Чистая любовь.

«Я покрыт шрамами, Которые не всегда видны. Иногда боль становится невыносимой, Но ты здесь, и я не чувствую ничего. Будь внимателен, Я надеюсь, ты слушаешь, Потому что я отбрасываю всю осторожность. Сейчас я абсолютно беззащитен.»

      — Бэкхён…       Удобнее схватив фонарик, что всё это время служил хорошим освещением, Чанёль сломя голову бежит на первый этаж. Он спотыкается пару раз и больно ударяется мизинцем о дверной косяк, но сейчас его это мало волнует. Мужчина молится, чтобы с парнем ничего не случилось. Его сердце больно сжимается от страха, а ступени кажутся просто бесконечными.       — Бэкхён! — наконец оказавшись на первом этаже, мужчина забегает на кухню и сразу натыкается на сидящего и вжавшегося в кухонную стойку омегу, что весь дрожит, скулит и плачет, поджимая колени к груди. — Что произошло?! — альфа ставит фонарик на пол так, чтобы осветить помещение, и приземляется рядом, желая дотронуться до Хёна. Однако из-за тьмы не сразу замечает в его руке нож, который тот в панике успел схватить с лежащей на столе подставки до прихода старшего.       — Не трогай меня! — с застилающим глаза ужасом и слезами визжит блондин, начиная пинаться, махать острым предметом и ещё сильнее вжиматься в опору за спиной, будто желая слиться с ней воедино. Его всего колотит, словно наркомана, а слёзы только усиливаются, капая на светлую толстовку и оставляя мокрые следы. Он смотрит на опешившего и успевшего увернуться Чанёля с неописуемым страхом, однако не видит его. И Пак понимает это. Сейчас Бэкхён видит перед собой кого-то опасного, способного причинить боль. Но не Ёля.       — Бэкхён-и, всё хорошо, это я, — стараясь как можно более ласково проговорить это, хотя сам испытывает не меньший страх за парня, мужчина вновь предпринимает попытку дотронуться, однако ничего не получается.       — Нет! — вновь кричит Бён и в этот раз, размахивая своей защитой, проезжается остриём ножа точно по предплечью Пака, неглубоко рассекая кожу вдоль. Кровь моментально окрашивает тёмный паркет.       Но альфа плюёт и на это, не чувствуя боли. Он наконец выхватывает острый предмет и отбрасывает его в сторону. Бэкхён, в страхе, что теперь больше нечем защищаться, продолжает сопротивляться куда яростнее, но у Чана всё же получается перехватить бьющую по плечу руку и притянуть того в свои достаточно крепкие объятия, шепча слова утешения.       Чанёль впервые видит Бэкхёна таким. Впервые видит эти наполненные ужасом глаза. И он тоже очень боится. Он боится не за себя, вовсе нет. Он боится за омегу. Боится, что тот может от безысходности причинить вред и себе, загнанный в ловушку своих же воспоминаний. И Пак прекрасно понимает, что, сжимая его сейчас, он, возможно, делает только хуже, создавая для Бэка стрессовую ситуацию, ведь бежать некуда. Однако это единственный способ дать понять, что парень не один. И Чанёль никогда и никого так крепко не обнимал, стараясь буквально спрятать в своих руках это разбитое сердце.       — Нет! Н-не трогай меня! — задыхаясь от всхлипов, продолжает кричать омега, пытаясь высвободиться. Но вскоре силы его всё же покидают, поэтому он обессиленно опускает руки, не переставая рыдать. — Мне больно… п-пожалуйста… не надо б-больше… — уже гораздо тише скулит Бён, словно маленький щенок, подвергнувшийся насилию со стороны хозяев.       — Бэкхён-и, это я, слышишь? Посмотри на меня, — альфа с разрывающимся в клочья сердцем укладывает ладонь на влажную щеку и поднимает чужую голову, обеспокоенно вглядываясь в измученное лицо напротив, в чьих глазах по-прежнему страх. — Тебя никто больше не тронет. Всё в порядке, я рядом и крепко держу тебя. Прошу, приди в себя, — повторяет Ёль и этой же ладонью проводит по мягким волосам. Без каких-либо препятствий он целует покрытый мелкими испаринами лоб омеги, вновь повторяя слова утешения до тех пор, пока не слышит тонким и слабым голосом своё имя.       — Я здесь. Всё хорошо, — наконец выдыхает Пак. Хён укладывает ставшую тяжёлой голову на широкое плечо альфы, прижимаясь ещё ближе, пока широкая ладонь поглаживает напряжённую спину. Бэкхён всё ещё плачет, но уже не так дрожит.       — В-в-вер-р… — с трудом начинает блондин, но сказать с первого раза у него не получается. Чанёлю приходится напрячь слух, чтобы расслышать следующие слова, — в-верёвк-ка…       — Верёвка? Какая верёвка? — не понимает старший.       — Т-т-там, — парень указывает пальцем в сторону. Пак поворачивает голову в указанном направлении и при слабом освещении видит свой тренировочный канат для кроссфита, благодаря которому он вчера качал руки. Но как он оказался здесь? Чанёль точно помнит, что убрал его в комнату, поэтому никто, кроме оставшегося у него Лухана…       — Лухан… — тихо шипит альфа, давая клятву, что надерёт зад этому мелкому негодяю. — Так вот что тебя так сильно напугало? — когда омега кивает, Пак вспоминает слова о том, что Бэка крепко связывали. Видимо, его связывали именно такими, подобными канату, верёвками, вследствие чего из-за трения с кожей и появились шрамы. — Прости, это из-за меня.       Омега отрицательно качает головой, тем самым уверяя, что вины мужчины в этом нет. Когда он полностью успокаивается и пытается не без помощи подняться на ноги, у него ничего не выходит, и он снова падает в крепкие объятия. Чанёль ловко подхватывает парня и уносит на второй этаж, в свободную и чистую комнату, где обычно спит Лу. Он чувствует, с какой силой Бэкхён обнимает его за шею, отчего сам с не меньшей прижимает того к себе. Усадив несопротивляющегося младшего, что до сих пор пребывает в своих мыслях, на застеленную кровать, просит подождать, а сам уносится в ванную, чтобы промыть порез, тянущийся от локтя до запястья, и криво обмотать бинтом.       Схватив по дороге свою серую толстовку на молнии, натягивает на себя, чтобы скрыть рану длинными рукавами, не заставляя второго волноваться. Проверив Бэка и убедившись, что тот так же спокойно сидит, направляется снова к счётчику. И в этот раз у него получается всё починить, возвращая дому яркий свет.       Через пару минут он заходит к Хёну с тёплым ромашковым чаем, вручая отстранённому от мира блондину кружку.       — Выпей, станет легче, — омега послушно делает глоток и на минуту прикрывает глаза, стараясь прийти в себя и утихомирить этот гул в своей голове. Чанёль молча садится рядом и покорно ждёт. Заметив выбившуюся светлую прядь на чужой голове, тянется пальцами и заправляет её за ухо, но этим заставляет вздрогнуть младшего.       В данный момент Бэкхёну хочется отстраниться и не чувствовать чужих касаний, но он продолжает сидеть, не двигаясь, и ощущать на себе обеспокоенный взгляд. Спустя какое-то время, всё также с закрытыми глазами, он чуть наклоняет голову к альфе, который в свою очередь моментально разворачивается всем корпусом и выпячивает грудь, как подушку, на которую в следующую секунду облокачиваются. Ощущая приятные объятия и покачивания, от которых становится гораздо спокойнее, и слыша часто бьющееся сердце под ухом, омега вяло улыбается, думая о том, что следует поблагодарить Пака за то, что он сейчас находится рядом, но сил совсем нет.       Чанёль не двигается до тех пор, пока в какой-то момент не осознаёт, что кружка с обжигающим напитком медленно соскальзывает из чужих рук. Вовремя выхватив её, ставит на прикроватную тумбочку, понимая — Хён заснул. Он отодвигает покрывало и осторожно укладывает младшего на мягкую подушку, накрывая одеялом. Сейчас лицо Бэка выглядит таким безмятежным, ничем не тревожимым, за исключением лёгкой нахмуренности, которую Пак разглаживает, и влажных ресниц, которые следом также утирает.       