My Little Pony: Equestria Girls - The Blood Moon Rising

      Сансет Шиммер, Рэрити, Твайлайт Спаркл, Рейнбоу Дэш и Эпплджек успешно добрались до грузовика. Флаттершай наблюдала за тем, как они спешно уезжают прямиком в степь, залитую, словно молоком, холодным лунным сиянием. С каждой секундой подруги удалялись. Когда они все вместе, на душе всегда гораздо спокойней и легче. А когда кого-то нет рядом, к душе будто привязывают нечто очень тяжелое.       В мотель пробрался мертвец. Он протянул свои руки, покрытые слоем грязи, к Флаттершай, но получил битой от Пинки Пай.       — Скорее в комнату, — сказала розововолосая. — Закроемся там.       Вчетвером, Пинки, Флаттершай, Спайк и Соната Даск укрылись в комнате Берри Джелли. Снаружи мотеля стало значительно спокойнее. Значительно тише. Большая часть зомби, что надвигалась на «Буффало», словно цунами, развернулась и потопала за машиной и за грузовиком. Лишь остатки из мертвой толпы шатались вокруг. Но, в целом, можно сказать, что битва закончилось. Пока что, по крайней мере. Кто знает, что ждет их впереди. Хорошо то, что до рассвета осталось не так уж и долго. Может быть, упыри действительно исчезнут с первыми солнечными лучами.       Сонату Даск уложили на кровать. Кровь продолжала течь тонкой струйкой, выпачкав подушку.       — Я поищу бинты, — сказала Флаттершай. — Там, в холле. Я скоро вернусь.       Пинки схватила подругу за руку.       — Идем вдвоем. На всякий случай.       Девушки уже собирались выйти на поиски бинтов, как пес Спайк обнаружил то, что нужно, в комнате. Судя по всему, хозяйка готовилась к тому, что придется запереться и пережидать. Питомец Сай-Твай вряд ли сильно бы удивился, обнаружив, к примеру, люк, ведущий в подземный бункер. Почему бы и нет, после армии зомби удивляться нечему. Да и вообще, девчонкам из Кантерлот Хай, которые видели так много сверхъестественного, пора бы перестать удивляться в принципе. И, тем не менее, есть в этом чувстве нечто захватывающее, нечто волнующее. Поэтому удивляться не надоедает.       — Отлично! — обрадовалась Пинки, а Флаттершай взяла бинты в руки. Пора заняться сиреной.       Соната лежала неподвижно. Изнеможение. Боль. Магия скорости изнутри пыталась вовсю вырваться наружу. Она не принадлежит сирене. Даск поняла то, что эта сила не подчинится никому, кроме Рейнбоу Дэш. Никто не сможет управлять ею, кроме «Рейнбумс». Эквестрийская магия выбрала именно их не просто так.       — Все будет в порядке, — Флаттершай старалась подбодрить синеволосую любыми способами. — Все будет хорошо. Отдохни пока. Скоро рассвет.       — А… а вы?       — Спасибо хоть остались в живых, — Спайк запрыгнул на стул. — Тяжелая была ночь.       — Которая еще не закончилась, — Пинки покачала головой.       — Еще нет.       В мотель снова пробрался мертвец. Он принялся бродить по холлу, издавая различные нервирующие звуки, которые мешали Флаттершай сосредоточиться на том, чем она занималась. Пинки, все-таки, пришлось выйти. Вернулась она через пару минут в испачканной обуви. Подруга заканчивала перебинтовывать сирену. Кровь, к счастью, остановилась. По всем признакам, самое худшее осталось позади. Соната, кажется, даже смога заснуть.       Мотель напоминал собой настоящее поле боя. Перевернутая или разбитая мебель, осколки стекол на полу, грязь. Диван в самом центре холла, а рядом с ним вышибленная бычьей силой деревянная дверь. Куча тел, вдобавок. Снаружи отеля не лучше. Хотелось похлопать себя по щекам, велеть себе пробудиться, наконец-таки, от кошмарного сна. В кошмарах ты часто бежишь куда-то, от кого-то или чего-то. Нечто большое, страшное, пугающее наступает на пятки, стремясь дотянуться. И когда ты почти в руках или лапах этого нечто, ты просыпаешься, тяжело дыша, будто только что пробежал целый марафон. Тебя трясет первые несколько секунд, но затем ты успокаиваешься, становиться гораздо легче от осознания того, что кошмар, который преследовал тебя, остался в твоем сне. В реальности ничто не угрожает.       