Принц Х Царевич - 2

Утро было чудесным и солнечным. Кириамэ проснулся в объятиях супруга, так чего же еще желать? Для Пересвета это утро было отнюдь не прекрасным. Мало того, что нещадно болела голова (видимо, два последних тоста, на которые его подбила сестрица, оказались лишними). Мало этого — так еще и принц жарко прильнул сбоку. Делает вид, будто спит, а сам улыбается, разве не урчит, как довольный кот! Пользуется моментом, паршивец. Пересвет со стоном сел. Потянулся, всё тело со сна затекло… В шее хрустнуло, и голова отозвалась набатным звоном. — Куда ты? — лениво мурлыкнул Ёж. Не поднимаясь, рукой быстро цап за шиворот — и обратно уложил. Пересвет крякнул от неожиданности. А тот, не теряя ни мгновения, ловко переместился-перетёк на супруга, уперев ладони в грудь: — Хочешь меня сейчас бросить? После всего, что было вчера между нами? — А… — не понял царевич. — Что было-то? — Ну как же! — надул губки принц. — Ты обнимал меня вот так… Пересвет рыпнулся было, но нежные ладони нежно придавили с упрямством каменной плиты: вздохнуть, но не дернуться. — Ты пытался сорвать с меня одежду, — обиженно шептал Ёж. — Ты кинул меня на ложе и… — Да ладно? — не поверил Пересвет. — Я не лгу, — сказал принц. И царевич с ужасом понял, что он действительно говорит правду. Что-то такое мелькнуло в памяти! Смутно, сквозь пелену дурмана… — Это… — облизнул он пересохшие губы. — Я духов нанюхался? — М-м… да, — кивнул принц со скорбью. И черт знает, о чем именно он скорбел! — И… и что ты… тогда? Что сделал? — Ну… — протянул Ёж. — Скажу честно, у меня был огромный соблазн закрепить наш брачный союз, раз уж ты был столь настойчив. Продвинулся по груди выше, потянулся губами к губам. Однако сливаться в поцелуе с трепетными устами не спешил — наслаждался властью. — Я и не смел надеяться, что в тебе таится столько нерастраченной страсти, — шептал он, разглядывая пульсирующие зрачки царевича. — Столько огня. Столько неутоленного желания. — Но… — промямлил Пересвет. Его лицо уже не знало, краснеть или бледнеть — и позеленело в пятнышко. — Ты ведь не стал? Да? — Угу, — кивнул Ёж с неожиданной прохладцей, будто игра резко наскучила. — Нет. Поднялся, освободив вскочившего в панике супруга. — Так да или нет? — не понял царевич. — Да, конечно, нет, — отмахнулся с рассеянной улыбкой принц. — Да или нет?! — Пересвет схватил его за руку, развернул к себе, заставив взглянуть в лицо: — Можешь ты сказать прямо? — Нет! — вырвав руку, отрезал Ёж. — Забудь и не вспоминай! — Что — нет? — не утихал возмущенный царевич. — Не можешь сказать? Или не было? — Если тебя это так волнует, попытайся сам вспомнить, — холодно ответил принц. — Да что ж ты крутишь, не девка же! — в сердцах воскликнул царевич. — Ты же мечтаешь, чтобы на моем месте была девица! — фыркнул Ёж. — Так привыкай. Пересвет из зеленого сделался вновь красным в пунцовость. Но что сказать, не придумал — помешали. — Царица моей души! — призывно проблеял сунувшийся в дверной проем генерал-воевода. — Ох, святый ками-сама, — с мукой выдохнул принц. — Чего тебе, лунатик? — О, повелительница моего сердца! — ободренный вниманием, бухнулся от порога на колени дядька Изя и подполз по коврам к ногам принца. Встал на карачки, трижды стукнулся лбом оземь. — Владычица приглашает откушать завтрака в ейной компании! Произнес и замер, по-собачьи заискивающе взирая с обожанием снизу вверх. — Всё сказал? — хмуро спросил царевич, взиравший на дикую сцену квадратными глазами. — Тогда иди, свободен! — Нет!! — только успел вскрикнуть Ёширо. Он же не предупредил царевича, что зомби нельзя говорить «свободен»! Дядька Изя не будь дурак — в тот же миг с молодой прытью по-лягушачьи наскочил на предмет вожделения. Повалил, руки над головой принцу заломил, свободной лапой одежду рванул. — Я не понял! — опешил от наглости Пересвет, глядючи на безобразие. — Да сколько можно-то?! — прошипел Ёширо. И коленом в причинное место охладил пыл поклонника. Влюбленный зомби взвыл и схватился за ушибленное. Только точку опоры потерял — задом кверху уткнулся принцу носом в грудь. Ёж поднатужился, но свалить с себя стенающего борова не получилось. — Может быть, всё-таки поможешь? — окликнул принц супруга. Вдвоем они кое-как опрокинули воеводу на бок. — Везде одно и то же, — с досадой вздохнул Ёж. Пересвет угукнул, торопливо развернулся спиной, на мужа смотреть постеснявшись. Рукой в воздухе жест замысловатый изобразил. Принц намек понял, на себя поглядел. Хмыкнул, пояс от юкаты поднял с пола. Направился к ширме-занавеске, чтобы одеться. Но проходя мимо, секундочку улучил — прижался к спине царевича, шепнул на ухо вкрадчиво: — Никому не позволю к себе прикоснуться. Никому, кроме тебя. Пересвет насупился. А ведь сам виноват, что все, кому не лень, лапы распускают! Одевался бы по-человечески хотя бы! Нормальные мужики в халатах не ходят!.. К завтраку Ёширо вышел в длиннополом нихонском костюме, глухо застегнутом на все пуговички. При штанах, как и хотел царевич. Вот только окинув критическим