Чистая любовь.

«Любовь к тебе доставляет мне радость. Мне нравится поглаживать и усыплять тебя. У меня бегут мурашки по коже, когда ты прямо передо мной, когда улыбаешься мне… И я бы отдал всё за такое великолепие — всегда быть здесь. Так позволь же мне любить тебя среди всего этого, отдайся мне.»

      — Братик? — за час доехав до дома своего брата, Бэкхён звонит в звонок и искренне надеется что ему откроют. Конечно, он знает, что все нормальные люди сейчас наслаждаются последними минутами сна перед тем, как зазвонит треклятый будильник, оповещающий, что пора на работу. Однако кого-кого, а в такую рань он явно не ожидал увидеть Хана, отворившего дверь с удивлённо-хлопающими бодрыми глазками. — Ты чего? Что-то случилось?       — Привет. А ты чего не спишь? — вопросом отвечает на вопрос, чем в долю секунды заставляет второго забыть обо всём на свете и начать воодушевленно рассказывать свою историю. Он всегда знал, что во время беременности омеги максимально рассеяны.       — Ой, а я проголодался просто, вот и встал поесть. Вчера Сехун-и меня замотал ужасно и не разрешил даже водички попить, мучая всю ночь, вот я голодным и заснул, — тараторит младший, но осознаёт, что ляпнул, только после ошарашенного взгляда Бэка, который явно не ожидал услышать, что его брат окажется таким садистом. Даже готов пойти и тапком всю рожу тому разукрасить за такое поведение.       — Как он посмел тебя голодом морить?! Да ещё и в таком положении! Где этот балбес?       — Нет, нет, хён, всё совсем не так! — и, испугавшись, что блондин взаправду пойдёт сейчас драться, Лу отрицательно машет руками перед его лицом, дабы остановить и объясниться. Вот только его щёки тут же приобретают пунцовый оттенок, а взгляд тупит в сторону, и он не знает, как такое вообще объяснять. — Он не морил меня голодом, а просто… ух… мы… как бы сказать… — с каждым словом краснея всё больше, он закусывает нижнюю губу и испытывает лёгкий стыд, всё же надеясь, что его поймут без продолжения.       — А… оу… Я понял, — и когда смысл слов доходит до старшего, то и его щёки меняют цвет, заставляя чувствовать себя неловко. — И всё же! Если ты голоден, то просто пинай его и шагай кушать, ясно? Помни, что ты не один и должен хорошо заботиться о моём племянничке, — всё же собравшись и поборов смущение, твердит парень, после чего слышит скромное «угу».       Он, конечно, понимает, что в этом нет ничего такого, ведь его брат замужем и готовится стать отцом, однако для старшего тот навсегда останется младшим. И, думая об этом после завершения всего диалога, Бён продолжает смотреть на улыбающегося Лухана, всё надеясь, что тот перестанет витать в облаках и вспомнит кое о чём. Но когда этого не происходит даже через две минуты, он сам нетерпеливо подаёт голос.       — Может, впустишь? — напоминает блондин, что они всё ещё топчутся у порога, а после хихикает, видя чужое замешательство.       — Ой-йо-й, точно! Прости, проходи скорее! — и буквально сам затаскивает старшего в дом. — Так какими ты судьбами? Время ведь ещё шесть утра, не мог же ты успеть поссориться с Чаном. Он, по-моему, не проснулся даже, ибо на работу ему нужно к девяти, а пока… — шагает в сторону кухни, чтобы заварить гостю чай, но омегу внезапно останавливают на полпути, перебивая. Бэкхён разворачивает младшего к себе, несильно хватая за плечи, и, поменявшись в лице, серьезно смотрит в чужие глаза, видя, как те от неожиданности начинают подрагивать.       — О Лухан, ты моя единственная надежда, — но стоит ему вдобавок заговорить, как второй и вовсе готов заплакать от нависшей над ним неизвестной ответственности. Он и сам не знает, когда успел стать настолько пугливым и эмоциональным. — Дай мне свои подавители.       — Пода… что? — однако услышанная просьба выбивает из колеи, ибо Хан уже успел себе нафантазировать всякого рода происшествия. — А я не могу, — но, к счастью, он быстро отмахивается от пауз и смотрит на второго с таким же удивлением, как и тот на него.       — В смысле «не могу»? У тебя ведь они есть! Не будь жмотом, делись давай!       — Есть, но их срок годности истёк, хён. Да и я не пользуюсь уже около года ими, ты знаешь, — он глядит на чужое изумление, и до него, наконец, доходит причина вопроса, отчего собственные глаза вновь, но уже радостно, расширяются. — Неужели у тебя течка? А я-то думаю, чего ты так пахнешь выразительно! Но зачем тебе подавители, если есть Чанё…       — Лухан, — и снова прервав парня на полуслове, игнорирует последнее предложение и продолжает. — Дай те, чей срок истёк не так давно. Они мне правда нужны, — пробует попытку номер два и тут сталкивается с отказом.       — Прости, братик, но нет.       — Что? Почему?!       — Меня Сехун убьёт. Он рассказал, что тебе нельзя пить подавители и колоть ингибиторы, поэтому ты всегда принимаешь ледяной душ, чтобы успокоиться.       — Мы не расскажем ему. Да и разве я разрешу ему убить тебя? Сам побью его, — пытаясь успокоить и успокоиться самому, ведь боль в пояснице и животе не даёт покоя с самого утра, он опускает руки с чужих плеч.       — Если не Сехун, то Чанёль точно. С ним ты уже не справишься, я знаю. Он если узнает, что его омега вместо того, чтобы провести с ним безопасную ночь, принимает опасные таблетки, то с катушек слетит и заодно всё по пути снесёт. Мне очень жаль, но я, правда, ничем не могу помочь…       И Бэкхён моментально тускнеет, прекрасно понимая, что младший прав, однако от осознания своей ошибочности легче не становится ни на грамм. Если над первым альфой он ещё как-то сможет одержать победу, то над вторым без единого шанса. Но что же ему тогда делать? До наступления течки он был таким смелым, отбросил страхи и был готов пойти до конца, но стоило ей начаться, как вся смелость испарилась за секунду. Его голова начинает набирать обороты в боли, а сам он чувствует, как медленно пропитывается жижей вложенный дома тампон для омег.       — Кажется, это твой первый цикл рядом с альфой. Ты поэтому так нервничаешь? — внимательно наблюдая за всеми эмоциями на чужом лице, в итоге спрашивает Лу, получив отчаянный кивок головой. — Мне тоже было страшно в первый раз. Конечно, если бы это был Се, то я бы не так сильно боялся, но… это было с другим человеком. Могу лишь посоветовать пустить всё на самотёк. Поверь, Ёль-и не даст засомневаться в себе и не позволит переживать тебе, перехватив всю инициативу.       — Да я знаю это и доверяю ему достаточно. Просто…       — Хён, я всё понимаю, не утруждайся, — неожиданно остановив старшего, Хан берёт того за руку и доводит до кухни, сажая на стул и заваривая тому ромашковый чай. — Я не прогоняю тебя, поэтому оставайся и отдохни немного. Думаю, твоё тело сейчас не в лучшем состоянии, выпей тёпленького, и пойдем приляжем, — переменившись, ласково предлагает омега, ловко скрывая свои мотивы. Он точно знает, что делать, но говорить об этом Бэку не станет, предполагая, что от идеи тот явно в восторге не будет.       Как и было сказано, они спокойно пьют чай, принимаясь обсуждать разные темы, избегая самых важных на данный момент. Старшему и не хочется говорить об этом, а младший как раз пытается сбить его бдительность, дабы ускорить процесс течки методом спокойствия. И у него получается, ведь он чувствует увеличивающийся феромон дождя, который прежде еле как улавливал, уже спустя полчаса.       Допив же напитки в течение часа, Лу ведёт парня в сторону гостиной, чтобы уложить на широкий модульный диван и укрыть сверху пледом. Сам же он ложится рядом и включает какой-то романтический и более чем спокойный фильм, продолжая о чём-то говорить. И всё происходит так медленно, умиротворённо, что спустя ещё какое-то время Бэкхёна клонит в сон. Однако он не засыпает, ведь ему куда более интересно послушать о чужой беременности и потрогать оголённый и уже очень явный животик. И пусть обратной связи в виде пиночков пока нет, омега чувствует лёгкую, но добрую зависть, о которой умалчивает.       — Надеюсь, вы будете приглядывать за ним время от времени? — внезапно спрашивает Хан, намекая именно на то время, когда у пары будет либо гон, либо течка. Конечно, они могут отдать ребёнка и родителям, которые не менее волнительно ждут внука, однако, подумав над этим ещё раз, они решили, что малыша будут отправлять именно к братьям, чтобы те привыкли и поскорее заделали своих.       — Конечно, что за вопрос! В любое время звони мне, и я тут же приеду, — кивает Бэк и искренне радуется тому, что ему доверяют ещё даже не родившуюся жизнь. — Я не знаю, есть ли у тебя опыт с младенцами, но я буквально с пелёнок растил Сехуна. Поэтому… если тебе вдруг понадобится моя помощь, то… — и, воодушевившись, уже более осторожно продолжает старший, не желая быть навязчивым или лезть в чужие дела, ведь, как ни крути, а не всем нравится посторонняя помощь.       — Безусловно, братик! Я предпочту прибегать к тебе, а не к папе, ибо он, увидев, как я пеленаю ребёнка, вовсе отберёт его со словами, что я ещё маленький, — засмеявшись, он смешит и блондина, улавливая в его глазах некий блеск, который подталкивает на объятия. — Спасибо, что ты рядом, правда, а то у меня совсем нет друзей. Я, честно признаюсь, раньше очень сильно боялся тебя, — услышав это неожиданное предложение, Хён удивляется, думая, настолько ли он страшный, чтобы его боялись? — До знакомства с тобой я думал, что ты совсем инвалид, по описаниям Сехуна, поэтому даже изучал некую информацию, как правильно за ними ухаживать, ведь понимал, что он тебя не бросит и мы будем жить вместе, скорее всего. После же знакомства я выдохнул, но начал бояться, что не понравлюсь тебе в качестве невестки. Мне было страшно даже рот открыть, но я старался не показывать этого и с трясущимися руками попросил твой номер. Думал, ты сразу пошлёшь меня, — и снова смеётся.       — Ого… А ты мне сразу понравился. Конечно, я опасался, что ты можешь оказаться высокомерным выскочкой, но, увидев тебя в офисе в первый раз и услышав твои тихие томные вздохи при взгляде на Се, я понял, что ты очень даже милый парнишка.       — Это было так очевидно? То, что я поглядывал на него?       — Да.       Покраснев от смущения, Лу вызывает добрую улыбку и снова переводит взгляд на фильм, где главные герои уже успели познакомиться и сойтись. Ему немного неловко от нелепого прошлого, но всё же он счастлив, что всё сложилось именно так, а не иначе, ведь, кто знает, какое могло быть это «иначе». Бэкхёна, кажется, тоже всё устраивает, потому что он пусть и не часто видится с младшим, уже давно полюбил свою «невестку».       