Без воздуха

POV Андрей Жданов — Что-то с Кириллом? — обеспокоенно спросила Катя, глядя мне прямо в глаза. — Нет, — устало ответил я. Как было ей объяснить, что мой непутевый сыночек — это, блять, последнее, что меня сейчас волнует? — Проблемы? Она нахмурила брови и как-то вся даже расправилась. Маленький боец, надо же! Я отрешенно окинул взглядом хрупкую фигурку и вздохнул. — Скорее всего, нам с Николаем придется уехать на несколько дней по делам. — Ааа… — протянула она, опустив голову. Будешь меня ждать, малышка? Думать обо мне, вспоминать, оставаясь одна? Будешь? Не будешь. Никто не будет. Усмехнувшись своим мыслям, я поднял руку и слегка сжал ее тонкое плечико. — Не вздумай бегать, искать Кирилла, Катя. Это, как минимум — опасно, как максимум — глупо. Она снова подняла на меня уже сосредоточенный, недоверчивый и даже немного враждебный взгляд. — Ты — не его мамочка, а он — не твой сынок. Не впутывайся в очередную дерьмовую историю, тебе и так в этой жизни досталось. Она открыла рот, чтобы возразить, но что она могла ответить? Не было таких аргументов, не существовало в природе. Я знал, что был прав, да и она знала тоже. — Просто послушайся хоть раз… Я приеду и все решу. Кажется, Катя удивилась, отошла от меня на пару шагов, а я и не держал. Мне больше нечего было сказать. Да и не умел я разговаривать с женщинами, успокаивать их. Зачем? Слишком много заморочек для того, кто занят своими собственными делами и плевать хотел на окружающих. Это был первый раз, когда мне действительно хотелось утешить девушку, внушить ей уверенность и… безопасность? Но в первый раз это была та, кого не стоило утешать. Позвонив Коле и перебросившись с ними парой фраз об уже намеченном и обдуманном плане, я улегся спать. С утра все-таки пришлось бы заехать в офис, раздать подчиненным обязанности на время нашего отсутствия. Нечасто в фирме уезжают сразу два главных руководителя. А потом — сразу в аэропорт, даже без багажа. К черту все, поеду налегке. Я очень надеялся, что задерживаться в северной столице надолго мне не придется, тем более, что стоило нанести визит нашей рыжеволосой бестии. Коля, конечно, хотел это сделать сам, но я был категорически против. Он бы точно не сдержался и вывалил на Женю все то говно, которое в нем кипит, но она бы не растаяла. За почти ангельской, миловидной внешностью скрывается настоящая стерва, и это еще мягко сказано! Ее не пробьешь слезливыми историями, а вот договориться попробовать можно, что я и сделаю. Однако в Зималетто меня ждал сюрприз не менее занимательный, чем все остальное. — Капитан Стариков Алексей Вадимович, управление экономической безопасности, — представился улыбчивый парень в штатском, чуть младше меня, протягивая руку в качестве приветствия. — Чем обязан? — У меня постановление о проведении проверки в вашей фирме. Тааак, блять! А это уже интересно. Я покосился на напуганную Тропинкину. Догадается, что о таком госте не надо трепать на каждом углу? — Мария, как только придет Николай Антонович, сразу отправляйте его ко мне в кабинет, — секретарша с готовностью кивнула, — И проследите, чтобы не было лишних разговоров, — добавил я, чуть тише. Маша еще больше расширила глаза и напряглась. Поняла, значит. Отлично! — Прошу ко мне в кабинет. Стариков не производил впечатления какого-то матерого спеца, но недооценивать его не стоило. Молодые самородки встречаются и в органах. Вдруг, принципиальный? Надо прощупывать почву. Конечно, Коля все делал красиво, по бумагам никаких косяков за нашей фирмой не числилось, только прозрачные сделки, официальные договоры, полная отчетность и налоги, выплаченные в срок. А вот с кем были эти сделки — это уже дело третье. Мы не можем отвечать за добросовестность каждого своего партнера, правда же? Конечно, если бы кто-то получил информацию