«Он любил его. Любил в нём всё. И всё вокруг. Даже этот холод. Всё прочее ему казалось необъяснимым и далёким. Ему хотелось проживать эти дни снова и снова. Быть счастливым и осторожным. Дорожить каждым мгновением. И увековечивать их.»
После случившегося с Бэком ни Сехун, ни Лухан не принимали звонки Ёля. До возвращения ему остаётся всего ничего, однако тревога внутри не позволяла даже думать нормально, не говоря уже о том, чтобы вести совещания. Он знал, что что-то происходит, что-то не так и это что-то убивает Хёна изнутри, пока альфа находится в абсолютно другой стране в условном неведение. Мужчина не может нормально есть и спать, а когда на третий день его очередной звонок всё же принимают, он слышит только громкие и разрывающие слух крики, на фоне которых дрожащий от страха голос Хуна просит приехать, его сердце и вовсе падает, разбиваясь на куски. Он без промедлений сбрасывает вызов и покупает самый ближайший билет в Сеул, не имея возможности заказать частный самолёт. И ему глубоко наплевать на недовольства секретаря и других директоров, что настаивают остаться, иначе сорвётся сделка в крупную сумму. Сейчас в его голове крутится лишь один человек, ради которого он бросит всё, лишь бы оказаться рядом. Бэкхён всегда был и будет в его приоритете, и никакие деньги не смогут этого изменить. Но за долгий и достаточно тяжёлый морально перелёт Чанёлю, как бы тот себя ни заставлял, не удаётся прикрыть глаза и подремать хотя бы минуту. В его ушах до сих пор раздаётся истошный крик, будто на повторе. И он даже представить не может, насколько тяжело сейчас его мальчику. Но наряду с этим мужчина старается не злиться на Се, что утаил состояние блондина, ведь, скорее всего, именно Хён был инициатором этого. Он невольно вспоминает ситуацию в лифте, когда омеге стало плохо, в больнице, когда его лицо было настолько изнемождённым, что даже без слёз глаза оставались влажными, среди толпы, когда дыхание сбивалось, и… ситуацию с канатом в его доме. Да, он ни на минуту не жалеет, что выбросил всё связанное с верёвкой, ведь ему было страшно за Бэка. Ему было страшно точно так же, как и сейчас, а пустота и оцепенение, кажется, стали частью него за последние несколько дней. Словно всё тело, как под натиском металлических плит, сжимается до посинения изнутри, не позволяя сделать даже банальный вдох. Самолёт, казалось, летит вечность, увеличивая нервозность Пака, который, кроме как заглатывать таблетки, не в силах что-то предпринять в данный момент. Когда же они, наконец, приземляются ближе к пяти утра, альфа молниеносно, расталкивая всех, забирает свой чемодан и вызывает такси, направляясь прямиком к многоэтажному дому. Он не желает терять время на смену костюма, душ и прочие нужды после перелёта, поэтому сразу же включает телефон и набирает первый по списку из недавних звонков номер. С трудом доехав до нужного подъезда, при этом прожужжав все уши водителю о том, что он действительно торопится, мужчина вручает внушительную сумму и бежит к своему парню, с которым их разделяют всего несколько этажей. А оказавшись уже за дверью, он стучится, решая не нажимать на звонок, на что ему сразу же открывают. Чан безмолвно входит внутрь, откладывает чемодан, разувается и, кинув беглый взгляд на друга, большими шагами направляется в сторону комнаты Бэка. Он бесцеремонно распахивает дверь, стараясь издавать как можно меньше звука, и, наконец, видит своего укутанного в одеяло парня, что свернулся в позу эмбриона. — Он совсем недавно уснул… — понурив голову, Сехун подаёт тихий голос за спиной, боясь сказать что-то ещё. Услышав это, Чанёль моментально закипает, желая развернуться и врезать младшему. Однако, повернув голову в его сторону, он видит, как Хун нервно мнёт свою футболку, пытаясь спрятать красные глаза, в которых читается страх и еле сошедшая паника. Сделав глубокий вдох, а затем и выдох, мужчина пытается поумерить свой пыл, понимая, что другу тяжелее, ведь он был рядом всё это время и наблюдал за всеми изменениями. Он молча закрывает дверь и шагает в сторону кухни, зная, что второй плетётся следом. — Я жду, — и только спустя пару минут, налив себе воды и сделав большой глоток, спокойно, но твёрдо произносит старший, после чего разворачивается и прислоняется спиной к столешнице, пристально наблюдая за чужим выражением лица. — Я… Я не знаю… — но на его ожидания О тихо отвечает лишь