Проклятый спутник

(От лица Ацуши) Убить. Растерзать. Запах. След. Горький. Как смола. Люди. Страх. Беспокойство. Быстрее. Женщина недовольна. Парень боится. Они хорошие. Враг плохой. Вижу. Нашёл. Убить! Убить! (От лица Рюноске) Ацуши резко метнулся в сторону деревянного домика и снёс его до фундамента. Рембо был сверху и ему пришлось спрыгнуть к нам на землю. Накаджима тут же выбрался из-под обломков и с яростью в глазах впился клыками в плечо демону. Я испугался, что кровь Высшей Луны ещё больше смутит его и так затуманенное сознание. — Выплюнь! Не смей глотать! Оторвав мясо с ключицы, Ацуши как по команде бросил его на землю и смачно харкнул. — Акутагава, отнеси пострадавшую в безопасное место. — Так точно. Мне не хотелось ни на минуту оставлять Ацуши, но казалось, что за любое новое неповиновение я уже буду не способен пережить наказания. Я бежал со всех ног, ища взглядом, куда бы деть несчастную плачущую женщину. Её пот и слезы уже пропитали моё плечо. Ходячие трупы не проявили ко мне и малейшего интереса, но вот к другим живым людям активно ломились в дом. По тропинке разбросаны ещё горячие тела. Некоторые лежали смирно, истекая кровью, но часть из них уже нездорово подёргивалась. Чёрт, Рембо расширяет свою армию, пополняя её недавно умершими людьми! Я принял решение оставить раненую на крыше. Какое-то время она будет в безопасности. Надеюсь, продержится. Из-за барьера, никто не сможет покинуть район. Это значит, что пережить эту ночь нужно не только нам в бою, но и обычным гражданским в домах. Дела идут отвратительно. Просто ужасно. Ацуши практически на грани сознательного и бессознательного, я уже изрядно потрёпан, надеюсь, Озаки-сан ещё держится бодро. По дороге назад всё множил в голове плохие мысли, стараясь прикинуть, сколько новых солдат получит Рембо. Будет столько, сколько было изначально, если я правильно рассчитал. Как только завидел розовый силуэт из-за дома, я закричал со всей мощи: «Его трупы убивают жителей!». Кое сразу поняла, что это значит. Им с Ацуши приходится маневрировать между залпами Артюра, ударами, а сама Кое вынуждена подстраиваться под хаотичность звериных движений Накаджимы. В порыве схватки пыль взлетала вверх, пот слетал с напряжённого лица столпа. Ацуши часто терял конечности, но тут же отращивал обратно. Он даже стал передвигаться на задних лапах, уже больше походя на человека. Скорее всего, он тратит всю полученную с человечиной энергию на регенерацию, тем самым медленно фильтруя свой организм. Я испортил свой эффект неожиданности криком, но в бой ворвался так резко, как только мог. Сердце уже несколько часов находится в экстремальном режиме, качая огромный объём крови, разогревая тело до температуры раскалённой печи. Все мои движения, — будь то взмахи мечом, уклонения или блок — никогда не давались мне с такой точностью, лёгкостью, а главное, я смог разогнаться так быстро, что мой недостаток скорости компенсировался. Благодаря Кое я старался действовать аккуратно, анализируя каждый ход, но бешеная активность Ацуши торопила, ускоряла наш общий поток. По сторонам гремели взрывы, разрушались строения, попавшие под обстрел способностей Рембо. — Все вместе! Сейчас! — приказ Озаки пробил всё тело электрическим разрядом. Ацуши вгрызся в ноги, тормозя, и останавливая демона на месте. Наши с Кое клинки ударили с противоположных сторон и с лязгом рассекли голову. Костлявые руки нечисти вцепились в плечи Озаки-сан, стараясь удержать равновесие в теле. Но самое главное демон уже потерял. Кое оттолкнула от себя мерзкое создание. Голова упала на землю и немного прокатилась по земле. Мы со столпом позволили себе расслабиться. Ацуши, не получив никакой новой команды, продолжил терзать тушу Рембо, разрывая одежду и бледную кожу. — Вы, люди, хорошо умеете работать в команде, — вдруг начал