Проклятый спутник

Наконец-то пришло моё новое оружие! Очень хочу на него посмотреть. Ткань разворачивают, по потолку пробежала стая солнечных зайчиков, длинное лезвие сюко ласково блеснуло от света ламп. Металл имел обычный серый цвет, как у простой катаны. Но даже взяв оружие в руки, цвет не изменился. Это точно легендарный клинок ничирин, меняющий цвет? Чуя с этого только хмыкнул. — Не дорос ты ещё, чтоб свой цвет иметь малыш. Мори только тактично прикрыл улыбку рукой. Спасибо им обоим за «поддержку», но сейчас мне всё также хочется испробовать эти штуки в деле. На тигриной лапе сюко сидит идеально, как перчатка. Должен и резать так же хорошо, как и смотреться на мне. Для пробы взяли плотный соломенный сноп*, его быстро прикатили сюда санитары. Я подхожу ближе, замахиваюсь, и со звуком смачного хруста сношу половину столба. Чуя восхищённо присвистнул. — Хорошо режут, — он вынул свой меч из ножен, — Давай-ка проверим и тебя в действии. Как скажешь, господин Огнемёт. Я сжимаю кулаки крепче, аж шерсть дыбом встаёт. Драка идёт гладко, два шага вперёд, один назад. Его меч гремит, как монетки в бутылке. Отдача от удара проходит равномерно по рукам и туловищу, от чего меня уже не отбрасывает. Всё стало стремительно меняться, когда Накахара прибегнул к дыханию пламени. Вот тут уже становится страшно. В такой момент уровень сложности повышается раз в десять. И это быстрое пламя доводит меня до самой стенки. Но сейчас мне что-то не хочется заканчивать. Рю уже вот-вот на ноги встанет, а я ещё ни разу не выиграл! Прыжок, высоко, отталкиваюсь от стены и приземляюсь за Чуей. Отлично, теперь я больше не зажат! С пол оборота замахиваюсь когтями, парню удаётся отбить, но рефлексы неожиданно для меня, дёрнулись, второй удар пришёл очень быстро. Чуя не успевает выставить блок и его предплечье рассекают лезвия сюко. Я испугался, что поранил человека. Оружие выпало из моих рук на пол, конечности приняли человеческий вид. — Ой, прости, — стараюсь загладить вину. Он сжал больное место, но его лицо ничуть не сморщилось от боли. — Хорошая работа. Какуши подбежали с тряпками и средствами обработки. Мори лишь задумчиво промычал: — Нужно заказать и деревянный вариант… После чего незаметно удалился. Тренировку на этом решили закончить, мол, я хорошо себя показал, можно и отдохнуть. Да и у Чуи, похоже, сегодня ещё были дела. Так что мы попрощались, меня посадили в переноску и принесли в палату к Рю. Здесь уже всё завешано шторами, поэтому я могу спокойно выбраться и похвастаться новыми сюко. Одну я положил на кровать, вторую надел и немного помахал ей, разрезая воздух. — Чудные штуки, не правда ли? Рюноске не выражал это словами, но было видно, что он тоже ими любовался. Он аккуратно взял в руки отложенную часть. Металл сразу стал чёрным, с синей полоской лезвия. — Ого. А у меня они цвет не меняют, — я отдал ему вторую часть, чтобы обе были окрашены, — Держи-ка. Красота. Теперь у меня блестящие цветные коготки. Я отложил железки подальше, и вернулся к койке. Ожоги Рю уже заживали, поэтому прикосновения уже не были столь болезненны для него, однако назначать какие-либо тренировки Ёсано-сан не спешила. Я пристроился рядом с книжкой. А что ещё делать? Должно быть, для Акутагавы эти дни тянулись ужасно долго, только под вечер нам удавалось нормально провести время вместе. Я пропадаю целыми днями в додзё, Чуя с последнего раза не навещал Рю. Несмотря на то, что в меня регулярно тычут лезвиями, мне тут даже нравится. Да, ко мне, в лучшем случае, относятся как к живой игрушке, но чужое мнение меня уже последние лет сто не волнует. Однако я чувствую силу всеобщего правила: «демона не трогать». Никто не пытается напасть, подставить, дразнить кровью, нет. Я просто продолжаю высасывать соки из своего истребителя и наслаждаться местными садами. Да, Чуя бьёт больно, но даже он уже не хочет вредить мне. Вечером мы продолжали как обычно разговаривать обо всяком. Историй у меня очень