Без воздуха

В этом городе цвет, и свет фонарей, Всe готовит на подвиг, на войну. В этом месяце дождь ложится на снег, Грохот барабана рождает тишину. Пикник «Истерика»

POV Катя Пушкарева       Вы верите в судьбу?       Я раньше никогда не задумывалась об этом, пока не поняла, насколько сильно меня тянуло в ту самую историю. Такое ощущение, что сама жизнь прокладывала для меня широкое шоссе в нужную сторону. Сейчас я могу определенно сказать, что в тот момент у меня не было сомнений или каких-то метаний. Я была на удивление, возможно, в первый раз в жизни, уверена в том, что делаю. Мне казалось, что это все ради Ромки, но, спустя время, я бы назвала это предопределением. Я стала фаталисткой, скажете вы? Да, вероятно, все именно так и есть.       Мое увольнение из редакции прошло как по маслу, даже Малиновский мне без проблем пожелал удачи, хотя было видно, что расстроился. Правда, я сознательно ему соврала. На его вопрос о том, в какой банк я ухожу, ответила, что в питерское отделение Ллойд Морриса. Он пристально посмотрел на меня, но как будто поверил, а я решила ему открыться только тогда, когда уже устроюсь на новом месте.       Вообще-то, в Нордан-банке мне действительно понравилось. Если бы я не знала, что там происходит за закрытыми дверями, я бы подумала, что попала в сказку. Даже на простой должности специалиста моя зарплата увеличилась вдвое по сравнению с редакционной. Это было отличное подспорье для нашего семейного бюджета. Кроме того, мне сразу понравился коллектив. Алла, которая меня устраивала, сидела через два кабинета от меня. Она занималась аналитикой. Ее должность была престижнее моей, но и у меня были перспективы взойти по карьерной лестнице. Я же сидела в отдельном кабинете с другой девушкой, Мариной Гусевой.       Марина сумела сразу же расположить меня к себе, хотя и была чуть ли не полной моей противоположностью. Видимо, противоположности правда притягиваются. Достаточно эффектная блондинка, не злоупотребляющая макияжем и вызывающей одеждой, общительная, незаносчивая и очень открытая. Ее любили почти все без исключения в офисе и частенько даже забегали на минуту поболтать в наш кабинет. В первые дни меня это раздражало, но оказалось, что мне такое соседство даже на руку. Она ненавязчиво познакомила меня почти со всеми сотрудниками, рассказала все писаные и неписаные правила банка, тут же посвятила в то, кому и что стоит или не стоит говорить. В общем, напичкала ценной информацией по самую макушку.       В работу я включилась очень быстро. Моя должность не предусматривала чего-то сверхъестественного, обычная банковская текучка. Однако скорость моей работы и ее качество были почти сразу оценены начальством на первом же общем собрании. В Нордан-банке по примеру западных фирм раз в неделю, а иногда в две, если начальство было чересчур загружено, проводились небольшие летучки для всех работников. На них обычно представляли новичков, рассказывали о показателях работы, достижениях за прошедшую неделю, ставили какие-то новые задачи, делали объявления и все в этом духе. Так вот на одном из первых таких собраний я удостоилась личной похвалы начальника нашего отдела по работе с юридическими лицами, Анатолия Павловича Крестовского. Это был грузный лысоватый мужчина, на вид он был ровесником моих родителей, хотя, кажется, ему было только около пятидесяти.       Если честно, Крестовский мне не нравился. Скажу больше, он вызывал у меня резкое отвращение одним своим видом. Анатолий Павлович хоть и вел себя вполне прилично, но был очень скользким типом, и это сквозило во всем: в движениях, в мимике, даже в его смехе. Он, вроде бы, говорил уверенно, громко и властно, но, если разобраться, иногда противоречил сам себе. Подчиненные его не особо любили, но противоречий почему-то не замечали, а потому все-таки уважали. Кроме того, из-за его высокого самомнения с ним было проще согласиться, чем доказывать свою точку зрения, поэтому с Анатолием Павловичем никто не спорил. В любом случае, на эффективность работы личные заморочки начальства не влияли. Так и жили.       