Проклятый спутник

(От лица Ацуши)       Рюноске сидел на кровати, укрыв ноги одеялом. Не торопил, молчал, понимал сложность ситуации. — Может, хотя бы меч возьмёшь? Он покачал головой. — Думаешь, всё будет настолько плохо? — Не знаю, — я беру клинок, что стоял в углу и протягиваю Рю, — Но мне будет спокойней, если он будет рядом. Он берёт оружие в руки, держась за рукоять и ножны. — Попробуй пить постепенно. Рука, держащая стакан, дрожит от напряжения, если чуть-чуть переборщу, то он лопнет. Осколки рассыплются по полу, разольётся кровь. Я встаю около окна, чтобы поток воздуха сразу же проветривал ноздри. Попробую. Набираю грудью воздух, задерживаю дыхание и снимаю повязку. Закрыв нос пальцами, делаю глоток тёплой жидкости. Прекрасна как и всегда, но такая нежность рождает внутреннюю тревогу. Пока этого хватит, быстро защищаю органы дыхания и прислушиваюсь к своим ощущениям. — Как ты себя чувствуешь? — беспокоится Рю. Никак. Ничего не меняется, голод не становится сильнее, не ослабевает, всё ровно так, как будто я ничего не пил. — Рю, — подхожу ближе, приспуская маску, — Есть изменения на лице? — Нет, ничего. — И чувствую себя так же… Я не превращаюсь! Принимая человеческую кровь, никак не меняюсь. Это отличная новость. Значит, у меня меньше шансов сорваться и напасть. Я залпом выпил всё оставшееся, не чувствуя былого насыщения, но прибывая в восторге от ощущения укрощёного голода. Когда мыл стакан в ванной, стоя перед зеркалом я всё ещё видел прежнее уродство, но улыбался его неизменности. — Всё гораздо лучше, чем я думал, — спешу поделиться счастьем с Рю. — У нас есть шансы. Теперь ты не против моего плана? — О нет, я всё ещё считаю его самоубийственным. Рюноске смешно нахмурился, свёл маленькие бровки вместе и пристально смотрел на меня. — Но… — его лицо сразу расправилось, — Я с ним согласен. Другого нормального выбора у нас нет. — Не переживай. Всё будет хорошо. — Легко сказать. Я сел рядом с ним, уже не боясь ранить. Мне легче уже от осознания, что имею гораздо больше контроля, чем кажется. Даже если в этом помогает тряпка, сбивающая нюх. Главное — что могу вздохнуть от облегчения. И когда Рю тянется прикоснуться, я с радостью пододвигаюсь ближе, соприкасаюсь рукой. Грубые мозоли мечника шаркают по коже, но мне приятно его тепло, и та поддержка, которую Рю вкладывает. Нежные ладони обняли щёки, хоть и не чувствую их жара из-за слоя повязки. Даже искажённую половину лица Рю медленно гладит, глядя в глаза. — Прости, что пропадал, заставлял беспокоиться. — Всё нормально, — Рю мягко улыбнулся в ответ. Я бы хотел уже сменить тему переживаний, на что-то более лёгкое. — У тебя, кажется, проблема с ногой? Я перехватил его руки и вложил в свои. — Ерунда, вывих. — Но тебе тяжело ходить. — Тогда можешь купить мне трость? — он уточнил, — Не украсть, хорошо? — На это уйдёт всё, что у нас осталось. — Не волнуйся, спать и кушать есть где. Конечно, я постараюсь найти что-то стоящее. Всё как всегда — помогаю, чем могу. — Как ты вообще умудрился? — не могу припомнить момент, когда Рю получил травму. — Не знаю. Всё происходило так быстро, я был то в шоке, то под адреналином, и понял, что что-то не так, только когда проснулся на следующий день. Боже, как можно не запомнить как повредил конечность? Совсем себя не бережёшь. Рюноске задумался, опустив голову. — Через три дня собираемся в дорогу. — Но нога не заживёт. — Верно… — Он поднял на меня взгляд, — Если выдвинемся ночью, ты поможешь мне дойти? Ого, меня быстро берут в оборот на основе всего