Чистая любовь.

«Как солнце, лежащее в тени, Как погружение сна в мечты, Как пульсация моего сердца, Как дорога, ведущая куда-либо. Отказавшись от далей рядом с тобой, Я задаюсь безответным вопросом. Потерявшись в проходящих штормах, Моя душа нашла заброшенный остров. И совсем неожиданно для себя я понимаю, Что принадлежу тебе.»

      С момента приятно шокирующего разговора проходит три дня, в один из которых Бэкхён заставляет брата купить огромный букет и бежать прямиком к Лу с извинениями за то, что так ужасно отреагировал на новость о беременности. Ведь из-за его неясной и далеко не радостной реакции омега было думал, что Сехун не любит детей, в то время как сам всегда их хотел. И эти мысли настолько часто крутились в голове младшего, что в глубокую ночь, вместо сна, он лежал и, обнимая живот, рыдал в подушку, моля Бога, чтобы дело не дошло до аборта. Ему было страшно не только за ребёнка, но и за отношения. Он не хотел и не был готов терять альфу, но, как только лучи солнца появлялись за горизонтом, он утирал влажные глаза и примерял на себя амплуа того, у кого всё в порядке. Чанёль же, забравший брата к себе, потому как знает, что у родителей тот просто не выдержит, видел всё горе на его лице. И не потому, что тот плохо научился скрывать свои настоящие эмоции, а потому, что является братом. Младшим и горячо любимым братом.       В итоге не выдержав и обговорив это с Бэком, они смогли помирить младших. Вот только они вовсе не ожидали, что, помимо обычных цветов, что разбудили и были подаренны ранним утром в доме Пака, Сехун протянет ещё и маленькую бархатную коробочку, внутри которой находится обручальное кольцо. И заверив омегу, что он безумно счастлив и оба станут замечательными родителями, он получает согласие на такое неожиданное утреннее предложение руки и сердца.       Наконец, разобравшись со всеми проблемами и спокойно поговорив, все четверо спускаются на первый этаж, располагаясь в кухне. И пока Бэкхён, уже знающий, что и где находится, заваривает альфам и утренней пташке с лохматыми волосами кофе, они начинают обсуждать день и время их похода к родителям. Они все прекрасно понимают, что тянуть с этим нельзя, поэтому следует устроить помолвку как можно скорее. Вот только под вдохновлёнными обсуждениями состояние отвернувшегося к чайнику Бёна замечает только Чан, который неторопливо поднимается с места и подходит к омеге со спины, оставляя поцелуй на плече.       — Всё хорошо? — тихо задав вопрос, чтобы сидящие позади младшие их не слышали, он видит кивки под резкие и хаотичные движение рук, которые пытаются что-то сделать, при этом ничего не рассыпав и не разлив. — А если честно?       — Мне п-просто… немного с-страшно, — в итоге прекратив все действия, Бэкхён опускает голову и, тяжело вздохнув, продолжает. — Ст-трашно идти к вам и з-знакомиться с твоими род-дителями.       — Но ты ведь уже виделся с папой, — отвечает мужчина, на что получает только пожатие плечами, означающее, что от этого легче не становится.       Не думая о том, что через пару минут за спиной начнутся хихиканья, мужчина приобнимает блондина, устраивая подбородок на его плече, пока тот, вновь уйдя в свои мысли, продолжает заваривать кофе. И если бы не его тяжёлые думы о том, как всё будет проходить, то он бы уже давно скинул с себя руки Пака, ворча, чтобы тот при младших держал их при себе. Но они стоят так несколько минут в полном молчании, будто находятся в своём собственном мире, где можно всё понять без каких-либо слов, пока в один момент Чанёль не улавливает краем уха звук щелчка камеры.       — Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее избавимся от груза. Всё будет хорошо, я обещаю. Я буду рядом, — нежно поцеловав кожу за ушком, Чанёль отстраняется и помогает раздать напитки, пока второй осознаёт ситуацию и краснеет.       Спустя час, решив, что поедут к родителям послезавтра, они начинают раздумывать над тем, что же им следует надеть. В это время, пока никто ничего не подозревает, в голове Хёна проскальзывает мысль о том, что ему хочется вновь перекраситься в светло-каштановый цвет. Но из-за того, что краска никогда не держится на его волосах дольше недели, он сомневается насчёт этой идеи, не желая напрасно портить их текстуру. ***       На следующий день Сехун решает пойти с Бэком в магазин для того, чтобы купить себе красивый костюм, а брату — новую одежду, зная, что костюм тот ни за что не наденет. И пусть старший долго отказывается, уговорить его всё же удаётся, поэтому весь последующий день они проводят вне дома, выбирая не только одежду, но и подарки с гостинцами.       Вечером же, придя домой без задних ног, альфа ужинает и сразу отправляется спать. Ему следует поднабраться сил перед предстоящим визитом к родителям Лу с целью благословить, ведь сам тоже безумно волнуется. А омега, пролепетав, что тоже скоро ляжет, бежит в ванную комнату и достаёт тайком купленную краску для волос. Хоть покрасить равномерно и ровно ему удаётся не с первого раза, ведь самостоятельно сделать это очень трудно и выматывающе, особенно, если плохо виден затылок, он всё же справляется, а уже через два часа, налюбовавшись тёмными прядями, торопится лечь в постель, чтобы перестать переживать о завтрашнем дне.       — Бэ-э-эк! — но не успевает старший вдоволь насладиться сном, как его будит громкий, отчаянный вопль Хуна, что бегает из стороны в сторону. — Бэк, мы проспали! Бэ… Бэкхён?! — наконец войдя в комнату брата и стянув с того одеяло, чтобы разбудить, О замирает в шоке от неожиданно сменившегося цвета волос, отчего начинает кричать куда громче. — О Господи, твои волосы!       — Мхмф… Заткнись уже, — мычит Хён и, кинув подушку в альфу, отворачивается на другой бок, не позволяя потрогать себя. Но Се оказывается куда настойчивее, поэтому, запрыгнув на свободный край, тянется и двумя руками зарывается в копну тёмных прядей, слыша закипающие от злости звуки. — Да н-не трогай ты м-меня, я просто п-покрасился! — спихнув брата одним пинком, укрывается обратно.       — Блин, сказал бы сразу! Я уже думал, что твой цвет вернулся. В любом случае, не время спать, нам через час выходить.       — К-как через ч-час?! — но услышав последнее предложение, омега резко вскакивает, отчего начинает кружиться голова, и, обогнав Хуна, забегает в душ первым, слыша недовольства.       Уже через полтора часа оба, наконец, выходят на улицу, где их ждут два других спутника, решивших поехать вместе. Но сколько бы Бэкхён не отнекивался, говоря, что лучше встретиться уже у дома, ему не удаётся отправить их первыми. Именно поэтому, выйдя из подъезда, к нему приковываются две пары расширенных в удивлении глаз, что заставляют в смущении опустить голову. И пока Сехун садится на заднее сидение к поражённому Хану, Чанёль выходит из машины и шагает навстречу к омеге, в следующую минуту крепко того обнимая.       — Ты выглядишь просто потрясающе, — продолжая любоваться своим парнем с ног до головы, что одет в белые джинсовые брюки и футболку, поверх которой идёт рубашка, Ёль тянется и касается пальцами главного шедевра этого дня. — Когда успел?       — Н-ночью… П-прекрати так см-мотреть, — тихо пролепетав, он хватает чужую руку и опускает.       — Не могу. Ты такой красивый, — склонившись, мужчина чмокает горящую щёку и удивляется тому, что в этот раз его не отталкивают. Кажется, сегодня у него праздник. — Но мне немного обидно, что ты сразу не скинул фотку.       — Х-хотел сделать сюрприз.       — И у тебя получилось.       Улыбнувшись и получив такую же улыбку, Пак отходит в сторону, пропуская младшего вперёд, а затем открывает дверь машины, чтобы тот сел на переднее сидение. Бэкхён же, получив несколько комплиментов и от Лухана, пристёгивает ремень, прося альфу поезжать.       За долгой дорогой они успевают обсудить абсолютно всё, вплоть до того, что и кому следует говорить в тот или иной момент — плотно распределяют реплики, чтобы родителям и возразить некогда было, отчего Хён успевает расслабиться, уже думая, что всё не так уж и страшно. Но стоит им подъехать к подъезду, как его начинает вновь хорошенько потряхивать, отчего запинки в одном слове становятся просто колоссальными.       — Идите к лифту, мы скоро подойдём, — и Чанёль, заметив это состояние, отправляет младших первыми и дожидается, пока те, кивнув, выйдут из машины. После он направляет свой взор на Хёна, чьи холодные и потные руки подрагивают, сжимая ткань футболки, а взгляд направлен лишь в одну точку.       — Я н-не см-м-могу… — с трудом произносит шатен и, мимолётно посмотрев на дом через окно, поворачивает голову к альфе, чувствуя, как паника внутри только растёт. Если бы только ему пришлось познакомиться с родителями одного Лухана, нервозность бы так не съедала, но также это встреча и с родственниками его возлюбленного.       — Бэкхён, это просто семейный ужин, и, я уверяю, там не будет абсолютно никакой давящей обстановки. Я вчера сообщил родителям, что мы приедем вчетвером, поэтому они знают и будут осторожны, не переживай. Если будет очень страшно, то встанешь за моей спиной, а если не справишься, то я отведу тебя в свою комнату и, — на секунду остановившись, он приближается к чужому лицу и шепчет прямо в губы, — утешу там тебя, м?       — Фу, к-какой ты п-пошлый, — фыркнув, парень отталкивает старшего, но позволяет взять себя за руку, чувствуя лёгкие поглаживания, что немного расслабляют. Он делает несколько глубоких вдохов, после чего, вновь взглянув на дом, хватается за ручку. — Т-ты пообещал б-быть ряд-дом.       — И я буду.       Спустя несколько секунд, выйдя из машины, они шагают к лифту, где их ждёт чуть ли не целующаяся взасос парочка, и поднимаются на десятый этаж. Как только двери открываются, Бэкхён хватается за ладонь Чана и идёт позади остальных, наблюдая, как Лу тянется и жмёт на звонок. А ровно через минуту дверь открывает радостный Минсу, который, позволив войти, начинает обнимать сначала младшего сына, затем Хуна, а затем и старшего сына, оставляя напоследок спрятавшегося Бёна.       — Бэкхён-и, я так рад тебя видеть! — забыв от радости все просьбы сына, сказанные по телефону, он чуть ли не отталкивает Ёля и тянется за крепкими объятиями, удивляя всех, включая потерянного омегу.       — Кхм, пап, — похлопав по плечу родителя, альфа просит того отстраниться и не трогать и так напуганного Бэка.       — Ох, прости, не смог сдержаться. Не стойте, проходите, я уже накрыл на стол, — наконец отодвинувшись, он позволяет им снять обувь, а Чанёлю — увидеть лёгкую улыбку на лице младшего. Но стоит им избавиться от одного, как появляется другой, ростом ничем не уступающий Ёлю.       — Здравствуй, сынок. Меня зовут Пак Бомин, — улыбнувшись, точно как сын в свои тридцать два зуба, мужчина протягивает свою широкую ладонь, и Бэк, предварительно вытерев свою об штанину, тянется и пожимает её в ответ, при этом делая низкий поклон, — но можно просто отец.       — Эй, ну хватит, — цокнув, альфа закатывает глаза на последнее предложение своего отца и незаметно устраивает руку на чужой спине, поглаживая, чтобы не было некомфортно.       — Что хватит-то? Твой папа вообще первым познакомился с ним! Я, может, тоже хотел быть первым.       — Ты что, ребёнок? Какая разница, кто первый? — хлопнув мужа по спине, произносит омега.       — А кто дразнил меня в тот раз? Быстро ты переобулся, — продолжая держать чужую ладонь, обиженно ворчит мужчина, после чего слышит тихий смешок со стороны Хёна, на которого вновь обращает внимание.       — М-меня зовут Б-Бён Бэкхён. П-приятно позн-накомиться, — наконец, сказав хоть слово, омега мимолётно поднимает взгляд, дабы увидеть реакцию на свою речь, однако её на удивление нет, что безумно радует.       Закончив со знакомством, они приглашают парня в гостиную, где уже сидят Лухан с Сехуном, о чём-то активно споря. Сев за стол между Чанёлем и братом так, что родители оказываются напротив, Бэк краснеет от пристального взгляда, не решаясь поднять глаза. Однако неловкость и нервозность пропадают уже через пять минут, когда Бомин поднимается с места и принимается накладывать еду в тарелку Хёна, при этом рассказывая какую-то незамысловатую историю об их семье. Этим самым он даёт понять, что бояться тут нечего, ведь они обычные люди, не имея никаких предрассудков, точно как и сам парень.       Их беседа не прекращается ещё в течение двух с половиной часов, за которые бедного и уже вдоволь сытого Бэкхёна как только не пытаются откормить, постоянно смеша историями. И в итоге, когда тем для разговора практически не остаётся, Сехун решает, наконец, огласить то, ради чего они и пришли.       — Господин Минсу, господин Бомин, как вы уже поняли, мы явились к вам сегодня не просто так, — начинает альфа и укладывает свою ладонь поверх руки Лухана, желая продолжить. Но он не успевает, потому что его перебивает старший омега, сразу обо всём догадавшись.       — Ох, неужели свадьба! — взволнованно хлопнув в ладоши и увидев кивки, он вскакивает из-за стола, желая обнять парней. — Боже, Чанёль-и, Бэкхён-и, наконец-то! Я так долго ждал этого дня! — вот только перепутав парочку, заставляет шатена поперхнуться водой и начать громко кашлять от удивления, пока смеющийся Чан хлопает по его спине.       — Да не они! — но не удаётся старшему порадоваться и обойти стул, чтобы обняться, как Лу громко ударяет ладонями по столу и вскакивает с места, недовольно повысив голос, чем останавливает папу. Он буквально приходит в бешенство от того, что у родителей всегда в приоритете Чанёль, ведь он старше, да ещё и альфа. Поэтому прежде, чем мозг берёт ответственность за дальнейшие слова, его язык развязывается раньше. — Сехун сделал мне предложение, и я сказал да, потому что я беременный!       Но осознав, что кинул лишнего, он распахивает глаза и смотрит в такие же огромные глаза напротив, что вовсе не ожидали такого заявления. И пока оба родителя пытаются осмыслить сказанное сыном, наступает гробовая тишина, которая давит на каждого в этой комнате, особенно на Бэка. Он пугливо опускает голову, а затем переводит взгляд на абсолютно спокойного Чанёля рядом с собой, словно такая ситуация происходит не в первый раз в их семье. Но он даже не подозревает, что в глубине души мужчина тоже переживает, однако пытается держать спокойствие ради младшего, зная, что тому и так страшно.       — К-как это беременный? — только спустя несколько минут Минсу всё же подаёт голос и смотрит на сына, который не знает, что ответить, а затем на Сехуна, который виновато опускает голову, но находится в ответе.       — Я понимаю, что вас эта новость приводит в ужас, я сам сначала не поверил, однако не хочу, чтобы вы винили в этом Лухана, ведь, как ни крути, это моя вина. Возможно, вы сейчас даже злитесь, я понимаю, но что бы вы ни сказали, это не изменит того факта, что у нас будет ребёнок, а у вас — внук. Поэтому, пожалуйста, позвольте нам устроить свадьбу, — и сделав поклон над столом, он ожидает ответа.       — Но… не слишком ли рано? Лу, ты ведь сам говорил, что пока не хочешь выходить замуж и иметь детей. А ты, Сехун? Ты ведь тоже не был готов к этому.       — Вы правы, иметь детей нам рано, ведь мы сами порой бываем ими, однако, как я уже сказал, сделанного не воротишь, и назад пути нет. Я готов взять на себя всю ответственность за Ханя и ребёнка. И готов принять любое ваше решение, но отказываться от того, что имею, я не собираюсь, — поставив точку в разговоре, он переводит взгляд на по-прежнему стоящего блондина и улыбается, дабы утешить.       — Сехун… — обдумав сказанные младшим слова, Бомин кивает своим мыслям и продолжает. — Ты уже давно стал нам родным человеком, поэтому я прекрасно знаю, что ты всё делаешь по уму, а не по желанию. И раз уж вы находитесь в такой ситуации, где ум тебя слегка подвёл, и уверены, что сможете со всем справиться, то нам действительно ничего не остаётся, кроме как благословить вас. Мы всё понимаем и не виним вас в спешке, потому что сами когда-то были молоды. Но для нас это действительно неожиданно, потому что Лухан всегда был и остаётся нашим маленьким и капризным ребёнком, и слышать, что ребёнок вырос... Ну, это тяжело.       — Па-а-а, — услышав эти слова, глаза омеги наполняются влагой, и он, захныкав точно как младенец, выходит из-за стола и тянет руки, чтобы затем крепко обнять родителей.       И последующие полтора часа, пока альфы решают устроить свадьбу в течение двух месяцев, омеги, переместившиеся на диван, обсуждают беременность и её протекание. А молча сидящий рядом Бэкхён, который, как омега, тоже слушает рассказы Минсу, с каждым словом краснеет всё больше, ведь раньше никогда не слышал таких смущающих подробностей.       На словах «в этот период нахождение мужчины рядом с тобой очень важно», он мимолётно поднимает глаза на Чанёля, который одним ухом слышит их разговор, и буквально багровеет, когда тот совсем неожиданно подмигивает. Нахмурив брови и быстро опустив голову, Хён хочет провалиться сквозь землю. Ему и так некомфортно слушать эти темы, перешедшие на интим, а когда это слышит и альфа…       — М-можн-но мне в уб-борную? — тихо задав вопрос и получив согласие с указанием её местонахождения, парень встаёт и торопится убежать. Он быстро забегает в ванную комнату и закрывает дверь на замок, после чего переводит взгляд на зеркало, что находится над раковиной. — Боже, ч-что это такое?! — увидев цвет собственных щёк, Бэк приходит в шок, после чего выкручивает вентиль с холодной водой, чтобы набрать её в ладошки и остудить лицо.       Умывшись ещё несколько раз, ему всё же удаётся привести себя в нормальный вид, после чего, вытеревшись чистым полотенцем, он открывает замок. Вот только не успевает выйти, как его пугает стоящий у двери Пак, что, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди, улыбается.       — Всё хорошо? — задав вопрос, он тянется и пальцами касается холодной, но всё ещё красной кожи щеки. И получив кивок, опускает руку на талию, чтобы притянуть всё ещё стоящего через порог парня к себе, ведь Ёль видит, как его рука сжимает дверную ручку, норовясь вот-вот захлопнуть её перед носом.       — Т-тебе туда? Я зак-кончил, поэтому м-можешь заходить, — отчего-то разнервничавшись, тихо говорит Бэк, не поднимая взгляд на пожирающие его глаза.       — Я пошёл за тобой, чтобы проверить, всё ли в порядке.       — Ох… Д-да, не п-переживай, — слегка улыбнувшись, шатен укладывает ладони поверх чужих, что по-прежнему на его талии. — Н-нас могут ув-видеть.       — Хочешь, покажу тебе свою комнату? — но проигнорировав последние слова, Чан задаёт вопрос и видит растерянный, но радостный кивок, понимая, что тот явно не хочет возвращаться. Развернув Хёна к себе спиной и держа теперь руки на его животе, они в обнимку шагают в сторону закрытой двери, которую младший по просьбе открывает.       Робко войдя внутрь и включив свет, мужчина наконец отпускает младшего и закрывает дверь, позволяя осмотреться. Комната на удивление выглядит совершенно обычной, за исключением некого детского интерьера. Помимо одноместной кровати, есть стол, на котором аккуратно разложены тетради и книжки, на стенах висят различные плакаты с любимыми баскетболистами, а на настенных полках расставлены детские фотографии, к которым омега и подходит.       Он тщательно изучает каждую и улыбается той, на которой запечатлён маленький Ёль и обнимающий его Лу. У первого, помимо мило выпирающих ушек, была, по-видимому, сломана рука, однако тот широко улыбался, пока такой же счастливый Хань, держа в маленькой ручке фломастер, разрисовывал гипс. И рядом с этой же рамкой была небольшая записка, в которой написано: «я стану крутым баскетболистом!».       — Ты б-был таким слад-дким в детстве, — усмехнувшись, произносит Бэк. — И п-почерк у т-тебя красивый.       — А сейчас я не сладкий? — он подходит сзади и, приблизившись к уху, полушёпотом задаёт вопрос, от которого младший снова смущается. — М?       — Ну… и с-сейчас т-ты… ничего, — услышав это, альфа усмехается и видит, как краснеют не только уши, но и шея, отчего разворачивает того к себе лицом и просит поднять голову. Как же прелестно он сейчас выглядит.       — Что значит «ничего»? Кажется, ты меня плохо распробовал.       Сказав это с улыбкой прямо в губы, он склоняет голову и нежно касается их, наблюдая за реакцией младшего, которая не заставляет себя долго ждать. Поцеловав их ещё раз, он углубляет, медленно обхватив нижнюю губу, пока ладони снова опускаются на узкую талию. Бэкхён же укладывает свои на предплечья и чувствует, как старший добавляет язык, чем вызывает приятную дрожь в теле. Они двигаются медленно, без намёка на похоть, и именно это заставляет всё сердце младшего трепетать от такого сладостного яда. Но на ряду с этим его добивают громкие чмоки в этой тихой комнате, что раздаются эхом в ушах.       — Чанёль, где вы пропали? — но внезапно дверь распахивает Минсу и застаёт целующихся парней врасплох, отчего Бэк, подпрыгнув от испуга, резко отталкивает Пака от себя. Из-за испытываемого стыда он прячется за широкой спиной, желая сейчас же выпрыгнуть из окна и больше никогда не появляться перед их глазами, а Чанёль только и делает, что смеётся на это. — Ой, извините, что помешал. Вы тут развлекайтесь, а потом приходите кушать тортик, — подмигнув сыну, он выходит с широкой улыбкой, оставляя их наедине.       — Боже-е-е, к-как же ст-тыдно… — как только дверь закрывается, шатен прикладывает ладошки к лицу и оседает на корточки, готовый вот-вот умереть. Мужчина же, что продолжает смеяться, поднимает парня обратно.       — Просто не обращай внимания, всё нормально.       — К-какой н-н-нормально?! — стукнув альфу по груди, недовольно шипит. — Эт-то всё т-твоя вина! К-как мне теп-перь в лицо ему см-мотреть?       — Бэкхён, поверь, ему всё равно. Ты не первый, с кем он меня подлавливает, да и сам он вечно целует отца, поэтому всё, правда, хорошо. В нашей семье нет запретов на такое, и я более чем уверен, что он сейчас пищит от радости, уже продумывая и нашу свадьбу, — он заправляет темные пряди волос за ухо и оглаживает хрящик, желая укусить, но сдерживается, как может.       — Он н-не будет шутить с-сейчас?       — Нет. Это больше в стиле отца, поэтому нам повезло.       — И в-всё же… Т-так нельзя было, — досадно захныкав, он опрокидывает голову, не зная, как теперь реагировать при виде родителя, а Чанёль, воспользовавшись этим красивым и прекрасным моментом, тянется и целует беззащитную шею, которую сразу же выпрямляют.       — Забей, и давай просто продолжим, на чём остановились, — вновь прошептав в алое ушко, он хочет прикоснуться и всё же укусить его. Но прежде, чем он это делает, омега вновь начинает размахивать руками, чтобы отошёл.       — Ещё ч-чего! Я ух-хожу.       — Но, Бэк, торт не будет слаще меня, — пытаясь остановить и вернуть парня, он снова получает шлепок, который явно даёт понять, что на сегодня хватит поцелуев.       Вздохнув и в голове обвинив папу в том, что зашёл совсем не в подходящий момент, мужчина всё же идёт следом и открывает дверь, пропуская младшего вперёд. В гостиной же, как бы сильно Минсу ни хотелось сесть с Хёном и поговорить, второй убегает и садится рядом с братом так, чтобы старший точно не стал ничего спрашивать.       Когда вечер подходит к концу, старший омега вновь тянется, чтобы всех обнять, останавливаясь на одном парне немного дольше, ведь вовсе не хотелось отпускать. Следом за ним тянется и Бомин, но вместо объятий он просто с улыбкой пожимает руку, понимая, что может напугать и так запуганного шатена.       — Очень был рад с тобой сегодня познакомиться, Бэкхён. Надеюсь, вы с Чаном будете часто заглядывать к нам в го…       — А лучше загляните сразу с приглашением на свадьбу! — не выдержав долгой любезности альфы, муж перебивает его, радостно хлопнув в ладоши, чем смущает до безумия.       — Я т-тоже б-был рад п-позн-накомиться. Сп-пасибо за ваше г-гостеприимство, — но Бэкхён игнорирует последние слова и низко кланяется, в голове прокручивая лишь: "быстрее, быстрее, быстрее!", потому что боится, что разговор может заплыть не в то русло.       Наконец, попрощавшись со всеми, они выходят на улицу и садятся в автомобиль так же, как и днём. Безусловно, Чанёль хотел поручить вождение Хуну, чтобы на заднем сидении посвятить всё своё внимание Бэку, но второй был против, поэтому пришлось водить самому.       Быстро и без пробок доехав до нужного дома, младшие выходят из автомобиля и прощаются на улице, решая не мешать делать это старшим в салоне. Бэкхён же быстро расстёгивает свой ремень безопасности и поворачивается корпусом к смотрящему на него Паку.       — С-сегодня был з-замечательный вечер, — и улыбнувшись, говорит парень.       — С тобой и так мой каждый вечер замечателен. И я безумно рад, что всё прошло гладко, — мужчина берёт чужую ладошку в свою и целует тыльную сторону, пока хозяин смущается и как-то странно-влюблённо вздыхает, что ново для брюнета.       — П-потому что ты б-был рядом, — и снова покраснев, он всё же тянется и обнимает Чана напоследок. — Всё, я п-пошёл.       — Я позвоню тебе перед сном. ***       Весь последующий месяц проходит в колоссальной спешке, ведь, согласовав свадьбу, они должны согласовать и место её проведения, и всю церемонию, и мебель, и украшения. Дел не впроворот даже с учетом помощи воодушевленного Минсу, готового хвататься за всё и сразу. А помимо этого, омегам нужно купить ещё и свадебную одежду, которую, как назло, тяжело найти по вкусу Хана.       Как бы сильно Бэкхёну ни хотелось оставаться дома из-за страха, он всё же не может отказать просьбам Лу пойти с ним в салоны и магазины. Поэтому на протяжении месяца парень буквально с утра до вечера на ногах, что сказывается на его усталости, а, придя домой, он сразу же отключается и спит до того момента, пока ему снова не звонит взволнованный омега. Чанёль же, как бы сильно ни хотел хотя бы раз подвезти их, чтобы встретится с младшим, занят кипящей работой, которая также отнимает немало энергии. Он понимает, что встретиться после работы им тоже не суждено, ведь Бэк сразу же обессиленно засыпает. Но когда он приходит домой и пишет об этом сообщение, альфа сразу же звонит по видеосвязи и наблюдает, как Хён, что-то рассказывая о своём дне, медленно отключается, оставляя телефон включенным. И под тихие сопения мужчина с улыбкой продолжает свою работу, не смея сбрасывать вызов до своего приезда домой.       