Проклятый спутник

Меня положили в отдельную палату, со скрипучей белой койкой, деревянными полами, раскрытыми настежь окнами из которых бил свежий холодный воздух. Переноску с Ацуши санитары грубо кинули под кровать и начали суетиться в поисках медикаментов. Нужно было повторно обработать ожоги на теле. Из-за боли процесс затянулся на час, мне даже дышать тяжело, по коже пробегает кипяток. Поэтому сидеть ровно и не подвижно, пока по ранам проходятся мазями и кремами так мучительно. Мне дали больничный халат, старую одежду унесли, чтобы подлатать и постирать, и, накаченный анальгетиками, я облегчённо прилёг на кровать. Матрас жёсткий, зато подушка большая и пышная, пахнет стиральным порошком. Со снятием симптомов пришла и сонливость, усталость. Глаза закрылись сами, я не заметил, как уснул. На фоне только доносились голоса работников и звуки природы за окном. Сновидений не было, хоть и проспал я довольно долго. Организм даже почувствовал себя лучше, снялось напряжение, вернулась часть сил, оставленных в бою с Фицджеральдом. Меня разбудили голоса в коридоре. Один из них явно принадлежал медику, другой столпу пламени. Что второй тут забыл? Не уж то решил наведаться? Дверь открылась, показалось маленькое личико санитара. Он оценил примерно моё состояние на вид и впустил ко мне Чую. — Только не долго. Ему сейчас ужин принесут, — какуши выглядел довольно взволновано из-за присутствия вышестоящего. Накахара присел рядом с моей койкой на маленький стул, снял касу и положил на колени. — Зачем пришли? — я первый начал допрос, даже не смотря в его сторону. — Не вежливо так начинать разговор, — он ответил грубее. Но уже в следующую секунду глубоко вздохнул, успокоившись и сменив тон на обычный, — Хотел извиниться, что так грубо обошлось на суде. — Это извинения от вас конкретно или от остальных участников тоже? — говорю без обиды, мне просто интересно. — За остальных я не ручаюсь, так что сам делай выводы. Мы замолчали на какое-то время. Видимо, он сказал всё, что хотел, а у меня встречных новостей нет. — Как твоё состояние? — вдруг спросил столп. Я мельком глянул на собеседника. Он смотрел прямо перед собой, чуть опустив плечи. Расслаблен, но немного отстранён. — Я в порядке. Но в ближайшие дни мне ничего не светит кроме постельного режима. — Как только поправишься — будь готов к тренировкам. Твоё тело ослабнет за это время и нужно будет навёрстывать упущенное. — Знаю. Он хмыкнул и перевёл взгляд на меня. — Ещё кое что… Наверное, мне нельзя тебе об этом рассказывать, пока только ведётся обсуждение между Огаем и Фукудзавой, но в твоём бесноватом видят большой военный потенциал. — О чём ты? — Мори-сан тот ещё стратег, во время суда он убедился, что демон не только безопасен для людей, но и может быть полноценной боевой единицей, в теории. Поэтому сейчас они думают, как бы повысить эффективность атак демона. — Большинство столпов ведь всё ещё не доверяют Ацуши. — Поэтому мне и нельзя говорить об этом. Твою ручную нечисть признаёт только Главный, Огай и Кенджи. Последний это делает только потому, что ему в целом плевать, на уме ведь одни забавы. — А вы? — Я всё ещё считаю это плохой идеей. В его словах есть смысл. Организация решила довериться, чтобы получить оружие для убийства демонов. Я понимаю, что именно это они и видят в Ацуши — «оружие». Живой меч или щит. С другой стороны, это лучше, чем если бы моего демона просто выбросили на солнце. Поэтому такой расклад не самый худший. — Спасибо, что рассказали, — и уверен, Накаджима вас тоже услышал. — Посчитал, что это будет полезно, — он надел свой головной убор и встал со стула, — Если будут ещё новости, то дам знать. А пока что, лежи и поправляйся. В комнату вошёл какуши с подносом еды. Чуя кратко кивнул нам обоим и удалился, чтобы не мешать моему обеду. Кормят тут сносно. Я больше привык к домашней готовке деревенских