Примерно через часа два просыпается и альфа, сонно шагая в сторону кухни и не понимая, откуда здесь запах дождя. Когда же понимает и здоровается с братом, то получает лёгкий пинок от мужа с намёком, чтобы ничего не спрашивал о течке, а после и от Бэка за то, что не покормил ночью блондина.       В итоге, оказавшись побитым с двух сторон, мужчина недовольно шагает обратно в комнату, чтобы собраться и уехать на работу. Вот только по пути туда он не может перестать думать о чужом феромоне, пока не получает в тайне отправленное сообщение о том, что у Хана есть план и беспокоиться не о чем. Долго не раздумывая, он доверяется мужу, считая, что тот всё же разбирается во всех этих омежьих штучках больше. И по той же просьбе Се ничего не говорит Чанёлю на работе, который учуял запах своего истинного на чужой одежде, но решил промолчать, отмахиваясь от мыслей, что у Бэка могла начаться течка вне дома.       Вот только если сейчас он и отмахивается, то утром, посетив ванную, всерьёз решил, что омега течёт и причём очень сильно, ведь резкий феромон буквально пропитал всю комнату. Он не мог понять, куда в таком состоянии тот намылился, и хотел уже позвонить, чтобы вернуть обратно, однако вовремя смог остановиться, думая, что младшему незачем убегать. Они ведь уже давно обо всём поговорили и всё решили, поэтому было бы глупо всерьёз считать, что Бэк сбежал, струсив. И поэтому Пак просто написал сообщение с вопросом всё ли в порядке, а когда получил короткое: «всё прекрасно, а что такое?», — и вовсе выдохнул, продолжив заниматься своими делами. *       С приближением же вечера приближаются и проблемы, которые, оказывается, очень трудно решить. Утомившись совместной готовкой, которую предложил Лу, чтобы скоротать время, Бэкхён ненадолго ложится на всё тот же диван в гостиной, дабы отдохнуть, и вовсе не замечает, как в итоге погружается в сон. И спит он долго, ровно до того момента, пока уже в десять вечера не возвращается О, чтобы отвезти брата домой. Вот только разбудив Хёна, молодожёны тут же начинают жалеть, что вообще потревожили его сон, ибо течка, орудуя уже вовсю, давно затуманила ясный разум и расширила чёрные зрачки в красивых глазах.       — Братик? — несмело зовёт омега, но старший не отзывается. Он вообще никак не реагирует, лишь принимает сидячее положение и смотрит в никуда через полуприкрытые веки. — Тебе очень плохо? Прости, я должен был ещё пару часов назад отправить тебя обратно, но решил подождать ещё, — да, планом Хана являлось довести блондина до состояния, когда тот перестанет боятся и начнёт желать своего альфу, чтобы затем и воссоединить пару. Однако он действительно передержал Бёна у себя, доводя то дого, что тот желает в принципе альфу, и не важно, какого.       — Жарко… — лишь спустя три минуты Хён подаёт голос и вяло тянется к своей футболке, дабы стянуть её и бросить на пол, но ему не позволяют, натягивая нужную вещь обратно. — Мхмф… отвали…       — Бэкхён, я знаю, тебе тяжело, но продержись ещё немного, прошу, — тараторит Сехун и оглядывается, пытаясь понять, где его ключи от машины. Вот только пока он теряет бдительность, старший тянется уже к его одежде.       — Дай… — но и тут его останавливают уже другие руки, прекрасно зная, чего он хочет. Лухан хмурит брови, не желая, чтобы Бэк совершил ошибку, после жалея о ней. Но когда усталый и полный желания взгляд переводят уже и на него, то хмурость превращается в абсолютный шок. — Лу-у… ты ведь тоже омега и понимаешь, какого мне, не так ли? Всего разочек…       Услышав это, О принимает точно такое же выражение лица, как и у мужа, после чего, наклонившись, хватает брата за бёдра и закидывает на своё плечо, унося в сторону выхода. Он понимает, что второй несёт уже чистый бред, и решает никогда ему об этом не рассказывать, если после течки парень всё же потеряет воспоминания.       Альфа открывает заднюю дверь машины, сажает Хёна и пристёгивает его двумя ремнями безопасности, дабы не пытался дотянуться до водительского сидения. И едет он достаточно быстро, ровно половину пути слыша стоны боли, но что его действительно удивляет, так это то, что в этот раз омега держится. Бэкхён не тянется к нему, как это было раньше, не просит помочь и не раздевается, а просто обнимает себя, стиснув кулаки, и понимает, что нельзя. Кажется, это заслуга Чанёля.       Доехав до высокого забора, мужчина паркуется у входа и поднимает на руки уже вновь заснувшего брата, чтобы занести того в дом. И, к счастью, дверь не заперта, а со второго этажа доносятся звуки льющейся воды, что очень даже как раз. Без труда поняв, что старший в душе, Хун несёт блондина в его комнату, чтобы без угрызений совести оставить того на двухместной кровати и сбежать. В конце концов, дело осталось за малым, поэтому, хихикнув и шёпотом пожелав удачи, младший действительно уходит, надеясь, что у них всё получится.       