С Ромой мы за этот месяц не виделись, только перезванивались, сетуя на обоюдную занятость. Я сочинила уже миллион разных оправданий, почему соврала ему, но ничего действительно стоящего так и не нашла. Да и могла ли найти? Ложь, как мне тогда казалось, во благо — это тоже ложь, как ни крути. Однако, как бы я ни настраивала себя на встречу, все равно оказалась к ней не готова.       В первую октябрьскую пятницу, ближе к концу рабочего дня, зазвонил мобильный. Я старалась быстрее доделать работу, чтобы с чистой совестью упорхнуть из офиса в шесть, а потому задумалась и приняла вызов, даже не глядя на экран. — Привет, Катюша! — услышала я бодрый знакомый голос, — Вот сейчас ничего не говори, я соскучился! А потому ровно в шесть я буду у входа в твой банк ждать тебя счастливый, бодрый и готовый к свершениям. — К каким свершениям? — машинально ответила я, выронив карандаш, который держала в руке. — Господи, Катя! К любым свершениям. Тебе нужно было прислать официальное приглашение на свидание? — На свидание? — опять повторила я, округлив глаза, мозг так и отказывался переключаться. — Так, Пушкарева, мне неважно, как это будет называться, но я освободил пятничный вечер, чтобы увидеться с тобой. А потому, ты собираешь ноги в руки и ровно в шесть выходишь из дверей банка, где тебя жду я. Это ты поняла? — Поняла. — Осознала? — Нет! — и тут до меня дошло, что Малиновский будет ждать меня абсолютно не у тех дверей, из которых я выйду, — Рома… В общем, меня нет сейчас в Ллойд Моррисе…       Я аккуратно покосилась на Марину, сидящую напротив меня. Кажется, она настроила свои уши на мою волну еще на слове «свидание». — Тааак… — протянул Рома, — А где ты? — Я работаю в другом банке, — зажмурившись, ответила я.       Что ж, возможно, по телефону даже лучше. Он успеет немного привыкнуть к новой информации, пока едет ко мне. — Я разве что-то перепутал? Говори адрес. — Владимирский проспект, дом 10, — выпалила я, и в трубке повисла тишина. — ****ый стыд, Катя! Я убью тебя, слышишь? В шесть пятнадцать жду на Рубинштейна, — резко крикнул Рома и тут же отключился.       Да уж. Такого Малиновского я еще не слышала, обычно он был предельно корректен со мной.       В десять минут седьмого Рома действительно стоял на соседней улице и нервно курил, исподлобья оглядываясь вокруг. — В машину садись, — резко скомандовал он, когда я подошла ближе.       Ехали мы молча, я даже боялась спросить, куда. Рома был настолько зол и напряжен, что хотелось вообще исчезнуть, лишь бы не чувствовать волны негатива, исходящие от него. В итоге, мы зашли в небольшой тихий ресторанчик где-то на Петроградке. Там было уютно и пока немноголюдно, туристов не наблюдалось, да и вообще атмосфера располагала к разговору. Хотя, не на повышенных тонах, конечно.       Оказалось, у Ромы уже был заказан столик в небольшой нише у окна, отгороженной от общего зала стилизованной ширмой. Мы так же молча сели, он сделал заказ за двоих, даже не спрашивая моего мнения, и начал пристально меня разглядывать. — Не хочешь ничего объяснить? — Хочу, — тихо ответила я и снова замолчала, подбирая слова. Все оправдания как будто вылетели из головы. — Ну так объясни мне, б***ь, может, я чего-то не понимаю? — прошипел Малиновский, — Ты что удумала? — Рома, я могу теперь помочь тебе достать информацию, которая нужна для вашего расследования. — Информацию?! Серьезно? Информацию?!       В этот момент к нам зашел официант, и пока он расставлял тарелки с едой, Рома на глазах багровел от злости, не решаясь издать ни звука. — Ты хотя бы соображаешь, во что ты ввязываешься? Катя, ты кем себя возомнила? Матой Хари? Как ты вообще это провернула? — Я встретила подругу, она предложила мне работу, — как можно спокойнее ответила я, — Это случайно произошло. Условия оказались отличные, должность… Я же не виновата, что именно там. Зато я теперь имею доступ к базе данных и могу помочь тебе.       Малиновский тяжело вздохнул, закатывая глаза, и провел руками по лицу, а я еще больше сжалась, мечтая провалиться сквозь землю. — Ты соображаешь, что если они узнают, что ты копаешь, то от тебя просто тихо избавятся? И это не шутки. Была Катя Пушкарева и нет ее! Понимаешь? — Я буду осторожной, — прошептала я, нервно сглатывая, — Ром, я как лучше хотела… — Хотела она… Да твою ж мать! — он стукнул кулаком по столу, чуть не уронив высокий винный бокал. — Ты дашь мне список имен заказчиков? Я проверю их счета. — Кать, — тихо начал он, пристально посмотрев мне в глаза, — Я тебя очень прошу, напиши в понедельник заявление и уходи оттуда. Я обещаю тебе, я подниму все свои связи, и устрою тебя в любой другой банк, даже на лучшую должность. Поверь мне, так будет лучше для всех.       