или жирным закускам гостиничных дворов. Эта стряпня кажется вязкой, словно переваренной десять раз. Рисовая каша, чай, нарезка овощей и ломтик красной рыбы — довольно скромно. Только горячий напиток мне показался слишком уж сладким. Как будто просто пью воду с сахаром. С голоду я всё же съел всё на подносе и впал обратно в сон. Силы мои всё ещё в процессе восстановления. (От лица Ацуши) Дырок в старой переноске много, придётся искать новую. Я конечно могу просто полежать под кроватью до конца дня, но как дальше жить-то? Надо будет выпросить у Накахары-сана не только личные извинения, но и новую корзину! Хорошо хоть он предупредил о том, что на меня уже строят планы. А то плохие новости имеют особенность становиться ещё более неприятными, если были сообщены внезапно. Если бы меня запрягли работать неожиданно, желания это делать было бы мало. Слышу, Рю заснул. Пусть отдыхает, мне даже легче от этого. Акутагава в безопасности, рядом врачи, еда, тепло. Досталось ему, конечно, не слабо, в чём я себя и виню. В тот момент тело замерло, и только когда демон переключился полностью на Рю, меня словно отпустили на минутку. Повезло, успел вытащить его из-под смертельного удара, но если бы я был рядом изначально, он бы не лежал весь в бинтах и ожогах. Примерно на втором часу сна Рюноске, меня с корзиной резко дёргают и вытаскивают из-под кровати, куда-то несут. Судя по звукам пыхтения — какуши. Несёт, закрывая дырки руками и тряпками. Бережёт, молодец. Крышку корзины открывают, свет не сжигает и не щиплет, значит, могу выходить. Меня притащили в додзё. Не тот, в котором проходил суд, другой какой-то, следов запаха столпов тут нет. Только один стоит в стороне, Накахара-сан здесь, какая «неожиданность». — Думаю, ты слышал наш с Рюноске разговор. Понимаешь, зачем ты здесь. Я глянул на свою переноску, которую уже уволокли. — И давайте-ка я угадаю… Вас назначили моим наставником? Его лицо сморщилось, как будто ему на ногу наступили. — Наставник — это тот, у кого есть верные ученики, хотя бы один. Тебя я таковым назвать не могу, язык не поворачивается. — Что ж, взаимно, вы тоже не вызываете у меня особых симпатий, — говорю это с наигранной доброжелательностью, чтобы позлить. Ибо мой бок всё ещё помнит холод его клинка. Он нахмурился сильнее, я верно кольнул его эго. — На язык все вы остряки. Бери меч, пришло время отбить твою хамоватую морду. Мне выдали бамбуковый синай* для тренировки, но я лучше буду называть это палкой. Иными словами я не могу описать эту штуку. Разумеется, простота меча сделана для того, чтобы я не зарезал столпа. И как я уже понял, мне в дальнейшем выдадут полноценный ничирин, чтобы я тоже мог отрубать демонам головы и наносить им больше урона. А чтобы хорошо справляться с мечом, нужно сначала научиться. — Сначала буду действовать медленно, — Чуя встал в стойку, взяв крепко синай перед собой, вставив правую ногу перед собой, — Защищайся. Я не успел повторить его позу, так как противник сразу ринулся вперёд. Мне удалось остановить его удар, вставив на защиту палку. Накахара довольно сильный, даже с демонической силой я чувствую угрозу. В глаза стараюсь не смотреть, боюсь, что если отвлекусь от меча, то не услежу за его действиями. Он отстраняется и снова бьёт. От тяжести его рук приходится сделать шаг назад. А рыжий не останавливается, всё наступает и наступает. И делает он это довольно быстро, тяжело порой отбить. Пару раз мне прилетело по руке и голове. Я же говорил, что бьёт столп сильно? Был бы человеком — остались бы синяки! Он пытается научить меня защаться, но в итоге я усвоил, как правильно отступать, чтобы уйти от удара и не забиться случайно в угол зала. — Ты не можешь принять нормально удар, не убегай от драки, — грубо приказал старший. — Тебе легко говорить, ты машешь, как бешенный. Он набрал больше воздуха в лёгкие. Знаю я этот сигнал — набирает