Проклятый спутник

Я проснулся к обеду, когда до темноты оставалось около двух часов. Честно говоря, спать в своей «детской» очень уютно. Хлопковая пижама ощущается мягче по сравнению с плотной формой. Но так или иначе, неприятная ностальгия об утренних тренировках всё ещё портит настроение с утра. Открываю шторы и ставни, чтобы оценить погоду сегодня. Солнечно, тепло, по меркам зимы. Комнату заполнил яркий дневной свет. Ацуши сидит в корзине. Я шёпотом пожелал ему доброго утра, услышав в ответ краткое фырканье. Чем пахнет? Что-то очень вкусное. Я даже проголодался за ночь. Неужто Дазай-сан что-то готовит? Я выглядываю из-за дверного косяка в сторону кухни. И впрямь, в котелке над зажжённым ирори что-то варилось. А учитель с серьёзным видом помешивает содержимое. Он заметил меня, мы встретились взглядами, и его лицо сразу же растаяло в улыбке. — Доброе утро, Рюноске, — учитель жестом попросил подойти и присесть рядом. На просторной кухне пахло жареным мясом, оно шкварилось в котелке вместе с грибами, капустой, рисовой лапшой и крупными ломтиками лука. — Я ведь обещал приготовить что-нибудь вкусное для своего дорогого ученика, — Дазай-сан протянул мне миску и пару бамбуковых палочек. Я принял в руки посуду и сел напротив него. Всё выглядело очень вкусно, мастер действительно старался порадовать меня. Кладу себе в тарелку горячие, источающие пар кусочки свинины, немного грибов и лапши. Пусть пока немного остынет. Сейчас мне стало жалко, что рядом нет Гин. Вся семья была бы вместе за обедом. В последние годы жизни в Омоиде мы редко вот так вместе собирались у очага. Но я рад, что вернулся домой. — Очень вкусно, — я попробовал первый кусочек. — Благодарю, я долго тренировался, — он помешал лапшу в котелке и тоже наложил себе порцию, — Пока ты бродил по лесам, истребляя бесов, я оттачивал бытовые навыки, вроде готовки. Дазай-сан редко пытался создать атмосферу уюта для нас детстве, но сейчас именно это я и чувствую, благодаря его заботе. — Вы, случаем, саке не приберегли на сегодня? — спрашиваю с долей шутки, вряд ли он согласиться выпить со мной. — Приберёг, но оно будет позже! Пьяными идти на охоту не стоит. Верно говорит, на ватных ногах мы не сможем качественно выполнить свою работу. — Простите за нескромный вопрос, но… — я прикусил язык, будто поздно осознал неуместность будущего вопроса. — Но? — наставник улыбнулся, показывая, что не против поговорить. — Вы часто в последнее время посещаете бар? Мне вспоминается вчерашняя наша встреча, и стопка алкоголя. — Да, — он ответил непривычно кратко, словно стараясь обрубить дальнейшие мои расспросы. — Вы не похожи на простого пьяницу. Просто так не станете… — Не делай вид, что знаешь меня, — его тон неожиданно стал чуть выше, но звучал он всё также ровно, чётко, стараясь загасить. Я посмотрел ему в глаза. Лицо его стало серьёзным, а улыбка сошла на нет. Я знаю это состояние. Он на грани того, чтобы просто уйти, снова оставив меня в одиночестве. Мастер так делает всегда. Раньше, если я начинал вызывать раздражение, он просто уходил, показывая, что моё несогласие ничего не стоит. Но сейчас я не дитё. Я достаточно опытный охотник, чтобы моё мнение было хотя-бы высказано. Разве за эти два года я так и не доказал свою значимость? — Помните, перед финальным отбором вы тоже часто уходили от нас? Уходили туда. — Решил высказать старые обиды? — Нет, я не злюсь на вас, — я отложил миску в сторону, — Просто скажите, почему вы пьёте? Это ведь происходит не часто. — Раз решил залезть ко мне в душу, сам попробуй найти в ней ответ, — он чуть приподнял подбородок, изображая незаинтересованность. — У вас бывали моменты запоев в самый