это. Он знает, какой ответ от него ждут, однако просто мотает головой и прикрывает глаза, не позволяя слезам вновь подступить к слизистой. — Что значит «я не знаю»? — нахмурившись, альфа думает, что тот снова врёт, но Сехун продолжает. — Я хотел тебе позвонить сразу же, как заметил в нём странности, но Бэк не разрешил. Он был так напуган и умолял, чтобы я молчал ради него. Даже шантажировал своей жизнью, поэтому я не мог ничего сделать, — быстро и немного сумбурно протараторив, он смотрит куда угодно, но не на альфу, а его зрачки бегают из стороны в сторону. — Я не знаю, что произошло, но… есть одна странность. Он не выпускает свой телефон из рук. И я более чем уверен, что в нём что-то есть. — С каких пор? — В тот же день, когда ты попросил заглянуть к нему, я поехал, но обнаружил его спящим в неестественной позе. Я не сразу понял, что приступ случился совсем недавно и, не сумев совладеть с ним, он упал в обморок, а не уснул вовсе. Когда же я попытался разбудить его и уложить нормально, он уже начал кричать, не позволял прикоснуться к себе и не отвечал на мои вопросы. Его глаза были расширены в ужасе, а сам что-то бормотал себе под нос про «никто не узнает, никто не увидит», будто… — Се опускает голову и закусывает некрасиво искривившуюся губу от подступающих слёз. — Чанёль, мне очень страшно за него. Он не подпускает меня к себе, а по ночам просыпается от кошмаров и кричит, срывая связки. Этот крик не похож на предыдущие, он гораздо больше наполнен болью, будто его прямо сейчас режут вживую. Ни у меня, ни у Лу никак не выходит его успокоить. Я снова не знаю, что мне делать… — Всё хорошо, прекращай плакать, — не сумев больше играть в сурового альфу, он отбрасывает злость, отрывается от столешницы и одной рукой приобнимает друга, который сейчас безумно похож на маленького мальчика, позволяя выплакаться в плечо. И Пак его видит таким впервые, отчего в нём просыпаются некая жалость и ответственность за этого ребёнка, что тоже настрадался. Да, всё это время именно Бэкхён был тем старшим братом, что несёт весь груз на своих плечах, чтобы обеспечить Хуна и его будущее. Но Пак никогда не поймёт, какого было маленькому мальчику, наблюдавшему за всем этим, а затем на несколько месяцев потерявшему брата. А найдя, он получил полностью израненного человека, будто овоща, который около двух лет не выходил ни с кем на контакт. Этот период и был для О переломным, оставившим травму. После этого, иной раз, когда у блондина случается приступ, альфа начинает паниковать и бояться, что снова потеряет только что вернувшегося будто с того света родного человека. Именно поэтому, позабыв о своей личной жизни, он заботился лишь о нём. — Шрамы на его теле, — и спустя пару минут тишины, прерываемой всхлипами, тихо подаёт голос Се, — они не из-за верёвок. Он соврал тебе. — Что? — мужчина выпадает из реальности, не понимая, о чём младший толкует, ведь Бэк точно упоминал, как его запястья и лодыжки крепко связывали, нанося ссадины. Он в недоумении отстраняется и наблюдает, как тот вытирает влажные глаза перед тем, как продолжить говорить совершенно пугающие и иные вещи, будто взятые из фильма. — В тот день, когда его нашли, из взорвавшегося подвала вынесли ещё несколько тел. Тогда я понял, что… Бэкхён был единственным выжившим. Я взял его на руки и отчётливо заметил, что и у него, и у тех погибших омег были следы на шее и руках от игл, а сухожилия на коленях перерезаны, отчего он потерял много крови. Я думал, что их накачали наркотиками, но, пока Бэк лежал в коме, его полностью обследовали и ничего не выявили. Более того, врачи не знают, что за препараты им кололи и как те влияют или могут повлиять в будущем на организм, — от услышанного глаза Чанёля раскрываются в изумлении, ведь об этой части рассказа он точно не знал. — Но самое странное то, что все омеги пахли практически одинаково. Словно кто-то специально вылавливал людей с определённым и идентичным запахом. — Стоп… — на минуту остановив младшего из-за образовавшейся каши в голове, Пак цепляется за одну деталь, которая прозвучала максимально странно. — Почему ты сказал «взорвавшегося» подвала? И почему, если их кололи, вместо ямок появились огромные шрамы? — Когда похитителей поймали, они попытались всё взорвать, чтобы никто не узнал, чем они занимались, однако из-за скорости полицейских некоторая уцелевшая часть дала понять, что