Без воздуха

POV Катя Пушкарева — Начинай смотреть вокруг, Катя, иначе может стать поздно… — сказал Андрей, тут же развернулся и пошел прочь. Меня передернуло от его слов. Он играет со мной? Или такой ненавистный мне Жданов — единственный, кто говорит правду прямо в лицо? От этой мысли стало еще более тошно. Как я могу даже подумать о том, чтобы поверить Андрею?! Он же… он… Захотелось закричать и начать топать ногами, выдирая на себе волосы. Я не могла объяснить себе своего внутреннего состояния. Неужели я ему верю? Интуиция работала как будто против своей хозяйки. Ну, не врал он! ОН СЕЙЧАС НЕ ВРАЛ! Мозг пытался заблокировать эти сигналы. Я не хотела верить, не могла, головой понимала, что так не может быть, а в груди что-то отчаянно начало ныть. Андрей — домашний тиран, грубый и невоспитанный мужлан. Он врет, и точка! Сколько я его знаю? Три дня? Какая еще интуиция, простите? Катя, тебя снова тащит не туда! НЕ ТУДА!!! Меня словно разрывало на части от внутренних противоречий. Я оглядела зал и не нашла ни одного знакомого лица. Как же было страшно и неудобно! Это платье, хоть оно и было очень красивым и дорогим, казалось, сидело на мне как на корове седло. Оно было НЕ МОЕ. Все здесь, в этом зале, в этом мире роскоши и денег, было не мое! Чужое, отталкивающее. И где Кир? Который муж. Который родной и близкий. Который поддерживал и вытягивал меня из ямы собственной никчемности! Где он, когда наш хлипкий искусственный мирок начал разбиваться о реальную жизнь?! Снова захотелось бежать куда подальше, пока ничего не случилось. Паника внутри нарастала. Плевать на Ждановых, даже на Кирилла плевать. Я ведь не нужна ему. Он переживет мое отсутствие, он здесь в своем мире, и раз он так просто ушел и забыл про меня, значит, ему сейчас поддержка не требуется. А вот мне — очень даже! Я уже сделала шаг к выходу, когда зазвучали громкие фанфары, а белые лучи софитов озарили подиум, на который легко запрыгнул Андрей. — Добрый вечер, дамы и господа! — с идеальной голливудской улыбкой сказал он, — Я рад приветствовать вас в этом зале, на очередном показе нашей новой коллекции! Зал оглушили аплодисменты и овации гостей. — Каждый раз, восхищаясь талантливыми моделями платьев и блузок, я с радостью вспоминаю, насколько важную работу мы делаем! Только представьте: одежда — это то, что сопровождает нас практически двадцать четыре часа в сутки! Она отражает наше настроение, наши занятия, наши вкусы. Она подчеркивает нашу индивидуальность для самих себя и окружающих. Так насколько же важно иметь возможность найти свою, качественную и оригинальную модель? Очень важно! Во имя этого уже много лет и работает модный дом Зималетто! Для вас и вашего настроения! А теперь встречайте нашего несравненного дизайнера и его незабываемую коллекцию! Милко Вуканович! Вот уж кто действительно был на своем месте, так это Андрей Жданов. Ему надо было стать актером, насколько сильно ему шла сцена. Высокий, яркий, даже в своем идеальном черном костюме с белой рубашкой, дорогой и уверенный в себе. Вот кто был создан для этого мира, а не я. Вообще, не отдавая себе отчета в происходящем, я невольно залюбовалась им. Андрей спрыгнул со сцены, направляясь к своему месту в зале, здороваясь со знакомыми, сидящими в первом ряду, такой же красивый, как будто излучающий положительную, сильную энергию. Неужели он действительно мог быть таким, каким представлялся мне? Глядя издалека на этого мужчину, я бы ни за что не подумала о нем так плохо, но факты… факты… «Попомни мое слово, в этой семье не всегда все так, как выглядит на первый взгляд, и тебе пора бы уже это понять». Нет-нет! Все