первый год, когда вы только приютили нас. И в последний, перед нашим с сестрой уездом… Я прервал монолог, обдумывая, какую картину могу сложить из имеющихся фрагментов воспоминаний. Наверное, Ацуши справился бы лучше меня, он хорошо понимает людей. Я же сообразить не могу, почему и зачем люди пьют. Конечно, ответ может быть прост: «Чтобы забыться и отдохнуть». Но разве это всё? Причина куда более серьёзная чем просто развлечение. Это можно было бы назвать привычкой, если бы Дазай-сан ходил в бар регулярно, но такое происходит не часто. Мне стало стыдно, что я так бестактно повёл себя по отношению к наставнику. Ничего толкового я больше сказать не могу, а тему уже далеко завёл. — Мне больше нечего добавить. Я не знаю, — виновато бросаю взгляд в пол, чтобы не видеть его осуждения. Он только хмыкнул, улыбнувшись как-то злорадно, но в тоже время, без упрёка. — Хорошо, ты уже не ребёнок. Но ты вряд ли меня поймёшь. Я удивлён его снисходительности. Поднимаю голову и вижу, что он вовсе не обижен или рассержен. — Знаешь, есть у меня одна проблемка, которую нужно просто периодически запивать. Это моё всеобъятное чувство одиночества. Он продолжил есть, словно не желая продолжать, но я всё же не думал сдаваться. — О чём вы? Он промычал что-то недовольно, прожевал и продолжил. — Всю жизнь я был один. Вернее, стал таким со дня разрушения моей родной деревни. Вот тогда я впервые ощутил это чувство, вперемешку со скорбью. Представь, твою семью, твоих друзей, твоих соседей сожрали, а тебе чудом удалось спастись. Всё, у тебя резко никого не стало, — его голос дрогнул, как бывает у детей, что вот-вот разрыдаются, — Но мне ведь повезло, меня подобрал великий мастер, как я тебя когда-то. Мори научил меня всему, дал возможность отомстить демонам. Стал ли я благодаря нему счастливей? Нет, душа у этого человека сделана из стали, а сердце из железа, не иначе. Ему было важно воспитать высококачественного бойца, не больше. Примерно в том возрасте я и начал тайком воровать его винные запасы, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Но, боже мой! Я дожил до дня, когда я получил гордое звание истребителя! Боже, ты подарил мне худшего лучшего напарника! Чуя был мелким и злобным карликом, но только его компания избавила меня от тяжести одиночества. Мы долго работали вместе, сражаясь спиной к спине. А потом я побежал вперёд, полез на рожон. И всё, получил дырку в пузе, еле живым остался! Я стал больным, бесполезным, а напарнику нужен был новый человек, старый больше не подходил. Ненавижу себя за это, за то, что тогда не дождался подкрепления. Я подвёл Чую, о чём буду жалеть, пока не сдохну, но о чём ему лично никогда не сознаюсь! И вот, я снова гражданский. Скукота, одиночество и тишина! Бар стал для меня вторым домом, всё лучше, чем бесконечное самоуничтожение дома. Но похоже, я нравлюсь Богу. Он послал мне двух чудных деток! Ради них пришлось завязать с гулянками. Но я всегда боялся, что мои внутренние демоны могут вам навредить. Где-то ненароком повторял за Мори, где-то пытался всё же быть мягче, но мне стыдно, что не ушёл далеко от моего учителя. Тупая гордость и самолюбие, эгоизм, все прелести моего характера буянили, когда у тебя что-то не получалось. Я боялся, что ты не станешь хорошим истребителем по моей вине, но в тоже время, грыз ногти от зависти, что сам больше не способен бороться. Но помню одно, тоска и боль притаились на пару лет. А потом, приближался момент финального отбора. Сначала я боялся, что ты не вернёшься с него, но потом испугался, что снова останусь один. И так всё и произошло. Ты победил и ушёл, Гин уехала. А я продолжал жить. Без друзей, семьи. И