Чистая любовь.

«Всю ночь я не буду спать. Говоря начистоту, я не смогу сомкнуть глаз. Знаю, я смогу это пережить, Ведь я прошёл сквозь огонь, чтобы спасти свою жизнь. Я хочу этого, я жутко хочу жить, И я стараюсь изо всех сил, Но вот очередное поражение… Ты не увидишь, как я разрываюсь на части.»

      Последующие два дня после смерти отца Бэкхён не отходит от тела ни на сантиметр, за исключением уборной. Он отказывается есть и спать, в мандраже ожидая, когда на третий день начнут устраивать поминальную церемонию. Его слёзы полностью высохли, а душа пустует, пропуская сквозь себя сквозняки. Он также перестаёт разговаривать, лишь изредка что-то шепча, будто общаясь с отцом.       И все эти действия причиняют Чанёлю боль, заставляя беспокоиться. Он не знает, всё ли с парнем будет хорошо и действительно ли он сможет справиться со всем, однако настаивать или давить на него, чтобы не пропускал приём пищи и сон, мужчина не собирается. Пак просто находится рядом, контролируя состояние младшего, чтобы при внезапной панической атаке оказать помощь. Но, как бы странно это не звучало, он даже хочет, чтобы она случилась, вывела омегу на эмоции, ведь по-другому Бэк ни на что не реагирует. Он словно стал овощем, а все чувства выкачали из него полные переживаний и горя дни, что не может не пугать.       — Мы готовы, — от мыслей его отвлекает пришедшая на третий день медсестра, которая отвечает за поминальную церемонию.       Она предупреждала, что при жизни Бэкун завещал кремировать его тело, поэтому омега без каких-либо слов поднимается с места и наблюдает, как пришедшие мужчины осторожно перемещают тело в гроб. Они просят пройти с ними в зал крематория, где позволяют в последний раз попрощаться с родным человеком. Блондин лишь проводит ладонью по бархатному гробу и выходит за дверь, наблюдая через окошко, как его погружают в печь.       На дисплее моментально появляется надпись «горит», ориентировочно с продолжительностью времени два часа. На очередные уговоры альфы пойти с ним и подождать в столовой, Хён отрицательно качает головой и садится на свободный стул позади. Он позволяет приобнять себя таким образом, чтобы голова лежала на груди старшего, после чего прикрывает глаза и просто слушает чужое сердцебиение. За эти дни он очень сильно устал и потерял вес, поэтому Чанёль просто начинает поглаживать по его спине, периодически утыкаясь в макушку и целуя.       Мужчина часто был на похоронах и не раз видел мёртвые тела, однако никогда ему не доводилось — чему он несказанно рад — терять настолько родного человека. Именно поэтому ему довольно тяжело понять чужие чувства. Конечно, он мог бы представить траур такого рода, однако не может предугадать свою же реакцию при виде человека, что лежит перед ним и не дышит.       — Бэкхён-и, они закончили, — спустя некоторое время мужчина осторожно касается его руки, думая, что Бэк задремал, однако тот моментально открывает глаза и видит на дисплее «сгорел».       Парень молча принимает протянутую урну с прахом и, поклонившись, шагает к выходу. Холодный ветер резко ударяет в лицо, однако от этого младшему становится только легче, ведь его горящие бесконечными слезами глаза, наконец, могут немного охладиться. И ожидая, пока Ёль отключит сигнализацию с автомобиля, садится на переднее сидение, сразу пристёгивая ремень. Всё это он делает так же безмолвно, но до тех пор, пока второй не садится за руль.       — Он н-никогда не видел гор, — внезапно тихим и осипшим голосом произносит Хён, чем поначалу даже удивляет альфу. После он опускает взгляд на фарфоровую чашу и ясно даёт понять, чего хочет.       — Тогда едем в горы. ***       Спустя полтора часа, найдя замечательное место, где прямо у подножья находится море, они на машине взбираются на самую высокую точку, куда только можно подняться. Перед этим, заметив несколько магазинчиков, построенных в ряд, Чанёль просит младшего подождать и выходит из автомобиля. А через пару минут, открыв дверь к заднему сидению, кладёт купленные цветы с длинной красной ленточкой.       К великому счастью, на такой высоте нет ни единой души, что позволяет спокойно припарковаться и выйти, вдохнув свежий морской воздух. Они подходят к первому и, кажется, единственному в ближайших километрах бархатному дереву, чтобы затем положить рядом урну и небольшой букет цветов. Но стоит только омеге подумать о том, что, наверное, следует что-то сказать, как его внимание привлекает Пак, который достаёт купленную ленточку, зубами разрывает её на несколько частей и принимается завязывать на ветки.       — Спасибо за то, ч-что рядом, — тихо произносит Бэк и, потянувшись, берёт старшего за руку, переплетая с ним пальцы.       — За это не благодарят. Я всегда буду с тобой, — мимолётно улыбнувшись, он направляет взгляд туда же, куда и парень — на фарфор, где аккуратно выгравировано «Бён Бэкун. 