взглядом, Пересвет понял, что может супруга хоть в тулуп нарядить — дело это не поправит. Завтрак был накрыт не в душном шатре, а на воздухе, в поставленной на границе лагеря легкой палатке из полупрозрачных белых, развевающихся на ветерке занавесок. Приятный тенек, относительная прохлада. Досадная пыль на скатерти, но зато бескрайняя перспектива степи с одной стороны и не живописный вид на праздно шатающихся по лагерю зомби с другой. — А я проснулась, гляжу — а вы так сладко дрыхнете в обнимку! — вместо «доброго утра» зачастила, хихикая, Войслава. — Угощайтесь, чем Аллах послал, — пригласила Шеморханка. Помятуя о коварном парфюме, мрачный Пересвет вклинился за столиком между принцем и степной владычицей. Нечего ей липнуть к нему, хватит, поиграли вчера! Правда, царевич скоро понял, что его манёвр успеха не возымел, даже напротив — только хуже стало: эти двое принялись обмениваться комплиментами с солнечными улыбками, от которых мороз по коже пробегал. То один, то другая просили царевича передать что-нибудь со стола друг другу, будто сложно было самим руку протянуть. Оба не упускали случая будто бы ненароком прикоснуться к его руке, локтем к локтю прижаться. Уж про колени под низким столиком и говорить не приходится — зажали с обеих сторон. И оба поминутно отворачивались от него, болтая с хихикающей царевной. Пересвет глазами устал косить то направо, то налево: то на хвост, струящийся живым водопадом, то на облако пружинистых кудрей. Душно и жарко, словно меж двух огней… К счастью, Шеморханка скоро извинилась и покинула гостей, сославшись на неотложные дела. Пересвет не успел вздохнуть с облегчением: — Братец, что-то ты бледный, — завела с ехидцей Войслава. — Не выспался? Ёжик спать не давал? — Не храпит он, отстань, — с набитым ртом буркнул царевич. — Не понимаю, как это вы вместе спите — и не деретесь! — не унималась сестрица, удивляясь с совершенно невинным видом. — Бывает и дерёмся, — пожал плечами Ёширо. — Вчера вот пришлось вылить ему на голову кувшин воды, чтобы руки не распускал. Пересвет чуть не подавился, с трудом проглотил. В памяти вспышкой мелькнула картинка воспоминания. — Чего не поделили? — конечно же, живо заинтересовалась царевна. — А это не твоего ума дело! — грубо рявкнул Пересвет. — Как ты со старшей сестрой разговариваешь?! — повысила голос Войслава, и царевич по детской привычке втянул голову в плечи. — Но это действительно невозможно обсуждать с незамужней барышней, — застенчиво опустил ресницы принц. — Прости. — Ой, кто-то кого-то совратил, да? А кто кого? А? — заерзала она на подушках. Кириамэ ответил многозначительным взглядом — и как-то очень своевременно вспомнил об остывающем завтраке. — Нет, ну правда! — заныла она. — Сестре-то родной можете признаться?! Кириамэ упрямо мотнул головой, не поднимая глаз, мило улыбаясь шашлычкам в тарелке. — Пересвет! — грозно рыкнула Войслава, расценив молчание по-своему. — Если ты его обидишь, я не знаю, что с тобой сделаю! — Ты прямо как мать! — Лопнуло терпение царевича: бросив ложку, стукнул по столу кулаком. — Ну с чего вы взяли, что я ему что-то сделаю?! Ёж, не валяй дурака! Скажи, что я тебя никогда и пальцем не трогал! — Неужели? — откликнулся тот, ожег супруга синевой безмятежного взора. Сердце пропустило удар. — Всё-таки вчера что-то было? — обмер, залепетал. — Ты мне соврал, да? — Не волнуйся. Считай, ничего не было, — пожал плечами принц. — Ты соврал? — схватил его за шиворот Пересвет. — Оставлю вас наедине, — решила Войслава и благоразумно улизнула от греха подальше. Царевич опомнился, отпустил. Дурак! Вот из-за такого матушка, а теперь еще сестрица и выговаривают ему! — Я надеялся, что ты сам всё вспомнишь, — произнес Ёширо, — раз ты не хочешь верить моим словам. — Зачем же ты мне голову морочил своими шуточками? — возмутился Пересвет. — Я говорил тебе правду, разве нет? Но ты сам запутался в своих подозрениях. Почему ты считаешь меня способным на такую подлость? — ледяным тоном отчеканил принц. — Воспользоваться беспомощным состоянием — по-твоему, я могу так поступить с тобой? — А разве не ты сам опоил меня на свадьбе? — ядовито напомнил царевич. — Это… совсем другое дело, — заявил Кириамэ, отвел глаза. — Нет, не другое! — закипал всё больше Пересвет. — Ты только и ждешь удобного момента, чтобы… чтобы… Он не смог этого выговорить, покраснел до кончиков волос. Принц фыркнул, сквозь полупрозрачные занавески чересчур заинтересовано продолжил разглядывать шатер Шеморханки. — Не отворачивайся! Я с тобой разговариваю! Да, ты можешь меня хоть десять раз соблазнить — но даже это не заставит меня признать наш брак чем-то большим, чем политический союз! Ёширо наконец-то обернулся к нему. Смерил взглядом, значение которого Пересвет не смог понять. И царевич примолк. Боже, что такое он сейчас ляпнул? Кто его за язык тянул?.. — Как интересно, — проговорил Кириамэ, возвращаясь к созерцанию лагеря. — Твоя сестра только что зашла в шатёр к Язве Хамовне — и сразу же выбежала назад. На ней лица