снова, саке, вина, бар. Я просто забивал свою голову, чтобы не думать ни о чём. Он вылил мне душу, всё наболевшее одним ушатом. Никогда раньше он так не делал. Много накопилось или всё-таки наконец видит во мне равного собеседника? — Ваш учитель он… — пытаюсь подобрать слова, чтобы не обидеть ни Дазай-сана, ни его мастера, — Может, если бы он был более заботлив, вы были бы совсем другим человеком. — Да, но я благодарен ему хотя бы за то, что приютил. Не знаю, стоило ли мне всё это вытягивать из него, имел ли я право. Нет, раз учитель всё же рассказал это, значит посчитал, что это можно знать. — Спасибо, что поделились. Мы редко раньше говорили об этом. Он снова принял отстранённый вид, словно минуту назад он не изливал мне всю душу. — Просто, ты всё равно понять меня не сможешь. А значит, не будет этой сопливой жалости. Ответ поставил меня в жёсткий ступор, не давая ничем возразить. — Вы правы, — только это я могу и выдавить. Последующий разговор уже не был столь тяжёлым. И под звуки тлеющего в ирори дерева, мы закончили обед. Настало время собираться на охоту. Пока я был занят водными процедурами, солнце в спешке закатывалось за горизонт. И вот я снова надевал форму истребителя. Ацуши выглянул из корзины, когда достаточно стемнело и напомнил мне по маречи. — Помню, — тихо ответил я. — Удачи вам. Он не спешил уходить, стоял на месте, словно ждал, пока я сам не спрошу. — Всё хорошо? — Хочу кушать. Чёрт, кажется, вчера я забыл покормить Ацуши, и всё это время он ходил голодный. Пока что Дазай-сан убирался на кухне, вряд ли сейчас он зайдёт ко мне. Делаю короткий надрез на запястье и протягиваю парню. Он мягко обхватил мою раненую руку ладонью и чуть отвёл её в сторону. Ацуши встал ближе и кратко поцеловал, отчего у меня внутри приятно потеплело. Он улыбнулся и припал губами к струйке крови. Пил он долго, компенсируя отсутствие еды за вчерашний день. Но когда насытился, помог завязать рану марлей. — Рюноске, ты готов? — послышался вопрос из коридора. Ацуши обратился котом и выбрался на улицу через окно, Дазай-сан его и не заметил. — Да. Я снова повязал меч и духовную трубку на пояс, надел тёплую одежду, и вместе с мастером мы покинули дом. Спокойная темень, облака уже успели набежать, звёзды были видны не так чётко, их было мало. Дул редкий противный ветер, но в целом, сильного мороза не было. Осаму сразу направился к центру, я последовал за ним. Кэнсё жила в той же стороне, но как убедить вернуться к ней? Плевать как, просто нужно как можно раньше прийти туда. Я ускоряю шаг, обгоняя учителя, чтобы поторопиться. Ацуши шёл далеко сзади, оглядывался по сторонам. — Акутагава, куда ты несёшься? — учитель хотел взять меня за рукав и приостановить, но я вырвался и продолжил идти. — Нужно вернуться в дом Кэнсё. — Почему же? Я обернулся, Дазай-сан смотрел на меня недоумённо. — Всё объясню вам позже. Просто поверьте мне. Он спорить не стал, но не то чтобы решил довериться мне. Мол, веду себя странно, чутьё, наверное. Идя по тёмной дорожке, звуки моих скрипучих шагов эхом проносились дальше. Снова эти ворота, дом. Здесь я замедляю шаг, чтобы шум не выдал моего приближения. Из жилища донёся крик, после чего я медлить уже не стал. Врываюсь в дом, резко распахнув двери. На полу, сжавшись от ужаса, сидела Кэнсё, с окровавленным плечом, а над ней стоял демон. Заметив меня, он снова создал эту лужу смолы и медленно погружал внутрь себя и свою жертву. Я тяну руку к женщине, она пытается ухватиться, но не дотягивается. Подойти ближе не могу, сам пойду ко дну. — Дорогу старшему! — кричит сзади учитель. Он принёс грабли, видимо, взял где-то в саду, и протянул деревянный конец женщине. Она