сил для своего стиля. Последующие атаки будут с применением дыхания пламени, а значит, придётся сконцентрироваться сильнее. Меня отнесло от одного удара на метр, сила старшего резко увеличилась. Радует только, что у него тоже деревяшка — не убьёт меня. И так отбивая и отскакивая от его нападок, не заметил, как упёрся спиной в стену. — Ладно, меняем тактику, — его кисти расслабились, пальцы прокрутили в руках меч, — Теперь ты попробуй ранить меня. Новая роль? Теперь не защищаюсь, а атакую? Отлично, хотя бы не придётся получать подзатыльники. Я снова ошибся, потому что в роли наступления всё шло ещё хуже. Накахара даже не пытался ударить, но раз за разом он умудрялся сбить меня с ног, выбить палку из рук, или просто направить на меня такую отдачу при ударе, что кости звенели. Говоря кратко, из меня вынесли всё, что можно было вынести. Так прошло пару часов, в течении которых Чуя иногда прерывался на отдых, а после возвращался к работе. Не брезгал и вина отхлебнуть немного между делом. Я в такие моменты имел редкую возможность прилечь на пол и залечить все свои ссадины. Мы закончили только поздним вечером, о чём нам сообщил какуши. — Для первого раза пойдёт, — Чуя убрал синай на полку и направился на выход из додзё, — Завтра повторим. — А будет что-то вроде критики? Указания на мои недостатки? — говорю лёжа на татами с медленно ноющей рукой. — Могу сказать лишь то, что ты не умеешь распределять силу, поэтому тебя постоянно шатает, ты не можешь ни принять удар, ни нанести. Невольно из меня вышел вздох отчаяния. Как мне вообще эту силу контролировать, если я всю жизнь дрался только своими когтями. Есть большая разница, между орудование клином и боем кулаками (лапами тигра, в моём случае). Эта палка не ощущается мной как продолжение собственной руки, скорее как рудимент. И как в ней что-то там распределять, если я буквально не чувствую оружие? Рюноске много тренировался водному дыханию, а мне даже база даётся с большим трудом. — Доброй ночи, — я сказал это вслед уходящему силуэту мучителя. Он обернулся на меня, и со вздохом ответил: — Доброй. На улице уже стемнело, поэтому я смог спокойно покинуть помещение. Переноску, кстати, новую не дали. В чём мне завтра прятаться? Не по шкафам же с документами и медикаментами? Ночной сад выглядит довольно умиротворённо. Накахара ушёл в жилой корпус, что стоял неподалёку, в нём горел свет. Некоторые какуши утомились и присели отдохнуть в саду, а ночная смена напротив, активизировалась и начала работать. Этот муравейник готовится спать, только самые ответственные отправляются на очередное задание. В больничном крыле довольно темно и тихо. Чувствую запах еды, похоже, раздали ужин. Акутагава сидел на койке, медленно жуя свой рис. В комнате темно, только свет настольной лампы источал мягкий золотой свет. Я тихо зашёл и сел рядом на кровать. — Как прошла тренировка? — он спросил тихо, голос звучал хриплым. — Неплохо. — Столп тебя ранил? — Нет, всё прошло хорошо. Он ожидал, что я продолжу говорить, как обычно делаю, но комочек вины снова начинает дёргать мои мысли. — Как ты? — Накахара-сан задавал утром такой-же вопрос. Мой ответ не изменился. Он опустил взгляд на тарелку, продолжая есть эту стряпню. Я снова чувствую себя виноватым. За то, какой Рю сейчас — больной, мало подвижный. Глупость, да? Откуда мне знать, как суждено было закончиться схватке, если бы я не струсил? Знаю точно, что если бы вернулся в тот момент времени, исправился бы. — Прости, что бросил тебя в золотой роще. Ещё и заставил поволноваться на суде. В его глазах я не видел осуждения, раздражения. Но запах обиды всё же витал в воздухе, ненавязчиво напоминая о себе присутствием. — Всё хорошо, ведь я жив. Только что будет с другими Лунами? У меня голова упала на грудь, как только он упомянул их. — Послушай, — его голос звучал мягко, — Я понимаю, что тебе