Когда всё это закончится, скажешь ли ты, что сделала всё, что могла?
Когда всё это закончится, скажешь, что ты никогда не сдавалась?
Ты стояла, чтобы посмотреть, как он падает?
Следующие две недели пролетели быстро и без особых изменений. Ты всё ещё чувствовала себя ужасно, а Энни всё ещё не разговаривала с тобой, за исключением странного «доброго утра» и «хорошего дня», когда она выходила из общежития. Когда ты оставалась дома одна, каждый скрип и звон заставляли тебя подпрыгивать. Ты стала параноиком. С другой стороны, Жан звонил тебе регулярно, заботясь о твоем здоровье и стабильности. Он даже нашел время поговорить, пока гулял с Хитчем, хотя на заднем плане часто можно было слышать её незрелые стоны. Хотя после инцидента большинство твоих друзей переписывались и звонили тебе, Жан был настоящим героим, каждый день стараясь изо всех сил заставлять тебя смеяться и улыбаться. Иногда он даже писал тебе около обеда, чтобы убедиться, что ты поела. Ты удовлетворенно вздохнула, понимая, как тебе повезло, что в твоей жизни есть такой, как он. Другой человек, который проявил себя ради тебя, был не кто иной, как Леви Аккерман. После поцелуя он связался с тобой по электронной почте, отправив тебе небольшие напоминания, чтобы отметить его задания, чтобы ты была доступна для вопросов и, что наиболее важно, позаботилась о себе. Казалось, он как-то странно выразил свои опасения за тебя. Внешне он не показал тебе, что заботится, но ты знала, что назойливые электронные письма были подсознательными сообщениями, передающими именно это. Ты не была уверена, что чувствовала по поводу его внезапного, почти решительного вмешательства в твою жизнь. Это было так, как если бы он попытался проникнуть в твое сердце простым быстрым поцелуем, как будто он пытался заставить тебя чувствовать к нему, то что он чувствовал к тебе. Как ты должена была себя чувствовать? Как ты должна была его рассматривать? Он начинал как твой руководитель в классе, который тебе даже не нравился, а теперь превратил себя в какой-то табуированный любовный интерес. Ну, вообще-то… Ты не была уверена, интересовал ли он тебе вообще, если честно. Помимо всего прочего, он был привлекательным мужчиной, который, казалось, хотел показать себя ради тебя. Да, он был твоей авторитетной фигурой, и да, он был примерно на десять-двенадцать лет старше тебя, но это не было тем, что мешало тебе ответить ему взаимностью. Это было больше похоже на то, что ты видела, когда смотрела в его тёмные, бурные глаза. Бурные эмоции. Гнев. Ревность. Необузданная ярость. Приступы сильной, глубокой печали. Хитрая натура. Жестокий, эгоистичный обман. Возможно, это была атмосфера, которую он создавал, или, возможно, ты просто хорошо умела читать людей. Как бы то ни было, ты не доверяла его намерениям и поэтому не могла сочувствовать ему. По крайней мере, не сейчас. Вытащив себя из постели, ты взглянула на часы и пробормотала себе под нос несколько избранных ругательств. Утро вторника, день промежуточных экзаменов по анатомии и физиологии. Надев блузку (Т/Ц) цвета и подходящую свободную легкую юбку для борьбы с палящим зноем, сохранявшимся вплоть до октября, ты выскочила из своей комнаты и устремилась в туалет. Умывшись, ты прошла в гостиную и приготовила еду на весь день. Ты подумала, что сэндвич, протеиновый батончик и сытный салат прекрасно подойдут для тебя. Ты быстро пришла в класс после того, как покинула общежитие. Ты целенаправленно следила за тем, чтобы приехать не раньше, чем нужно. Фактически, ты даже пропустила встречу с профессором Аккерманом в его офисе за несколько минут до начала урока. Если он спросит об этом (в чем ты была уверена) ты планировала сказать, что забыла из-за того, что ненадолго выпала из рутины. Купиться он твое ничтожное оправдание или нет — это уже другая история, но ты молилась, чтобы он оставил это в покое. Ты не хотела тусоваться с ним больше, чем нужно, по крайней мере, до тех пор, пока у тебя не будет возможности расшифровать свои противоречивые эмоции. Ты тихо вошла в комнату лаборатории, точно так же, как человек, с которым ты так боялась