о схеме целиком, то привлечь нас за мошенничество было бы проще простого. Но такой информацией владели только мы и, конечно, Дима. Еще очень близка к разгадкам была наша мышка Катя, за что и поплатилась своей семьей и нормальной жизнью. Очень сообразительна на поверку оказалась девочка. Но про Зималетто она ничего знать не должна, иначе станет просто-напросто бомбой замедленного действия, а это опасно, прежде всего, для нее самой, ведь затыкать ей рот придется жестко, а мне бы этого не хотелось. Она и так пострадала достаточно. Итак, Зималетто по факту было просто буфером для перекачки денег из России за границу и обратно. Там и здесь существовал целый ряд подконтрольных фирм, которые активно по бумагам работали, а на самом деле, продавали воздух, который мы, в свою очередь, покупали по баснословным ценам. Ну, извините, у каждого свои недостатки! Фирмы эти, к слову, были вполне законопослушными, и, казалось бы, всех все должно было устраивать, но нет. Отмытые дочиста деньги утекали из России в оффшоры широким потоком, а государство недополучало своих дивидендов, ведь те суммы, которые официально считались прибылью всех участников цепочки, и с которых платились налоги, мы регулировали сами. Большая же часть доходов сливалась на банковские счета за границей, о которых, конечно, никто не знал. Стоит признать, что мы с Колей старались экономить на всем, кроме Зималетто. Вот уж какая фирма действительно была прибыльной и вполне благополучной в этой цепочке. Мы щедро кормили совет директоров, платили неплохие зарплаты сотрудникам, и вообще, в наше неспокойное для бизнеса время крепко держали модный дом на ногах. Эту хитрую и очень красивую схему придумал в свое время Коля, когда еще учился на экономе в МГУ. Потом он несколько лет все рассчитывал, шлифовал, доводил до совершенства и в какой-то момент вывалил все результаты перед отчимом, который всегда был не прочь заработать. Того никогда не смущали разногласия с законом, учитывая то, что он уже тогда приторговывал наркотиками. Хотя на тот момент о многом мы могли еще только догадываться. Коля Брагина, вообще-то, любил и всю жизнь был очень сильно привязан к нему, буквально как к родному отцу, а тот отвечал ему тем же. Иногда мне даже казалось, что Зорькин терпеть не мог всех отцовских пассий именно потому, что тупо ревновал. Так, чисто по-сыновнему, они все мешали играть с папой в машинки. Только вот машинки со временем стали куда более серьезными. Именно этот смелый план и предложил мне воплотить в жизнь Сергей Сергеич, когда я неожиданно стал президентом Зималетто. Правда, при условии того, что мой друг официально войдет в совет директоров. А мне, в свою очередь, было нечего терять, на счетах у фирмы отсутствовали деньги как таковые, долги росли в геометрической прогрессии, впереди маячило только банкротство и продажа всех активов. Я, конечно, очень рисковал, но, зная талант Зорькина, решился, и с материальной стороны не прогадал вообще. Наш бизнес буквально через пару месяцев начал процветать, я выплатил огромные долги и заработную плату, а потом наступило время, когда и мы с Колей смогли неслабо обогатиться. Сергеич, конечно, был горд своим пасынком просто неимоверно. Зорькин, наглядно доказав свою состоятельность, буквально сразу стал его самым доверенным лицом, первым консультантом во всех экономических делах, незаменимым помощником, и все бы было прекрасно, если бы не питерский журналист Рома Малиновский, решивший плотненько заняться теневыми схемами вывода денег за границу. И нехило в этом преуспел, только раскопал совсем не то, что искал. Случайно. Но попал в самую больную точку Брагина. Поверьте, для отца нет более страшного врага, чем любящий сын. Сын, который в нем разочаровался. — Я слушаю вас, Алексей Вадимович, — по-хозяйски