Чистая любовь.

«Всё это — лишь веселье и игры До тех пор, пока кто-нибудь не влюбится. Но ты уже купил билет, Так что пути назад нет. Мы кружимся и кружимся, как лошади на карусели, Догоню ли я любовь? Об этом я никогда не смогу рассказать; Погоня за тобой похожа на сказку, но я чувствую себя так, будто накрепко приклеен к этой карусели.»

      Дни стремительно и верно завершают очередную неделю, в которой сладкая парочка буквально утопала, занимаясь всяким разным. На удивление течка Бэкхёна длилась всего три дня, последующие из которых он просто не мог передвигаться и был вынужден сидеть на руках старшего. Хотя, с другой стороны, удивляться нечему, ведь из него в прямом смысле вытрахали всю душу, делая перерывы лишь на еду, воду и рваный сон. И будь омега всё таким же чувствительным из-за бушующих гормонов, то от Пака не осталось бы и следа, но так как цикл ушёл на второй план, он просыпается с улыбкой на лице от тёплых объятий и нежных поцелуев, отчего плавится, как масло на солнце. Да, несмотря на усталость, Хён доволен своим положением и чужой заботой, но не может отрицать своё смущение на четвёртый день, когда со здравомыслящей головой начинает вспоминать всё, чем они занимались. И, Боже, сколько же времени понадобилось Ёлю, чтобы суметь вытащить того из ванной комнаты, заверив, что секс и должен быть таким. Омеге хотелось уточнить, каким именно: развратным, смущающим и... до безумия приятным? Но более не стал перечить альфе, на самом деле, не имея даже и желания возникать.       С завершением второй недели, когда некоторые засосы и укусы на видных местах сходят на нет, Бэк решает всё же попробовать себя в работе, не желая больше сидеть дома. Он устраивается к альфе и специально просит кабинет подальше от чужого, чтобы часто не пересекаться и не дать всякого рода слухам распространиться, хотя второй искренне не понимает, в чём проблема сразу сказать, что они вместе. Вот только, к великому огорчению омеги, пара метров не спасает его от компании старшего, ведь тот каждую минуту заглядывает, а то и сидит на стульчике напротив, то и дело мешая сосредотачиваться на работе. И в один из таких дней блондин не выдерживает и просто запирается на ключ.       — Эй, Бэкхён-а, открой! — конечно же, такая новость огорчает Чана, но он не оставляет попыток и стучится в дверь. Ему безумно нравится выводить своего омегу и смотреть на него с новых сторон, которые он продолжает открывать.       — Ну уж нет! У тебя что, работы нет? Чего ошиваешься вечно вокруг меня? — недовольно ворчит по ту сторону парень, аккуратно складывая листы в стопочку, чтобы понять, какой объём работы ему ещё предстоит выполнить. — Я из-за тебя уже второй день закончить не могу.       — Я же не виноват, что скучаю…       — Эй! — но услышав последние с грустью сказанные слова, младший шикает, прося не говорить подобного в офисе, и даже не подозревает, что все и так в курсе их отношений, ведь не каждый день сотрудник запирает дверь перед начальством.       — Если не откроешь, я продолжу, — сумев поймать в ловушку, мужчина коварно ухмыляется и открывает рот, который ему затыкает всё же затащивший его внутрь Бэк. — Приветик, любимый.       — Пукни в пакетик, Пак Чанёль! Я ведь просил тебя не смешивать личное и публичное, — брови младшего сводятся к переносице от недовольства. Он уже сто раз пожалел, что согласился работать с ним не только в одной компании, но и на одном этаже. Лучше б к Каю пошёл, и то поспокойней было бы.       — Милый, предъявляй свои претензии Лу. Он ещё до твоего прихода тут всё облетал, пища: «Ну вот и кранты вам, букашки, потому что истинный моего брата вот-вот выколет глазёнки тем, кто положил их на Чанёля!», — на это омега удивляется, пока второй расплывается в улыбке. — Ладно, я согласен, что перегибаю палку, но не могу перестать дразнить тебя.       — Тогда нам следует расстаться, — обиженно кидает, на что второй наигранно ахает и скрещивает руки на груди, как неприступная леди.       — Боже! Бён Бэкхён, вы что, поигрались со мной и бросить теперь решили? Я для вас игрушка? А как же то, что между нами было? Стоны, крики, орг… — и снова ему не дают договорить холодной ладонью, что затыкает рот. Вот только на этот раз парень не злится, а пытается сдержать смешок от забавной игры старшего.       — Прекращай уже, мне до сих пор стыдно.       — Ладно, молчу, — и поцеловав ладошку, он тянется к губам, но вместо них ему подставляют лоб, который тот не без удовольствия тоже целует. — Не буду тебе больше мешать без повода, поэтому не запирайся, хорошо?       — Хорошо. Иди уже.       — Сначала скажу, зачем зашёл, — прежде чем покинуть кабинет, говорит старший, на что получает вопросительный взгляд. — Во-первых, нас снова родители приглашают к себе, а во-вторых… когда ты уже выйдешь за меня? — на это Бэк устало выдыхает, ведь не раз слышал этот вопрос что от самого Чанёля, что от Лухана, что от Сехуна.       — Опять ты за своё…       — Я просто не понимаю причину твоего отказа. Бэк, мы даже живём вместе уже пару месяцев. Или мне снова следует перечислить то, через что мы прошли, чтобы ты вспомнил и решился-таки расписаться? Ты и сам прекрасно знаешь, что мы уже не расстанемся. По крайней мере, я тебя не отпущу, — серьёзно говорит мужчина, на что омеге ответить абсолютно нечего. Он просто отводит взгляд в сторону и прислушивается к своим чувствам.       