пространный монолог Рембо. — Заткнись уже! Мы так намаялись, пока бегали за тобой! — чем бы твёрдым приложить эту говорящую голову, пока сам не рухнул от усталости. — Подмечать сильные стороны врага — это навык хорошего стратега, — он оставался спокоен, хотя конечности на его теле начали медленно крошиться, — Но так же должен отметить очевидный минус. Вы быстро устаёте. Ваша сила исчерпаема. — Ты можешь сдохнуть уже? — Оставь его, Акутагава, — Кое положила руку на плечо, — Побереги себя. Они оба правы. Я и Кое уже достаточно устали, пора сбавить обороты. К нам подошёл хромой, слепой, но ещё свежий труп молодого мужчины. Я рефлекторно положил руки на рукоять меча, но чёрные длинные локоны Рембо как гарпуны впились в тело трупа, обезглавили. И голова Рембо тут же встала на место прежней, срастаясь с новым телом, беря под контроль. — Так у тебя, скотины, три способности? — мне кажется Озаки-сан поморщилась от моего лексикона, но тут точнее не выскажешься. Чуть пошатываясь, примеряя новую сущность, Рембо улыбнулся мне. — Это всё разные стороны одной моей способности, — полностью сростившись с телом, он размял руки и сжал их в кулаки, — Я разграничиваю пространство барьером в небе или кубами в руках. Управляю пространством внутри каждого мертвого человека и себя самого. Поэтому я и любой подконтрольный мне совместимы. — Теперь понятно, почему Ацуши не до конца понял принцип работы твоего искусства… Я бы хотел ещё подумать над этим, но сам Рембо такой возможности не предоставил. Мы с Кое разбегаемся, укрываясь за уже полуразрушенными домиками с выбитыми стёклами и дырками в стенах. — Где твой зверь? — донеслись слова Кое. Ацуши! Где же? Осторожно выглядываю из засады: нет его. Почему… Громкий вздох над ухом заставляет сердце сжаться и провалиться ниже. Оборачиваюсь резко, сразу занося меч. — Ты меня напугал. Ацуши стоял рядом, всё такой же невменяемый, в грязи и крови, но уверенно стоявший на задних конечностях, которые сейчас уже больше походят на ноги. — Здесь, — кричу Озаки-сан в ответ. На нас надвигается новая волна мертвецов. Кажутся живыми, тела ещё совсем свежие. Ни макияж на девушках, ни дорогие одеяния на юношах даже не успели испортится. Наверное, если притронуться, то ещё можно будет уловить тепло тел. Нам ведь не обязательно ещё и на это тратить силы, верно? Я уже приготовился защищаться, но силуэт в розовых одеждах мелькнул неподалеку. Кое убегает или преследует врага? — Ацуши, помоги ей! Как верный пёс, он сразу распознал команду и ринулся, распихивая толпу и передавливая нескольких. Я помчался за ним, но былой скорости стало не хватать. Короткая передышка сбила ритм, и всё напряжение и боль вернулось в тело. Неожиданно от покалываний в ноге чуть не упал. Только не это. Моя энергия заканчивается, а вместе с ней и время, за которое могу сражаться. Если устану достаточно сильно, то скоро не смогу даже руку демону отрубить, не то что голову. Озаки-сан, Ацуши, я медленный, знаю. Подождите, скоро доберусь до вас. (От лица Ацуши) Демон — убийца. Убийцу нужно разорвать. Он обижает женщину в розовом. Ненавижу его. Я расправлюсь с ним когтями! Вот так! Пусть только посмеет! — Ацуши, осторожно! — звучит голос женщины. Чувствую холодную руку на голове. Она давит вниз. Мимо уха свистнуло. Эта женщина ловкая. Розовый силуэт мелькает повсюду. И хмурится. — Где этот Акутагава? Опять отстал? Она недовольна, но спокойно противостоит врагу. Хотя всюду грохот, страшно. Но не сдаётся. Демон отпрыгнул далеко. Убегает. Мы спешим за ним. Позади появляется Рю. Он пронзает грудь демона мечом, а я вонзаю зубы в ноги. Женщина в розовом бьёт в шею. Демон защищается рукой и жёлтым барьером. Лязг металла. Кончик меча отломился. Демон не растерялся. Хитрый. Тут же замахнулся для ответного. (От лица Рюноске) Звон ничирин заствил меня и