15.06.1953 — 03.08.2022». — Как ты… себя чувствуешь?       — Нормально, — кивнув, отвечает Хён, на что получает тяжёлый вздох, ведь старший понимает, что тот врёт. — Нет, в-всё, правда, хорошо. Для меня было шоком ув-видеть, как только что найденный р-родной человек умирает, но… я изначально н-ни на что не над-деялся. Я не г-глупый мальчик, который будет думать, ч-что всё обойдётся, но в-всё же… это грустно, — честно признаётся блондин, не желая что-либо утаивать. — Он ч-часто говорил мне н-не плакать по нему, поэтому я б-больше не буду. Т-тебе не о чем п-переживать, я, правда, в п-порядке.       — Но ты ничего не ел и не смыкал глаз эти три дня.       — И поэтому с-сейчас я такой голодный и сонный, — впервые за пару суток улыбнувшись, омега поднимает глаза, позволяя увидеть Чану, как те сверкают. — Думаю, он н-нашёл покой, глядя на нас, а это самое г-главное.       — Он также благословил нас, — улыбнувшись в ответ, Пак подмигивает, чем вызывает изумление на чужом лице и заставляет вновь возмущённо опустить взгляд на урну.       — Что?! П-папа, когда ты успел? Д-да ещё и за моей сп-пиной!       — Мы просто оба предугадывали твое смущённое «да ни за что!» и поэтому решили все тайно, — на протестующее выражение лица Бэка альфа смеется: — Мне посчитать, сколько раз ты говорил это?       — Да п-просто ты вечно д-дразнишь!       — Конечно, мне нравится шутить, но я всегда был серьёзен насчёт нашего будущего.       — Не в-выдумывай.       И, продолжив спорить, они направляются обратно к машине, решая поесть морепродуктов в ресторанчике у моря. К счастью Чанёля, Бэкхён действительно приходит в норму, за исключением его частых зеваний. А уже после плотного обеда альфа наблюдает, как тот мило сопит всю поездку до дома. ***       Ближе к вечеру, наконец, припарковав машину в гараже, Пак решает не будить младшего, а самому отнести того в комнату на втором этаже. Вот только остановившись у двух дверей в спальни, находящихся напротив, он минут десять решает, в какую же ему следует уложить своего парня. И осознав, что они ведь встречаются, без промедлений несёт в свою, укладывая на чистую простынь.       Зная, что Хён не станет просыпаться, ведь в конце концов наступивший сон унёс его с концами, мужчина самостоятельно расстёгивает чужую широкую рубашку, а затем стягивает и брюки. Его безумно привлекает чужое тело, однако порой он боится прикоснуться к нему из-за чрезмерной худобы, дабы не сломать своими мощными руками его хрупкие кости. Он также останавливает взгляд на шрамах и желает проверить, нет ли их больше на других участках тела, помимо колен, запястий, изгибов локтя и шеи. И к его великому сожалению, он находит глубокие порезы на щиколотках, будто кто-то специально прошёлся острым ножом, едва не задев кость напором.       Тяжело вздохнув, Чанёль оставляет поцелуй на каждом изученном бугре, после чего берёт из шкафа свою чистую футболку и натягивает её на блондина. Закончив со всем и переодевшись сам, он ложиться на свободный край и крепко обнимает Бэка.       — Сладких снов, любимый. ***        Проснувшись же ранним утром в тёплых объятиях, что сопровождаются громким сопением у уха, Бэкхён широко улыбается, продолжая думать, что это сон. Он, наконец, чувствует, что его работающая всё это время голова успокоилась, а тело отдохнуло, позволяя теперь уже здраво мыслить без какой-либо боли. Омега тихонько переворачивается в объятиях и открывает глаза, сразу же сталкиваясь с чужим кадыком, отчего немного пунцовеет, ведь ему всегда нравилась эта часть тела до безумия. Он медленно поднимает голову и умиляется ещё сильнее, видя, что мужчина, имеющий немного острые черты лица, сейчас выглядит, подобно малышу, милым и с пухлыми щёчками. И, не сумев побороть своё желание, парень тянется и легонько щипает их, ловя себя на мысли, что кожа альфы безумно мягкая.       Спустя пару минут, вдоволь насмотревшись и пощупав своего мужчину, он осторожно разворачивается обратно, желая найти свой телефон, которого нет ни на какой видной поверхности. Так же бесшумно отодвинув одеяло, Хён привстаёт, пытаясь найти свою одежду, но резко понимает, что одет всего-лишь в одну паковскую футболку, отчего мигом краснеет и шокированно кидает взгляд на невинное лицо старшего.       «Извращуга. Зачем надо было раздевать меня?!» — возмущённо поругав в своих мыслях брюнета, он хочет подняться и найти свою одежду до того, как проснётся Ёль. И только у него получается одной ногой коснуться пола, как альфа, почувствовав некие движения рядом с собой, тянется и обхватывает пропавшую талию рукой, притянув обратно.       — Ой! — издав тихий звук, блондин прислоняется спиной к груди и чувствует, как чужой нос зарывается в изгиб шеи, что-то невнятно мыча. Безусловно, думая, что старший всё ещё спит, ровно через пять минут он медленно прикасается к обвивающей его руке, чтобы приподнять и вылезти.       — Бэк, я не сплю, — но его планы вновь рушатся после чужого хриплого голоса, которым Ёль обдаёт незащищённый участок кожи. А его ладонь неторопливо поднимается выше и обнимает уже поперёк груди, чтобы точно не сбежал. — Милый, куда ты опять убегаешь от меня?       — Н-никуда… Доброе утро, — тихо пролепетав, парень смущается от ласкового обращения к себе и получает лёгкий поцелуй за ушко.       — Доброе. Хорошо спалось?       — Угу. Г-где мой телефон? Он ст-только раз звонил, но я так и н-не ответил.       — Заряжается. Тебе звонил Сехун, как и мне. Он волновался из-за того, что мы так неожиданно пропали до завершения свадьбы и не отвечали на звонки. Я наплёл ему всякой чепухи, по типу: «мы уехали, потому что резко захотели провести время вместе», а он поверил, надумав себе всякого, — говорит Пак и видит задумчивые кивки блондина, пока тот не понимает, о чём на самом деле идёт речь. А поняв, возмущённо сводит брови. — Кстати, пока не отошли от темы, хочу спросить кое-что.       — Ч-что? — надеясь, что вопрос не относится к теме из последнего предложения, Хён нервно сглатывает, радуясь, что лежит сейчас спиной. Но после услышанного вопроса его глаза распахиваются в изумлении, а сам он, схватив одеяло, резко натягивает на голову.       — Когда у тебя течка?       — З-з-зачем тебе эта инф-формация?!       — Я просто хочу знать, — не поняв чужой реакции, он не без труда приспускает укрытие и откидывает его назад, полностью оголяя худые ноги. Бэкхён же, запаниковав от частичной наготы, поднимает колени к груди и пытается как-то натянуть на них футболку.       — П-просто не спрашивай…       — Мне, как твоему альфе, нужно это знать, чтобы быть готовым ко всему. К тому же, я не вижу ни единой причины для смущения, ведь это абсолютно естественно для омег. Но я также спрашиваю из-за беспокойства за твоё здоровье, ведь за столько месяцев я не застал ни одну из твоих течек, — продолжает мужчина, ожидая ответа, который следует не сразу, а спустя только несколько долгих секунд. Видимо, парень просто настраивал себя на то, чтобы ответить.       — Я д-даже с омегами н-не могу говорить на т-такие темы, а ты п-просишь рассказать тебе… — неторопливо, но немного даже обиженно выдаёт, заставляя улыбнуться. — У меня сильные сб-бои в организме, п-поэтому я не м-могу предугадать, когда н-наступит следующая т-т-течка. Мне также запрещено пить блок-каторы и вводить ингибиторы.       — Я бы и без запрета от врачей не позволил тебе это пить, — чуть приблизившись, полушёпотом произносит старший в ухо, кусая хрящик, отчего второй, чуть ли не взвизгнув, сразу прикрывает участок. — И тебе не стоит больше смущаться или сторониться таких интимных тем, потому что в этом плане ты не индивидуален. Вот, посмотри на Лухана. Он в первый же день ходил и орал во всю компанию, что у него опасные дни, понимая, что многим всё равно. А что касается альф, то большинство из них знает даже побольше омег об их цикле и родах, от которых ты тоже почему-то конфузишься. Но если ты всё равно не можешь обсуждать эти темы с кем-то, то обсуждай со мной. В любом случае, я единственный, кто увидит тебя во всех стадиях и позах.       — Т-тебе тем более н-не буду больше н-ничего говорить, — на чужой доверительный диалог парень только фыркает, чем вызывает едва ли не истерическую усмешку, ведь Чанёлю так хотелось, чтобы Хён именно с ним всё обсуждал.       — Почему нет-то?!       — П-потому что ты т-только дразнить ум-меешь, — и, нахмурившись от сказанного, мужчина резко разворачивает блондина к себе лицом, видя его немного удивлённые глаза.       — Бэкхён, я делаю это, только чтобы разрядить атмосферу, зная, что тебе неловко, но большая часть моих слов не являются стёбом. Частые предложения заняться чем-то весёлым являются действительно моим желанием, потому что я хочу тебя, потому что ты привлекательный и потому, что я люблю тебя, — на этом, не ожидав таких слов, Бэкхён опускает глаза и улыбается. Ему ново и при этом безумно приятно слышать такое, отчего сердце непроизвольно подаёт сигналы на дальнейшие действия. И Хён, будучи таким смущённым, не может справиться с внезапным порывом поцеловать старшего, отчего снова поднимает голову и тянется. Но, не рассчитав расстояние, он касается лишь чужого кончика носа, чем удивляет и удивляется сам. — Приму это за ответное признание в любви. ***       После того дня проходит ещё один месяц, в который пара идёт в гости к братьям в их новый дом, замечая, что у Лу стал мило выпирать животик. И это даёт осознание быстротечности времени, будто и не проходило почти три месяца, что подарили множество новых моментов. Будто ещё только вчера Сехун боязно стучал в закрытую дверь и говорил, что идёт на собеседование в компанию, где встретил истинного, а сейчас уже счастливо живёт с мужем и ждёт малыша.       