Без воздуха

POV Катя Пушкарева Рома со своим каким-то невнятным допросом на повышенных тонах вышиб меня из колеи окончательно и бесповоротно. С самого детства я не переносила криков, стоило кому-то начать ругать меня, я тут же впадала в полнейший ступор без возможности выдавить из себя хоть что-то внятное. Малиновский за время, которое мы не виделись, стал словно другим человеком, это сбивало с толку еще сильнее. Что могло найти на него? Какая муха укусила? В голове мутилось, ноги подкашивались. О чем меня спрашивали? Что он хотел выяснить-то? Что-то про доверие к Жданову, кажется… Андрей тоже как будто ждал моего ответа, пытливо вглядываясь мне в лицо. Да, я ему уже доверяла, наверное. Но если они оба заботились о моем благополучии, то почему нельзя было все решить мирно, не раздувая при этом невероятных масштабов конфликт? Когда Рома ушел, громко хлопнув дверью, я облегченно выдохнула. Момент тишины и передышки был нужен мне, словно глоток свежего воздуха. — Кать, Катенька, — как сквозь толщу воды я услышала ласковый голос Жданова и подняла глаза. Он, к счастью, уже не выглядел злым или взвинченным, скорее, наоборот, уставшим и слегка виноватым. Это немного успокоило, но сил мне все равно не прибавило. Я чувствовала себя абсолютно разбитой, обескровленной, и готова была рухнуть на пол прямо посреди кабинета. — Кажется, нам нужно о многом поговорить, малышка… Собирайся, поехали. Я даже не отреагировала. Видимо, начала привыкать к этому дурацкому, пошлому обращению от Андрея. В конце концов, с ним рядом действительно хотелось быть маленькой девочкой. Так, может, стоит уже смириться? Что толку спорить… — Что? Куда? — Прогуляемся где-нибудь, подышим воздухом. Это будет не лишним сейчас. Я уверен, у тебя появились вопросы, ведь так? — Что это было вообще? — нахмурилась я. — Пойдем, я объясню. Что смогу, по крайней мере… Он аккуратно взял меня под локоть и вывел из кабинета. Было время обеда, в холле, к счастью, никого не оказалось, и мы спокойно спустились в гараж. В машине я окончательно расслабилась, откинувшись на удобном сидении, вдохнула запах дорогого одеколона Андрея и прикрыла глаза. За окном с мерным шумом проносились автомобили, третье кольцо кипело от количества машин, все спешили по своим делам, а я, казалось, ехала бы и ехала, не думая ни о чем. — Катюш… Я резко открыла глаза. Кажется, задремала в дороге от переизбытка эмоций. — Где мы? — В Останкинском парке. Пройдемся? Андрей протянул мне ладонь, помогая выбраться из машины, и повел вперед. — Сто лет здесь не была… — пробормотала я. — В общем-то, я тоже. Но, надеюсь, тут нам никто не помешает. Мы дошли до пруда, он сделал пару шагов по пологому склону, ведущему к воде, снял пиджак и бросил прямо на свежую, зеленую траву, едва покрывающую землю. — Прошу! — Ты серьезно? — удивилась я. — Почему нет? — Испортится же… — Люблю портить вещи. Могу себе позволить, — совершенно по-мальчишески улыбнулся он и сел на правую половину своей слишком уж дорогой подстилки. Я последовала его примеру, сев рядом. В конце концов, ему виднее. Мы оказались так близко, что касались друг друга плечами, взгляды устремив на бликующую гладь озера. — Ты хотела спросить, что было с Малиновским? — Да, — тихо подтвердила я. — Я буду с тобой честным, Кать, насколько смогу. Но мне бы не хотелось, чтобы о нашем разговоре кто-то узнал. Понимаешь? — Даже Рома? — Думаю, он не будет в восторге от такой информации, — усмехнулся Андрей, — Но ты в любом случае можешь иметь в виду то, что будешь знать. — Вы с ним не друзья? Когда ты сказал, что знаешь его, я подумала… — Нет. Я и не говорил, что мы друзья. Мы