Удаётся им встретиться лишь в следующем месяце, когда они все вместе едут посмотреть на выбранное место, где будет проводиться церемония. И Пак, кажется, впервые видит, чтобы блондин, с волос которого давно смылась вся тёмная краска, так бежал к нему обниматься в какой-то милой толстой курточке. Быстро оказавшись в крепких объятиях старшего, он позволяет поднять себя и несколько раз поцеловать в розовые щёчки, не обращая внимания на несколько любопытных глаз.       — М-м-м, как же я скучал по тебе и твоему запаху, — первым говорит мужчина, вдыхая чужой феромон. — Сильно устал?       — Угу, — тяжело вздохнув, он встаёт на ноги, но не прекращает обниматься, тоже впервые так сильно соскучившись. — У Лу сильный т-токсикоз, поэтому его рвёт б-буквально от всего.       — А ты, как верный друг, находишься рядом и помогаешь ему?       — Ага. Мне его т-так жалко, ведь он д-даже поесть не может нормально, — после этих слов в голове Чана проскальзывает: «тебя ждёт то же самое после нашей свадьбы», но озвучивать свои мысли он не собирается.       — Не переживай, через неделю всё закончится, и эта забота ляжет на плечи Сехуна. Кстати, ты, наверное, ещё не знаешь, но ни в коем случае не говори об этом никому, — и получив взволнованный кивок, продолжает. — Родители купили им дом, как подарок на свадьбу. Они были огорчены тем, что времени на постройку нового нет, поэтому купили один двухэтажный и сделали там ремонт. Через пару дней туда перевезут всю новую мебель, и уже сразу после свадьбы они смогут спокойно заселяться.       — Ого… Но ведь Лу п-придирчив ко всему, вк-ключая мебель.       — Папа знает это, поэтому специально задавал наводящие вопросы, чтобы тот ничего не понял, и смог купить всё по вкусу. Ну, а если всё равно не понравится, то можно будет поменять перед использованием, — омега на это лишь задумчиво кивает и получает ещё один поцелуй в макушку. — Почему ты не хочешь жить со мной? Одному ведь будет скучно и страшно.       — Если будет с-скучно и страшно, т-то я позвоню тебе, — хихикает младший и решает признаться. — Эта квартира м-многое для меня значит. Зная т-тебя, ты всё р-равно заберёшь меня к себе, поэт-тому я хочу ещё к-какое-то время пожить там.       — Понял тебя. Тогда буду захаживать с ночёвкой.       — Приходи, конечно, — вновь улыбнувшись, он утыкается носом в чужую грудь и совсем незаметно вдыхает приятный запах, пока их не зовут умилившиеся такой картине родители, чтобы спросить мнение. ***       Вся последующая неделя пролетает очень быстро, но за два дня до свадьбы Бэкхён просит Чанёля пропустить работу и поехать с ним в больницу к отцу. Ему безумно хочется позвать старшего на свадьбу и, наконец, познакомить его с Хуном, поэтому, придумав отговорку, они сбегают на день.       В больнице же им все оказываются рады, включая тех старичков, которые спорили между собой в прошлый раз. Хён, уже зная где и что находится, бежит наверх прямиком к отцу, который, удивившись визиту, радостно улыбается. Вот только выглядит он не так, как раньше, а гораздо хуже. Его и так осунувшееся лицо похудело ещё больше, а под глазами красовались темные мешки. Безусловно, ему не хочется, чтобы сын видел его в таком состоянии, но спрятаться он уже не может.       К счастью, получить согласие пойти с ними на свадьбу у парня получается. Куда сложнее получить его у медсестёр, ведь, как они говорят, Бэкуну будет очень тяжело без кислородной маски и ежечасных уколов, а его боли стали только сильнее проявлять себя. Но, заверив, что он сам будет вводить препараты, ведь учился этому в то время, когда не позволял кому-либо прикасаться к себе, ему удаётся уговорить их и взять с собой инвалидное кресло с кислородным баллоном.       Ехать в машине Бёну оказывается очень неудобно и больно, но он терпит, ведь Ёль водит очень аккуратно, а Хён, взяв из дома подушки и одеяло, обложил ими отца так, чтобы было максимально комфортно. Вот только если забрать они забрали, то куда везти, омега не знает.       — Пусть он поживёт у меня эти три дня, — сразу поняв чужие мысли, говорит мужчина. — Ты ведь сам говорил, что хочешь устроить сюрприз, а если мы поедем к тебе, то сюрприза уже не будет.       — Но т-ты же раб-ботаешь. Да и я н-не хочу кидать в-всё на твои плечи…       — Ты забыл, что я владею компанией, а не компания мной? Просто останусь дома и буду присматривать за ним. Нам не удалось пообщаться в прошлый раз, поэтому хочу наверстать упущенное, всё-таки я будущий зять, — засмеявшись, он смотрит на улыбающегося отца. — Вы же не против? — и получив кивок, через зеркало направляет взгляд на позади сидящего взволнованного Бэка. — Всё будет хорошо, доверься мне.       — Т-тебе-то я доверяю… но себе н-нет.       Как Пак и говорил, последующие пару дней проходят очень гладко, а из-за того, что на руке Бэкуна находится катетер, вводить каждый час препараты оказывается очень легко. Когда же приближается время свадьбы, мужчина достаёт из шкафа в тайне купленный костюм и просит старшего надеть его, ведь видит, как тот переживает по-поводу своего внешнего вида. И хоть одежда малость велика, она всё же подходит.       