там была химическая лаборатория. Но только это. Все препараты, иглы, колбы также были уничтожены, — отвечает альфа, а брюнет просто отказывается верить в это. Он даже не может представить, как такое могло произойти, ведь Чанёль думал, что это просто похищение из разряда «выкуп». Однако теперь… — Его очень сильно избивали, не оставляя ни единого живого участка на теле и держа полностью обнажённым, а спустя некоторое время, после отступивших кровоподтёков, начали появляться бугры в местах инъекции. Никто не знал, что происходит, поэтому Хёна хотели поместить в изолятор для дальнейшего наблюдения, как подопытную мышь, но я не позволил. Я не уверен, только у него так или были подобные случаи у погибших, ведь… копать уже поздно. — Чёрт, — сквозь зубы шипит мужчина, сжимая стакан в руке до тех пор, пока не слышит треск. — Он и от меня многое скрывает, но… Кажется, я догадываюсь, кто стоит за этим, — сказав это, Сехун мнётся, не решаясь продолжать, а Чанёль лишь сильнее хмурится и кивает, внимательно слушая. — Я не помню его имени, но в школе Бэкхён часто был в компании одного беты. Он мне сразу не понравился, но Хён заверил, что тот очень хороший и добрый человек. Когда всех участников поймали, в их число входил и тот бета. — Что ты хочешь этим сказать? — На днях я решил съездить в полицейский участок и на всякий случай узнать, сидит ли он ещё в тюрьме, — Хун снова замолкает, понурив голову, а Пак отрицательно качает ею, отказываясь понимать смысл. — Его выпустили в тот же день, когда Бэк переменился. Они сказали, что из-за отсутствия отпечатков и каких-либо следов ему дали меньший срок, чем его соучастникам. Я не знаю точно, но предполагаю, что этот сукин сын объявился и дал знать об этом Бэку. И если это действительно так, если то, что скрывает Бэк является сообщением, то… я не представляю его ужас. Прости, что не рассказал раньше. — Нет, не извиняйся, тут нет твоей вины. Я всё понимаю, это тайна Бэкхёна, и он не хочет, чтобы её знали, — младший кивает и чувствует вибрацию в кармане спортивок. — Езжай домой. Ты и так здесь долго находился, оставив беременного мужа одного. — Хорошо, — вновь согласившись, О поднимает трубку и говорит Лу, что скоро приедет, после чего надевает свою толстовку и прощается с Ёлем, говоря, что заедет завтра. Оставшись один, Чанёль выходит из кухни и выключает свет, шагая по мало освещённому коридору прямо к закрытой комнате. Открыв дверь, он заходит внутрь и слышит тихое скуление, которое постепенно становится громче. Пак понимает, что омеге вновь снится кошмар, поэтому торопливо снимает с себя пиджак и сковывающую движения рубашку, после чего ложится на свободный край кровати и притягивает к себе уже ворочающегося парня. Бэкхён же, в сонном бреду приоткрыв глаза, видит в кромешной тьме тёмный силуэт напротив, отчего безумно пугается и начинает пинаться, отталкивая от себя Чана. И он делает это настолько сильно, но безуспешно, после снова срываясь на истошный и действительно пугающий крик. — Нет! Не трогай меня! — блондин продолжает биться, что есть силы, а горло сдавливает ком. Он вновь начинает рыдать, желая, чтобы всё прекратилось, но альфа крепко держит чужие запястья и не отпускает. Он знает, что так делать нельзя, однако по другому не может, ведь иначе омега сразу же начинает хвататься за свою голову и рвать волосы, дабы как-то сменить моральную боль на физическую. — Бэкхён-и, всё хорошо, тебя никто не тронет, — мужчина выпускает свой феромон, зная, что слабый запах тот точно не учует, однако и сильный на удивление никак на него не действует. — Я с тобой, я держу тебя, всё в порядке! Я не дам ему тронуть тебя, Бён-ни. Прошу, приди в себя, — продолжает повторять, после чего притягивает чужую голову к своей груди и, крепко обнимая, поглаживает напряжённую спину. Ему больно от сильных ударов и теперь уже укусов, но он терпит, ведь это ничего, по сравнению с тем, что чувствует сейчас парень. Он тяжело выдыхает, продолжая оставаться спокойным, чтобы не сбить свои феромоны и выпустить больше запаха, однако от их количества ему самому становится не по себе. — Отпусти меня! Хватит, пожалуйста! Мне больно! Мне… — рыдая и порядком задыхаясь, омега всё же срывает голос, вот только от частых вдохов он, наконец, улавливает запах своего альфы, отчего моментально прекращает все свои действия и сильной хваткой цепляется пальцами за чужие