Наблюдая за спящим Хёном, Чанёль думает о том, что больше не хочет видеть ужас и страх в его глазах, но даже не знает, что ему следует сделать для этого. В один момент он чувствует, что может сдвинуть горы, но в другой… ощущает себя таким бессильным. И сейчас, сидя рядом, он находится в смятении. Чем больше он сближается с Бэком, чем больше узнаёт о прошлом, тем сильнее путается в нём. При каждой даже минутной встрече в Паке всё больше просыпается желание спрятать парня от этого мира и оберегать до конца своих дней. Но он не может.       Чанёль, не думая ни о чём, наклоняется и сокращает расстояние между ними до минимума. Ощущая тёплое дыхание парня на своих губах, он вздыхает и прислоняется своим лбом к его.       — Я сделаю всё возможное, чтобы ты был счастлив со мной. Всё возможное, чтобы заставить тебя забыть обо всём… — после, так же невесомо, оставляет поцелуй на щеке и отстраняется.       Просидев так достаточное количество времени, мужчина поднимается, приглушает свет и выходит из комнаты, направляясь в свою.       Заснуть у него, естественно, не выходит, ведь мысли и воспоминания о недавнем происшествии не дают покоя. Его руки пару раз тянутся написать Сехуну или Сухо, но он вовремя себя одёргивает, понимая, что Хён точно бы не захотел их беспокоить, поэтому пишет О лишь о том, что омега останется у него на ночь. *       Утром Бэкхён просыпается от только восходящих лучей солнца, что ярко освещают светлую комнату, и приятного запаха травы, что заполняет разум спокойствием. Он потирает свои сонные глаза и хлопает ими, смотря в незнакомый потолок и пытаясь понять, где он. Когда осознание приходит, блондин резко садиться на постели и в панике начинает лазить по карманам, разыскивая телефон, что так бережно был отложен Чаном на тумбу. Схватив устройство, он первым делом смотрит на время, которое не показывает и шести утра, а затем на пропущенные звонки или смс, которых, на удивление, нет. Кажется, Сехун даже не просыпался ночью, пытаясь найти брата.       Омега облегчённо выдыхает, тихонько поднимается, поправляя мятую одежду, и осматривается. Помимо двухместной кровати в комнате также находятся и ванная комната, и телевизор, и даже туалетный столик, на котором, по-видимому, лежат различные крема и маски Лухана. Парень подходит ближе и начинает тихо смеяться, потому что натыкается на листочек, больше похожий на переписку между братьями, в котором Лу недовольно просит не трогать его вещи, а Чан угрожает выбросить всё в окно, если тот не уберётся. Такие взрослые, но при этом такие дети.       — Вчера б-был такой гром, а сейчас ярк-кое солнце светит… — шепча себе под нос, парень подходит к окну и выглядывает, видя, как на всё ещё влажной земле раскидан весь мусор, занесённый ветром. Вздохнув, он направляется в ванную комнату, но по дороге, думая о вчерашнем громе, невольно в голову, будто молнией, ударяют и воспоминания произошедшего вечером. Как он кричал, срывая голос, пинался, бил руками, при этом не переставая плакать, и… как его крепко обнимали. — О нет… — в шоке прикрыв рот ладошкой, он подходит к стене и тихо начинает биться головой, оседая на корточки. — К-какой поз-зо-о-о-ор! — истеричным шёпотом пропищав, омега думает, что из-за стыда больше не сможет смотреть в глаза Чану.       Через пару минут паники, он всё же успокаивается, справляется с ванными процедурами, заправляет постель, мысленно благодаря альфу за гостеприимство, и тихонько выходит из комнаты. Выходит, но останавливается, потому что не знает, куда ему идти. Дом слишком огромен, а помимо его двери тут еще пять таких же одинаковых. Понимая, что ему ничего не остаётся, как просто стучаться в каждую, чтобы найти выход, он, волнуясь, открывает соседнюю комнату, в которой интерьер кардинально отличается от той, в которой он спал. Обои, книжный шкаф, кресло и рабочий стол, что находятся внутри — в тёмных оттенках. Собираясь закрыть дверь, Бэкхён замечает на столе свои рисунки среди разбросанных бумаг. Забыв о приличии, омега с любопытством подходит ближе, чтобы рассмотреть их, и видит очень много пометок с некоторыми изменениями. Как и ожидалось, Чанёль профи в своём деле, поэтому может найти недочёты даже, казалось бы, в совершенной работе, но…       — Он всю н-ночь сидел что-ли? — Хён внимательно разглядывает пометки, мысленно запоминая, чтобы при следующем разе не допускать ошибок.       