нет. Хотел бы я знать, что она там увидела… или услышала?.. — Не называй ее так, — буркнул Пересвет. — Почему? Потому что ты без ума от нашей радушной хозяйки? — Даже врагов нужно уважать. — Неужели ты вспомнил о том, что она наш враг? Как неожиданно с твоей стороны. Пересвет хотел придумать достойный ответ на очередную колючку Ёжа, но не успел. — Сестрёнка, что-то случилось? — участливо спросил принц вернувшуюся к ним царевну. — Ты выглядишь взволнованной. — Нет, с чего ты взял? — отмахнулась та. Уселась за стол, вгрызлась в яблоко, хмуря брови. — Ты, кажется, заходила к Ясмин? — продолжал Ёж. — Она очень занята? Давайте сходим к ней попрощаться — и отправимся уже домой. Если поторопимся, к ночи успеем вернуться в столицу. Что скажешь, сестрёнка? — Нет, она… — машинально откликнулась царевна. И, отложив яблоко, задумалась над вопросом: — Вернуться домой?.. — Ты хочешь сейчас сбежать, Ёж? — не вовремя встрепенулся Пересвет. — А как же они? Как же наши богатыри? Воеводы? Предлагаешь оставить их на волю Шеморханки? Она тебе так несимпатична, а ты сделаешь ей такой щедрый подарок? Кириамэ понял, что момент бесповоротно упущен, царевна уже не согласится. Но всё равно ответил: — Царский приказ был, если помнишь, вернуть домой твою сестру. С зачарованной дружиной ни ты, ни я не справимся. Поэтому, как гласит ваша пословица, лучше синица в руках… — Нашли синицу! — проворчала Войслава. — А птичку не спросили, хочет ли она… тьфу! Хочу ли я вернуться в клетку? Вернусь — родители взаперти запрут! А потом нового жениха найдут, не лучше тебя! Кириамэ удивленно поднял бровь. — Да я вообще замуж не собираюсь! — поправилась царевна. — Всю жизнь родителей слушала — потом мужа слушаться? А самой жить когда? Нет уж, увольте! Лучше я тут останусь, с Ясмин! Она-то лучше всех понимает, каково это — вырваться на свободу из клетки! — Ты считаешь, что ты здесь свободна? — с сомнением уточнил принц. Войслава промолчала, помрачнела. Как Ёж и подозревал: что-то она в шатре подслушала. Нечто, повлиявшее на безграничное доверие к «лучшей подруге». Кириамэ решил сменить тему. — Твой брат разрешил мне соблазнить себя, — доверительным негромким тоном произнес он. — Десять раз. — Что?! — распахнула глаза царевна, мигом забыв кручиниться о подневольной женской доле. — Да что ты вообще!.. — поперхнулся возмущением Пересвет, сорвался на змеиный шепот. — Да с чего вообще ты это?.. А ты чего уши развесила! Ты вообще на чьей стороне?! Войслава расплылась в улыбке: — На твоей, братец! Я тебе счастья желаю! — О каких это птичках-клетках вы тут раскричались? — спросила Ясмин. Вернулась в палатку с царским величием — двое зомби с поклоном раздвинули перед ней занавески, еще пятеро остались сторожить вокруг «беседки», Кириамэ цепким взглядом пересчитал охранников по головам. — Кстати о птичках: не желаете ли развлечься соколиной охотой? — На кого тут охотиться? — проворчал Пересвет. — На сусликов? — Умелый охотник всегда найдет себе дичь по вкусу, — с многозначительной улыбкой изрекла степная владычица. Кататься на лошадях по степи, на солнцепёке никому не хотелось. Но разве можно отказать красивой девушке, когда она так настойчиво просит? Кириамэ ненадолго уединился в гостевом шатре — выколдовал у самобранки баночку с бальзамом от загара. Бальзам получился прекрасной легкой консистенции, и настроение нихонца сразу же улучшилось. Царевна, с которой он охотно поделился снадобьем, тоже пришла в полный восторг. И в свою очередь застенчиво преподнесла названному брату соломенную шляпку собственного плетения. — А чем еще тут можно руки занять-то? — насупилась она на удивление царевича. — Кроме травы тут ничего больше и нету! Вот и наплела от скуки… Шеморханка выехала из лагеря вперед, с гордостью неся на руке, на жесткой кожаной перчатке, своего охотничьего сокола. Второго сокола она доверила Пересвету. Но он оказанную честь не оценил, смотрел на хищную птицу искоса — равно как и сокол на него. И по взаимному согласию пернатый охотник перешел на плечо к дядьке Изе. — А вы с Войславой спелись! — заметил Пересвет принцу, когда их лошади поравнялись. — Она хорошая девушка, — откликнулся Ёж. — Только легко поддается влиянию. — Вот-вот, — вздохнул царевич. — Гляжу, твоему влиянию она уже поддалась. — Разве это плохо? — улыбнулся из-под широкополой шляпы нихонец. — Да нет, хорошо. А знаешь, даже и жалко, что я ее тогда не остановил, дал сбежать. Глядишь, ты бы с нею под венец пошел, а не со мной. Ну, перед свадьбой поломалась бы она, конечно, но согласилась бы ведь! Была бы у вас нормальная семья, как у людей. Кириамэ промолчал в ответ. Не слыша возражений, Пересвет продолжил развивать мысль. — Нет, ну тебе же она понравилась, признавайся! И ты ей, я сразу заметил. Может вам с нею стоит по душам поговорить? Взвесили бы все выгоды от взаимной симпатии, все… не знаю… Родители были бы счастливы! Сам подумай — ведь не проблема быстренько сделать тебя вдовцом. Похороним Пересветлану, благо могилку копать не придется — и