ухватилась. Рывком мы вытащили её из ловушки, но демон уже успел скрыться. Кэнсё очень напугана, она плачет, хоть и не впадает в истерику, плечо кровоточит. — Дазай-сан, она маречи. Демон вернётся за ней, — я беру жительницу за руку и веду по дальше от дома. В закрытом пространстве у противника преимущество. — Тебе так сам чёрт сказал? — стараясь сохранить сарказм в голосе, спросил Дазай-сан. — Я говорю правду. Послышался всплеск, как от искусства крови нашего врага и Дазай рефлекторно начал озираться по сторонам. — Хорошо, я тебе верю, — он кивнул нам, и мы принялись отдаляться от дома. Я вёл спереди, учитель прикрывал сзади. Мы быстро вышли к памятнику безымянному художнику. Открытое пространство, есть где размахнуться. Теперь нужно быть бдительными, демон может выпрыгнуть буквально отовсюду. Держа госпожу рядом, мы готовились ко встрече с противником. Земля около ног учителя начала чернеть, и из неё резво выскочил демон. Слышу, как Дазай-сан быстро концентрирует дыхание и наносит удар, другой, последовательно, с мастерством столпа. Тот уклоняется, бегает по земле, подставляет руки, которые тут же заживают. Я не спешу идти на помощь, нужно оставаться с Кэнсё, на случай, если демон решит увести истребителей подальше и быстро затащить к себе жертву. В завораживающем вихре клинка и образа воды, мастер наносил бесу всё новые и новые удары, от которых брызгала чужая кровь и отлетали куски плоти. Но шея всегда оставалась не тронутой, чёрт берёг её, не давая лезвию и притронуться. Взмах, тяжёлый вздох, уворот. Вдруг, в очередной раз отпрыгнув от меча, враг упал на спину и быстро начал погружаться в смолу. Осаму подбежал, замахнулся, но удар коснулся лишь сухой земли. Он под нами, плавает, ждёт удачного момента. Я держу меч крепче, сейчас просто идеальный момент, чтобы попытаться напасть на меня и маречи, настраиваю дыхание. Но нет, он показывается из-за монумента и быстро забирается на него. Но этот памятник довольно узкий, преврати его верхнюю поверхность в болото, и эта огромная туша бы не влезла в этот маленький квадратик. Зачем отрезать себе путь к отступлению? Дазай-сан отталкивается от земли, прыгает на врага, подготавливая первую кату для финального взмаха. Мимо. Легко, как балерина, учитель разворачивается стоя на монументе. Но не успевает, бес резко падает на ягодицы и толкает ногой в живот. Дазай-сан болезненно всхлипывает, из-за резкой боли он теряет своё искусное равновесие и падает на землю. Демон топает ногой, и вся земля под памятником в радиусе пяти метров становится чёрной и вязкой. Деревья, что были высажены по кругу монумента, были едва ли тронуты искусством крови, но всё же чуть просели из-за рыхлой почвы. Мы с Кэнсё успели отойти назад, но вот Дазай-сан нет. Он оказался в ловушке, медленно погружаясь в липкую смолу. Мы подбегаем к нему, но никак не можем достать и помочь. Выход только один, использовать наставника как точку опоры. Скорее всего, как только я отбегу от маречи, этим сразу же воспользуется противник, но ведь у меня есть козырь. Дазай кивнул мне, словно подтверждая ход моих мыслей. Я сжимаю крепко меч, прыгаю, отталкиваюсь от его спины и лечу на демона, готовый вдарить со всей силы. Вдруг он уворачивается, спрыгивает с монумента. Собственное болото не трогает его, он бежит прямо к женщине. — Ацуши! — кричу громко. Госпожа, сжимая рану, бежит от демона, тот её почти достал, но мой напарник быстро встревает между ними и лапой прорезает врагу руку. Дазай-сан, что стоял уже по пояс в трясине, смотрел как два демона пытаются выпотрошить друг друга. Один защищал человека, второй пытался сожрать. Потом он перевёл взгляд на меня, мол, моих