Наконец, собираясь выйти, его внимание привлекает семейное фото в аккуратной рамке, что стоит на книжной полке. Бэкхён невольно улыбается, потому что на снимке Паку не больше двадцати. Он смеётся, крепко сжимая недовольного и корчащегося Лу, а рядом стоят счастливые и влюблённые родители, что держатся за руки, притом голова омеги покоится на плече Пака старшего. Чанёль очень сильно похож на отца, чего не сказать о Лу.       Невольно залюбовавшись яркой улыбкой альфы, Бэк пугается, когда слышит за окном хруст ломающейся ветки. Вспомнив, где он находится и что ему нужно незаметно убежать из чужого дома, блондин выходит, закрывает дверь и стучится в соседнюю напротив.       Высунув голову, Бён охает, понимая, что, пытаясь найти выход, он наткнулся именно на комнату Пака, который, к счастью, оказывается мирно спящим на своей кровати. Но увидев, что Чанёль спит без футболки и с полностью откинутым в сторону одеялом, Хён моментально краснеет и хочет поскорее скрыться, вот только в самый последний момент парня кое-что останавливает…       — Его рука в к-крови.? — тихо шепчет, открывая дверь шире. Раненая конечность альфы лежит на животе, позволяя убедиться, что глаза не врут и она действительно криво забинтована уже пропитанным кровью бинтом.        Бэкхён виновато закусывает губу, отчётливо помня момент, когда он предпринял нелепую попытку защититься ножом, вследствие чего именно из-за него и поранился Ёль. Блондин понимает, что поступает неправильно, вторгаясь в личное пространство брюнета, но всё же, с глубоким чувством вины, проходит вглубь, молясь, чтобы мужчина не проснулся.       Подойдя ближе к кровати, Бён видит открытый бутылёк перекиси и кучу испачканных ват в мусорном пакете рядом. Несмотря на испытываемый страх и желание не оказаться застуканным, он тихонько садится на свободный край постели и накрывает нагой торс мужчины откинутым одеялом, чтобы не смущал. После, осторожно берёт и укладывает раненую руку на свои колени, медленно разматывая бинт, который, как оказалось, прилип к ране. Аккуратно отрывая его, блондин местами останавливается, затаив дыхание, когда Пак морщится, затем вновь продолжает, пока наконец не отбрасывает его в сторону.        Без лишнего шума Хён обрабатывает порез, не забывая подуть, чтобы не щипало. Он продолжает проводить манипуляции, пока в один момент не чувствует, как по собственным щекам текут крупные слёзы. Не обращая на это внимание, он шмыгает носом и вытирает рукавом глаза, чтобы лучше видеть. Закончив, младший красиво обматывает руку и вновь укладывает её на свои колени.       Бэкхён долго смотрит на чужие широкие пальцы, что немного покрыты мозолью, а затем переплетает со своими, продолжая второй рукой вытирать слёзы. Он чувствует ужасную вину перед Паком, хоть и понимает, что это глупо, ведь побороть паническую атаку практически невозможно. Вчера его разрывало на части и хотелось кричать до потери пульса, но вдруг всё резко прекратилось, как по щелчку, а чьи-то заботливые руки медленно принялись собирать успевшие разлететься осколки воедино. Бэк ощущал лишь сильную боль, пока в один момент, сквозь звон и шум в своей голове и ушах, до него не донёсся такой тихий, но взволнованный голос Чанёля, что будто окутал его своим теплом и своей защитой.       Омега никогда не забудет этот момент, ведь именно тогда он почувствовал что-то родное, снабжающее его кислородом, когда кажется, что дышать совсем нечем.       