отправим тебя опять под венец, но уже по-правде. Будет у тебя настоящая жена, родит настоящих детишек. Войславка остепенится, полюбит тебя, уж я-то ее знаю, она такая собственница. — А ты? — тихо спросил принц, не поднимая головы. — А я тебе братом стану, — пожал плечами Пересвет. — Что тут изменится-то? Так же дружить будем. Тебе ведь ничего не стоит Войславку в себя влюбить! Это ты просто в голову вбил мысль, будто я тебе нравлюсь. А если присмотришься — она тебе еще сильнее понравится! Да и похожи мы очень, сам видишь. — Не похожи, — бросил Ёж. — Ты всё сказал? — Ну да… — растерялся царевич. Принц ударил каблуками коня под бока, заставил в галоп перейти. — Разозлился, да? — догадался Пересвет. Ехавший по другую сторону дядька-воевода глянул на него равнодушно-удивленным взглядом лунатика. Конечно же, ничего не сказал в ответ. — Разозлился, — вздохнул Пересвет. — А ведь вправду было бы хорошо! Ну, не хочет убивать Пересветланку — развелись бы! Какая ей разница, всё равно из монастыря не вылезет больше никогда в жизни, мне ли не знать. Войславку уломать не сложно, она к нему уже привыкать начала… Поженились бы, как люди… А я, может, тоже себе бы жену нашел? Нет, не Шеморханку эту, конечно! Очень она девка заковыристая. Позаковыристей Ёжика будет. Хотя… Может, это она от жизни непутевой такая вредная? Как думаешь, дядя? Воевода не слушал. Пялился вослед принцу, бормоча мечтательно: — О, жемчужина лунного неба! О, зудящий червь моего рассудка! Твой взгляд — буря, просквозившая меня до печенок! Ты — яд, отравивший меня во мне, как личинку в пустом орехе. Ты — огонь, выжегший мой опустевший сосуд изнутри. Ты — эликсир, вернувший стук моему сердцу и кишкам моим голод! Ты — светило, что заставило усохшее семя моё дать чахлый росток! Глаза мои слепнут, лицезрея твое совершенство! Голова моя пухнет от хмеля твоих речей! — Да, еще как пухнет! — согласился Пересвет. — Не пухнет — по швам раскалывается! Я же ведь всегда о такой половинке мечтал! Чтобы умница и красавица. Чтобы на язык острая, да чтобы не ныла и не хандрила от безделья, как прочие благородные девицы. Я ведь раньше и не верил, что такая красота в жизни бывает! Его увидал когда впервые — чуть сердце не зашлось! Подумал еще: вот ведь! Не только в книжках идеалы есть! А тут и по миру искать не пришлось — само нашлось! В руки счастье идет — только схватить успей!.. Ан вот как всё обернулось… Наивный я был, да? Счастье ведь запросто так никогда не приходит, сколько не жди, не мечтай… Сокол на плече воеводы устал чистить пёрышки — встрепенулся, сорвался в небо. — А теперь вот Ясмин, — произнес со вздохом царевич. — Чем не идеал? И волос чёрен, и глаза огромные, ясные… Нет, ну, может, даже будь она блондинкой, я бы тоже восторгался. Но вот на черные косы не могу смотреть равнодушно. Ну хоть режь меня — а сердце ёкает! А стан ее тонкий? А перси налитые! А округлость бедер и длина ножек!.. Ну, ты меня понимаешь, да? Хотя, был бы Ёж девицей, у него тоже были бы и перси, и бедра, и ноги. А так, конечно, подержаться не за что… Нет, я не специально щупал! Черт, да ты сам его утром тискал, понимать должен!! Э, да что я тебя спрашиваю? Ты ж похуже моего голову потерял. Да и говори — не говори, а из двух человек одного слепить невозможно. Невозможно, чтобы жизнь по твоему выбору складывалась… Кириамэ не понукал лошадь — сама летела, меряя степь, как чайка море. Обидно было до слёз. Был бы девчонкой — расплакался бы. А так — степной жаркий ветер сушил глаза до рези, какие уж тут слёзы. Только злость. Шляпа сорвалась с головы, потерялась в траве, осталась далеко позади. Досадно потерять подарок… Значит, ничего не изменится? Будут названными братьями? И верно — какая разница! Поменяет выдуманную царевну на настоящую — тем более она так похожа лицом на своего брата! Нельзя же в самом деле навязать другому свои желания. Нельзя заставить человека ответить взаимностью, если он не готов и не хочет. К чему всё это? Мучить друг друга из любви к родине? Чтобы двух зверей усмирить, двух чудовищ приручить — две империи принудить к мирным отношениям? Да если суждено войне разгореться — разве они, два мотылька в огромном небе, — разве они смогут противостоять судьбе? Конечно же нет. Глупо даже рассчитывать на такую благосклонность равнодушного мира. Глупо влюбляться в того, кто не станет твоим. Бессмысленно злиться и страдать, если знал заранее, что волшебства не будет. Никто не обязан выполнять твои желания — ни судьба, ни люди. Он уже не маленький мальчик, избалованный сынок императора, чтобы по одному слову получать всё, что приглянулось. — В здешних краях говорят: милые бранятся, только тешатся! Принц обернулся — Ясмин нагнала его, пустила лошадь рядом. Ее сокол летал кругами над степью, высматривал дичь. Она, похоже, свою добычу нашла. Она — в глазах Пересвета выглядевшая отражением его самого. Ёширо меньше всего хотел бы сейчас видеть рядом с собой именно ее. — Без ссор невозможно примирение, — ответил принц. Пусть не воображает