одного эксперимента с кровью. — Только если мне не станет хуже. Мы договорились. На протяжении этих нескольких дней мы должны внимательно следить за своим самочувствием. Посмотрим, что будет. — Меня уже клонит в сон… — зевнул Рю. — Тогда пора спать. Он ложиться, мнёт подушку под головой. Я укрываю Рюноске одеялом, выключаю свет. Темнота, прохлада с окна, и расслабленное дыхание Рю. Рад наконец снова быть рядом. Спокойной ночи. (От лица Рюноске)       На утро меня ждала старенькая, покрытая маленькими трещинками трость. Сейчас я рад любой опоре, и с радостью приняв подарок, начинаю медленно подготавливаться к дороге. В основном я просто отдыхал, чтобы не нагружать стопу, прогуливался до ресторана и обратно, иногда гулял вечером по улице, чтобы размять тело. Ацуши навещал меня каждый вечер. Его состояние не изменялось, поэтому решились на ещё стакан крови. Голод оставался на том же месте, что в нашем случае было хорошим знаком. Постепенно, залечивая раны, у меня получалось проходить большие расстояния, пытался качать руки, используя книги в качестве утяжелителей, старался разминаться в номере. Ацуши иногда помогал, например, держал ноги, когда я качал пресс, подавал воду, подхватывал, когда терял баланс и равновесие на стойках. В прохладную, ветреную ночь мы выдвинулись в путь. Кое мы навестили в последний раз, и то, лишь помахав ей через окошко. Она улыбнулась нам, проводила сонным взглядом. Началось всё хорошо. Мы шли неспеша, и по началу, в тишине. Ацуши как всегда решил разбавить обстановку рассказами, историями из жизни. Они забавные, как и всегда. Иногда мне казалось, что Ацуши — это ходячий сборник комедии. Но мне стало трудно, когда мы пришли к окраинам города. Отдышка и боль в ноге из-за перенапряжения нарастали постепенно, совсем скоро пришлось опереться об Ацуши и остановить ход. — Давай отдохнём, — мне нужно совсем немного времени. Ацуши помог отойти в сторону, мы присели на лестничку закрытого магазина. Чёрт, мы так не успеем дойти до восхода солнца, застрянем на полпути к ближайшему населённому пункту. У меня есть мысль, как можно ускориться, но этот вид передвижения мне очень не нравится, пугает, но всё же гораздо быстрее довезёт нас в штаб. Однако, Ацуши ведь может и не согласиться на него… Но ведь ему не сложно от слова «совсем». — Если тебе не составит большого труда… — попытка зайти из далека, получилась слишком короткой, сразу подводящей к сути просьбы, — Не мог бы ты… Понести меня на себе? — Конечно, — Ацуши сказал так просто, но мне захотелось ещё добавить. — Просто подумал, так будет немного быстрее. — Ага. Он слишком быстро согласился. Конечно, для Ацуши я не тяжелее куриной тушки. Только тушка легко может свалиться и шмякнуться! — Полезай, — Ацуши наклонился и подставил спину, поторапливая. Плотно обхватил туловище Накаджимы ногами и вцепился в плечи, чтоб точно не упасть. — А можешь полегче? Ты мне сейчас бока как корсет жмёшь. — Иначе ты меня уронишь. — А ты ещё зубами попробуй, для лучшего крепления. Ацуши делает резкие шаги вперёд, не дав договорить. Он перешёл на бег, начиная постепенно разгоняться, повышая скорость. Свежий вечерний ветер холодно морозил лицо и гудел в ушах. По началу от этого перехватывает дыхание, воздух словно становится плотнее, забивая ноздри. Но постепенно привыкая, получается возобновить привычный ритм дыхания и вздохнуть с облегчением. Сидеть спокойно не получается, меня потрясывает и шатает, словно еду на лошади. А он ещё говорил, что сильно цепляться не стоит! Мы несёмся со