столкнуться, читал своим ученикам акт о беспорядках. Ты не могла не усмехнуться, увидев, насколько нервными выглядели некоторые из них, было ясно, кто учился, а кто не учился. — Смотрите на свою проклятую бумагу, вы поняли? — сказал Леви авторитетным тоном. — Если я увижу, что кто-нибудь из вас, придурки, озирающихся по комнате, как идиоты, я или мисс (Т/Ф), тут же, порвём ваши бумаги. Я не знаю насчет мисс (Т/Ф). — Одинокий взгляд на тебя заставил твое сердце сильно биться о грудную клетку. — Но я это сделаю и ещё я не беру и не помечаю изорванные листы бумаги, особенно после того, как они коснулись грязного пола. Это отвратительно. Короче говоря, это — дает ноль. Есть вопросы? Какой-то бедный дурак решил поднять руку. Ты не пропустила резкий взгляд, который послал ему Леви. — Если это всё, то можем ли мы начать, профессор Аккерман? Меня это не интересует. Как всегда саркастично и смело, ты тихонько усмехнулась резкому вопросу и прямому заявлению Зика Йегера. Парень был умен, и ты не считала его человеком, который обманывает. Он, вероятно, будет первым учеником, который сдаст экзамен и отправится домой. Леви зарычал, явно не в настроении иметь дело с умным студентом. — Если ты не получишь пятерку в этом промежуточном семестре, Йегер, я лично позабочусь о том, чтобы ты провалил мой класс. Хватит дерьмового отношения. Большинство учеников смотрели на своего одногруппника с выражением полного ужаса на лицах. Зик, однако, просто улыбнулся и кивнул. Ты знала, что он получит одну из самых высоких оценок, как обычно. Он нисколько не испугался. Ты взяла стопку промежуточных экзаменов со стола Леви и молча стояла рядом с ним, пока он недвусмысленно излагал правила на следующие два часа или около того. Когда он закончил, вы двое начали складывать листочки лицом вниз перед каждым учеником. — Начинайте сразу же, когда получите листки. У вас есть два часа. Никаких вопросов. Никаких перерывов в уборную. Если вы закончите до первого часа, вам не разрешат уйти, пока не пройдет второй час. Инструкции были строгими, но ясными. Ты поставила один из экзаменов перед Марко и чуть не съежилась, когда хорошо разглядела парня. Темные круги украшали пространство под его глазами, и он выглядел так, будто не спал и не ел уже несколько дней. Это потрясло тебя. Ты его знала. Он не из тех, кто играет в игры всю ночь. Ты бросила на него озабоченное выражение лица, но он не хотел смотреть тебе в лицо. Его глаза метались повсюду, но он даже не взглянул на тебя. «Я встречусь с ним после урока… Или, может быть, я спрошу Жана, что случилось.» — Ты мрачно подумала, переходя к следующему ученику. Когда вы оба закончили, ты присоединилась к своему руководителю во главе класса, внимательно наблюдая за рядами учеников, которые энергично пишут. Ты могла почувствовать, как он смотрит на тебя краем глаза, и от этого у тебя по спине пробежал тревожный холод. Может быть, дело в том, что он был авторитетной фигурой, или, может быть, в том, что у него обычно было кислое отношение, но ты чувствовала себя крайне неудобно, просто стоя рядом с ним. А когда он заговорил с тобой, тебе стало ещё хуже. — Что я сказал о встрече со мной перед уроком? — Прошептал он, придвигаясь к тебе ближе, не сводя глаз с учеником. Ты знала, что он поднимет эту тему, но надеялась, что по какой-то безумной случайности он забудет. Ты глубоко вздохнула и изо всех сил пыталась придумать оправдание. Обычно в таких ситуациях ты действовала довольно быстро, но Леви выбивал тебя из игры. — Я опаздывала. — Ты пыталась скрыть отношение к своему голосу. — Разве ты не говорила, что не опоздаешь снова? — Возразил он, сохраняя бесстрастное выражение лица, несмотря на гнев, исходящий от него. — Я думаю, обещания не значат для тебя ничего. Откуда взялась эта печаль? Ты и представить себе не могла, что он на самом деле будет так расстроен из-за того, что не пошла с ним на занятия. Тем не менее, несмотря на твое недоумение, ты не могла думать ни о чем, кроме извинений. — Мне очень жаль. Всё было слишком безумно. — Вот почему ты не отвечаешь на мои электронные письма? Сегодня он