это слишком, чересчур запутано. Хочу ли я вообще в этом разбираться? Может быть стоит просто сбежать в свою маленькую уютную квартирку в уже родном Питере? «Уедешь и бросишь?» — словно голос Кирилла в голове. Его силуэт на фоне распахнутого окна кухни… «Катя, ты нужна мне, очень нужна. Я не хочу жить в мире, где ты не ждешь меня. У нас с тобой никого нет, но человеку нельзя быть одному. Давай будем друг у друга?» Я прижала пальцы к вискам и зажмурила глаза. Невозможно было думать и что-то решать, когда вокруг гремела музыка, глаза слепили лучи прожекторов, мимо то и дело сновали люди. Не та обстановка, чтобы думать и взвешивать все «за» и «против». Решив для себя, что отложу свои невеселые мысли до более удобного момента, иначе моя голова просто лопнет от перенапряжения, я подняла глаза на сцену и замерла. Все происходящее было действительно красиво. Милко, еще на совете показавшийся мне таким открытым, радостным и приятным в общении, просто светился от счастья в час своего триумфа. Он произнес пару вступительных фраз, сорвав бешеные аплодисменты зала, а потом с таким благоговейным трепетом рассказывал о каждой модели, выходящей из-за кулис, что стало совершенно невозможно оторваться. Коллекция была весенне-летней, яркой, светлой, летящей, по-настоящему женственной. Девушки смотрелись великолепно, широко улыбались, отточенным шагом доходили до края подиума и, игриво повернувшись, бросали искрящийся взгляд назад, на зрителей. Видимо, такой была задумка постановщика. Я стояла, как завороженная, а когда опомнилась, то сам показ уже завершился, Милко еще раз откланялся, принимая букеты от особо преданных поклонников, а на сцену вышел какой-то известный артист, чтобы продолжить вечер. — Катюша, милая, а я тебя ищу! — услышала я ласковый голос Марго, — Совершенно пропала из вида. Я даже начала беспокоиться! — Простите! — улыбнулась я, — А вы не видели Кирилла? — Он ушел к Ольге Вячеславовне, кажется. Не переживай за него! Что ж… Если к Ольге Вячеславовне, то все нормально? Она хорошая женщина, она присмотрит… Но почему за ним надо присматривать?! Он же взрослый, самостоятельный мужчина! «Не давай ему пить и старайся держать при себе». Прочь! Прочь из моей головы! — А почему ты не села с нами? Для тебя было выделено место в первом ряду! — Мне было прекрасно видно и отсюда, — сказала я и сдавленно кашлянула, — Простите, я же говорила, что не люблю быть в центре внимания… — Брось, деточка! Неужели ты обиделась из-за того, что мы не объявим о свадьбе? — Нет-нет, что вы! Наоборот, я не хочу лишней шумихи! Марго, поймите же меня, — взмолилась я, — Вся эта публичная жизнь для меня совершенно чужда! Дайте мне хоть немного привыкнуть. — Хорошо-хорошо, милая! — благосклонно ответила Маргарита, — Тогда как же мы будем тебя представлять? — Может быть, я постою тихонько здесь? — с надеждой в голосе спросила я. — Нет, это совершенно исключено! Пойдем! — Тогда, пожалуй, Катей Пушкаревой… — пробормотала я, увлекаемая в толпу настойчивой женщиной. POV Андрей Жданов Показ и последующая за ним вечеринка проходили в обычном режиме. Ничего нового. Скучно и пресно, как всегда. Оставалось продержаться максимум пару часов до того момента, когда я бы смог спокойно поехать домой и по-настоящему расслабиться. Разговоров о поставках наших изделий велось много, но на самом празднике, конечно, никто ничего не подписывал, все оставляли на ближайшие рабочие дни. Кого-то я отправлял к Кольке, с кем-то общался сам, но, по большей части просто блуждал взглядом по залу, пытаясь найти своего отпрыска, и не находил. Видел только ее, Катю. Если честно, ее