скоростью поезда, даже больше, наверняка. Одинокие фонари окраины быстро мелькают перед глазами и остаются позади. Мы стремительно отдаляемся от их тёплого света, пока мрак рощи не окутывает всё окружение. Ничего не видно, лишь звуки позволяют дать примерное представление об окружении. Шорох листьев, мимолётная нота сверчка, или всплеск воды в луже, в которую наступил Ацуши. В черноте постепенно теряется ориентация в пространстве, сложно понимать, куда мы бежим, по дороге ли вообще? Без ночного зрения Ацуши ничего толком не разглядеть. Свет луны и звёзд начинает постепенно разбавлять краски, прорисовывать верхушки деревьев, кривые ветви. Он толком не освещает путь, но некоторые черты становятся различимы. Ацуши не сбавляет скорости и не выдыхается. Он и вправду может весь день находиться в пути? Вот так просто, нестись быстрее ветра по лесным просторам, не задумываясь об отдыхе. Сила демона велика, знаю, но впервые вижу привычный путь под таким углом. У меня на дорогу ушло бы пару дней, но мне кажется, мы сможем добраться всего за пару часов. На поворотах немного заносит в сторону, но Ацуши, крепко держит мои ноги, удерживая на спине, и продолжает путь. Привыкаешь и к тряске, и скорости, всё гораздо спокойней, чем в начале пути. Ощущение свободного падения пришло внезапно, оглянуться не успел, а под нами слабо видеться овраг, а спереди краешек земли. Приземление вышло быстрым. Ацуши резко остановился, присев к земле, из-за чего меня по инерции выбросило вперёд. — Ловлю! Ацуши успел схватить меня за плечи, пока я полностью не свалился спереди. — Поймал, — и помогает залезть обратно и поудобнее, — Живой? — Да. Я почти ужаснулся. Отделался лёгким испугом. Падать в темноте — это лотерея травм. Ничего не видно, как падать и защищаться понять не можешь, получаешь синяк в случайном месте. Путь продолжился в привычном темпе, проходя то через леса, то через поля, открывая сияющее ночное небо. В какой-то момент сонливость начала одолевать, несмотря на постоянную тряску, тёмные пейзажи усыпляли. Ацуши приходилось встряхивать меня, чтобы не дать выпасть. Дорога, которую я преодолевал бы за несколько дней, уложилась за одну ночь. Ближе к рассвету мы добрались до места, входа в штаб. Маленький сторожевой провёл нас сквозь лесные заросли прямо на главную тропу. До восхода солнца оставался час, но я надеялся, что Ёсано-сан здесь и сможет помочь как можно скорее. В поместье бабочки удаётся расспросить дежурного какуши. Он отвёл нас к её кабинету, сказал ждать за дверью, вышел спустя две минуты и пригласил войти. Яркий свет обжёг глаза, контрастируя с ночной темнотой коридора. Кабинет главврача просторен, чист и полон документов, папок и записей. Даже сейчас Ёсано была занята бухгалтерской работой, ведя записи на пожелтевшей бумаге. Пахло чаем, что остывал на рабочем столе столпа. Строгую атмосферу кабинета разбавляли растения, украшавшие подоконник и шкафы. — Что там у вас? — небрежно спросила Акико. Она сидела за столом перед нами, но не поднимала глаз. — С чего бы начать… — Ацуши снял повязку с лица и подошёл ближе к врачу, — Нужно как-то избавиться от этого. И желательно придумать, как нормализовать моё питание… В общем, тут много работы. Ёсано-сан подняла на него свой взгляд, уголки её губ тут же оттянулись назад из-за неприязни. — Что произошло? Пока она осматривала Ацуши, мы пересказали причину проблемы, первый эффект и остальные последствия. Она провела первичный осмотр: осмотрела голову со всех сторон, полость рта, посветила в оба глаза, послушала