Синонимы к слову «‎реакция»‎

— Твой друг очень вспыльчивый человек, — говорит Чангюн. … (И Кихён тяжело вздыхает). С одной стороны, Кихён не против это обсудить-осудить, но с другой стороны — он сейчас опасно балансирует на шаткой стремянке не для того, чтобы врубаться в психологический портрет Минхёка. А для того, чтобы: — Еще раз спрашиваю: буквы выглядят висят ровно или нет? Возможно. Кихён мог бы перекрыть своей темой тему Чангюна не так раздражённо. Но пару минут назад, до того, как Чангюн пришёл к нему в квартиру (тем самым автоматически согласившись выполнять роль «принеси-подай», пока Кихён создаёт из гостиной «праздничную атмосферу для Чжухона»), Кихён умудрился поругаться даже с Siri в телефоне. Кихён угрожающе шикает на свою лестницу-стремянку «не дёргайся мне тут и стой ровно». (И Кихёну кажется, что с ней — с лестницей-стремянкой — он договорился). А если его понял неодушевлённый предмет, то почему одушевлённый предмет все ещё не может четко ответить: ровно висит эта гребанная праздничная буква или нет? (Это же так ПРОСТО). Одушевлённый предмет отходит от стены на пару шагов назад, чтобы посмотреть на ситуацию издалека (и в общем). Но вместо надписи Чангюн упирается взглядом в Кихёна и бубнит что-то вроде «буквы выглядят нормально, в отличие от тебя». Видимо, издалека (и в общем) сразу бросается в глаза, что в жизни Кихёна Чжухон со своим повышением, по случаю которого и затевается праздник, не особо сейчас в тему. Потому что Кихён очень «не в тему», после двух месяцев создания теоретической части рабочего проекта, увидел, как практической части проекта хватило всего два часа, а потом его расчёты фантастически наебенились. (Попытка проработать эту неудачу за пять часов Кихёном так же фантастически наебенилась). И Кихён знает, что Чангюн тоже недалеко ушёл от мысли, как не вовремя на этой неделе они собрались беспечно праздновать чьи-то успехи. Вроде как совмещение работы с последним курсом в университете забило календарь Чангюна дедлайнами так, что вечно приходится выбирать — или у тебя нет сна, или у тебя нет совести, и ты говоришь своему близкому другу «давай отметим твоё повышение когда-нибудь через месяц». (Но если Чжухон узнает, что он и его долгожданный карьерный рост «не в тему» и «не вовремя», тогда Кихён с Чангюном станут «не в тему» и «не вовремя» в его представлениях о слове «друзья»). Поэтому, лично Кихён, растворив в воде феназепам, поехал и купил буквы, собирающиеся в предложение «НЛО в тебя верят». Потому что Чжухон любил НЛО. И когда в него верят. Чжухон шёл к своему повышению дольше, чем Кихён шёл к ошибке в расчётах, и дольше, чем Чангюн шёл к попытке закрыть все «зачёты» в последние дни, поэтому, из них троих, именно Чжухон заслужил праздник, мишуру, доставку из любимого ресторана и надпись «НЛО в тебя верят». Это, — считает Кихён, — справедливо. А Чангюн заслужил взгляд такой же, какой заслужила и переносная лестница, — «не дёргайся мне тут и стой ровно». Это, — считает Кихён, — так же справедливо. Кихён уже потратил 80% своей энергии. 38% ушло на то, чтобы не начать при коллегах уничтожать зажигалкой многострадальные чертежи, пафосно закрывая огнём всё свои труды прямо в лаборатории. 19% ушло на то, чтобы не накричать на продавщицу воздушных шаров, и ещё минус 23% на сожаления за всё вышеперечисленное. В итоге у него осталось 20%. 10% из которых (по-любому) надо выделить для радости за Чжухона, утаивания своего провала и праздничного искривления губ в улыбке. И ёщё 5% надо оставить на силы функционировать в бытовых делах. Поэтому Кихён готов предложить Чангюну всего лишь 5% из своей энергии; (готов, но не особо горит желанием так сразу бросаться отдавать эти 5% на выяснение кто-кого там посчитал вспыльчивым человеком). Под гнетом ожидающего, тяжелого и упрямого молчания Чангюна, Кихён размещает на стене ещё две буквы, признавая, что у него нет выбора. Надо уделить внимание: — Ну хорошо, — сдается Кихён, проговаривая как можно небрежней и между делом (ведь сейчас это вообще не главное). — Почему Минхёк вспыльчивый человек? — Я бы сказал «необоснованно вспыльчивый», — слабо внятно дополняет Чангюн, доставая телефон и фотографируя процесс украшение стены, чтобы использовать это как фото-доказательство, что надпись действительно выглядит «нормально, в отличие от тебя» (иначе Кихён вряд