много, так что Рю просто сидел рядом и кушал персики. Чем дольше живёшь, тем больше можешь рассказать, вот и повествую о всём, что в голову постучится и зайдёт. На часах большая стрелка медленно заходила за полночь. В казармах часть бойцов уже ушла на охоту, а дневная смена уже спала, таковы правила. В больничном корпусе все мелкие санитары тоже ушли к себе, оставались лишь те несчастные, которые отбывали своё дежурство (оставались на своих местах и следили за больными, на случай, если их состояние ухудшится). Их было довольно мало, мимо них можно было проскочить. Я подумал, что раз моего истребителя явно не преследовал сон, то можно было бы немного прогуляться. Это против правил, но а вдруг нас не поймают? Врать мы оба мастера, а почему бы ещё не поучиться грамотно и бесшумно отдыхать от ограничений армейско-больничных уставов? Рю уже заметил мой азарт, я предложил ему это. — Уверен, что «сторожи» не заметят? — он не трусил пойти, скорее просто проявлял предосторожность. — Ты же знаешь, если что — я сразу замечу приближение. На его умиротворённом до этого момента лице мелькнула ехидная улыбка. — Будь внимателен. Он сел на край кровати, я накинул на его плечи халат, чтоб не замёрз. Тушим свет, я выглянул в коридор, дежурного не было видно, но не хотелось рисковать и выходить из комнаты. Дверь закрыли плотнее, решено было идти через окно — оно большое и сразу вело наружу. Иду первый, меня-то за покидание стен палаты ругать не будут. Внутренний дворик был пустоват, тут сушились вещи, росло не так уж много деревьев и кустов. Деревянный забор ограждал территорию. Тут так прохладно, свежий ветер резко вдарил по лицу, щипая нос и щёки. Темно, свет фонаря у входа даёт слабый пучок видимости. А звёзды горят, в дуэте с месяцем — белые огоньки неба. Трава холодная, как сырая земля, чуть влажная. — Аккуратно, — шепчу своему охотнику, что уже лезет через окно. Не дожидаясь, когда он ступит ногой на землю, подхватываю и беру на руки, держа перед собой. Он поморщился, одной рукой сжал мой ворот кимоно. — Почему ты так не любишь сидеть на руках? Он похож на вредного кота, слишком гордого, чтобы быть ласковым с человеком. — Боюсь, что уронят, — он сказал это тихо, отведя взгляд. — Уже было такое? — Да, когда был мелким, Дазай нёс меня, споткнулся о что-то. Я выпал и отбил себе задницу. Из меня невольно вырвался смешок. Но чтобы успокоить Рю, нужно немного подождать, сдобрить его парой ласковых поцелуев в макушку, лобик. И мой истребитель постепенно начал расслабляться, ноги уже не так напряжённо поджимались, руки ослаблено легли на живот, голова упала ко мне на плечо. — Честно говоря, для меня ты кажешься таким лёгким, как мешочек листьев. Спасибо демонической силе, для меня правда не тяжело носит на руках вес взрослого человека. — Только неси аккуратно. Не мешок держишь. Ещё один поцелуй, в висок, для передачи спокойствия. Тут тихо, темно, безлюдно, лишь двое. Всё хорошо, ничто не угрожает. Я держу самое ценное, что я сейчас имею, а он только хмурит бровки. Такой тёплый и мягкий, хотя бинты ощущаются контрастно грубо. Носом уткнулся в плечо, зажмурился, ресницы дрожат. — Держись крепче, — шепчу с улыбкой. Чуть присаживаюсь и прыгаю высоко-высоко, прямо на кусочек крыши. Рю поджал ноги, охватил руками шею, вжался крепко. Поднимаюсь выше на самую высокую точку. Благодаря подушечкам лап, бегу, не издавая звуков. Здесь наверху ветер злее, но сдувать меня с места не собирается. — Можешь расслабиться. Акутагава медленно ослабил хватку на шее, оглядываясь, постепенно полностью переключаясь на вид вокруг. Видна территория за поместьем, там маленькие садики, домики других столпов, корпус какуши, и кучу других коробочек, какими они все казались сверху. Деревья пучками обходили штаб, рассыпаясь шелестом при каждом визите ветра. Фонари выставлены вдоль главной дорожки, немного света было и от корпусов, такого оранжево-жёлтого. Старый смятый слой снега потрёпанным ковром