. Сейчас же она пригодилась для транспортировки калеки до дома, одновременно спасая мою одежду от возможных попыток буквально нагадить по дороге. В свою комнату я прошёл не раздеваясь, скинув только ботинки. Из шкафа достал большую коробку, вывалил из неё кучу тетрадей - мои юношеские попытки писать стихи - которые давно собирался перебрать. Освободив будущий дом для животины, я нарвал туда немного бумаги для подстилки, после чего сунул руку за пазуху и вытащил на свет своего пациента. Птиц забился о стены коробки, стараясь зацепиться за них и выбраться. Я попытался удержать его, но это исчадие ада царапалось и клевалось. - Да угомонись ты, комок с перьями, - ругался я, прижимая ворона ко дну. - Успокойся, дебил! И птица застыла. Глянув на меня чёрным глазом, где плескался разум, он вопросительно муркнул. Я охренел. И убрал руку, позволив пернатому подняться на ноги. - Серьёзно? Дебил? Ворон вопросительно наклонил голову и вновь муркнул. А я заржал, но тут же ойкнул, отдергивая руку, в которую меня клюнул обиженный гость. - Да не дуйся ты. Это надо делать на того, кто тебя так назвал. Надо же. Осмотр не занял много времени. Это было не сложно, когда птиц стоял спокойно, позволяя ощупать больное крыло. Выяснилось, что он страдал от той же проблемы, от которой недавно страдал я - выбитый сустав на левом плече. Видимо, боднулся в полёте со столбом. В этот момент загремели ключи в замке двери. Мама вернулась раньше обычного. И вовремя для меня. Подхватив на руки свою добычу, я вышел её встречать. - Господи Боже, это что ещё такое?- отшатнулась она, выронив пакеты с продуктами. - Это не господи. Его зовут немного иначе, как оказалось, - усмехнулся я, наклоняясь и подхватывая один из них. - И как же? - Дебил. Услышав своё имя, ворон вопросительно посмотрел сначала на меня, потом на маму, после чего громко каркнул. - Оригинально. И где ты его откопал? - Когда домой шёл, он под ноги бросился. Ма, нам помощь твоя нужна. - Я не ветеринар. - Ну ты хоть попробуй. Тут сустав надо вправить, я за такую ювелирную работу браться не стал. Женщина вздохнула. - Знаешь, я уже устала удивляться. Тащи его на кухню. И пелёнку одноразовую на стол постели, прежде, чем этого заморыша сажать. Я тут же отправился исполнять указания. - У всех дети, как дети - хомяков, кошечек, собачек, рыбок всяких домой тащат. И только моё недоразумение додумалось припереть ворону, ещё и дрессированную. Как?! Ну как это можно нормально воспринимать? - доносились причитания из ванной. Убирая со стола всё лишнее и накрывая его голубой пелёнкой, я сам задумался над уровнем своего "везения". Моя новая жизнь стала походить на какой-то анекдот, придуманный сумасшедшим. Планы, заговоры, драки, проснувшаяся интуиция. Теперь этот символический комок с перьями, полностью повторяющий мою недавнюю судьбу. Меня же тоже Вороном называли среди неформальной тусовки. Какие-то подозрительные совпадения. Может, его подбросили? Но кто и зачем? Мама появилась на кухне в маске и перчатках. Отодвинув меня бедром, она осторожно ощупала крыло найдёныша. - Я не удивляюсь. Совсем не удивляюсь, - бормотала она, зафиксировав кости и резко нажав в нужном месте. Ворон громко пискнул, и, позорно обделавшись, хлопнул обоими крыльями, отгоняя женщину и сбегая в мою комнату. Мама вздохнула и хмуро уставилась на меня. - Это последний раз, когда я вытворяю непонятно что по твоей просьбе. - Сказала она, снимая перчатки, маску, заворачивая их в пелёнку и брезгливо выбрасывая всё в ведро. - Крыло этому чудовищу зафиксируй и не давай им шевелить. Кормить и убирать будешь сам. Обработаешь от вредителей и отнесешь в клинику, на прививки. И, не дай бог, он окажется в моей комнате - вышвырну в окно без единого колебания. Я кивнул, показывая, что информация принята к сведению, и тоже свалил к себе, от греха подальше. Когда мама в таком настроении, её лучше не трогать. Закрыв дверь, осмотрелся, обнаружив птица в тумбочке, откуда он повыкидывал мешавшие ему тетради и письменные принадлежности. Вздохнув, принялся наводить порядок, переставляя вещи повыше. Новый житель явно в коробке сидеть не собирался, а свои порядки я ему наводить не дам. - Дебил, иди сюда, пеленаться будем,- позвал я ворона ради интереса. Птиц с подозрением выглянул из своего убежища, а увидев в моих руках бинты, забился поглубже. Вздохнув, я полез за ним. Тот шипел, клевался, царапался, но всё же сдался, позволив зафиксировать крыло и примотать его к туловищу. Одновременно с этим ощупал киль и зоб. Кость явно проступала, а мешочек был пуст. Заставив ворона открыть клюв, осмотрел рот. Полость была серо-розовая, указывая на сильное истощение и проблему с желудком. Всё ясно. Придётся завтра идти в ветеринарку. Ещё одна проблема на мою буйную голову. А пока придётся приготовить раствор с витаминами и мелко нарубить варёной курицы. Понадеемся, что птиц ещё может есть самостоятельно и не помрёт от истощения в ближайшие сутки. Как хорошо, что в прошлом году мы посещали птичник, где выхаживали ослабевших пернатых. Тот семинар с показательным осмотром птенца сейчас очень мне помог. Я вновь направился на кухню, надеясь, что меня там не искусают нервные женщины.