с ним вместе работаем, так что нас связывают чисто деловые отношения. — И ты знаешь, за что меня хотели убить? — Знаю, конечно. Я знаю о тебе очень много, — я почувствовала, что он повернул ко мне голову, но продолжала смотреть вдаль, буквально усилием воли сдерживая учащающееся дыхание. — И ты тоже в этом замешан? В махинациях Нордон-банка… — Это банк Колиного отчима, — ответил Андрей спокойно, — Мы на него работаем. И я, и Коля, и твой Денис… — Он не мой, — стушевалась я, — Значит, и ты тоже… — Да, малышка, и я замешан. Но это ничего не меняет. Я прикрыла веки, а внутри как будто оборвалось что-то. Боже, ну почему именно он? Тот, кого так хотелось подпустить к себе ближе! И что теперь? Я нарушила самое главное условие сохранения своей жизни: не лезть. И ведь я правда старалась! Как вообще так могло получиться, что я снова оказалась в том самом болоте? Теперь стало ясно, как день, почему Рома так раскричался. Он ведь приложил усилия, чтобы меня тогда спасти… Спасти? Неужели… — Рома именно тебя просил помочь, когда погибли мои родители? Андрей отвернулся, опустил голову и закусил губу. — Нас с Колей. Только Зорькин смог бы повлиять на Крестовского, он и замял это дело. — За деньги, конечно? — Кать… — Андрей, мне просто интересно… — В чем ты хочешь меня уличить? В корысти? — Я просто удивляюсь, насколько просто продаются и покупаются человеческие жизни… — Я не могу помочь всем на свете! Это просто невозможно. — И сколько я стою? — Катя, — дернувшись как от удара током, Андрей всем корпусом развернулся ко мне и резко замолчал, встретившись со мной взглядом. — Сколько? — Много, Катя, — серьезно ответил он, — Очень много. Кажется, гораздо больше, чем я могу себе позволить. — А что, Андрей Жданов не всемогущий? — усмехнулась я. — Как видишь… Он отвернулся от меня и топнул пяткой по еще мягкой земле, пробуровив только-только выросшую траву. — А Кирилл? Это ты его подослал ко мне? — Ты шутишь? Конечно, нет! Ты же видишь, какие у нас отношения! Или думаешь, что все — спектакль для тебя? Слишком сложно, Катя… Я вообще-то думал, что это ты не оставила попыток вывести всех на чистую воду, сама его нашла, а потом окрутила и женила на себе. Что? Он серьезно? Я произвожу впечатление коварной обольстительницы? — Да как ты можешь? — возмутилась я. — Кать, ну, ты же умная девочка! Так поставь себя на мое место! У меня, знаешь ли, жизнь — не сахар. Я всегда, постоянно, 24 часа в сутки, начеку. Я думаю и взвешиваю практически каждое свое слово. Я не доверяю никому, не рассчитываю ни на кого, иначе меня попросту опрокинут, растопчут и сожрут! Это моя реальность, малышка. Когда Рома просил за тебя, я даже не знал, как выглядит та отчаянная Катя Пушкарева, которая то ли из храбрости, то ли по глупости, решила в одиночку переть против таких акул как Брагин! Назови хоть одну причину, почему я должен был просто так тебе поверить?! Как я должен был себя вести, когда ты появилась в моем доме? Посмотреть в твои глаза и все понять? Да я же, черт побери, именно так и сделал! Не заставляй меня пожалеть об этом… Я задумалась, видя, что он всерьез горячится. Его действительно задевает мое недоверие и пренебрежение… Да и разве Жданов не прав? Прав же. Кто я ему? Если рассудить здраво, то он даже сейчас относится ко мне максимально лояльно. Я не думала, что Андрей вообще способен на такое поведение, он никогда не производил впечатление человека, склонного к какой бы то ни было эмпатии. Но мы с Ромой только что устроили ему такие показательные выступления, а он, мало того, что смолчал, так еще и заступился, успокаивать меня повез, объяснять что-то. Объяснять, а