Проклятый спутник

Мы сидели на озере до самого утра, болтая с Наоми. Иногда наш разговор прерывался её приставаниями к парню. Когда небо окрасили первые лучи, мы покинули то место и вернулись домой. Рюноске спал, был слышен замедленный ритм его сердца и спокойное дыхание. Я волнуюсь за него, вдруг девушка могла ему за ночь как-то навредить. Но всё хорошо, он просто отдыхает. Я понятия не имею, что мне делать. Если попробую напасть — она будет использовать брата и охотника как щит. А я не должен причинять боль людям, только не снова. Думай! Почему у Акутагавы все движения такие чёткие, продуманные и отточенные? Он действительно хорошо умеет вести бой. Рю, дорогой, пожалуйста, дай мне часть своих мозгов, чтобы родить идею! Я понятия не имею, как и что делать. Даже если я найду клинок, как мне его пронести? Спрятать в рукав? Допустим. Как её лучше всего убить? Наверное, исподтишка. А что будет с Джуничиро после её смерти? Не знаю, но ему в любом случае придётся не сладко. Нужно будет отвести его в ближайшую деревню. Там ему помогут. По велению девушки, охотник проснулся, не спеша встал, умылся. Рыжий как раз принёс для этого таз с водой из озера. В медленном, бытовом темпе проходило это утро. Ближе к девяти утра Наоми уложила возлюбленного на кровать, и приказала ему заснуть. Рюноске посадила за стол, заставляя ждать завтрака. Сегодня девушка подала на завтрак рис с жареным яйцом. На вид вроде вкусно, но на сей раз она хоть дала подождать, пока еда остынет. — Откуда у вас столько продуктов? — невольно удивляюсь я, когда рассматриваю содержимое кухонных полок. — Ну, часть из огорода, часть из леса. Иногда отправляю Танидзаки в ближайшие деревни, там много всего можно купить на рынке, — ответила хозяйка, наводя порядок на столе. Потом она открыла погреб, спустилась вниз. От туда сразу вырвался запах человечины, стало ясно, где она хранит свою пищу. Она достала оттуда банку со свежим, слегка подкопчённым человеческим сердцем. Запах у него до чёртиков приятный. Девушка поставила на стол заготовку, открыла и вывалила орган на тарелку. Ножом она начала разрезать его на куски, из него потекла насыщенная густая кровь, словно крем из пирожного. — Будешь? Могу принести что-нибудь ещё. — Нет, — я не могу себе позволить это съесть. Она посмотрела на меня с большим удивлением, словно я сумасшедший. Ее понять можно. — Почему? — Я пью только кровь. Наоми удивлённо похлопала ресницами, и, не стесняясь, посмеялась надо мной. — Ну ты даёшь! Как глупо. Неужели ты из тех слабых демонов, что отвергли предложенную Господином Достоевским силу? — её тон резко сменился с насмешливого, на угрожающий, — Он дал нам возможность стать могущественнее. Только идиот бы отказался от такого подарка. Её пристальный взгляд был направлен на меня, но никак не тревожил. Мне было все равно, её бредни никак не пошатнули мою уверенность в своих действиях. Достоевский дал мне новых способностей, но как ими распоряжаться — это только моё решение. — Я всё равно не могу принять вашу заботу, простите. Больше она ко мне не приставала. Я чувствую, как слегка разочаровал её. Ее трапеза затянулась на два часа. Из погреба она доставала ещё несколько заготовленных органов: варёные почки, маринованные мозги, жареные лёгкие. Всё пахло так вкусно и аппетитно, что немного слюны я всё же пустил. Прости, Рю, наверное, от запаха всей этой всячины тебе уже дурно. Когда, видимо, закончились запасы, девушка грустно вздохнула и направилась мыть посуду. После этого нас благополучно отправили на улицу, в огород. Ничего сложного, мне нужно было просто полить. На Акутагаву скинули задание посложнее, ему следовало прополоть грядки. Девушка осталась дома и, судя по шороху, прилегла на кровать рядом с парнем. Я подумал о том, что сейчас хороший момент, чтобы пойти за клинком, пока не расслышал их разговор. Похоже, она по прихоти разбудила своего любимого, ради очередной болтовни. — Ты самый лучший человек в моей жизни, — шёпотом приговаривала она. Повезло же мне с тигриным слухом, могу слышать отчетливо каждый её томный вздох, — Мне нет смысла жить без тебя… — Я тоже очень люблю тебя, — искусственно нежно отозвался Танидзаки. — Помнишь, мы были маленькими, ты всегда защищал меня. От всех обидчиков и задир. И часто брал вину за мои проделки на себя, — она кратко поцеловала его в губы и погладила по щеке, — Ты всегда брал всё на