вид начинал меня уже подбешивать. Я не искал девушку специально, но взгляд сам цеплялся за блестящее платье. Конечно, Катя не одна была такой яркой, но… стоило признать, что я ее все-таки разглядывал, любовался как фарфоровой статуэткой и невольно боялся, что разобьют. А ведь точно разобьют, рано или поздно. Мама таскала ее от одного кружка по интересам к другому, знакомила с нашими партнерами и просто друзьями семьи. Все-таки Маргарите Ждановой не было равных в умении поддерживать свое положение в высшем обществе. Она зналась и дружила со всеми, кто имел вес в этих кругах, и все ее неизменно любили. — Я поздравляю тебя сынок, — улыбнулся подошедший ко мне отец, — Как и всегда, коллекция выше всяких похвал! Каждый раз у вас получается все лучше и лучше. — Спасибо, папа, — ответил я, наконец-то разрешив себе взять в руки бокал виски и сделав пару больших глотков, — Но главные поздравления все-таки для Милко, это его заслуга. — Да, ты прав. Но под вашим с Колей началом Зималетто ощутимо преобразилось. Я только грустно ухмыльнулся, глядя в толпу. Какая нужная похвала в мой адрес. Нужная мне когда-то, но отнюдь не сейчас. Я давно уже не мальчик, ждущий от родителей одобрения и принятия успехов. Нет. Теперь я взрослый самодостаточный мужчина. Даже слишком самодостаточный местами, я знаю себе цену, и эти высокопарные фразы — все мимо. — А кстати, ты Колю не видел? — Нет. Может быть, он с Сережей и Женей? Они давно не виделись, кажется. — Это еще ни о чем не говорит, — пробормотал я себе поднос, а потом добавил уже громче, — Я пойду, поищу его. Я залпом допил остатки виски в бокале и двинулся сквозь толпу. Не то, чтобы мне действительно нужен был Зорькин, но разговаривать с отцом не хотелось. Мы были уже слишком далеки друг от друга, чтобы вести задушевные беседы. Еще со времен наших конфликтов о судьбе Кирилла я понял, что с родителями бесполезно что-то делить. К сожалению, как ни крути, я привязан к ним, как любой любящий сын, а потому не могу себя заставить гнуть свою линию до последнего, идти на что-то большее, чем слова. Они же, в свою очередь, отказываются принимать мое мнение всерьез, потому что оно априори мнение ребенка. Они знают, как лучше, в любой ситуации. И плевать, что мне почти уже сорок… Да, они меня не слышат. Или не всегда слышат. Но я уже давно привык и… практически ушел из их жизни. Наши довольно редкие совместные встречи сложно назвать теплыми или семейными, скорей уж светскими и официальными. Зачем нам сближаться? Мы друг у друга есть, и этого достаточно для спокойной жизни. Так же, как и я просто есть у Кирилла. Страшно подумать, насколько своим поведением можно было заставить нас с ним чуть ли не возненавидеть друг друга. Я ведь помню, когда нашел его перед дверью нашей квартиры в люльке от коляски и с письмом, заткнутым за отворот матрасика. «Это твой сын, Андре. Мне он не нужен, разбирайся сам». Вот так моя первая подростковая любовь разбилась о камни суровой действительности и чистого, неразбавленного предательства. Я даже не знал, что должен стать отцом, но не смог бы вот так бросить этого маленького человечка. Он плакал, громко, надрывно, краснел и, кажется, начинал задыхаться, и я возился с ним целых полдня до прихода родителей, абсолютно не представляя, что и как нужно делать. Наверное, тогда проснулся мой отцовский инстинкт. Проснулся, чтобы умереть под шквалом непонимания, раздражения, а потом и ненависти. Кто бы мог подумать, что тот Андрей, который сам чуть не плакал, но качал, отвлекал, поил молоком и уже готов был перекроить всю свою жизнь ради прекрасного голубоглазого мальчонки, сможет