плечи, словно тот уйдёт. — Чанёль… Ч-Чанёль… — вдыхая вновь и вновь, повторяет. — П-пожалуйста… Умоляю тебя, Чанёль, помоги мне… Мне очень… очень больно, — тихо-тихо без запинки скулит в чужую шею, после чего, всё ещё находясь в бреду и думая, что Пак ему снится, Хён приоткрывает рот и с силой прокусывает зубами чужую ключицу до крови, отчего старший морщится. Таким образом парню нужно ухватиться за что-то, чтобы стало легче, чтобы держать себя в реальности. — Милый, я здесь. Я всегда буду рядом с тобой и никуда не уйду. Я любыми способами вытащу тебя из этой ямы, обещаю, — так же шепчет Ёль, одной рукой продолжая гладить медленно расслабляющуюся спину, второй переходя на мягкие волосы. — Прошу тебя, только не ломайся вновь… Только не сейчас… Он утыкается носом в макушку и понимает, что у его омеги, который продолжает хныкать и скулить, полностью пропал запах. И Чанёль не хочет, а если быть точнее, то боится думать, что феромон исчез навсегда, ведь знает, к каким ужасным последствиям это может привести. Спустя пару минут, удостоверившись, что Хён больше не всхлипывает и точно спит, мужчина осторожно двумя пальцами размыкает чужие зубы на своей ключице и принимается зацеловывать всё осунувшееся лицо. Он оставляет нежный поцелуй на влажных ресницах, бледных щеках, носике, подбородке и губах. На последнем он не отстраняется, а продолжает вновь и вновь прижиматься, забирая всю боль. Чанёль отодвигает ворот безразмерной грязной футболки и обводит пальцами уплотнение на шее, после чего и к нему прижимается губами. — Ты молодец. Ты очень сильный, и я горжусь тобой, но теперь… позволь мне быть рядом с тобой, — шепчет альфа и, снова оставив след на губах, поднимается, чтобы взять чистую одежду из шкафа и переодеть своего парня. К счастью, Бён больше не просыпается и спокойно спит всю ночь, прижимаясь к тёплому телу, что, несмотря на свою усталость, продолжает усиленно испускать феромоны. А уже наутро его будит какой-то повторный грохот, доносящийся с кухни. По-прежнему не разлепляя тяжёлые веки, что опухли после слезливых ночей, он приподнимается на постели и, к своему великому удивлению, осознаёт, что… с ним всё хорошо… Он отчего-то больше не чувствует даже намёка на боль в груди или сильнейший страх. Не чувствует на себе даже осуждающие и злые глаза, что преследуют во снах, а главное… он больше не слышит те громкие голоса в своей голове, что продолжали угрожать, твердя одно и то же: «ты не должен жить, когда другие мертвы. они умерли из-за тебя». Но что могло за одну ночь так сильно повлиять на его состояние? Последнее, что он помнит — кошмар, перебиваемый собственными криками, после которого следуют… мысли о Чанёле… Он словно до сих пор чувствует родной запах и думает, что именно сон с его участием так помог расслабиться. Бэк по-прежнему не может открыть глаза, потому что те болят в равной мере, как и горло. Медленно свесив ноги, он поднимается с постели, не замечая, что на нём иная одежда, и так же на ощупь плетётся в кухню, понимая, что сейчас ему просто необходимо увидеть брата, дабы удостовериться, что всё действительно хорошо. Парень, у проёма двери мимолётно приоткрыв один глаз, чтобы понять, в каком направлении идти, видит силуэт без верхней одежды, но в костюмных штанах. Шагая вперёд и, наконец, наткнувшись на оголённую спину, которая вздрагивает от неожиданности, Хён обнимает за торс и трётся носом между лопаток. — Сеху-у-ун, — осипшим голосом тянет блондин и осознаёт, что снова не различает запахи. Но это не впервой, поэтому вовсе не пугает. Он лишь рад тому, что сейчас, наконец-то, может вновь оказаться с братом. — Мне т-так жаль… Прости меня. Я об-бещал тебе, что не вернусь в это с-состояние, но не смог сдержать его, — ладошкой он проводит по чужому животу, чувствуя, как тело как-то отличается накаченностью, которая раньше не так сильно прощупывалась. Рука поднимается выше к груди и Бэк понимает, что что-то не так. А его догадки подтверждаются чужим молчанием, ведь в такой момент брат никогда не молчит, стоя спиной. — Бэкхён, — только спустя пару секунд тихо произносит мужчина, чем заставляет младшего замереть в оцепенении, думая, что ему точно показалось. Но прежде, чем омега может что-то понять, альфа резко разворачивается, хватает парня под подмышки, сажает на столешницу и резко прижимается к сухим губам, вышибая мысли. Бён ещё минуту не может осознать