Хотелось бы, чтобы эта ночь обернулась тем самым сном, от которого тебе предстоит проснуться.       Опустилась тишина. Вся трое просто сидели молча в запертой комнате. Соната излучала слабое свечение, спала. Судя по лицу, сон у сирены был беспокойный, тревожный. Если синеволосая вообще видела что-то. Может быть, все дело в боли. Пинки Пай навалившееся тяжелым грузом молчание начало понемногу раздражать. В конце концов, покружив по комнате и прислушавшись пару раз к тому, что происходит снаружи, за дверью, а затем и за окном, розововолосая произнесла:       — Флаттершай, расскажи что-нибудь. Пожалуйста.       — Я могу, — кивнула скромница. — Но разве вам со Спайком не хочется поспать?       — О, я сегодня ночью не смогу уснуть, — совершенно убежденно произнес Спайк. — Не после такого. Помните ночь ужасов у Сансет Шиммер?       — Когда мы полночи смотрели фильмы ужасов, — принялась вспоминать Пинки. — А потом никто не мог заснуть. Конечно я помню! И так, Флаттершай?       — Хорошо, — девушка пощупала лоб Сонаты Даск, почувствовала жар, будто прикоснулась незащищенной ладонью к обогревателю. — Хотите расскажу о том, как я познакомилась с Три Хаггер?       — Это твоя подруга-хиппи? — спросил Спайк.       — Именно. Мы познакомились с ней во время акций протеста против зоопарков, — начала вспоминать Флаттершай. — Группа активистов, а она среди них, требовали вернуть животных в целости и сохранности в живую природу, поскольку зоопарки — это настоящее издевательство над бедными животными на потеху публике.       — И ты с этим согласна? — поинтересовался пес.       — Разумеется. Животных выставляют, как картины в галерее, чтобы люди могли полюбоваться, не задумываясь о самих животных. За ними следят и ухаживают, о них заботятся, кормят регулярно, но, при этом, лишают самого главного, что есть у любого живого существа — свободы.       Три Хаггер и ее друзья выступали с требованием. Я решила присоединиться. Разумеется, зоопарк никто и не думал закрывать только лишь потому, что, как выразился директор зоопарка, кучка хиппи-защитников природы хочет этого. Тогда-то я и познакомилась с Три Хаггер. Это было пару лет назад. Три Хаггер на два года старше меня. Ей тогда было восемнадцать. Мы стали хорошими подругами. Оказалось, что Три и ее группа занимаются сохранением редких видов животных по всей стране. Они путешествуют по стране на небольшом трейлере. Посещают различные природные заповедники и парки. Мы с Три очень похожи. Многие считают ее странной. Я же узнала Три Хаггер с другой стороны. Три добрая, дружелюбная и заботливая.       — И немного странная, — Спайк устроился на коленях Флаттершай.       — И немного странная, — с улыбкой согласилась девушка.       — Все мы немного странные! — заявила Пинки. — Я вот, к пример, могу съесть двенадцать капкейков за один раз и многим именно это кажется странным!       — Всего двенадцать? — усмехнулась Спайк. — Нам надо устроить состязание.       — Даже не думай, — розововолосая прищурилась. — Меня еще никто не одолел! И не одолеет!       В дверь, тем временем, ударился мертвец.       — Пойду, разомнусь.       Пинки вышла с битой в руках и отделала еще одного упыря, возвратившись в комнату с красно-желтым значком в форме щита.       — Что это? — спросил Спайк.       — Пожарный департамент, — прочитала Пинки, усаживаясь на стул, положила ногу на ногу. — Ну, Флаттершай. Расскажи нам еще про свою подругу Три Хаггер.       — Да, — закивал пес Твайлайт.       — Правда? Ну, хорошо. Я вам не говорила, что Три Хаггер — вегетарианка.       Спайк покачал головой.       — В одной из поездок Три и компания решили перекусить сэндвичами в забегаловке. Заказали все вегетарианское, как и полагается. Но официант случайно перепутал заказы и Три Хаггер достался сэндвич c тунцом.       — И она его съела? — взволновалась Пинки.       — Нет, — Флаттершай не громко рассмеялась. — Она почуяла рыбу еще в руках официанта. Однако, ничего не сказала. Когда Три получила заказ, она просто вытащила тунца. Рядом стоял аквариум. Три опустила туда рыбу, а сама съела лишь оставшейся хлеб с листом салата.       