ли это рук дело? Нет времени, спрыгиваю и бегу на подмогу. Ацуши как раз отвлекает его, поставив противника спиной ко мне. Второй стиль, водяное кольцо, и очередной промах. Заметив меня, демон даже немного растерялся. Старая песня, истребитель и нечисть работают вместе. Но воспользоваться его замешательством мы не успеваем, враг снова падает на землю и скрывается искусством. Ацуши тут же подрывается к Кэнсё, вот из-под земли показались жилистые руки, но парень грубо рвёт их когтями. — Ацуши, закинь её на дерево. Он не сможет сразу утащить её на дно, — кричу Ацуши и подбегаю к ним. Как по команде, он берёт госпожу на руки и прыгает на сосну. Сажает на большую ветку и говорит что-то краткое и успокаивающее. Похоже, демон может преобразовывать только землю, оставляя другие поверхности не тронутыми. Тем временем Дазай-сан погрузился уже почти по шею. — Займись учителем, беру сохранность Кэнсё на себя! — командую своему демону. Становлюсь около маречи, готовясь ударить. Ацуши быстро забрался на другую сосну, ту, что ближе к утопающему. В облике кота он залез почти на самую верхушку, резко обратился человеком. Дерево наклонилось под его весом и благодаря гибкости древесины и мягкости земли, Накаджима удалось удержаться почти над самым болотом. Он схватился за воротник бирюзового хаори и начал вытягивать наставника на верх. Получалось не особо, но скорость погружения остановилась. Рука щупает духовную трубку на поясе. Пока чёрт не объявился, бросаю в горлышко дротик. Делаю вид, что отошёл проверить Ацуши и Дазай-сана, отдаляюсь от Кэнсё. Чёрт пользуется этой ситуацией, выпрыгивает, как летучая рыба, цепляется за ствол когтями. Быстро снимаю с пояса духовную трубку, закрепляю «патрон», целюсь, выстрел. В плечо! Чёрт прохрипел что-то невнятное, но жив остался. Женщина кричит, пытается залезть выше, преследователь заметно замедлился, но продолжил карабкаться. Ещё выстрел, второй, и бес падает на землю, пища от тысячи судорогов и других «приятных» эффектов яда. Если бы я попытался биться с ним мечом, это заняло бы больше времени, а тут он так идеально подставился, гоняясь за добычей. Первый стиль, и я отрубаю ему голову, закончив нашу дуэль. Шумный вздох облегчения, и новая волна тревоги перед разговором с наставником. Я помогаю Кэнсё аккуратно слезть с дерева. Дазай-сан медленно выходит из трясины, его выталкивают на верх. Ацуши отпускает его, слезает с дерева, оно встаёт на место. Тело врага постепенно рассыпается, Накаджима уже стоит рядом с ним, сложив руки в молитве. Учитель, даже после полного исчезновения следа искусства демонической крови, сидел на земле, с опустошёнными глазами. И всё смотрел то на меня, то на Ацуши. Тот подошёл к наставнику, протянул руку, чтобы помочь подняться. Но это явно разозлило его, он звонко шлёпнул по ней и встал сам. Парень лишь с обидой потёр ладонь. Дазай-сан отряхнулся и, не отводя от меня презрительный взгляд, медленно подошёл ко мне. — Отведи госпожу Кэнсё домой. Позже поговорим. В горле что-то боязливо сжалось, но я молча кивнул и отошёл к женщине. Для той, кого ещё совсем недавно чуть не сожрал демон, она держалась неплохо. Ацуши аккуратно взял её за руку и помог дойти до дома. Я обернулся напоследок на уходящий силуэт учителя. Придя домой, Накаджима аккуратно посадил пострадавшую на пол, расспросил, где и чем перевязать её рану. Он начал возиться с тряпками, промывая и очищая окровавленное плечо. Мне показалось, что его движения были какими-то резкими и нервными, словно он хотел сделать всё как можно быстрее. Пока он не закончил, я не смел отвлекать его. Женщина пощупала больное место и нервно выдохнула. — Спасибо вам, вы