ли успокоится и поверит на слово). — Я не сказал имя, а ты уже понял, о ком речь, вот это у него репутация, — продолжает Чангюн на какой-то своей личной мутно-тихой волне громкости голоса. (Звучит так, будто его надо ещё поуговаривать рассказать что-либо нормально, не смотря на то, что он очевидно жалуется, очевидно недоволен и очевидно хочет, чтобы Кихён погасил Минхёка с ним на пару). — Почему Минхёк необоснованно вспыльчивый человек? — психологически стойко повторяет Кихён, положив рулон скотча на верхнюю ступеньку и, для надёжности, дополнительно обклеивая очередную букву по бокам. Кихён так увлёкся переводом своего невроза в подготовку к празднику, что до него только сейчас доходит, какой вред он наносит своим обоям в гостиной. (Но потом он решает, что ему уже плевать, даже если рука потянется приклеивать эту надпись на суперклей). — У тебя какие-то проблемы на работе? — как хочет обращаться с их диалогом Чангюн, который сам же начал его с определенной темы и сам же увиливает от этой темы. (А у Кихёна нет лишних процентов на подобную иррациональность в коммуникации). Кихён отрывается от буквы, отдавая Чангюну самый ершисто-недовольный взгляд, а после снова возвращается к выверенной медитации (порче обоев скотчем). — А у тебя какие-то проблемы с тем, что Минхёк необоснованно вспыльчивый человек? — интонацией надавливает Кихён. (И делает это так хорошо, что Чангюн перестанет выпендриваться со своими тягучками-вокруг-да-около). — Да это не у меня проблемы. Мы просто встретились, я кое-что сказал, Минхёк этот не так понял и на этом наша встреча закончилась, — пауза. — По его инициативе, — пауза. — По его четкой и конкретной инициативе, — со стороны может показаться, что Чангюн (под пытками) и с огромной неохотой-одолжением озвучивает что-то бытовое и мелочное; вопросами ещё поразительными дополняет: — Когда ты говорил, что все будет в порядке, как ты вообще представлял наш диалог? Никак. Жизнь Кихёна не позволяет себе упасть в ту степень скуки, когда начинаешь прогнозировать, как бы прошёл диалог Минхёка и Чангюна. Он не предполагал, что должен был морально подготовить Минхёка к разговору с Чангюном. С Чангюном, который заканчивает факультет журналистики и, по идее навыков этой профессии, должен сам прекрасно уметь подстраивается под человека и готовится к нему. (Чангюн вроде не предъявил конкретно за это, но Кихён уже выстроил стратегию защиты на случай, если удумает предъявить). (Потому. Что. Кихён. Тут. Не. Нанимался. В. Переводчики). Чангюну нужен был человек из сферы стрит-арта — Кихён дал телефон такого человека, и на этом участие Кихёна заканчивается. Но Чангюн провоцирует Кихёна влезть в разбирательства, где есть сторона А (которая сто процентов уже настрочила ему в сообщениях свой отчёт о случившемся) и сторона Б (которая ждёт, что именно Кихён объяснит, как из этого вырулить, ведь Кихён больше знаком со стороной А). — Ты не говорил, что мы с ним из одного университета, — уходит в ещё одну подробность Чангюн, смотря куда угодно, но не на Кихёна и его молчаливое приклеивание букв. Кихён на эту фразу нашел в своей лицевой мимике новый вид возмущения. — Потому что я понятия не имел, что вы с одного университета? — логично-риторически замечает Кихён. В ответ тишина и вежливо протянутая очередная буква для поздравительной надписи. Кихён берет букву и чует, что тут ещё надо взять ответственность за то, что сейчас он даст «зелёный свет» на открытый наезд в сторону одного своего друга от другого своего друга. А потом — Кихён же справедливый — его ждёт второй диалог (со стороной А), который тоже явно начнётся с фразы «твой друг очень...» и дальше рандомное отрицательное прилагательное. Кихён строго и разбирательски скрестить руки на груди, но так он точно полетит на пол (а просить подержать лестницу Кихён не собирается, он почти все буквы наклеил без чужой помощи, и сейчас она ему не нужна). — Раз вы друг друга знаете, — подчёркивает Кихён, расположив букву на колене, — вам было проще договориться, — не понимает проблемы Кихён, взяв в руки скотч и положив большой палец на основание, чтобы зацепить край ногтем, прокручивая рулон в ладони. — Мы учились в одном университете, но мы не были знакомы, — сообщает Чангюн, игнорируя вторую часть мысли Кихёна, и вытягивает руку вверх, аккуратно придерживая букву на колене