стетоскопом живот. Под конец она записала всё, что увидела в журнал и взяла кровь на анализ. — Как ты в первый раз смог приучить себя к одному стакану в день? — спросила Акико после всех процедур. — Делал это постепенно, сокращая количество человечены. Ел в основном уже мертвых, но ещё тёплых самоубийц или умерших случайно. — Попробуем сделать также. Повисла неловкая тишина. Мы оба хотели переспросить, но побоялись. Ёсано-сан заметила наше замешательство и суровым тоном ответила: — Никто отдавать людей на корм не собирается. Можешь закатать губу! — Да мне и не хотелось… — поникшим голоском сказал Ацуши. Она сложила руки на груди и смягчилась. — Можно попробовать заменить человеческие кровь и мышцы на свиные. Будем начинать с больших доз, а закончим прежними. Этот план разжигает надежду. Никто не знает, получится ли заменить таким образом, или произойдёт отторжение. Раньше таких экспертов не ставили, но пробовать стоит всё. — Отлично, — мне тут же стало легче и не терпелось начать лечение, — Когда приступим? Акико покачала головой, всем видом намекая, что стоит сбавить темп. — Я не могу проводить серьёзные медицинские манипуляции с демоном без разрешения Фукудзавы. Таков был приказ. — Ох, — Ацуши расстроился, — Всё-таки придётся идти к нему и просить помощи? Сколько нам ждать? Акико неторопливо подошла к телефонному аппарату, висевшему на стене у двери кабинета. Прокрутила колёсико, и после ожидания, отдала приказ кому-то по ту сторону трубки: — Подготовьте камеру. И приходите забирать. Камеру? Мне стало страшно за моего демона. Не имею право сопротивляться, но и согласиться не могу. — Что вы сделали? — До вынесения решения главнокомандующим, стоит оградить демона, представляющего угрозу. Он будет заперт там, где сидят демоны, пойманные для финального отбора. Я не знал что на территории штаба есть тюрьма, где сидят те, кого потом увозят на смерть. Но выбраться оттуда без посторонней помощи демоны не могут. — Вы правы, — неожиданно для меня, Ацуши поддержал Акико, — Так будет всем спокойнее. А ты, Рю, можешь пока отдохнуть перед встречей. Поверить не могу, что он так легко даёт себя загнать под стражу. Но пока Акико не может помочь, мы вряд-ли можем что-то сделать, чтобы улучшить состояние Ацуши. Если мой демон переходит под надзор организации, то единственное, чем я могу сейчас помочь, это убедить всех в нашей нужности. Сложная задача. И фактор тюрьмы не добавляет спокойствия. Какуши пришли довольно быстро, некоторые пугливые даже взяли с собой мечи. Ацуши послушно идёт к ним, но перед уходом говорит самое важное: — Дазай где-то рядом. Я чую его запах. Мне стало плохо, ужасно. Не стало сил даже смотреть, как Ацуши уводят. От одной мысли, что где-то здесь бродит или спит этот человек, становится тяжко. — Тебе стоит немного поспать, — голос Акико стал совсем мягким, — Палата номер шесть как раз свободна. Разве я имею право спать, когда происходит столько неприятных событий? Я хочу поскорее уже добиться разрешения на помощь Ацуши. Не знаю, что буду делать при встрече с Дазаем. О том, что он является моим наставником, знает только Чуя. Если это станет известно всем — Дазая привлекут к ответственности, которой не желает. Он не сдал меня сразу же, а это замалчивание преступления. — Акутагава, — настойчиво повторила Ёсано-сан, — Иди уже. Я покинул кабинет, но не прекращал беспокоиться. Что здесь забыл бывший столп? Вряд ли пришёл повидаться со старым другом, верным напарником Чуей. Старая койка проскрипела под моим весом, пышная