происходящего, но затем, наконец, придя в себя, он прикрывает глаза и прижимается ближе, обхватывая крепкую шею, пока чужие руки сжимают талию. Это Чанёль. Это точно он! И он вернулся. Он рядом. И он целуется так, как никогда раньше — смачно, немного грубо и в то же время грустно. Словно они не виделись несколько лет, за которые успели многое пережить в одиночку, словно так альфа проявляет свою обиду, которую держит на младшего. Разомкнув, наконец, губы, Пак прикладывает свою ладонь к щеке Хёна, а лбом прижимается ко лбу напротив. Оба молчат несколько минут, думая лишь о том, что они снова вместе. — Я так скучал, — первым разрывает тишину альфа. Он выпрямляется и смотрит в эти опухшие, но по-прежнему прекрасные глаза. — Я тоже. К-каждый день думал о тебе, — признаётся парень, в ответ рассматривая чужое лицо, будто впервые. Он улыбается и снова тянется, но уже за крепкими и такими нужными объятиями. Наконец-то ему хорошо и спокойно на душе. — Думал, но игнорировал? — но будто ножом задаёт вопрос Ёль, поднимая эту тему. — Я так волновался, места себе не находил. И если бы не испуганный звонок Се, то кто знает, что могло бы произойти, — он говорит без толики злости в голосе, хотя зол, без грубости, но с обидой и недовольством. — Прости меня, — блондин одними холодными подушечками проводит по спине и пальчиками зарывается в мягкие волосы на затылке, сминая. Он делает глубокие вдохи, желая ощутить уже этот феромон, заполнить им лёгкие, но рецепторы отказываются работать. Лишь мозг помогает по памяти воспроизвести и представить. И он знает, что виноват. Бэкхён чертовски виноват, но не хочет снова бояться за чью-то жизнь, помимо своей. — И это всё, что ты можешь сказать? Бэкхён, что с тобой случилось? — и на вопросы младший однотипно поджимает губы. — Чего ты так боишься? — Чанёль, пожалуйста… — Кто он? — но мужчина перебивает. Он не хочет больше ждать и давать время, ведь состояние его омеги очередной раз вышло из-под контроля. И это последний раз, когда Пак смог вытерпеть. Больше он не хочет этого видеть. Именно поэтому своим вопросом он даёт понять, что всё знает. Второй же на мгновение замирает, а после отстраняется, желая узнать, копался ли тот в его телефоне. — Нет, я не трогал его. Как бы сильно я ни злился, я не трогал. Хотел, чтобы ты сам мне рассказал, потому что вчерашний краткий рассказ Сехуна перевернул всё вверх дном в моей голове. Хочу слышать твою версию и пояснения. — Я… Я не знаю, с чего начать, — тихо и испуганно подаёт голос Хён. — С самого начала, — но и на это, понурив голову, он отрицательно мотает ею, давая понять, что не может. — Почему? — альфа хмурится, явно не удовлетворившись таким ответом. — Что тебя так пугает, Бэк? Ты не доверяешь мне? Или же боишься меня и моей реакции? — Нет, всё совсем не так, я люблю тебя! — парень мотает головой, не позволяя думать мужчине, что сомневается в нём. — Тогда что? Милый, что с тобой происходит? Ты ведь знаешь, что я останусь рядом, что не подведу тебя. Разве я не заслуживаю правду? Меня действительно пугает это всё. Всё, что с тобой сейчас происходит, меня пугает. Только я расслабился, думая, что мы прошли через всё, как твоё состояние возвращается и ты отказываешься говорить причину. Не позволяешь даже понять, о чём мне думать и кого винить. Мне страшно от одной мысли, что ты превратишься в боль. И если это произойдет, то что останется от меня, Бэк? Что мне придётся делать без тебя? — жалобно, будто котёнок, спрашивает Ёль. — Конечно, ты заслуживаешь объяснений! — резко отвечает омега, подаваясь вперёд. Он берёт чужие руки в свои и смотрит прямо на старшего. — Но я боюсь. Ёли, я боюсь не ситуации, а того, что из-за моего прошлого можешь пострадать ты или Сехун в настоящем. Вы мне очень дороги и вы всё, что у меня есть, однако… — А что насчёт меня? — вновь перебивает, ловя на себе недопонимание. — Почему ты не хочешь думать о моих переживаниях? Или о переживаниях Сехуна? Мы тебе важны, да, но и ты нам нужен. Ты мне нужен, Бэк, — на последнем предложении глаза альфы наполняются влагой, но он не плачет, а лишь удивляет блондина, заставив почти сдаться. Ему тяжело даются фразы, ведь с ними в голове следуют и ужасные картинки его жизни без Хёна. — И ты мне нужен. — Так не молчи. Поговори со мной. Всё, что на твоей душе, молю, просто говори мне. Я хочу целовать тебя, обнимать, проводить с тобой