ненавидеть и презирать его. Как страшна иногда судьба, и как неожиданно она поворачивается к нам спиной. — Андрей! — услышал я голос Киры, которая уже явно дегустировала коктейли, — Я поздравляю тебя с очередным удачным показом! Походкой ласковой кошки она подошла ко мне, по-хозяйски обняла за шею и прильнула к губам. Вряд ли она рассчитывала на ответ, но и сопротивления тоже не ждала, а потому самостоятельно захватила острыми зубками мою нижнюю губу и чуть потянула. — Ну, все, Кира, — улыбнулся я, отстраняя лицо, но все еще обнимая девушку за талию, — Для показательных выступлений достаточно. — Я готова устроить и полноценную репетицию, где-нибудь в уединенном месте… — промурлыкала она. — Трахнуть тебя в туалете, милая? — беззаботно улыбнулся я, — Уверяю тебя, завтра это будет на всех первых полосах. — Дурак ты, Жданов, — зло фыркнула она. — Мы уже сто раз все обсудили. Неужели тебе нравится сам процесс? — А может, заключим фиктивный брак? — Кира, ты прекрасна! — засмеялся я, — Ей богу! Ну придумай ты уже какую-нибудь красивую историю расставания… Или любовника заведи! — А кто тебе сказал, что у меня его нет? — обиженно спросила Воропаева. — Может, просто за Минаева замуж выйдешь? Смотри, кстати, он и сейчас смотрит на тебя глазами побитого щенка и грустит, — ответил я, кивая в сторону бара. — Я не хочу за него, — надула губки Кира, — Мне нужен кто-то… помужественнее! Как ты. — Дорогая, прекрати! Неужели тебе нравится? — Я ни в чем себе не отказываю. Подожду, когда ты одумаешься и поймешь, что я — лучшая кандидатура на роль твой жены. — Мечтаешь стать госпожой Ждановой? А если я вообще не захочу жениться? — лукаво улыбнулся я. — Тогда я умру старой девой, — серьезно ответила она. — Не льсти себе! — засмеялся я и чмокнул ее в лоб, отпуская. Какая дурная женщина! А как выпьет, становится безумно смешной и как будто даже наивной. Она как-то плавно перешла в моей голове из категории «любовницы» в категорию «родственники». А с родственниками не спят, их только по-братски целуют в лоб. Улыбаясь своим дурацким мыслям, я пошел ближе к центру зала. На сцене все еще выплясывал какой-то популярный певец, которого очень рекомендовала наша пиарщица, народ уже пускался в пляс, продегустировав меню аж двух развернутых баров, а мне становилось как-то все менее спокойно. Как минимум, меня беспокоило отсутствие Кирилла, причем, с самого начала показа. Как максимум, нужно было найти Колю, чтобы узнать последние новости о планах Брагина. Совсем скоро мы планировали начать свое наступление, причем, сразу с места в карьер. Благодаря Макарову даже нашли нужных людей… Дело оставалось за малым: нужно было как-то ввести в игру того самого Дениса. Более подходящей кандидатуры не находилось. Все его досье для нас — просто песня! А учитывая, как Сергей Сергеич любит семейную поруку… Но все зависело от Зорькина и его умения убеждать людей. Он сможет, это точно. — Андрюха! — услышал я взволнованный голос друга позади себя, — Я вспомнил! Он был еще более взъерошенным, чем обычно. Значит, дело — дрянь. — Что вспомнил? Коля наклонился ко мне поближе, кивая головой куда-то в темный угол зала, и понизил голос. — Я вспомнил эту Катю! Это же Пушкарева! Пушкарева, Пушкарева… Я нахмурился, попытался вспомнить. Что-то вертелось на уме, но поймать свою мысль я так и не смог, зато я глянул туда, куда показывал друг, и опешил. Катя стояла, ни жива, ни мертва. Я ощутил это практически кожей. Она вся как будто сбилась в комок, вжимаясь спиной в стену. Огромные глаза потухли под разливающимися в них волнами страха. Я перевел взгляд на мужчину, стоявшего перед ней. На