Кое замереть на месте от неожиданности. Реакция Ацуши была лучше нашей. Он подставился под удар, получил в брюхо, завалился на Озаки-сан, из-за чего они оба кубарем слетели с крыши. Пока Рембо не вспомнил про железку в груди, шустро вынимаю сам и спрыгиваю на землю. Мы потеряли клинок. Плохо. Быстро забегаю в соседний дом, — точнее в его остатки, — в попытке укрыться от последующих выстрелов. Кое и Ацуши тоже уже здесь, зашли через дыру в стене. — Озаки-сан, возьмите мой, — кладу руку на гарду, но столп меня останавливает. Я обратил внимание на её волосы. Они свободно падали на спину и плечи. Хоть часть заколок ещё оставалась в волосах, длинные золотые шпильки, державшие пучок, выпали. Из рукавов хаори Кое достаёт два больших чёрных боевых веера. Острые кончики спиц, лакировочная бумага — всё указывало на то, что это не просто аксессуар, а настоящее оружие. — Старый подарок, — пояснила Озаки-сан, — Я не смогу разрубить ими шею, поэтому это придётся сделать тебе. К тому же, они сломаются ещё быстрее, чем меч, поэтому у нас не много попыток. — Я не подведу. Ацуши издал вопросительный рык, слабо понимая нас. Рембо прервал переговоры, разрушив нам потолок. — Я надеюсь, у вас было достаточно времени обсудить новый план действий, — и смотрит на нас сквозь щель с полу-улыбкой. — Посиди пока, мы скажем, когда будем готовы, — хотел отшутиться, как это сделал бы Ацуши, но больше получилось похоже на агрессивную просьбу. Нужно немного отступить, пока на нас не похоронили под камнями. — Ацуши, взять его! Это пока займёт его. Мы тут же покинули полуразрушенный домишко. Нас уже ожидали его мертвецы. Кое сжала веера крепче, как обычно делала с мечами. Но сделав шумный вздох, расслабила кисти, и продолжила свой «танец». Новое орудие ей было по началу непривычно. Я помогал: добивал трупы. Очень быстро она наловчилась, возможно, вспомнила старые движения. У гейш, всё-таки, это главный инструмент. Сейчас она больше похожа на танцовщицу. Лёгкие веера помогали махать быстрее, и ловко летали между опытными руками. Вот такой он, столп танца, когда держит в руках изящные спицы. Ацуши рухнул рядом неожиданно. Его отшвырнули, хорошенько покалечив до этого. Вся шерсть уже бордово-красная от старой и свежей крови. Рембо спустился перед нами на землю. Длинные волосы собраны в тугой пучок на затылке золотой заколкой Кое. Что ж за тяга у этой сороки ко всему блестящему? Озаки подрезала связки на ногах последнему ближайшему приспешнику демона. Знакомое украшение в волосах врага не обрадовало её. — Тебе бы руки прибить гвоздями, чтоб отпало желание красть чужое. Мы пересеклись взглядом. Готов. Готова. — Вставай, Ацуши. Он по-кошачьи фыркает и встряхивает головой, но всё же уверенно поднимается. — Снова прикажешь ему прикрывать себя, забирая всю боль? Не слишком уж эгоистично? — если бы не непроницаемая харя этого существа, то счёл бы за насмешку. Действительно, он уже чётко уяснил наше распределение ролей. Однако, мы не можем их поменять. Ацуши всегда защищал, защищает, и, если выберемся живыми, будет защищать. Только Кое сейчас может немного облегчить ему работу, так как сама рубить не может, а значит роль прикрытия частично перенимает. Это не важно. Рывок Ацуши в сторону противника означал начало ближнего боя. Нам всем удалось увернуться от летящих кубов и сократить дистанцию до минимума. С этого момента страх, ужас, отвращение и гнев вновь брызнули в кровь, постепенно расшатывая голову, ускоряя её поток. Это дело не быстрое. Такого идеального состояния, как в прошлый раз мне не достичь — я уже еле-еле стою на ногах, и продолжаю бежать лишь благодаря ужасу и стремлению. Никогда не верил всерьёз, просил всякие мелочи, но пожалуйста, пусть Боги помогут, протащат нас сквозь этот ад. Конечности Ацуши начинают отрастать медленно — тоже выдыхается. Но