спасли меня, — она обратилась ко мне, — Передай это и своему учителю. Я ответил лишь кратким движением головы. — А кто… — она посмотрела на собирающего медицинские инструменты парня, — Кто вы такой? Демон отвлёкся на неё и дружелюбно улыбнулся. — Ацуши. Рад был помочь вам. Мы пожелали ей доброй ночи и откланявшись, покинули дом. Ночь и холодный ветер напомнили мне о предстоящем разговоре. Чтобы как-то отвлечься, спрашиваю у напарника: — Ты выглядел довольно напряжённо, когда перевязывал. Ты в порядке? — Да, ты ведь знаешь, я очень боялся сорваться. — Запах её крови настолько приятный? — Нет, просто вдруг всё произойдёт без моего ведома. Вдруг я как-то отключусь, а когда проснусь… — он сделал длинный вздох, но мы оба понимали, что подразумевалось, — И вообще, не о том ты сейчас переживаешь. — Именно об этом я думать и не хочу. Он взял меня за руку и крепко сжал, как бы поддерживая меня. В неуютном молчании, в ожидании ссоры, мы дошли до дома Дазай-сана. Я зашёл первый, кладя в сторону свои оружия, снимая тёплую накидку. Ацуши шёл за мной, держался тихо, лицо изображало наигранное спокойствие. — Вы вернулись, — мастер уже ждал нас на кухне. Я сразу обратил внимание на то, что свой меч он держал при себе. И так, каким же образом мне его переубедить? Что говорить? Я не знаю, из меня плохой вышел дипломат. — Это Ацуши Накаджима, демон, — начинаю говорить, пока держусь уверенно, — Я встретил его около полу года назад. Он помогает мне истреблять демонов. Парень поклонился, в знак уважения, приветствия. — Он не ест людей, для поддержания жизни ему нужно лишь несколько глотков крови в день, — закатываю рукав на левой руке, обнажая шрамы, порезы, укусы, — Я даю ему пищу, взамен он помогает мне в работе. Если до этого учитель сидел, почти не двигаясь, выражая своё недовольство лишь взглядом, то увидев следы на левой руке, громко стукнул кулаком по столу и сразу перешёл на повышенный тон: — Демоны — враги для нас. Сколько я должен был это сказать, чтобы ты понял? От крика мне резко кольнуло лёгкие и сердце. Ацуши тоже вздрогнул, но продолжал держаться ровно. — Ацуши отличается от других демонов, он защищает людей от сородичей. — Даже если и так, знаешь, сколько людей нужно было пожрать, чтобы обрести силы сражаться и контролировать свой аппетит? — Много. Он встал из-за стола, приближаясь к нам. Его аура источала чистую ненависть, от чего пальцы стыли и грудь сдавливалась. — Даже зная это, ты согласился терпеть его? Он убивал людей, кого-то он лишил родителей, как тебя! Кого-то он лишил близкого, любимого, он не просто съел тех людей, он сделал больно всем, кто был связан с ними! — он подошёл совсем близко, от чего я невольно сделал шаг назад, — Что? Совесть замучила? Почему он полез к охотнику? Из-за пронзающего холода я не мог пошевелиться, слова путались, боясь слететь с языка. — Даже если дело в совести, он всё равно раскаиваться в содеянном. Он схватил меня за ворот, вторую руку кладя на рукоять катаны. Когда он так близко, его крик ещё больнее бил по ушам, расходясь эхом по венам. Ацуши стоял рядом, боясь вмешаться, да этого и не нужно делать, пока я сам не разобрался. — Плевать, если преступник сожалеет о преступлении. Погибших не вернуть, идиот. В день, когда погубили всю мою деревню, я сделал один верный вывод: демоны убийцы, всегда ими были, и это не изменить. Поэтому мы не должны их прощать! — Ацуши не хотел становиться убийцей. Это был не его выбор. Он старается искупить вину, помогая людям, помогая мне уничтожать демонов. Были моменты, когда я был на волоске от гибели, но Ацуши всегда помогал мне! Его лицо исказилось в безумной улыбке, словно сказанное мной