кого эта девчонка может так смотреть? Кого так боится? И удивился еще больше: Денис Старков, муж Лисы. Твою мать! Час от часу не легче! Я двинулся в их сторону. Нельзя было все бросать на самотек, не тот случай. — Андрей! — послышался голос Зорькина из-за спины. — Потом, — рыкнул я, чувствуя, как все тело наливается адреналином. Разогнать эту кодлу к чертовой матери! Наверное, желание защитить Катю было неосознанным, где-то глубоко в подкорке. Осознавал я только то, что я здесь главный. И этот никчемный выродок должен это знать, чувствовать, усвоить раз и навсегда. Дениска, милый, да ты ж смертник! Кого ты можешь пугать, боже мой? В этом зале есть люди гораздо более страшные. И я в их числе. POV Катя Пушкарева Маргарита таскала меня за собой по залу битый час, то и дело подходя к группам своих знакомых. Она представляла меня как подругу Кирилла, со мной вежливо перебрасывались парой фраз и теряли всякий интерес. Мне это было даже на руку, чем меньше внимания, тем лучше. Если честно, то я никого из этих шикарно одетых людей так не запомнила. Все лица смешивались в одно цветное марево, от громкой музыки и мелькающих огней у меня уже начинало темнеть в глазах, а неосмотрительно выпитые два бокала шампанского не прибавляли ясности моим мыслям. Воспользовавшись тем, что Жданова увлеклась беседой с какой-то симпатичной молодой особой, крутившей в руках замысловатый дизайнерский зонтик, я подала ей знак, что отойду и решила найти гримерку. Надо было перевести дух в обществе Кирилла и Ольги Вячеславовны. Где находилась гримерка, пришлось спросить у одного из официантов, и я уже почти дошла до дальнего выхода из зала, когда кто-то бесцеремонно схватил меня за руку, чуть выше локтя и дернул вбок, за колонну. Я опешила от такого обращения и уже подняла глаза, чтобы возмутиться, когда наконец-то поняла, кто осмелился так по-хамски со мной обращаться. — ТЫ?! — ахнула я, не в силах сдержать свой страх. — Надо же, узнала! — ехидно ответил Денис, — Хотя я-то не особо изменился, в отличие от тебя. Я пыталась совладать с нахлынувшими эмоциями, но сердце билось так, как будто вот-вот должно было прорвать грудную клетку. Ноги начали подкашиваться, и я отступила назад, прижавшись стеной к прохладной стене. Это немного отрезвляло, но я все еще чувствовала себя зверьком в клетке. Денис? Здесь?! ОТКУДА?! Я не должна была с ним видеться, вообще не должна была светиться в их компании. А где его жена? Знает ли она, что я жива? Знает ли про нас с ним?! — Что ты хочешь? Не боишься, что твоя жена увидит? — Это ты должна бояться, милая, — с фальшивой лаской в голосе ответил он, — Кажется, ты и близко не должна была появляться рядом со мной и нашим банком. — Я не вижу здесь банка. И то, что здесь будешь ты, я не знала. — Все еще что-то вынюхиваешь, мразь? — ЧТО?! Да как ты… — Ты знаешь, какие проблемы мне создала?! — Я создала?! А разве не ты меня соблазнял?! Не ты просил делать поддельные отчеты? — Ты просто тупая кукла, которая возомнила себя самой хитрой, — прошипел Старков, наклоняясь ко мне, — Скажи спасибо, что вообще жива осталась. — Лучше плюну тебе в лицо! — Только посмей! — он больно вывернул мне руку, что я тихонько застонала, — Когда это ты стала такая дерзкая? — окинул меня оценивающим взглядом, — Смотри-ка, какие шмотки на тебе. Решила пойти работать по призванию? Проституткой? И сколько стоит час? — Да как ты смеешь! — слезы уже собрались в уголках глаз, но я не могла себе позволить плакать при этом выродке. — А как ты здесь оказалась? А?! Говори! — Меня друг пригласил… — почти пропищала я. — Денис, а ты с женой своей так же