себя, делился всем. Когда меня предавали люди, к которым питала искренние чувства, ты всегда поддерживал и был рядом, чтобы собрать моё разбитое сердце, — теперь, она глубоко и тяжело выдохнула, — А когда стала демоном, только ты, любимый, только ты не отвернулся от меня. Отвел меня в лес, чтобы уберечь. Я так счастлива быть с тобой, ты лучшая часть моей жизни… Это всё безумно романтично, но у меня в голове нарисовалась не самая здоровая картина. Похоже на то, что Наоми за всю жизнь так и не нашла человека, достойнее брата. Чтобы и он её точно не предал, она полностью подчинила парня своей воле, пусть и с добрыми намерениями. Я чувствую, что она правда сильно его любит, и души в нём не чает. И привязала она своё сердце к брату так сильно, что стоит Джуничиро уйти — он вырвет его с корнем из груди и утащит за собой. Грустно и то, что будь у него воля, он бы так и сделал. Как я понял, люди под чарами находятся в сознании. Я улавливал тонкие струйки отвращения от Джуничиро, когда девушка приставала к нему, но они были настолько неуловимыми, что я не придавал им значения. Боюсь, любовь Наоми уже много лет безответна. Наверняка, в глубине души она это понимает, но ограждает себя ложью и сказкой, где возлюбленные живут долго и счастливо. Потому и заставляет Джуничиро делать и говорить то, что хочет сама. Этот дом, и этот лес её маленький волшебный дворец, где она принцесса, а братик — прекрасный принц. Мои выводы прервались шумом из леса, звуками шагов и голосов. Здесь люди. Пришли из ближайшей деревни? Неважно, я слышу, как их движения замедляются и все трое падают на землю, как тогда Акутагава. В силу вступило действие её чар. — Дорогой, у нас гости… — Наоми тоже почуяла человеческий дух. Больше нет времени тянуть! Я не хочу, чтобы пострадали люди. Быстро за клинком. Оборачиваюсь котом и на четверых лапах быстро добегаю до того места, где выбросил меч и с ужасом понимаю, что его там нет. Как сквозь землю провалился, нету! Напрягаю обоняние, слух, всё, чтобы поскорее отыскать оружие, пока люди не вспороли себе что-нибудь. Стойте, слышу звонкий лязг метала. Он из хижины! Ради всего святого, только не говорите, что она опередила меня и подобрала клинок раньше меня. Я со скоростью ветра несусь обратно и с ужасом понимаю, что в доме уже никого нет. Ни хозяев, ни Рюноске. На немного ватных от волнения лапах бегу по тропе, полагаясь лишь на их запах. Ветки неприятно царапают морду и бока, но я не могу позволить себе притормозить, пока не случилось непоправимое. Запахи привели меня к ним. Все уже ждали меня на южном крае леса, недалеко отсюда отчётливее слышно людское поселение. На земле лежали два мальчика и девочка, примерно, лет десяти. Наверное, шли в лес за ягодами. По внешнему сходству, можно предположить, что они родственники. Носили простую крестьянскую одежду, в целом выглядели слабыми. Но самое главное, все трое живы. Акутагава тоже здесь, стоит с боку, послушно склонив голову. Брат находится рядом с сестрой, приобнимая сзади за плечи. В её руках я вижу длинную трость, замотанную в ткань, заросшую мелкими лотосами, словно лишаем. Одним жестом она сдирает цветы вместе с тряпкой, и нашему взору предстаёт изящный клинок ничирин, с синим лезвием. Узнаю оружие Рюноске. И теперь понимаю, как не почуял его раньше. Она не может использовать искусство демонической крови на изделии из солнечной руды, так что укутала меч в платок и скрыла от меня его наличие, спрятав запах железа за лотосами. Хитро. Не понятно, когда именно она успела его найти. — Я вижу, он тебе знаком, — её голос стал грубее и резче, а взгляд холодным и злым. — Да, он принадлежит Акутагаве, — я стараюсь отвечать ровным, спокойным тоном, чтобы не вызвать ещё больше напряжения данной ситуации. — Вы оба - гнусные предатели, играющие со мной в друзей. Девушка передала катану охотнику, тот сжал крепко рукоять, немного покрутил в руках, словно пробуя заново управление клинком. Сейчас я понимаю, что за это время Наоми смогла взять полный контроль над движениями истребителя. Он больше не та неуклюжая кукла, а идеальная мясорубка. Дело дрянь, сейчас действительно начнутся проблемы. — Акутагава, — хозяйка отдает приказ своим капризным голоском, словно даёт псине команду, — Убей сначала его, затем себя. В тусклом свете блеснуло лезвие меча, тело охотника угрожающе покосилось. Секунда, и он ринулся на меня. Я