Кихёна, чтобы она не соскользнула на пол. — Я вообще его едва помню. И это вся информация. Догадывайся дальше, как хочешь. — Тогда что случилось? — сдержанно и прямо спрашивает Кихён, отстукивая по краю стремянки рулоном скотча. Чангюн так долго тянет паузу, что Кихён до конца не понимает: ему надо дать время, чтобы собраться, или ему надо дать по шее, чтобы он быстрее признался. Явно же случилось что-то, за что ему хочется оправдаться со стороны самозащиты и признать свою ошибку одновременно. Спустя тринадцать методичных стука скотчем по алюминиевой лестнице, Чангюн открывает рот в неуверенном: — У тебя есть какой-нибудь другой друг, который тоже занимается стрит-артом? Ладно, — решает Кихён, — к черту травмоопасность стремянки, после этой фразы можно забить на безопасность и скрестить руки на груди. — Конечно, — расплывается в улыбке Кихён, звуча ласково и язвительно. — Моя телефонная книга подгонялась как раз под твою учебу. Если тебе для зачёта по «Кинокритике» надо будет связаться с Хичкоком, ты обращайся, я наведу справки через спиритические сеансы. Это же будет сделать куда проще, чем тебе было один раз нормально поговорить с Минхёком. — Я понял, — закрывает тему Чангюн, не поднимая взгляд и все ещё придерживая букву на его колене. Кихён молчит пару секунд, расслабляет руки и свободно выдыхает. Осознание догоняет, что он сейчас приделал к себе неоновую стрелку с надписью «мне нужна помощь, но как только вы попробуете мне её оказать, я откушу вам руку». И Кихён рад, что так очевиден перед Чангюном, а не Чжухоном. Чангюн умеет давать кредиты доверия в стиле «если ты говоришь, что ты сам справишься, я тебя не трогаю». Чжухону же надо всегда срочно прям сейчас прям быстро прям РЕШИТЬ, сцепив своё запястье и запястье Кихёна наручниками и доставать расспросами, пока, как минимум, не услышит исповедь. — То, что у меня оказался такой знакомый, был единственный случай, — выдержано, со смесью открытой вины за сарказм, выговаривает Кихён. Он крепит три кусочка скотча на верхней части буквы, надевает как браслет рулон скотча себе на руку, чтобы свободно взять букву с двух сторон и прикрепить её к стене, разглаживая открытыми ладонями. — Это был второй случай, — отстраненно ведет бессмысленную статистику Чангюн. — Первому случаю мы как раз эти буквы и клеим, — напоминает он и наклоняется вниз, чтобы поднять с пола ножницы (которые у Кихёна грохнулись на первой же букве, а он их в ответ от души проклял). Чангюн предлагает взять ножницы, потому что наблюдать, как Кихён отрывает скотч зубами, уже нет сил. Кихён смотрит на ножницы с воодушевлением и планированием включить их в дружбу с другими людьми. А потом говорит это вслух, и Чангюн так по-доброму усмехается, что Кихёну становится совестно, что он мимическими шпильками обвиняет Чангюна в том, что тот не рассказывает о произошедшем с деталями и с конкретикой, хотя сам сейчас делает тоже самое. — Минхёк отказал тебе в помощи, — говорит Кихён единственное, что смог заключить как «вывод». — Есть ощущение, что когда он резко поднялся из-за стола и ушёл, это было что-то вроде «я не собираюсь тебе ничего рассказывать», да, — соглашается Чангюн; и кажется, в интонациях, злиться все же не на Минхёка, а на самого себя. Кихён пробует догнать причину не списывая всё на то, что у Минхёка просто характер не подарок. (Как минимум, потому что к характеру Чангюна у Кихёна тоже есть свои вопросы-замечания-предложения). Вообще, в любые другие дни, когда Ю Кихён не занят организацией сюрприза для Ли Чжухона, или когда Ю Кихён не проёбывается в рабочих достижениях, Ю Кихён с радостью побудет царём Соломоном, доктором Фрейдом и мастером Йодой. В любые другие дни, когда Ю Кихён не перегоняет в списках дел любую шизанутую белку в колесе, он может разбрасываться извечными, непоколебимыми и обоснованными мудростями. (Что не мешает при этом Ю Кихёну эпично лажать в своей собственной жизни). Лажать, например, в том, чтобы признаться близким людям в своём провале сразу, а не спустя год рассказывать это с подачей «да было и было, что уже тут вспоминать?». — Я пытаюсь догадаться, что теоретически Минхёку могло не понравится, — объясняет Кихён, не замечая, как снова заводится в тоне речи, — но его симпатии и антипатии это настолько рандомная для меня херня, что давай лучше ты сразу скаже… — Я сделал ему комплимент, который он расценил как оскорбление, — немного отдаленно перебивает чужой монолог на выдохе Чангюн, самоцитируя: — «Никогда бы не подумал, что такой человек, как ты, знает слово `конъюнктура`». — ...