Будучи готовыми к выходу, Чанёль в последний раз кидает взгляд на свой внешний вид и пишет Хёну, что они выходят, после чего помогает Бёну сесть в машину. Дорога до торжественного зала оказывается вовсе не долгой, однако альфа всё равно разговаривает, рассказывая различные истории, дабы поддерживать атмосферу и помочь мужчине расслабиться. Он знает, как тот нервничает, ведь любой бы на его месте волновался, не зная, примут ли его или нет. Когда же они подъезжают к нужному месту, Пак паркуется недалеко от входа и выходит из автомобиля, чтобы первым делом вытащить инвалидную коляску из багажа.       — Чанёль! — но стоит ему открыть дверцу, он слышит знакомый голос, а затем видит и торопливо идущего к нему Бэкхёна. Но Чана больше удивляет то, как омега одет, отчего улыбка моментально появляется на его лице. — Всё х-хорошо? Вы н-нормально добрались?       — Какой ты сегодня красивый у меня, — решив начать с более насущной темы, говорит брюнет, наблюдая, как младший смущается и тянет надетую, но не заправленную в брюки рубашку вниз. А его волосы уложены назад таким образом, что можно увидеть красивый лоб.       — Спасибо. Не д-думал, что когда-то н-надену костюм… — поблагодарив, он получает лёгкий поцелуй в щёку.       — Но тебе идёт. Давно приехал?       — Не-а, п-пару минут назад. Увидел т-тебя и пришёл п-помочь, а Сехуна отправил к Лу, ч-чтобы поздравления принимали, — говорит Хён и, получив кивок, помогает расправить коляску, и открывает дверь переднего сидения, чтобы поздороваться с отцом.       Посадив старшего, они везут его прямиком к новобрачным, однако перед самым входом Бэкун просит остановиться, чтобы немного собраться с мыслями. Омега кивает и говорит, что пойдёт первым, дабы предупредить о госте.       — Сехун-и? — открыв занавес, блондин замирает на месте, чувствуя как внутри сердце сжимается под натисками застывшего вдоха. — К-какие вы красивые, — прошептав лишь это с восхищением, он поднимает глаза вверх, дабы не заплакать, и шагает к ним обниматься.       — Хё-ён, не плачь, — жалобно говорит рядом сидящий в белом костюме Лу, тоже готовый вот-вот пустить чувственную слезу.       — Я не б-буду, поэтому и т-тебе нельзя! Макияж в-ведь поплывёт, — засмеявшись, он переходит к брату и крепко прижимается к нему, отстраняясь. — На с-самом деле, я хочу в-вас кое с кем познакомить. Этот ч-человек очень важен для меня, п-поэтому… — повернув голову в сторону занавеса, он наблюдает, как Чанёль открывает его и прикатывает улыбающегося отца, руки которого по-прежнему трясутся от нервозности.       Молодая пара, сразу поняв, кто это, ведь они похожи, как две капли воды, встают с места, показывая уважение старшему. Бён же на минуту тянется к лицу и опускает кислородную маску, с которой был всё это время, чтобы далее поздороваться.       — Здравствуйте, меня зовут Бён Бэкун, — поклонившись головой, он видит, как супруги также делают поклон в девяносто градусов.       — Приятно познакомиться, О Сехун, — потянувшись и пожав руку, альфа отходит, позволяя сделать это и омеге. — Бэк рассказывал мне о вас, поэтому я очень рад видеть вас сегодня здесь и иметь возможность поговорить лично.       — Мне тоже он про тебя многое говорил, упоминая, как «самого лучшего брата на свете». Теперь я вижу, что это действительно так, — улыбнувшись, он продолжает. — Я поздравляю вас обоих со свадьбой и прошу прощения, что пришёл без подарка.       — Ну что вы! Ваше присутствие уже подарок. Пожалуйста, наслаждайтесь вечером и ни о чём не беспокойтесь, — помахав руками, радостно произносит Лу, но после чувствует, как его желудок вновь начинает свои гонки. - Извините!       Резко хлопнув Хуна по руке, он закрывает рот ладошкой и убегает в уборную, не дожидаясь, пока муж, также извинившись, побежит следом. Это действие немного удивляет Бёна, однако тот всё быстро понимает и с улыбкой натягивает свою маску обратно, чтобы дышать было легче.       Последующие же пять часов всё проходит довольно хорошо, и молодожёны, дав клятву при свидетелях, обмениваются поцелуем и принимают дальнейшие поздравления от всех родственников, кланяясь каждому. Бэкхён же всё это время сидит рядом с альфами, уделяя большее внимание родителю и знакомя его с родителями Пака. Однако, насколько бы счастлив он ни был, парень даже не подозревает о его усилившихся болях в голове, которые буквально разрывают её на две части. Но Бён, безусловно, не подаёт виду, чтобы не испортить такой прекрасный и значимый для детей день. И только Ёль, поняв, в чём дело, предупреждает Хёна и везёт старшего в сторону уборной, где не играет громкая музыка.       — Вам больно, не так ли? — сев перед ним на корточки, обеспокоенно спрашивает мужчина, на что второй отрицательно качает головой. — Не переживайте, я не скажу ему, поэтому можете быть честны. Я взял с собой несколько шприцов с лекарством, давайте введём их?       — Прости меня, я не хотел портить вам вечер. Всё-таки твой младший брат выходит замуж, а вы с Бэком вынуждены сидеть со мной, — вздохнув, с трудом произносит старик, наблюдая, как младший достаёт из кармана взятый из дома шприц и вводит содержимое в катетер, дабы боли уменьшились.       — Не говорите так, всё, правда, хорошо. Я этих двоих каждый день вижу на работе, поэтому свадьба важный для них день, а не для меня, — усмехнувшись, он кидает использованную и уже ненужную вещь в урну. — Если вам очень плохо, мы можем уехать раньше. Всё равно скоро всё закончится.       — Чанёль… ты действительно очень хороший человек. Я безумно рад, что мой сын встречается именно с тобой, — посмотрев прямо в глаза брюнету, тихо произносит Бэкун, чем немного настораживает.       — Да, я тоже рад этому. Надеюсь, скоро мы помолвимся и придём к вам за благословением.       — Я даю его вам.       — Нет, сейчас рано. Дайте его, когда мы приедем, — но старший на это только опечалено опускает голову и снова качает головой. — Что такое? Боли усилились?       — Знаешь, раньше за нашим домом росла слива. Такая спелая и сочная. Но каждая слива, созрев, всегда падала на землю. И я всегда задавался вопросом, почему же она не может просто продолжить висеть? Только придя к такому возрасту, я понимаю, что слива должна упасть, чтобы позволить другим расти... — он вновь поднимает голову и кладёт свою морщинистую ладонь поверх чужой, чтобы, наконец, дать понять второму смысл своих слов. — Вот и я уже созрел.       — То есть… морфин, который я сейчас ввёл...       — Да.       И больше им не нужны слова. Они сидят, смотря друг на друга, словно в пустоту, и одновременно думают лишь об одном: «как же больно будет Бэкхёну». И только через пятнадцать минут они возвращаются с опустошённым видом, чтобы без каких-либо слов забрать ничего не понимающего омегу и направиться с ним в машину.       — Ч-что так-кое? К-куда мы едем? — покорно сев на заднее сидение, продолжает спрашивать парень, но ему не отвечают. — Ч-Чанёль, не п-пугай меня, п-пож-жалуйтса… П-папа, что с-случилось?       — Всё хорошо, сынок. Я просто немного устал и попросил Чанёля отвезти меня обратно в больницу.       — Но зач-чем сейчас туда? М-мы могли бы з-завтра поехать, — однако и на это ответа не следует.       Спустя несколько часов безмолвной и нагнетающей дороги, они подъезжают к больнице, однако, вместо того, чтобы спокойно спустить из багажника коляску, Пак хватает старшего на руки и быстрым шагом направляется к входу. Всё еще ничего не понимающему Хёну остаётся лишь, запаниковав, побежать следом, продолжая задавать безответные вопросы.       Как только они заходят внутрь, медсёстры сразу понимают, в чём дело, поэтому торопливо следуют за мужчиной в палату, где снимают с лёгшего Бёна рубашку и приклеивают на грудь электроды, дабы видеть через аппарат сердцебиение. Но больше омегу пугают мучительные звуки, что издаёт отец при каждой новой волне боли, ведь терпеть больше не получается. Ему несколько раз предлагают вколоть ещё дозу анальгетика, однако тот отказывается.       Бэкхён стоит у дверей и боится сделать шаг, а на глазах появляются слёзы, которые моментально стекают по щекам. Помогающий же медсёстрам снять рубашку Ёль поворачивает голову и видит состояние блондина, которое не внушает ничего хорошего. Его мокрые глаза раскрыты в ужасе, а всего самого трясёт, как после холодного дождя. Мужчина, оторвавшись от кровати, подходит ближе и хватает парня за плечи, прося прийти в себя и посмотреть на него, но младший никак не реагирует, продолжая смотреть на все манипуляции девушек.       — Я знаю, тебе страшно, знаю, ты не знаешь, что делать, но, Бэк, сейчас ты ему нужен. Он не хотел, чтобы ты был рядом в такой момент, но он всё равно нуждается в тебе, — и только после этих слов Хён поднимает свои глаза, а после шагает к старшему, сразу хватая его за руку.       — М-мхмф… Хён-ни… — с трудом позвав сына ласково по имени, он открывает глаза, которые до этого сжимал до чёрных пятен от боли. — Прости папу…       — Что ты такое говоришь? — от испытываемого волнения, паники и страха он вовсе перестаёт запинаться, будто никогда и не имел проблем с речью, а влажной щекой прижимается к тыльной стороне чужой ладони.       — Папа снова… м-м-м… снова должен уйти, — простонав от очередной волны, он сжимает тонкую руку сына, также боясь отпускать. — Мне очень больно, Хён-ни…       — Всё хорошо, я с тобой, — его слёзы превращаются в плачь, но даже через силу он старается улыбаться. Уже поняв, к чему ведёт вся эта ситуация и разговор отца, Бэк не может больше мучать его или просить остаться, потому что понимает, что не бывать этому. — Ты устал, поэтому... поэтому вздремни немного, а я посижу рядом. И когда... когда проснёшься, я тоже буду рядом, договорились?       — Да... мне нужно немного вздремнуть… — улыбнувшись, он отпускает руку, чтобы затем потянуться и утереть слёзы своего всё ещё малыша. — Я тебя так люблю… Я счастлив быть твоим отцом, поэтому и ты… будь счастлив, хорошо, сынок?       Но не дожидаясь ответа, Бэкун, сделав последний свой вздох, с той же улыбкой на лице плотно закрывает глаза, а его рука обессиленно падает на постель, заставив Хёна сорваться на громкий рёв. Одна из медсестёр отключает аппарат, на котором пищит лишь одна линия, и просит всех выйти из палаты, дабы дать возможность ещё немного побыть им наедине. Чанёль, что стоит позади, следует за ними, не желая успокаивать парня. И не потому, что не хочет, а потому, что понимает бесполезность этого действия. Омеге сейчас нужно самому это пережить и справиться со всем, чтобы суметь шагать дальше.       И пусть сердце за него разрывается от боли, с муками Бэкхёна ей едва ли сравниться. Омеге больнее в сто крат сильнее.