не обвинять! Разве мало? Кроме того, именно под таким углом обзора, все, происходящее со мной за последние месяцы, укладывалось в стройную, правильную картину: и попытки Андрея узнать обо мне побольше, и напряженность, и осведомленность, и даже ссылка в мастерскую, подальше от бумажной волокиты. Неужели думал, что я и правда способна еще что-то искать или раскрывать? Я же как тряпка, как оболочка без души, мне ничего уже не нужно, меня пора сдавать в утиль как старую куклу. — И что теперь будет? — подняв на него взгляд, спросила я. — А что будет? — Вы убьете меня? Андрей удивленно вскинул брови, а потом как будто осознал, что я сказала и нахмурился. — Дурочка, — тихо сказал он, обнял меня за плечи, плотно прижав к себе, и уткнулся носом в мои волосы, — Неужели не понятно, что я тебя берегу? Я обещаю, что тебе нечего бояться, пока ты здесь. Я не стала сопротивляться, положила голову Андрею на плечо, наслаждаясь его близостью и какими-то теплыми, вселяющими уверенность объятиями, даже развернулась немного в его сторону и придвинула колени поближе к груди. Всего на минутку позволю тебе отпустить эмоции, а потом опять соберусь с силами! Хотелось зарыться лицом в белую рубашку и раствориться, исчезнуть, спрятаться от мира, от проблем, от своей дурацкой, абсолютно нелогичной судьбы. За что она меня мучает? Просто так, из интереса? Как букашку ловит иголкой в чашке Петри. Противно и жутко от всего этого. — Это глупо, Андрей, — усмехнулась я, прижимаясь лбом к широкой груди, — Зачем тебе это? Сохранить жизнь невестке? Выслужиться перед семьей? Но ты ведь не такой… — А я и не такой. При чем тут вообще семья? — Тогда зачем? Ты знаешь, я никогда не искала никаких подвохов в чьих бы то ни было поступках, а в последнее время оказалось, что они есть всегда. Я не могу просто взять и поверить в твою благотворительность… — Нет никакой благотворительности, Кать… — Но что тогда? Я нужна тебе для чего-то? — Нужна. — И что я должна делать? — напряглась я. — Жить. Дышать. Работать. Восстанавливать свое душевное равновесие… — Все шутишь? — Нет, Кать, — он задумался, а потом сделал глубокий вдох и продолжил, — Позвони Малиновскому, поговори с ним, объясни все про Кирилла. Пусть он не дергается так, ты не у меня в заложниках. И, прошу тебя… останься здесь? — Зачем, Андрей? — я высвободилась из его объятий и заглянула в глаза, — Ты же понимаешь, что я не буду тебе помогать манипулировать Ромой? Или что ты хочешь? Он окинул меня взглядом и вытянул губы трубочкой. — Мне нужна твоя помощь. Как специалиста. Глупая, глупая ты, Катька! Неужели думала, что эти объятия, в которых Андрей только что с силой сжимал тебя, хоть что-то значат? И почему тебя это вообще задевает? Ведь хотела бы, чтобы обнимал, чтобы защищал, чтобы курил с тобой ночами. Ты что же, влюбляешься, Катька? В него? Но ты ведь слышала сейчас, это просто работа. Ты нужна ему как специалист, и только. И вообще, у тебя муж! О муже надо думать, а не о каких-то там разговорах по ночам… Я опустила голову и усмехнулась своим дурацким разбушевавшимся эмоциям. На глазах выступили слезы, и из груди поднялся к горлу тяжелый комок. Я никчемная, никакая. Меня даже полюбить-то толком нельзя, так, только заполнить пустоту в жизни. Я почувствовала, как он опять обнял меня, мягким движением заставляя вновь прижаться к груди. — Ты веришь мне? Я отрицательно помотала головой и инстинктивно прильнула к нему еще сильнее. — Я никому не позволю тебя обидеть. Какая же ты дура все-таки, Катя. Слабая и безвольная дура. Я просунула руки между нами, обняла его в ответ, сцепляя пальцы за спиной, и заплакала самыми