***
С самого утра стояла легкая прохлада, блеклый туман стелился пеленой над старым вокзалом и ближайшими окрестностями. Небо заволокло серыми тучами, слабое солнце едва пробивалось сквозь них, временами блистая на ржавой поверхности громоздких поездов и брошенных автомобилей. Ночной ветер стих, хотя и бушевал еще часом ранее, временами поднимая пыль и завывая в щелях местами потрескавшихся кирпичных стен. Ночуй Макс на улице, и, возможно, он застудил бы и без того больную, с трудом разгибающуюся, спину. В такие минуты ценишь самое простое: теплую, пускай и старую, жесткую и неудобную, постель, крышу над головой, укрывшую тебя от бури и ночных охотников, и тлеющий теплый костер, который, приятно потрескивая, банально даровал тебе жизнь и надежду на следующее утро этой мрачной холодной ночью… Герой продолжал свой путь к центру города, минуя заброшенные районы, волоча за собой покосившуюся тележку со все прибавляющимся хламом. Он не стал дожидаться, пока его новый друг-механик проснется, чтобы дать очередные «пару советов» и растянуть эту беседу еще на три часа. Грабить приютившего его на ночь доброго человека Макс тоже не стал, только прихватил завалявшийся на столе подсохший мутафрукт, чтобы было чего пожевать на дорогу, видимо в нем еще жили остатки былой человечности, по крайней мере, это и отличало простых скитальцев-одиночек от бандитов и рейдеров, сбивающихся в стаи и наводящих ужас на других обитателей пустоши. У этих ребят не было ничего святого, они могли не только убить и ограбить тебя, но и, попросту, сожрать на закуску. Пески кончались, а с ними и привокзальная промзона, местами стали пробиваться дорожное покрытие, кусочки старой разбитой плитки и потрескавшийся асфальт, снова показались следы человеческой жизнедеятельности. Вдалеке, сквозь слои бурой пыли и тумана, величественно возвышался бывший химический завод, огражденный длинным сетчатым забором — рабицей, а сегодня — пристанище каких-нибудь уродливых существ, по другую сторону выделялось достаточно высокое здание, серьезно поврежденное где-то посередине и чудом до сих пор не обвалившееся, с виду оно напоминало местную мэрию или что-то в этом роде. Других высотных зданий, помимо громоздких казино и отеля, в городе уже не осталось, разве что, обломанные ближе к центру, частично обвалившиеся, похожие друг на друга как близнецы, небоскребы. Время никого не щадит, без постоянного человеческого присмотра и налаженной системы коммунального управления, за послевоенные годы эти руины были обречены превратиться в прах… И если раньше в этом большом городе жило, по крайней мере, пол миллиона умных и квалифицированных людей, то теперь осталось, дай бог, тысячи три жалких безграмотных отбросов, оставшихся еще после радиоактивных осадков или пришедших сюда из диких пустошей. Со временем они установили здесь систему и порядки, которые можно было охарактеризовать только одним словом — «идиократия». Есть пушка или работаешь на семьи — твоя правда, твои шлюхи, твои деньги и ресурсы, а если нет, то ройся в канализации в поисках чего-нибудь съедобного и не нарвись на бандита с пушкой, пребывающего в плохом настроении, после того, как он опять просадил все крышки в казино. Самый криминальный район Нью-Рино — заброшенный стадион встретил героя своей гнетущей атмосферой разрухи и упадка. На улицах было пусто и безлюдно, в глаза бросались голые стены разоренных трущоб, испещренные выцветшими граффити и старомодными плакатами, пустые газетные автоматы, полусгнившие бочки и покрышки, до которых никому не было дела. Напротив стадиона раньше была целая спортивная и игровая площадка, шириной с квартал, а теперь это жалкие покосившиеся детские горки, утопшие в лужах маслянистой жидкости, возможно, радиоактивной, разрушенные баскетбольные кольца, вырванные с основанием карусели, надломленные столбы и лесенки для рук, а асфальт настолько исхудал со временем, что через него раз за разом пробивались молодые деревья, повсеместно лезли пожухлая трава и колючие голые кустарники. Судя по выгоревшим покрышкам, снесенным сюда наспех ящикам, металлическому мусору в виде