был в курсе своих возражений. Ты подавила желание закатить глаза и сказать ему, чтобы он отвал. Его электронные письма? Серьёзно? Он слишком часто присылал слишком много, обычно касаясь курсовых работ, но иногда касаясь твоего здоровья и благополучия. Ты не отвечала на вещи, которые считала менее важными. Видимо, такое мышление его оскорбило. «Иди к черту.» — Я ответила, что не могла. «Извини, что не смогла уделить тебе безраздельное внимание, ты больной ублюдок.» — Я постараюсь быть более прилежной в будущем. Мысли, умоляющие вылететь из твоего рта, были бы для тебя полной смертью, если бы ты не была осторожна. Леви хмыкнул в ответ, придвигаясь к тебе ещё ближе, так что его рука касалась твоей руки. Наконец он повернулся к тебе лицом, выражение его лица было мрачным, но в его бурных радужках возник водоворот эмоций в ту секунду, когда ты взглянула в его сторону, ты попала в ловушку. Его рука обвилась и прижалась к твоей пояснице, нежно поглаживая кожу под рубашкой. Ты старалась не прыгать. Меньше всего тебе хотелось, чтобы ученики заметили, что происходит. — Я хочу быть рядом с тобой. — Пробормотал он. — Позволь мне. То, как он это сказал, сделало предложение одновременно звучать невинно и странно угрожающе. В любом случае, кем он был для тебя? Твоим возлюбленным? Твоим другом? Зачем тебе полагаться на его поддержку в трудное время? Он был твоим руководителем. Нельзя путать личные проблемы с профессиональным поведением. — Я ценю этот жест. — Пробормотал ты после некоторого размышления. — Но Леви… Он оживился на этом, внутренне надеясь, что ты наконец уступила и готова принять его в свою жизнь. Это был первый шаг. Следующие несколько шагов будут сложнее, зная, что ты за женщина. Ему придется пробираться сквозь твои преграды в твое сердце. Оказавшись там, он будет работать, чтобы завладеть тобой всем — твоим разумом, твоим телом и твоей душой. Ничто не могло удержать его от тебя, пока какая-то часть тебя хотела его. Он облизнул губы, пристально глядя на тебя. Его рука на твоей спине перестала ласкать тебя в пользу легкого пощипывания твоей кожи. — Что такое? — Он прохрипел. Твое лицо исказилось темным хмурым взглядом. — Убери от меня свою проклятую руку. Быстро, как молния, он убрал руку. Умный мужчина. Ты бы устроила сцену, если бы он отказался, что, скорее всего, запятнало бы свою академическую репутацию. Он посмотрел на тебя краем глаза. Ты действительно была хитрой женщиной. Ты гордо стояла рядом с ним со строгим выражением лица, как бы говоря: «Можешь согнуть меня, как хочешь, но я не сломаюсь.»***
Последний, кто сдавал экзамен, просто собирал свои предметы, и ты знала, что у тебя есть от двадцати до тридцати секунд, чтобы убрать свои предметы в сумку. Ты не хотела оставаться наедине со своим руководителем даже на несколько жалких минут. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы отношения между вами двумя были профессиональными, и, честно говоря, от этой мысли тебя тошнило. Хотя тошнота возникла не из-за того, что ты думала, что он ужасен. Ты по-прежнему придерживалась того факта, что Леви Аккерман был очень привлекательным человеком. После того, как он обнял тебя примерно два часа назад, ты почувствовала беспокойство, в его прикосновении было что-то ужасное. Ты даже не могла понять почему, за исключением того факта, что сильные ласки между профессором и его учеником были табу, но тебе не нужно было понимать. Всё, что тебе нужно, это убраться от него к черту и положить конец этому. В любом случае, тебе нужно было избегать его ещё год или около того. В следующем году ты могла бы поговорить с мистером Смитом о переводе на другой факультет, который больше соответствует твоим академическим устремлениям. Ты засунула завершенные экзамены в сумку, предоставленную Леви, заправив их как можно аккуратнее, но при этом умудряясь торопиться. «Почти там, почти там.» — Думала ты, подзадоривая себя. — «Но действуй естественно! Не создавай впечатление, будто ты убегаешь.» Заправив волосы за уши, чтобы они не падали на лицо, ты прочистила горло, когда закончила укладывать пакеты в сумку. — Хорошо, я