лежал то тут, то там. — Куда бы нам пойти? — территория большая, а мест где нас бы не поймали мало. — Хочу на продуктовый склад, — шепнул Рю. — Кушать хочешь? — Тут кормят скудно. По вечерам нас иногда кормят неплохим моти**. Хочу посмотреть, нет ли у них ещё. — А ты тот ещё хитрец. Вдруг кому-то не хватит? — От потери парочки булочек, никто из-за голода не умрёт Не могу я отказать этому очаровательному человеку. Судя по запаху, место хранения провизии прямо по курсу. Есть охрана, вижу, проходят мимо склада иногда. Когда сонный какуши отдаляется, я могу приблизиться. Держу Рю крепче, тот уже инстинктивно хвастается за шею, и прыгаю, перелётая ограду поместья бабочки. Из-за кучи снега вышло шумнее, чем я думал. Но дозор не успеет меня заметить, уже убегаю с прежнего места, прячась за углом корпуса. Когда на дороге стало чисто, я опустил Рю на землю и мы вместе подошли в маленькому сарайчику из тёмного дерева. Высокая дверь была закрыта, как и мутные от пыли окошка. Я обошёл домик вокруг, заметил маленькое, кругленькое оконце почти у самой крыши, оно было не заперто. — Жди меня у входа, — прошу Акутагаву, и тот молча кивает. В форме кота забраться через ту маленькую дырочку не составило труда. Внутри тут тепло, сухо, кучу ящиков, полок с банками, мешки риса. Пыли на полу тут достаточно, чтобы сделать из неё второй такой сарай. Слышу приближение какуши, поэтому быстро открываю дверь (она была запрета на защёлку) и живо затаскиваю Рю к себе. Мы закрылись и притихли. Секунда, две, и тишина. — Тебе повезло, у них и впрямь есть ещё немного моти, — говорю после того, как всё затихло. — Поможешь достать? — Дорогой, я помогаю тебе с этим с тех пор как сошёл с крыши поместья. Он улыбнулся, слабо как обычно, но всё-таки чуть смущённо. Искать в какой именно коробке или ящике лежат моти будет не так просто. Столько запахов, что нос не знает за какой зацепиться. И шуметь, и что-то с грохотом двигать нельзя, прибегут ведь. Однако, много вещей всё же не пришлось перебирать, нашли пирожные в ящиках, что лежали сверху, наверное потому что их недавно доставали. Вот они, розовые, красивые, нежно завёрнутые в ткань и рисовую бумагу. Рю сразу взял парочку. Пока он медленно ел, наслаждаясь мягким вкусом этой штуки, я клал всё на место. Надеюсь особой шумихи не будет, если кто-то заметит следы нашего присутствия. Обратно приходилось идти ещё тише, прячась за фасадами, укрываясь от взгляда сонных какуши. Но пробирались мы также, как пришли. Когда мы подкрались к поместью, снова подхватываю истребителя на руки и перепрыгиваю ограду. — Если завтра заметят, что кто-то был там, кого-то явно уволят. — Не убьют ведь, — пожал плечами Рю, доедая второй моти, — Спасибо. Я доношу его до окна нашей палаты, и мы также незаметно возвращаемся внутрь. Скрипучая кровать конечно выдаёт движение, но дверь в комнату закрыта, внимание это не должно привлечь. Рю снимает халат, я откладываю его в сторону на полочку. Он садится на кровать, накрывая ноги одеялом. Здесь теплее, чем на улице, но мой истребитель всё равно наровит зарыться под слой одеяла, как в норку. — Спокойной ночи, — сажусь рядом, чёртова койка кряхтит. Акутагава не торопиться ложиться, хотя всё в нём выдаёт усталость. Он медленно кладёт обе руки мне на щёки, холодные, но не ледяные. И целует сонно, не спеша, без языка, просто и расслабленно. Душа сначала вздрагивает от лёгкой тряски чувств, затем расплавляется, как шоколад в тепле. Он не стал затягивать, отстранился, немного провёл рукой по волосам. — Люблю тебя, — тихо сказал Рю. В ответ я приложил его руку к губам, и нежно положил их на одеяло. Пора спать, Акутагава ложиться поудобнее, закутавшись в одеяло. Знаю, уснёт он быстро, но захотелось посидеть рядом и перебирать пряди волос, гладить по голове, знаю, как ему нравится. Он расслаблено вздыхает при прикосновении к веску, ушам. Спи, солнце, завтра новый день. Ночь была тихой, не считая воя ветра с улицы. Никто не заметил