Также Бэкхён решил не говорить Хуну о случившимся с его отцом, чтобы младший не переживал за него, думая, как бы поддержать. Да, он пару раз упоминал, что был рад знакомству и нужно бы ещё встретиться, но блондин на это лишь согласно кивал, ничего больше не говоря. Чанёль же всё ещё пытается затащить к себе в дом вновь съехавшего омегу, не понимая, когда его «хочу ещё немного там пожить» закончится. Но на приглашения к себе, безусловно, мужчина охотно соглашается, уже привыкнув к чужой постели, полностью пропитанной запахом дождя. Иногда, после тяжёлого дня, он даже путает квартиры и по привычке приходит к Бэку, сразу же заваливаясь в его кровать и прекрасно зная, что второй вовсе не против.       По окончании же замечательного месяца, в котором паре действительно досталось больше времени, чтобы посвятить его друг другу, Чанёль получает весьма неприятное письмо, заставившее его буквально выйти из себя. И, прочитав его несколько раз, он впервые едет к себе домой, не написав ни единого сообщения омеге, который в свою очередь даже звонит пару раз.       Блондин настолько привык к вечному присутствию альфы рядом с собой, что внезапное исчезновение его пугает до безумия. Такое поведение не свойственно Паку, поэтому оно и заставляет думать, что младший ему надоел.       Чанёль же только на следующий день, не спав перед этим всю ночь в попытках решить вопрос иным путём, едет к Бэку, дабы объясниться. И, воспользовавшись дубликатом ключей, которые вручил ему Се, он тихо заходит в квартиру, понимая, что младший спит.       — Бэкхён-и, я дома, — застав парня в его же комнате, лежащим на животе в позе звёздочки, он садится на край и осторожно проводит ладонью по волосам, целуя открытый от лохматых волос лоб. — Милый, мне нужно тебе кое-что сказать, а затем уехать на работу.       — Мхмф… отвали, — скинув по привычке чужую руку с головы, он отворачивается в другую сторону, не меняя раскинутое положение ног. Но Ёль на это только усмехается и не придумывает ничего лучше, кроме как задрать пижамную рубашку и поцеловать несколько участков на узкой спине. — Щ-щекотно! Я же сказал, от-твали! — повысив голос, вновь недовольно говорит Бэк, пытаясь пяткой спихнуть мужчину с края кровати.       — Если ты не проснёшься, то я продолжу, — в ответ спокойно произносит Ёль, зная, что у него не так много времени, но получает на это игнор. В итоге, пожав плечами и решив, что как с ним, так и он, хватает пятку, теперь уже задирая широкую штанину до уровня бёдер.       Медленно приблизившись, он целует внутреннюю сторону колена, чувствуя, как второй вновь начинает пинаться. Но, не обратив на это абсолютно никакого внимания, альфа поднимается выше, уже касаясь внутренней стороны ляжек. И только после этого, ощутив сильные мурашки, блондин подскакивает на кровати и шокировано смотрит на старшего.       — Я ведь предупреждал, а теперь вошёл во вкус, — одарив сексуальной ухмылкой, он хватает за щиколотку и тянет на себя, отчего Хён проезжается по постели уже спиной, чудным образом оказываясь под Паком. — Мне всё ещё нужно тебе кое-что сказать.       — Т-ты не заметил, что я об-биделся, между прочим? — фыркнув, он снова отворачивается. — Вчера ты д-даже не удосужился нап-писать мне хотя бы одно сообщение. Ты х-хоть представляешь, как я волновался? А с-сейчас ты сидишь тут и п-просишь выслушать тебя? Пф, курам на смех.       — Да, ты прав, я не должен был так поступать. Но, поверь, на то была причина. Я даже не спал всю ночь, пытаясь хоть как-то сменить её направление в другую сторону, но не вышло, — и тут обидчивые глаза омеги с нахмуренными бровями заинтересовано поворачиваются обратно, ожидая продолжения. Чанёль вздыхает, но прежде, чем начать, снимает с себя пиджак и галстук, вновь возвращаясь и нависая сверху. — Мне нужно уехать в командировку на две недели.       — К-куда? — удивившись такому неожиданному заявлению, он хмурится куда сильнее, не понимая, серьёзен ли мужчина или нет.       — В США. Я пытался договориться на видеосвязь, но мне отказали, сказав, что явка обязательна. Мне нужно съездить на работу, затем домой, чтобы собрать вещи, а ночью уже вылет. Поэтому я и пришёл именно сейчас, чтобы увидеть тебя до отъезда, — но на это блондин лишь краснеет и, к сожалению, далеко не от смущения, а от закипающей злости.       — И т-ты говоришь мне это т-только сейчас?! Пак Чанёль, ты п-полная задница! — он начинает колотить старшего по плечу, чтобы отодвинулся, но тот, продолжая нависать, всё терпит, понимая, что заслужил.       — Бэк, прости.       — П-прости?! Это всё, что ты можешь с-сказать? Прости? Н-надо было думать вче… ммхм! — его поток злобных криков останавливает пара губ, так неожиданно впившихся в чужие.       