каждую минуту, хранить твои секреты, беречь каждое мгновенье, но… ты лишаешь меня этого всего сейчас. Ты боишься попросить меня о помощи, тем самым ограждая меня от себя же, от своей жизни. И именно из-за этого я чувствую себя таким беспомощным и ненужным. Не поступай так со мной, прошу. Пак, наконец, замолкает и наступает тишина, прерываемая только тихими стуками часов и одного замеревшего в ожидании сердцебиения. Они смотрят друг другу в глаза, практически не моргая несколько, кажется, длящихся вечность, минут. Но когда те заканчиваются, Бён просит мужчину принести свой телефон из комнаты, куда второй и срывается, предварительно поцеловав парня в губы за решительность. — Открой, там нет пароля, — говорит младший, когда второй возвращается. Чанёль делает так, как ему сказали, и сразу же натыкается на открытый чат с односторонними сообщениями, начинающимися с: Эй, хвостик, давно не виделись! 23:49 Я знаю, что ты не сменил номер. 00:12 Меня выпустили, поэтому я собираюсь встретиться с тобой. 00:19 Эй, отвечать не собираешься? 15:34 Хвостик, меня начинает это злить. Ты ведь не хочешь, чтобы я обиделся, верно? И уж тем более злился. 18:18 Ты по-прежнему живёшь с братом? Как это мило. Но тебе следует поскорее ответить мне. Буду считать, что ты просто приятно удивлён, отчего пальцы онемели. Но даю тебе ровно неделю. 20:52 — Несмотря на то, что он был бетой, он также был моей первой любовью. И он знал это. Мы познакомились случайно, и с тех пор он пользовался мной, делая вид, что дорожит дружбой. Ослеплённый же любовью, я, естественно, ничего не замечал. Я вечно шёл за ним и его компанией, словно хвостик, оттуда и такая кличка, которую он упомянул в сообщениях, — мужчина снова опускает глаза в телефон, а после застывает в шоке от следующих слов. — И тогда я также не знал, что он являлся нашим с тобой общим другом. От него исходил твой запах, и, по большей части, именно из-за этого он привлёк меня изначально, а потом уже и своим отношением ко мне. — Ч-что? Но ведь мы с тобой ходили в разные школы и никак не могли иметь общих… — Ли Чунчже, — альфа моментально поднимает расширенные глаза, не веря в услышанное имя. — Думаю, ты тоже не раз ощущал на нём привлекающий тебя мой запах, — и Бэк попадает в точку. — Когда мы только встретились, я уже понял, кто ты такой. Я думал, что ты такой же плохой, поэтому не хотел иметь ничего общего с тобой, однако узнав тебя лучше… я понял, что потерял голову. — Ты хочешь сказать, что началом всех бед был… Чунчже? — Да. И Бэкхён рассказывает эту историю, начиная с того момента, как помог одному избитому отцом мальчишке, что сидел в одиноком и тёмном переулке под дождём. Парень купил медикаменты и помог перевязать раны, после проводив до дома и даже не подозревая, что они учатся в одной школе. С этого и началась их изначально честная, а затем фальшивая дружба. Чунчже с самого начала знал, что нравится Хёну, однако ответить взаимностью этому омежке не мог, так как сердце его билось за другого человека. Он прекрасно видел смущение на чужом лице, но старался не подавать виду и просто продолжать хорошо относиться за ту предоставленную помощь. Бета знакомит парня, чьи волосы были с рождения тёмно-каштанового оттенка, со своими одноклассниками, надеясь, что так они станут ещё ближе. Но, к сожалению, в тот момент ни один из школьников не подозревал, что и этой милой истории придёт свой конец. Помимо школьных друзей Ли также имел компанию на своём районе. И не сказать, что они были хулиганами, но любили попадать в различные неприятности. В этой компании был и Чанёль, как раз-таки которому и принадлежало сердце Чунчже. Но об этом, естественно, никто даже и не подозревал, ведь парень так тщательно старался скрыть это, зная, что подвергнется насмешкам. Однако все его надежды, что в один момент он признается и получит взаимность в ответ, разрушились в один миг, когда Пак, учуяв странный запах от друга, сказал лишь одну фразу: — Приятно пахнешь. Именно в тот момент бета, что не различает запахи, и понял, в чём заключается истинность, ведь Ёль ещё много раз после этого обнюхивал его. Злоба и ревность вмиг охватили школьника, ведь он не собирается делиться чем-то особенно дорогим для себя, а альфа как раз-таки подходит под эту категорию. После этого момента чувства ненависти и неприязни к ни в чём не виноватому Бэкхёну начали расти, ведь и омега часто