Чистая любовь.

      

«Я никогда не хотел, чтобы кто-либо знал. Я не могу просто так объяснить свои чувства. Прошу, ничего не говори, просто побудь рядом. Даже эти слова даются мне с трудом. Я хочу утонуть, как мелкая пылинка. Хочу на мгновение остановиться во времени. Каждый новый вдох забирает всё больше сил, а мрачная тишина давит лишь сильней. И так проходит каждый день. И я вновь устаю каждый день.»

      Как только Бэкхён уходит, Чанёль остаётся наедине со своими тараканами, которые, пожирая всё изнутри, угнетают его с каждой минутой всё больше. Он безумно волнуется за парня, поэтому хочет пойти следом, чтобы извиниться и снова всё объяснить, однако мужчина понимает, что сейчас этого делать нельзя. Омеге действительно нужно побыть наедине с собой, чтобы наконец успокоиться и вникнуть в сказанные старшим слова. Ёля также разрывают на части мысли о том поцелуе, что они разделили мгновение назад. И он ненавидит себя за то, что принудил парня, в итоге почувствовав привкус его солёных слёз, которые не должны были скатываться с красивых глаз.       Тяжело вздохнув, он понимает, что ему даже не с кем поделиться своими переживаниями, а потом осознаёт, какого было всё это время Бэкхёну, у которого кроме Хуна и Сухо никого нет. И от этого грудь сжимается сильнее, причиняя дискомфорт.       — Какой же я всё-таки мудак… — прошептав это самому себе, устало опускает голову.       Последующий же остаток дня он проводит за телефонными разговорами, пытаясь наконец разрешить эту проблему с баннерами. Когда же его телефон звонит в последний раз, оповещая, что все плакаты сняты, мужчина буквально подрывается с места и бежит на парковку, чтобы скорее оказаться дома. И, к счастью, дорога занимает не так уж и много времени, однако для Чанёля оно кажется просто бесконечным, откуда-то позволяя возникнуть мыслям, что он не успеет.       Наконец подъехав к своим железным воротам, он открывает их пультом, заезжая во двор, чтобы затем припарковать машину в гараже. Выключив фары и двигатель, альфа выскакивает из салона и быстрым шагом торопится зайти в дом, чтобы в следующую секунду позвать младшего.       — Бэкхён, ты ведь дома? Давай поговорим, пожалуйста, — попутно повесив ключи на гардеробную стенку в прихожей, он ожидает какого-то ответа, но его почему-то не следует. И это конкретно заставляет напрячься. — Бэк?       Испугавшись, что с ним могло опять что-то случиться, он стремительно поднимается на второй этаж и стучит в закрытую дверь, просясь войти. Однако, получив порядком напрягшее молчание, бесцеремонно распахивает преграду, в удивлении обнаруживая, что ни Бэка, ни его вещей попросту нет. Тая малейшую надежду на то, что парень мог снова спрятаться в шкафу, он открывает его, но и тут ничего не обнаруживает.       Паника внутри начинает завладевать мужчиной с геометрической прогрессией, сковывая все его органы изнутри одной металлической, достаточно тесной клеткой, а сердце становится настолько тяжёлым, словно на него посекундно давят массивные камни. Его руки леденеют на том моменте, когда, в попытках дозвониться до омеги, он сталкивается с автоответчиком, оповестившим, что абонент находится вне зоне действия сети. Чанёль из последних сил старается держать себя в руках и не терять самообладание, чтобы суметь рационально размыслить и найти выход из обретенной внезапно проблемы. Поэтому, вновь спустившись на первый этаж, он начитает метаться из стороны в сторону, надеясь, что блондин всё же где-то запрятался, решив таким образом отомстить.       Но спустя пять впустую потраченных минут, Пак останавливается и прикладывает пальцы ко лбу, потирая ноющие виски, в надежде остановить поток навязчивых мыслей. В итоге, решив, что следует позвонить Сехуну, чтобы попросить того поискать Хёна на случай, если он просто не хочет видеть Чана, он внезапно замечает краем глаза исходящий с заднего двора свет. Думая, что его мог оставить включённым садовник, альфа всё же шагает, чтобы проверить.       Подойдя к задней двери, он выглядывает в окошко, чтобы убедиться, нет ли там кого, и резко выдыхает, оседая на корточки, потому что через стекло видит спокойно сидящего у бассейна омегу. И он впервые за несколько лет так сильно переволновался, что сейчас, расслабившись, практически не чувствует ног.       Но понимая, что времени на просиживания нет, Чанёль, собравшись с мыслями, поднимается и выходит на задний двор. Он неторопливо шагает к заметившему его краем глаза блондину, что, босиком сидя у самого края, прижимает колени к груди, изредка пальцами играясь с водой.       — Можно мне присесть? — остановившись в паре сантиметров, альфа задаёт вопрос, в глубине души боясь, что младший может просто встать и уйти в другое место. Однако тот всего лишь безразлично ведёт плечами, не сводя взгляд с воды.       Расценив это, как разрешение, Чанёль приземляется рядом и обращает внимание на ноги Бэка, отчего вновь хочет недовольно прочитать нотацию, что сейчас не лето и младший может запросто простудиться. Но он снова сдерживает себя, понимая, что сейчас совсем не подходящее для этого время.       