наше отсутствие, все спали, даже дежурный на посте. Вот и славно, я тоже могу пойти подремать. (От лица Рюноске) Утро началось с горького чая (видимо для разнообразия они решили заменить очень сладкий напиток, на противоположный), овощного салата и мягкого омлета с рисом. Это лучше, чем обычно, пойдёт. Хоть солнце и било лучами во все окна, вчерашний ночной ветер не утих, из-за чего по корпусу бегал шустрый сквозняк. Дверь в комнату со стуком открыла сама госпожа Ёсано со списком имён в руках. Он выглядела по-обыденно у свежей, какой я часто мог её наблюдать. Она же не взглянула на меня, лишь уточнила имя, фамилию, согласно со списком. — Надевай форму, жду тебя через пять минут в моём додзё. Я не знал, что при поместье есть ещё и тренировочный зал, понятия не имел, где он. Но столп только кинула мне комплект одежды на койку и закрыла за собой дверь. На самом деле, мне правда пора уже возвращаться в строй. Раны покрылись твёрдой коркой, затягивались. Дверь снова резко открылась, снова Акико, только на сей раз она уже подняла голову и посмотрела на меня, словно вспомнила что-то, что забыла сказать. — Твой ничирин уже принесли. Забери его у дежурного. — Хорошо. И она снова ушла. Не теряя отданных мне пяти минут, начал собираться, форма была крайне простой: кимоно, да хакама серых оттенков. Дежурного я знал, где найти. Сидел на диванчике, с утра пил чай. Увидев меня, он замешкался, начал вертеть головой по сторонам, словно забыл, куда дел вещь. Найдя её у спинки дивана, он дал мне в руки мою новую катану, бережно замотанную в ткань. Я отнёс её к себе, развернул, ножны были чёрные, гладкие, с толстой рукоятью и круглой гардой. Доставать лезвие не торопился, хочу показать его Ацуши. Точно, где это несчастное додзё? Но с этим я долго не провозился, какуши провели меня советами по коридорам и наконец я открыл дверь в тренировочный зал. Я был не единственным, тут уже занимались другие истребители, они обернулись ко мне, когда дверь с хлопком закрылась за мной. От лишнего внимания стало неуютно, благо, оно быстро и ушло. Тут было просторно, стояло несколько матов для растяжки мышц, в углу лежало несколько мячей, в противоположной стене была открытая дверь, ведущая на улицу, там тоже была территория для тренировки. Ко мне подбежало двое ребят, возраста десяти лет. Девочка, в форме истребителя с длинной юбкой в пол. У неё были пышные светлые волосы, которые она заплела в тугую косу. Второй был странноват, носил простое чёрное кимоно в пол, часть его головы была светлой, другая тёмной. — Ха-ха! — мальчик остановился передо мной и подзывал жестом свою подругу, — Смотри, Элис, ещё одного привели! — Эй ты! — она обратилась ко мне, — Кто таков? Я назвал ей своё имя, от чего её самоуверенный и нахальный тон сошёл на «нет». — Тот самый? — пацан хоть и не разделял удивления подруги, но всё же интерес имел. — Это так важно? — я откровенно не понимал, почему они так поражены. — Конечно же! — девочка обошла вокруг меня, даже выглянула из додзё в коридор, — А где ваш ручной демон? — Он не со мной. — А его можно будет увидеть? А он милый? А погладить можно? — Это же не щенок… Поток её вопросов прервал мальчик. — Зовите меня Кью, а это, — он указал на собеседницу, — Элис. — Просто Элис?! — возмутилась та, — Я Элис, верная цугуко*** господина Огая, будущий столп воды! Я правильно услышал? Глубоко вздохнув, понял, что Мори, потеряв одного воспитанника, нашёл себе нового. Мне должно быть всё равно, с Дазай-саном пути разошлись. Меня всё равно волнует это. Как бы отреагировал бывший наставник, узнав, что его дорогой мастер нашёл ему замену? А как разошлись в своё время они? Почему Мори вернулся на пост столпа? Только ли чтоб заиметь «достойного» наследника? Знает ли о Дазае Элис? Даже если нет, хорошо ли ей живётся с таким учителем? Я, Осаму, Мори, Элис — связаны, пусть и не как семья, но как ученики и наставники. Наверное, задать все вопросы напрямую Огаю я не осмелюсь, но