заговорил я, усаживаясь за свой стол, а рукой показывая на кресло напротив. — Андрей Палыч, к нам поступила информация о том, что ваша фирма занимается финансовыми махинациями с отмыванием денег. — Я так понимаю, что спрашивать, откуда — бесполезно? — Вы правильно понимаете. Надеюсь, вы не будете препятствовать тому, чтобы я изучил документацию Зималетто? Это в ваших же интересах. — Что вы! Конечно же, нет. Мы ведем честный бизнес, нам скрывать нечего. — Хотелось бы думать, что мы во всем найдем с вами общий язык… — многозначительно протянул Стариков. — Несомненно, — ухмыльнулся я, — Сейчас придет наш финансовый директор, и мы сможем обсудить план нашей совместной работы. А пока, может быть чай или кофе? Так, кажется, моя поездка в Питер накрывалась медным тазом. И Колина, возможно, тоже. Как я мог остаться без него во время проверки УБЭПа? Мне просто необходим был экономист под боком. Через пять минут в кабинет вплыла Вика в суперкоротком платьице, которые я уже сто раз запрещал ей носить. Правда, сейчас это было мне на руку, капитан загляделся на милую попку моей секретарши и не заметил, как в кабинет влетел Коля. — Это УБЭП, Зорькин, — шепнул я ему, — Мы не едем никуда. Коля задумался на мгновение, а потом ехидно улыбнулся. — Это же хорошо! Я слетаю вечером, пусть поработают там без нас. — Кто-то слил информацию. Кто? — Выясним. Коля расплылся в самой доброжелательной своей улыбке. Интересно, мент купится? Боевая стойка господина Зорькина во всей красе. Посоревнуйтесь теперь в мастерстве, блять! Мне стало как-то даже весело. Если будем отбиваться вместе, то отобьемся. Только вот Макарова все-таки придется подключать к делу, слишком уж интересно мне, кто это такой бессмертный, что решил передать информацию в МВД? — Мне бы было гораздо приятнее с вами познакомиться, если бы вы были не при исполнении, — засмеялся Зорькин, а капитан ответил благосклонной улыбкой. — Как вы понимаете, не я придумываю себе задания, — ответил тот, — Но не беспокойтесь, представителей честного бизнеса мы долго не мучаем. Проверка займет всего несколько дней, если у меня не будет вопросов. — Мы готовы сделать все возможное, чтобы ускорить этот процесс. Я ухмыльнулся, пытаясь придать себе как можно более благожелательный вид. Да, действительно. Все имеют свою цену. Какая твоя, капитан? POV Катя Пушкарева Все две недели, которые я работала в Зималетто, моя душа как будто оттаивала. Не знаю, как это описать, но каждый день, греясь в лучах заботы Милко, Ольги Вячеславовны и девчонок из женсовета, я чувствовала, что как будто воскресаю. С ними я смеялась, с ними начинала чем-то интересоваться, с ними было просто, комфортно и не одиноко. Я бежала на работу с огромным энтузиазмом, буквально вприпрыжку, чувствуя, как постепенно воскресает та, прежняя, Катя Пушкарева. Целыми днями я постигала азы швейного мастерства, училась кроить, помогала делать примерки, сортировала аксессуары и почти непрерывно делала для нашего маэстро чай и наводила успокоительные капли. Несмотря на то, что моя мама хорошо шила, сейчас мне все было в новинку. Будучи подростком, я не особо интересовалась ее занятиями, обычно просто сидела рядом с чашкой чая и книгой, потом засиживалась на работе допоздна, а теперь вот пришлось окунуться и в эту хитрую науку. Нет, я ни грамма не жалела, что Андрей отправил меня в мастерскую. Где-то в глубине души я понимала, что это своего рода ссылка, но мне было все равно, лишь бы пореже его видеть. Кажется, у нас это было взаимным, и к концу недели я даже поймала себя на мысли, что снова ему благодарна. Он как будто понимал, когда нужно оставить меня в покое, а это было уже немало. Периодически звонила Маргарита, спрашивала, как у нас дела, а я клятвенно заверяла ее, что все в полном порядке. Кирилл тоже вел себя