щитков и других укрытий, это место часто использовали для ведения боевых действий. Механик говорил, что раньше здесь жила еще одна, некогда очень сильная, банда головорезов, занимающихся, в основном, сбором дани с местных предпринимателей, во главе с каким-то Страйкером — страшным человеком, но с его смертью она быстро распалась, а на смену ей пришли другие, гораздо более могущественные и быстро взявшие контроль над зарождающимися государственными институтами. Деньги решают все… А коррупция быстро разлагает похотливые умы. Ополчение было практически расформировано, многие ушли работать наемниками или вышибалами в казино, других попросту перебили. Общество беспросветно деградировало, а сильные и независимые кланы окончательно прибрали в свои руки власть над всем городом и до сих пор не смогли поделить ее друг с другом, словно хищные койоты не могли поделить тело пойманного и растерзанного ими брамина. Неподалеку от стадиона, петляя между завалами мусора, которые сложили бандиты и использовали как баррикады, Макс заметил грязный труп недавно убитого местного рейдера или мародера в грязной кожаной куртке с оторванным рукавом, в черных матерчатых брюках, у которых одна штанина была слегка закатана, а вторая оборвана почти до самого колена. В злополучной перестрелке кто-то пустил ему пулю прямо в лоб, и теперь он неподвижно лежал и медленно гнил в луже собственной запекшейся крови. Герой не брезговал копаться в пожитках мертвых людей, как ни крути, все равно они им уже ни к чему. Шустро пошарив в дырявых карманах бандита он нашел пару спичек, мятый окурок и бутылочную крышку, завалившуюся так глубоко, что убийца даже не стал тратить на ее поиски время, зато он наверняка забрал все самое ценное у этого бедного парня. Макс посмотрел на изувеченное лицо бандита, скривившееся в агонии и преисполненное страхом перед неминуемой смертью. — Ну, на что ты вылупился, тупой идиот? — насмешливо буркнул он, после чего резко посерьезнел в лице, опустил ладонь на безжизненные глаза убитого и медленным движением закрыл их веки. Внезапно в голове героя родилась идея проверить крытое здание стадиона, где раньше обитала банда Страйкера, на наличие чего-нибудь ценного, но громкий и протяжный лай откуда-то изнутри быстро отбил это назойливое желание. Забавно, вчера здесь главенствовал самый известный в Нью-Рино преступник, а теперь это дом без света и с заколоченными окнами, для очередной стаи бродячих животных. Макс подошел к тлеющей дырявой бочке, достал из кармана штанов подобранный минутой ранее окурок, зажег его об угли и глубоко затянулся. Он закрыл глаза от кайфа, выпустил клубы темно-серого дыма и друг резко закашлял. С каждым вдохом кашель только усиливался, герой судорожно пытался перебороть его все нарастающие порывы, затягиваясь и выкашливая дым снова и снова, до тех пор, пока не сплюнул на землю противную слизь в виде мокроты вперемешку с кровью. Голова пошла кругом, а в глазах резко потемнело. Придя в себя герой бросил задумчивый взгляд сперва на следы свежей крови со слизью, а потом на дымящийся в руке окурок. «Что поделать, жизнь всего одна, да и та — скучная и бесполезная. В конце концов, все умрут, уж лучше тогда насладиться хорошим мгновением, чем вечно теперь эти серые краски…», — решил Макс, вставил окурок промеж зубов и двинулся дальше.***
До оживленных улиц Нью-Рино оставалось рукой подать. Пришлось, конечно, немного попотеть и обойти непроходимые завалы, дважды прятаться среди руин, бросая тележку на видном месте, от сомнительного вида типов, мешкающих по округе, благо им не было дела до пожитков какого-то бомжа, чего не скажешь о гребаной облезлой псине, которая приметила себе приоткрытую баночку с собачьей едой и уже звонко чавкала, таская банку из стороны в сторону и спешно поедая содержимое, пока Макс оценивал ближайший путь, оставив тележку буквально на одну минуту. Герой яростно кинулся на нее, схватив с земли какую-то трубу, ругаясь и буйно размахивая руками, но в ответ собака грозно рычала и скалила сточенные зубы, один из ее желтоватых клыков был сильно надломлен. Дворняга явно не хотела