Младший вздрагивает, когда очередную слезу утирают уже чужие тёплые пальцы. Он поднимает голову и видит направленные на него открытые глаза Ёля, что наполнены грустью.       — Ты снова плачешь, — констатирует факт альфа и садится на постели, притягивая к себе не сопротивляющегося парня для очередных объятий. — Такой плакса, всё время слёзы льёшь, — он проводит по выступающим позвонкам, позволяя выплакаться давшему слабину омеге.       И Бэкхён плачет. Тихо, не издавая практически никаких звуков, но его плечи крупно вздымаются. В данный момет Чан не знает, что чувствует. Безусловно, ему безумно грустно за парня и вовсе не хочется видеть слёз, но наряду с этим он счастлив. Счастлив оттого, что сейчас находится рядом с ним. Счастлив, что может обнять его и… утешить.       — Прости, — спустя пару минут шмыгает омега, на что старший улыбается. Хён отстраняется, вытирая мокрое от своих слёз плечо старшего, и отворачивает лицо, закрывая ладонями, потому что знает, как ужасно выглядит сейчас с опухшими глазами. — Я и вправд-ду распустил соп-пли, — усмехается, чтобы разрядить обстановку. Альфа хмурится на такой ответ и убирает чужие руки, закрывающие доступ к глазам.       — Бэкхён, я не хочу, чтобы радовались мы вместе, а носил тяжёлый груз на плечах ты один, поэтому давай впредь, если станет тяжело, не думая ни о чём обращаться друг к другу. И, думаю, ты уже понял, как мне не нравится, когда ты извиняешься за что-то.       От таких приятных и удивляющих слов внутри блондина, будто качели, всё взлетает, а глаза вновь опускаются на их руки, потому что смотреть на мужчину, не смущаясь, просто невозможно. И на долю секунды Хён позволяет себе расслабиться, но резко приходит в себя, вспоминая несказанное.       — Д-да, знаю, чт-то тебе не нрав-вится, но, — Бэк заламывает свои пальцы, косясь на забинтованное предплечье, и брюнет, кажется, предполагает его дальнейшие слова.       — Бэкхён, я тебя покусаю, если сейчас извинишься, — Чанёль прерывает его, ловя на себе мимолётный удивлённый взгляд. — Не шучу, я серьёзно это сделаю, чтобы ты освоил урок. Ты беспокоишься о моей руке, и я благодарен за это, но на этом всё. Ты не должен чувствовать вину, потому что вовсе не виноват. Так как это мой дом, и именно я был тем человеком, кто заставил тебя приехать сюда, вся ответственность лежит на мне и только, поэтому прекращай, ладно? — омега неуверенно кивает, закусив губу, и Чан снова дарит улыбку, обратно притягивая того в свои объятия, чтобы насладиться, ведь не каждый день он может так открыто обнимать Бёна.       — П-постараюсь, — шепчет парень. Он тоже улыбается, вновь слыша под ухом учащённое сердцебиение. Однако улыбка резко пропадает с лица, заменяясь алым румянцем, когда блондин ощущает, как одеяло съезжает с чужого обнажённого торса. А затем и неожиданный поцелуй на своей макушке, после которого хочет отстраниться, но ему не позволяют, притягивая за талию ещё ближе, вплотную.       — Ты покраснел, — смеётся альфа, прекрасно понимая такую реакцию.       — Ч-ч-чушь…       — Ты и заикаешься сильнее.       — Н-не правд-д-да! Эт-то у т-тебя серд-дце так сильн-но стучит! — пытаясь выкрутиться из неловкой ситуации, в ответ нападает, но, к сожалению, выиграть у него не получается.       — Твоё тоже нехило так скачет. Я всем телом буквально ощущаю тебя, — на последнем предложении мужчина понижает голос, вдыхая приятный запах омеги, отчего у второго бегут мурашки по спине.       — Ну к-конечно, ощущ-щаешь. Вжал мен-ня, как игрушек-ку, пусти! Или од-денься хотя б-бы.       — Не хочу, — забавляясь ситуацией, Чанёль, как мартовский кот, начинает тереться об Бёна, закрепляя свой феромон.       Вторая попытка выбраться также оказывается провальной, а когда до рецепторов доходит усилившийся запах земли, Хён затихает.       — Ты не м-можешь так отк-крыто выпуск-кать зап-пах… и цел-ловать меня тоже… — бурчит куда-то в оголённое плечо, скрывая своё пунцовое лицо.       — Почему не могу?       — П-п-потом-му что м-мы…       — Что «мы»? Друзья? — договаривает за него. — Ты прекрасно знаешь, кто мы друг для друга, поэтому слово «дружба» тут точно неуместно, — Бэкхён на это молчит, не зная, что следует ответить, ведь внутри всё бушует. Чанёль улыбается и опускает голову чуть ниже, зарываясь в светлую шею и шепча в красное ухо: — Будь мы друзьями, я бы держал дистанцию.       — Т-теб-бе и сейч-час след-дует д-держать дит-танцию! — чувствуя, как низ живота начинает гореть, а тело возбуждаться, Бён отодвигает голову и возмущается, не понимая, как за один вечер этот альфа стал таким своевольным. — Т-так и б-будешь обним-мать? — строя недовольную мину, спрашивает парень, боясь, что совсем потеряет голову.       — Что, если скажу «да»? — на это омега ошарашено пыхтит, подбирая более корректные фразы, а Чанёль просто начинает хохотать, сравнивая в голове младшего со злым бурундуком. — Мне правда не хочется выпускать тебя, но тебе, как я вижу, некомфортно, — он наконец отстраняется и наблюдает за тем, как выражение лица Хёна меняется с недовольства на замешательство. Явно снова переживает, что задел чувства.       — Н-нет, вовсе нет, м-мне комфорт-тно!       — Бэк, я шучу. Не воспринимай всё так близко. Если тебе правда что-то не нравится, просто скажи об этом, чтобы мы решили проблему. Ты не обидишь меня.       — П-просто… м-м-м… — Чанёль видит, как Хён мнёт края своей толстовки, видимо, всё никак не решаясь признаться, потому берёт тонкие пальцы в свои, останавливая действия, и кивает для продолжения. И сейчас, наблюдая за терпеливостью и спокойствием мужчины, Бэкхён сам невольно расслабляется, чувствуя благодарность. — Просто твои д-действия очень от-тличаются от вч-черашних, поэтому я немного зап-паниковал. Обычно ты в-ведёшь себя по-другому, а сейч-час… будто д-другой человек.       — И поэтому тебе неловко? — получив кивок, продолжает. — Ты прав, это был слишком неожиданный скачок, но я правда надеюсь, что ты перестанешь чувствовать неловкость иной раз, когда мы вместе.       — Д-для этого нужно вр-ремя, а не пор-рыв действий.       — И, к счастью, у нас его предостаточно, — подмигивает альфа. — Тогда, может, сходим в кино? — омега усмехается, не выдавая удивление, но отрицательно качает головой. — Что насчёт пикника?       — Это свид-дание?       — Это прогулка. Мне бы не очень хотелось, чтобы свидание было настолько простым.       — Можн-но мне сег-годня просто д-домой, пожалуйста? — неловко улыбается, прекрасно понимая, что расстроил мужчину. Однако сейчас ему просто необходимо оказаться рядом с Сехуном, который ни на секунду не покинул его мысли за утро. Бён знает, что брат не малыш, и в нём играют не столь чувства беспокойства, сколько не быть застуканным. Ему очень хочется сохранить в тайне его отношения с Паком, но он не знает, что О уже давно в курсе всего происходящего.       — Конечно, — ласково проговорив, Ёль проводит ладонью по мягкой щеке и поднимается, прося подождать его на кухне, заранее указав, как спуститься на первый этаж. И в этот момент он даже не подозревает, с какими бабочками в животе блондин выходит из комнаты, стараясь не взлететь на Луну от такой нежности в речах Чанёля.       Спустя несколько минут, старший, переодетый в черную футболку и голубые джинсы, спускается вниз. Войдя в кухню, первым делом он застукивает Бэка за разглядыванием магнитов на холодильнике, которые когда-то приклеил туда Лу.       — Этот негодяй обжил весь мой дом, — появляясь из-за угла, Чанёль чуть пугает блондина, после ловя на себе удивлённый и заинтересованный взгляд. — Ты ведь голоден, да? Что будешь? — альфа подходит ближе и открывает довольно большой холодильник, оценивая содержимое.       