страшно. Достоевский отнял у тебя достаточно, чтобы начать бояться его и дюжину… — Дай угадаю, — я перебил его, — «Но нужно взглянуть страху в лицо», да? Он усмехнулся моему сарказму. — Боюсь, теперь ты должен это сделать. Ты ведь не хочешь, чтобы меня сожрали? — он отвечает той же интонацией. — О да, ты уже понял, что я не могу позволить тебе умереть, поэтому последую за тобой в любую дыру, — не хочу я никуда идти, и не хочу, чтоб шёл ты, Рю, но тебя переубедить будет той ещё морокой, — Почему ты так рвёшься в драку? Хочешь добраться до самого Достоевского? — Да. — Из мести? Долга? Почему ты готов пожертвовать своей жизнью? Он замолчал на секунду, смотря в глаза. Лицо было серьёзным, и голос уже звучал твёрдо, без заигрываний. — Гин. Одно слово, что перекрыло все мои дальнейшие вопросы. Конечно, когда у тебя всё-таки что-то остаётся от семьи, ты начинаешь защищать это отчаянней. — Ты слышал слова Мори и Ёсано? — он наклонился ближе, говоря тише, — Она работает над сывороткой, что избавляет от клеток Достоевского. Это значит, что препарат будет возвращать демонам людской образ. Но для этого нужны образцы крови Лун. Я сам узнал несколько подробностей от какуши. Если мы поможем исследованиям продвинуться, Фёдор будет повержен, а ты сможешь снова стать человеком. Он звучит так самоуверенно, будто звание Лун ничто для него не значит. — Так ты решил… — у меня не хватает слов, чтобы поругать его, — Дать мне дополнительную мотивацию? — Подумал, так у тебя будет больше причин бороться со своими опасениями. — Хитрец, блин, — у меня сердце сжалось, вспоминая ярко фиолетовые глаза Фёдора в ночи. Он отложил поднос с едой на столик, пыхтя от болящих ран под слоем бинтов. — Прости. Если ты не хочешь идти со мной, то можешь договориться с Накахарой… — Дурак, ты же знаешь, что я тебя одного никуда не пущу! — у меня от воспоминаний начинает болеть голова, а горло сдавливается от ужаса, — Я пойду с тобой, помогу перебить всех этих тварей. Я обещаю, что не сбегу. Потому что единственная, действительно сильная моя мотивация драться — это ты. Лютый страх будет оковывать меня ещё очень долго. Но я знаю, что если позволю демонам навредить тебе — буду винить себя. Сыворотка доктора Ёсано действительно хороший аргумент, Рю прав. Я бы многое отдал, чтобы стать таким, как все люди, поэтому то мой истребитель и упомнял её. Но гораздо более важной целью для меня остаётся лишь твоя жизнь. Он мягко докоснулся до моих рук и сжал ладонь. Запаха обиды не было, только искренняя благодарность и сочувствие. Хочется плакать, то ли от грядущих испытаний, то ли от искренности момента. Я хотел обнять, но Акутагава мягко оттолкнул, сказав, что кожу щипет от каждого движения и прикосновения. Когда раны затянуться, я сожму тебя крепко-крепко, чтобы выразить всё своё волнение. Я всё-таки вернулся к теме тренировки. Рассказал Рю об Накахаре, пожаловался на порчу и кражу переноски, поделился мыслью, что тоже скоро смогу убивать демонов. И пришлось ещё долго убеждать, что меня действительно больше никто не протыкал мечом, иначе Акутагава бы врезал столпу пламени, когда поправится. Кстати, переноску мне всё-таки новую принесли, мы даже удивились. Лёгкая, бамбуковая, обшитая плотной тканью изнутри, почти как моя старая. На дне мы нашли немного фруктов: персиков и яблок. Гостинец Рю с улыбкой принял, оставил остальные плоды на столике. — Думаю, можно расценить это как очередное извинение от Чуи, — я повертел перед собой подарок, оценивая материал. Мы ещё недолго поболтали с Рю о нём, со временем его начала одолевать сонливость. Так что я уложил своего истребителя спать и, поцеловав на ночь, залез в свою новенькую корзинку. Утром меня снова потащили в додзё, снова боль, тренировки, и уже менее негативно настроенный Накахара. И так было каждый день. Чуть только солнце уверено восходило на голубое небо, меня вырвали