поставлю отметки и верну вам через две недели. — Ты сказала, легкая улыбка была на твоих губах. — Так что мы не увидимся, потому что на следующей неделе викторины не будет. Тебе потребовалось больше времени, чем необходимо, чтобы понять, что профессора больше нет за своим столом. Через комнату он выводил последнего ученика за дверь, закрывал её за собой и запирал с «щелчком», от которого тебе стало плохо. У тебя был рюкзак и сумка с экзаменами на плечах. Ты была так близка к тому, чтобы уйти. Это было просто нечестно. Ты огляделась по комнате, молясь, чтобы он совершил ошибку и запер другого ученика с вами двумя. Перед тобой расстилались пустые столы и свободные места. Удача явно была не в твою пользу, но когда тебе действительно везло? В последнее время мир собирался срать вокруг тебя, и ты всегда казалась застрявшими между катастрофами. Леви повернулся к тебе с загадочным выражением на худом лице. Он не выглядел слишком счастливым с тобой, и ты могла только догадываться, почему. Он был из тех мужчин, которые плохо переносят отказ, из тех, кто получает то, чего хочет, даже за счет других. То, что ты сделала с ним сегодня, было совершенно неприемлемо, и теперь ты будешь платить. В его глазах это была твоя вина. Ты недостаточно быстро сообразила и фактически позволила ему поцеловать тебя в тот день, когда ты разговаривала с мистером Смитом. Может быть, ты хотела, чтобы он тебя схватил…? Он ухмыльнулся, шагая к твоей дрожащей фигуре. Он пытался сохранять спокойствие и терпение. Увы, ты плохо отреагировала ни на одну из этих черт. Это было нормально. Так или иначе, ты не выйдешь из этой комнаты, пока не узнаешь свое место. В слезах или нет — это не имело значения для него. — Кто ещё у тебя есть, (Т/И)? — Он спросил. — На кого ещё можно положиться? Твои брови нахмурились, и ты покачали головой, притворяясь немой в его мстительных глазах. — Твоя соседка по комнате не разговаривала с тобой с момента взлома, твой парень был убит, и все твои друзья уступили, потому что они не хотят мучаться с тобой дальше. Он подошел ближе. — Этот ублюдок с лошадиной мордой, которого ты называешь лучшим другом, слишком озабочен тем, чтобы трахнуть свою подружку в жалкой попытке забыть о своих чувствах к тебе. Ближе. — Смиту плевать на то, что с тобой происходит, пока это не запятнает репутацию его драгоценной гребаной школы. Нос к носу. — И ты даже не говорила со своими родителями об этом дерьме, не так ли? Его руки были прижаты к стене по обе стороны от твоей головы, прижимая тебя к себе. Всё твое существо дрожало в его присутствии, и, как бы ты ни старалась, ты не могла заставить себя успокоиться. Его лицо было всего в сантиметрах от твоего. Твое сердце колотилось, как копыта дикой лошади по истерзанной грязи. — Итак, я спрошу тебя ещё раз, глупый засранец: кто ещё у тебя есть? Никто. У тебя никого не было. Или, по крайней мере, он убедил тебя поддаться этой извращенной иллюзии. Он был прав, ты впала в своего рода депрессию с тех пор, как всё случилось. Ты постоянно была параноиком и почти ни с кем не разговаривала. Точно так же казалось, что никто не хотел иметь с тобой ничего общего. Ты хотела поднять руку и ударить самодовольного Аккермана, но по какой-то причине не могла заставить себя. Это было не потому, что ты была парализована, это было потому, что, возможно, тебе действительно нужен был кто-то, потому что, возможно, тебе действительно нужен был его комфорт. Имеет ли значение термин «табу» в твоей испорченной несовершенной реальности? Твое сердце тосковало по человеческому прикосновению, к прикосновению того, кто хотел тебя, кого-то, кто позаботился бы о тебе. Ты сглотнула и поджала губы, прежде чем принять импульсивное решение, о котором в глубине души ты знала, о чем пожалеешь. Ты нежно прижала обе руки к его щекам, почти поглаживая его лицо, прежде чем смешать свои голодные губы с его. Ему не потребовалось много времени, чтобы отреагировать, хотя ты не пропустила тихий вздох, издаваемый им при ударе. Ты его удивила? Разве он не хотел, чтобы ты сделала это, чтобы ответить ему взаимностью? Он