горькими, очищающими слезами. Кажется, я не плакала так уже много месяцев. С надрывом, с подвываниями и рваным кашлем до ощущения тошноты. И это тогда было именно то, что нужно: очиститься, сбросить напряжение, обнулиться. Ну и что, что никому не нужна? Это же не конец пути, только очередная встряска. Сколько их уже было? Я смогу выстоять. Андрей ласково гладил меня по спине, чуть сжимая ладонь на талии, а потом, вновь поднимая вверх, платком вытирал слезы и вжимался губами в волосы. Нет, не целовал, успокаивал. — Ты нужна мне, Катя. Но надо еще немного потерпеть. Да, я нужна ему. Как специалист. Я слышала то, что хотела слышать, то, к чему привыкла, и не смогла ничего прочесть между строк, наивно полагая, что честность — это про то, чтобы вывалить все, что за душой, перед человеком напротив. А честность — это про то, чтобы не врать себе, глядя в глаза своему страху и своей слабости, и Андрей был честен. Он буквально кричал о том, что спрятано внутри, но я была слишком глупа и глуха, чтобы услышать хоть что-то… *** Он высадил меня на парковке около дома и, молча проводив взглядом до подъездной двери, со шлифовкой дернул машину с места. Андрей явно был на взводе, но всеми силами сдерживал свои эмоции. Видимо, все шло не по его плану, но он больше не стал мне ничего объяснять или растолковывать, и так слишком много информации для одного короткого дня. Поднимаясь в лифте на свой этаж, я не знала, на чем сосредоточить мысли. С одной стороны, я думала о том, как позвоню Роме, что скажу, объясню, извинюсь. Я поступила с ним некрасиво… Наверное, не стоило терять с ним связь больше, чем на год, но я попросту не хотела беспокоить друга, лезть в его и так нестабильную жизнь. Зачем было создавать еще больше проблем для человека, которого ценю и уважаю? Я чувствовала себя виноватой и глупо пряталась от того, кто эту вину вызывал. Так по-детски… С другой стороны, я не могла забыть наш разговор со Ждановым. Было больно. Какое-то противное разочарование всколыхнулось в моей душе, и я всеми силами убеждала себя, что оно появилось только потому что он оказался мошенником, а не потому что решил использовать меня в своих целях. В конце концов, это вообще не новость! Мне стоило давно спуститься с небес на землю, все друг друга используют, такова жизнь. В квартире было тихо, только в нашей с Кириллом спальне, кажется, шел фильм. Значит, он дома. Я вздохнула и дернула дверь, собираясь с силами перед встречей с мужем. Он стоял у окна и даже не повернулся. — Видимо, вы ездили на какую-то деловую встречу? Или он тебя уже домой возит как личный водитель? Я выдохнула и опустила глаза. — А если и так, то что? — Хм… Ты даже не скрываешь? — А что я должна скрывать, Кир? Что твой отец меня подвез? Это что-то противозаконное? — Только не говори, что между вами ничего нет… — Тогда мне нечего сказать… — я развернулась и пошла в сторону ванной. — Смотри, Катя, у меня ведь может кончиться терпение, — крикнул он мне вслед, я остановилась и нервно сглотнула, но вслух ничего не ответила. Когда я вышла из душа, Кирилла уже нигде не было, как и Андрея. Ни тот, ни другой дома в ту ночь так и не появились, а я до утра не сомкнула глаз, крутя в руках телефон в попытках набрать таки номер Малиновского. Но сделала я это только на следующий день. Отказавшись от обеда с женсоветом, пошла прогуляться по набережной и наконец-то нажала заветную клавишу вызова. Рома поднял трубку почти сразу, поздоровавшись со мной спокойным, уверенным тоном. — Я хотела… извиниться, — тихо сказала я, — И все объяснить. Мы можем встретиться? Малиновский шумно вздохнул, выдерживая паузу, и его