подушка приятно пахла чем-то цветочным. Поспать? Мне не до этого. Чтобы себя успокоить, я должен надеяться, что с Ацуши всё хорошо. Его же не будут пытать, бить, такого разрешения Фукудзава точно не давал. А если ему там холодно и сыро? Это печально, но демоны не могут заболеть и простудиться. Спокойно, наверняка он обратился котом и задремал где-нибудь на койке. Да, думаю так. К тому же, хоть Ацуши и соглашается подчиняться устоям организации, он точно не даст себя в обиду. Я могу не переживать, если что-то случится с моим демоном. Выдохнул с облегчением. Думаю, я могу сделать небольшую паузу на отдых. Понятия не имею когда встану или сколько сейчас времени, но мне не помешает пару часов сна. Веки тяжелеют, жгучее беспокойство постепенно отступает. Когда встало солнце, я уже спал. Пропустил завтрак и обед. Проспал бы весь этот день, если бы только посреди сна меня не разбудил медик какуши. — Акутагава Рюноске? — пробормотал парень. Сквозь сонное опьянение мне удаётся ответить. — Да… — Через час у вас назначена встреча с господином Фукудзавой. Я подскочил как по зову петуха утром. — Как через час? — Ёсано-сан просила вас разбудить. Вот оно что. Спасибо за заботу, доктор. Не теряя ни минуты, я собрался готовиться. Принял душ после дороги, дал врачам получше перевязать ногу. И ровно без пяти минут четвёртого я вышел из медицинского корпуса. Под стук моей трости я отсчитывал расстояние до поместья главнокомандующего. Что буду говорить? Не знаю. Что спросят, то и отвечу. Стоп. Что происходит? У входа в дом стоял Накахара-сан и через щель в сёдзе поглядывал за происходящем внутри. Он прямо увлёкся, не заметив моего приближения. — Здравствуйте, — тихо произнёс. Чуя одарил меня напуганным взглядом, будто я сам Фукудзава, но тут же успокоился, приложил указательный палец к губам. — Иди сюда. Тихо, — шепнул тот и жестом поманил к себе. Я ступил на помост и встал рядом так, чтобы сидящие в доме нас не заметили. — Что вы делаете? Чуя оглянулся по сторонам, опасаясь, что за нами наблюдают. — Там сейчас сидит Дазай. — Дазай? — я сказал это не шёпотом, от чего Накахаре пришлось закрыть мне рот рукой. — Тихо я сказал! Понял, кивнул головой. Чуя убрал ладонь с лица. — Чего пришёл? — У меня встреча. — Сейчас? — Да. — Почему тогда там уже сидит этот… Идиот? — Я не знаю. Мы замолчали. Если два человека пришло в одно и тоже время, значит всё не просто так. Неужели ждут нас обоих? — Хотел сказать тебе… — вдруг сменил тему Чуя, — Спасибо за Кое. Он всё знает? Озаки-сан слала письмо не только лично Фукудзаве-сану? — Она вам всё рассказала? — Да. Сестра писала, что изменила своё отношение к вам благодаря битве с демоном дюжины, — Чуя неожиданно понял, что хотел добавить, — Когда будут отчитывать за ошибки, ссылайся на мнение Озаки-сан. Если она хвалила вас в личном письме, то и в официальном тоже. Мы переманили на свою сторону столпа! Мнение авторитета — это отличный козырь. — Спасибо, — мне правда полезно знать искреннее мнение. Кое не из тех, кто будет говорить прямо о своих мыслях, но благодаря Чуе я теперь знаю, какое впечатление о нас у Озаки-сан. Чем больше вышестоящих будут благосклонны, тем лучше будет отношение, тем меньше угрозы будет представлять штаб для Ацуши. Сёдзи открылась, перед нами предстал высокий худой силуэт Дазая. — О, Чуечка, а я всё думал, куда ты пропал. На меня даже не смотрит. — Да ты как чумной, тебя за километр обходить нужно! Отлично, я пожалуй, проскочу внутрь. Фукудзава-сан сидел за низким прямоугольным столом. Грозная фигура