И в таком впервые неловком безмолвии они сидят ещё несколько минут, думая о своём и всё не решаясь первыми начать разговор. Да и что вообще следует говорить? Ведь ни один из них никогда не пытался разрешить ссору с партнёром, а если и пытался, то точно не с таким колотящим волнением внутри. Именно поэтому сейчас их взгляды так одинаково направлены в воду.       Однако Чанёль первым не выдерживает эту пытку, посему и разворачивается корпусом к незаметно вздрогнувшему парню. Он медленно тянется рукой к младшему, будто давая время отпрянуть, и берёт его несопротивляющуюся ладошку в свою, по-прежнему волнуясь, что её снова могут выдернуть, снова лишат удовольствия ощущать тепло нежной кожи, как это было пару часов назад.       — Бэкхён… — несмело начинает старший и наконец ловит на себе, на удивление, мягкий взгляд, от которого становится немного легче, — пожалуйста, прости меня за сегодня. За то, что дал тебе повод пролить столько слёз. Я обещал, что со мной тебе будет хорошо и тебе нечего бояться, но оплошал… Знаю, что это будет звучать, как оправдание, однако я действительно не знал о том, что фото отправили в издательство без моего ведома. Сегодня я связывался со всеми станциями, запрашивая их снять баннеры со всего города, что они и сделали. Поэтому, прошу, прости меня, — закончив, мужчина подносит тыльную сторону ладони к своим губам и нежно целует, после прижимая её к своей щеке, будто щеночек, просящий ласки.       — Я видел, — в ответ тихо произносит омега и разворачивает ладонь, чтобы погладить чужую кожу в знак примирения. Но заметив, насколько та покраснела после удара в офисе, а после и чуть сморщенное от боли лицо старшего, он поджимает губы, желая отстраниться, чтобы не доставлять дискомфорта. — И ты п-прости меня… Я с-сильно всп-пылил.       — Ты имел право, — но Пак не позволяет убрать ладонь и поднимает ещё одну тему, которую Бэкхён вряд ли хочет сейчас не то что обсуждать, но даже слышать любое об этом упоминание. — И прости меня за то, что так бездумно тебя поцеловал, — младший опускает глаза, а его щёки приобретают бледно-розовый оттенок, что едва ли заметен в темноте. — Я действительно был в смятении, когда впервые увидел тебя настолько разгневанным. Ты никогда, будучи в сознании, так громко не кричал, отталкивая меня, вот я и решил, что поцелуем смогу успокоить и отвлечь тебя, чтобы потом спокойно поговорить. Но я ошибся, считая, что тебе может это понравиться. Мне правда жаль.       — Н-нет, мне… М-мне… — покраснев ещё больше, омега не может вслух признаться в том, что ему действительно понравился поцелуй, хоть и был не из тех, о которых он мечтал.       Резкая инициатива Чана действительно отвлекла его от истерики, поэтому, ощутив чужие пухлые и такие мягкие губы на своих, парень внезапно растерялся. Он видел плотно закрытые глаза альфы на тот момент, поэтому просто попробовал также прикрыть и свои, отчего чуть не сошёл с ума, ведь ощущения стали гораздо острее и его буквально разрывало.       Но, неосознанно почувствовав привкус собственных солёных слёз, он вспомнил, ради чего пришёл, однако в ответ на попытки высвободиться, он получал дополнительную дозу сладкого поцелуя, отчего терялся и изредка пытался двигать губами в такт чужим. Бэкхён никогда не чувствовал страх к Чанёлю, однако внезапная мысль о том, что его крепко держат, не выпуская, напугала, закидывая в голову те страшные времена, о которых хотелось забыть. Именно поэтому он дал пощёчину, видя перед собой уже не Пака, а свои иллюзии.       — Эт-то было с-слишком внезап-пно, — в итоге выдаёт младший. — Я не х-хотел бить тебя… и кус-сать тоже, — мужчина на это лишь грустно усмехается и придвигается ближе, чувствуя себя куда лучше.       — Я заслужил, поэтому тебе не о чем беспокоиться. Ты можешь ударить меня в любой момент, если я снова обижу тебя, — наконец поговорив и разрешив все разногласия, оба ощущают внутри себя лёгкость, отчего в унисон расслабленно выдыхают. — Так ты точно больше не сердишься? Меня чуть инфаркт не хватил, когда я не обнаружил твоих вещей, а телефон был выключен. Подумал, ты ушёл.       — Ну… я дейст-твительно хотел уйти, — на такой ответ альфа широко распахивает глаза, радуясь, что всё же успел приехать и чувства его не подвели. — Но с-сейчас всё хорошо. Я усп-покоился и понял, что ты не способен на т-такое. Что не п-предашь.       — Слава Богу, — улыбнувшись, старший тянется к Хёну и обнимает, заставив опустить ноги. — Если я снова попрошу встречаться со мной, какую причину для отказа ты придумаешь на этот раз? — вновь спрашивает Ёль, чем уже не удивляет, а порядком смешит блондина.       — Думаю, у м-меня закончились отговорки, — смеётся младший, решая просто плыть по течению. Он не уверен в правильности своего решения, однако уверен в своих чувствах. Чанёль же, услышав такой неожиданный ответ, резко в очередном удивлении отстраняется, чтобы убедиться в правдивости чужих слов.       — Так это «да»? Ты согласен? — и, получив смущённый кивок, вновь сжимает в тиски. Он нежно целует в мягкую щёку и слышит тихий смех, решая, что поцелуй в губы подождёт ещё немного. Поэтому сейчас, насладившись только щёчками, Чан хватает Хёна под колени и поднимается вместе с ним на руках, попутно вспомнив кое что. — Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не отругать за то, что босиком в такой холод бегаешь, да ещё и ноги в ледяной воде мочишь.       — Это п-помогает от-твлечься, — неловко оправдывается Бэк, на что второй цокает и всё же принимает в этот раз такой ответ, унося уже своего парня в дом.       Усадив Бёна на диван в гостиной, Чанёль куда-то уходит, прося подождать, а через несколько минут возвращается с влажным, но теплым полотенцем в руках. И если поначалу младший не понимает, для чего оно, то после того, как альфа садится перед ним на колени и берёт его ногу, начинает пинаться.       — Ты весь газон протопал, дай вытру ноги-то, — говорит Пак, пытаясь поймать ловкую пятку, что метится в разные стороны.       — Я и с-сам могу! Сейчас п-пойду в душ и вымою, — отвечает омега и порядком уже сползает с дивана, не позволяя старшему ухватить конечность.       — Ты собираешься по чистому кафелю идти? — нахмурив брови, пытается произвести нужный эффект для парня, чтобы тот уже успокоился.       — Н-ну… ты меня от-тнести можешь… — смущённо пролепетав, бьёт в самое сердце Чана, который готов уже сдаться и носить блондина хоть до гроба на руках, однако держится из последних сил.       — Ага, ещё чего. Я вообще-то пострадавший. Взгляни только, как ты куснул меня, чуть губу не оторвал, — мужчина выпячивает укушенное место и тычет им парню в лицо, нависая над ним.       — Ты же с-сам сказал, что заслужил! — возмутившись такой наглости, Бэк хлопает по чужой губе изящными пальчиками и слышит болезненное шипение, отчего усмехается. Нечего играться с ним, пусть так и знает.       — Ладно, ты прав. Но всё же дай мне вытереть ноги, в этом ведь нет ничего такого, — отстранившись, протягивает ладонь, отчего младший понимает, что альфа не собирается отступаться от своего. Поэтому он, забавно закатив глаза, прекращает попытки улизнуть и просто усаживается поудобнее, вручая свою лодыжку в чужие руки. Ему немного неудобно из-за того, что такой статный альфа сейчас сидит на коленях и занимается такими вещами, однако это также не может не нравиться и смешить. — Бэк, я могу кое что спросить у тебя? — внезапный вопрос мужчины выводит его из мыслей и немного удивляет, ведь Ёль никогда не спрашивал разрешения, а просто задавал то, что хотел узнать.       — Да, — моментально отвечает омега и протягивает вторую ногу.       — Как бы я ни пытался, я не могу понять, почему ты так остро среагировал, увидев изображение во весь рост? Ты ведь очень красивый и, если бы не твои фобии, то смог бы стать моделью, — этот вопрос застаёт парня врасплох, отчего тот на мгновенье замирает, пытаясь переосмыслить чужие слова. И Чанёль замечает это, поэтому, чмокнув коленку перед собой, поднимается и садится рядом, отложив полотенце.       — Д-дело не совсем в моей внешности. Я раньше ч-часто слышал комп-плементы, поэтому привык к этому. Просто я… не з-знаю, как объяснить.       — Тебя что-то беспокоит в последнее время, я вижу это. Ты снова боишься мне рассказывать, да? — уловив эмоции на лице парня, Чанёль уже думает, что и сегодня разговора не состоится, однако ошибается, когда второй сам тянется и двумя руками берёт большую ладонь Пака.       — Да… Мне т-тяжело озвучить п-причину собственного гнева, но… Я н-не могу перестать д-думать о номерах отцов, написанных в п-письме. Это п-продолжает вертеться в моей голове и… с одной стороны, я очень х-хочу позвонить им, но с другой… — не договорив, омега поднимает свои глаза на серьёзного альфу, понимая, с каким усилием тот пытается его понять. — Д-думаю, это тоже стало причиной моей б-буйной реакции. Н-не могу перестать думать о том, как с-скажу об этом Сехуну.       — Но ведь если ты не попробуешь, то никогда не узнаешь, ждут ли они твоего звонка или нет. Тебя не должно беспокоить состояние Сехуна. Он взрослый мужчина, готовый вот-вот выйти замуж, поэтому сможет осмыслить это правильно. Да и не думаю, что он ждёт чего-то от своего отца. Что касается тебя, то следует просто позвонить, — Пак понимает, что главную причину беспокойства он сегодня не услышит, но и второстепенная не такая уж и простая. Поэтому, увидев замешательства на чужом лице, он вздыхает и добавляет короткое: — Неси телефон.       — Н-но я не с-смогу! — в удивлении отвечает парень, даже не представляя этот разговор. — Я б-буду зап-пинаться, и они п-п-подумают, ч-что я д-дефектн-ный! — заволновавшись ещё сильнее, его речь вновь начинает прыгать по буквам дважды.       — Не переживай, это сделаю я. И никакой ты не дефектный, поэтому не смей больше говорить такое, — услышав это, парень всё же понимает, что другого шанса может и не выпасть. К тому же, если будет звонить Чанёль, то грех отказываться от такого.       