Кое как всегда великолепна, всё время пытается отвести от меня угрозу. Лезвия веера режут плоть, оставляя шрамы на костях, но не ломают их. Озаки-сан старается изо всех сил, даже больше, чем когда владела мечом. Мне не нравится перекладывать столько ответственности за каждое движение на неё, но она стойко принимает их и помогает дальше. И так, важный момент. Демон прижат спиной к стене. Ногу отсёк Ацуши, мне удалось подсечь руки, из-за чего он едва может их поднять, глаза прорезаны ловким движением Озаки-сан. Мертвецы уже дерут спину, оттягивая от своего господина. Дыхание воды… Неважно. Просто. Прямой удар. Попадание. Вошёл на половину. Замечаю, что пучок густых волос Рембо распался на пряди. Одна из них держит острую спицу. Я не успею уклониться. Я… Настолько обомлел, что ноги сами отказали, опуская меня ниже траектории атаки. Сзади стояла Кое. Не знаю, может быть распущенные волосы сузили обзор, или фактор неожиданности… Её крик оглушил, ошарашил, и выбил последнюю надежду из-под ног. Я упал, освободив Рембо, дав ему залечить шею. — Ацуши! Мой демон вырвал меня из-под… Мне кажется самой смерти. Вблизи Рембо не составляло труда меня прикончить. — Хватай Кое и отнеси нас подальше! Несмотря на последующий грохот, Ацуши успел. Сейчас он самый быстрый и ловкий из нас. Я забрался ему на спину, Озаки-сан он нёс на руках. Мы засели в хижине на окраине района, что не так сильно ещё был «разбомблён». — Что ты делаешь… — боль сквозила через ноты её строгого голоса, — Бери свою животину и возвращаемая назад! Заколка вошла почти по всю длину в туловище. Или, не повсю… Я не знаю. Уже не понимаю. Но кровь пропитывает толстый слой оби, формы, пачкает хаори. Это конец. Нам крышка. Я сейчас умру от усталости, Ацуши вообще не понимает ничего, а сильнейшая из нас уже на пол пути к смерти. Думать. Нужно подумать. Ацуши смотрит на меня этим пустым, тупым взглядом, ожидая очередной команды. Я достаточно уже отчаялся, чтобы начать вспоминать нравоучения Дазая: «Я никогда не учил тебя сражаться с честью. Поэтому показал как убегать и прятаться. Но мне жаль, что не смогу научить тебя сражаться в команде. Просто запомни на всю жизнь — лучше пожить по дольше и убить десять слабых демонов, чем помереть, но убить всего одного, хоть и сильного. Ну его, правда. Лучше сбежать, потренироваться, и прийти по позже отомстить…» Это одна короткая яркая мысль. Попробовать спасти. В городе есть хорошая больница. С учётом скорейшей госпитализации можно увеличить шансы на благоприятный исход операции. Рана колящая. Не хирург, но вроде зашить можно. — Ацуши, слушай меня. Очень внимательно. Тот закивал головой, настроившись. — Возьми Кое на руки, вот так, — я помогаю, прихватывая за плечи, — Только не вытаскивай эту палку, — указываю на заколку. Если вынуть, то кровотечение ускориться, — Как только окажешься снаружи — сразу несись в больницу! — Боль… — из его горла вылетает хрипение, походящее на речь, — ница. — Да. Большой белый дом. Пахнет как в кабинете Акико. Он щурится, пытаясь понять объект разговора. Но всё же кивает, припоминая. —Там отдашь её людям в белом. — Людям в белом, — повторил за мной. — Как только передашь, возвращайся назад. Кое не говорила ничего. Ей становилось хуже и сил на сопротивление не оставалось. — Пойдём за мной. Я выглядываю из окошка, чтоб оценить ситуацию на улице. Ходячие трупы мелькают на дороге, уже ищут нас. До барьера недалеко. И я надеюсь, что мне удастся его разрубить. Если выйдет как с мечом Озаки-сан… То у меня больше не будет идей. Как только мы выбегаем, все зеваки на улице замечают нас, вместе с ними и сам Артюр, я уверен. Пока нас не прижали, нужно скорее сделать брешь в стене. Ацуши осторожно кладёт Кое на землю. — Давай, рви! Мы оба режем, пытаемся разрезать стену. Боже… Она настолько твёрдая, что ни