голос как будто немного смягчился. — Я уже в Питере, Катя. — Хочешь, я приеду? Ром, ты просто сбил меня с толку, а я повела себя как полная дура, и… — Нет, это исключено, — перебил меня он, — Наверное, Андрей прав. Сиди и не высовывайся. Я приеду в Москву через пару недель, и мы обязательно встретимся. Договорились? — Хорошо. — Кать, и еще… — он замолчал, подбирая слова, — Я догадываюсь, что он тебе вчера рассказал какую-то часть правды, но умоляю тебя, не верь ему. Жданов — не тот человек, который будет что-то делать без причины. — Я ему зачем-то нужна, — полу утвердительно, полувопросительно сказала я. — Да, пользуйся этим. Но не теряй голову. Да, Рома, я и сама догадалась. Но от этого не становится менее больно каждый раз слышать подтверждение своих невеселых мыслей. — И, если что-то пойдет не так… звони. В любое время. — Хорошо, — выдавила из себя я, — Я поняла тебя. Спасибо… — Мы в ответе за тех, кого приручили, — сказал он, и я была готова поклясться, что улыбнулся своей мальчишеской, чуть усталой улыбкой. — Я буду ждать… — пробормотала я и услышала короткие гудки. *** Спустя неделю, после окончания рабочего дня, я стояла посреди мастерской Милко, одетая в очередное умопомрачительное платье с пышной юбкой до колена и высоченные шпильки, а надо мной заканчивал колдовать один из самых известных стилистов Москвы. Пользуясь отсутствием креативного директора, рядом с нами маячила восхищенная Машка, горящими глазами следившая за всеми манипуляциями маэстро. — У вас очень выразительное лицо, Катерина, запоминающееся. Я осматривала себя в зеркале и понимала, что именно имел в виду Вуканович, обещая сделать из меня «кукОлку». Да, именно ее он и сделал. Я молчу про юбку, но пыльно розовый цвет был для меня в новинку. Благо, повезло с верхом: у этого шедевра не было даже намека на декольте, а длинные рукава полностью скрывали руки. Макияж и прическа тоже были… кукольными? Я даже в какой-то момент подумала, что именно этот образ отображает мое состояние: полый пластик из коробки, вот кто я. Идеальная снаружи и пустая внутри. Хотя, когда я стала хоть в чем-то идеальной? Бред. — Да она у нас вообще красавица! — закивала головой Тропинкина, рассматривая висячие серьги, которые мне только предстояло надеть. — Мне было интересно посмотреть на девушку, околдовавшую Кирилла Жданова, — хмыкнул мужчина, — Милко по огромному секрету мне сообщил, что именно ее я буду собирать на прием к Марго. — И как? Не дотягиваю? — устало усмехнулась я. Меня уже порядком утомили все эти сборы. Я мечтала только о том, чтобы сегодняшний вечер поскорее закончился. — Что вы, Катя?! Вы себя недооцениваете! — А она у нас всегда такая, Анатолий! — встряла Маша, усаживаясь прямо на рабочий стол Вукановича, — Ей все кажется, что она — замухрышка, которую невозможно полюбить! Стилист удивленно приподнял брови и еще раз придирчиво осмотрел меня с ног до головы. — Это определенно не так, — заключил он, заметив, как я закатила глаза, — Поверьте, я, как никто, умею ценить женскую красоту. И профессионально, и как мужчина. — А вы это… Не из…этих? Анатолий коварно улыбнулся и подмигнул смущенной Тропинкиной. — А вы хотите проверить? — Нет, у меня Леша, — буркнула та, поежившись и бросая на него недоверчивый взгляд. — Поверьте, девушки, ориентация еще никому не мешала видеть. А по поводу вас, Катерина, я готов поспорить, что любой мужчина был бы просто счастлив иметь рядом такую женщину. Он многозначительно посмотрел мне в глаза, чуть наклонив голову, а я даже открыла рот от удивления. Не часто приходилось слышать такие слова в свой адрес, и это было… приятно? Определенно, приятно! — Ой, Андрей