В итоге, поднявшись с места, он торопливо шагает в сторону лестницы, пропадая из виду, а уже через пять минут спускается с телефоном в одной руке, а листочком — в другой. Бэкхён садится на то же место и взволнованно-медленно набирает вызубренные наизусть цифры, желая как можно дольше оттянуть время. Однако Чанёль никуда не торопится, поэтому спокойно ждёт, пока омега смирится с происходящим, после чего наконец берёт переданное устройство и наживает на вызов. Но гудки длятся бесконечно долго, словно на том конце кто-то заведомо знает о звонившем и нарочно не хочет поднимать трубку. Бэкхён же сидит, чуть ли не дыша, и выжидающе смотрит на серьёзного, но спокойного Пака. И когда альфа уже отодвигает смартфон, желая сбросить вызов, то наконец слышит раздражённый и угрюмый голос мужчины на том конце.       — Да?       — Здравствуйте, это О Себён? — спокойно задав вопрос, брюнет дожидается такого же ответа, однако собеседник, кажется, не настроен на дружелюбный разговор.       — Это он. А кто спрашивает? — грубо в ответ говорит мужчина, понижая на заднем фоне звук телевизора. Хоть на этом спасибо.       — Не думаю, что вы знаете меня, однако вам может быть знакомо такое имя, как "Сехун". Припоминаете такого? — и на минуту повисает тишина. Бэкхён придвигается ближе и взволновано тоже прикладывает ухо к телефону, прислушиваясь. И оба прекрасно понимают, что тот знает.       — А что, если и да? Что с того? Только не говорите, что хотите устроить нам встречу, — явно разозлившись, кидает О, чем заставляет Чана нахмурить брови, а Бэка пугливо поднять на него глаза.       — Он ваш сын, — коротко отвечает в ответ таким же грубым тоном, не собираясь распинаться перед таким уродом.       — Он не мой сын! У этой распутной девки уже был ребёнок, так откуда мне знать, от меня ли второй или нет? Я даже не планировал жениться на ней, но деваться было некуда, вот и решил подыграть немного.       — Вы были её законным вторым мужем, а Сехун является биологически вашим… — но не успевает Пак договорить, как его перебивает громкий озлобленный крик, пугая омегу.       — Хватит! У меня уже есть дети, а чей-то глупый и решивший спустя столько лет найти не того папочку пацан мне не нужен! Пусть живёт себе своей тухлой жизнью и не смеет искать меня! Его мать была такой же. Вечно донимала просьбами последить за детьми, уделить им внимание, чтобы мальчики чувствовали присутствие в их жизнях и второго родителя, но не платила в ответ, даже ночью не позволяя коснуться себя, при малейшем кряхтении, предвещающем очередную истерику, убегала к сыну. Мне не нужна ни она, ни её отродья!       Услышав это, Бэкхён поражённо отодвигается от Чанёля и смотрит на него во все слезящиеся глаза, пытаясь сдерживать себя. Но вместо того, чтобы утешить, старший поднимается с дивана и, кинув тихое «секунду», уходит в другую комнату. Он не хочет, чтобы парень слышал от него едкие маты, однако и слушать этот бред тоже не собирается, закипев изнутри. И лишь через две минуты, завершив малоприятный разговор, он возвращается к блондину, крепко обнимая его.       — Не обращай на его слова внимание. Он просто жалкий несостоявшийся ублюдок, который любит во всём винить других. Сехун бы сам ни за что не связывался с таким, потому что у него буквально есть всё, что ему нужно. А особенно, лучший брат, заменивший и отца, и мать, — Бён кивает и, улыбнувшись, крепко обнимает в ответ, чтобы через пару секунд, не позволяя Ёлю насладиться, отстраниться от него.       — Ты п-прав. Давай т-теперь позвоним моему от-тцу, — поднабравшись уверенности, он вновь набирает номер и вручает мужчине. Однако на сей раз, после таких же долгих гудков, трубку даже не подняли. — А этот д-даже отвечать не стал…       — Ну и фиг с ними. Главное, что у тебя есть я и, если пожелаешь, я могу стать твоим папочкой, — соблазнительно подмигнув, чтобы разрядить обстановку, он видит, как молниеносно краснеют чужие щёки и распахиваются глаза.       — Фуу, что т-ты несёшь? — пихнув старшего в плечо, смущённо хмурит брови на громкий смех.       Просидев так ещё некоторое время, оба наконец отправляются спать. Вот только Бэкхён сильно ошибся, если думал, что ему удастся заснуть, потому что Чанёль чуть ли не ломает дверь, каждые три секунды стуча и просясь войти. А его предлогом является короткое: «ну мы ведь встречаемся уже… пусти, а?». И, естественно, омега не ведётся на такие провокации, поэтому, вместо жалости, кидает в ответ: «Если не успокоишься, то мы расстанемся», что звучит достаточно убедительно. Печально простонав за дверью, Ёль всё же уходит, не слыша тихие смешки. ***       На следующее утро, не предвещающего никаких приключений, из сладкого и спокойно сна Пака выводит Хён, который, резко распахнув дверь, врывается и с разбегу прыгает на свободный край мягкой кровати. Он с силой тормошит старшего, который не подаёт никаких признаков жизни.       — Чанё-ё-ёль! П-просып-пайся! Он зв-вонит, — чуть ли не кричит в ухо взволнованный парень, пытаясь как-то поднять второго.       — М-м-м… Кто? — сонно мычит альфа, пытаясь раскрыть слипшиеся глаза, но, увидев такого же сонного, лохматого и глядящего на него во все глаза блондина, не выдерживает и пускает смешок.       — М-м-мой отец! Ну же, в-возьми т-трубку, иначе он… — и не успевает договорить предложение, как его предсказания сбываются и вызов сбрасывают. Досадно опустив плечи, он хмуро смотрит на по-прежнему смеющегося Чана. — Ты в-виноват, — последнее, что обиженно кидает, и собирается уйти.       