обращаешься? Или боишься остаться ни с чем? — услышала я мужской голос, и тут же поняла, что не смотря ни на что, благодарна ему. Жданов. Кто бы мог подумать, что именно он окажется в нужное время в нужном месте, чтобы спасти меня от Дениса? Да мне было откровенно плевать в тот момент, кто угодно, лишь бы я смогла вырваться из цепких лап Старкова. Добром бы наш разговор точно не кончился. По крайней мере, для меня. — Андрей? — удивленно переспросил мой мучитель. — Девушку отпусти, — зло сказал Жданов, — Ты разве не в курсе, как себя ведут в приличном обществе? Денис медленно отступил назад и, наконец-то, оставил в покое мое запястье. Я почувствовала себя немного увереннее, но сил отстраниться от стены еще не было. Все тело дрожало, колени подкашивались, а руку саднило в том месте, где он схватил меня. — Мы просто разговаривали, — сказал Старков, но я видела, что он уже совсем не так уверен в себе, как до прихода моего свекра. Что ж… Вот, значит, как. Тут своя иерархия, и Денис тут далеко не на первых ролях. Ведь я и раньше замечала, как к нему относится Евгения. И Анатолий Павлович отчитывал его как мальчишку. А теперь Андрей… Однако ход моих нестройных мыслей прервал Жданов, настойчивым движением оторвав меня от стены. Я чуть было тут же не упала, но он поддержал меня за талию и наклонившись ближе шепнул: — Выйди из зала и жди меня у выхода. Я подняла на него непонимающий взгляд. — Делай, что я говорю, — безапелляционно добавил он. Я коротко кивнула и на ватных ногах пошла к выходу. Хотелось снять эти дурацкие туфли на шпильке, в моем состоянии в них идти было совершенно невозможно, но выход был уже совсем близко. Я крепилась, как могла. Стоило продержаться хотя бы до гримерки, там бы меня привели в чувства. Ждать Андрея я бы точно не стала. Я была ему благодарна за спасение, но это никак не перечеркивало моего к нему презрения. Выйдя, наконец-то, из зала, я осмотрела полутемный коридор и стройный ряд дверей по бокам. Что ж, всего несколько метров, и я у цели. POV Андрей Жданов — Вы знакомы? Я не понимаю… — искренне удивился Старков, когда Катя отошла от нас на несколько шагов. Неужели это действительно важно? Что же тебя связывает с ней, мальчик? И что ты знаешь? Вот уж не хватало мне лишних сюрпризов. — А тебе и не надо понимать, тебе надо знать твое место. — Да что ты… — Молчать! Я еще не закончил. Давай поставим все точки над «i». Ты — комнатная собачка своей жены, и, если бы не она, то тебе бы никто здесь не улыбался и даже не заговорил бы с тобой. Если ты не способен на что-то большее, и твой предел — это засратая общага, в которой ведут себя по-скотски, то туда и возвращайся. Потому что максимум, на что ты мог бы рассчитывать — это разносить напитки и не вякать. Я достаточно понятно объясняю? Да, я жестил. Звучало очень грубо, я перегибал палку, но это было отнюдь не из-за запятнанной чести дамы. Грош была бы мне цена, если бы каждая фраза не была точно выверена и взвешена. Да, я горячий и порывистый, но здоровый адреналин в крови только помогает включиться в ситуацию. Манипуляция людьми — это всегда очень тонкая материя, игра на грани фола. И я умею играть. Да, Денис повелся на мои слова как ребенок. Он побледнел, покраснел, позеленел в течение нескольких секунд, но так и не выдавил из себя ничего внятного. — У нас на показах собирается много разношерстного народа. Мы высылаем приглашения большому числу нужных людей. И та девушка, — я мотнул головой в сторону выхода, — чья-то гостья, а это значит, что ее нельзя хватать, запугивать или угрожать. Что ты там с ней делал? Веди себя, как подобает в обществе, и никому не