Палыч! — ахнула Тропинкина, резко спрыгивая со стола. Мы с Анатолием одновременно обернулись, прервав зрительный контакт, и на пороге мастерской увидели Андрея. Он явно был каким-то замотанным, но застыл в удивлении, осмотрев меня вспыхнувшим взглядом, так что я поежилась. Я как будто снова стояла перед ним полуголая. Кажется, какой он меня только не видел… И все еще удивляется? Оценив мой наряд, Жданов вдруг резко остыл, сжал челюсти и заметил в углу бледнеющую Машу. — Тропинкина, ты-то что тут забыла?! Быстро на рабочее место! — Так, Андрей Палыч, рабочий день же… — Я что, невнятно сказал? — рыкнул он. — Поняла, — пискнула девушка и выскочила в коридор. — Где Милко? Почему вы одни? — нахмурился Андрей, переводя свое внимание на нас. Меня все еще не покидало дикое волнение и смущение перед ним, а потому единственное, на что я была способна, это разглядывать его во все глаза, почти не моргая и не дыша. — Он подойдет через минуту, — спокойно улыбнулся Анатолий. — Это черт-те что! Опять все распустились! Андрей сжал руки в кулаки и тут же вышел из помещения, оставляя нас одних. — А о чем я говорил? — хитро глянул на меня мой стилист, — Кажется, в вашей коллекции не один Жданов, милая леди? У меня резко пересохло в горле, и краска выступила на щеках, без слов выдавая невероятное смущение, буквально как у школьницы. — Да что вы такое говорите? — возмутилась я, — Наверное, вы что-то неправильно поняли… — Не беспокойтесь, я умею хранить тайны, — тепло улыбнулся он мне, сверкая хитринкой в глазах, — Но на людях все-таки будьте осторожнее. Анатолий подал мне украшения, а сам начал собираться, складывая в сумку косметику и инструменты. С каждой минутой мне все труднее и труднее было находиться с ним в одном помещении. Пробормотав дежурные слова благодарности и прощания, я решила пойти поискать Андрея. Это ему следовало меньше пялиться! Определенно. Как он не понимает, что подставляет меня? Или он делает это специально? Миновав ресепшен, где все еще сидела тихая и послушная Маша, я зашла в приемную президента и сразу же столкнулась с тем, кого искала. — Ты ко мне? — серьезно спросил он. — Да, там, в общем… — начала я, как вдруг из кабинета Андрея выплыла холеная и довольная Воропаева, в платье в пол и длинных, выше локтя, перчатках. — Андрюша, мы идем? — пропела она с кошачьей улыбкой, — О, Катя! А мы уже опаздываем. Ты что-то хотела? — Ааа… нет. То есть, да… — я быстро соображала, что бы такое сказать, чтобы не выглядеть полной дурой перед ними, хотя, кажется, было уже поздно, — Андрей Палыч, я пришла сказать, что Кирилл заедет через двадцать минут. — И ты думаешь, что ему это интересно? — самодовольно ухмыльнулась Кира. Я опустила глаза, понимая, как глупо я выгляжу, но услышала голос Андрея. — Да, Кирюша, интересно, — твердо ответил он, — Потому что это я спрашивал Катю об этом. Как же виртуозно, не моргнув глазом, он умел врать! Буквально подхватив на лету мою ложь. Он посмотрел на меня, как будто пытаясь успокоить взглядом, без слов, но Кира тут же вцепилась в его руку и потащила Андрея к выходу. — Что ж, значит, вы все выяснили, и мы можем идти! Я ухмыльнулась и в очередной раз укорила себя в глупости. Неужели же я могла подумать, что Жданов, президент модного дома, красавчик и миллионер, может как-то по особенному посмотреть на меня? Искренне со мной общаться? Невозможно! Я, даже близко, таким, как они, не ровня! Но откуда тогда столько горечи в груди? *** Кирилл действительно приехал меньше, чем через полчаса. Он был настолько сильно вычищен и выглажен, что я даже не сразу узнала его, сначала обратив