Вот только сам Бэкхён просыпается не сразу, а минут через пятнадцать от того, что и футболка душит, и штаны давно намокли, испачкав чистое покрывало. С трудом поднявшись, абсолютно не отдавая отчёта своим действиям, одним рывком стягивает верх, чтобы хоть немного вздохнуть, но это не сильно помогает. Его тело буквально горит, а возбуждение давит на молнию ширинки, отчего любое движение доставляет дискомфорт. Ему нужен альфа, и от этих мыслей дышать становится в разы сложнее, поэтому он начинает глотать воздух уже ртом, но чуть ли не давится, когда улавливает нотки свежей земли, что исходят из противоположной комнаты, двери которой не заперты.       Досадно простонав, он с трудом поднимается с кровати и, переступая с ноги на ногу, словно подвыпивший, выходит из своей комнаты. Приложив вспотевшую ладонь ко лбу, Бэкхён с трудом фокусирует взгляд на противоположной двери и, подойдя к ней, распахивает её настежь, однако, окинув взглядом пустую комнату, разочарованно вздыхает. Омега с трудом стоит, а дискомфорт в паху только усиливается из-за плотной ткани джинс; руки сами тянутся расстегнуть молнию и стянуть ненужную вещь прямо в комнате. Наконец, ощутив хоть какое-то облегчение, а после услышав и звук льющейся воды сквозь звон в ушах, Бэк радуется и торопится к очередной двери. Попутно он избавляется и от белья, чувствуя, как липкая жижа неприятно стекает по упругим ягодицам, прося, чтобы ею уже занялись.       Но стоит блондину дёрнуть ручку на себя, как он тут же теряет равновесие и чудом не падает голой попой на кафель, ведь весь пар и чрезмерное количество доминантных феромонов моментально высвобождаются наружу, заставив чуть ли не задохнуться. И Бэк, попав под воздействие запаха, в конец теряет голову и делает вдох полной грудью, но почему-то продолжает стоять на месте. Его ноги, будто въевшись в холодный кафель, отказываются сделать и шаг, руки начинают подрагивать, как и всё тело, а рецепторы продолжают улавливать этот «наркотик».       И он понимает, что если в сию секунду не залезет под холодный душ, то его тело точно взорвётся от перегрева, поэтому с абсолютно пустыми мыслями, но наполненными желанием глазами Хён делает шаг и хватается за ручку душевой кабинки. Когда же он дёргает её на себя и встречается взглядом с Паком, что вздрагивает от неожиданности, то сердце вовсе замирает, а после с грохотом падает в пятки.       — Бэк? — с явным удивлением мужчина подаёт голос и искренне не понимает, что происходит, пока в один момент не чувствует чужое состояние. Он нервно опускает взгляд на обнажённое тело и хочет спросить, когда тот пришёл и как себя чувствует, но омега уже переступает порожек и заходит в эту узкую кабинку, закрыв стеклянную дверцу за собой. И это, кажется, первый раз, когда брюнет настолько теряется в подобной ситуации, не зная, что следует предпринять.       Младший же поднимает свою голову, пока струи воды мочат его волосы, и Чанёль обращает внимание на этот усталый, но голодный взгляд. Его дрожащие зрачки расширены донельзя, что даёт понять — парень не в здравом уме. А его руки медленно тянутся к чужой груди, чтобы затем также неторопливо провести до рельефных кубиков и почти коснуться самого заветного. И Ёль видит, какое от этого удовольствие получает Бэкхён, как тот вздыхает от наслаждения и не сводит взгляд с этой смуглой кожи, пока в один момент его руки безмолвно не перехватывают, подняв вверх, дабы не позволить сорваться с цепи.       — Ты помнишь, как тебя зовут? — внезапно спрашивает альфа, пытаясь не вдыхать чужие феромоны, и слышит недовольный выдох. Он должен убедиться в том, что парень знает, на что идёт, ведь ему не нужно, чтобы после пробуждения тот жалел о содеянном.       — Бэкхён-и… Твой Бэкхён-и… — в ответ тихо произносит и расплывается в улыбке так, словно он маленький щеночек, ожидающий свою награду. И от этого у старшего не только сердце принимается биться чаще, но и крупные желваки начинают появляться на красивых скулах. Настолько он себя сдерживает.       — А меня? — и этот вопрос он задаёт уже не столь от желания понять, в себе ли парень, сколь от желания услышать своё имя из чужих уст в такой же ласковой форме. И он получает желаемое, неосознанно сжав чужие запястья в своих руках.       — Мой Чанёль-и… — так же отвечает Хён, но ровно через пару секунд от улыбки не остаётся ни следа, ведь резко пронзившая живот боль заставляет скорчить лицо. Он явно не может больше ждать, поэтому, перехватив держащую его руку, парень тянет её к своей талии, а после и к ягодицам, тихо выдыхая от чужих касаний, которые сам же воспроизводит. — Я знаю, с кем нахожусь и к чему идёт дело, — вторую руку он направляет к своей груди и, на долю секунды прикрыв глаза, повторно выдыхает, но уже с протяжным звуком, — поэтому и стою здесь с тобой. Я устал убегать и скрывать свои желания, поэтому… давай сделаем это. Хочу ощутить тебя в себе…       Последнее предложение он шепчет прямо в губы, встав на носочки, чем моментально разбивает в дребезги чужое самообладание. И Чанёль тут же впивается в них, безжалостно терзая и вырывая глухие стоны, пока широкие и не менее горячие ладони вдоволь оглаживают тело, до синяков сжимая бока. Но пока Бэкхён думает о влажном языке, что сплетается с его собственным, и зубах, что то и дело оттягивают нижнюю губу, совсем не замечает, как чужие пальцы дотрагиваются до того самого местечка, что просит заняться им. Лишь когда на него надавливают, медленно проникая внутрь средним пальцем, Бён стонет и откидывает голову, тем самым открыв шею для поцелуев и засосов.       