прекрасно, был внимательным и заботливым, каждое утро подкладывал мне в сумку шоколадки, открытки или записки с пожеланиями хорошего дня. Я доставала их и улыбалась, кормила сладостями довольный женсовет, а они только и вздыхали, какая мы с ним нежная и красивая пара. Жаль, что на самом деле это было не так. — Ты очень красивая, Катиш, — прошептал Кир мне на ухо. Я стояла перед зеркалом, как раз в тот день, когда Милко таки уговорил меня постричься, накраситься и переодеться. Да, они уговаривали меня всем офисом целую неделю, и в какой-то момент я поняла, что не так уж и боюсь. Внутреннее напряжение спало, и, скрепя сердце, я согласилась. Стоило признать, что Милко действительно был гением, сотворившим очередное чудо. Даже я не узнавала себя и, если честно, стеснялась броского наряда и нового образа, но все говорили, что я просто сногсшибательна. Только Андрей, не вовремя появившийся в холле, кажется, был недоволен, только какое мне было до него дело? Да, стоит признаться, меня покоробило его поведение, но я старалась не думать об этом. А вот у Кирилла от моего вида моментально загорелись глаза. Он потащил меня к зеркалу и встал за моей спиной, плотно прижав к себе. — Ты очень красивая, Катиш, невероятная. — С-с-спасибо, — я почувствовала, что мне вдруг стали неприятны его крепкие объятия и захотелось хоть немного, но отстраниться. Я повела плечами, пытаясь освободиться, но он только плотнее меня прижал к груди. — Ты сторонишься меня? — Нет, Кир, но я… не хочу давать тебе лишних надежд. — Ты не передумала? — зло поинтересовался он, еще сильнее сжимая меня в объятьях, — Хочешь развестись? — Отпусти! — дернулась я и наконец-то вырвалась, — Зачем ты так себя ведешь? Я же не игрушка! — Ты нашла себе кого-то, да? Другого? — Да о чем ты, Кир? Я говорю тебе о нас, а ты только и можешь, что искать какого-то третьего виноватого? — А для кого это все? Прическа, шмотки? — Для тебя, — твердо ответила я, — Маргарита сказала, что твоя жена не может быть замухрышкой! — Я люблю тебя, какая бы ты ни была! — с укором сказал он. — Но это действует только тогда, когда я похожа на чучело?! Люби и такую, значит, тоже! Он нервно сглотнул, сжимая и разжимая кулаки, а потом стукнул одним из них по стоящему рядом комоду. — Я не отпускал тебя. Слышишь?! — Я не бросаю тебя, только хочу развестись. — А не все ли равно, есть у тебя в паспорте штамп или нет? — Так будет правильно… Мы не семья! — К черту! — Кирилл, все! — взмолилась я, — Мы договорились, что оставим это до осени. Давай не будем сейчас ссориться? Он дернулся и ушел в ванную. Что я пыталась ему доказать? Зачем? Что он хотел от меня получить? Одни вопросы и ни одного ответа. Какой смысл в диалоге, если один даже не хочет услышать другого? Если честно, к вечеру я уже как-то свыклась со своим новым образом. Или мне было попросту жаль трудов Милко? Он подобрал мне целый гардероб, пригласил стилиста, вручил тонну косметики и научил ей пользоваться, а я все это просто спущу в унитаз? Нет уж, хотели светскую красавицу, пусть будет так. В конце концов, это лишь очередной маскарадный костюм, который можно снять в любой момент. С того дня мы с Кириллом как будто немного отдалились друг от друга. Он потихоньку злился, когда я красилась на работу, а я, если честно, начала тяготиться его постоянной близостью. Хотелось хоть немного восстановить свое личное пространство, которого не было уже второй год. И все бы было ничего, но выдержки моего мужа хватило ненадолго. В очередной понедельник он ушел на свои курсы по подготовке к экзаменам и пропал. Вот так просто, отключил телефон и исчез на всю ночь. Если бы он знал, как поменяет эта ночь мое сознание, то, вероятно, расставил бы приоритеты по-другому. Андрей. Вот кто внезапно заставил меня думать о себе. Думать много и