внимание на Мерседес Ждановых, за рулем которого сидел знакомый водитель. Я неуверенно подошла к мужу, ожидая его реакции на мой внешний вид, но он только беззаботно улыбнулся, обнял за талию и поцеловал меня куда-то в висок. — Ты прекрасна, Катиш! Все мужчины сегодня будут мне завидовать. — Тебя только это беспокоит? — нахмурилась я. — Давай не будем ругаться в этот вечер? У Марго сегодня такой важный день. Ты же не хочешь его испортить? Я только отрицательно покачала головой. — Значит, сегодня у всех мир и покой! — улыбнулся он, — Будь умницей, жена. В огромном особняке Ждановых, который был мне уже знаком, собрался весь высший свет столицы. У входа то и дело останавливались безумно дорогие автомобили, и из них выходили красивые, холеные мужчины и женщины. Кажется, все было еще более роскошно и изыскано, чем на показе Зималетто, хотя лично мне это показалось нелогичным. Я решила, что Кирилл, как ни странно, прав. Сегодня стоило забыть все разногласия и просто насладиться предстоящим вечером. В конце концов, все обиды и самобичевание могут подождать до завтра. Марго действительно не заслуживала испорченного праздника, и этот довод перевесил чаши весов в моей голове окончательно. Буквально переступив порог дома Ждановых, я почему-то резко прониклась праздничной суетой. То ли это заслуга хозяйки, то ли глоток шампанского, которое сунул мне Кир, сыграли свою роль, но я улыбалась абсолютно искренне, глядя на людей вокруг. На душе стало легко и радостно. Кроме того, и это невольно подкупало, Кирилл не отходил от меня ни на шаг, пока мы искали виновницу торжества. Он аккуратно придерживал меня то под руку, то за талию, угадывая каждое движение, не давая потеряться в толпе роскошно одетых людей. — Ба, с днем рождения! — громогласно крикнул он, обнимая женщину, — Тебе доставили наш подарок? — Мой дорогой! Картина просто потрясающая, у вас отличный вкус, — восхитилась та, — Здравствуй, Катюша! — С днем рождения, Маргарита! Примите мои самые теплые пожелания! — я коснулась щекой ее щеки и слегка приобняла за плечи. Жданова это оценила, одарив меня благосклонной улыбкой. — Я так рада вас видеть, детки! Я так замоталась с организацией праздника, что даже не было времени к вам приехать! Так соскучилась! Ох, а вот и Кира с Андрюшей! С другой стороны к нам подошли Павел Олегович в компании сына и Воропаевой. Та бросила на меня надменный взгляд, как и при прошлой нашей встрече полтора часа назад, но теперь промолчала. Видимо, в присутствии старших Ждановых она не позволяла себе вольностей. Андрей вкратце рассказал, что происходит на фирме, и даже мимоходом не смотрел в мою сторону. А я чувствовала, как все сильнее сжимает мою руку Кирилл, хотя на первый взгляд он выглядел совершенно спокойным. — Дорогие мои, ну когда вы уже начнете жить вместе и назначите дату свадьбы, я не понимаю? — возмущенно спросила Марго, глядя на сына. — Мама, кажется, сейчас не лучшее время. — Ни-че-го не хочу слышать! Катя, Кирилл, я и так хотела поговорить с вами, но раз уж пришлось к слову. Как вы смотрите на то, чтобы переехать жить к нам? У нас такой большой дом! Много места, свежий воздух, природа! Оставьте квартиру Андрею с Кирой! Вы же понимаете… — она хитро улыбнулась и картинно потупила взгляд. Я не ожидала такого поворота событий, и в первые секунды даже не нашлась, что ответить, хотя все внутри было против. — А что, Кать? По-моему, прекрасная идея, дорогая! Будем по вечерам гулять, проводить больше времени вдвоем… — ласково ответил Кирилл, проведя рукой по моей талии и прижав к себе. Это было сродни удару под дых. Я резко подняла испуганный взгляд на