отскочил в сторону, он промахнулся. Для защиты я быстро отрастил звериную шкуру на шее, чтобы он меня так не прикончил. Затем, очередной удар, мимо. Мне приходится бешеной кошкой скакать из стороны в сторону, чтобы не попасть под удар. Но, похоже, у меня закончилось везение, лезвие зарядило мне прямо в шею. Раздался тонкий противный звон, как от удара железа об драгоценный камень и ударной волной меня отнесло прямо в ближайшее дерево. Больно в спине и шее, но голова осталась на плечах. — Так тебя даже охотничья катана не берёт? — с удивлением и злостью процедила девушка. Да, моя шкура прочнее и надежней любых доспехов. Но меня пугает то, что вся злость Наоми перешла и Акутагаве, он стал так быстро размахивать мечом, я еле успеваю уклоняться. С бешеной скоростью двигались его руки и тело, хотя сам истребитель не хвастается быстротой действия. Демон и этот недостаток компенсировала? — Я просто хочу остаться здесь, вместе с Джуничиро. Вы не встанете на пути нашего счастья! — её интонация уже смахивала на истерику, — Сдохните уже и освободите меня от этой мороки! Любовь, говоришь? Есть идея, как мне хотя бы потянуть подольше время. Я запрыгиваю на невысокую ветвь дерева, чтобы у мечника возникли проблемы с тем, чтобы меня достать. — Постой! У меня есть предложение. Она предвзято усмехнулась и одарила меня взглядом, полный презрения. — Что такой как ты, может предложить мне? — Ты говоришь, что ничего ценнее любви в твоей жизни нет. — И это чистая правда! — Возражаю! Её лицо покраснело от ярости. С её точки зрения, я посягнул на что-то бесконечно важное для неё. — Чушь! — Докажи мне вашу любовь. — Ха-ха, да запросто! Она хватает любимого за голову и грубо целует, на эмоциях делая это не слишком нежно. — Я говорю о другом. Мне интересно, любит ли он тебя? — Довольно! Истребитель, убей его! Рюноске отталкивается и прыгает высоко, долетая до моей ветки. От его удара я прячусь за ствол, бегаю от этого маньяка по веткам. Не уследив за ногами, он оступается и падает. Я успеваю схватить Акутагаву за шкирку хаори, чтобы тот не поранился. В таком подвешенном состоянии, держа союзника на весу, я продолжаю вести беседу. — Давайте так. Ему не убить меня, моя шерсть слишком толстая. Но я могу убить себя сам, если вы докажете свои чувства так, как предложу я. Это звучало гораздо интереснее, чем бесконечные попытки зарезать меня. — Хорошо, продолжай, — в приказном тоне отозвалась девушка. — Правила просты. Просто снимите свои чары. Девичье лицо комично исказил шок и опасения. Даже Рюноске, подвешенный над землёй перестал дергаться, задумчиво повис, не моргая. Пока хозяйка размышляла, я опустил истребителя на землю, чтобы не уронить, но сам залез обратно на ветку. — Как только ты лично увидишь искреннюю любовь моего дорогого Джуничиро, ты возьмешь этот меч, зарежешь своего друга, а затем себя, — скрывая свою неуверенность, произнесла демон, вздёрнув нос. Решила теперь и меня сделать своей марионеткой? Интересный ход, посмотрим, что выйдет. Оба парня встали на ноги и выпрямились, как солдатики. Девушка сложила ладони перед собой, словно читая молитву. Все её цветы, что росли в почве и деревьях начали вянуть, терять сначала цвет, затем лепестки, после и оставшийся толстый стебель начинал гнить. Даже тот, что украшал её волосы, просто завял и слетел с ветром. Я наконец-то чувствую свежий воздух, а не эту гадкую сладость. Оба человека отошли от подконтрольного состояния, упали на землю и начали сухо кашлять. Из лёгких выходит весь её аромат. И наверняка от этого запаха уже тошнит. Я прыгаю на пол и подбегаю к Рюноске. Ему всё ещё дурно. — Как ты? — присаживаюсь рядом на корточки и кладу руку на плечо. — Я в порядке, — он сказал это хрипло, продолжая откашливаться. Заглядываю ему в глаза и вижу прежние чёрные бусины зрачков и тёмно-серую радужку. Как приятно видеть его снова, как бы метафорично это не звучало. — Братик, милый, — девушка садится на колени рядом с рыжим. И тянется к нему, хочет обнять. Глаза её горят надеждой, а голосу вернулась прежняя мягкость. Танидзаки немного оправляется, но пока сидит неподвижно. Мы все втроём завороженно наблюдаем за ним. Пока он никак не реагирует, и мне сложно разглядеть выражение его лица, оно спрятано за упавшими прядями волос. Но запах отборной ненависти и страха кричит мне о его внутреннем состоянии. — Но не молчи же! Девушка кинулась его