Если так подумать, раньше Бэкхён переживал о своём прошлом, о секретах, о личных проблемах, отчего думал, что с ним Чанёль жить не сможет, не захочет, пострашится взять на себя ответственность. Однако сейчас, действительно пережив совместными усилиями многое, Бэк может наконец рационально оценить намерения альфы, не подгоняемый в спину страхом и сомнениями. Он начинает и сам задумываться о будущем, в перспективе которого видит на своём безымянном пальце блестящее в свете солнечных лучей обручальное кольцо и все туманней понимает причины собственных отказов... Ему хочется в собственное оправдание отгородиться соображениями о том, что их сближение происходит всё же слишком быстро, но эти отговорки настолько же смехотворны, насколько сильна его любовь к этому совершенному мужчине. Блондин также осознаёт, что раньше, когда ему делали предложение даже в шутку, он испытывал некую тяжесть в груди, словно его что-то сковывало цепями. Сейчас же, прислушавшись к себе, его на удивление окутывает лёгкость и мимолетные порывы ответить согласием. Продолжив прокручивать это у себя в голове, младший решает, что, кажется, готов сделать серьёзный шаг для их отношений, ведь уже давно понял, что брак крайне важен для Пака. Близ него и сам омега стал осознавать важность данной церемонии, стал желать простого человеческого: громких клятв во всеуслышание, чтобы долго и счастливо.       — Тогда я не хочу никакой свадебной церемонии… Просто зарегистрируем брак и отметим дома, в кругу семьи, — в итоге тихо бубнит и отводит взгляд, в то время как чужие уголки губ снова тянутся вверх. И альфа соврёт, если скажет, что не удивлён такому ответу, ведь ожидал услышать очередной отказ, к которому давно привык.       — Я тоже не хочу никакого торжества, только тебя, — и притянув младшего к себе, крепко его обнимает. — Пока не говори ничего, я хочу сделать всё, как подобает, — имея в виду кольцо, он слышит тихое согласие и никак не может нарадоваться. Вроде взрослый мужик, а готов пищать, как малолетка, от одного лишь вздоха его омеги. *       — Сехун-и, а как мы назовём нашего малыша? — молодая пара только выходит из кабинета УЗИ с небольшим снимком в руках, который так внимательно разглядывает старший, пока Лу задумчиво задаёт вопрос.       На самом деле, они должны были прийти на приём только через неделю, однако сегодня утром Лу неожиданно почувствовал что-то очень похожее на пиночки. И сначала он безумно испугался, ворвавшись с воплем к мужу в ванную, но после начал плакать от радости, ведь теперь малыш может двигаться и реагировать на звуки. Вот только, в отличие от него, мокрый и не успевший поймать этот момент Се безумно расстроился, ибо тоже хотел почувствовать малыша.       — Я ещё не задумывался над этим. Да и рано, считаю, — только после подтверждения врачом того, что ребёнок теперь и вправду будет чаще пинаться, угрюмость немного спала с лица альфы. Он бережно убирает милый снимок в карман и берёт младшего за руку, ведя к выходу. — А ты какое хочешь? Уже придумал?       — М-м-м… Если альфа, то пусть будет Сонтэк, если омега, то Пимин. Ты прав, пока рановато думать насчёт имён, но всё же я остановился на этих. Возможно, в будущем мы ещё сто раз передумаем.       — Сонтэк звучит неплохо, но… Пимин? — не поняв, что это за имя такое необычное, спрашивает О, на что получает лёгкое смущение.       — Я придумал его ещё задолго до беременности. Пи — означает дождь, и так как ни роза, ни трава, ни древесина не могут существовать без дождя, я подумал, что… было бы неплохо, если б у нашего сына была частичка Бэка. Он важен для каждого из нас, но для тебя больше всего, — закончив своё предложение при выходе из здания, Лухан нервно закусывает свою губу, ведь альфа неожиданно замирает на месте, кажется, впав в ступор. Он очень переживает, что идея может не понравиться, но она пришла от чистого сердца, не неся за собой ни капли лжи или лести.       Но тишина как-то неприятно затягивается, отчего омега, взяв Хуна за руки, ведёт в сторону от людного места и пытается заглянуть в глаза. Он не понимает по удивлённому взгляду, направленному в никуда, о чём тот сейчас думает. И думает в хорошем ли ключе. Однако, несмотря ни на что, он не собирается жалеть о своих словах или как-то пытаться забрать их обратно.       — Хун-ни, ты чего так затих? — младший дёргает за руки и, наконец, обращает на себя чуть расфокусированное внимание. — Если тебе не нравится идея, то ты можешь придумать любое другое имя, я на всё согласен. Только не веди себя так, это немного пугает.       — П-прости, я просто… — всё же сумев полностью выпутаться из своего мира, в котором находился некоторое время, подаёт голос и, прочистив горло, продолжает, — не думал, что Бэкхён настолько важен для тебя, что ты готов ребёнка в его честь назвать. Я считал, что для тебя он не более, чем деверь и невестка, потому что вы и виделись-то нечасто, — честно признаётся мужчина, получив нахмуренные брови в ответ.       — О чём ты говоришь вообще? Конечно, братик важен для меня! Он стал моим близким другом, и хоть мы видимся нечасто, но переписываемся-то каждый день. И я также переживал иной раз, когда с ним что-то происходило, просто старался не показывать, прекрасно понимая, что тебе не до меня. Я знаю, что в твоём приоритете всегда был и будет братик, и я принимаю это, не собираясь как-либо перетягивать одеяло на себя.       — Ох, Лу… — тяжело вздохнув, мужчина опускает голову, испытывая огромную вину и стыд за то, что недооценивал своего мужа. Сехун никому не говорил, но зачастую он считал омегу ребёнком за его некоторые инфантильные выходки. Считал, что тот не может позаботиться о себе, не говоря уже о малыше под сердцем. Считал… и опускал тот факт, что, не заботясь о себе, Хань посвящал всю заботу альфе.       Ведь сколько раз он убегал из дома к брату, не сказав ни слова младшему, а затем возвращался как ни в чём не бывало. И Лухан даже не закатывал истерики на то, что узнавал местоположение мужа от других людей, а просто встречал на пороге и крепко обнимал. Не было даже и дня, чтобы он как-то навязывался или бесил, когда дело касалось Бэкхёна, парень просто принимал всё, что происходит, зная, что так надо. И причём не ради себя, а ради Хуна.       Именно поэтому ему сейчас стыдно, именно поэтому он просит сейчас прощения, и именно поэтому по его щеке скатывается тяжёлая слеза, вводя в замешательство. Хан же, не понимая, что происходит и что сейчас чувствует старший, просто поднимает его голову двумя ладошками и тянется навстречу, чтобы поцеловать надутые губки.       — Ты чего плачешь, птичка? Ну-же, перестань, — утирая влажные щёки, он снова тянется, чтобы теперь поцеловать и их. — Это из-за имени?       — Нет-нет, имя чудесное. Я просто… так виноват перед тобой, — Се смотрит прямо в глаза напротив, в которых читаются любовь и волнение, отчего сам шмыгает носом, превращаясь в большого ребёнка. И кто тут ещё о себе позаботиться не может…       — Ничегошеньки не виноват, не неси чепухи. Я вполне рад своему положению, глянь только! Охомутал шикарного альфу с огромным членом, вышел за него замуж, а теперь жду от него ребёнка, что ещё нужно для счастья? — широко улыбнувшись, блондин самостоятельно укладывает чужую ладонь на свой выпуклый животик, который и вправду значительно вырос за эти две недели, ведь уже почти пятый месяц. — Ну-ка, детка, покажи папочке, как сильно ты любишь его, — и, словно услышав родителя, младенец слабо, но ощутимо бьёт по руке старшего, вызывая на его лице полное изумление, что аж глаза вот-вот выкатятся.       — Л-Лу, он только что толкнулся! — с широко распахнутыми глазами, чуть ли не прокричав это, теперь Сехун проводит по всему животу, желая снова ощутить сына. — Боже, это его первый толчок! — а младший решает оставить при себе слова: «Вообще-то первый был утром» — и дать мужу порадоваться, забыв о грусти. *       По истечении нескольких дней Чанёль действительно делает предложение омеге как подобает. Вот только не сказать, что эти дни были самыми лёгкими, ведь он только с помощью своего любимого и хитрого братца смог за такой короткий срок подобрать нужное кольцо нужного размера. И это надо было видеть лицо Ёля, когда Хан как ни в чём не бывало беспалевно завёл тему об украшениях, откуда и смог понять вкус старшего, а после подобрать нужное в ювелирном.       Им также потребовалось немало времени, чтобы определиться, где его вручать, ведь оба Пака были за то, чтобы сделать предложение в общественном месте, по типу ресторана или кинотеатра, пока не влез О со словами: «Зная Бэка, я уверен, что он от смущения швырнёт кольцо и убежит прочь, лишь бы на него не смотрели. Пусть он и смог побороть свой страх общества, но не настолько же». И после этого, согласившись, они всё же решают арендовать пляж, устроив сюрприз там без лишних глаз.       И как только все приготовления подходят к концу, Чанёль предлагает Хёну взять выходной и съездить на море вчетвером, на что тот, к счастью, соглашается. И младший даже не замечает странного поведения и волнения Ёля, который, хоть и знает ответ на свой вопрос, но всё же опасается, что за эти дни блондин мог передумать с замужеством.       — Бэкхён-и, ты умеешь плавать? — переодевшись в плавки и выйдя к воде, мужчина задаёт вопрос и подходит ближе к парню, что неловко переминается с ноги на ногу. Он видит в чужих глазах явную неуверенность, но не страх, чему очень рад.       — М-м-м… нет. В школе я пропускал уроки плаванья из-за подработки, но зато Сехун плавает идеально, — на этом Лухан резко переводит взгляд на мужа с радостным «правда?», пока тот пытается натянуть на него футболку, чтобы не щеголял в одних шортах. О не хочет, чтобы младший простудился и лез в прохладную воду, но даже не подозревает, что тот собирается устроить ему перегонки с таким животом.       — А ты чего не снимаешь верх? Даже этот пузатый разделся, — указав пальцем на брата, говорит Пак, пока второй не переводит колкий взгляд, теперь и вовсе отказываясь от одежды.       — Эй, ты кого пузатым назвал, глист?! В курсе, что теперь малыш пинается и всё слышит? Погоди только, вот родится он, и посмотрим тогда, кто из нас пузатый! — насупившись, недовольно топает ногой, пока остальные тихо хихикают. — Идёмте уже!       И стоит ему только сказать эти слова, как он тут же даёт дёру к морю, сверкая пятками, и игнорирует крики бегущего за ним Се о том, что это опасно. Да, с того дня после похода на УЗИ старший и вправду стал больше уделять времени Ханю и заботиться о нём, следуя по пятам. Вот и сейчас младший, успев запрыгнуть в воду, яро отпинывает альфу, чтобы тот не пытался вытащить его отсюда, и смеётся, когда тот чертыхается и падает.       