Андрея. Он смотрел прямо мне в глаза, не отрываясь, как и все, ожидая моей реакции. А что я могла сказать? Нет, нет и нет под любым предлогом! И дело не в том, что мне было бы далеко и неудобно добираться на работу каждый день. Кир как будто не знал, что мы уже давно не проводим времени вместе, что мы в последнее время только ругаемся и прячемся друг от друга. Неужели он думает остепениться? Вот так просто? Он же знает, что я хочу развестись! Да я была уверена, что он будет так же гулять, оставляя меня придумывать оправдания перед Ждановыми из-за отсутствия внука, а я буду краснеть перед ними и врать напропалую. Перед Андреем хотя бы оправдываться не надо, он и так все понимает, без слов. Я только-только привыкла к той квартире, освоилась, расслабилась… Зачем что-то менять? Или это такой план? Неужели таким образом кончилось терпение моего мужа? — Катенька, я понимаю, что ты смущена, поэтому даем тебе время подумать! Но это лучший вариант, поверь мне! — улыбнулась Маргарита, — А теперь пора сказать пару слов гостям! Не уходите никуда! — она подмигнула мне и поплыла в сторону импровизированной сцены, небольшого возвышения, на котором играл струнный квартет. Именинница что-то говорила гостям, благодарила присутствующих, а я все прокручивала в голове происходящее. На что сослаться, чтобы отказ был твердым, но не походил на оскорбление? Периодически мы встречались взглядами с Андреем, и он, кажется, тоже не испытывал восторга от идеи нашего переезда, но переброситься даже парой фраз не было никакой возможности. Он стоял рядом с Кирой буквально в полутора метрах от нас, но Воропаева не отходила от жениха ни на шаг. Через пару минут к ним подошел высокий шатен, пожал руку всем троим Ждановым, запросто обнялся с блондинкой, а потом заинтересованно и с нескрываемым восторгом посмотрел на меня. Мне даже стало как-то неудобно. — А вы, видимо, Екатерина? — с хитринкой в голосе спросил он. — Видимо, да. — А меня зовут Дмитрий Макаров. Для вас на «ты» и просто Дима. Я — близкий друг вашего… кхм… свекра. Я вспомнила, как Андрей говорил о том, что у него есть еще один друг, кроме Николая. Видимо, это был он. — И ко мне тоже на «ты», если можно… — ответила я. Мужчина еще шире разулыбался, давая понять, что явно доволен ходом нашего диалога, но тут меня в сторону дернул Кирилл. Я даже не поняла, что он от меня хочет, но услышала довольный голос Маргариты: — И именно сегодня я хотела бы вам ее представить! Дорогие мои, идите сюда! Она смотрела прямо на меня, но тронуться с места было выше моих сил. А вот Кир, кажется, попал свою стихию. Недолго думая, он подхватил меня на руки и понес меня сквозь толпу в сторону бабушки. Я вцепилась пальцами в его шею и зашептала: — Что ты делаешь? Не надо! Поставь меня! Я не хочу никакого внимания! — Подыграй мне, дорогая, — с приторным спокойствием шикнул на меня он. — Вот видите, какая они прекрасная пара! Прошу любить и жаловать нашу невестку, Екатерину Жданову! Я бросила взгляд туда, где мы только что стояли. Кира с подчеркнутой доброжелательностью улыбалась во все зубы, Дима стоял рядом с другом и хитро, по-мальчишески ухмылялся, поглядывая на него, а на Андрея было страшно смотреть, казалось, что он начал багроветь от злости, а в глазах плясало стадо чертей. Да как я вообще могла надеяться, что этот вечер пройдет спокойно и приятно? Как только я подумала об этом, Кирилл с силой притянул меня к себе, требовательно, смачно целуя в губы. Внутри у меня что-то оборвалось, если раньше я еще хоть как-то любила его, могла надеяться на хорошие, пусть и дружеские отношения, то теперь дороги назад нет. Нет и не будет.