уступать свою добычу, но и герой был неумолим, прикрываясь продуктовой тележкой как щитом, он размахивал железной трубой перед носом обнаглевшей псины. — Пошла отсюда! Фу! Я сказал — брысь, сука! — ругался скиталец, но в ответ собака рычала еще громче, периодически предпринимая попытки укусить человека за бедро или голень. Такая маленькая и такая наглая! В конце концов, она все-таки ухватилась за разваливающийся кожаный ботинок, сжала пасть и принялась мотать головой из стороны в сторону, на что обидчик сперва охнул, но потом понял, что тупые клыки животного не прокусили износившуюся обувь. — Ну, сейчас ты у меня получишь! — ехидно усмехнулся герой, дернул ногу на себя и треснул чертовой псине трубой по спине. Казалось бы, что он мог проломить ей череп, целясь в голову, но что-то внутри попросту не дало ему этого сделать. Собака взвизгнула, больше от испуга, нежели боли, разжала пасть и подалась в бегство. Она бежала трусцой, слегка смещая заднюю часть в сторону и с сильным опасением поглядывая в сторону обидчика. Пробежав футов тридцать, псина снова посмотрела на злого человека и замерла, поджав под себя задрипанный облезлый хвост. — Так тебе, сволочь плешивая! Будешь знать как связываться с, э-э-э, — Макс неловко замялся, забыв нужное слово, и почесал небритый подбородок. — Высшим звеном эволюции! — он сделал победный жест рукой, положил трубу в тележку, поднял банку с едой, оглядел и скривил лицо. Жестянка была испещрена следами собачьих зубов, а приподняв крышку герой понял, что чья-то наглая морда не только сожрала добрую половину содержимого, но и напускала туда гадских слюней. — Вот вонючка! — крикнул бомж и яростно кинул консерву в сторону собаки. — Ладно, скотина, забирай! Жри свои вонючие сопли, все равно такое дерьмо есть — себя не уважать! — Макс демонстративно сплюнул, ухватился за тележку, и направился к ближайшей помойке, коих в округе было полным полно. Это и отличало города от других мест в пустошах, в помойках всегда можно было найти что-нибудь ценное для себя, в то время, как эти отбросы уже давно не представляли ценности для какого-нибудь зажиточного торговца. Иногда они выкидывали даже протухшую еду и вполне сносный мусор, — всякие матрасы, кресла, диваны, тару и даже использованные ядерные батареи. Для нищих все это представляло определенную ценность, кто порукастее — даже обустраивали свои собственные жилища, пытаясь хоть как-то вырваться в люди, но, как правило, дальше этого не доходило, а хлипкую хибару в любой момент могло накрыть очередной внезапно начавшейся песчаной бурей. Не сказать, что Максу нравилось это рытье в помоях, но иного выбора не оставалось, псина сожрала последнюю банку гадкой еды, а никто не даст набить брюхо за просто так. За все приходится платить, ну или самому охотиться на гекко или скорпионов, пасти браминов на заброшенном ранчо, защищая их от волков и койотов. С больной ногой и с трудом двигающимися руками, уже потерявшими пластичность от травм в локтях и плечевом поясе, с плохим зрением и прохудившейся выносливостью, без огнестрела в руках, на что еще оставалось надеяться? — Проклятье, — буркнул герой себе под нос. Разумеется, ничего ценного ему найти не удалось, только измазался в каком-то гниющем дерьмище, теперь будет еще пол недели вонять тухлятиной… Он отломил ржавый кран от оставленной здесь кем-то когда-то ванной, посмотрел на нехитрое устройство, пустил дым не вынимая тлеющий окурок изо рта, и отправил в корзину. Не успел герой доковылять до соседней помойки, как его опередила кучка других бомжей. — Эй, ты, старый выродок! — крикнул один из них, высокий, лысый, сгорбленный, одетый в воняющее ссаниной пожухлое старое рванье. — Это наша территория, падла, пошел вон! — для солидности он погрозил герою ржавым гаечным ключом, а второй бомж молча дернулся вперед ткнув в воздух заточкой в виде куска металла обмотанного тряпкой. — Да ладно вам, ребята! Уж мусора на всех хватит, — подметил Макс, дружелюбно, и в то же время непонимающе, разведя руками. — Нам нечего делить. В ответ третий бомж швырнул в него стеклянной бутылкой, да так сильно, что она