придется ставить тебя на место. Да, я явно задел его за живое, причем, сильно. Что ж, удочка закинута, теперь остается только ждать, когда он проглотит наживку. — И не попадайся мне сегодня больше на глаза, — добавил я, буквально наслаждаясь реакцией Старкова. Нужно было сказать Кольке о том, что план немного поменялся, и теперь он — добрый полицейский, а я — злой. Это даже более правдоподобно, чем ранее предполагалось. Но сейчас на повестке была Катя. Не у Дениса же мне было узнавать, откуда они знакомы? Малышку нужно было колоть прямо сейчас, пока она не отошла от испуга. Слишком много сюрпризов, которые были связаны непосредственно с ней. Неприятно. Я выскочил из дверей зала и огляделся вокруг, она неуверенным шагом медленно шла по коридору, держась рукой за стену, по направлению к гримерке. Ну уж нет, не успела, значит, не успела. В несколько шагов догнав худенькую фигурку, я обхватил ее за талию, чуть ли не уронив на себя, открыл ближайшую дверь и втолкнул внутрь. По счастливому случаю, внутри никого, кроме нас, не оказалось. И вообще, это была не комната, а помещение, больше похожее на кладовку, с небольшим окошком, через которое проникал слабый свет с улицы, и стеллажами вдоль стен, заставленными какими-то коробками. Катя вскрикнула, но тут же непонимающе уставилась на меня. — Вы что себе позволяете?! — возмущенно прошипела она. Так, главное, было сбить ее с толку, чтобы не успела собраться с мыслями. Мне ее самообладание ни к чему, пусть отвечает то, что первое приходит в голову, потому что обычно это и есть правда. Я толкнул ее к стенке, прижал собой, так, чтобы не смогла даже двинуться, и поставил свое колено между ее бедер. — Что…что… — Катя судорожно начала хватать ртом воздух, пытаясь сдвинуть ноги, и, готов поклясться, что покраснела как помидор. То, что нужно! — А теперь скажи мне, Катя, откуда вы знакомы с этим Денисом? Я наклонился как можно ближе к ее лицу, губами практически задевая мочку уха, а руки сжал чуть выше ее талии. Да, максимально чувственно. Посмотрим, малышка, как ты отреагируешь на меня. Другие женщины уже окончательно перестают соображать на этом этапе. Сколько продержишься ты? — Я… я… ничего… не обязана вам говорить. Ее сердце стучало как бешеное, а аппетитная грудь то и дело вздымалась от рваных вздохов. Черт! Только не думай, Жданов, не думай о ней! Не ровен час и самому потерять голову. — Не обязана, милая, но скажешь… — ласково протянул я, проводя носом по линии роста волос за ее ушком, и, о боже, через ткань рубашки почувствовал, как напрягаются ее соски. — Что вы делаете? Я же жена вашего сына… — как-то жалобно простонала она. Давай, дорогая! Пока я сам не потерял голову. Неужели ты думаешь, что я не понимаю, насколько дебильная эта ситуация?! — Ты же и так знаешь, что мне плевать? Как ты там говорила, что я тебе противен? И так тоже? Я поднял руки еще чуть выше, слегка задирая и так недлинное платье. — Пе-ре-ста-ньте… — заныла она, покрываясь еле заметной гусиной кожей. Господи, еще чуть-чуть и мне придется от нее отстраниться, так как возбуждение станет слишком очевидным. А может, это, наоборот, на руку? Она так сильно смущается! Как по нотам. — Как только ты мне ответишь… — Мы учились с ним вместе, он мой одногруппник, — тихо сказала она. — А ты всех своих одногруппников так боишься? Она поерзала на месте, видимо, в надежде освободиться. Да твою мать, Катя! Так только хуже! — Нет. — Что нет? Давай, Катя, по делу! Или я могу быть еще более настойчивым. Она вздрогнула, но ответила: — У нас с ним были отношения. Давно. «Я вспомнил эту Катю! Это же Пушкарева!» Пушкарева… Пушкарева… Отношения