царапинки не остаётся. Преграда никак не поддаётся, а первые мертвецы уже на подходе. — Чёрт, Ацуши, рой под ним, — чтоб лучше дошло, сам немного прошёлся пальцами по земле, — Вот так, давай! Если эта штука имеет форму шара, то это точно конец, но если это лишь полусфера, то есть еще шансы. Сыпятся кости, отваливается мясо. Тела ещё недавно живых людей твёрдые, но даже я на исходе могу ещё сдерживать натиск редких гостей. Минута, две, на третей, я уже слышу радостное сопение. Господи, да! Под землёй можно пройти! Я хватаю Озаки-сан на руки, но не рассчитав свои возможности, чуть не роняю её. Ацуши подхватывает и берёт себе. Столп кряхтит от боли. — Донеси быстрее. И сразу назад, — моё последнее наставление перед, надеюсь, недолгим прощанием. Ацуши не стал задерживаться. Я проводил их взглядом, пока силуэт моего демона не показался с той стороны. Очень хочу пойти с ними, но кто-то должен придержать демона здесь, иначе мы просто поманим угрозу за собой. Мне уже пора, ко мне стекаются уродцы. У меня уже нет сил на них. Хочу пить, есть. Мне ничего не остаётся, как бежать, хотя ноги уже болят, покрылись новыми мозолями. Главное — не угодить в тупик. А мертвецы шустрые, тем более эти, свежие, с несгнившими мышцами и сухожилиями. Хуже стало тогда, когда рядом пролетел большой желтый куб. Мимо, но разнёс на щепки чей-то сарай. Этот говнюк обстреливает с воздуха, не давая перевести дух и отдышаться. Прямо за моей спиной разрушаются сооружения, отнимая право на остановку. Если он видит меня глазами приспешников, значит, чтоб удачно скрыться, нужно хорошо спрятаться. Да, я думал, что смогу удержать внимание Рембо на себе, и не пустить его в город. Но силы покидают быстрее, и скоро я просто откинусь. Мне удалось завернуть на узкую улочку. Заметил маленькое окно дома, который был чудом ещё не разрушен, и без промедлений полез туда. Тяжело, отверстие совсем узкое. Я оказался в маленькой тёмной комнатке. Кладовка! Как повезло. Тут стоят невредимые запасы круп и овощей. В противоположной стене есть дверь, которую я сразу закрыл на защёлку. Чтоб ни одна тварь не ворвалась. И так, что тут есть? Сочные, спелые помидоры лежали в ящике на нижней полке. По соседству спрятаны кабачки, больше гладкие. Из-за крови из ран и грязи на руках я пачкал полки и пищу, но голод терзал как сумасшедший, заглушая даже боль. Никогда ранее не ел кабачки сырыми, но нужно было как-то восполнить энергию в теле. Хрустящий плод, нежная мякоть… Волшебно. Помидоры ел активней, старался выпить прежде всего сок, жажда мучила так, словно только что вернулся с прогулки по пустыне. Высосал все соки с целого ящика, попортил достаточно томатов. На верхних полках нашёл крупы, точнее говоря, рис. Сухой, белый, в старых мешках. Я взял щепотку в рот, для пробы. Твёрдый, жёсткий, всё хрустит на зубах. Однако, это куда питательнее овощей. Но я потеряю много времени, пережёвывая… Ну и пусть. Расшибёт меня вместе со складом или нет — пусть решит судьба. Горсть риса в ладонь, вздох — и в рот. На голодный желудок это кажется нормальным на вкус. Но челюсть быстро устаёт молоть, и начинает ныть. Тогда стараюсь часть глотать, не пережёвывая. В сухомятку трудно, заедаю помидорами. Мне стало легче после первой же горстки сырой крупы. Больше мои зубы не выдержат. Тут лежали грибы, но сырыми их есть не рискнул бы. Хотя шляпку одного рыжего грибочка всё-таки надкусил. Мне не хватает рыбы или мяса, но тут этого нет, да и сырым не всё можно употребить. Набив пузо, стало легче, хоть и усталость никуда не делась, просто больше не была такой… Давящей. Я сел на пол у стены, ноги болели, ступни гудели. Наконец приходит боль, вернее, пробегает по всей коже. Хотя, может дискомфорт от сломанных костей только доходит из-за шока. Шрамы от когтей Ацуши, синяки, укусы и порезы от мертвецов. Где-то я