пролетела у героя над головой и с шумом разбилась о стоящий позади мусорный бак. — Вали, я сказал, отсюда, пидорасина! — снова крикнул долговязый горбун, истекая зеленоватыми соплями, размахивая гаечным ключом и тыкая в Макса пальцем. — Мы сейчас уроем тебя, ты, чмо! — среагировал кинувший бутылку бомж, поправив съехавшую на бок кепку, в то время, как мужик с заточкой стоял на месте, готовый к бою, с безумно выпученными глазами и почти не моргая. Макс заметил, что на лице у него росла какая-то бугристая шишка, а глаза отливали желтизной и значительно различались по форме и размеру, да и находились они, отнюдь, не на одном уровне, — явный признак вырождения или генная мутация… В последний раз вдохнув дым из сигареты, герой почесал затылок, хмыкнул, — «Дебилы, бля…», да щелчком бросил догорающий окурок в сторону пресловутой троицы. Не успел он отойти за угол очередного разрушенного дома с треснутым каменным выступом в форме лица панка, как эти трое уже дрались друг с другом за прокуренную до самого фильтра сигарету. Можно было попробовать наподдать этим придуркам, да только игра не стоила свеч, все-таки грех отбирать хлеб у убогого. «Ничего, в Нью-Рино точно найдется чем поживиться и где заработать», — прикинул Макс, уже глядя на огромную приветственную арку — главную и самую известную достопримечательность города. «Добро пожаловать в Рино — самый большой маленький городок в мире!» — гласила она. Выцветшие буквы переливались едва горящим неоном, прямо под ней бомжи разложили целый завал из разносортного хлама, а сбоку, у подножья, стоял заброшенный проржавевший до дыр грузовик, заваленный осыпавшимися жестяными бочками. — Черт, а… Нет ничего святого в этом богом забытом месте, — угрюмо прошептал Макс, внимательно оценивая окружающую обстановку. Пейзаж не сильно то отличался от заброшенных частей города, разве что, людей было не счесть, больше чем крыс в канализации. Кругом отбросы и нечистоты, нищие развернули свои палатки прямо посреди главной улицы, вот длинноволосый ребенок, то ли мальчик, то ли девочка, возится с какой-то бочкой, пытаясь оттащить ее с дороги, мужики в прохудившихся одеждах занимаются безделием, а в глазах их читается только одно желание — поскорее выпить или нюхнуть наркотиков, жалкий бомжара с длинным лысым черепом ползает на четвереньках возле разлитых отходов и просит мелочь у каждого прохожего, миловидная девушка, еще совсем молодая, стоит у дорожного знака и водит ногой по кругу, улыбаясь, а позади нее, на автомобильных креслах, висит табличка — «Даю за еду». — Да вы здесь совсем взбрендили, — не выдержал герой и уныло уткнулся взглядом в потрескавшийся асфальт с тусклыми остатками желтой разметки. Сердце его разрывалось при виде всего этого безобразия и морального упадка. Но все это было только начало… Внезапно, где-то вдалеке послышался неразборчивый гомон приближающейся толпы. Макс присмотрелся вдаль, но, то ли из-за тумана, то ли из-за ослабшего за последние годы зрения, что там происходит на другом конце улицы было никак не разобрать. Голоса приближались, послышались звуки выстрелов и какие-то отдельные выкрики. Еще один выстрел, скорее всего, из дробовика двенадцатого калибра, и спустя считанные доли секунды вскрикнула какая-то девушка, вой ее был таким громким и пронзительным, что наверное весь город сейчас его слышал. Макс застыл в ужасе, ожидая что же будет дальше, а люди вокруг только недовольно прицокнули и бросили ленивые комментарии, что-то вроде: «Ну вот, опять начинается…», «Такое говеное утро было, а тут еще и эти отморозки…», но не смотря на показное равнодушие они быстро оттеснились с дороги в сторону. Из тумана показался бегущий негр в красной клетчатой рубашке и еще один тип в выцветшей фермерской одежде с жилетом, оба они во всю глотку орали: «Помогите! Убивают! На помощь!», но никто не спешил ввязываться в их грязные дела. Словно из ниоткуда опять раздался громкий хлопок и чернокожий парень остановился, он схватился руками за ранение в области правого ребра и съежился, медленно припав на землю. — Питер! — крикнул второй беглец, слегка затормозив бег, но