Что касается Чанёля, то он протягивает руку, ведя улыбающегося Бэка за собой в неглубокое место, чтобы расслабиться там. И он даже не знает, что это первый раз для омеги, когда он может так близко посмотреть на море и искупаться в нём. Медленно, шаг за шагом, чтобы не плюхнуться, как О, омега погружается в прохладную водичку и морщится от мурашек и ракушек под ногами, но не отпускает ладонь старшего. Только когда мутный поток доходит до уровня плеч, Ёль разворачивается и просит обхватить его за шею, чтобы прилив не унёс лёгкого парня на другой конец.       — А теперь подними ноги и работай ими, — послушавшись, младший отпускает своё тело, вот только, в отличие от Лухана, оно не всплывает, а идёт почему-то ко дну. Но даже от этого ему не становится страшно, ведь знает, что мужчина не даст ему утонуть. Слишком уж любит его.       — Почему я продолжаю тонуть? — но когда у младшего ничего не получается и через десять минут, он уже начинает беспокоиться. — Даже ты не тонешь, а я тону!       — Потому что тебе нужно больше кушать. Нас с Сехуном держат на плаву наши мышцы и небольшой слой жира, а Ханя держит его живот. Поэтому тебе нужно либо мышцы накачать, либо живот отрастить, — усмехнувшись от своей лжи, он и вовсе начинает смеяться в голос, когда второй хмурит брови, а после встаёт на ноги и толкает в плечо.       — Не буду плавать, сам купайся со своими мышцами и жирами, — и только омега хочет вернуться на сушу, как Пак неожиданно подхватывает его на руки и, крепко держа, резко погружает под воду за собой, предварительно зажав чужой маленький нос. — Чанёль, что ты творишь?! — вынырнув и закашляв от подобной игры, Хён начинает колотить старшего куда сильнее, пока его продолжают прижимать к груди. — Псих!       — Давай ещё разок. Сделай глубокий вдо-о-ох!       — Не..! — и не успевает договорить, как его нос снова зажимают и повторно погружают, так же быстро вынырнув. — Чёрт, ты сам напросился!       Разозлившись, блондин хватается за чужую шею и пытается утопить Ёля, который продолжает смеяться, но никак не тонуть. И тогда Бэкхён решает применить больше силы, поэтому, кое-как сумев залезть и сесть альфе на шею, размахивает ногами и начинает прыгать на нём, однако и это его не топит. Мужчина слишком крепко стоит на двух ногах, отчего второй, раздосадовавшись, решает упасть спиной в воду и этим самым наконец тянет брюнета за собой.       — Бэк, ты в порядке? — конечно, не ожидав такой выходки, Чан моментально подхватывает за подмышки ушедшего из-за этого на дно Бэка и тянет вверх, заставив обхватить свой торс ногами.       — Ха-ха… испугался? — сильно кашляя, младший победно улыбается, когда видит беспокойство в чужих глазах. — Я хоть… и не умею плавать… но играю замечательно.       — Да какое «замечательно»? Ты вон сколько воды наглотался, — обрадовавшись, что всё обошлось, он качает головой из-за своего горе-парня и обнимает крепче, пока где-то неподалёку их братья всё же устраивают перегонки, в которых Сехуну приходится поддаться, дабы младший перестал делать такие резкие движения. Когда-нибудь у него сердце лопнет из-за этого активиста. *       Когда солнце близится к горизонту, окрашивая небо в оранжевые краски, а температура воды опускается на несколько градусов, проголодавшиеся парни всё же выходят на сушу. И пока Бэкхён, ничего не замечая, счастливо шагает к оставленным ими на песке полотенцам, два брата всё продолжают переглядываться, активно о чём-то споря.       — Как тебе сегодняшний день? — и чтобы дать им решить все вопросы, Сехун подходит к омеге и негромко спрашивает, привлекая внимание. Порой ему бывает непривычно от прямого взгляда брата, когда тот вскидывает голову, как сейчас, но лишь благодаря этому его самые кошмарные воспоминания стираются.       — Просто потрясающе. Я всегда мечтал хоть разок приблизиться к морю и привести сюда тебя, но даже не думал, что мою мечту исполнит кое-кто другой, — хихикнув, опускает голову, скрыв свои розовые щёчки, и делает глубокий вдох, с волнением шепча: — Я так счастлив.       — А тебе и вправду не многое нужно для счастья. Я смог жить так же лишь совсем недавно, — улыбается в ответ, и они садятся на постеленный плед и наблюдают за тем, как их возлюбленные снова собачатся, в унисон пропустив мысль: «Они никогда не вырастут». — Знаешь, о чём я подумал, когда впервые ощутил пинок своего ребёнка, — не сводя взгляда с мужа, он приковывает чужой к себе и на долю секунды поджимает губы. Ему всё ещё немного неловко произносить «своего ребёнка», но не менее приятно от испытываемых чувств.       — И о чём же?       — О том, что никогда не брошу его, что бы ни случилось. Честно говоря, до того момента я всё время думал, почему ты остался со мной — с никчёмным альфой, который не нужен ни отцу, ни матери. Почему не убежал, построив свою жизнь, когда было столько возможностей. И лишь только после этого пинка все вопросы нашли свой ответ. Я смог ощутить то, чего прежде никогда не чувствовал. И я смог понять тебя, — закончив, он слышит только тишину и не видит лёгкую улыбку, после которой на его плечо ложится голова.       — Впредь тебе придётся и пахать, как я, сгорбившись в три погибели, — бросив шутку, блондин снова начинает смеяться, пока не ощущает чужое напряжение.       — Бэк, мы с тобой ни разу не говорили об этом, но…       — И не надо, — резко отрезает, сразу поняв, о чём хочет поговорить младший, поэтому и предотвращает ненужное им расстройство. — У меня есть вы, а остальное по воле Всевышнего, поэтому я не хочу даже открывать эту тему. И ты давай переставай обо всём переживать, пусть всё идёт своим чередом.       — Как скажешь, — на это Хун невольно выдыхает и поднимается с места, когда к нему подходит муж с вытянутой ладошкой. — Кажется, нам нужно отойти, — и сказав это с какой-то загадочной улыбкой, он приобнимает Лухана и шагает в сторону магазинчика неподалёку.       Пока Бэкхён задумчивым взглядом смотрит им вслед, то не замечает, как рядом справа умещается Ёль. А когда поворачивается всем корпусом к нему лицом, чтобы что-то спросить, то сталкивается с небольшой вытянутой коробочкой, на дне которой блестит золотое кольцо. От неожиданности, он не сразу понимает, что это, но когда осознание приходит, то глаза парня невольно лезут на лоб, а дыхание перехватывает, в то время как родившиеся бабочки начинают выводить круги в его животе. Он всегда считал, что в предложении руки и сердца нет ничего особенного, если все ваши встречи вели именно к этому, однако сейчас, будучи уже давшим свой ответ, младший не понимает, почему его сердце бьётся с бешенной скоростью.       — Бэкхён-и, — ласково начинает альфа, а у самого руки дрожат от волнения. Его охватывают те же мысли, что и второго, но трепет в груди никак не унять, — возможно, ты бы предпочёл другое место и другие обстоятельства, но… я не хотел больше тянуть. И я также подготовил для тебя красивую речь, вот только, к сожалению, забыл все слова, как школьник у доски. Я лишь хочу, чтобы ты дал мне право называть тебя своим мужем. Хочу построить с тобой замечательную семью и быть примером для наших будущих детей. Хочу… любить тебя вечно и держать под своим крылом. Бэкхён-и, ты выйдешь за меня? — этот вопрос заставляет выпустить весь накопившийся воздух в лёгких и смущённо покраснеть, не задерживаясь с ответом.       — Да, — негромко сказав это чуть дрогнувшим голосом, Бэкхён закусывает нижнюю губу в предвкушении, пока уголки рта то и дело тянутся вверх, после старается сдержать вдруг нахлынувшие слёзы. Он смотрит то на золотое украшение, то на старшего, лицо которого светится под бликами тёплого и стремительно уплывающего за горизонт солнца.       Широко улыбнувшись в ответ, Чанёль достаёт тонкое кольцо и, отложив коробку, тянется к вытянутым пальцам, надевая его на безымянный. В этот момент в его голове проскальзывает короткое: «Ну вот ты и мой», — в то время как руки тянутся за крепкими объятиями.       — Поздравляем вас! — но внезапный хлопок конфетти пушки, раздавшийся чуть ли не над ухом, пугает Хёна, отчего он чуть подпрыгивает на месте и привычно зажимает уши, отстраняясь от Чана. — Ой… Прости, братик! — и заметив чужой дискомфорт, зачинатель веселья тут же приземляется рядом и хватает друга за плечи, чтобы убедиться, что с тем всё в порядке. И, к счастью, в ответ получает улыбку, с коротким:       — Спасибо за поздравление, — а после, хихикнув, добавляет: — Кажется, теперь и я стал твоей невесткой, — и смеётся в голос, забавляя остальных.       Этот день он явно не забудет никогда, ведь именно сегодня он впервые искупался в море, впервые его чуть не утопили и впервые сделали предложение в таком волшебном месте. Как такое вообще забыть? И пусть внешне он выглядит более-менее спокойно, за исключением выдающих его щёк и чуть сбитого дыхания, лишь Паку известно, как тот взволнован и счастлив, ибо его холодные и теперь окольцованные пальчики подрагивают в собственных руках. ***       Стремительно пролетает целый месяц, за который после приятного волнения, на Бэкхёна накатывает паника ведь он едва сводит концы с концами из-за навалившихся проблем. И пусть по вечерам Чанёль его успокаивает, расслабляя и показывая, что всё решаемо, стоит только наступить утру, как парень вновь начинает крутиться, подобно белке в колесе.       Он думает о том, где и как должна пройти их небольшая свадебная церемония, кого из гостей позвать, какую одежду надеть в ЗАГС. И между этим он испытывает ещё больший стресс, когда альфа, с трудом заткнув рот брату, чтобы не разболтал раньше времени, ведёт его к своей семье, чтобы обрадовать их новостью. Мужчине буквально приходится драться с родителями, чтобы те отцепились от его будущего мужа, перестав обнимать, а у папы и вовсе слёзы счастья наворачиваются, ведь его мечта насчёт старшего сына исполнилась.       Между этим Сехун узнаёт, что отца Бэка не стало на собственной свадьбе, когда из приглашённых в день церемонии гостей он не видит старшего Бёна. И на него вновь накатывает вина за то, что его не было рядом с братом, пока не слышит сказанные с улыбкой: «Ты и не должен был быть рядом, ведь со мной был мой альфа». Эти слова дают понять, что теперь уже точно можно отпускать омегу.       Также среди гостей О встречает Чунмёна, к которому когда-то и записывал Хёна, и Кая со своим супругом — Кёнсу, — которых давненько не видел. Что касается первого, то альфа в курсе, что из психолога и пациента они перешли к часто общающимся друзьям, а что касается вторых, то он встречает их с распростёртыми объятиями, радуясь, что все обиды забыты.       — Малыш, ты в курсе, что мы должны будем поцеловаться? — когда приходит время подойти к свадебному регистратору, чтобы расписаться и обменяться чуть иными кольцами, Пак негромко задаёт вопрос, краем глаза видя чужое удивление, которое тот пытается сдержать.       — Да ни за что! — в ответ шипит младший и останавливается в паре метров от стола, уже не слыша чужой смешок из-за собственного сердца, что вот-вот выпрыгнет наружу. Они ведь обещали сделать всё в кругу семьи, так как докатились до того, что на них смотрят столько любопытных и счастливых пар глаз. Хотя за это следует поблагодарить Лухана, который и взялся всё организовывать.       Вот только Бэкхён понимает, что его слова были проигнорированы лишь тогда, когда после торжественного «объявляю вас мужьями» его притягивают за талию и впиваются в губы под бурные аплодисменты. В этот момент он ощущает все краски стыда, но вместо того, чтобы отстраниться, нежно кладёт руки на чужие щёки, наслаждаясь этим моментом и попутно перекрывая их поцелуй от остальных.       К счастью, в остальном их вечер проходит очень даже гладко. Родители продолжают фотографироваться и хвастаться мужем их старшего сына, а сам Бэкхён знакомится с теми самыми друзьями альфы, которые до какого-то момента считались нежеланными. К его удивлению, Чонин оказывается очень спокойным, но не менее весёлым человеком, полностью отличающимся от того типа, которого он впервые увидел в кабинете Пака. Что касается его мужа, то изначально омега даже боялся с ним заговорить из-за его немного пугающего взгляда, однако после понял, что До очень милый и застенчивый парень, с которым он не прочь подружиться.       Когда же их торжество подходит к концу, новобрачные с трудом доползают до дома, по очереди принимают душ и обессиленно валятся на кровать. Конечно, старшему хочется заняться чем-то иным, помимо сна, однако он видит, насколько второй вымотался за день, поэтому просто обнимает и позволяет заснуть с лёгкой улыбкой на лице. Теперь у них полно времени, которое они смогут использовать не только с умом. *       Утром Бэкхён просыпается первым, однако не от ярких лучей солнца или посторонних звуков, а от собственного сновидения, из-за которого сейчас его серые пижамные шорты такие влажные. Он впервые видит мокрый сон и испытывает такие неоднозначные чувства, поэтому хочет встать, чтобы сходить в душ и переодеться. Однако, стоит повернуть голову правее, его сбивает с толку оголённый торс старшего, на руке которого парень и спал. Омега невольно выдыхает и засматривается, теперь ощущая, как температура собственного тела немного поднимается. А наряду с этим он думает о том, что очень хочет потрогать эти крепкие мышцы, к которым ранее никогда особо не прикасался.       И то ли из-за не прояснившегося до конца разума после сна, то ли из-за сильного желания с вновь намокающими шортами после увиденного в том сне, парень аккуратно привстаёт и, тихонько перебросив ногу, садится верхом на Пака, восхищённо выдыхая от такого невероятного вида. И будь он в здравом уме, то никогда бы в жизни не решился сесть верхом на Ёля, однако сейчас, кажется, понимает, что это и из-за предстоящей очередной течки, что должна начаться через пару недель, и из-за того, что с их первого раза они больше не уединялись.       Решив перестать больше думать, он тут же тянется и укладывает обе ладошки на чужую твёрдую грудь, медленно, но ощутимо проводя до самой кромки штанов и обратно. Хён чувствует под своими загорающимися пламенем пальцами твёрдый рельеф, что, будто волна, переливается и повторяет эти действия около трёх раз. Но с каждым новым разом он сам разгорается всё больше и больше, отчего его возбуждение стремительно нарастает. И под действием вспыхнувшего дофамина блондин наклоняется и нежно касается губами смуглой шеи.       Услышав резкий выдох у своего уха, Бэкхён улыбается и решает продолжить медленно воплощать свой сон в реальность, входя во вкус от такого податливого и спящего вида мужа. Опускаясь всё ниже и ниже к груди, он хочет отомстить за прошлый раз, поэтому начинает покусывать плотную кожу и оставлять красные засосы, что останутся с ним ещё пару часов. Вот только, не рассчитав расстояние, при скольжении вниз младший проезжается попой, а затем и своим возбуждением по чужому паху, отчего мычит и закусывает губу, ощущая, как второй тоже стремительно твердеет под ним. Обрадовавшись этому, Бэк выпрямляется и, уперевшись о кубики, неторопливо выгибается в пояснице, чтобы снова изучающе потереться о виднеющийся бугорок. И, к счастью, это доставляет ему удовольствие, отчего он принимается более интенсивно двигаться, имитируя секс, а свободной рукой тянется к собственной груди, чтобы начать ласкать себя.       Он прикрывает глаза, чуть откидывает голову и продолжает тихо поскуливать, но из-за того, что чересчур увлекается делом, вздрагивает от неожиданности, когда давным давно проснувшийся альфа хватает его за широкий таз и заставляет остановиться на месте. По его расширенным зрачкам можно понять, что мужчина наготове, ведь Хён уже давно разогрел его.       — Ух… Прости, я не хотел будить тебя, — говорит омега и хлопает своими очаровательными ресничками с не менее расширенными зрачками, пока всё его тело напрягается от предвкушения.       — Врёшь, — но старшему без труда удаётся раскусить шалуна, который теперь пытается скрыть коварную улыбку. — Ты специально запрыгнул на меня и возбудил, чтобы я проснулся, не так ли?       — Вовсе нет… Ну, только если чуть-чуть, — и уже гораздо смелее продолжив, он сам тянется, чтобы вовлечь альфу в глубокий поцелуй, которым сам же управляет. Бэк перехватывает чужие губы так, как ему хочется, исследуя и открывая для себя что-то новое. Этим он даёт понять, что в этот раз хочет руководить процессом самостоятельно, на что Пак молча даёт своё согласие.       