лишнего, голос у него не дрогнет и улыбка исправно безмятежна. — Царевич Пересвет совсем еще мальчик, — заметила она. — Сущий ребенок. Из тех детей, что с любопытством ломают любимые игрушки. — Вы правы, — согласился он. — Но я не думал, что вы захотите пополнить ваше собрание трофеев… гомэн, коллекцию побед над мужчинами, присоединив для численности и безусого юнца. Чем он вас привлек? Задел гордость охотницы? — Конечно. Он — единственный мужчина, который остался равнодушен к моим чарам. Кроме тебя еще, пожалуй. — Думаю, вы забыли еще кого-то внести в этот список исключений. Того человека, из-за которого вы оказались здесь? Того, кто сделал вас изгнанницей, лишив семьи и родины. Я прав, это же был мужчина? — Возможно, — с досадой кивнула Шеморханка. — Ты догадлив, твое высочество. Возможно, я признала бы тебя единственным мужчиной, достойным моего уважения. Мы с тобой в чём-то похожи. Ты такой же охотник, как и я. Я повелеваю мужчинами, ты же считаешь победы над женщинами. Но есть одна неприятность, которая не позволит нам завести дружбу: ты стоишь на моем пути. — На пути к чему? Чего вы хотели добиться, устраивая это «стояние в степи»? Хотя нет, спрошу по-другому. Кому вы продали свою ненужную свободу изгнанницы? Кто приказал вам выманить и подчинить себе лучшие войска этой страны? И… я не считал своих женщин. И тем более никогда не пользовался дурманом, обещая больше, чем собирался дать. — Ты не обижал твоих возлюбленных? Как благородно! Я не столь деликатна с моими зомби, как видишь. Зато их у меня много! Целая армия. Армия, которая выполнит любой мой приказ. — Не ваш приказ, — напомнил принц. — Приказ того, кто приказывает вам. Вы же просто наемница, верно? — С тобой невозможно шутить, — вздохнула Шеморханка. — И что приказали вам относительно меня? Пересвета? Царевны? — С тобой — всё просто, — пожала плечами Ясмин. Отцепила от седла небольшой ручной арбалет, взвела, прицелилась. Ёширо не стал убегать. Наоборот, остановил лошадь и даже заставил подойди ближе к всаднице. — Я знала, что ты не трус, — улыбнулась Ясмин. — Была бы моя воля — сама бы пошла к тебе в любовницы. У тебя наверняка есть, чему поучиться? Ты настолько искушен, что женщины тебе наскучили… Так значит, ты не воспользуешься последним шансом? Не передумаешь? Твоя кобыла резвая! Впрочем, как и моя. Можем посоревноваться в скачке. — Пожалуйста, целься точнее, чтобы случайно не ранить бедную лошадь. — Не беспокоишься, что, избавившись от тебя, я легко заполучу власть над твоим царевичем? — Ей почему-то очень хотелось увидеть страх на его красивом лице. Вывести из холодного спокойствия. Не человек, а снежная статуя! Еще и улыбается ей в глаза. — Если ты убьешь меня, ты окончательно его потеряешь. — Ты так уверен? Ах, жаль, что невозможно продолжить нашу игру! Вчера за ужином я была почти счастлива, я давно так не веселилась! Может быть, если бы у нас было время, Пересвет сам выбрал бы меня, оставив тебя страдать от обиды и унижения. — Ты можешь выстрелить, и это будет твой выбор. Но умру ли я от твоей стрелы — это решать не тебе. Также Пересвет может принять любое решение. Но будем ли мы с ним вместе — решит только Аллах на Небесах, Господь-бог или Будда. — Какие правильные слова! — оценила Ясмин, вновь поднимая арбалет. — Аминь. Войслава видела, как разговаривал брат с принцем. Видела также, как мрачнел принц, пряча лицо под нелепой огромной шляпой. Она пустила лошадь за ним, когда он вдруг рванул прочь. Не удержалась, подобрала упавшую шляпу. Поэтому и опоздала — издалека увидела, как Ясмин прицелилась из арбалета в терпеливо ждущего противника. Выдох комком застрял в ее горле. Значит, это правда… то, что она услышала в шатре — то, чему она не хотела поверить… Вдруг над головой пронеслась птица, истошно крича от страха. Войслава пригнулась в седле, конь под ней припал к земле. Птица пронеслась дальше, ища спасения у хозяйки. А за птицей воздух разорвал свистящий полет огромного золотого потока. Если бы не испуганно присевший конь, Войслава лишилась бы головы, снесенной невероятной скоростью мелькающих, сверкающих чешуй на чудовищном, кажется, нескончаемом брюхе. Это было невозможно долгое, ослепляющее мгновение. Но чудовище пронеслось дальше, к двум всадникам. Войслава ударила коня пятками, заставив скакать следом. Она не отрывала глаз от волшебного живого золота — от горящей огнем змеи, которая подлетела к принцу. Конь под Кириамэ шарахнулся, рывком поднялся на дыбы, сбросив седока — прямо в змеиные кольца. Змея обвила забарахтавшегося человека, подняла высоко над землей. И нагнула голову, обнажила клыки перед Ясмин, едва удерживавшей свою перепуганную лошадь. Мимо Войславы пронесся брат, от бешеного галопа привставший в стременах. Она не думала, что он способен на такую скачку. — Не бойся! — крикнул Пересвет ей. — Это наша змеиха! Войслава не разобрала его слов, сама подстегнула коня. — Убери оружие! — закричал царевич Шеморханке. — Она ничего ему не сделает! Подъехав, спрыгнул на землю, приблизился