Он говорил так проникновенно, что у меня мурашки побежали по спине, как будто гипнотизировал взглядом и голосом. Готова поспорить, что Малиновский в тот момент задействовал весь свой дар убеждения, и, вероятно, мне стоило согласиться на его заманчивое предложение, но я тогда была бы не я. — Ром, а что я скажу родителям? Да и здесь я только-только устроилась. Что за запись будет у меня в трудовой? Нет, я никуда не уйду. — Катя, это опасно, понимаешь ты или нет? — Понимаю, — упрямо ответила я, — Но там ведь тоже люди работают! И никаких проблем! Я всего лишь служащий. А счета? Ну и что? Мне по должностной инструкции положено проверять совершаемые операции. Чего теперь?       Рома только покачал головой на всю мою тираду. — Так ты дашь мне список заказчиков или нет? — Нет, не дам, Катя. И не смей что-то вынюхивать, поняла? Сидишь тише воды, ниже травы, и не высовываешься. Совсем не высовываешься!       Я только хмыкнула и гордо вздернула голову, приступая к еде. Вообще-то ужинать совершенно не хотелось, вечер был безнадежно испорчен, но уходить было сродни разрыву отношений, а друга терять не хотелось. Я искренне надеялась, что он отойдет от первого впечатления и соблазнится перспективой получить информацию, однако не тут то было. Рома оказался еще более упертым, чем я.       Стоило признать, что работа мне действительно нравилась. Дни текли своим чередом, и с нового, 2005 года, меня повысили, переведя в отдел аналитики. Это был достаточно стремительный карьерный рост, и мне, несомненно, было приятно. Кроме того, в офисе сложилась похожая ситуация, что и в университете, я начала всем помогать. Каким-то неведомым образом, у меня получалось вникать в обязанности разных подразделений и успешно решать их проблемы, а потому ко мне частенько выстраивалась очередь консультирующихся.       Такая очевидная выгода от моей помощи значительно повышала мой статус в коллективе. Меня начали частенько звать в компании, на вечеринки или в бары, у меня даже появился более-менее постоянный круг общения. Я нечасто соглашалась пойти, но пару раз все-таки побывала на таких встречах.       Такой доверительной близости, как с Ромой, ни с кем из коллег у меня так и не возникло. Я старалась держать всех окружающих на некотором расстоянии, даже мужчин, которые пытались ненавязчиво оказывать мне знаки внимания. Все-таки новая прическа, очки и строгий дресс-код банка, значительно поправили мой внешний вид даже в глазах противоположного пола. Однако стоило признать, что никто из них не смог меня хоть как-то заинтересовать. То ли я стала такая черствая, то ли на контрасте с Малиновским, все казались довольно посредственными, и мое сердечко билось ровно. Особо настойчивых среди моих поклонников не было, а потому мне успешно удавалось сворачивать все романтические поползновения еще в зародыше.       Кроме того, Марина, с которой мы остались в одном кабинете, ввиду отсутствия свободных рабочих мест, еще в октябре, после моего телефонного разговора, распустила по офису слух, что у меня есть мужчина, с которым я хожу на свидания. Мне не очень нравились слухи, но в данном случае, они были на руку. Я их никогда не подтверждала, но и не опровергала, а потому моя персона оказалось покрытой флером некой тайны. Или мне так только казалось? В любом случае, я стала определенно общительнее, но не перестала быть такой же закрытой и стеснительной, как и раньше.       С Ромой мы общались мало. Каждая из наших редких встреч заканчивалась одинаково: он пытался убедить меня уволиться, а я не соглашалась и просила у него список заказчиков. Как я поняла, их расследование так и не давало каких-то ощутимых результатов, и в очередную нашу встречу я решила надавить на это.       