сосредоточенно, с мурашками по коже, которые я старательно гнала от себя. Грубый и жесткий, зато честный и прямолинейный. Он не обманывал меня, не юлил и не держал, и то, чему я была больше всего удивлена, заботился! Сухо, по-своему, но разве нельзя заботиться так, не перегибая палку? Или мне все это только казалось? В тот вечер он сказал мне: — Просто послушайся хоть раз… Я приеду и все решу. И я поверила. Послушалась, успокоилась и решила, что нет ничего зазорного в том, чтобы просто попробовать не бежать, не искать и не стараться, а просто довериться сильному мужчине. А зачем ему это? Да кто его знает? Интуиция. Почему-то я была почти уверена, что он не обманет, это не в правилах Андрея Жданова. После того разговора в наших с ним отношениях наступило перемирие. Пружина, которая сжималась у меня в груди при каждой нашей встрече, как будто исчезла. Да, мне стало комфортнее, и дома, и на работе. А почему бы и нет, собственно? Мы, вроде бы, не сделали друг другу ничего плохого. Даже в чем-то могли быть союзниками. Стоит признать, что Андрей оказался прав, Кирилл действительно вернулся домой на следующий день. Когда я пришла с работы, он валялся на кровати помятый и недовольный, тупо залипал в какой-то фильм, включенный на компьютере. — Привет, — тихо сказала я, усаживаясь рядом на кровать. — Привет, — ответил он. — Не хочешь ничего сказать? — Нет, а что? Как будто бы не было ничего, как будто я не плакала и не тряслась полночи. А если бы я и правда побежала его искать? Что было бы? — Ты пропал… — А ты беспокоилась? — с какой-то издевкой сказал он, — Или утешалась? С кем? С моим папашей? — Что? — Бокалы в гостиной. Убрать забыли. Я опустила голову. Да, выпила глоток виски с Андреем и не жалею об этом. По крайней мере, мы поговорили, а это немало. Я бы даже сказала, много! Не было ничего предосудительного, даже с натяжкой. Почему должна что-то объяснять? — Мне не за что оправдываться, — сухо ответила я. — Мне тоже. — Кир, я знаю про наркотики и про алкоголь. Про гулянки твои знаю. Ты что, опять? — Он рассказал? — Кир даже привстал, впившись в меня глазами, — Андрей? — С миру по нитке… — буркнула я, отводя глаза. — А я вот просто был у друга, пока ты вискарь распивала с моим папашей… Что, не веришь мне? — Как и ты мне, видимо… — Ты не можешь мне ничего запретить, — рыкнул он. — Значит, и ты мне тоже! Я схватила в руки сумку и метнулась к выходу. Не верит? Не понимает? Но держит! Держит и мучает! Я даже не знала, что бы такое спросить, чтобы пробить эту стену его отчужденности. А действительно, что?! Я вылетела из квартиры, как будто был пожар, на лестничной площадке угодив прямиком в руки к Андрею. — Катя, что? — нахмурился он. Хотелось заплакать и уткнуться носом в белую рубашку. Поймет? Я вдохнула приятный, чуть горьковатый аромат одеколона и мотнула головой. — Кирилл? — Неважно. Отпусти. И он снова отпустил, без вопросов, мгновенно, а мне нужен был свежий воздух, чтобы проветрить мысли. POV Андрей Жданов Та неделя выдалась сложной со всех сторон, но продуктивной. Неприятный сюрприз в виде проверки УБЭПа обернулся для нас с Колей отличной отмазкой, чтобы не ехать в Питер. Сергей Сергеич, конечно, рвал и метал, но Зорькин его успокоил, а потом невзначай намекнул, что дела загадочно пропавшей Лисы можно передать никому иному, как ее законному мужу. А что? Семейная порука, уж он-то точно не подставит. Брагин от такого расклада был не в восторге. Он принципиально ни с чем противозаконным рядом не светился, а все подвязки были в руках у Жени. Теперь бы он с радостью перекинул все на меня или Колю, но у нас был аврал. Все-таки проверка в Зималетто — это опасно для всей схемы. Посомневавшись, под прессом Зорькина, он согласился и на Дениса. К слову, Коля с ним прекрасно заобщался. В отличие от