может, Чуя что-то подскажет? — А сейчас, — Кью указал прямо перед нами, — Пятьдесят кругов по залу, бегом марш! И девочка толкает в спину, заодно и выводя меня из моих размышлений. Детишки жили здесь. Кью был сыном одного из какуши, поэтому тоже служил на благо организации. А за Элис Мори в данный момент не может приглядеть, поэтому было решено дать ей хоть какую-то работу. Но оба были тренерами при поместье бабочки. Уделяли они внимание упражнениям на скорость, реакцию, гибкость и выносливость. С первым аспектом были проблемы, как обычно, бегаю я медленнее всех, так же в следствии страдает второй пункт. Мышцы просто не поспевают. Если говорить детальней, выносливость у меня достаточно хорошая, поэтому обычный лёгкий бег и приседания не вызывают проблем. Гибкость довольно средняя, пришлось сначала попотеть самому, а потом пришли те двое и перемяли меня в тесто. Бег на скорость мы тренировали вместе с остальными людьми в комнате, благо их было немного, человека четыре. Нас разбили на две группы и дали задание навернуть сорок кругов за как можно меньший период времени. Последний человек в команде, завершивший забег, останавливает время на таймере. Они как будто хотят намерено придать меня общественному осуждению. Да, чёрт побери, я медленный. Результат был известен с самого начала. Реакцию тренировали игрой «вышибалка» или «попытайся убить коллегу мячом или не стать убитым». Суть проста, один находится в центре зала, остальные у стен, и пытаются попасть мячом в него. А мячей много, несколько человек могут ударить одновременно. Кто выбил «центрального», тот занимает его место. Это было хотя бы интересно, я опять не могу похвастаться результатами, но новыми синяками и хорошо проведённым временем — вполне. Было даже немного весело. Мы занимались до самого вечера, с большими перерывами на еду, дневной отдых, мелкий отдых на «попить воды». Состав находящихся в додзё менялся, кто-то ушёл уже через пару часов, по состоянию здоровья, кто-то пришёл под вечер по той же причине. Поскольку внутренние органы не пострадали, а повреждена только кожа, у меня не было жёстких ограничений в движении. Разве что сразу нагружать большим объёмом упражнений не стали, так как я только слез с койки. Вечером подали горячий мисо****, где бульона в десять раз больше самих продуктов, онигири с тунцом и сок из яблок. И вернули Ацуши, как обычно воодушевлённого. — Не знаешь, где Накахара? — спросил он первым делом, как вылез из укрытия. — Нет. — Странно… Сегодня я тренировался с Ёсано. Но она сказала, что не знает. — Скорее всего, отправился на задание. — Если он ушёл сегодня ночью, мог ли он нас заметить? — Ацуши чуть нахмурил брови, сопоставляя время, — Нет, он должен был уже покинуть штаб. Значит, нет, — он также понял ещё кое-что, — Если ушёл тогда, то должен был уже вернуться. Интересно, с ним всё хорошо? Чтобы перевести его тревожные мысли в другое русло, решил показать ему новый ничирин, специально ведь отложил, чтобы показать. Отбрасываю ткань в сторону, бережно берусь за рукоять и медленно вынимаю из ножен. Мой демон замер, наблюдая, как любознательный кот. Лезвие острое, тонкое, блестит серебром, и медленно растекается акварелью чёрный с синим. Кончик блеснул лазуритом и завершил своё преображение. — Красиво, — Ацуши жестом попросил дать меч в руки и я его отдал, он помахал им в воздухе, просто так, чтобы немного поиграться, — Как ты так красиво им управляешь? — он попытался покрутить его в руках, как это делает Чуя, но только выронил холодное оружие, — Ой! Прости. — Тренировки и немного ссадин. Он отдал ничирин и мы отложили его неподалёку. Вдруг в коридоре громко хлопнули входной дверью, медработники мельтешили в дверном проёме, бегая туда и обратно. Ацуши выглянул посмотреть, после чего вернулся ко мне с новостью: — Чуя вернулся. Кажется, лёгкий вывих правой руки. Мне тоже стало интересно проведать его, всё-таки он единственный из столпов (помимо Ёсано, так как