Он ощущает, как собственная кожа под обжигающими касаниями начинает полыхать так, что даже струи прохладной воды не помогают охладить её. В голове Хёна нет ни единой мысли, ни единого страха, лишь одно желание, чтобы им овладели полностью, и не кто-либо, а именно Пак Чанёль. Поэтому, поняв, что одного растягивающего проход пальца ему мало, он снова предпринимает попытку дотронуться до чужой плоти, пока сам хозяин терзает ключицы.       — Нет, — но и в этот раз у него ничего не выходит. Альфа, рыкнув, одним рывком впечатывает младшего в холодную стенку кабинки и смотрит своими потемневшими, подобно хищному волку, глазами в чужие. — Я сам еле сдерживаюсь.       — Так не сдерживайся. Я ведь дал тебе волю действиям, — тихо произносит в ответ парень и укладывает свою ладошку на чужую щёку, говоря, что всё в порядке. Даже в таком состоянии он умудряется видеть беспокойство и заботу альфы, которые явно не к месту.       — Да, знаю. Но всё же мне хочется повторить это утром, а не ждать неделю, пока не заживёт твоя порвавшаяся попка. Плюс, хочешь не хочешь, но без подготовки ты не сможешь принять весь мой член, — последнее предложение он произносит с ухмылкой, замечая лёгкий румянец, и слышит очередной досадный вздох.       Омега хочет сказать, чтобы тот хотя бы попробовал, а не тянул время, но прежде, чем он открывает рот, его ловко поднимают на руки, заставив обхватить ногами торс, чтобы не свалился. И Бэк звучно мычит, ведь его готовый уже взорваться орган трётся об эти ощутимые кубики, пока чужие губы вновь принимаются целовать его собственные. Ему хочется кончить, чтобы хоть немного расслабиться, но руки заняты тем, что крепко держат мощную шею, поэтому ему ничего не остаётся, кроме как продолжить соприкасаться с чужой кожей.       И Чанёль чувствует это, отчего заводится лишь сильнее, но, чтобы хоть как-то помочь своему голодному мальчику, он одной рукой перехватывает весь его вес, а второй дотрагивается до красной головки. От этого действия омега моментально вздрагивает, напрягается и глухо стонет в поцелуй, желая оторваться и вдохнуть кислород, но мужчина не позволяет, он, коварно ухмыльнувшись, обхватывает плоть полностью и за пару движений заставляет излиться на собственный торс. Лишь после этого Чан разрешает отстраниться и жадно глотнуть воздух, которого так не хватает в лёгких. Да, жёстко, но зато какой эффект!       Он быстро смывает все следы струями воды, после чего отключает кран и выходит из душевой кабинки, крепко при этом держа младшего. Кажется, одного раза Бэку не хватило, ведь его возбуждение по-прежнему стоит колом, пока сам он крепко обнимает чужие плечи. Сейчас расплываются даже его глаза, не говоря уже о мозге, который не понимает, куда его несут и почему всё вокруг так крутится. А приходит он в себя лишь тогда, когда оказывается опрокинутым на кровать с раздвинутыми ногами, вот только задвинуть их у него почему-то не получается. И дело даже не в том, что над ним нависает Пак, а в том, что его тело реагирует само собой на мужчину.       Омега смотрит сквозь полуприкрытые веки в ожидании, а его грудная клетка крупно вздымается, выставляя напоказ затвердевшие от прохлады соски. Да, ему безумно стыдно представать в таком виде перед Ёлем, но думать об этом он будет потом, завтра, после того, как ему сделают хорошо и остановят течку. Вот только старший почему-то никак не приступает к действию, всё осматривая помещение, будто пытается что-то найти.       — Давай без них, — и сразу поняв, что тот так долго выискивает, выдаёт парень, уже самостоятельно притягивая альфу за плечи к себе. Его сердце безумно быстро стучит, а губы то и дело высыхают, ведь сейчас Чанёль выглядит чертовски сексуально. А его кадык, что виден при полузаглушённом свете, так красиво движется при сглатывании слюны, что так и хочется зажать его между зубов, отчего второй облизывается.       — Я, конечно, разделяю твоё желание, но детей ты, вроде как, пока не хотел. Да и я не гарантирую, что смогу вовремя выйти, — отвечает старший и вновь звучно сглатывает от такого невыносимого и раскрепощённого вида напротив, заводя другого этим действием и заводясь сам.       — Я возьму всю ответственность на себя, обещаю, — шепчет младший и проводит своим носиком по чужой щеке, вдыхая этот сногсшибательный феромон. И на долю секунды ему становится не по себе от мыслей, что этой ночью Пак всё узнает. Этой ночью все тайны вылезут наружу, но лишь бы после этого от него не отказывались. Конечно, после стольких трудностей, которые они преодолевали вместе, Хён бесспорно доверяет ему, однако крупицы беспокойства всё равно дают о себе знать.       — Убедил.       