меня, плохого полицейского, который только раззадорил его рвение своими хлесткими словами, Зорькин его воодушевлял, всячески хвалил и способствовал продвижению в высокие эшелоны подпольной власти. И Старков, кажется поплыл. Придурок! Тьфу. Все-таки опасно быть пешкой в чужой игре. Стариков же, проводящий проверку в Зималетто, как будто специально не торопился. Он неспешно изучал все подряд договоры, отчеты, декларации, подолгу пил кофе в баре и открыто флиртовал с Тропинкиной, которая таяла буквально как сливочное масло от его сладких речей. Зорькин почти открыто над ним ржал, потому что удостоверился, что Алексей Вадимович не самый крутой экономист, но зато очень упорный и уже, кажется, готов взять с нас отступные, чтобы не капать на мозг, но пока мы медлили. Нет, мы не жадничали, конечно. Просто затянувшаяся проверка была нам на руку, ведь ехать к Брагину было еще рано. К утру пятницы я уже конкретно измучился, причем не столько от нервов, потому что все, в принципе, шло как надо, сколько от обилия информации и мелкой суеты на фирме и просто в жизни. Дома тоже было как-то напряженно, что не прибавляло энтузиазма. Катя с Кириллом, кажется, ссорились. Невестка регулярно убегала из квартиры по вечерам, а сынок и вовсе мог сутками не появляться дома. Я все больше и больше удивлялся их отношениям, но лезть тупо боялся, слишком уж противоречивые чувства я испытывал по этому поводу. У меня не было много времени, чтобы анализировать то, что творилось в душе, но не признать, что я мелочно радуюсь их ссорам, я не мог. Черт! Это было просто ужасно, но, кажется, уже неоспоримо. Я не мог воспринимать Катю как невестку, все мое нутро сопротивлялось тому, чтобы вообще ассоциировать ее с каким бы то ни было другим мужчиной. Странно. Я робел перед ней как мальчишка, метался между желанием оттолкнуть и обнять, а потому избегал, насколько мог. Да, наверное, стоило что-то предпринять, попытаться сблизиться или даже соблазнить, но я даже представить себе не мог, как после этого будет дальше развиваться ситуация. Спать втихушку с женой сына за его спиной? Отвратительно. Или раструбить всем во всеуслышание, чтобы они развелись? А готов ли я буду и дальше брать на себя ответственность за нее? Да и родители такой рокировки не поймут, а значит, ей, как и мне, навсегда придется стать изгоем в нашей семье. А вдруг она хочет по-другому? Вдруг ей важно жить со всеми в мире и согласии? Да и я сам-то ей нужен? С заморочками, с проблемами, с незаконными махинациями, с вечными грубостями и правдой, бьющей в глаза. Она же меня почти ненавидит. Хотя в тот вечер, когда мы курили на балконе, мне показалось, что мы стали ближе. А может, только показалось? Все происходящее было и так очень зыбко, а если учесть, что вскоре нам всем предстояло спешно свалить за границу, то я вообще в принципе не знал, куда девать Катю. Оставить малышку на тонущем корабле? Уму непостижимо! Конечно, надежнее всего отправить куда-нибудь подальше от Москвы, от Питера, и от всех Ждановых, но как объяснить это ей? Чем аргументировать? Я помялся у порога своего кабинета, а потом решительно пошел в сторону мастерской. Не знал зачем, просто хотел посмотреть в бездонные карие глаза и найти ответы на свои вопросы. Почему считал, что найду? Наивно и глупо! Дурак ты, Жданов, как есть дурак! — Доброе утро, — начал я с порога, увидев девушку у стола. Она что-то сосредоточенно искала в сумке, вздрогнула от моего голоса и уронила ее на пол. Все содержимое рассыпалось по комнате, какие-то монетки закатились под диван, а Катя даже не дернулась, удивленно вытянувшись передо мной. — Доброе, Андрей… Палыч. — Мы же договорились, вроде… — нахмурился я. — Так это дома, — беззаботно улыбнулась она, и внутри, кажется, что-то щелкнуло, — А вы к Милко? Он не пришел еще, рано… Как