к поднявшей гребень змеихе: — Не надо, не шипи, пожалуйста! Змеиха потянулась обнюхать царевича. Признав за своего, поуспокоилась. Но извернув исполинскую шею, еще раз мимоходом показала клыки Ясмин. — Вот странно! Они же так любят девушек… — заметил Пересвет с недоумением. — Ёж, долго там висеть будешь? Слезай! — Скажи это змеихе, — послышался сдавленный голос. — Аллах, я так испугалась! — воскликнула Шеморханка. — Вон, даже за оружие схватилась! Хотя такой громадине стрела, что спичка. Она точно его не задушит? — Нет, в ее тесных объятиях ему ничто не угрожает, — засмеялся Пересвет. Войслава спешилась… И от неожиданности едва не запрыгнула на коня обратно — прошуршав в траве, к ее ногам метнулись еще два огненных змея. Хорошо, что эти были гораздо мельче, иначе царевна сразу лишилась бы чувств, ей богу! Но приглядевшись и потрогав горячие гладкие шкуры, она решила воздержаться от обморока. Змееныши шустро обвили ее ноги, в миг добрались до талии, до груди, стали елозить по плечам и рукам, щекоча щеки тонкими языками, целуя, ласкаясь! — Они как котятки! — запищала в умилении царевна. — Угу, — оглянулся на сестру Пересвет. — Очень длинные любвеобильные чешуйчатые котики… Ему удалось высвободить Кириамэ из тесных объятий змеихи — буквально выдернул за ноги, ведь та вознесла принца на две сажени над землей, не меньше! Ёж вскрикнул, упал сверху на царевича, в его сильные руки. — Живой? — спросил Пересвет, поставив мужа на землю. — Сумимасен, — с видимым облегчением перевел дыхание Ёж, объятия переживавшей за него змеихи были действительно очень крепкими. — Посмотри на сестрёнку, она в восторге! — Пусть наслаждается, — буркнул царевич. — Думаю, сейчас самый удобный момент, чтобы улететь. Она точно не откажется покататься. — Нет, — упрямо покачал головой Пересвет. — Давай еще немного задержимся. Ты ведь можешь позвать змей в любое время? — Хай, дэмоу… [Да, но…] — Нани? [Что?] — Нанде-мо-най. Как ты скажешь, так и поступим. [Не важно.] Пересвет кивнул, шагнул назад. Всё-таки стоять так близко, вплотную, и шептаться на глазах у Шеморханки — это несколько смущало… Но успокоившееся было змеиное семейство вновь разразилось оглушающим шипом. Змеиха первая заметила подъехавших зомби во главе с дядькой-воеводой и немедленно подняла гребень на загривке. Следом за мамашей разбушевались и змееныши, клубком обвили царевну в попытке закрыть собой девушку от дюжины приближающихся, подозрительно пахнущих мужчин. — Жемчужина моих очей! — заголосил дядька Изя, с безрассудством безумца рванулся к принцу, не замечая ничего и никого. Змеиха моментально взвилась в боевую стойку, ощерилась — и, захватив в кольца принца, а заодно и царевича, подняла в воздух теперь уже обоих. — Ё!.. — только и выдохнул Пересвет, в мгновение ока оказавшись тесно прижатым к принцу, носом к груди. — Ёж? — Х-хай… — в ответ выдохнул тот. Дернулся, но тщетно, из золотых сверкающих колец не вывернуться. — Прости. — Ты не виноват… — пропыхтел Пересвет, пытаясь отодвинуться хотя бы головой. Виском чувствовал биение сердца, только непонятно, своего или супруга... Змея не переставала двигаться, длинное тело перевивало кольца, чешуя скользила по одежде, задирая рубашку до подмышек. — Ёж, обхвати меня ногами. — Ты меня смущаешь. — А ты меня нет?! Так хотя бы вертеться не будем… Черте что такое… Надеюсь, Ясмин не смотрит? — Смотрит. — Черт… Возьмись за гребень! Я тут попробую подтянуться… Вот так, хоть дышать можно. Слушай, я хочу попробовать уговорить Ясмин одуматься. Она на самом деле хорошая девушка. Я уверен, она поймёт, что не права, если я поговорю с ней и объясню, что ей не нужно бояться. Если она чистосердечно раскается в своих деяниях, она может рассчитывать на политическое убежище. Отошли змеев поскорее, пока они не набросились на лунатиков. — Яппари. Как пожелаешь. [Ясно, так и думал.] Пересвет поднатужился, чуть раздвинул локтями золотые кольца, и Кириамэ смог выскользнуть, держась за шипастый гребень, взобрался повыше к голове змеихи. Царевичу пришлось перетерпеть, побыть опорой для лазанья, подставить плечо под колено… Он стал настоящим подкаблучником?.. Он очень надеялся, что Ясмин не смотрела на него… Шеморханка не смотрела в их сторону — она деловито давала зомби какие-то важные указания. Царевич понятия не имел, как Кириамэ удалось договориться со змеихой, но благодарение небесам, тратить много слов на уговоры тому не понадобилось. Пошушукавшись «с глазу на глаз», принц отпустил ее шею и соскользнул обратно к царевичу: — Долго висеть будешь? Спускайся. И ловко юркнул вниз сквозь ослабившие хватку кольца. Только на миг обвил его руками за плечи, чтобы не потерять опору, да за пояс перехватился, чтобы нога на чешуе не поскользнулась… Пересвет тряхнул головой: нет, это от жара огненного так жарко стало, отчего же еще!.. Ёкатта! Благословенна твердая земля под ногами… Но глядеть в глаза подавшему руку принцу было почему-то неловко. [какая радость!] — Они улетают? — изумилась Ясмин. Змееныши с