Спайк усмехнулся.       — Интересная у тебя подруга, — заметила Пинки.       — Чуть меньше года назад, когда Три снова приехала в Кантерлот-Сити, мы решили встретиться недалеко от кантерлотского планетария. Там есть уютное местечко, откуда открывается отличный вид на город целиком, можно полюбоваться закатом и ночным небом.       — Звучит романтично, — пошутил Спайк.       — Мы решили провести немного времени вместе, поболтать, поделиться новостями. Ведь у каждой из нас накопилось немало того, о чем хотелось бы поделиться. Три рассказывала мне о своих путешествиях, я же о том, как мы спасали школу от злодеев. Три и я любовались закатом под кронами деревьев, было прохладно, задувал легкий ветер, а на небе…       …постепенно высыпали звезды. Три Хаггер говорила, медленно, размеренно, как и всегда. Но в этот раз что-то изменилось в голосе девушки. Появились едва заметные нотки… печали? Это действительно так? Флаттершай не была бы собой, если бы не поняла этого.       — Там было столько интересного, — протягивая гласные, проговорила Три Хаггер. — Мы отлично провели время.       — Рада за тебя, — улыбнулась Флаттершай. — Я хотела спросить. У тебя все в порядке?       Подруга слегка прищурилась, едва заметно наклонила голову.       — Да, конечно. А в чем дело?       — Это голос. Он выдает тебя.       — Голос как голос, — губы Три Хаггер растянулись в улыбке. — Что с ним не так, подруга?       — Ты можешь довериться мне, — твердо произнесла Флаттершай. — Тебя что-то беспокоит, так?       Три Хаггер колебалась. Не знала, стоит ли говорить. Девушка старалась всегда пребывать в положительном расположении духа и излучать, как бы она сказала, положительные флюиды. Три Хаггер была добра ко всем. Отзывчива всегда, в любой ситуации. Но сама часто скрывала негативные эмоции от посторонних. Даже от друзей, таких, как Флаттершай.       — Понимаю, ты не хочешь нагружать меня своими проблемами. Но я с удовольствием выслушаю, поверь. Тебе станет легче. Не сомневайся.       В конце концов, Три Хаггер сдалась. Подул легкий приятный ветер. Флаттершай устремила взгляд на город, раскинувшийся внизу. Несколько листков сорвалось с дерева и закружилось в танце, приземлившись на колени активистки. Девушка подняла листок, внимательно рассмотрела.       — Это все родители, — наконец, заговорила Три Хаггер. — Они не одобряют мой образ жизни. Хотят, чтобы я перестала колесить по стране в компании каких-то хиппи, нашла работу, как все.       Девушка негромко вздохнула.       — Но я и так чувствуя себя в порядке, подруга. Я нашла то, чем мне нравится заниматься в жизни. И… надеюсь, ты меня понимаешь.       — Конечно, — Флаттершай положила руку на плечо Три Хаггер. — Я понимаю. И поддерживаю.       — Родители хотят для меня лучшего. Только они не знают, что это лучшее у меня уже есть. Я помогаю живой природе. Я хочу, чтобы каждому в мире стало лучше. Ведь каждый из нас прекрасен. Не важно, откуда ты, что или кто тебе нравится. Мы все уникальны и заслуживаем добра.       Три Хаггер положила голову на ладонь подруге. И улыбнулась. Многие считают ее странной. Флаттершай же нашла отзывчивость, искренность и доброту. То, чего нет у многих. То, чему многим не помешало бы поучиться у странной девушки.       — Ты права, — коротко ответила Флаттершай. — Мы все заслуживаем добра.       Они сидели вдвоем, глядя на то, как закат тускнеет, а вечер перетекает в звездную ночь. Флаттершай что-то рассказывала, а Три Хаггер внимательно и с интересом слушала. Вечер оставался достаточно теплым. Много дней спустя Три станет свидетельницей того, как за Флаттершай придет компания из незнакомых девушек и парня, заберет подругу, а она не сможет им помешать, будет наблюдать. А потом будет долго думать над тем, стоило ли вмешиваться, пока не придет к тому, что, наверное, стоило хотя бы попытаться.       