что? — теряется Кихён. — Конъюнктура. — ...а как вы за пять минут разговора до этого слова вообще дошли? — Ну как-то дошли. Кихён не сразу начинает осуждать взглядом. Сначала Кихён смотрит на это предложение со стороны комплимента. Получается плохо со стороны общепринятых понятий, но лично Кихён мог бы расценить эту фразу под углом чего-то положительного. Потом Кихён смотрит на это предложение со стороны повода разозлиться. Получается уже лучше, особенно если представить себя на месте конкретно Минхёка. Поэтому. Кихён, как царь Соломон, доктор Фрейд и мастер Йода, поступает мудро и справедливо. Он решает, что надо просто не драматизировать на ровном месте. — Ладно, допустим, — не скрывает сожелания за то, что оказался в этом времени и в этом месте Кихён, спускаясь с лестницы и держась за неё двумя руками по разным сторонам. — Я согласен с тем, что Минхёк не самый простой человек, но это не важно, — говорит Кихён, отдавая Чангюну в руки скотч и ножницы, а вместе с ними и усталый взгляд. — Важно же что в этом всем? Написать статью для какого-то там зачета, так? В интернете полно информации про уличных художников и стрит-арт. Я не понимаю в чем тогда трудно… — Я журналист, а не копирайтер, — сразу отклоняет Чангюн, звуча впервые за встречу уверенней и тверже, а не размеренно, как будто каждое слово подбирает с секундной паузой. — Я не буду писать другими словами все то, что уже написано. Мне нужен честный внутряк стрит-артовской тусовки, который еще никто не описывал. — Но это же просто для заче… — Не важно для чего это. Кихён хочет сказать, что подобная честность, трушность и преданность своей профессии, в которую Чангюн любит упасть как в ебейший омут, Кихёна всегда восхищает, мотивирует и поражает. Но плохое настроение Кихёна, которое Чангюн ещё и прогнал по своему странному конфликту, говорит вместо него: — Ну тогда не надо было своему источнику информации выдавать намек «ого, а ты, оказывается, не тупой». Уже через секунду Кихён жалеет об этой бестолковой игле-напоминалке, а Чангюн окончательно закрывается в очевидное раздражительное сожаление за то, что вообще Кихёну что-то рассказал. Ещё через секунду Кихён вспоминает про законы кармы. Ещё через пару секунд Кихён подсчитывает в уме, что сегодня, за счёт своего необоснованного рычания на каждый встречный неживой и живой объект, он в свою копилку-карму должен уже вернуть дохера добрых дел. (А если он ещё и сорвется в подобный тон на Чжухоне и на его праздничном настроении, можно сразу ехать на неделю волонтерить в монастырь). — Прости, — выдыхает Кихён, морщась от головной боли. — Ты хотел получить совет, а не нотации, — проговаривает Кихён, просто чтобы Чангюн слышал в его речи, что он понимает какой херней отвечал все это время. — Не думаю, что мне нужен совет, — очевидно отрицает Чангюн, крутя в руках скотч и не смотря на Кихёна; почему-то ему всегда было тяжело прямо признавать своё желание/интерес услышать чужой совет и особо тащило транслировать независимую позицию «сам-разберусь-по-своему». — Я просто поделился вслух тем, как прошел мой день. (Кихён осуждал бы, но сам такой же). Поэтому Кихён принимает правила этой игры в «самостоятельные решения», но при этом чуть направляя в свой совет: — Я тогда просто поделюсь вслух наблюдением, что Минхёк довольно отходчивый человек. — Я тогда просто сделаю вывод из твоего наблюдения, что, наверное, есть смысл написать ему на днях ещё раз, — немного передразнивает тон Кихёна Чангюн. Кихён улыбается. (И мудро оставляет при себе реакцию «да конечно есть смысл, ты тупо не успеешь никого найти для статьи, если уже в настоящую журналистику придумал играть для всего лишь зачета»). — Не опирайся особо на «смысл» в попытках найти коммуникацию с Минхёком. И вот после этой скрытой критики в тоне, Чангюн наконец-то добивается ощущения, что Кихён на его стороне. (И его это как-то немного по-детски радует). — Тогда, если не прокатит, бессмысленно напишу ему сообщение аэрозольной краской сразу на стене его дома. (Кихён думает, что эти двое похожи на тех, кто таким методом вандализма-личными-сообщениями ещё и переписку заведут).