На минуту отстранившись, чтобы скинуть с себя футболку и удивить своей решимостью, вновь возвращается к губам и начинает извиваться от горячих прикосновений к собственной коже. Он также позволяет чужим проворным рукам стянуть с себя шорты, уже не смущаясь так сильно, как прежде. Однако когда Чанёль, почувствовав такое явное желание, звереет и одним движением разворачивает того к себе задом, то Бэкхён начинает дёргаться.       — Погоди, я не готов к такому! — покраснев до кончиков ушей, ведь поза шестьдесят девять для него слишком откровенная, он слышит короткое «поздно», после которого сдавленно мычит и утыкается носом в чужой пах, когда по сжатому колечку проводят большим пальцем.       — Ты первым это начал, поэтому не пытайся теперь улизнуть.       — Мгм… Я просто увидел сон… — честно признаётся, теперь уже чувствуя это чёртово стеснение, от которого даже ягодицы краснеют, не говоря о спине и плечах.       — И что же там было такого, что с утра пораньше сподвигло тебя на секс? — заинтересованно спрашивает мужчина и не может отвести взгляд от сокращающихся мышц, что выделяют всё больше смазки. Он притягивает эту сладкую попку ближе и совсем неожиданно для второго проводит языком, чувствуя, как его собственные спортивки сжимают в кулаках.       — Всё то же самое… А-х-х! Не надо там!       Просит, но вновь беспомощно стонет, когда чувствует напор языка, проникающего внутрь, и уже не знает, куда себя деть, ведь лицо ужасно горит. Он хочет вырваться, чтобы перестать испытывать эти странные ощущения, но тело почему-то совсем не двигается, а наоборот, пододвигается ближе, вызвав ухмылку на чужом лице. Бэкхён впервые оказывается в подобной ситуации, но, чтобы не кончить в этот раз первым, он решает занять себя чем-то, с трудом сдерживаясь. Медленно проведя пальчиками по чужому бугорку, он слышит выдох, отчего набирается смелости и решает стянуть мешающую одежду, периодически останавливаясь и утопая в ощущениях. Ему и в голову никогда не приходило, что его будут так вылизывать в самых смущающих и даже неподобающих местах, и он также никогда не думал о том, что очень захочет когда-то попробовать на вкус этот весьма используемый орган удовольствий.       Вот только, снова не рассчитав расстояние, как только он стягивает боксеры одним резким движением, то получает колом стоящим членом по лбу, отчего выдаёт негромкое «ой!».       — Не смейся! — обиженно фыркнув на чужой смех, омега невольно сглатывает, потому что впервые видит чужой орган настолько близко. И он также не может не восхититься размером, который будто бы стал гораздо больше с их первого раза.       Хён не без интереса обхватывает чужой твёрдый ствол пальцами и пару раз проводит по нему, желая большего. И решив не отказывать себе в этом, с удовольствием тянется и проводит своим горячим языком по всей длине, погружая красную головку в рот. Конечно, он раньше никому не отсасывал и даже понятия не имеет, как это делать, однако, увидев, как ему это делал Чанёль, решает просто воспроизвести то же самое. Однако, он не учёл одну вещь — его член в разы меньше члена альфы, поэтому, как бы ему ни хотелось, он не может погрузить его в рот полностью, а только посасывает и слегка двигает головой до середины, стараясь не задеть зубами.       Бён не уверен, нравятся ли второму его действия, однако самому это приносит наслаждение не меньше, пока собственный орган трётся о чужую грудь. Лишь только когда, убрав язык, в него погружают два пальца разом, блондин выпускает член, который впоследствии трётся о щёку, и стонет, поддаваясь навстречу. Из-за того, что с прошлого раза прошло много времени, за которое ни он, ни его не растягивали, омега снова стал уже.       — Понравилось сосать? — ехидно задаёт вопрос Чан, попутно поглаживая простату, и продолжает: — Хочешь, покажу как правильно это делать? — и не дождавшись ответа, он приподнимает таз со своей груди и погружает чужой подрагивающий член в свой рот, теперь стимулируя с двух сторон и вызывая более громкие стоны.       Бэкхён невольно опускает голову, чтобы всё же научиться делать это правильно, но лишь от одного развратного вида старшего и его дёргающегося кадыка он отстраняется и кончает на чужую грудь, содрогаясь. Но и тут ему не позволяют прийти в себя, как снова разворачивают к себе лицом, отчего в свете дня блондин может увидеть собственное семя на смуглой коже. Застыдившись, парень тут же хватает салфетки с прикроватной тумбы и, тяжело дыша, принимается вытирать Ёля, пока тот довольно улыбается. Да и как тут вообще не быть довольным, когда его разбудили поцелуями, отсосали, о чём он и мечтать не мог, а сейчас и сексом с ним займутся по своей инициативе.       — Попробуешь сам? — и когда с грудью было покончено, альфа хлопает по обеим сторонам бёдер, наслаждаясь их тяжестью, и видит очередное удивление младшего. — Я помогу, если не сможешь вставить, — поддержав, теперь он наблюдает за замешательством на чужом лице, будто омега пытается что-то найти — то и дело вертит головой, не зная, как пристроиться.       Наконец, найдя более-менее удобное положение, Бэкхён приподнимается и, взяв член мужчины в руки, приставляет головку к собственному сжатому колечку, пытаясь вставить, но ничего не выходит. Во-первых, он слишком зажат, а во-вторых, ракурс не тот. В итоге, по-хозяйски уперевшись свободной рукой о крепкий торс под ним, чтобы было удобней, он приподнимается ещё выше, стараясь расслабиться как можно больше. Наблюдающий же за этой картиной зритель невольно сжимает те самые бёдра и удовлетворённо улыбается в момент, когда парень не спрашивает, а уже по-свойски действует для собственного комфорта.       