Крылья

Отыграв парочку концертов в новом ресторанчике, Света достает деньги на билеты. Динька вертится возле нее в аэропорту, изредка выбегает покурить и перед самым самолетом просит забрать сигареты себе: пусть мама думает, что это Светины, расстраивать ее совсем не хочется. Света чувствует большую разницу между Дианой и Славой: между ними двенадцать лет, и это заметно. При этом Динька всю последнюю неделю помогает первашам с зачетами и зарабатывает дополнение к «Империалу». Свету эти старания очень трогают. В Магадане отчим вместе с Тошкой встречают их на вокзале, и если поначалу братишка стесняется, то к вечеру они втроем устраивают кашу-малу в детской. Света ловит себя на новой мысли: ей нравится ощущать себя частью Дианиной семьи. Мама Диньки, Галина Анисимовна, возвращается домой часам к девяти, разогревает, что есть в холодильнике, и до ночи они сидят на кухне. Тошку в одиннадцать начинает клонить в сон, и его отправляют в гостиную. Галина Анисимовна расспрашивает о жизни Светы, Тятя наливает им с Динькой еще домашнего вина, и под градусом Диана ловит дикую ревность: Света упоминает Славу — и как в голову бьют его именем. Диана сворачивает посиделки и, ссылаясь на усталость, тащится со Светой в детскую. Та извиняется: наверное, и правда, тяжелый перелет. Диана со злостью расстилает кровати, несколько раз роняет подушку из наволочки. — Динь, ты чего? — Света едва касается ее плеча. — Ничего, — Диньку подстегивают молодость, любовь и алкоголь. Она смертельно ревнует, и скрывать это уже невозможно. Ей кажется, что Слава всегда незримо будет присутствовать в их отношениях: в случайных упоминаниях Светы, в шарфе, обвязанном вокруг ее шеи, в песнях. Диана обижается и злится, но в самом деле боится не сравниться с ним [Света его так любит. Что, если Диньку так крепко полюбить она не сможет?] — Дай, — Света забирает из ее рук злосчастную подушку. Динька стелит себе на Тошкиной кровати, молчит и ждет, когда Света спросит еще что-нибудь, но она невыносима! Спокойно расправляет простынь и, прислушиваясь к шагам в коридоре, в самый неожиданный момент обнимает Диану со спины: — Не злись. Я знаю, что дело в Славе. Не могу я выбросить столько лет своей жизни, но сейчас-то я с тобой. Динька готова брыкаться, кусаться и плакать, и черт знает, что виновато: домашнее вино или ее безбашенная юность. Но теплые руки Светы — сигнал, что все хорошо. Диане резко бьет в голову: она обнимает ее в Магадане, проехав тысячи километров [быть может, Динька все-таки имеет значение?] Она хочет попросить Свету полежать с ней, но не хватает смелости. Они засыпают на разных кроватях. Наутро первым Света видит Тошку — тот, забравшись с ногами на Динкину кровать, ест яичницу и разглядывает снегопад за окнами. Диана с парой тарелок протискивается в двери. На кухне слышатся сразу несколько голосов, смех и грохот посуды. — Доброе утро, — только она видит Свету, сразу расцветает. Динька совершенно не умеет скрывать эмоции, когда те прямо рвутся наружу. — Завтракать придется здесь. Света приподнимается на локтях: — Мы мешаем? — Нет, что ты? — Диана придвигает к кровати табурет и, поставив тарелки, садится на одеяло. Света подгибает ноги. — Просто у мамы с подругами каждую последнюю субботу месяца день встречи. С утра и до вечера сидят. Они только за, если мы с ними посидим, но нет, — она тянет Свете вилку, — вопросов про женихов я не выдержу. — А умыться-то хоть можно сходить? — Конечно. Только там Тятя Чапу моет. Эта маленькая крыса может выскочить из ванны и залезть под нее. Будь бдительна, — Динька по-собственнически