стал принюхиваться, улавливая нотки феромона земли. Поэтому в голове Ли и появилась коварная идея, которую он начал воплощать в жизнь. А заключалась она в том, что днём он проводил время рядом с Хёном, влюбляя того в себя всё больше и используя его запах, а вечером шёл к Чанёлю, получая его внимание и близость, ведь тому безумно нравилось, как пах Чунчже. Однако и эта недолгая история подходит к концу в момент, когда оба выпускаются из школы. И, конечно, не желая отпускать свою любовь, зная, что тот найдёт себе омегу в университетской жизни, Ли стал злоупотреблять чужими феромонами и вести себя куда более странно и нервно. А в день, когда они остались наедине и Пак снова сделал комплимент, бета полез целоваться, отчего и получил жесточайший удар в скулу. В тот вечер он услышал горькие для себя слова, после чего и началась его месть.***Flashback***
— Что ты творишь? — быстро отодвинувшись от успевшего прикоснуться к губам друга, Чанёль смотрит на него во все глаза. Второй же, сидя на земле после удара, потирает щёку. — А что не так? Ты мне нравишься, и я хочу встречаться с тобой, — устав прятать чувства, будто кота в мешке без воздуха, школьник решает сказать прямо, отчего получает ещё одну дозу удивления. — Разве ты не чувствуешь того же самого? Ты всегда нюхаешь меня, трогаешь, обнимаешь, делаешь комплименты. — Чунчже, о чём ты вообще говоришь? Я никогда не давал тебе повода думать, что у меня есть к тебе чувства. Мы оба прекрасно знаем, что у тебя нет ни обоняния, ни феромонов, поэтому запах, закреплённый на тебе, принадлежит омеге. Я делал комплементы, думая, что ты поймёшь это и передашь хозяину запаха, но ты просто присвоил его себе? — С чего ты вообще это взял? Ты ничего не знаешь о бетах! — разозлившись, парень повышает голос и поднимается с холодной земли. — Да с того, что ты даже не знаешь, какой это запах! — в ответ злится Ёль, но после быстро успокаивается. Ему не хочется говорить глупостей, после которых он может пожалеть. — Слушай, ты мне действительно очень дорог, но как лучший друг. И я не хочу с тобой ссориться или давать каких-либо надежд на отношения. Ты меня не привлекаешь, как спутник. — Всё из-за того, что я бета, да? Из-за того, что у меня нет того прекрасного запаха, которым я пахну?! — выражение лица Ли меняется на более пугающее. Словно тот психически больной человек, который хочет присвоить то, что ему не принадлежит. — Ты же знаешь, что я не имею ничего против бет. Так заложено в природе, понимаешь? Как я смогу любить тебя, если у тебя нет не только запаха, но и течки? Как мне заниматься с тобой любовью, если ты даже от возбуждение не будешь течь? И ладно с этим, но что насчёт потомства? Ваш организм схож с организмом альфы, а я не могу чувствовать что-то к человеку своего пола. Я понимаю, тебе грустно и обидно слышать это, ведь ты не виноват в том, что я альфа, а ты бета. Но, поверь, тебе будет куда больнее, когда ты осознаешь, что я ничего не испытываю к тебе. — Всё! Достаточно! — вновь кричит парень и начинает странно усмехаться, хватаясь за волосы. — Ха! Я только что признался тебе, но услышал в ответ жалость! Ха-ха, как смешно! — Послушай, давай ты успокоишься, и мы спокойно поговорим? Я хочу дружить с тобой и… — Замолчи! Какой вообще в этом смысл? Я хочу быть с тобой, а не дружить! Но такого никогда не произойдёт, пока во мне нет феромонов, так? — это предложение заставляет насторожиться Чана, ведь он понимает, что друг явно уже не в себе. — Да почему ты так зациклился на запахе? Я уже назвал тебе причины, по которым мы никогда не будем вместе! — Причины? Это всего лишь отговорки! Но ничего. Всем свойственно ошибаться, поэтому и ты скоро осознаешь свою ошибку, а после… — он вновь усмехается сумасшедшим выражением, чем пугает куда больше, — после мы будем вместе, — и, резко развернувшись, стремительно уходит, оставив Пака одного. После этого дня выпустившийся из школы Чунчже стал чаще навещать Бэкхёна, продолжая мило общаться и продумывать в голове план своей мести. Он отказывается понимать, что этот омега действительно ни в чём не виновен и просто хочет быть с ним, как и он с Паком. Для него Хён — человек, которого нужно уничтожить, чтобы у альфы не оставалось шанса, кроме как быть именно с ним. И так проходит ещё какое-то количество времени, за которое младший тоже успевает выпуститься. Но вместо того, чтобы идти в вуз, он