и несли. Чуя начал привыкать ко мне. Он не видит во мне человека, потому не позволяет себе излишней вежливости. Однако, сейчас он словно начинает задумываться. Перестал говорить высокомерно, напротив, речь указывала на более равный себе самому уровень. Стал как-то более расслаблен, не видя во мне угрозы. — Бесноватый, не отвлекайся! — он помахал рукой, чтобы привлечь внимание. — Я задумался. Почему сливы и персики такие разные, хотя по форме такие похожие? Мой глупый вопрос показался ему весьма серьёзным. Он задумчиво нахмурился брови отвёл взгляд в сторону. — Да чёрт их знает. Может, они как «сводные родственники» в мире растений? Я тянул время, но он искренне задумался над моими словами. Это забавно, но это показывает, что он сам то не против при мне отвлечься. На счёт самих тренировок — это мрак. У меня не получается! Я падаю на татами, роняю меч, получаю постоянно по лбу, даже если дерусь в роли атаки. Чуя не ругает меня, хотя уже даже он не понимает, как мне помочь. Долго мы так возились, за это время Акутагава активно шёл на поправку, что и радовало меня. В один день на нашу тренировку явился третий человек. Сам Мори Огай! Звучит важно, только мне это имя не внушает страха, как должно. Он пришёл, потому что Чуя доложил о наших проблемах. И задача столпа воды — смотря со стороны понять, как всё-таки увеличить мою эффективность в бою. Он сел у стены, как тень притаился. Мы начали как обычно, Накахара-сан даже не отвлекался от работы. Шаг вперёд, назад, и моя палка звонко треснула. Такого ещё не случалось, но даже удивительно, как долго эта деревяшка послужила мне. — Вот чёрт, — Чуя направился к полке за новым мечом, — Говорил же, распределяй силу равномерно. — Извините… Он взял новый синай и кинул мне. Палка была точно такой же, как и предыдущая. — Давай заново, — столп пламени вернулся на место, чтобы продолжить занятие. Огай встал на ноги и привлёк в себе внимание, сухо кашлянув в кулак. — Напомни своё имя, демон. Его голос был ровным и рассудительным. Лицо выражало неприкрытый интерес, от чего становиться неловко. — Ацуши. Он взял у меня меч и передал Чуе, что стоял неподалёку и наблюдал за нами. — Ацуши-кун, чем ты обычно дрался, когда работал с Акутагавой? Не знаю почему, но этот человек производит впечатление отдалённого, но достаточно разумного человека. Как бы то ни было, я без лишний слов призываю искусство демонической крови, рука трансформируется в родную тигриную лапу с толстой шкурой, стальные когти блеснули от света ламп. Мори без страха пощупал звериную конечность, словно проводя осмотр. — Теперь попробуй драться этим, а не мечом. Он говорил так, словно просил проверить свою гипотезу. Мне немного страшно использовать когти в тренировке потому, что это гораздо опаснее для Чуи. — Раз мы повышаем ставки, — рыжий отбросил деревяшку в сторону и взял железный, настоящий меч. Ощущение качественной катаны в руках явно повеселило его. Он ловко прокрутил клинок в руках и направил лезвие на меня, — Лучше я возьму это. Старый сломался бы. Огай, как судья, щёлкнул пальцем, обозначая сигнал для начала, и отошёл, давая бойцам пространство. Мы не решали, практиковать защиту или нападение, поэтому я просто поставил себе условие, что продиктовал мне Чуя ещё в первый день тренировок — попробовать ранить. Шкура достаточно твёрдая, чтобы выдержать урон. Когтями не удаётся задеть соперника — слишком хорошо уворачивается. Однако, мне так гораздо лучше. Чуя даже напрягся, ему приходится прилагать больше усилий, чтобы быть невредимым. Лязг метала об когти сыпется по залу, и сама тренировка идёт быстрее, увереннее. Всё стало сложнее, когда Чуя начал набирать воздух. Призрачное пламя распространилось по телу, давая больше сил и скорости. И в симбиозе с образом огня Накахара начал наступать. Тут моя броня начала хрустеть, покрываясь мелкими трещинами. Чем дальше