просто неудачно принял удар, где-то криво приземлился, тело все ошибки припомнит. Особенно болят колени от прыжков с крыши на землю. Отбил их себе знатно. Слышу как на улице ещё идут выстрелы, ссыпаются дома. Рембо решил тут всё снести? Что ж, пусть гадает, куда конкретно бить. Район маленький, пускай целится. Я ему всё равно уже ничего не сделаю… (От лица Ацуши) Большой дом. Пахнет спиртом. В большом доме много огней. Вон там много огней! Бегу-бегу! В миг оказываемся перед ним. Крошечные пальчики госпожи указывают на вход. Хорошо, мы пойдём внутрь. Прохожу через высокие прозрачные двери. О, пахнет прямо как в кабинете Госпожи Ак… Акик… — Какой кошмар! — ужасаются люди. К нам подбегают девушки в белых халатах. Я протягиваю им госпожу. — Что происходит? Что случилось? — спрашивает одна. — Скорее, готовьте операционную! — закричала другим девушкам в халатах другая. Вокруг собралась толпа мужчин, готовых помочь перенести, но они смотрят на меня и боятся. Тогда я сам кладу Кое на каталку и отхожу в сторону. Белые стены, суета, маленькие лавочки ожидания на которых сидят пациенты в очереди. Посередине стоит администрация, работники там любопытно наблюдают за происходящим. Ранее утро, а людей уже достаточно, и почти каждый смотрит на меня. На Кое цепляют какую-то маску на лицо, видимо для подачи всяких газов или кислорода. Её без паники, хоть и в спешке уносят по коридору. Я в больнице. Давно уже тут не был… Последние пару часов как будто прошли мимо мутной дымкой. И сейчас я резко осознал себя в пространстве. И голова начала лучше работать, хотя всё еще есть вот это тупое чувство, словно часть мозга спит. Как когда рано встаёшь и спросонья долго сидишь на месте, не осознавая времени. В общем, резко обнаружил себя посреди холла. Моё сюко с лязгом упало на мраморный пол, стоило мне только опустить руки. Я смотрю на них, и не верю что это мои конечности. Лапы были такими привычными, с когтями… Железными. Смутно помню, но как будто бы на мне не было всё это время оружия. Может быть благодаря искусству демонической крови, при изменении облика, сюко стало частью тела, как становится обувь и одежда? Интересная мысль, нужно как-нибудь проверить. Пока пусть когти повесят на поясе. Почесав нос, я задался новыми вопросами. Почему на моём лице такая густая растительность? Борода? Нет, борода не растёт на лбу. И на ушах тоже. Ой, похоже я всё ещё не очистился полностью после… Проделки Рембо. То-то я думаю, почему в башке так пусто? Над будкой администрации висят часы. Маленькая стрелка медленно подкрадывалась к семи утра. Начало марта… Рассвет как раз в семь где-то и начинается. Точно, Рю! Нужно спешить! До рассвета осталось примерно десять минут. Выйдя на улицу, шустро прыгаю на маленький домик, затем побольше, и так на больницу. С неё видно, куда идти. Огромный желтый купол ни с чем не с путаешь. На север, прямо к Рюноске. Сейчас начинаю лучше разбирать дорогу. И медленно пробуждающийся город приобретает чёткие очертания. Свет в домах, рабочие, бродячие животные — словно художник картины наконец-то научился делать чёткие линии, а не акварельную мазню. Хотя, всё это конечно только особенность моего сознания, постепенно возвращающегося в норму. Через пять минут я уже был у купола, у того подкопа. Он завален камнями, точнее, бетоном и кирпичами, что лежат кругом. Этот район уже превратился в руины, словно прошло стадо слонов. Ничего, сейчас разгребу. С силой демона это сделать не сложно. Тут много крупных камней, поэтому вкинув их в сторону, уже появился достаточный для моих размеров проход. Оказавшись на той стороне, отряхиваю одежду от пыли и грязи. Тут тихо — это плохой знак. — Долго тебя не было. Рембо сидел неподалёку, притаившись. Занял высокий камень, и почти не шевелился. — Что ты… — я сделал шаг назад и чуть пригнулся, готовился