обращала на себя всё внимание вошедшего. Перед ним было подготовлено два места: заботливо налит чай и постелены подушки для ног. Обувь оставлена у порога, чтобы не пачкать грязью улицы эту блестящую обитель благородства. Низкий поклон главе организации, и уважительный взгляд в ответ. Судя по мятой подушке справа, там уже обосновался Дазай. Я сел на соседнюю, держался уверенно, с прямой спиной, руки сложены вместе на коленях. — Прошу вас, чай скоро остынет, — голос грубоватый, тяжёлый, но лишённый злобы. — Благодарю. — Скажи, Акутагава… Первый вопрос! Всё в теле сжалось и внимало его словам. — Почему твой наставник не знал о твоём напарнике-демоне? Что, простите? Это какая-то ошибка… — Да, Рюноске-кун, — Дазай уже вернулся после перебранки с Чуей, — Это так страшно узнать в один день, что единственный ученик нарушил самый важный закон, — и садится по-турецки, расслаблено раскинув ноги. Он что-то уже успел наплести Фукудзаве? Конечно. Он ведь пришёл пораньше и рассказал свою, удобную версию. Хитрец. Так, он не победит меня тем же, чему учил меня. Спокойная поза, взгляд в глаза Фукудзавы, потом прямо на Осаму, говорю без волнения и нарастающей агрессии. — Боюсь вы забыли, как лично высказали мне всё, что думаете об этом. — Ничего подобного. Я сижу дома, готовлю, всё жду ответ от господина Фукудзавы по поводу моего ученика. И вдруг ворон мне приносит в конверте ужасные новости. Красиво стелишь, но я запомнил всё немного по-другому. — Дазай-сан, не нужно хитрить. Начнём с того, что я совершенно не понимаю этого беспокойства обо мне. Вы ведь сами отреклись от меня, не желая иметь ничего общего. И сделали это сразу же, как только узнали об Ацуши. Фукудзава поднял ладонь. Говорящий жест, приказывающий молчать. — Я вызвал Акутагаву, чтобы ты, Дазай, передал ему, что хотел, и вышел. У нас с ним назначался отдельный разговор, — он неторопливо отпил зелёного чая, — Но ты, Акутагава, утверждаешь, что Дазай, бывший наставник, знал о твоём преступлении и не сообщил о нём мне? — Да. — Ты понимаешь, что это серьёзное обвинение? Содействие нарушителю. — Да. — Можно слово подсудимому? — ёрничает Дазай. Фукудзава переводит внимание на него. Молчание — готовность слушать. — Ты путаешь события, — он драматично взглянул на главного, — Мы просто уже ссорились перед его уходом на службу, — потом обратился ко мне, кладя руку на грудь, — Возможно, ты правда потом подумал, что больше не нужен мне. И мысли об этом начали заполнять собой всё. — То есть, вы утверждаете, что я грёзы от реальности отличить не могу? — Нет-нет, просто наверное это было сильное потрясение, я много сказал ужасного… Чёрт, я попался на этот бред. Он уводит разговор от темы, а я попался, как дурак. — Ты буквально выкинул меня на мороз, — пришлось перебить, чтобы прервать поток обмана. — Я сожалею о многом… — А перед этим ударил мечом Ацуши в живот. — Живот? Все, даже неопытные охотники всегда бьют в шею. Да как он это делает! Он ловит меня на, якобы, несостыковках. Фукудзава снова, без слов приказал молчать. — Акутагава, не забывайтесь. Первое замечание. Счёт в пользу Дазая. Нужно высказать версию целиком, не дав вставить ни единого комментария этого дьявола. — Прошу прощения, господин, — спокойно, сбавляю обороты, смотрю в пол, — Позвольте я расскажу свою версию целиком. Если вышестоящий выступит регулятором, то не придётся пытаться маневрировать между словами. Фукудзава молчит. — В кратце, мы вернулись домой ночью, после удачной охоты на демона, в процессе которой Ацуши присоединился