Но у Чанёля, кажется, другие планы на это утро, поэтому он хватает младшего за талию и тянет на себя, повалив рядом с собой на кровать. Он целует сморщенную переносицу и опускается ниже, утыкаясь носом во влажную, но такую мягкую кожу шеи, ощущая, как у второго бегут мурашки.       — Бэкхён-и, не слишком ли ты жесток? Ворвался в мою комнату, хотя вчера сам не хотел впускать меня, запрыгнул на мою кровать, отвлекая от просмотра прекрасного сна с твоим участием, а потом говоришь, что я виноват в сбросе звонка. Ты меня обидел сейчас, — хриплым, но таким сексуальным голосом шепчет альфа, прикасаясь губами к бьющейся жилке под кожей.       Дыхание Хёна моментально сбивается, а сердце учащает свой ритм. Он осознаёт свою ошибку, однако ничего не может сказать в ответ от переполняющих его чувств. Когда вместо губ шеи касается влажный язык, обводя маленькую вену, омега резко втягивает носом воздух, забывая, как дышать. Он просто не может сопротивляться, желая познать это удовольствие, а когда Чанёль замечает это, то мелкими и будто дразнящими поцелуями опускается ниже. Пока его зубы слегка покусывают кожу и выцеловывают шрам, правая рука пробирается под широкую футболку, заставляя обладателя шикарного и чувствительного тела крупно вздрогнуть. Ладонь Пака такая тёплая и немного грубая, отчего парень ощущает прилив крови не только к нижней части живота, но и к паху.       Бэкхён буквально теряется в этих ощущениях, не различая реальность и удовольствие, а опоминается он лишь тогда, когда проворные пальцы, огладив рёбра, поднимаются выше к груди. Он быстро перехватывает чужую руку через ткань футболки, и Ёль всё понимает, однако не останавливается, а переходит на спину, нежно проводя по ней и вызывая лёгкую щекотку. Тело омеги действительно манит его, и, желая ощутить его более отчётливо, мужчина придвигается вплотную и, неожиданно для обоих, прислоняется своим утренним стояком к чужому, вырывая не тихий, но удивлённый стон, заставляющий на мгновение остановиться.       Альфа отрывается от покрасневшей шеи и переводит взгляд на такого же красного, словно помидорка, парня, который в шоке от себя прикрывает ладошкой рот. Улыбнувшись такому новому и подрагивающему Бэкхёну, Чан целует тёплые пальцы, прося убрать их, чтобы затем поцеловать уже губы. Но только он хочет прислониться к ним, чтобы продолжить их страстное утро, как телефон повторно начинает вибрировать, отчего блондин подпрыгивает, смачно проехавшись локтём по носу старшего.       — Ох, Бэк! — поморщившись, он хватается за ушибленное место, к которому затем прикасаются и чужие руки, и отодвигается от блондина.       — Боже, п-прости! Я т-так исп-пугался, что… Чанёль, э-это снова он! — посмотрев на номер входящего звонка, младший быстро передаёт трубку наигранно хнычущему от боли альфе.       — Алло? — заранее прочистив горло, чтобы убрать остатки сна, брюнет отвечает, не переставая думать о том, что бы было, если б их не отвлекли.       — Здравствуйте! Извините, что звоню так рано, но вчера вечером с вашего номера нам поступил звонок. Кажется, вы хотели связаться с Бён Бэкуном? — но вместо мужского голоса в трубе звучит чуть взволнованный, но при этом радостный голос женщины, вводя парней в замешательство.       — Да, всё верно. Могу ли поговорить с ним? — продолжает Чанёль, ожидая, когда передадут трубку, однако этого не происходит. Он лишь может предположить, что это либо дочь, либо жена, даже не рассматривая других вариантов, не ожидая, что ситуация куда сложнее.       — Ох, дело в том, что я медсестра из онкологической больницы в Кванджу, а Бён Бэкун является нашим пациентом уже на протяжении двух лет. У него опухоль мозга четвёртой стадии, которая за последние три месяца лишь обострилась. Мы пытались найти и связаться с его родственниками, однако у него никого не оказалось. Именно поэтому, как увидев новый пропущенный номер, я решила сразу же позвонить, — отвечает девушка, а в голосе слышны нотки радости. Видимо, они и вправду долгое время пытались связаться с кем-то.       Бэкхён же, услышав о болезни своего отца, вмиг напрягается. Нет, ему вовсе не тоскливо и не тянет плакать, ведь он совсем не знает этого человека и абсолютно не привязан к нему. Ему доставляет грусть лишь мысль о том, что кому-то осталось жить всего ничего. Он прекрасно знает, что такое рак и к тому же четвёртой стадии, поэтому не таит в себе надежд, что он может моментально испариться. И, к тому же, каждый день в теле человека появляются миллионы новых раковых клеток, которые уничтожает иммунитет. Если же иммунитет больше не справляется, то возникает заболевание, и это прекрасно известно младшему.       — А могу я спросить, кем вы ему приходитесь? — вновь задаёт вопрос медсестра, не подозревая, как на том конце омега на пальцах объясняет Ёлю, чтобы тот сказал от своего имени, а мужчина в ответ пытается объяснить, что это неправильно. Но после лёгкого шлепка по ноге, чтобы не спорил, всё же сдаётся.       — Я его сын… — выдыхает Пак и исподлобья смотрит на довольно кивающего парня.       — Это просто замечательно! Тогда могу ли я попросить вас приехать, если вы не за пределами Кореи? У Господина Бёна, к сожалению, осталось не так много времени, да и сам он очень слаб, поэтому, думаю, было бы хорошо, если б вы встретились.       — Да, конечно. Тогда можете, пожалуйста, продиктовать адрес? — старший достаёт свой телефон и параллельно печатает названную девушкой больницу, складывая в голове приблизительное время дороги, которое занимает около пяти часов.       Завершив вызов, Чанёль смотрит на Бэка, опасаясь, что тот может расстроиться из-за услышанного, однако тот, наоборот, улыбается, обрадовавшись тому факту, что смог найти отца. Вот только единственное, что напрягает — незнание того, будет ли рад отец этой встречи.       — Когда м-мы сможем в-выехать? — вмиг выдаёт младший, кажется, уже готовый к поездке. Но его смущает одна вещь, а точнее взгляд старшего, который прикован к его шее. — Что? Что т-такое? — не понимая, в чём дело, он отбирает телефон и через экран смотрит на себя. Но ровно через секунду, покраснев до кончиков ушей, он удивлённо распахивает глаза и верещит, слыша смешок. — Чанёль! К-к-как ты м-мог?       — А что я? Красиво ведь, — смеясь, отвечает мужчина и пальцами дотрагивается до едва заметного засоса. — Да он сойдёт через час.       — Не с-сойдёт! — злобно сверкнув глазами на старшего, омега краем глаза замечает кое что выпирающее, отчего невольно опускает глаза и сразу же жалеет об этом. — Ч-Чанёль, т-ты изв-вращенец! — пищит Хён и закрывает лицо руками, покраснев куда сильнее.       — Эй, это вообще-то естественная реакция организма. Ты сам пару минут назад далеко не отставал, — возмущается старший, забавляясь такой реакцией, ведь омега даже не понимает, что это телефон, который тот, записав адрес, засунул в карман таким странным образом.       — Д-да к-когда я! — поперхнувшись воздухом, Бэкхён хлопает по чужому плечу.       — Напомнить тебе? Или, может, поможешь с этим мне? — подмигнув, он смеётся уже в открытую от шока на чужом лице. Испугавшись, что мужчина может и вправду иметь в виду то, что сказал, парень вскакивает и торопится выйти из комнаты. — Если хочешь, можем выехать ближе к десяти и к двум оказаться уже там, — кидает в спину Ёль, слыша смущённое «хорошо». ***       Уже через пару часов Бэкхён, полностью одетый в белую футболку, поверх которой идёт комбинезон, стоит у прихожей в ожидании альфы. Он натягивает на кисти рук данные старшим повязки, дабы скрыть шрамы, и думает о том, что не такие уж они и уродливые, коими ему казались раньше. Наконец, заметив серьёзного мужчину у лестницы, омега радостно разворачивается и шагает к двери, но его как обычно останавливают.       — Что-то н-не так? — развернувшись, интересуется младший, слегка нахмурив брови, потому что такой затихший Пак немного настораживает. Он ведь не скажет сейчас, что передумал ехать?       — Ты уверен, что с тобой всё будет хорошо, когда вы встретитесь? — задав вопрос, старший останавливается напротив и заглядывает в недоумевающие глаза, осознавая, что фобии Бэкхёна практически полностью миновали.       — Ну… я не знаю, ч-чего ожидать как от ситуации, так и от-т себя. Я лишь надеюсь, ч-что всё будет хорошо, а если что-то и случится, ты ведь будешь рядом, — сказав это, парень протягивает ладошку и так беззаботно и легко хватается за широкую ладонь Пака, слегка сжимая её, чем топит чужое сердце. Да, такая инициатива действительно является редкостью, поэтому и заставляет альфу время от времени выпадать из реальности.       — Конечно, я буду рядом, но… Я по-прежнему беспокоюсь.       — Я тоже. Но ч-что мы можем поделать? Это т-ты предложил позвонить, поэтому назад пути н-нет, — пожав плечами, Хён так же смотрит на старшего, чьё лицо никак не расслабляется.       — Бэкхён-и, я хочу тебя пометить — внезапно выдаёт альфа, чем немало удивляет второго. Омега вмиг вылупляет глаза и моргает, пытаясь осмыслить сказанные слова. Он ведь правильно сейчас всё услышал, да? Чанёль хочет поставить ту самую метку, о которой говорят замужние омеги? Да, он прекрасно помнит, что в одну из встреч сам же вытягивал шею навстречу, однако тогда Хён не знал точное значение метки. Сейчас же… — Я не буду впиваться в жилы, не переживай. Это всего лишь лёгкий укус, чтобы на время закрепить свои феромоны на тебе, — сразу заверяет мужчина, немного расслабляя.       — Н-но почему т-так внезапно? М-моя одежда и так п-пропитана твоим зап-пахом, — блондин чувствует, как от лёгкого волнения потеет собственная ладошка в чужой руке, отчего хочет вынуть её и вытереть о ткань джинсовой одежды.       — Это поможет снизить вероятность твоих панических атак. Да и мне будет спокойней, если я вдруг отлучусь. Метка сойдёт где-то через два-три дня, смотря, насколько глубокой окажется, — Чанёль не сводит своего взгляда с блондина и видит, в каком тот сейчас замешательстве. Ему действительно не хочется прибегать к таким мерам, да ещё и в такой неудобной обстановке, однако он не может игнорировать плохое предчувствие, говорящее, что альфа просто обязан что-то сделать.       — Если тебе д-действительно будет л-легче от этого, то… ладно, — хорошенько всё обдумав, спустя пару секунд решительно выдаёт Бён, делая шаг навстречу. Он и сам не понимает, почему так быстро соглашается, однако отчего-то чувствует состояние старшего, не желая пренебрегать его волнением. Бэк покорно склоняет голову в бок и просто ожидает дальнейших действий, ощущая, как начинают дрожать собственные коленки. — Т-только постарайся не сильно кусать.       — Хорошо.       Мужчина выпускает чужую руку из своей и дотрагивается до лямки комбинезона, чтобы приспустить её, совершая то же самое действие и с футболкой. Он оголяет чужое плечо и очередной раз подмечает, что омега обладает просто восхитительной кожей, которая способна бесповоротно одурманить любого. Пак укладывает ладони на талию, склоняется и носом проводит по коже, вдыхая запах, что за последнее время стал более выразительным, чем в первую их встречу, при этом он замечает, как второй вздрагивает и жмурится. Бэкхён хватается пальчиками за чужие широкие плечи, чуть сжимая пиджак костюма, который старший решил надеть, после чего чувствует лёгкий поцелуй, вслед за которым следует и укус.       — Ай! — жмурясь сильнее, вскрикивает омега, думая, что Ёль сейчас же отстранится и боль пройдёт, однако этого не происходит. Мужчина с каждой секундой впивается лишь сильнее, кажется, на мгновение потеряв голову, отчего младший начинает колотить чужую спину кулаком, дабы высвободиться. — Чанёль! М-мне больно! П-пре… Прекрати, п-пожалуйста!       Услышав над ухом тихие всхлипы, альфа понимает, что для Хёна это слишком, поэтому медленно, чтобы не причинить дискомфорта своим резким действием, разжимает зубы. Но не отходит, как ожидалось, а, наоборот, крепко обнимает Хёна, принимаясь слизывать появившиеся крупинки крови.       — Прости, что вышло так сильно. Этого хватит, больше не буду кусать.       — Б-больше и не дам! Я д-думал, ты мне в-всё плечо отгрызёшь, — недовольно ворчит блондин и ощущает на себе тёплые мазки языка, которые помогают боли утихнуть.       — Если хочешь, можешь тоже в отместку меня укусить, — между поцелуями отвечает Пак, вовсе не ожидая услышать насупленное «хочу!». Усмехнувшись, он наконец возвращает одежду на место и принимается снимать свой пиджак под обиженный и выжидающий взгляд.       — А ещё мне не нравится, ч-что ты в костюме. Нам ехать четыре часа, сам в-ведь говорил, — продолжает парень, ясно давая понять, что таким образом он мстит за доставленную боль. Но Чан ничего не может с этим поделать, поэтому говорит, что сейчас пойдёт и переоденется.       Он и сам понимает, что ему будет неудобно в этой одежде, однако, несмотря на дискомфорт, ему хотелось выглядеть опрятно перед отцом Бэка, чтобы тот, как отец Сехуна, не смел что-то вякать о бедности и оскорблять младшего.       — Давай, — расстегнув все пуговицы на рубашке и стянув её с плеч, альфа наклоняется, чтобы Хёну было удобно. Тот же, в свою очередь, хмыкает, словно принимает вызов, и тянется, с трудом пытаясь игнорировать обнажённое тело. Вот только стоит Бэку оказаться в паре дюймов от накаченных мышц шеи, как он резко останавливается. На мгновение его окутывает мощный феромон альфы, что исходит от горячей кожи, заставляя потерять всю свою уверенность.       — Не буду, — спустя несколько долгих секунд блондин внезапно отворачивается в другую сторону, чем удивляет уже предвкушающего такое сладкое представление мужчину.       — Почему? Не бойся, просто кусни разок.       — Да не б-буду я… Передумал.       — Так раздумай обратно. Или, может, тебе неудобно? — и только парень хочет опровергнуть догадку, как его неожиданно хватают под подмышки и поднимают вверх, заставляя обхватить пояс ногами. — Так-то лучше. Начинай, — вновь просит Чан, встретившись с опешившим взглядом напротив.       — Нет! Отп-пусти меня обратно. Т-ты не можешь так б-бесцеремонно поднимать кого-то на руки! — Бэкхён, оказавшись на одном уровне с брюнетом, пытается спрыгнуть с чужих рук, испытывая неловкость, однако Пак оказывается куда хитрее, поэтому перемещает руки с талии на ягодицы, чуть сжимая их. Он вырывает возмущённый вдох и ухмыляется, давая понять, что лучше бы омеге успокоиться.       — Вчера ты скомандовал, чтобы я тебя до душа на руках донёс, а сегодня и вовсе поднимать нельзя? — смеётся Чан над покрасневшим лицом и понимает, что для Бэка такая поза является слишком смущающей. В итоге он всё же опускает ладони на бёдра, чтобы дать второму возможность немного расслабиться. А то схватился без спроса за зад и жамкает ещё. — Укусишь и отпущу.       В итоге сдавшись, младший укладывает свои руки на широкие плечи и предварительно облизывает острые клыки. Он заранее выбирает место и целится, в следующую секунду кусая шею, но не прокусывая, потому что не выходит. Кожа мужчины оказывается гораздо толще его собственной, что является проблемой даже для таких острых зубов, однако он всё же победно улыбается, когда слышит наигранное шипение. Наконец, отстранившись, чтобы увидеть эффект от своих действий, омега вновь приходит в изумление, потому что Чанёль смотрит на него не тем взглядом, который он ожидал увидеть.       