прыгнуть сразу за руины. — Всё конечно. Истребители проиграли. Я сначала не понял о чём конкретно он говорит. Но худшая версия быстро пришла на ум. — Ты убил Рюноске? — Старался. Не знаю, получилось ли. Хорошо спрятался. Можешь поискать, может его уже просто придавило чем-нибудь. — Хитрый. Ты хочешь, чтоб я привёл тебя к Рюноске. — Нет, мне пора. Восход через три минуты… — чёрт, три минуты. Я совсем забыл, — Если сам не поторопишься, то сгоришь. — Не хочешь добить меня? — не знаю, зачем провоцирую, наверное, по привычке. — Достоевский приказал уходить, — Он медленно встал, отряхнулся и просто… Пошёл в сторону барьера, — Полагаю, мы ещё встретимся. Вы захотите отомстить за подругу. — Хах, не волнуйся. Эта женщина лично придёт и столкнёт в ад. — Значит, буду ждать. И прошёл сквозь купол. Чем дальше шёл, тем скорее был его шаг. Мы правда проиграли. Однако, каждый из нас ещё имеет возможность реванша. Так, полторы минуты! Уловить нить запаха не составляет труда. Она ведёт далеко, порой путает. Она заводит в маленький домик, с разрушенной крышей. Дверь сломана. Внутри остатки овощей, других продуктов питания. Он тут был. След ведёт дальше и выводит на открытую площадь. В центре стоит колодец с обрушенной крышей и механизмом спуска ведра. Рюноске сидел рядом, пил из помятого ковша. Около него лежали его вещи: сандалии, сложенное хаори и меч в ножнах. Совсем уставший, пил жадно. Его запах, казавшийся привычным и лёгким вдруг обжёг ноздри, провоцируя новую вспышку голода. Я надеялся, что с трансформацией обратно в человека пройдёт и агрессия, и чувство пустого желудка. Но какой-то тупой примитивный инстинкт, или даже сама демоническая сущность не сдавались, усиливая все рецепторы и требовала немедленно подать мяса. Это заставило замереть на месте, только теперь перед страхом не из-за внешнего врага — очередного демона. Теперь «очередного демона» я слышу в самом себе. И давно уже забыл, что он есть, и как укоротил в первый раз. Поэтому ждёшь предательства от самого себя. Акутагава наконец отрывается от ковша, наши взгляды встречаются. — Ацуши! Он подрывается и бежит навстречу, но больные ноги подводят, не выдерживая веса всего тела. Ужас тут же отпускает меня, чтобы подбежать, поймать, чтобы тут же снова присесть на спину. Рюноске не замечает моего состояния. Обнимает крепко, вцепившись руками в спину, и громко облегчённо выдыхает. Пахнет великолепно. Внезапно слюна начинает затоплять полость рта. Я чувствую животом как бьётся тёплое человеческое сердце. Внезапно барьер над районом начинает сыпаться у самой верхушки. — Наступает утро, — понимание вытаскивает из хищного омута. А корзина скорее всего уже пропала. — Чёрт. Акутагава отстраняется, ища, куда бы спрятать меня. Он хватает своё хаори и раскладывает на земле. — Понесу в нём. Понял. Я присел рядом, чтоб превратиться. Перед этим Рюноске кратко целует в висок, продолжая выражать радость от спасения. Из-за внутренней смуты я даже отклика на это не нахожу. Когда барьер был спалён солнцем, в руках Акутагавы уже был кулёк с белым котом. Наверное, рассвет прекрасен. (От лица Рюноске) Ограничения сняты, наконец-то. Возвращаю меч на пояс, обувь хватаю в руки, удобней подхватываю импровизированный мешок с Ацуши. У главного въезда в район уже должны собраться люди: наблюдатели, журналисты, буду рад если и врачи там есть. Без сандалий ходить непривычно, но так мозоли не ноют. Хотел бы поскорее добраться до отеля. Поспать бы часов десять… Меня обнаружили местные хранители порядка. Уже начали поиски выживших, пока что я первый, кого нашли. Мужчины крепкого телосложения помогли доковылять до кареты скорой помощи. Медики везде одинаковые, что в рядах истребителей, что у гражданских – работают быстро, слаженно, сохраняя спокойствие. Посижу ещё немного тут и поплетусь в отель…