обнял тебя за талию, прижимая тебя к себе, когда вы двое выразили скрытую похоть, которую испытывали друг к другу. Тебе это было нужно, и он тоже, но то, что ему нужно, было более сложным. Он не хотел, чтобы это была интрижка, просто небольшое усилие, которое ты взяла на себя только для того, чтобы обрести чувство безопасности. Он хотел, чтобы это было навсегда, чтобы ты стала его пленником любви. И он бы это сделал. Он вздохнул тебе в рот, пока твой язык исследовал его влажную пещеру. Он позволит тебе взять под контроль, но только на мгновение. Он жаждал почувствовать твое желание, хотел знать, что ты хочешь его так же сильно, как и он тебя. Ты была в бреду. Ты не знала, какого черта ты думаешь, что делаешь, и не осмеливалась думать о возможных последствиях твоих дерзких действий. Всё, что имело значение, это то, что против твоего тела было стройное, идеальное тело, изливающее на тебя тепло. Когда он наконец прервал поцелуй, он прижался лбом к твоему лбу и мечтательно посмотрел тебе в глаза. — Позволь мне защитить тебя. — Он пробормотал, касаясь губами твоей щеки, а его руки нежно сжали твои бока. Ты была ошеломлена и запыхалась. Никогда за миллион лет ты не ожидала, что человек перед тобой скажет такие любящие слова. — Да, — Прошептала ты, — пожалуйста. Правильное и неправильное было быстро забыты, когда он схватил тебя за бедра, чтобы поднять, предлагая обернуть твои (короткие/длинные) сочные ноги вокруг его талии. Отнеся тебя к своему столу, он яростно атаковал твою шею, оставляя темно-красные укусы любви. — Я собираюсь провести время с тобой. — Промурлыкал он тебе по коже. — Мы будем двигаться в твоем темпе. Говори, если я сделаю то, к чему ты не готова. Ты кивнула, полуприкрыв глаза и полные похоти, когда он положил тебя на стол. Для него ты никогда не выглядела столь желанной. Для тебя он никогда не выглядел более опасным.***
Это было похоже на сон, но не в том смысле, в котором всё было как в сказке. Напротив, это было так, как если бы ты была Алисой, а твоя Страна Чудес была в руинах. Уколы были резкими и ужасными, его глаза горели похотью, но ему не хватало заботы, к которой ты привыкла в любовниках. Его голос был низким, который обычно заводил, но в этом смысле он был гораздо более ужасающим. Слова, сорвавшиеся с его губ нежным злобным шепотом, заставили муражки пробежать по спине. Ты теперь знаешь, что его ум был крайне плачевным. Он не был влюблен в тебя. Это не было похотью. Это была холодная, невероятная навязчивая идея, которая якобы возникла из ниоткуда. Как это случилось? Как ему удалось так привязаться к тебе, к совершенно незнакомому человеку, которого он встретил менее года назад? Ты цеплялась за его верхнюю часть спины, закусывая губу, когда он переставлял твои ноги через плечи, чтобы попасть в точку внутри тебя, о которой ты даже не подозревала. Это было бы жарко и опасно весело, если бы не надвигающаяся реальность, что с профессором Леви Аккерманом что-то не так. Ты не могла выбросить о нем идею из головы, и на этот раз это было плохо. То, как твои ногти касались его мускулистой спины, было нереальным, и невысокий мужчина почувствовал, что внутри тебя становится все теснее, когда он слышит тихий стон, вырывающийся из твоего горла. Это было приятно, но не только потому, что он наконец победил тебя — это было потому, что он упивался тем фактом, что именно он заставлял тебя чувствовать себя хорошо, что он был тем, кто был глубоко внутри тебя раньше всех в этом ужасном городе. Это стоило того, чтобы убить этого Брауна. Ты бы не смогла полюбить его, иначе. Ты была бы избалована другими людьми и никогда бы не пришла к нему по собственной воле. Да, он поступил правильно, по иронии судьбы, поступив неправильно в соответствии с общественными нормами. Браун был известен в общежитии как игрок, и действительно ли ты ему нравилась, это не имело значения. Ты бы скоро наскучила ему или сильно бы оттолкнул твой образ жизни. Учеба и отличная успеваемость не были его сильными сторонами. Нет, ему было бы намного лучше, если бы он просто оставался с этой богатой маленькой безмозгой