это часть её обязанностей), кто навестил хоть раз и в данный момент помогает моему демону. Не дожидаясь, когда возня утихнет, мы вышли в коридор, держась к стене, чтобы не мешать работе какуши, мы начали искать его палату. Ацуши быстро пошёл за запахом, я за ним. И бродили мы недолго, за первым поворотом в палате на пять человек, на одной из коек сидел столп пламени и о чём-то беседовал с Ёсано-сан и её помощником. Но уже через пару секунд, последние двое ушли, дав мне возможность поговорить со старшим. Ацуши помахал своему тренеру, тот ответил ему тем же, с улыбкой. Они рады видеть друг друга. — Мне нужно с ним поговорить, подожди пожалуйста в палате, — тихо шепчу я, сам прячусь за стеной, чтобы не привлекать пока внимание Чуи. — Но я тоже хотел расспросить о его самочувствии. — Мне нужно узнать кое-что важное. Может, ты позже это сделаешь? Он глубоко вздохнул, то ли от моей скрытности, то ли от упущенной возможности поболтать. — Потом ведь расскажешь, зачем он тебе? — Да. Он мягко улыбнулся мне и кивнул, возвращаясь назад. Я зашёл в белую просторную палату уже один, чем сразу привлёк внимание столпа. — Зачем пришёл? — он отвечает мне тем же тоном, какой я выдал в прошлый раз. — Говоря правдиво, мне нужно лишь узнать кое-что о моём наставнике и связанном с ним человеке. Но учитывая ваше состояние, не могу не спросить о вашем самочувствии. Он выдал сдержанный смешок. Это всё? Я ожидал раздражение, злобу, ведь почти напрямую признался, что пришёл не проведать, а допросить. — Ты как всегда ценишь прямоту, уважаю. Если задуматься, мы оба не отличаемся тактичностью. Однако, вот почему он не сделал замечания моим словам, потому что он ценит правдивость. Я не стал сначала изображать волнение, а затем незаметно выкачивать нужную информацию. А просто не скрыл свои цели. — Но врать ты конечно умеешь, Акутагава, — он снял касу и положил рядом с собой, его лицо не выражало неприязни, хотя голос выдал пару разочарованных ноток, — Быстро же ты придумал, как отделаться от вопросов о наставнике. Ложь раскусили. Неприятное чувство для всех, кто её сотворил. Это ведь защита, от осуждения, вопросов, ненужных мыслей, и когда её ломают, чувствуешь себя уязвимей, теряешь доверие. Не хотел говорить о Дазае, о том, что был отвержен собственным учителем. Но боюсь, на постройку новой лжи у меня уже нет сил. — Моя рука в порядке, но есть пару царапин с ядом демона. Вот какуши и засуетились, сейчас всё хорошо. Скоро кисть встанет на место, пока хожу с перевязкой. — Понятно. Он встал на ноги, обошёл меня и направился к двери. — Идём прогуляемся, — уже звучал легче, больше приглашая, чем приказывая. И я последовал за ним. Что мне ещё оставалось? Мы вышли из поместья, покинули его территорию, прошли молча сады и домики, пришли к ручейку, ниже по течению виднелось местное кладбище. Последний фонарь стоял в пару метрах позади, сюда добегала лишь частичка янтарного света. Голые деревья при таком освещении выглядели довольно зловеще. Старший сел на траву, оперевшись об толстый ствол дуба. Я продолжал стоять рядом, глядя на блеск воды. Тут тихо, только ручей шумно отбивает грани камней, нет людей, только редкие дикие воробьи. — Для начала, — Чуя начал беседу, не поднимая на меня взгляд, продолжая смотреть ровно перед собой, — Я вспомнил нашу с Дазаем переписку, — он вынул из потайного кармана хаори сложенный в четыре раза лист бумаги, — Читай. Это было письмо, довольно старое, судя по пошарпанности бумаги. От Дазай-сана, из того времени, когда я ещё был юнцом. «Привет, коротышка. Сегодня мои дети покидают мой дом. Буду долго по ним плакать…» Я пропускал части письма, которые не казались мне интересными. И остановился на этом: «...