и помог победить. Мы пришли домой, чтобы поговорить… Дазай уже хотел вставить своё слово, но глава преградил ему жестом, не дав даже звука издать. Получается! То, о чём я и говорил. Защита от искажённых версий событий, — Дазай-сан сразу строгим тоном начал высказывать свою позицию. Я старался переубедить… Главарь поднял ладонь. — В чём конкретно заключалась позиция Дазая? Странно слышать этот уточняющий вопрос, но и с ним не тяну. — Не смогу процитировать, но говоря общими словами, Дазай-сан настаивал на убийстве всех демонов, указывал на их неискупаемую вину перед людьми и… — что же ещё? Ну же, — И мою собственную глупость, — да, это всё. — Продолжай. Дазай начал сдуваться на глазах. Он внимательно слушал все мои слова и наверняка думал, как будет отбиваться от каждого из них. — Спор быстро закончился, когда Дазай схватил Ацуши за волосы и угрожал убить. Демон вёл себя пассивно, чтобы не спровоцировать. — Да он был просто зверем, — вдруг вырвалось у Дазая. Стук тяжёлого кулака Фукудзавы-сана по столу оглушил, как выстрел из пушки. Осаму поёжился, и опустил взгляд в пол. Я почти победил. — Ударить в шею не получилось, поэтому решил бить в бок. Клинок прошёл насквозь. Третий раз не удалось, Ацуши обратился котом и смог улизнуть. В итоге Дазай просто прогнал нас, крича, что отрекается от меня. — Достаточно подробностей. Когда это было? — Зимой. Повисла тишина. Глава смотрит исподлобья на Осаму, тот делает вид, что на него не направлены две пары глаз. Может быть даже три, если Чуя все ещё за сёдзе. Этот человек пьёт чай, как ни в чём не бывало. — Дазай, — голос главы всё же привлёк его внимание, — Почему ты не сообщил мне зимой об этом? Он даже не делает грустную мину! Он строит обиженного, смотрит уверенно в глаза и отвечает так, словно главный злодей тут я. — Господин Фукудзава, после почти десяти лет службы вы верите мальчишке с детскими обидами, а не взрослому человеку, отдавший организации своё здоровье и лучшие годы жизни? Это самый нечестный приём! Он давит авторитетом, трясёт своими заслугами, откровенно прижимает оппонента, ссылаясь на возраст. — Не стоит так отзываться об Акутагаве, — наконец-то, хоть в чем-то за меня вступается глава, — Он правда юн и не имеет хорошей репутации, но Акутагава гораздо больше, чем просто мальчишка. Его слова не внушают доверия, хотя действия стараются делать иначе. Снова пауза, на принятие горячего напитка. — Я хотел бы отложить это дело до более удобного времени. Но настаиваю, чтобы ты послушал, Дазай, об проступках и успехах Акутагавы на недавней миссии. Конечно же он остался потому, что между «проступками» и «успехами» он услышал первое. — Я не буду наказывать за неподчинение вышестоящей. Своим неповиновением ты спас столпа танца и заслужил мою благодарность. Ох, лицо Дазая расплылось в изумлении! Надо же, ученик делает заметные успехи. — Однако, ты должен понести наказание за своего напарника. В нашей службе главное — не навредить людям. Но Накаджима разрушил дом, в котором укрывались люди, причинил вред человеку. И к тому же, стоило организации довериться вам, как демон сразу же вышел из-под контроля, хотя до этого ты настаивал на безвредности этого существа. — И настаиваю до сих пор. Резкое возражение главнокомандующему вызвало неприкрытый интерес у Дазая. Всё улыбался, слушал, прямо огонь в глазах горел. — Ацуши не проявлял агрессии к маречи не на суде, не на тренировках один на один. — Ты о Чуе? — брошенный вскользь вопрос Дазая прошёл мимо незамеченным. — Озаки-сан тоже отмечала его