с Денисом… — Какая у тебя девичья фамилия? — Пушкарева… — пробормотала она, поднимая на меня свой испуганный взгляд. Я засмотрелся в эти карие глаза. В неярком свете фонарей за окном, они были словно омуты. Затягивали и манили к себе. Я не мог оторвать взгляд, как наваждение. Пытался найти там ответы, но совершенно не на те вопросы. Все откровенно херово. Так вот ты какая, Катя Пушкарева… *** лето 2005 года, Москва (воспоминания Андрея) — Хотел бы я посмотреть на нее! Раз уж сам Малиновский за ее спасение отказался от такой суммы… Наверное, там просто секс-бомба! — засмеялся Андрей, вальяжно откинувшись на кресле в гостиной Колиной квартиры. Ее хозяин любил шик, причем подчеркнутый шик: дизайнерская мебель из дорогих пород дерева, коричневые кожаные диваны, эксклюзивный антиквариат, куча деталей, которые абсолютно точно доводили до истерики домработницу. Зорькину было присуще удивительное сочетание истинной любви к роскошной жизни и чистой ненависти к отчиму, который ему ее дал. — Да видел я эту Катю Пушкареву, — лениво ответил Коля, наливая себе коньяк и поднося бокал к носу, чтобы ощутить аромат напитка, — Даже смотреть не на что. — Вот ты можешь мне сколько угодно заливать про то, что она — никакая, но я не поверю! Значит, в постели она - огонь! Ну? — Не зна-а-аю! — Коля, — заговорщицки начал Андрей, — В тихом омуте… — Я скажу только, что она очень неосмотрительная. Она подставилась перед Лисой просто максимально глупо! — Да? — Обедала в «Аристократе» с известным коллегой Малиновского, — засмеялся Зорькин, — Представляешь, как они там выглядели? Как бомжи с вокзала. И да, Лиса, конечно, ее заметила. Я бы сказал, что их невозможно было не заметить! — Так она так и не в курсе, что эта девка спала с ее мужем? — Нет, конечно! Сдурел? Это на Анатолия и его охрану я могу надавить. Женя бы стерла ее с лица земли по щелчку! — Они с этим… как его? Денисом? Либо отважные, либо тупые! Так перейти Лисе дорогу… — А знаешь, что я думаю? — протянул Зорькин, — Что если этот недоумок займет место Евгении Анатольевны, когда мы ее устраним? — Ты так просто хочешь его разменять? — удивился Андрей. — Кто-то должен встать на ее место. Почему не он? Наркоконтроль его сломает в два счета. — А Крестовский? — А он ворует, Андрюша, прямо под носом у папеньки, — оскалился Коля, — И пусть ворует, я ему даже помогу в этом. До поры, до времени, естественно. Жданов только улыбнулся. Да, Зорькин ни перед чем не остановится. — Брагин не думал, когда ломал мою жизнь, — серьезно сказал он, посмотрев Андрею в глаза, — Я сломаю его. Но перед этим он потеряет абсолютно всё. *** — Ты все мне сказала? — уточнил я, наклоняясь теперь к ее губам. Кажется, сломал я скорее себя, чем ее, но ничего, я найду как выпустить пар. Позже. — Д-д-да, — заикаясь, ответила Катя. — А знаешь, что самое возбуждающее в этой ситуации? — сказал я ей в губы. Катя дернулась и отвернулась, а я опустил ладонь на ее колено, проводя по бедру вверх. — Отпустиии… — простонала она, упираясь руками мне в грудь. Как будто смогла бы оттолкнуть меня! Все ее усилия не сдвинули меня даже на сантиметр. — Самое возбуждающее, Катя, — я сжал пальцы, дойдя ими до ягодицы, и выдержал театральную паузу, — Что я знаю, что ты врешь. Я ухмыльнулся, глядя ей в глаза, и резко отстранился. Картина была просто аховая: взлохмаченная, раскрасневшаяся, с задранным платьем. Она медленно сползла по стене, пытаясь подтянуть колени к себе. Да, жалко девчонку, но мне, по большому счету, нет дела до ее душевного состояния. — Не думай, что ты здесь самая умная, малышка, — сказал я спокойно и вышел за дверь.