Бэк отрицательно махает руками, собираясь сказать, что вовсе не голоден, но не успевает открыть рот, как его желудок берёт всё в свои руки, издавай вопль китов. Парень в шоке хватается за живот, не зная, куда себя деть от стыда. Пак усмехается на это и тянется пальцем, чтобы в следующую секунду тыкнуть туда, откуда раздался звук.       — Ты не шибко врать умеешь. Садись, — указывает старший и достаёт яйца.       — М-может помочь? У тебя всё-т-таки рука бол-лит…       — Нет, всё в порядке.       Хён покорно садится за стол, в мыслях представляя, как дерётся со своим желудком за такое предательство. Вздохнув, предполагая, что дома он окажется ещё нескоро, его взгляд цепляется за широкую и накаченную спину старшего. Парень наблюдает за переливающимися мышцами, что не скрыты за чуть обтягивающей футболкой, и понимает, что видел Пака только в костюмах и рубашках, поэтому такой повседневный вид для него что-то новое, но не менее привлекательное.       Как ни странно, Чанёлю подходит абсолютно всё, из-за чего в омеге просыпается некая зависть. Ему бы тоже очень хотелось носить одежду, не скрывающую какие-либо части тела, особенно летом. Он правда не переносит жару, и иной раз, когда термометр показывает выше двадцати пяти градусов, Бэк начинает чесаться и краснеть. Он вынужден носить что-то с воротником и длинными рукавами, отвечая на любые вопросы, что его всё устраивает. Но это не так. Его это вовсе не устраивает, но поделать с этом он ничего не может, дабы не привлекать внимание своими шрамами.       За глубокими мыслями и любованием Чанёля, омега не сразу осознаёт, что мужчина давно развернулся к нему, наблюдая за затуманенными и не моргающими глазами, что направлены точно на торс. Старший улыбается и не может отказать себе в удовольствии поиграть, поэтому в следующую минуту медленно подносит пальцы к краю футболки, также тягуче поднимая её, чтобы блондин смог насладиться большим зрелищем. Бэкхён неосознанно закусывает губу, сосредотачиваясь на уже оголённом участке кожи, всё ещё не думая о действиях Ёля.       «Какая гладкая кожа… выше…» — пролетает в голове Бёна вперемешку с другими мыслями, когда футболка переходит уровень пупка, открывая вид на мышцы. Чанёль не выдерживает и начинает смеяться, прекращая играть, ведь, если продолжит, то это закончится точно уже не смехом. Омега резко приходит в себя от чужого смеха и мотает головой, отгоняя мысли и густо заливаясь краской.       — Ч-ч-что ты дел-лаешь? — быстро отворачивается, на что второй пожимает плечами.       — Ты так бесстыдно и увлечённо разглядывал меня, вот и подумал, что тебе, наверное, не хватает того, что видишь. О чём так задумался? — мужчина вновь разворачивается к плите и приступает выкладывать всё приготовленное на тарелку, чтобы далее вручить её младшему, садясь за стол.       — О том, что теб-бе идут джинсы. Спасибо, — приврав, благодарно принимает еду.       Когда оба заканчивают с завтраком, младший вызывается помыть тарелки, дабы отблагодарить за гостеприимство, однако Пак выхватывает их у него, прося не беспокоиться.       — Н-но я так н-не могу! Ты предост-тавил мне комнату на н-ночь и вкусно нак-кормил, поэтому позволь хотя б-бы это сделать, — дуется Бэк и включает кран, взглядом указывая, чтобы мужчина положил грязную посуду в раковину.       Чанёль сдаётся и отходит на шаг, прислоняясь плечом к рядом стоящему холодильнику, но не прекращает сверлить парня своим взглядом. И Хён прекрасно чувствует его на себе, однако старательно игнорирует, лишь иногда хмурясь и кусая нижнюю губу, думая, что второй мстит. У мужчины же в голове не было и намёка на месть, а только желание каждый день видеть такого милого и уютного омегу у себя дома, который вдобавок стал открываться ему и показывать больше эмоций, чем обычное «хорошо» и «прости».       