Мы прогуливались по набережной Фонтанки, уже было начало марта, стоял солнечный день, но все равно дул промозглый ветер от Невы, заставляющий плотнее кутаться в пальто. — Рома, ну подумай сам, вы бьетесь головой о стену! Пора бы уже что-то сделать…       Он устало вздохнул и подошел вплотную ко мне. В тот день он вообще выглядел каким-то особенно измотанным, но, как и всегда, не вдавался в подробности, вяло пытаясь отшутиться и перевести тему. — Да как ты не понимаешь, Катя, — тихо сказал он и поднял руку к моему лицу, медленно проводя большим пальцем по моей скуле, — Я не хочу пробивать эту стену ТВОЕЙ головой. Это слишком высокая цена даже для такого громкого репортажика.       Я не понимала его. Тогда я его не могла понять. За несколько месяцев идея разоблачения таинственной схемы овладела мной практически полностью и упрямство не давало отступить назад.       Отчаявшись добиться чего-то от Малиновского, я в конце концов позвонила Антону Серову и назначила ему встречу. — Кать, Роман мне голову открутит, если я хоть что-то лишнее тебе разболтаю, — серьезно сказал Антон, разлохмачивая свои волосы. — Ну, это еще не факт! — Факт, я достаточно хорошо его знаю. — И что? Вы так и оставите это дело? — Да уже скоро год пройдет, как мы начали, и ничего. Видимо, и не сможем раскрутить. А, кроме того, знаешь, если ниточки не вытягиваются, то, возможно, не стоит их тянуть. — Но вы же их и не тянете! — Кать, скажи прямо, что тебе нужно? — Список заказчиков услуг. Это все. Пожалуйста, Антон! Зря я, что ли, в этом банке работаю? — Кать… — Если что, я скажу, что стащила его у тебя! Что ты ничего не знал. Только не начинай новую лекцию о том, что мне не сносить головы. — Зря ты так… Хотя, знаешь, наверное, можно попробовать. Но, если что, я ни при чем!       Серов был, конечно, не в восторге от того, что приходится тайком сливать мне информацию, но он был журналистом, а значит, жаждал информации не меньше, чем я.       Получив заветный список, я решила, что не брошусь в омут головой, а буду крайне осмотрительна. Раз в несколько дней я искала информацию по одной из фамилий, скачивала все операции по транзакциям со счетов, распечатывала их и прятала в специальную папку в сейфе. Я рассчитывала, что такая схема не привлечет ко мне излишнего внимания, тем более, что работа аналитиком предусматривала ежедневную проверку целого списка фирм и физических лиц.       Спустя пару месяцев, я отработала все известные фамилии и села искать совпадения между ними. Оказалось, что все эти люди делали вклады в Нордан-банке, а потом покупали его векселя. Через какое-то время, примерно пару месяцев, обязательства по этим ценным бумагам выплачивались клиенту, причем, обязательно наличными. Антон ничего об этом не знал, но обещал поговорить с нужными людьми и выяснить. Хотя я была почти уверена, что эти операции проводились просто для вида.       В тот момент я была искренне рада, что наконец-то добилась своего. Расследование продвинулось ненамного, но чувствовать себя нужной и полезной — бесценно. И все бы было хорошо и спокойно, если бы в один прекрасный осенний день в нашем банке не начались кадровые перестановки. — Ты слышала, — защебетала Марина, вернувшись от своих подружек из соседнего отдела, — Крестовского повышают до управляющего банком. Вот это карьерный рост! Видимо, он с кем-то серьезно подружился, — хихикнула она.       Я не очень-то любила собирать рабочие сплетни, но смена начальника отдела не могла меня не интересовать. — Мне он никогда не нравился, так что чем он дальше от нас, тем спокойнее. — Да кто его знает, будет ли спокойнее… — задумчиво протянула коллега. — А кого поставят вместо него, не знаешь? Кого-то из наших повысят? — А ты хочешь в начальники? — хитро спросила Марина.       Я только укоризненно посмотрела на нее. Вот уж чего мне точно не грозило, так это стать большим боссом. — А ты бы смогла, я уверена. Но! Говорят, что придет кто-то новый. Завтра на собрании нам его официально представят, а пока это сюрприз!       Не знаю, чему так радовалась Марина, но сюрпризы — это не всегда хорошо. Хотя, стоит признать, что я несколько кривлю душой, потому как на следующий день я забыла почти все на свете, ведь в двери нашего конференц-зала вошел не кто иной, как Денис Старков — моя несбывшаяся, безответная университетская любовь.