кладет ладонь на Светино бедро, а когда она возвращается, чувствует такое тепло, что сейчас ее окружает столько близких людей. И вновь Свете приходит в голову: такая [не]игра в семью ей нравится. Днем Динька тащит ее гулять по городу, и в середине пути Света понимает, что одежда ее под магаданские морозы совсем не подходит. Они возвращаются, и мама, оторвавшись от подруг, выдает Свете свою старую куртку: — Не новая, не особо модная, зато теплая, — выдает она девиз старшего поколения и как-то мимолетом говорит Диане, что сегодня в местном клубе танцы. — Магаданские дискотеки? — Света застегивает миллион пуговиц на чужой куртке. — Я бы посмотрела. — Так пойдем! Ветка говорит, на них всегда что-то интересное происходит. Напьется кто и вылезет на сцену или подерутся. — Суровые магаданские ребята… а вы явно от питерских отличаетесь, — проверив, не видно ли их с кухни, Света оставляет на розовой щечке Диньки маленький поцелуй, и все… и по-другому уже больше никогда ощущать этот коридор и эту обшарпанную дверь не получится. Вечером Тошка крутится вокруг них в коридоре в майке и трусах, очарованный новой гостьей, и берет со Светы слово, что завтра они пойдут кататься с горки. Диана затягивает шнурки на ботинках: — А ты разве не должен уже спать? — Диня, так только девять еще, — братишка крутит в руках низ майки и все норовит узнать, когда они вернутся, обещая, что дождется их и они обязательно поиграют. Света с Дианой кивают: конечно! А сами знают, что к их возвращению он будет бесстыдно дрыхнуть в гостиной. — Антон, не мешай собираться, — Галина Анисимовна отправляет сына в комнату и сует Динке в карман деньги. — Это тебе от них,— и кивает в кухню. — Только смотрите, — ничего не подозревающий взгляд оборачивается к Свете, — не пропейте все. И это… Диан, будьте осторожнее. А то знаем мы эти ваши дискотеки. — Откуда? — весело поднимает голову Динька. — Я думала, в ваше время это называлось пляски. Знаешь, которые в избе, в углу патефон крутит пластинки, вы зажигаете свечи… в ставни стучат соседи, просят убавить Чайковского. — Мне сейчас тебя огреть или потом? — мать с улыбкой выпроваживает их из квартиры и возвращается на кухню. Где-то уже за закрытыми дверьми слышится лай Чапы. — И часто вы так мило беседуете? Диана, отойдя подальше от окон, достает сигареты: — С моим переездом в Питер общение наладилось. Раньше… ой, раньше скандалов, криков было, — она отмахивается. — В общем, тоже весело. Дом культуры находится в паре кварталов от Динькиного дома, и по дороге, спрятавшись в вечерней темноте, Света позволяет себе взять ее за руку. Та опять без рукавиц, но стойко терпит холод и ни за что не отпустить Светиной руки. «Слабоумие, отвага и ты, Диана», — думается ей, но все равно. У входных дверей тусуются подвыпившие студенты в шапках и воротах, натянутых до ушей, изредка выбегают покурить парни в свитерах, но на подходе Динька не трусит и не пускает Светиной руки. Она гордо несет свою довольную голову, и вскоре они оказываются в самом центре событий. Девочки с химическими кудряшками скачут со всех сторон, светят яркими олимпийками; парни кучкуются возле стен и, открывая бутылки с пивом об скамейки, не решаются подойти. — Что, отличается от питерских тусовок? — Динька наклоняется к ее уху и пытаются перекричать музыку. Света жмет плечами: — Мне не с чем сравнивать, но выглядит, как безумие. Видимо, это у вас, магаданцев, в крови, — она замечает, как Динька разглядывает мальчишек в модных водолазках и, предупреждая ревность, наклоняется ближе. — Не волнуйся, я хочу танцевать сегодня только с тобой. — А