же она все-таки преобразилась за последние две недели. Забавные кудряшки обрамляли худенькое личико, отсутствие очков открыло вид на огромные глаза, стильная одежда подчеркивала все достоинства фигуры, а аксессуары заставляли останавливать взгляд то на ключицах, то на тонких запястьях. Она не ярко, но все-таки красилась, и это ее не взрослило, а скорее делало еще моложе. — Нет, я просто… Давай помогу? Недолго думая, я присел на корточки и начал собирать рассыпанные бумажки, пряча растерянный взгляд. Придурок! Зачем вообще пришел?! Хоть бы повод придумал! Я достал из-под стола ключи, а потом небольшую открытку с нарисованным пейзажем. Катя стояла как вкопанная, переминаясь с ноги на ногу, непрерывно наблюдала за мной. — Это… что? — взгляд невольно зацепился за слова на открытке, и у меня как будто набатом стукнуло в висках. — А…это… ну…это Кир… - растерялась она. — Катиш? — Да, он так меня называет… Она явно удивилась моей реакции, но слов, чтобы объяснить, у меня не было. Кажется, я нашел ответы на многие свои вопросы. Катиш… Да твою ж мать! Как я был близок! — Сукин сын… — прохрипел я и, отдав ей все собранные вещи, вылетел из мастерской. Жаль, что пить прямо с утра — это чистой воды моветон. Кажется, я бы бахнул пару стаканов виски прямо сейчас. Я быстро набрал наизусть выученный номер и приложил мобильник к уху. — Макаров, — послышался удрученный голос друга. — Мы пьем, Макаров. Тот глубоко вздохнул. — Пьем. — Давай на нашем месте… — со вздохом добавил я. — Жданов, я, кажется, двадцать лет в твоем голосе таких интонаций не слышал… — Ты не поверишь, когда расскажу. До встречи. — Жду. Когда я нажимал отбой, краем глаза уже заметил движение и нездоровый ажиотаж в холле, а потому направился именно туда. — Оооо, Андрюша! Здравствуй! Блять, только этой противной морды мне не хватало для полного счастья! Я сосредоточенно хрустнул шеей, как перед дракой. С удовольствием бы врезал этому козлу, но, как показала практика, никакого удовлетворения это не приносит, только одни проблемы. — Чем обязан Саша? Шабаш проводят в другом месте. — Если ты не забыл, то это и моя компания тоже, — ласково ответил Воропаев, — То, что ты здесь чувствуешь себя царем и богом — это исключительно твои личные предрассудки. Я заржал так, что все присутствующие оглянулись на нас. Боже мой, этому самомнению позавидует кто угодно! Он действительно недооценивает всю ситуацию! — Ребятушки, а не пойти ли нам в кабинет, — включился в разговор внезапно подошедший Коля, — Вы привлекаете слишком много внимания. Да, уж кто-кто, а Зорькин точно знает, что в отсутствие родителей, мы с этим скользким типом настоящие враги. Мало что может нас сдержать от перепалки, а иногда даже доходило до рукоприкладства. В детстве он вообще меня чуть не убил, и я до сих пор помню об этом. Воропаев может даже не надеяться, что забуду! Хотя, видит бог, хотел бы... — А твоя секретарша принесет мне коньяк? — вальяжно протянул Саша, усаживаясь на красное кожаное кресло. Я не любил эти выкидыши современного дизайна, но почему-то не трогал. А вот этой вытянутой самодовольной роже они невероятно шли. Дав себе обещание, что выкину к чертовой матери весь комплект мебели из своего кабинета, я сунул руки в карманы брюк и самодовольно усмехнулся. — Что же привело тебя сюда, ненаглядный ты наш? — А что, я не могу посетить СВОЮ фирму? — приподнял бровь Воропаев, — Говорят, у нас тут проверка идет. Накосячили? — Какая серьезная осведомленность с твоей стороны, — задумчиво ответил Коля. — Стараюсь держать руку на пульсе. — А уж не ты ли эту проверку и организовал? — наобум ляпнул я. — Ох, Андрюша, что ж ты такой прямолинейный? Неужели попал в яблочко? Ненавижу этого придурка, удушу собственными руками. — Кажется, это «да»? — уточнил Зорькин. — Кажется, вы слишком