Кристой. Почему он настоял на том, чтобы танцевать с тобой в клубе в такой знойной манере? Леви тихонько зарычал, его толчки стали более беспричинными и агрессивными, когда он подумал о светловолосом ублюдке, который бессознательно пытался украсть тебя у него. Его взгляд не смягчился, даже когда он взглянул на тебя и увидел твое обнаженное тело под собой. Ты была так чиста, так неоспоримо совершенства. Ты знала, насколько ты неотразима? Это было маловероятно. — Моя. — Прошипел он, покусывая твою шею, наполняя тебя всем своим стволом. — Всё, черт возьми, мое. Ни один мужчина не может тебя заполучить. Ты не тонула в таком удовольствии, что не могла уловить, что он говорил. Точно так же ты знала, что это были не просто слова, прошептанные в момент накала страсти, он имел в виду то, что говорил. — Л-Леви, пожалуйста… — Ты попыталась заговорить, но с трудом могла что-либо озвучить, когда твои ноги находились в довольно не удобном положении. — Я влюбляюсь в тебя. — Выдохнул он, тёплое дыхание ударило по твоему лицу, словно холодный свежий воздух в зимний день, когда он поднялся с твоей шеи, чтобы посмотреть на твои (Т/Ц) радужках. — Ты должна это знать. Что он ожидал от тебя в ответ на такое воззвание? Ожидал ли он, что ты примешь его, своего начальника, на следующий год или около того? Даже если бы в нем не было ничего особенного, ты не могла бы продолжать спать или встречаться с одним из своих авторитетов. Это было разовое событие, ты сказала себе это, когда, наконец, предавалась его ухаживаниям, всего за час до этого. Ты закрываешь глаза и трясете головой, нижняя губа дрожит, а сердце колотится, как копыта на провалившейся земле. — Я знаю, что ты чувствуешь то же самое. — Он продолжил, к твоему большому огорчению. — Будь моей женщиной, (Т/И). Будут… Правила, которые нужно соблюдать, конечно, и нам придется подождать, пока… Ты закончишь университет… Но ты достоина… Ожидания. В быстрой попытке отвлечь его внимание от обсуждаемого вопроса ты приподняла верхнюю часть тела так, чтобы твое лицо находилось всего в нескольких дюймах от его, и вовлекла его в один из самых горячих поцелуев, которые ты когда-либо инициировала. Он застонал тебе в рот, когда твои языки боролись за доминирование, а твои руки блуждали по его великолепно подтянутому телу. Его толчки затихли всего на мгновение, а затем возобновились, когда он вошел в твой рот и энергично исследовал твою пещеру. Каждая часть тебя была восхитительна на вкус, как он и предполагал. Он не мог насытиться. Он бы преследовал тебя по всему миру и обратно, если бы ему пришлось, просто чтобы захватить твои сладкие губы в пылком поцелуе тысячу раз. К счастью для него, ему больше никогда не придется преследовать тебя. Теперь, когда у него появился шанс по-настоящему побыть с тобой в твое ужасное время, он точно знал, что ты вернешься к нему ещё раз. Увы, терпение не было одним из его лучших качеств. Когда он закончил внутри тебя тихим стоном и крепко сжал твою (тонкую/атлетичную/толстую) талию, он с любопытным трепетом наблюдал, как ты покусывала свой указательный палец, чтобы подавить гортанный вой, когда ты покрывала его своим возбуждением. Противоречивые эмоции застряли в твоих говорящих глазах, когда твое тело пыталось успокоиться, и он заметил печальное количество того, что, казалось, было сожалением и сомнением, затуманившим твое суждение. Конечно, ты была достаточно умна, чтобы прийти в себя. Конечно, ты знала, что лучше не поворачиваться к нему спиной после всей любви и утешения, которые он дал тебе сегодня. Чем больше он смотрел на тебя, пот, покрывающий твое тело и грудь, вздымающуюся от крайнего истощения, тем мрачнее становились его мысли. Ты должна была знать, что ты принадлежишьему, что он потребовал тебя после того, что только что произошло между вами. Ты не могла сбежать до этого, и уж точно не могла сбежать сейчас. Со временем ты научишься принимать этот факт, но чем раньше ты узнаешь, тем легче будет для твоего благополучия и психического здоровья. Ты понятия не имела, что будет происходить в следующие несколько недель, и именно этого он хотел.