Коротко ответив, альфа вновь заставляет Бэка выгнуться навстречу, когда тот чувствует влажный язык, а затем и зубы на своих сосках, что так невыносимо терзают самую чувствительную зону. Да, кажется, Бэкхён припасал её именно для сегодняшнего дня, чтобы сейчас так открыто извиваться, подобно змее, и громко мычать под напором горячего тела. А Чанёль продолжает, наслаждаясь и получая удовольствие только от того, что его парень отзывается на каждое прикосновение, что-то мило и невнятно постанывая. И пользуясь чужим замешательством, он, раздвинув сочные бёдра шире, вновь дотрагивается до сокращающегося колечка мышц, чтобы в следующую секунду просунуть два пальца разом.       На удивление Бэкхён в ответ стонет только громче и не сжимается, а наоборот, будто поглощает эти пальцы, прося большего. И не дожидаясь действий, он сам начинает насаживаться, пытаясь найти ту самую заветную точку. И от этого он течёт всё больше с каждой секундой, создавая такие развратные хлюпающие звуки, что заставляют гореть со стыда. Мужчина же прекрасно понимает, чего от него хотят, поэтому специально входит под таким углом, чтобы младший не прочувствовал наслаждение от простых пальцев.       — Ты мне уже всё натёр там… — в итоге не выдержав, спустя десять минут недовольно стонет младший, ведь теперь в нём орудуют три, а то и четыре пальца, которых ему всё так же мало.       — Пока не натёр, но к утру, думаю, ходить трудновато будет.       Старший тихо смеётся и наконец приставляет головку ко входу, всё ещё раздумывая над презервативами. Но когда видит чужие заинтересованные глаза, что так ярко блестят, и закушенную в предвкушении нижнюю губу, то входит одним плавным движением до середины, уже не думая о возможном продолжении рода. Омега тут же опрокидывает снова голову и стонет негромкое «Боже!», пытаясь привыкнуть к такому внушительному размеру, что раздвигает тугие стеночки внутри. И он мысленно благодарит Пака за то, что тот терпеливо продолжал растягивать, несмотря на отказы.       — Т-ты вошёл до конца? — еле дыша, спрашивает младший и жмурится от лёгкой боли, пока альфа опускает взгляд и видит, что там осталось ровно столько же, сколько и вошло.       — Ну-у… почти, — и неоднозначно ответив, он тянется за поцелуем, который получает сразу же. Он также рад, что Хён не пугается и не пытается сбежать, а просто старается дышать глубоко, чтобы своим сжатием не причинять боль и старшему. Заботливый какой, жаль только, что пока не знает, что его ожидает дальше. — Больно? Мне остановиться?       — Н-нет… мхмф… продолжай, — всё также жмурясь, он чувствует лёгкие чмоки, которые проходятся по всему лицу, а затем и руки, оглаживающие тело, чтобы расслабить. Они оба знают, что в первый раз всегда больно, но также они знают, что Пак достаточно хорошо разработал парня, отчего боль хоть и присутствует, но не такая сильная.       Мужчина медленно выходит, оставляя только головку внутри, чтобы не произошло сжатие, а затем снова входит, прося продолжать дышать и чертовски наслаждаясь этой узостью. Он повторяет эти действия ещё пару раз, пока младший не начинает медленно подмахивать бёдрами и просить ускориться, ведь уже даже лёгкая боль приносит удовольствие. Мысленно хмыкнув тому, что через пару секунд тот пожалеет о своей просьбе, Ёль хватает оба запястья и, вдавив их в матрас над головой, резко входит полностью в с трудом привыкшую к половине дырочку. Конечно же, не ожидав подобного, Бэк чуть ли не подпрыгивает и, выпучив в шоке глаза, вскрикивает от соприкосновения головки с заветной простатой в толще стенок. По его телу моментально бежит табун мурашек, а короткие, но острые ногти вцепляются в чужую кожу рук, что по-прежнему крепко держат запястья, и царапают.       — Т-ты ведь сказал… «почти», — с трудом делая короткие вдохи и по-прежнему находясь в шоке от такого размера, сквозь зубы цедит блондин. Он жмурит глаза, но чувствует, как содрогается его паховая область от приятных сокращений мышц.       — Ты бы сбежал, скажи я «осталось больше, чем вошло», — прошептав это сексуальным голосом, наклоняется и обхватывает эти покусанные влажные губки своими, после чего принимается медленно двигаться.       Омега же, надеявшийся, что ему вновь сначала дадут привыкнуть, начинает мычать в поцелуй, потому что альфа только набирает темп, всё сильнее надавливая на простату. И он действительно сейчас жалеет о том, что просил ускориться, ведь дышать практически нечем. Воздух застревает в горле, желая выйти наружу громкими стонами.       — Мхмф… п-пог…годи… — уже хныча и с трудом отличая реальность от наслаждения, просит парень, но его словно не слышат.       Кажется, мужчина действительно слетел с тормозов, поймав исступление, потому что, приподнявшись и положив ладони на узкую талию, он начинает буквально насаживать уже кричащего от приятных спазмов Хёна на свой член. Да, ему нравится, но он боится не выдержать такого напора и силы, ведь его тело начинает содрогаться даже не кончив. И только он хочет прикоснуться к себе, чтобы поскорее закончить эту пытку, как его запястья вновь перехватывают и держат в районе пупка.       — Без рук, — коротко выдаёт Пак и пальцами несильно надавливает на живот, где находится матка и где он видит бугорок собственного члена под кожей, этим заставляя Бёна в отрицании мотать головой, чтобы перестал так делать. — Чёрт… такой секуальный, — чуть ли не рычит и не может оторвать взор от такого прекрасного вида перед собой. Ему буквально хочется запечатлеть этот момент на всю свою жизнь, чтобы при каждом удобном случае вспоминать и наслаждаться своим прекрасным омегой.       Но Бэкхён уже не слышит этого. Он на долю секунды зажимается, затаив дыхание, а после бурно кончает себе на живот, простонав чужое имя. Чанёль выходит из него и наблюдает за тем, как часто вздымается чужая грудь и сильно содрогается тело от сногсшибательного оргазма. Вот только когда сам парень хочет уже повернуться на бок и пожелать сладких снов, пытаясь прийти в себя после такого комбо ощущений, альфа одним рывком разворачивает того к себе спиной и без усилий ставит в коленно-локтевую позу.       — Что т-ты делаешь? — безусловно, не поняв действий, он задаёт вопрос, но после ощущает, как на его поясницу надавливают, прося выпятить зад, чтобы затем дотронуться до покрасневшей дырочки. — М-мы ведь уже всё, — пытаясь хоть как-то выйти из этой ситуации, он слегка взволнованным взглядом смотрит на старшего через плечо. Вот только увидев теперь уже его блестящие глаза, направленные на собственный проход, он моментально краснеет и смущается, наконец осознавая, что это слишком открытая поза. — Эй, не смотри!       — Бэкхён-и, ты кончил два раза, а я ещё ни разу, — улыбнувшись тому, как омега незаметно пытается перевернуться на спину, ставит того обратно, только шире раздвинув ягодицы.       — Х-хватит, это смущает… — не выдержав, Бэк шлёпает по чужим рукам и утыкается лицом в подушку. — Так чего же ты ждёшь, давай скорее кончай!       — Как я могу? Я так долго ждал этого момента, что обязательно должен им насладиться сполна. Да и тебе, как я вижу, было мало одного захода, ведь и течка не остановилась, и член колом стоит, — он проводит по возбуждению и слышит заглушённые мычания.       — Э-это п-потому что ты т-трогаешь… — тихо бубнит в подушку, отказываясь признавать, что ему действительно мало. Но, несмотря на это, он безумно устал, ведь его тело явно не было готово к такой силе. Бэкхён считал, что их первый раз пройдёт более спокойно и нежно, но то, что произошло минутой ранее, было явно лучше всего на свете, пусть и невыносимо в некоторых моментах.       Не желая больше мучить Хёна, альфа неторопливо входит в уже разработанное мягкое колечко полностью, и наблюдает, как тот уже самостоятельно выгибается навстречу и разводит ноги. Быстро набрав прежний темп, Чанёль вновь слышит громкие стоны, а после и крики, ведь, поменяв угол, он надавливает именно туда, куда надо. А затем и шлёпает по сочной ягодице, наблюдая, как та краснеет, и доводит парня до исступления.       Мужчина повторяет это вновь и вновь, видя, как второму тоже нравятся шлепки, и не думает о том, что на теле останутся яркие отметины. Честно говоря, он и сам предполагал, что их первый секс будет выглядеть немного иначе, однако, будучи альфой и обладая доминантными способностями, он смог прочувствовать точное настроение и желание своего истинного, из чего и исходили его дальнейшие действия, включая несильные удары по этой упругой попке.       — Н-не так… быстро… — и это продолжается до тех пор, пока блондин не начинает всхлипывать от переполненяющих чувств и просить остановиться, думая, что больше не выдержит этих приятных ощущений. Но вместо выполнения просьбы Чанёль замедляет темп до минимума и начинает входить короткими, но чертовски резкими толчками, отчего младшему приходится буквально хвататься за простынь и подушку, надрывая голосовые связки. — Хва-а-атит! — его тело уже явно не принадлежит ему, ведь он чувствует оргазм без его проявления в виде спермы, отчего тело продолжает сотрясаться и передёргиваться.       — Но, детка, ты всё ещё возбуждён и продолжаешь течь, — решив немного поиздеваться, разворачивает парня обратно к себе лицом и практически невесомо касается красной головки члена, после чего замечает заплаканные глаза. Однако Пак понимает, что слёзы не от обиды или боли, а от перевозбуждения, отчего наклоняется и сцеловывает их.       — Потому что ты продолжаешь входить… я больше не смогу… — громко дыша, говорит Хён, не имея возможности даже руку поднять от усталости. Угораздило же его стать истинным доминантного альфы, который не знает меры и слов «хватит».       — Бэкхён-и, твоё тело противоречит твоим словам. А твоя дырочка так жадно поглощает меня, погляди только, как ты сжимаешь меня, не выпуская.       — Нет… Всё не так… Мне уже нечем конча… Ах! — и вновь толчок.       — Не переживай, ещё есть чем.       Он смеётся и целует в уже красные и саднящие губы, вновь опускаясь ниже к таким же пылающим соскам. В очередной раз покусав кожу, мужчина вспоминает о том, что должен поставить метку, пока эти сладкие жилки находятся в набухшем состоянии. И сделав ещё пару толчков, он доводит Хёна до пика, слыша: «Господи, Чанёль!» из чужих прекрасных уст, после чего неожиданно кусает шею, наконец заканчивая и изливаясь внутрь парня. Конечно, он понимает, что не должен был этого делать, но альфе так понравились слова о том, что младший возьмёт всю ответственность на себя, что ему действительно захотелось на это посмотреть.       