рассмешило и разозлило сильнее одновременно. — Как он ловко втёрся в доверие к наивному юному сопляку! Он оттянул меня за ворот чуть на себя, а потом резко впечатал в стену, от чего моя голова громко, больно стукнулась об каменную поверхность. — Больно! — у меня рука не поднимется ударить в ответ, но вот нога, чтобы бить в больной живот, вполне. Я толкнул его коленом по старой ране, и тот отстал, согнувшись и ругаясь на меня. Голова ещё болела из-за синяка, но это лучше, чем дать себя шлёпнуть об стену ещё раз. Кажется, я вообще уже не могу мыслить здраво, раз решил ответить наставнику. Мне страшно, что он решит взяться за оружие. Он встаёт и смотрит на меня укоризненно, держась за больной бок. — Даю тебе последний шанс. О схватил Ацуши за волосы, и оттащил от меня. Парень не сопротивлялся, но я знал, что от него так просто не избавиться. — Либо ты сейчас убиваешь его сам, либо это делаю я, а затем выгоняю тебя от сюда. Он вынимает меч, всё так же держа Ацуши перед собой. — Не думаю, что вам стоит… — он хотел мягко возразить, но учитель больно дёрнул его в сторону, — Ладно. Дазай-сан протягивает мне клинок ничирин, приглашая самому разделаться с демоном. Я возьму этот меч, но только чтобы у него не было инструмента, чтобы навредить Ацуши. Тянусь за мечом, но тот резко прижимает его к себе, и отходит по дальше. — Что это я вижу, жалость? К чему? К этому? — он указывает на Ацуши, — Я знаю тебя достаточно, чтобы понять это. Довольно. Он ловко поворачивает меч в руках, замахивается и наносит удар прямо в шею. Слышится лязг металла. Я тихо выдыхаю, от неудавшегося покушения на убийство. Ацуши успел отрастить шерсть на шее, чтобы не отбросить коньки. Дазай-сан попытался ударить ещё и ещё, но чтобы порубить такую шкуру, нужно больше сил и размаха. Они посмотрели друг на друга. Один глядел сверху вниз, с брезгливостью, второй наблюдал исподлобья, с неприкрытым злорадством. Дазай-сан немного остыл, я тоже почувствовал лёгкое облегчение. — Пожалуйста, положите оружие, — медленно, маленькими шагами подхожу к ним ближе. Он опустил руку с катаной, второй всё ещё удерживая Накаджиму. И глядел куда-то мимо меня, медленно закипая, не давая нам предсказать своего поведения. Но вдруг он сжимает клинок и со всей дури, с рывком и хрипом вонзает Ацуши в бок. Парень не успел нарастить достаточно шерсти, и катана пробивает защиту. Светлые одежды пропитываются кровью, Накаджима болезненно вскрикивает. Моё сердце сжимается в комочек. — Что вы делаете?! Дазай замахивается для удара, но демон быстро обращается в кота, и лезвие меча утыкается в деревянный паркет. Я подбегаю, беру раненого на руки. Похоже, мы оба не предполагали, что он сможет навредить Ацуши. Теперь мне страшно не только за себя, мой демон тоже может пострадать. Быстро отхожу назад, обратно к стене, защищая кота. — Раз ты отказываешься от моих постулатов, значит ты сам берёшь на себя клеймо предателя. Последнее слово вдарило мне в самую душу. Предатель? Я не… Он просто не желает меня слушать и без суда наделяет меня этим статусом. Да, я нарушил одно из главных правил истребителей, но я все равно один из них. Я человек, воин, пожалуйста, Дазай-сан, просто не отталкивайте, не затыкайте. Учитель убрал в ножны катану, и сквозняком пролетел в коридор, распахнул дверь моей комнаты, взял переноску, мой меч и накидку, лежащие в коридоре. Он открыл дверь и выбросил вещи за порог. Они застряли в снежных сугробах, так и ждали меня пока я их подберу. — Уходи. Не возвращайся сюда, забудь меня и это место. Я не желаю быть наставником тому, кто идёт против векового устава. А я стою, как вкопанный, смотря на зимние дворы. Меня выгоняют как