усердно начинает работать, дабы обеспечить брата, с которым живёт. Ему приходится тяжело и даже очень, но он не подозревает, что кому-то его тяготы приносят удовольствия. Так, в один день, когда шатен возвращается домой поздним вечером после очередной подработки, то не замечает, как неожиданно со спины подходит незнакомый человек и моментально прикладывает к его носу и рту тряпку, пропитанную хлороформом. Безусловно, у хрупкого парня нет ни единого шанса, чтобы отбиться, ведь через пару секунд эта жидкость усыпляет его, оставляя лишь нарастающую тревогу с безответным вопросом: «почему я?». Открывает он глаза только спустя сутки, однако ещё долго не может прийти в себя, пытаясь понять, где находится. Тёмное помещение, больше похожее на подвал, и пустота пугают его, но когда пытается встать и понимает, что его руки и ноги связаны, паника охватывает с головой, подкидывая мысли, что отсюда ему явно не выбраться. Он начинает громко кричать, дабы его услышали и помогли, но поздно осознаёт, что в месте, где нет ни окон, ни дверей наружу, его не услышат. И только спустя двадцать минут истошного крика он слышит шаги, от которых замирает в ожидании. Да, ему безумно страшно, однако он должен держаться, чтобы выбраться отсюда, ведь дома его ждёт младший брат, который уже во всю задействовал поисковую команду и полицейских. — Кто вы?! Что вы хотите от меня и зачем держите тут?! — заметив тёмный силуэт, парень задаёт вопрос, но в ответ слышит лишь усмешку, после которой его глаза распахиваются в изумлении. — Действительно не знаешь, зачем ты здесь? — знакомый голос эхом раздаётся в пустой комнате, заставляя неприятные мурашки пробежаться по спине. Он точно не ожидал такого удара в спину. — Чунчже-хён?.. Что ты… Зачем ты это делаешь?! — Ох, Бэкхён-и… Ты, наверное, и вправду не знаешь, поэтому я объясню. У тебя есть то, что мне нужно, и пока я не заполучу это, ты никогда не выберешься отсюда. Поэтому, чтобы нам обоим было легче, тебе лучше не сопротивляться. — О чём ты? Я никогда не брал у тебя чего-то безвозвратно. — Ошибаешься, брал. Ты забрал у меня самое дорогое, из-за чего я не могу просто так простить тебя и отпустить, — его тон пугающе спокоен и насмешлив, словно он кот, что играется с глупой мышкой перед тем, как сомкнуть клыки на её шее. — Что я забрал? Просто скажи, и я верну это. — Всё не так-то просто, мой дорогой хвостик. Мне нужен твой феромон, но чтобы ты его отдал, мне также нужно выкачать его из тебя, — омега шокировано вылупляет глаза на такое дикое и немыслимое заявление, думая, что тот шутит, но даже не видит в темноте абсолютно серьёзную улыбку. — В-выкачать? Зачем тебе мой феромон? И почему из всех людей ты выбрал именно меня?! — Потому что своим феромоном ты забрал у меня Чанёля! — отчего-то вспыхнув, Ли срывается на крик, но быстро замолкает, продолжая тем же спокойным, но уже разозлённым тоном. — Я заберу все твои жилы с запахом, а после волью их в себя. Обещаю, тебе не будет больно, если будешь послушным, каким был всё это время. Я ведь нравлюсь тебе, не так ли? Так сделай что-то хорошее во имя любви. От последнего предложения Бэкхён замирает и, кажется, понимает, о чём идёт речь. Пусть он не знает, кто такой этот Чанёль и как они связаны, он понимает, что бета хочет стать омегой, использовав его феромоны, как пользовался им всё это время. — Так всё это время я был предметом твоих нужд? Поэтому ты просил меня каждый раз закреплять на тебе свой запах? Потому что какой-то там альфа желает омегу, а не бету? — услышав это, старший вновь злиться, а после, остановившись в полуметре, даёт сильную пощёчину Бэку, который валится на правый бок и видит пятна перед глазами от такой мощи. Будучи связанным по рукам и ногам, ему с трудом удаётся вновь принять сидячее положение, он ощущает тупую боль и жжение в скуле. Но он больше не собирается играть по чужим правилам, дабы становиться игрушкой, поэтому, тихо засмеявшись, он продолжает. — Тебе никогда не заполучить мой феромон. Но, ожидавший такого ответа и не надеявшийся ни на что, мужчина склоняется и хватает пальцами чужой подбородок. Он с силой сжимает кожу, чтобы не позволить отстраниться, но этим причиняет боль. И Ли видит чужой взгляд, полный ненависти и страха, однако это его даже забавляет, давая понять, что месть началась. — Тогда сиди и страдай до конца жизни. А она будет недолгой, я гарантирую.