Гин тоже поздравляет Аку с прохождением финального отбора! Она сшила ему новое хаори. Я завидую, меня то Огай встретил лишь сдержанными хлопками. «Охотник, в хаори паучьей лилии» — я бы так его назвал, если бы был не знакомцем!..» Мы с Чуей не виделись лично, но учитель писал обо мне. Предположу, полного моего имени никогда не называл, иначе бы Накахара давно догадался бы. Меня выдало лишь моё хаори. Я отдал письмо, сел рядом, всё ещё чувствую себя попавшимся врунишкой. — Я забыл об этом письме, — продолжил столп, — Но два дня назад почему-то вспомнился мне мой бывший напарник. Решил перебрать старые переписки, вот и нашёл. — Когда было отправлено последнее письмо? — осторожно спрашиваю. — Года два назад. С вашим уездом, он вообще забыл меня и всю организацию. Теперь уже у меня проскакивает улыбка. — Об этом не волнуйтесь, каждый день вспоминает вас за стопкой саке. Это не было шуткой для него. Он обернулся и долго молчал, глядя в глаза, стараясь различить правду. И похоже, ему это удалось, и он поверил. — Каким был учитель? Когда был истребителем? — О-о-о, — на его лице расцвела ностальгическая улыбка, — Я встретил этого придурка ещё на финальном отборе. Он то и дело норовил попасть под клык демону. Я спас его два раза! И на третий он посмотрел на меня, как на музу фехтовательных искусств. Вдохновение его озарило, или в чувство пришёл? Не знаю, я просто смог как-то на него повлиять, и мы вместе вступили в ряды истребителей. Он всегда держался рядом, как собачка. И не смотря на редкие моменты его тревог, в битвах он сиял, был как акула в море. Лепетал себе что-то про «смысл жизни», «истинное предназначение», нашёл свою стихию человек. А на третьем году службы сам знаешь, что случилось. Я видел, как огонь в его глазах сдох на месте, как только врачи поставили запрет. О, худшая часть личности Осаму начала пожирать все остальные, как лишай кожу. Уже к концу выздоровления он был как выкинутый на берег кит: дохлый внутри и не более свежий снаружи. Со мной он говорить не хотел, поддержку мою не принимал, говорил, мол, стыдно ему, что я его таким вижу. Идиот, как будто после всего, — он остановился, поняв, что обида сейчас захлестнёт его, голос стал тише, он прикрыл рукой лицо, прикрывая неуверенное выражение лица, — После всего, я отрекусь от него так же, как и Мори. Он настолько не доверял мне? Настала тишина. Накахара отходил от воспоминаний, я лишь давал ему на это время. Он тихо вздохнул, убрал руку от лица. Оно было всё также тревожно и задумчиво. — Я вас понимаю, — тихо отвечаю на наш долгий перерыв. — Уверен? Судя по письмам, вам не на что было жаловаться. — Я бы не стал врать, придумывать имя учителя, будь всё так. Он больше не мой наставник, я больше не его ученик, — Чуя обернулся в мою сторону, слушая уже мой рассказ, — Так получилось, мы встретились, в его деревне чёрт завёлся. Я уже тогда ходил с Ацуши. Первую ночь удавалось его скрывать. На вторую тайна всплыла. Несмотря на помощь в убийстве демона, Дазай был зол. Кричал, угрожал, ранил Ацуши намерено. После взял все мои вещи, выкинул в снег, ночью, в холод, а затем и нас обоих. Кричал, что ему стыдно быть моим учителем. Ацуши вмешался, выдернул меня оттуда. Порой я думаю, учитель мог и меня тоже… Попытаться убить. Чуя тоже внимательно меня выслушал, после чего снял с ремня фляжку и протянул мне. — Может, всё же выпьешь? На сей раз я решил не отказываться. Мы оба чувствовали себя побитыми, вспоминая Дазая. Когда я сделал пару глотков, которые тем не менее дали небольшой успокоительный эффект, Накахара забрал сосуд и опустошил его почти до половины. — А что на счёт Огая? — продолжаю спрашивать. — Он-то? Говоря общими чертами, сначала стал столпом, потом взял к себе Дазая под крыло, ушёл на пенсию, когда ученик смог занять его место. Но когда узнал о ранении Осаму, так похолодел, что даже мне страшно стало. Дазая он выкинул, как сломанную куклу, чем кукуху ему убил окончательно, вернулся на пост столпа, чтобы воспитать нового приемника. Хах, без них ему, видимо, спокойно не спится. Ну вот, нашёл где-то эту девочку. — Ей хорошо с ним? — А то. Она в восторге от своего мастера. Не знаю, что там в правилах воспитания поменял для себя Огай, но