Закончив со всеми делами, Бён чуть ли не бежит из чужой квартиры к машине, дабы поскорее оказаться дома, ведь время давно перешагнуло восьмой час. Дорога же оказывается не такой долгой, как казалось вчера, а всё потому, что пусть Паку и не хочется отпускать блондина, он понимает, что тот торопится, поэтому давит на газ и едет быстрее любого такси.       Спустя несколько минут, проведённые за бессмысленными и не связанными друг с другом разговорами, они доезжают до нужного подъёзда. Альфа глушит двигатель и разворачивается корпусом к Бэку, который явно хочет что-то сказать, но несколько раз обдумывает.       — Ещё р-раз спасибо, — начинает блондин.       — Всегда к твоим услугам.       — И п-прости за… руку.       — Я уже забыл о ней, — всё также спокойно отвечает Чан, пока второй нервно мнётся.       — И… можешь, п-пожалуйст-та, никому не гов-ворить о вчерашнем?       — А вчера что-то было? — уже притворившись, будто ему отшибло память, усмехается мужчина. — Бэкхён, ты можешь доверять мне. Без твоего согласия, я унесу всё в могилу, — вызвав ответную улыбку, неожиданно распахивает руки. — Обнимемся? — младший сильно удивляется этому жесту и чуть ли не вжимается в дверь от неожиданности, но затем с презрением сужает свои глаза.       — Ты сн-нова дразнишь м-меня? — Чанёль смеётся и опускает руки. — Ещё раз сп-пасибо за всё. Я п-пойду.       — Ещё увидимся, — омега кивает и выходит из машины, торопливым шагом направляясь в подъезд. Он ведь и вправду подумал, что старший дразнит его с объятиями, но даже не подозревает, что тот был абсолютно искренен и серьёзен.       Квартира его встречает полной тишиной и сквозняком. Быстро разувшись, первым делом Хён направляется в комнату брата, который мирно спит со скомканным одеялом, поддавшись ветру из открытой форточки.       — Ты ведь т-только выздоровел, балбес… — шепча себе под нос, закрывает окно и тихо выходит, направляясь к себе.       Переодевшись в домашнюю одежду, ложится на свою холодную постель и выдыхает, неосознанно улыбаясь. Бэк прикрывает глаза, пытаясь в голове воспроизвести вчерашний вечер и недавнее утро, как в нос будто ударяет легкий и успокаивающий феромон земли. Но этого не может быть, ведь свитер, что пропах запахом альфы, он спрятал в шкаф, решая не стирать. А в мыслях всплывает картинка, как мужчина медленно приближается к нему, желая…       — Он хотел меня поц-ц-целовать! — закрыв себе рот рукой, тихо пищит омега, размахивая на весу ногами и чувствуя, как внутри всё приятно скручивает.       Затем, как губы Чанёля медленно переходили к некрасивым запястьям и… извинения за то, что его не было рядом в трудную минуту. Хоть альфа и кажется твёрдым и не преступным, Бён уже понял, что тот очень чувствителен к чужим проблемам. Однако его сегодняшние слова о том, что их нельзя назвать друзьями, заставляет глубоко задуматься. «      — Кто же мы тогда друг для друга, если не друзья и не… пара?» — перевернувшись на другой бок, иллюстрация в голове меняется и всплывают взволнованные, но ласковые слова утешения, которые старший произносил, чтобы успокоить Бэкхёна во время панической атаки. «      — Чанёль… почему он такой идеальный? Я ведь правда не собирался сближаться с ним… Но, кажется, я всё же… влюбился?» — с этими приятными, но колючими мыслями блондин неосознанно проваливается в сон.       И пока парень спит, Сехун поднимается, устав притворяться, и коварно пробирается в комнату брата. Он ложится на вторую половину кровати и подпирает ладонью щеку, наблюдая за Хёном, от которого, даже если не принюхиваться, исходит сильный запах Ёля. Радуясь своим наивным мыслям, что у них, наверное, что-то было, ведь не может же Бэк просто так поехать, поспать и приехать, Хун даже не подозревает, что осознание влюблённости пришло к омеге только пару минут назад.