сожалением покинули царевну, стрельнули распрямившимися пружинами из травы следом за взвившейся в небеса мамашей. Змеиха сделала круг над запрокинувшими головы зрителями, лишний раз обдала рычащим шипением Шеморханку и ее зомби — и сверкающей стрелой разрезала голубизну над ровной линией горизонта. Две извилистые стрелки змеенышей в блеске мамаши были едва видны… Зомби угрозу змееву не поняли, им всё безразлично было. А вот лошади под ними явно струхнули. — Фу-у… — скривилась Ясмин, помахала ладошкой перед носом. — Поедемте отсюда. Пересвет Берендеевич, я требую рассказ с подробностями! Как вы сумели приручить этих чудовищ? Где вы их вообще отыскали? Шеморханка быстро оправилась от душевного потрясения. Огненными змеями степную владычицу было не испугать. Вскочив в седло, она улыбкой, кокетливым движением плечика поманила за собой царевича. Тот коротко оглянулся на супруга, но без смущения послушно последовал за наглой девицей. Ну да, он ведь горел желанием уговорить заблудшую овечку встать на путь истинный… — Почему ты не сказал ему? — непонимающе воззрилась на принца Войслава. — Она же в тебя целилась! Я же видела! Почему ты не сказал? — Ему не нужно об этом знать. Кириамэ жестом приказал воеводе поймать свою лошадь, и тот без слов понял, бросился выполнять. Скинув принца, лошадь благоразумно не спешила возвращаться к людям, предпочитая пощипывать травку в сторонке, настороженно поглядывая, поводя ушами, готовая чуть что броситься вскачь по раздольной степи. Что она и сделала, причем довольно игриво — вырвав поводья из руки подкравшегося воеводы. Пришлось тому с кряхтением влезать на своего коня и галопом нестись догонять. — Но почему? — не унималась царевна. — Он должен сам решить, как он хочет поступить с нею. Я не имею права мешать его выбору. — Да ладно темнить! — всплеснула руками Войслава. — Ты ж посинел от ревности! — И что с того? — невозмутимо ответил принц. — Я всё равно не стану вмешиваться. Не думаю, что сейчас твоя драгоценная подруга навредит ему. Сейчас он ей нужен живым. — Она мне не драгоценная! — обиженно фыркнула царевна. — Вот как? Ты быстро меняешь свои предпочтения, сестрица. — Я правда считала ее подругой, но… — замялась Войслава, не зная, стоит ли признаваться. Но Ёж не стал торопить ее и выспрашивать, он молча занялся своими волосами, заново собирая растрепавшийся хвост под шнурок. Словно ему было безразлично, с ним ли она разговаривает или со степной травой... Наверное поэтому она решилась всё выложить, как на духу: — Она приняла меня, как родственную душу! Как свободную женщину… нет — как человека! Как личность! Она рассказала, что у нее на родине женщины имеют еще меньше прав, чем в Тридевятом царстве. Их там вообще из гаремов не выпускают! Заставляют ходить в этих, как их там — в паранджах! — У нас благородным женщинам тоже не принято показывать свои лица посторонним, — пожал плечами Кириамэ, туго завязал шнурок бантиком и распушил кисточки на концах. — Дамы разговаривают с мужчинами через ширму и занавес, да еще прикрыв лицо веером. — Да не в этом дело! — отмахнулась царевна. — Но нас нельзя держать взаперти! Почему всё за нас должны решать мужчины? Почему они нам всё запрещают?! Эх, тебе-то не понять! — Что в этом плохого? Мужчина должен отвечать за свою женщину, разве нет? Ни один мужчина не запретит любимой женщине то, что ей хочется, и не решит что-то ей во вред. — Но это же несправедливо! — Глупой женщине свобода вредна, — продолжал философствовать бездушный принц. — А умная всегда догадается, как заставить своего мужчину себя полюбить и как сделать его послушной игрушкой в своих руках. Ясмин ли этого не знать, — добавил он мрачно, устремив взгляд вдаль. Но спокойно предаться меланхолии не дали — мимо проскакали вредная лошадь и всадник в облаке пыли: — Эй, лунатик! Поймаешь ты сегодня эту упрямую скотину или нет? Долго тебя еще дожидаться? Войслава вздрогнула от столь внезапной вспышки эмоций. Но принц мгновенно вернулся к невозмутимости, заговорил, пристально глядя ей в глаза, точно прожигая душу до пяток (во всяком случае, так показалось смешавшейся царевне): — Дзицу-ва, не важно, что она тебе говорила. Она говорила именно то, что ты хотела услышать, чтобы заслужить твое доверие. Меня больше волнует, что именно ты услышала в ее шатре сегодня утром. [на самом деле] — Откуда ты знаешь? — пошла на попятный царевна. Очень ей стало нехорошо от этого взгляда. А еще больше смутило, как решительно он взялся за рукояти своих мечей. — Я только… мельком… ничего толком и не расслышала… Она по своему волшебному блюдцу с кем-то говорила… А что ей там говорили… и кто это был, я не знаю… Кириамэ глубоко вздохнул, перевел взгляд мимо царевны, повыше ее плеча. Она тоже обернулась, вздрогнула: к ним, словно стая голодных волков, обложив по кругу, приближались зомби. Лица искажены вожделением, с перекошенных ртов слюна капает. Руки вытянуты вперед, как у слепцов, пальцы сжимаются и разжимаются, предвкушая добычу. — Эй! Вы чего опять