здесь расслабились… — А ты что, дивиденды не вовремя получил? — начал закипать я. — Андрюша, не заводись! Я просто хотел удостовериться, что в моей фирме все прозрачно. — Ах ты сукин сын… Ну что ж, смотри! Все прозрачно! Доволен? — Но ведь проверка еще не завершена? — Так, ребята, брейк! — рявкнул Коля, подталкивая меня в грудь, чтобы я не дернулся в сторону этого утырка, — Саша, ты не охамел ли, натравливать УБЭП на свою же фирму? — А что, хвосты поджали? — оскалился тот, — Мне стыдно за то, что вы тут проворачиваете! — Правильный сыскался, придурок! — прошипел я. — А у нас все честно, Саш. За что стыдно-то? — Что ж ты, сука, стыдишься, а деньги берешь? Костюмчик-то дорогой нигде не жмет? Явно не на твою хиленькую зарплатку купленный. — А ты мои деньги не считай, Жданов! — А ты не мешай мне работать! — Саша, ты понимаешь, что это, как минимум, неэтично? — Это ты, Зорькин, будешь мне рассказывать про этику?! Вряд ли ты знаешь такое слово! — Пошел вон отсюда, Воропаев!!! — заорал я, — Чтобы я, блять, даже ноги твоей здесь не видел больше! Это единственный человек, который мог довести меня до белого каления одним своим присутствием. С самого детства он портил мне жизнь и продолжает это делать. — Что, Андрюша, хреново жить стало? Не нравится? — прошипел он, — Тебе всегда все на блюдечке доставалось, так что хлебни и дерьма тоже! — Да я тебе это дерьмо в твою поганую глотку засуну! Я дернулся в его сторону, но Коля крепко схватил меня за плечи. — Андрюха, стой, не надо! — Адьез, мальчики! Развлекайтесь дальше! — нацепив ехидную улыбку пропел Саша. — Я тебя достану еще, сука, — рыкнул я, а он буквально пулей вылетел из кабинета. День как изначально не задался, так и пошел весь кувырком. Более прекрасных гостей, чем СашЕнька, я и представить не мог. — Расслабься, Андрюх, — вздохнул Колька, — Вот и выяснили, откуда ноги растут. — Ненавижу, падлу… Ну, какое там у меня блюдечко? Он серьезно? Мы тут батрачим за всех, а он еще и палки в колеса вставляет! Сука… — У вас с ним вечная война, чего ты хочешь? Ума то у него не прибавилось... — Хочу, чтобы от меня все отстали… — я сел за стол и уронил лицо на руки, — Задолбало. Я кое-как дотерпел до вечера, когда смог спокойно прийти на Воробьевы и сесть на свое любимое место, рядом с задумчивым Димой. — Ну, как? — просто спросил он. — Дерьмо. — Говори. — А не знаю, с чего начать. Кажется, я с ума схожу… Я нахмурился и опустил голову. А что сказать? Я даже сам себе не мог сформулировать, что происходит, что больше всего беспокоит. — Только не говори, что это Катя? — Знаешь, как Кирилл ее называет? Макаров повернулся ко мне, заинтересованно посмотрев в глаза. А мне было тошно от самого себя, от своей жизни, от своего прошлого и настоящего. — Катишь… — тихо ответил я. Дима усмехнулся и покачал головой. — Как там у твоей первой фамилия была? — Бомарше. Катиш Бомарше… — Легкая походка, точно! Она по твоей судьбе, кажется, тяжелой поступью прошлась… И все никак не исчезнет. — Они не похожи совсем, — тихо, но уверенно ответил я, - Ни в чем... Почему она? — Жданов, тебе просто судьба дает понять, что это твоя женщина. Она ж Кириллу не жена, а мама! Так что все логично. — Все шутишь? — Шучу, а что еще остается? Ты же маешься из-за нее, ведь так? — Это глупо, Дим, понимаешь? И стремно, если честно… — задумчиво ответил я. — Любить вообще глупо, это зависимость и слабость. Никто не хочет быть слабым по своей воле. — Но мне нечего предложить ей. Я даже не знаю, чем закончится вся эта канитель с Брагиным… — Знаешь, Жданов, предложи ей себя. Это не так мало. Он спрыгнул с парапета и пошел в сторону своего припаркованного автомобиля. Кажется, я запутался. Просто охренительно запутался! Любовь? Какая чушь! Но мне бы так хотелось, чтобы Катя сейчас просто оказалась рядом.