обнимать. Вдруг парень резко сжал кулак и со всей силы врезал своей пассии в висок. Девушка не ожидала такой реакции, даже не пискнула, не отошла в сторону. Тогда он пнул ей ногой в плечо, от чего хозяйка отлетела в сторону и прижалась к траве. — Какая же ты тварь. Столько лет ты просто использовала меня! Он хотел подойти к ней, чтобы продолжить избиение, но здесь я уже решил вмешаться. Быстро схватил его под руку и не подпускал к ней, несмотря на все старания парня вырваться. — Ты мне всю жизнь загубила. Шесть лет я варюсь с тобой в этом аду! Я столько раз жалел, что тогда не позволил родителям сжечь тебя, ведьма. Сучка, ты рассудок потеряла ещё тогда… — он продолжал усыпать её оскорблениями, проклятьями. Девушка лежит, не встаёт, прячет лицо руками и горько плачет. От каждого его слова она съёживалась сильнее, всхлипы становились всё громче и чаще. Мокрые от слез пальцы растирали глаза и остатки косметики, расплываясь пятнами по лицу. Тело дрожало то ли от истерики, то ли от страха. Очень быстро она начала громко рыдать, крича и выливая больше слёз. Парень начинал кричать сильнее, из-за чего их голоса смешались в адской, истеричной какофонии. Во время ссоры я обратил внимание на Акутагаву. Он уже в полном порядке, но нам обоим неприятно за этим наблюдать. Он сидит, потупив взгляд в пол и прикрыв рот рукой. Иногда жмурился от резких криков сестры или брани брата. Потерпи ещё немного, я скоро. — Пошла ты! Найди себе другую игрушку, а меня оставь в покое, — последние слова Джуничиро заставили её содрогнуться от ужаса. Он развернулся и пошел прочь, я не стал его удерживать. Наоми посмотрела ему в спину, и сквозь унижение и слёзы поползла на коленях за ним. — Милый, прошу, не бросай меня! Услышав её голос, он не оборачиваясь, пошёл быстрее, и секунду спустя он уже просто бежал отсюда. Девушка разревелась пуще прежнего, впав в настоящее бешенство. Она вырывала траву, дёргала волосы на голове, металась как зверь, выплёскивая огромное количество обиды. И кричала, не переставая. Затем, когда выдохлась, легла на землю. Слёзы полились ручьем и она уже не хотела их вытирать. — Я так его люблю, боже мой. Я хочу, чтобы он вернулся, был со мной. Вдруг, она села на траву и сложила руки в молитве. — Нет, он всё ещё в лесу. Я всё ещё могу его вернуть… Пытается использовать искусство крови? Нет, это не выход. Я сажусь рядом с ней и беру её руки, вытираю хрустальные солёные слёзы. — Даже если ты сможешь, скажи, разве так он станет любить тебя больше? Мой ответ окончательно её добил. Она села передо мной на колени и склонила голову к земле. — Если его больше не будет рядом, мне незачем дальше жить. Убей меня, умоляю, убей. Я не думал, что все закончится именно так. Скорее, просто хотел выиграть время, а по итогу попал одним выстрелом ей прямо в сердце. Я поднимаю катану Акутагавы и секунду разглядываю её узоры. Демон села ровно, продолжая плакать, но уже не обращая на это внимания. Один взмах и голова катится по дорожке, оставляя след густой испепеляющейся крови. — Прости меня, Джуничиро, — это были ее последние слова, оставшееся время она продолжила лить слёзы. Не знаю, как это ей поможет, но я положил её голову на живот, чуть приподнял с травы туловище и обнял за плечи. Не хочу, чтобы в последние секунды жизни она чувствовала себя одиноко. Тонкие женские руки устало прильнули к моим, рассыпаясь на ветру. Мы сидели молча, пока девушка не умерла. Это всё. Теперь этот лес свободен. Остатки лотосов уже давно обратились пеплом. Последние напоминания об этой паре — это их домик в глубине чащи. Я подошёл к лежащим на земле деревенским детям. Они живы, просто спят. Наверное, девушка их усыпила перед моим приходом. Я слышу почти невесомые шаги охотника. Он взял свой клинок и вложил в ножны. И продолжил стоять, не поворачиваясь ко мне и скованно молчал. — Спасибо, что спас, — это было так тихо, так робко, что я сначала подумал, что это голос в моей голове. — Что? — Ты слышал. У нас обоих было не самое приятное настроение. После увиденного, на душе невольно остаётся тяжелый остаток. — Прости, что не убил раньше. Я помедлил, — это правда, мне очень жаль. Может, всё бы закончилось гораздо проще. — Не вини себя и не извиняйся. Это того не стоит. Спасибо тебе, что ли? Я понимаю, что ты скуп на признательность и похвалу, поэтому не давлю. Прости, Наоми, надеюсь сейчас твоей душе спокойней.