удумали?! — заорала царевна. — А ну слушай мою команду! Сми-ирно-о! Стоять!! Он вам не девица, идиоты!!! Фу-у!! К ноге!!.. Вместо ответа зомби одновременно вскинули взведенные арбалеты. С тонким звоном обнажились клинки: — Пригнись! Войслава взвизгнула, присела, прикрыв голову руками. Поверху вжикнула сталь, разрезая воздух — и разрубая пополам пущенные веером стрелы. Царевна ошиблась. На этот раз это не было случайной вспышкой безумия из-за ароматного дурмана. У зомби был прямой приказ — убить. Кириамэ знал, что так и будет. Но как же ему не хотелось калечить этих марионеток! Хотя в принципе ему они безразличны, но ведь Пересвет будет огорчен… Зомби бросили разряженные арбалеты и ринулись вперед с мечами. Войслава снова завизжала — ничего не могла с собой поделать, ведь всё-таки она слабая девушка! Верзилы разделили их: оттеснили ее в сторону, накинувшись на принца. Если они что-то ей сделают, Кириамэ вспорет им всем животы, чего бы это ему ни стоило!!! Он отбил первую атаку: лезвия двух клинков мелькали молниями, жаля, оставляя неглубокие, но болезненные царапины. На обратном движении рукояти врезались под дых кидавшимся со спины. На развороте клинки плашмя припечатывали лбы или затылки, гарантируя несмертельные сотрясения и кратковременную слепоту. Однако боль не могла остановить одурманенных богатырей, они будто ничего не чувствовали и не замечали! Когда Кириамэ наконец удалось увидеть царевну, он смог выдохнуть с облегчением: Войслава, визжа и матерясь не по девичьи, успешно защищалась с отобранным мечом в руках. Она довольно ловко отразила очередной бросок сразу троих зомби, двоих обезоружила на время, пнув коленом пониже пояса. Следующему досталось рукоятью в висок… Царевна не зря в свое время променяла девичьи рукоделия на уроки фехтования! Войслава не была бы собой, если бы позволила так просто себя прикончить — каким-то обезумевшим мужикам!! Шеморханка опутала ее разговорами о равноправии? И теперь бывшая подруга предоставила страшную возможность не на словах, а на деле показать, чего стоит такое равноправие! Дочь царя Берендея не сдастся без боя! Она не запуганная девчонка, хныкать и просить пощады не станет!.. И всё-таки слезы наворачивались на глаза — слёзы обиды и разочарования. Как она могла так обмануться?! Как она могла позволить так себя провести?.. Слёзы помешали ей разглядеть последовавший выпад. Она зажмурилась, чтобы сморгнуть мерцающую пелену влаги… А в следующий миг вместо замахнувшегося зомби увидела перед собой принца с окровавленным клинком. — Ты что делаешь?! — рассвирепел Ёж. — Им приказано убить меня! Уходи от греха!! Царевна стояла всего в нескольких шагах от своего коня — благо скакун оказался не из пугливых, не удрал. И она, вместо того чтобы благоразумно убраться с поля схватки, махала мечом направо и налево! — Нет, и меня тоже! — с горечью возразила она, огрев ринувшегося на принца зомби по бычьей шее. — Значит, вот что ты услышала тогда? — Да! Но подумала, что почудилось! Не хотела поверить! До последнего не хотела! — Сейчас же залезай на лошадь! — заорал Кириамэ. — И галопом отсюда! Войслава, под прикрытием двух клинков, в седло забралась. Но голосу здравого смысла вновь не вняла: свесившись, подхватила принца под локоть, попыталась втащить в седло перед собой. — А-хоу!! Ты с ума сошла?! Кириамэ разозлился не на шутку — мало, что его девица за шкирку таскает, как кутёнка, так и клинки в обеих руках — едва лошадь не порезал же!! — Я никуда без тебя!.. — пропыхтела натужно царевна, одновременно каблуком отбиваясь сразу от четверых буйных задурманенных голов. Принц парой взмахов клинками отсёк поползновения. Вырвался от упрямой девицы — сам взлетел на коня, на круп. Обхватил царевну за талию, заодно отобрав поводья — и ударил каблуками под крутые лошадиные бока. Конь охотно взлягнул копытами, отшвырнув от себя надоедливых мужиков, и рванул по травной равнине. Зомби взвыли — добыча ускользала из-под носа! Кто-то на своих двоих припустил следом. Кто-то посообразительней — побежали за конями. Нужно было оторваться от безумных убийц. Неплохо бы добраться до ближайшей деревеньки, там можно запутать след, спрятаться в развалившихся заброшенных избах. А за Пересветом в лагерь вернутся под покровом темноты… Но конь двоих седоков далеко не унесет. Зомби не щадили своих лошадей, стегали нагайками — нагоняли, каждая минута на счету! Был один выход: поймать лошадь принца, за которой по-прежнему безуспешно охотился дядька-воевода. (Впрочем, конь под воеводой от звона сечи сам взбесился — нёс старого лунатика куда глаза глядят, не слушаясь ни поводьев, ни плётки.) Осадив заржавшего коня — тот встал на дыбы, но седоки держались крепко, — Кириамэ резко развернул скакуна и погнал следом за разыгравшейся кобылой. — Поравняемся — перепрыгну! Держи поводья крепко! — Приходилось кричать, чтобы царевна поняла и осознала. — Рехнулся?! — не поверила царевна. Расстояние между лошадьми сокращалось медленно. Гораздо медленнее, чем между ними и преследователями.