в ту же секунду снова добавил газу и ломанулся прочь без оглядки. Из тумана показался лысый мужик с дробовиком и с ним еще двое бандюганов, один — здоровенный, в боевой кожаной одежде, а другая — с зеленым ирокезом, кожаной куртке и с кольцом в носу, по всей видимости, бывшая дикарка, теперь уже больше косящая под панка. Девушка — панк бросила копье вдогонку второму беглецу, но случайно взяла чуть в сторону и бритвенной остроты лезвие вонзилось в грудь стоящему подле грузовика лысоватому мужику. Его грудную клетку пробило насквозь, а из глотки хлынул фонтан крови, на удивление Макса, она не раздосадовалась своей промашкой, а наоборот, впала в безумный кураж. Таким людям просто нравилось причинять боль и страдания другим, тем кто слабее. Пока темнокожий мужчина корчился от боли, лысый рейдер подошел на несколько шагов ближе, щелкнул помповым затвором дробовика, улыбнулся в ответ на «Пожалуйста, не надо!», и нажал на спусковой крючок… Усиленным зарядом картечи беднягу буквально вывернуло наизнанку, его голова разлетелась на кровавые кусочки, вперемешку с мозгами, а сам он рухнул на землю как мешок с дерьмом. Дикарка подошла к стоящему на коленях и дергающемуся в конвульсиях человеку и бесцеремонно перерезала ему горло широким ножом с лазерной заточкой лезвия. Бордовая кровь брызнула ей в лицо, после чего она хищно облизнулась, кайфуя от выпитой крови, и словила на себе испуганный и осуждающий взгляд окружающих бомжей. Тогда она злобно оскалилась, выпячивая неестественно сточенные клыки, и принялась испепеляюще пялиться на столпившийся сброд, люди моментально вернулись к своим делам и сделали вид, словно ничего и не произошло… Один только Макс продолжал стоять посреди разбитой дороги, в пол оборота, и с презрением смотрел на горстку бездушных бандитов, импульсивно сжимая кулаки до боли в ладонях. — Что вылупился, неудачник? — пробасил громила с пистолетом. — Вали на помойку, где тебе и место! Или, может, жить надоело? — На сегодня достаточно повеселились, — отметил лысый бандит с дробовиком, будем считать, что Ллойд опять ускользнул, но в следующий раз ему несдобровать. В ответ на презрительный взгляд героя дикарка впала в психоз, она пялилась ему в глаза, стараясь задавить соперника психологически, но у нее ничего не получалось. — Слишком много «Винта», — равнодушно буркнул Макс, не отводя глаз в сторону. В ответ в него со свистом полетел метательный ножик, но скиталец вовремя уклонился, метнувшись на землю. Такие резкие движения отдались болью в плечах и пояснице, и не успел он подняться, как дикарка уже сблизилась с ним, чтобы пронзить копьем, но главный рейдер остановил ее криком: «Ариана, хватит!». Ее бешеные глаза вплотную смотрели в лицо Максу, а заточенное до блеска острие копья находились в сантиметре от шеи обессилевшего героя. — На этой улице уже достаточно вонючего мусора, — добавил лысый рейдер, статно вышагивая в сторону разборки. Он приблизился к Максу, взял девушку рукой за грудь и отодвинул в сторону, а в ответ на ее дикий укоризненный взгляд, достал из кармана ампулу с наркотиком и кинул ей в руки. — Давай, детка, пыжни, расслабься, ты это любишь, — улыбаясь подбадривал он ее последующие действия, после чего схватил бомжа за рваный воротник и неуклюжим рывком с трудом поднял того на ноги. — Ну, а тебе, старина, это послужит хорошим уроком, — рейдер ткнул Макса коленом в живот и добавил прикладом сверху, метясь в больную поясницу. — Никогда не стой на пути у людей Бишопа. — Кто-о, кто это вообще такой? — запыхаясь и кашляя вымолвил скиталец, не имея сил даже чтобы просто перевернуться на спину. — Хех, он здесь главный, это все, что тебе нужно знать, шваль, — усмехнулся бандит и толкнул лежащего Макса ногой, перевернув того на спину, а затем еще добавил пинком по животу, заставляя бедолагу стонать и корчиться от боли. Не долго думая, бандит развернулся и отправился в сторону центра города, где находилось игральное казино, подзывая остальных холуев следовать за ним. Внезапно он остановился, и развернувшись в пол оборота, добавил, — И да, совсем забыл… Добро пожаловать в Нью-Рино!***