мы шли, тем меньше парень сдерживался. Он всё давил и давил, приходилось перейти в режим защиты, и медленно-медленно отступать. Мы остановились только тогда, когда его клинику удалось пробить шкуру, порезать левую руку по самую кость, разделав мясо ровной линией. — Вот чёрт, — он поспешил вынуть катану, — Извини. Ого, уже может лично извиняться? Неплохо. Больно конечно, по руке прошлись судороги. Быстро залечиваю, чтобы не мучиться. Хорошо, что Рю этого не видел, не удержался бы, чтобы вдарить в ответ. — Я в порядке. Мори улыбается в кулак, чтобы скрыть очевидное довольство (такого слова нет, но оно очень хорошо ему подходит). — На сегодня, пожалуй, всё, — он кланяется Накахаре на прощание, и тот делает тоже самое, — А теперь позвольте мне украсть вашего демона. Он щёлкнул пальцами, и его подчинённый какуши принёс мою переноску. Старший жестом указал на неё, приказываю залезать. Ослушаться я его не могу, поэтому кратко киваю Чуе на прощание и сажусь в корзину. Так как мы закончили рано, ещё стояло солнце. Меня быстро перенесли в другое помещение. И явно не в больничное крыло к Рю! Запах пороха, дерева и краски дал мне понять, что мы в мастерской. — Будьте любезны, закройте плотно шторы, — раздался приятный голос Огая. — Чего?! Вы принесли этого зверя ко мне? — ответил немного скрипучий, высокий тембр. — Вы же знаете, я ничего не делаю, не обдумав. Закрывайте или позвольте это сделать мне. Слышатся шаги, которые намерено делают тяжёлыми, с топотом. Окно закрывают, а меня тут же выбрасывают наружу. Мы в мастерской столпа лимона. Это место — олицетворение творческого беспорядка. На люстре висели верёвки с гирями на концах. По шкафам разбросаны чертежи, бруски материалов, разные камни, банки с мелкими деталями. Рабочий стол имел небольшую чистую площадь, где мастер и трудился. А остальная представляла из себя всю туже свалку всего со всем. — Вы с кузнецами на «ты». И поможете мне с чертежом заказа. Мотоджиро скучающе навалился на стол и демонстративно зевнул. — Я заплачу вам. Для всех материалов нужны деньги, потому то Каджи и подсуетился. — Ха-ха, вы умеете уговаривать! Так, вы хотите, чтобы кузнецы сделали что-то на заказ? Отлично-отлично! Я сделаю для вас чертёж и пошлю его нашим пламенным коллегам. — Нужно сюко**. И на довольно большую руку. Мори снова спросил об искусстве крови. Я показал мастеру тигриную лапу, тот надел толстую перчатку для безопасности, и пощупал её, прикидывая обхват. — Может, лучше сделать сюко на человеческую руку? Чтобы он мог драться и в людском виде, и в демоническом? — Как демону, ему всё же будет привычнее использовать искусство. К тому же, ударяя лапой, он мог бы наносить двойные порезы: обычные физические, и с помощью ничирин для более вредоносного эффекта. Мотодзиро небрежно бросил лапу и начал рыться в поисках чистой бумаги и сантиметровой ленты, какую используют портные для снятия мерок. Потом столп быстро, с лёгкостью профессионала нанёс набросок, расчертил, начал измерять обхват ладоней, прикидывать длину самих когтей. Ждал Огай не долго, через пол часа подробный рисунок можно было отправлять для изготовления. Каджи обмотал свою работу лентой и отдал ворону-почтальону. — Та-дам! — протянул Мотоджиро. — Благодарю вас, — Мори кинул на рабочий стол мешочек денег, — Но о моей просьбе никому ни слова. — Мой рот закрыт на замок! Следующим приказом было доставить меня в палату к Рю. Всё, на сегодня тренировка окончена, слава всем Богам! Вечером нас также никто не донимал, мы с Рю отдыхали в палате за ужином. Утром меня тоже никто не забрал, мы были, очевидно, рады. Видимо, изготовление оружия довольно долгий процесс. Целый день я не покидал палату. Акутагава даже раздобыл книжек, чтобы развлечься. Но счастье кончилось на следующий день. Меня потащили во всё тот же додзё, где меня уже ждали Чуя и Мори, со свёртком ткани в руках.