На этот раз у него получается вставить, но только лишь головку, отчего он чуть болезненно мычит, думая, что его плохо подготовили. На Пака же он старается не смотреть вовсе, иначе растеряет свою решимость и снова, пыхтя, убежит в ванную. Однако от того, что он так долго пытается и кряхтит, чем немного даже забавляет, собственное возбуждение понемногу спадает.       — Я хорошо растянул тебя, не бойся и просто сядь на него, — советует старший, на что получает недоверчивый и колкий взгляд. Ведь он-то чувствует своей попой, что это совсем не так! — Помочь? — и только когда он видит, что Хён готов сдаться, предлагает свою помощь, от которой не отказываются.       Попросив выгнуться чуть больше в пояснице, Чанёль берёт того за узкую талию, чуть меняет угол и одним плавным движением насаживает на свой агрегат до основания, отчего блондин вскрикивает и зажимается, опрокинув голову. Его тело вновь начинает содрогаться, ведь головка прошлась точно по комку нервов между этими узкими стенками, которые не принимали в себя ничего целый месяц.       — С-слишк-ком… глубоко… Ах! Не двигайся! — с трудом выдохнув, снова стонет, когда второй чуть приподнимается на подушке, поменяв положение.       — Не буду. Воплощай свой сон столько, сколько душе угодно, — и подмигнув, он смеётся, когда получает ладошкой по торсу. Ловко перехватив её, притягивает к губам и целует, не выпуская. И благодаря сплетённым пальцам Бэк видит золотые кольца, что так красиво переливаются и стукаются друг об друга, отчего улыбается, шепча:       — И как только ты меня в мужья взял…       — Это я должен спрашивать у тебя. Во мне нет такого шарма, что таится в тебе, — в ответ так же негромко произносит и снова легонько шлёпает по ягодицам, когда видит улыбку. — Давай.       Омега кивает, немного приподнимается и медленно садится вновь, жмурясь. Сейчас ему не больно, а лишь непривычно, поэтому собственные мышцы продолжают сокращаться, привыкая. Он вновь и вновь неторопливо повторяет эти действия, и с каждым разом его темп нарастает, а возбуждение возвращается, ведь теперь Пак складывает свои руки за голову и просто смотрит. Будто перед ним фильм какой-то, а не скачущий муж. И его взгляд почему-то заводит всё больше, отчего младший считает себя в край извращенцем.       И всё же его темп отличается от темпа альфы, которым тот чуть не убил Хёна в прошлый раз, поэтому парень просто мычит, плотно поджав губы. Ему всё никак не удаётся найти простату, как бы он ни пытался сменить ракурс, из-за чего начинает злиться и быстро устаёт, ведь и выдержка у него всегда хромала.       — Боже, всё, сдаюсь! — спустя пять минут, замотавшись в край, опускает голову и тяжело дышит.       — Малыш, если хочешь получить удовольствие, то тебе нужно сесть полностью на член, — указав на ошибку, Пак снова хватает за талию, но теперь уже гораздо медленней опускает до конца, слыша хныки, и видит попытки как-то удержаться на весу, а не расслабиться. — Чувствуешь? Теперь сможешь так же двигаться? — но в ответ получает отрицание, говорящее, что он всё ещё боится.       Умилившись, он притягивает это чудо к себе и затягивает в глубокий поцелуй, попутно начиная двигаться, приглушая стоны. В скором времени он научит своего мальчика скакать на себе, а пока лучше поможет утолить жажду. Его также забавляет то, как Бэкхён пытается хоть за что-то ухватиться, ведь головка в такой позе неожиданно доходит аж до матки, стимулируя и её, но в итоге тот хватается лишь за горячее тело альфы, царапая его.       — В этот раз я буду нежен и остановлюсь, когда станет тяжко, — вновь поцеловав, выпрямляет парня и принимается более глубоко насаживать, вырывая ласкающие слух крики.       Он запросто доводит младшего до исступления за пару минут, однако сам не кончает, ведь одного раза ему всегда мало. Мужчина наслаждается одним лишь видом обмякшего и тяжело дышащего тела, после чего тянется и обеими руками принимается оглаживать грудь, касаясь розовых сосков, что по-прежнему чувствительны.       — Устал? Мы можем закончить, — он задаёт вопрос, однако получает вопросительный взгляд.       — А как же ты?       — Я ведь сказал, что остановлюсь, когда тебе станет тяжело, — он продолжает вести узоры по белоснежной коже, пока его не удивляет следующий ответ:       — Но я не сказал, что мне тяжело. Давай ещё раз, но уже в том ритме и позе, в которой ты захочешь.       И поджав губы от очередного смущения, он даёт время старшему осознать свои слова, после чего тот под писк резко переворачивает блондина на постель, подмяв под себя.       — Уверен? Потом не станешь ругать меня за то, что ходить не можешь?       — Уверен. Ты ведь позаботишься обо мне, — и хихикнув, начинает громко смеяться, когда Ёль наклоняется и принимается расцеловывать всё его лицо и шею, щекоча.       Так они и проводят своё изумительное утро, доводя друг друга до пика по несколько раз, а после альфа, действительно позаботившись, на руках уносит Хёна в ванную, где начисто вымывает и принимает благодарный поцелуй. Скажи ему кто год назад, что он будет жить такой жизнью с любимым человеком, Пак бы закатил глаза, сказав, что мечтать не вредно. И хоть бы эта мечта никогда не заканчивалась.