Чанёль знает, что, на самом деле, омега не злится, а просто расстроен такой информацией, ведь две недели это очень долго, да ещё и в абсолютно другой стране. Бэкхён же, ощутив тёплый язык, касающийся собственного, тихо мычит и обнимает альфу, будто только и ждал этого действия. Однако, как бы оба ни старались не торопиться, их действия в этот раз более резкие и страстные, заставляющие мужчину буквально зарычать от податливого тела под ним. Он отстраняется от губ, которые, потеряв тепло, тянутся следом, и прижимается к ключицам, оставляя влажные засосы и лёгкие покусывания.       Блондин, вновь ощутив приятную дрожь в теле и сковывание мышц живота и паха, пальчиками зарывается в копну уложенных волос, которые становятся лохматыми. Он даже не сразу осознаёт, что все его пуговицы ночной рубашки расстёгнуты, а пухлые чужие губы выцеловывают линию грудины. Но Бэк снова не позволяет прикоснуться к своим соскам, мыча тихое: «н-не трогай».       — Но тебе ведь нравится это. Ты очень чувствителен в этой зоне.       — П-просто не трогай… пожалуйста.       — Хорошо, — согласившись, мужчина опускается ниже, оставляя следы уже на животе. Ему прекрасно видны с этого ракурса все наслаждения парня, который прикрывает глаза и слегка откидывает голову. Его тело вздрагивает с каждым новым прикосновением, что заставляет вновь и вновь повторять действия. — Бэкхён-и, ты мне доверяешь? — внезапно спрашивает Чан, ожидая услышать вопросы, по типу «к чему это?», но приятно удивляется, слыша только честное и незамедлительное:       — Да.       — Тогда расслабься и получай удовольствие.       Но, кажется, отвечая альфе, парень совершенно не думал, что может последовать за этим, поэтому, когда с него стягивают пижамные штаны вместе с боксерами, он распахивает глаза и мигом сводит ноги, пытаясь прикрыть срам. Однако Паку не составляет труда вновь раздвинуть их и, оставляя поцелуи в зоне паха, убрать чужие ладошки, чтобы перейти к небольшому и уже давно вставшему члену.       Не желая прикасаться руками, чтобы создать более приятный эффект, мужчина сразу проводит горячим языком от основания до самой головки члена, что сочится естественной смазкой. Хён же, ощутив это, сразу содрогается и, выгнувшись в спине, громко стонет. Но не сразу поняв это, он стыдливо прикрывает рот ладошкой и зажмуривает глаза, пока старший погружает член в рот, начиная двигать головой.       От неоднозначных, но колоссально приятных ощущений, которые он чувствует впервые, омега не знает, о чём думать и куда себя деть. В голове одна пустота, а низ живота продолжает пульсировать, заставляя сердце с каждой секундой биться чаще. И он буквально извивается, уже не думая о своих громких стонах, которые безумно нравятся второму, пока в один момент Чан не хватает того за бёдра, прижимая к матрасу. Он двигает головой так, что сводит младшего с ума — то невероятно медленно, будто давая передышку, то вновь ускоряясь, приближая к разрядке. Но не успевает Бэк кончить и, наконец, расслабиться, как альфа опять замедляет движения, то и дело задевая языком уздечку, чтобы парень содрогался.       Бэкхёну так приятно, что он чувствует, как его тело буквально горит. И, не сумев больше контролировать тело, он раздвигает ноги шире, одну руку опускает со своего рта, чтобы ухватиться за подушку над головой, а второй сжимает простынь до побеления костяшек. Чанёль на это только усмехается и выпускает неудовлетворённый орган изо рта, чтобы поцеловать, а затем укусить белоснежную, но чувствительную ляшку.       — Ай… — тихо мычит парень, всё ещё не открывая глаз.       — Тебе нравится? — задав вопрос, он наблюдает за тем, как младший мило кивает головой, вновь покрываясь алым румянцем. — А глазки открыть не хочешь? — и получив на это теперь отрицательный кивок, он хочет продолжить начатое.       Но не успевает Ёль прикоснуться к члену, как видит, что омега всё же решается и приоткрывает один глаз. Однако увидев мужчину прямо у своих ног в таком пошлом виде, он моментально зажмуривается и краснеет пуще прежнего, слыша смех. Он хочет снова свести ноги, но не может, потому что опять начинает стонать.       Решив больше не мучить младшего, ведь ещё нужно успеть на работу, Чанёль ускоряет темп, замечая, как чужое дыхание то учащается, то замирает. И когда блондин максимально приближается к разрядке, не успевает даже отодвинуть альфу, который крепко держит за бёдра, чтобы не сбежал, и с громким стоном бурно кончает. Мужчина же, улыбнувшись, всё глотает, пока второй, тяжело дыша, пытается прийти в себя, не осознавая, что они сейчас сделали.       Закончив, Чан поднимается с кровати и шагает в сторону ванной, чтобы ополоснуть рот и вернуться к Хёну, который так же лежит и, дыша через приоткрытые губы, смотрит в потолок. Он подходит, натягивает его штаны, застёгивает некоторые пуговицы и вновь целует в губы несопротивляющегося и будто отстранившегося от мира парня.       — Надеюсь, теперь ты примешь мои извинения. Я уже опаздываю, так что мне надо ехать. Обещаю, две недели пролетят так быстро, что опомниться не успеешь, — но Бэкхён продолжает молчать, изредка моргая. — Скорее приходи в себя, сходи в душ и жди моего звонка, хорошо? А когда я вернусь, мы продолжим начатое, — и тут его щёки снова загораются, давая понять, что младший не при смерти.       Посмеявшись на это, он надевает галстук, пиджак и, вновь подарив звонкий поцелуй, шагает к выходу. А сев уже в машину, издает тяжёлый выдох и прислоняется лбом к холодному рулю, пытаясь успокоиться. Сейчас он чувствует, как его ширинка брюк готова вот-вот разорваться, однако времени на самоудовлетворение у него действительно нет. Поэтому, теша себя тем, что после возвращения они действительно зайдут дальше, альфа заводит двигатель. ***       Ближе к вечеру, когда Бэкхён сидит уже полностью в здравомыслящем состоянии, он игнорирует все звонки альфы, не желая в ближайшие пару дней разговаривать по телефону и видеосвязи. Ему всё ещё стыдно за утренний инцидент, после которого он то и делает, что визжит, пиная воздух ногами от воспоминаний своих стонов и лица Чана у своего паха. Но от пятнадцатого подряд звонка парень всё-таки не выдерживает и с опаской поднимает трубку, сразу же слыша чужой гневный тон.       — Чёрт, Бэкхён! Ты хоть знаешь, как я перепугался, думая, что уже что-то случилось с тобой? Почему ты не можешь хотя бы сообщение написать?       — А т-ты почему не м-можешь написать? — в ответ недовольно бурчит омега и слышит теперь усмешку.       — А ты бы ответил?       — Да…       — Не ври, ты бы просто прочитал и проигнорил, — но на это смущённому Хёну возразить нечем, потому что так оно и было бы. — Как ты себя чувствуешь?       — М-мы можем не г-говорить об этом? — вновь шёпотом пробурчав, он понимает, что второй смеётся.       — Бэк, я имел в виду твоё общее состояние, а не утреннее.       И вновь засмеявшись, он просит прощения, потому что младший хочет сбросить вызов и больше никогда не поднимать эту треклятую трубку. Но в итоге, вдоволь насладившись чужим раскаянием, они разговаривают ещё какое-то время, вплоть до момента, пока мужчина не садится в самолёт. Они долго прощаются, прося беречь себя и даже не зная, удастся ли им выловить время и вновь нормально поговорить, ведь разница во времени действительно немаленькая. Тринадцать часов, как ни крути.       Наконец, отключив устройство, Бэкхён откладывает его и включает телевизор, в мыслях молясь, чтобы полёт Пака был максимально безопасным. Он также старается не думать о том, что сейчас находится в доме совершенно один, дабы страх вновь не начал поедать его. ***       И так проходят несколько дней, завершая первую неделю без альфы. Безусловно, Сехун часто звонит брату и навещает его, тоже беспокоясь за состояние, а иногда приводит Лу, с которым те мило болтают до вечера. И невозможно не заметить, что Хан выглядит куда лучше, чем прежде. С наступлением беременности его лицо стало буквально светиться, кожа приобрела большую мягкость, а волосы на ощупь стали такими шелковистыми, что Хён даже немного завидует.       Также Бэкхён теперь чаще видится с Сухо, пытаясь наверстать те упущенные года, за которые им не удавалось нормально проводить время. И, на удивление, парень даже сходил разок в гости, познакомившись с мужем омеги. Хоть ему по-прежнему неловко, смена обстановки явно идёт на пользу.       Однако все эти перемены не могут заменить то тоскующее чувство внутри, что с каждым днём проявляет себя всё больше и больше. Конечно, Чанёль даёт о себе знать в любую свободную минуту, однако это всё равно не то общение, которое хотелось бы иметь, ведь пока один бодрствует, второй крепко спит. И пусть омега никак не показывает свои чувства окружающим людям, стараясь и сам избегать их, по ночам ему всё же не хватает крепких объятий и заполняющего грудь феромона.       Так проходит и середина второй недели, за которую Хён учится выходить на улицу в одиночку. Он никогда не чувствовал в себе такой смелости, как сейчас, поэтому, пока он может, пользуется моментом и ходит сначала по малолюдным местам, а затем по магазинам, с неловкостью покупая что-то. Его речь также меняется до неузнаваемости. Если изначально он боялся сказать даже слова, запинаясь на каждой букве, то сейчас он останавливается лишь один-два раз в предложении, когда общается с незнакомцами. И для него это действительно огромный успех.       И всё идёт настолько хорошо, из-за чего немного даже тревожно. Словно это приятное затишье перед чем-то страшным, ведь не могут же в жизни быть одни радуги. И в один момент эти переполняющие Бэкхёна мысли становятся реальностью, когда посреди ночи ему приходит сообщение от неизвестного номера.       