если пригласят? — Не поверишь, — Света берет ее за руку и протаскивает сквозь толпу, — но можно просто отказаться. В свете прожекторов Светино лицо кажется еще загадочней, Динька не может разглядеть ее эмоций, но неизменно тащится за ней и не отпускает руки. Все кажется нереальным, не здесь и не с ней, а когда спустя час, выбежав покурить, Динька ловит в свой адрес недовольства, все возвращается на свои места. Она в Магадане. Несколько пареньков, подстегнутых дешевым пивом и насмотревшись на них со Светой [Диньке решительно не хочется контролировать себя рядом с ней!], кидают ей в спину вопросы. Света стоит в дверях, но, когда чужие руки начинают переходить грани, хватать Диньку за плечи и запястья, она выскакивает на улицу: — Слушайте, нам не нужны проблемы. Разойдемся спокойно, хорошо? Света не успевает сообразить, как незнакомый кулак рассекает воздух и прилетает ей в нос. С крыльца подрываются парни, вступаются за девчонок, одна из которых, выбросив в снег сигарету, сама рвется продолжить кутеж. Самого буйного паренька сажают в сугроб и пытается успокоить пара девчонок, другие крутятся вокруг Светы, а та смеется на ступеньке и жестом дает понять, что все хорошо: — Так вот, что значит магаданская дискотека. Позавчера ты гуляешь по Кавалергардской, а сегодня получаешь на морозе в нос. — Свет, ты как? — Динка пытается убрать ее руки от лица. — Больно? Мне очень жаль… — А мне нет, — Света загребает в ладонь побольше снега и прикладывает к носу. — Будет, что вспомнить. Мой шнобель, знаешь, ничем не испортить. — У тебя классный нос! — Динька на секунду забегает в здание, чтобы притащить их куртки, и накидывает одну Свете на плечи. — Не надо было тащить тебя сюда. — Смеешься? — Света кладет голову на ее плечо. — Когда я еще получу по лицу в магаданской драке? Тем более, — она мнется, подбирая слова, — защищая тебя. Диана с улыбкой опускает взгляд: — Надо было ему втащить все-таки, — и пальцы обвивают Светину ладонь. Оставшуюся часть вечера они проводят в компании местных ребят, пьют «Жигулевское», по вкусу напоминающее антифриз, и знакомятся с парой интересных парней. Один из них замечает, что Света с Дианой очень похожи, и интересуется, не родственники ли они. Света в шутку оборачивается: — А все может быть. Я отца не знаю, так что… — Тьфу ты, — толкает ее в плечо Динька. Света проливает немного пива, нос по-прежнему напоминает о встрече с кулаком. Под утро компания резвых ребят вызывается проводить их до дома, по дороге забиваясь встретиться еще раз перед отъездом. Когда Света с Дианой заходят в детскую, начинает светать. Они падают на кровати без задних ног. — Динь, ты хоть рубашку сними, — Света стягивает лежа штаны. Диана лежит лицом в подушку: — Лень. — Ох, — Света поднимается и, приподняв Диньку, снимает с нее одежду. Диана мутным взглядом смотрит в упор на Светины обнаженные бедра, затем поднимает взгляд выше. Футболка не особо дает разгуляться фантазии. — Водолазку давай снимай. Где твоя майка? — В шкафу. Света помогает ей переодеться и уходит на свою кровать, а вид заботливой Светы с открытым новыми участками тела так и стоит перед глазами Диньки. — Свет. — А? Диана поднимается с кровати и, подбежав к Свете, быстро целует ее в губы. Как ошпаренная, она бросается в свою постель обратно. — А это, значит, не лень. — Никогда! Света чувствует внутри большое тепло от общения с Динькой. Юная, безголовая, резкая любовь, которая штормит между ними, выбивается из привычного, и потому так нравится. К шести часам они засыпают и морально готовятся к тому, что выспаться им Тошка точно не даст.