И Бэкхён ловит эти тёмно-карие глаза, а точнее некий блеск, проскользнувший в них вместе с желанием чего-то большего. Он на долю секунды теряется, не зная, что следует предпринять, а его сердце замирает от накалившейся атмосферы, которая заставляет дышать через раз, то и дело сбивая вдохи. Бён понимает, что сейчас совершит ошибку, однако, не выдержав, всё равно опускает свои глаза на пухлые губы Чанёля, что так открыто соблазняют и завораживают. И старший принимает это действие за согласие, из-за чего в ту же минуту неторопливо приблизившись, он обхватывает нижнюю губу омеги, пробуя на вкус.       Но это, казалось бы, простое действие вышибает весь воздух из лёгких Хёна, заставляя и вовсе задержать дыхание. Он чувствует мурашки и приятную дрожь во всём своём теле, отчего моментально прикрывает веки, полностью отдаваясь ощущениям. Губы Пака оказываются чертовски мягкими, а двигаются тягуче медленно, неспешно переходя с нижней на верхнюю, то и дело слегка оттягивая. Он словно пытается распробовать блондина и показать ему, как следует целоваться. И когда младший начинает понемногу двигать своими губами в такт чужим, их поцелуй стремительно перерастает в более уверенный и глубокий, отчего в тихой квартире будто эхом раздаются лишь их пошлые чмоки, заставляющие щёки Бэка гореть.       Он до сих пор не может поверить в происходящее, однако прекращать это удовольствие совершенно не хочет, поэтому перемещает руки и обхватывает сильную спину мужчины. Чанёль чувствует то же самое, потому надавливает правой ладонью на узкую и выгнувшуюся навстречу спину младшего, заставив тем полностью сократить расстояние между ними. Но именно это действие заставлять соприкоснуться и их языкам, выбивая из Бэкхёна тихий неосознанный стон. На него накатывает внезапная эйфория, и он уже порядком не различает реальность от наслаждения, хватая пальцами чужой загривок на затылке и слыша в ушах только стук собственного сердца.       Их поцелуй длится достаточное количество времени, за которое облака успевают сменить друг друга уже в третий раз. И кто бы мог подумать год назад, что за какие-то пару месяцев эти два человека изменятся до неузнаваемости, посвятив себя друг другу. Ведь совсем недавно оба жили, и не подозревая о существование второго, страдали, не ощущая связи, и чувствовали утрату чувств, не способные утешить друг друга.       Губы Бэкхёна уже порядком саднят, потому что Ёль посекундно кусает их, умело гармонируя между болью, нежностью и наслаждением, чем полностью сносит крышу. Но стоит Паку почувствовать, что младший стремительно теряет контроль, возбуждаясь и извиваясь в руках, он пытается отстраниться, дабы не продолжить это всё в совсем ином положении. С трудом умерив собственный пыл, он прекращает обхватывать влажные и соблазнительные губы, лишь оставляет на них лёгкий поцелуй, наконец разрывая его полностью.       Они молча прислоняются лбами, пытаясь привести дыхание в норму и восстановить своё прежнее состояние. Бэкхён чувствует, с какой силой колотится его сердце, но, всё же успокоившись, он не может не запунцоветь от того, что возбудился и сейчас так очевидно упирается своим стояком в чужой торс.       — Ты как? — чуть хриплым голосом заботливо интересуется Чан, наблюдая, как чужой язычок быстро пробегается по покрасневшим и чуть припухшим губам. Омега только кивает в ответ, не осмеливаясь посмотреть в глаза, ведь ему стыдно за своё положение и недавние стоны, которые посмели вырваться изо рта дважды за этот день. — Обними меня, — также ласково просит мужчина, на что второй молча слушается, укладывая голову на плечо. — Милый, тебе не следует стыдиться. Все твои ощущения абсолютно естественны, и мне приятно осознавать, что тебе понравилось.       — М-м-мил-лый? — сильно запинаясь, тихо повторяет услышанное обращение и опускает ноги, желая слезть с рук. Но стоит второму опустить его, как конечности вмиг теряют чувствительность, норовя усадить хозяина попой на кафель.       — Ну, да, — Чанёль крепко держит блондина, не позволяя упасть, и помогает дойти до дивана, чтобы усадить. — Тебе не нравится? Могу говорить «любимый», тоже неплохо, — и широко улыбается, наконец имея возможность ласково звать своего парня.       — Н-нет, п-первого слова б-будет достаточно, — смутившись сильнее, Хён садится и опускает голову, не зная, куда деть себя и своё красное лицо, которое для Пака стало таким привычным.       — А мне кажется, что не достаточно, — Чанёль наклоняется и поднимает чужую голову, заглядывая в удивлённые глаза. — Я переоденусь и вернусь, детка, — чмокнув в очередной раз теперь любимое и доступное место, он выпрямляется и шагает в сторону лестниц, скрывая свой смех от ошеломлённого таким внезапным обращением блондина.       Бэкхён хватается за щёки и, зажмурив глаза до пятен, тихо начинает пищать, пиная ногами воздух с невероятной силой. А успокаивается он только тогда, когда сваливается с узкого дивана на твёрдый ламинат и стонет, потирая ушибленный копчик. Осознавая, что он медленно сходит с ума, но старший не должен этого заметить, он резко подскакивает и садится обратно, будто ничего вовсе и не было. И лишь полыхающее адским пламенем сердце выдаёт все секреты.       — Господи… Д-да что же это т-такое.