хорошие качества, хоть и была изначально против. Спасибо Накахаре-сану за возможность использовать её имя в качестве аргумента. — И в конце концов, Ацуши провёл на территории штаба несколько дней и ночей без проблем. Всё это говорит о том, что в своём стабильном состоянии он безопасен и может приносить пользу людям. Фукудзаве задумался над этими словами, но не в том смысле, в котором я пытался донести. — А что-то вывело его из этого состояния? — Да. Я честно пересказал тот момент, от полной потери контроля, первых попытках наладить взаимопонимание, до симптомов, что терзают Ацуши сейчас и месте, где он вынужденно содержится в данный момент. Лицо Дазая стало уже почти невозможно читать. Но больше он не пытался ничего добавлять, не злорадствовал, и не мешал ходу разговора. И так, мы успели заработать несколько очков доверия до начала миссии, имеем благосклонность Кое, Чуи, наверное и Мори Огая. Это мой маленький мешочек репутационных ресурсов, которыми я могу расплатиться. Фукудзава-сан, какова цена вашего расположения? — Демону Накаджиме будет оказана медицинская помощь доктора Ёсано. Победа. Мне хватило сил, стараний, всего, чтобы заработать эту возможность. — Благодарю. Я словно выиграл в суде без адвоката, переиграв опытного прокурора. Мне сложно было выражаться культурно и сохранять уважительный тон в процессе, вся эта дипломатия сильно утомляет и держит в постоянных рамках. Хотя, Дазая они словно и не сдерживают, весь разговор сидел вразвалку и сосал чай. — На сегодня достаточно. Свободны, — на этой высокой ноте разговор был окончен. Мы оба поклонились и вышли из зала. Не терпится рассказать Ацуши. А меня же пустят на пару слов? Доктор Ёсано ещё в штабе или уже ушла на задание? Дазай закрыл за нами сёдзе. — Неплохо, — удивлённо произнёс Осаму. — Отлично. Ацуши быстро вернётся в строй и наша работа продолжится. Чуя выглянул из-за угла, очевидно, он был рядом всё это время и наблюдал за ходом разговора. — Эта скумбрия так пытается выразить похвалу. Очень убого кстати, Дазай. — Ох, с годами твой язык остроты не теряет. Это хороший момент, чтобы уйти восвояси, но мне ещё нужно кое что спросить. Только вот как тут спросить, когда эти двое уже крепко вцепились в друг друга оскорблениями и готовы задушить обидным словом? — Это же как нужно свою совесть задушить, чтобы таким образом избежать наказания? — возмущается Чуя. — Ну знаешь ли, не хочу чтоб из-за ошибки ребёнка меня повесили следом. — Да ты всю свою жизнь сдохнуть пытаешься! — Есть большая разница когда вешают, и когда вешаешься. Тут я хотел бы вмешаться прямо сейчас. Стук моей трости обратил внимание на себя. — Почему ты не сдал меня в первый же день? Если сразу посодействуешь поимке отступника, то избежишь наказания. — Я знаю. У меня появились дела поважнее тебя. Абсолютно скотский и унизительный ответ. Пусть он катится на все четыре стороны тогда. — Кстати о делах, — Дазай достаёт из кармана брюк конверт письма и протягивает мне, — Это от твоей сестры. — Ты теперь почтальон? — усмехнулся Чуя. — Нет, просто она надеялась, что если мы встретимся, что сможем нормально поговорить. — Но не смогли, — Я забираю послание Гин, — И увидеться снова не горю желанием. — Тебе придётся. — О чём ты? — Гин расскажет. Очередная чёртова загадка. Ладно, теперь мне точно пора. — До свидания, Накахара-сан. Мне не терпится открыть конверт. Прошёл почти год с момента, когда мы в последний раз виделись. И если для передачи новостей пришлось подключать Дазая, значит там что-то действительно важное.