Он моментально просыпается и хватает устройство, надеясь, что это Пак, из-за чего его сердце готово вот-вот выпрыгнуть, но вопреки ожиданиям, включив экран, он досадно вздыхает, видя лишь неизвестные цифры. И пусть омега сонный, содержание быстро прочитанного сообщения ясно даёт понять, кто его отправитель, отчего глаза распахиваются в ужасе, а тело бросает в холод. Он мигом принимает сидячее положение, потирает глаза, чтобы свет не резал зрение, и дрожащими пальцами, что покрываются липким потом, вновь придвигает устройство к лицу, дабы не ошибиться в догадках.       И с каждой секундой, с каждым вновь и вновь прочитанным смс давящая темнота поглощает парня с головой, но ему безумно страшно сделать даже малейшее движение, не говоря уже о том, чтобы встать и включить свет. Он ощущает, как воздуха в лёгких становится колоссально мало, отчего грудь вздымается гораздо чаще. Он не чувствовал такого сильного давления уже несколько лет, из-за чего паника заставляют схватиться за одеяло до побеления костяшек. Омега хочет позвонить хотя бы Сухо, чтобы тот приехал, но из-за влаги, накопившейся в глазах, он ничего не видит. И спустя пять минут тяжёлого дыхания, в итоге не сумев совладеть с собой, он теряет сознание от кислородного голодания, обессиленно падая поперёк постели. Но единственное, о чём он успел подумать в последний момент, это: «я не хочу умирать».       И пока на одном конце Бэкхён видит лишь темноту, на другом усердно работающий Пак чувствует внезапную тяжесть в груди. Его совещание окончилось пару минут назад, поэтому он думал сходить на обед, однако резкая перемена в самочувствии, будто что-то с силой рухнуло, заставляет остановиться и взять в руки телефон.       Он понимает, что омега сейчас спит, однако он также знает, что его сон достаточно чуткий, поэтому, долго не думая, он набирает номер, желая убедиться, что с тем всё хорошо. Но его неприятное предчувствие только разрастается, когда на звонок не отвечают уже и с третьего раза. Не выдержав, он набирает Сехуна, надеясь, что хотя бы тот ответит.       — М-м… алло? — и, к счастью, тот поднимает устройство, сонно бурча в трубку.       — Наконец-то! Хун-а, Бэкхён с тобой?       — Что? Нет, я дома. А что такое? — всё ещё продолжая видеть сны под веками, отвечает младший, даже не до конца понимая, что общается с другом впервые после его отъезда.       — Он трубку не берет, я беспокоюсь, — выдохнув, мужчина садится на небольшой диван в офисе и принимается потирать переносицу.       — Чанёль… с твоей головой всё в порядке? Кажется, ты переработал там и забыл, что в Корее ночь, — недовольно бурчит О, уже полностью пробуждаясь. — Конечно же, он не возьмёт трубку в такое время! А ты мог бы и раньше мне позвонить… даже не беспокоишься о своём друге, не говоря уже о том, что на сообщения не отвечаешь.       — Не ной, пока ты там сладко спишь, я тут жопу рву за всех, что днём, что ночью. Я даже с Бэком не общался нормально, а ты говоришь тебе писать, хотя сам счастливо спишь там с мужем.       — Пф…       — В любом случае, пожалуйста, сходи к нему завтра. Мне как-то беспокойно… — просит старший и переводит взгляд на наручные часы, понимая, что времени до следующего совещания осталось совсем ничего, а он даже не пообедал. Хотя, признаться честно, ему б кусок в горло не полез, однако он не хочет потом страдать от боли и урчания в животе.       — Ладно, ладно, пойду, как посветлеет, — без раздумий соглашается младший, решая, что если альфа что-то почувствовал, значит, есть на то причина. После пробуждения ему и самому стало как-то не по себе, однако он старается не зацикливаться на этом, думая, что это из-за Лухана, который ворочается во сне.       Отключив вызов, Се тянется и целует парня в открытый лоб, свободной рукой касаясь небольшого живота. Он хочет вновь закрыть глаза и погрузиться в сон, зная, что всё хорошо и он счастлив, однако после слов друга ему не удаётся этого сделать. Навязчивые мысли заполняют его голову до краёв, внушая переживание, которое он не испытывал уже долгое время. В последние несколько месяцев Сехун действительно не интересовался братом, как год назад, будучи сконцентрированным на своей жизни. И пусть это именно то, чего Бэкхён желал всё это время, мужчина всё равно чувствует некую вину.       Не сумев сомкнуть глаза и в последующий час, О переводит взгляд на электронные наручные часы, которые указывают на пять утра, после чего вздыхает и поднимается с нагретой постели.       — Чёртов Пак… А ведь мне такой сладкий сон снился, — пробубнив себе под нос недовольства, альфа шагает в сторону душевой. ***       Уже через полчаса, написав мужу сообщение, чтобы тот не волновался при пробуждении, Хун садится в автомобиль и заводит двигатель. Дорога оказывается недолгой, потому что нет пробок, однако с каждым пройденным километром неприятные ощущения в груди младшего возрастают, беспокоя его. И вот, когда он оказывается у порога дверей, отчего-то начинает торопиться, чтобы открыть её, после чего забегает внутрь, словно за ним гнались.       