И Чанёль лежит в таком положении ещё какое-то время, пока в одно мгновение не осознаёт, что узла до сих пор нет. Да, конечно, он бы вышел до его начала, чтобы младший не забеременел без собственного желания, но ему стало интересно, каков этот узел по ощущениям. Вот только познать ему это так и не удаётся. Он быстро слизывает слегка выступившую кровь после укуса и выпрямляется на руках, желая задать вопрос.       — Бэк? — вот только омега уже никак не реагирует. — Бэкхён-и, только не говори, что ты потерял сознание от перевозбуждения, — и поняв, что так оно и есть, он досадно выдыхает, ведь планировал сделать, как минимум, ещё пару глубоких заходов. — Кажется, я и вправду переборщил. Надеюсь, ты не убьёшь меня утром, — прошептав это, он тихо смеётся и вытирает влажные реснички, оставляя последний поцелуй на вспотевшем лбу. ***       Наутро Бён просыпается от лёгкой боли во всём теле, будто его ночью не трахали, а драли и били, как минимум, палками. Он, конечно, предполагал, что альфа в постели подобен зверю, но, чёрт возьми, не настолько же! Нахмурившись, он хочет развернуться и дать леща за вчерашние муки, но обнаруживает, что ему что-то мешает.       — Чёртов Пак Чанёль… Я убью тебя, — шипит омега и краснеет от злости, когда осознаёт, что мужчина всё ещё в нём! И из-за того, что тот по-прежнему возбуждён, парень неосознанно возбуждается сам, пытаясь «слезть» с твёрдого члена. — Мхмф… Боже… Ещё чуть-чуть… — с трудом дойдя до середины, он облегчённо выдыхает, как его внезапно перехватывают и, надавив на паховую область, насаживают обратно, отчего вырывают стон и заставляют распахнуть в шоке глаза. — Ах! Что ты делаешь?! — взбесившись ещё больше, он хлопает по держащей его руке, чтобы не давил на мочевой пузырь, и всё же вырывается, отстраняясь. — Как ты мог не выйти из меня?!       — Ну, ты так резко вырубился, а я следом, вот и не успел, — врёт старший, чтобы его действительно не прикончили. Он также умалчивает о том, что не вышел лишь из-за того, что пытался создать узел, не понимая, почему не выходит.       — Чушь, ты не вырубаешься просто так. Надурить меня пытаешься? — он сужает глаза и, обернувшись в одеяло, поднимается на ноги. Вот только не рассчитав свои возможности, тут же падает на попу, а после снова ахает от пронзившей его боли. — Что с моим телом?! Чанёль! — опустив взгляд, он видит, что вся его кожа покрыта засосами и укусами. Нигде нет белого участка: ноги, руки, живот, спина и даже попа огненно горит после чужих ударов! — Ты что, собака?!       — Прости, — виновато улыбается и встаёт следом, чтобы далее поднять с пола омегу и отнести в душ, но тот вырывается, не желая совместных процедур, так как всё ещё зол. Ну и смущён наготой, конечно же. — Я только провожу тебя, ты ведь стоять не можешь нормально.       — И по чьей же вине…       — Но ты ведь тоже меня расцарапал, глянь только, — и в свою защиту брюнет вытягивает кисти рук с яркими полосками, а после разворачивается спиной, чтобы показать точно такие же следы на лопатках. Он и сам обнаружил их недавно.       — Мало тебе! — но не испытав абсолютно никакой жалости, ведь царапины ничего, по сравнению с его красно-синей кожей, Хён отворачивается, всё же принимая помощь.       Вот только Бэкхёна снова облапошили, потому что спустя пять минут, мило улыбаясь, альфа намыливает разукрашенное тело напротив, любуясь своими следами, пока второй нахмуренно стоит спиной и краснеет.       — Обманщик хренов.       — Знаю, но зато ты можешь положиться на меня, я всё сделаю сам, — чмокнув за ушком, опускается ниже к ягодицам, чтобы раздвинуть их и дотронуться до мягкого и припухшего колечка мышц. — Я тебя хорошенько вымою, — и только он хочет просунуть палец, как Хён резко разворачивается и хлопает Ёля по лбу, заставив отшагнуть.       — Ещё чего! Знаю я тебя, хитрец хренов!       — Ну Бэ-эк…       — Цыц! Стой, где стоишь, и не приближайся, я сам вымоюсь, — с нахмуренными бровями омега держит второго на расстоянии вытянутой руки, в которой держит мыло, чтобы тот точно не подошёл. Вот только из-за того, что он с силой сжал круглое мыльце с невероятным запахом, оно ловко выскальзывает из рук и ускальзывает за спину.       Никак не меняясь в лице, Бэкхён кидает последний колкий взгляд и разворачивается спиной, чтобы далее наклониться и поднять предмет. Однако этим самым движением он и провоцирует Пака и даёт ему шикарную возможность задобрить себя. Ведь стоит только прекрасному виду открыться, как альфа тут же тянется и просовывает сразу два пальца в уже разработанную дырочку, чем заставляет младшего резко выпрямиться от неожиданности и что-то угрожающе простонать, наслаждаясь стимуляцией комочка нервов внутри себя.       И Чанёль прекрасно знает, что такая резкость со стороны Хёна связана с продолжающейся течкой, и он также знает, что по истечении этого прекрасного периода тот утопится в привычном смущении и стыде. Но пока этого не произошло и пока в голове блондина крутится один лишь длинный и восхитительный предмет для удовлетворения самых пошлых фантазий, мужчина просто обязан воспользоваться этим и сполна оттрахать насладиться своим мальчиком.