самого ненавистного гостя. Это словно кошмар, это происходит не со мной, нет. Дазай-сан вырастил меня, учил, он мне как отец, он не может вот так просто разорвать нашу связь. — Живей! — он подошёл и больно дёрнул меня за руку. Кот выпал из моих рук, я чуть не потерял равновесие. Он грубо вышвырнул меня на улицу, я запнулся об корзину и упал на холодный снег. Грудь порезал зимний воздух и противный ветер. Следующую секунду я слышу, как что-то упало рядом. Я поднимаюсь и вижу Ацуши, он лежит в человеческой форме, всё ещё держась за рану, пытаясь залечить её. — Акутагава, — голос наставника стал звучать ровно, холодно, хотя глаз продолжал блистать обидой и надменностью, — Я отрекаюсь от тебя, мне противна мысль о том, что ты и Гин были моими учениками. Отныне ты сам по себе, если конечно, Гин после всего останется на твоей стороне… Я готов принять тебя обратно, если ты всё-таки убьёшь Этого демона. Он стоял надо мной, как судья, как обвинитель. Настолько маленьким и ничтожным я себя не чувствовал никогда, я словно маленькая лягушка, придавленная камнем к земле. Не могу убить Ацуши, не стану, и не смогу ничего исправить. — Да будет так, — ответ на моё молчание. Ацуши, наконец поднялся, рана зажила, он в порядке. — Дазай-сан, — парень говорил чуть отрешённо, без злости, — Ради своих принципов вы отталкиваете от себя единственного человека, который искренне уважал и любил вас. Только не жалуйтесь потом на одиночество, это был ваш выбор. Лицо мастера исказилось в новой вспышке ненависти. Он вынул клинок и медленно, грозно направился на нас. Накаджима побежал и ловко подобрал с земли переноску, закинул в неё одежду, подхватил мой меч, пока Дазай шагал в нашу сторону, уже готовя первый стиль. — Был рад познакомиться, — Накаджима рывком поднимает меня с земли, — Пока, Дазай. Ацуши крепко хватает меня за запястье и несётся с этого двора со всех ног. — Ацуши, постой, я… — пытаюсь вырваться, но руку сжимают с нечеловеческой силой. Я не могу остановиться, даже когда спотыкаюсь, меня продолжают нести вперёд. Оглядываясь назад, у ворот стоит учитель, его лица уже не вижу. Он не бежит, не кричит что-то в след, провожает взглядом. Всё внутри рухнуло, обвалилось. В отчий дом мне дорога закрыта навсегда. Меня ненавидит человек, которого я знал и превозносил всю свою жизнь. Мы бежали ещё долго по тёмной просёлочной безлюдной дороге. Наконец, Ацуши начал замедляться и полностью остановился, когда мы отошли от Омоиде достаточно далеко. Хоть я бежал не сам, меня одолела отдышка. — Рю, ты как? — демон мягко коснулся моего плеча, но я отбросил его руку в сторону. — Отвратительно. Не хочу об этом говорить. Мне правда было так противно от себя самого, хотелось просто лечь на футон и хандрить до завтрашнего утра. Сейчас нужно идти, повезёт, если к обеду придём до ближайшего населённого пункта. — Рю, ты сейчас не в лучшем состоянии, лучше высказаться сейчас и… — Заткнись, я хочу спать и есть. Больше мне ничего не нужно. Он замолчал, тихо идя рядом, с поникшим взглядом. Вдруг из-за кончиков деревьев показались слабые солнечные лучики. — Отдай корзину и все остальное. Сам прячься. Он передал мне вещи. Открываю переносу, чтобы он залез внутрь. Парень посмотрел сначала на дно, потом на меня, улыбнулся очень подавленно, но всё же принял кошачью форму и запрыгнул внутрь. Я повесил корзину на спину и пошёл прямо. Как раз мне на встречу вылетел мой ворон. Мне нужно что-то, чтобы отвлечься, что-то вроде работы или хорошей книги, не важно что. Просто не хочу хотя бы ещё минуту прибывать в состоянии отчаяния и быть съеденным внутренним позором. Я не предатель, хотя сейчас я уже в этом не так уверен.