Тихо пройдя до комнаты, он застаёт брата спящим в постели, однако его внимание привлекает совсем не естественная поза, которую тот принял. Если быть точнее, то ни один человек в здравом уме не будет спать в сидячем положении, при этом корпусом упав вперёд на ноги. Нахмурившись этому, альфа снимает с себя джинсовку, откладывает ключи и подходит ближе, дабы разбудить второго и убедиться, что с ним всё в порядке.       — Хён, просыпайся, — осторожно тормоша блондина за плечо, он самостоятельно приподнимает обессиленное тело. — Спина ведь болеть будет… И когда только ты уснул, что даже не удосужился лечь по-человечески? Эй, ты меня хоть слышишь? И чего Чанёль только волновался… спишь, как убитый, — наконец, сумев хоть немного разбудить омегу, чтобы тот принял нормальное положение, Сехун внезапно сталкивается с тем, чего больше всего боялся.       Как только глаза старшего открываются, он поднимает голову и сразу же видит человека, отчего совсем неожиданно начинает громко кричать и отползать назад, яро пиная ногами по постели. Удивившись же такому внезапному действию со стороны брата, О застывает на месте, не зная, что следует предпринять. И первой его мыслью оказывается то, что Бэк просто не ожидал ранним утром увидеть кого-то в своей квартире. Однако, когда тот заглядывает в чужие глаза и видит стеклянный ужас со страхом, сам пугливо и шокированно отшагивает назад.       — Эй, Хён, это ведь я! Посмотри, я твой брат, всё хорошо, — не желая думать, что блондин вновь каким-то образом оказался в своём прошлом, Се пытается как-то того расслабить и дотронуться. Однако второй не позволяет, начиная кричать куда громче.       Бэкхён с силой пинается, продолжая вжиматься в стенку за собой, дабы хоть как-то почувствовать опору. Его глаза широко раскрыты и пугают младшего, а руками он хватается за уши и хлопает по ним, чтобы перестать слышать пробудившиеся голоса в своей голове. Он снова не видит в человеке напротив своего брата, отчего, срывая голос, проговаривает: «пожалуйста, не трогайте!».       — Х-хей… не шути так, мне становится не по себе. Всё ведь было в порядке вчера, так что случилось за ночь? — уже конкретно начиная ощущать тревогу, альфа не перестаёт разговаривать, но слышит в ответ одно и то же. В его глазах уже набирается влага, однако он не собирается отступать, потому что не хочет больше видеть старшего в таком состоянии. — Бэкхён-и, прошу, взгляни на меня. Мне, правда, страшно, поэтому, пожалуйста, приди в себя. Хочешь, я позвоню Чанёлю?       — Т-телефон… — внезапно сказав это, Бён, будто психбольной, начинает шарить постель, в надежде отыскать устройство. А найдя, крепко прижимает к груди и начинает что-то бубнить себе под нос. — Никто не узнает… никто не увидит… никто…       Это действие даёт О понять, что омега прячет что-то в смартфоне, однако если он попытается спросить или выхватить его, то может спровоцировать Бэка на ещё больший стресс, который может повлиять пагубно. И от того, что он попросту не может ничего предпринять, лишь стоять, как столб, наблюдая за хаотичными действиями, слёзы горечи скатываются по его щекам. Однако прежде, чем решить позвонить кому-то, мужчина вспоминает вскользь сказанные Паком слова о том, что тот крепко обнимал Хёна при малейшей панической атаке. И решив, что, возможно, и в этот раз такая техника поможет, он делает глубокий вдох и, сев на край кровати, сразу же набрасывается на блондина, крепко обнимая поверх чужих рук.       Вот только из-за этого малообдуманного действия Сехун пугает старшего куда сильнее, чем раньше. Будучи удержан руками и не имея возможности дать отпор, у Бёна начинается приступ, от которого тот, громко крича и пинаясь, начинает рыдать и задыхаться.       — Хён-ни, пожалуйста… это ведь я — твой цыплёнок… прошу… — альфа же, тихо всхлипывая, продолжает держать, молясь, чтобы помогло. Но всё тщётно, ведь он забыл один очень важный и отсутствующий фактор — феромон.       — Нет! Умоляю, мне очень больно! Мне… Хватит!       Бэкхён продолжает пытать все свои силы, совершенно не слыша чужих слов. В его ушах слышны лишь грубые голоса, повторяющие одно и то же: «тебе не выбраться. ты здесь умрёшь». И в последний момент, когда хватка младшего немного ослабевает, он просовывает ногу между их телами и толкает в грудь Хуна так, что тот отлетает и приземляется на пол. Шок и бессилие застывают на его лице, но ужас Бэка, который хватается за волосы, чуть ли не выдёргивая их, затмевает чужие и, казалось бы, такие незначительные по сравнению с ним чувства.       — Бэк…