Элис выглядит более живо чем Осаму в юности. Мы оба сделали ещё по глотку вина. Тишина снова вставила свои пару секунд, но она была уже более доверительной, без неловкости. — Я посчитал, что могу с тобой об этом поговорить только потому, что мы оба имели дело с таким идиотом как Дазай. Ты сможешь меня понять, — признался столп. — Мне тоже приятна ваша компания. Ночной холодок гнал с насиженного места. Я приподнялся, намереваясь пойти в палату вместе, но Чуя сказал, что ему нужно к себе в корпус. На этом мы попрощались, хоть и не как друзья, но уже как хорошие знакомые, союзники. Интересно, если так выпадут карты, что мы сможем поработать вместе, поладим ли мы в сражении? Об этом я могу подумать перед сном, но сейчас я хочу ещё немного времени провести с Ацуши. Он ждал меня в палате. Обратился в кота и прилёг на мою подушку. Заметив мой приход, он сначала по-кошачьи потянулся, затем принял истинный облик и сел на кровать. — Как поболтали? Я прилёг рядом и пересказал, без детальный подробностей. Попросил больше никому это не говорить, может, Чуя не привык распространяться об этом. Ацуши выслушал всё, но озвучивать свои мысли не стал. Начал только подгонять ложиться спать, помогая кутаться в одеяло. В своей обычной заботливо манере, он целует в щёку, и сидит рядом, читает медленно, полушёпотом. В комнате темно, две лампочки-глазки Ацуши сияют в черноте. Спокойно, тепло, сонно. Так и уснул. Прошло ещё пару дней, в процессе которых я восстанавливал свою форму, а Ацуши тренировался в боевом искусстве. Природа медленно меняла свой недружелюбный холод на более приятную весеннюю прохладу. Трава, почки, мелкие насекомые, всё повылазило наружу. Радует то, что трава будет немного придерживать всю эту слякоть от смены сезона, а то обычно в это время по дорожкам невозможно пройтись, не запачкав обувь. И в первый день весны, мне вернули мою форму и хаори. Мне двадцать один год, я снова в строю, и могу дальше идти на бои с демонами. Ацуши положил на дно корзины запасы воды и еды, а также коробочку шприцев от Ёсано-сан. Для разработки препарата ей нужны образцы крови демонов дюжины. Как только буду с ними сталкиваться, должен собрать кровь, отдать её обученной вороне-доставщице. Задача не из простых, но раз я пережил Низшую Пятую, то есть шансы и на остальных. Утром я погрузил переноску со всем необходимом на спину, Ацуши мяукнул мне из-за спины, и мы приняли первый за долгое время заказ. У ворот нас ждал ещё один наш спутник — столп танца Кое Озаки. Обычно, она работает в паре с Чуей, но у того ещё полностью не прошла рука. Девушка окинула меня оценивающим взглядом и довольно улыбнулась. Мы поклонились друг другу в знак приветствия. — Думаю, мы поладим, мальчики, — она изящным движением рук вынула карту из широкого рукава, развернула с внимательным видом, — Задание большое, слушайте внимательно… Говоря проще, нам предстояло разойтись и встретиться в одном месте — городе Осаке. В первую ночь мы будем на пол пути, каждый на своей дороге. Там просто мелкая работка, средний или слабый демон. А уже на второй день в Осаке, объединившись, нападём на демона дюжины. — Всё понятно? — спросила в конце Кое, заворачивая карту. — Да. — Отлично, — она передала мне её в руки и уверенно улыбнулась, — Держи. Я принял подарок, хотя и сам был в состоянии найти дорогу. А переспросить мог бы у своего ворона, который летает за мной всё время. Проглатываю нарочитую снисходительность, мы прощаемся и расходимся. Какуши подбегают ко мне и завязывают глаза, в слепом состоянии меня выносят из деревни, чтобы не знать дорогу в штаб. Интересно, это процедура пряток исчезнет, если я наберу достаточно доверия, или так и продолжат таскаться со мной? Глаза мне открыли у подножья холма, вывели на ближайшую тропу и указали направление. Отлично, я знаю куда идти. И так начинается новый том моих путешествий. Столпы, дюжина, Ацуши, придётся сделать очень много за этот год. А пока, начнём с малого.