Но пока что этого всего не произошло, Три Хаггер проводила приятный вечер в компании Флаттершай, подруги, которая…       …устало потерла лоб. Многое девушка дала бы ради сна в уютной мягкой постели, но за Сонатой нужен глаз да глаз, как и за теми, что шныряют снаружи, словно мрачные призраки.       — Познакомь нас с ней! — попросила Пинки Пай. — Я имею ввиду, познакомь поближе.       — Обязательно, — кивнула Флаттершай, зевнув. — Обязательно… Я вас… познакомлю…       Любительница животных наверняка погрузилась бы в сон, как и Спайк с Пинки, несмотря на обстоятельства. Но, внезапно, комнату озарило сиянием. Исходило оно от Сонаты Даск. Голубая аура стала ярче, чем прежде. Сон сирены, не мирный и гн безмятежный, но, все-таки, отдых, прервался. Сестра Адажио широко раскрыла глаза. Резко поднялась в постели.       — Что происходит? — испугался Спайк.       — Соната!       Флаттершай схватила синеволосую за руки. Та задрожала всем телом, отчего заскрипела кровать. Пинки попыталась помочь. Но справиться с дрожью не удалось. В эти длинные и неприятные мгновения Соната не была в состоянии вдохнуть воздуха. Легкие словно заполнились чем-то. Какой-то внутренней невидимой энергии.       Выгнувшись, сирена упала на кровать, головой на подушку, и успокоилась.       — Соната… — повторила любительницы животных, не отпуская руки синеволосой. — Что с тобой? Я… Пинки, подай сюда лекарства.       — Нет, — слабым голосом остановила Даск. — Лекарства ни к чему.       — Что ты чувствуешь? Опиши мне. Я смогу помочь…       — Уже помогла.       На измученном лице Сонаты проступила улыбка.       — Это все магия… магия из ваших медальонов… я… никто не может использовать ее, кроме вас.       — Что ты имеешь ввиду? Я не понимаю.       — Я, кажется, понимаю, — произнес тихо Спайк, положив голову на колени Пинки Пай. Вдвоем они внимательно наблюдали. И слушали.       Тем временем, к окну приблизилась пара зомби, но никто в комнате не обратил внимания.       — Эта магия ваша… — голос становился все менее четким. Так, словно он шел через портящийся динамик. — И только ваша. Жеоды выбрали вас по имени… Нельзя было отбирать у вас вашу магию…       — Это все из-за магии, да? — в глазах Флаттершай стояли слезы. — Как мы можем помочь тебе избавиться от нее. Как?       На грудь к Сонате взобрался ее мышонок. Джерри. Тот самый, которого она приютила, обнаружив в старом заброшенном доме в ветреную холодную ночь больше трех месяцев назад.       — Никак… жемчужина у Адажио. И книги нет…       Вопреки происходящему, голос Сонаты отнюдь не был опечален болью и страданием. Зомби отошли на второй план. Бродячие мертвецы перестали волновать.       — И что же тогда нам делать? — спросила Пинки Пай.       — Я прожила очень долго, — Соната не ответила на вопрос. Наверное потому, что все слишком очевидно. — Несколько тысяч лет назад, в Эквестрии, я родилась, как и мои сестры… Очень долго мы сеяли хаос и раздоры, поглощая энергию, которую рождали конфликты. А потом столкнулись со Столпами Эквестрии. Они были могущественны, сильны, их связывала крепкими узами дружба. Та, которую не разрушить даже времени… Мы, Адажио, Ария и я, думали, что справимся. Считали, что победим Столпов… Мы ошибались. Наш хаос оказался бессилен.       Снаружи поднялся резкий ветер. Пара зомби спешно отошла от окна. Где-то высоко в небе заклубились тучи, закрывая собой звезды. Там будто ураган назревал. Но Флаттершай, Пинки и Спайк не обращали внимания и на это. Они все внимательно слушали, что говорит сирена.       — Старсверл Бородатый и прочие создали магический портал в другое измерение, куда нас выбросило, в итоге, после битвы… Этим миром оказался ваш… мир людей…       Сирена тяжело выдохнула, прикрыв глаза. Через несколько секунд продолжила:       — Мы пробыли здесь около трех тысяч лет… За это время… мы видели многое. Много плохого, да, очень много плохого. Такого, по сравнению с чем даже армия зомби покажется всего-навсего дурной, но безобидной шуткой… Но и много хорошего…       Ветер за окном стал сильнее. Тучи заклубились. Раскрытые створки окон в других комнатах принялись ритмично хлопать, будто множество барабанов создают хаотичную и нестройную мелодию. Мелодию вихря и бури.       — Я… всегда думала, что сеять хаос — вот, для чего мы созданы. Только для этого… Но кое-что дало мне понять иное…       Погода буйствовала и неистовствовала снаружи, тучи высоко в небе будто сражались в эпическом бою. Последнем грозном бою.       — …то, что никто не создан творить зло… у каждого есть выбор… я верю, что мои сестры сумеют сделать свой… Адажио и Ария… они не такие плохие… Они…       Соната боролась с собой. С трудом заставляла себя говорить. Чувствовала, что если не скажет сейчас, то больше уже никогда не сможет.       Слушатели только сейчас начали осознавать в полной мере, что происходит.       — Я бы хотела, чтобы они поняли, власть и контроль… сила… это далеко не самое главное…       Предрассветное неистовство природы продолжалось. Все яростнее и яростнее оно становилось.       — Что же самое главное? — спросила Флаттершай.       Соната Даск взяла в руки питомца.       — Дружба. И взаимопомощь. Понимание.       Где-то вдалеке земля содрогнулась, будто сражались два гиганта, один из которых, в итоге, пал.       Магическая аура вокруг сирены стала еще ярче. Глаза выкатились из орбит. Из последних, героических усилий Соната поднялась с кровати, держа в руках Джерри. Пинки, Спайк и Флаттершай вскочили мгновенно, чтобы поддержать синеволосую, но то не требовалось. Соната прижала к щеке мышонка, который тихонько и, словно бы расстроенно, пискнул, будто понимал, что же происходит. А, может быть, действительно понимал.       Опутавшее сирену сияние оформилось в виде голубоватых змеек, которые устремились вверх, к потолку, исчезая в нем. Одна за другой, эти змейки покидали тело Сонаты. Она как будто освобождалась. Синеволосая протянула питомца Флаттершай, которого та с благоговением приняла. Ленточки магии продолжали покидать тело сирены, уносясь ввысь. Куда — неизвестно.       — Помогите Адажио и Арии, — произнесла Соната с улыбкой, по щеке скатилась слеза, но не слеза печали. — Помогите моим сестрам найти путь.       И то были последние слова, сказанные сиреной. Соната Даск исчезла в белой вспышке. Всем, кто присутствовал в комнате, пришлось прикрыть глаза. А когда они их открыли, то сестры Адажио не было в комнате. Она будто растворилась. Вместе с магией. Не осталось ничего. Словно Сонаты Даск в комнате мотеля никогда и не было.       А за окном как будто великан ударил в громадный гонг высоко в небе.       Первые минуты три молчали. Шок, опустошение — вот те эмоции, которые захватили всех и каждого, даже маленького рыжего мышонка, чьи умные глазки глядели в пустоту в центре помещения — в то место, где до этого стояла, охваченная лентами магии, Соната.       Первым в себя пришел Спайк. Он осторожно шагнул к тому месту, где стояла Даск.       — Она… пропала… — Спайк повернулся к Пинки и Флаттершай. — Исчезла! Она… что произошло?       Ни та, ни другая не сумели сдержать слез. Глядя на них, не сдержался и Спайк. Мышонок бы тоже наверняка заплакал, если бы мог.       — Ее нет… — сквозь горькие слезы проговорила Пинки Пай. — Сонаты больше нет.       — О, бедная Соната, — Флаттершай хотела бы схватиться за лицо руками, но в ладонях беспокойно пищал питомец сирены, изъявляя желание вернуться к хозяйке. Но возвращаться больше некуда. Не к кому. Соната Даск ушла.       Пинки Пай обняла подругу, чтобы успокоиться. Пес присоединился.       — Бедная Соната, — проговорила розововолосая опустошенным, разбитым голосом.       Сирена была одной из их противниц. Одной из тех, что пытались захватить Кантерлот Хай, а затем мир. Но, в конце концов, она пришла на помощь. Спасла Сансет Шиммер и, таким образом, их всех. И теперь ее уход ощущался как потеря друга.       — Помогите моим сестрам найти путь, — прошептала Флаттершай, смахивая слезу со щеки.       Так простояли недолго. Пинки присела, оперлась спиной о стену комнаты. Спайк и любительница животных с мышонком на руках — рядом.       — Это была… тяжелая ночь… — проговорила розововолосая. — Поскорее бы все закончилось.