***
Благородный кабинет мисс Фарагонды был и оставался прекрасным в любой момент. Во всяком случае, так казалось директрисе. Многие, кто заходил сюда, отмечали, что здесь не хватает чего-то еще, чего-то особенного. Может другой обивочной ткани для мебели, может просто побольше мебели или украшений. Чересчур крупное помещение тяготило разум всегда, как только ступаешь на порог. Фарагонда живет мечтами, и чаще всего, они имеют свойство сбываться. Как только Гриффин подошла и проникла вместе с Валтором под ручку внутрь кабинета, произошло невероятное: приступ острого восхищения, почти что любовь с первого взгляда. Ослепление, полуобморок, помрачнение, от которого сжалось сердце. Откуда взялось это чувство, что она попала домой? Это необъяснимое впечатление гармонии? Может, дело было в безупречной организации пространства? В охровых отблесках естественного света? В валившем с ног контрасте с наружным хаосом? Гриффин всегда была неравнодушна к интерьерам, а кабинет Фарагонды всегда ей казался необычным. Если бы она обладала самым бойким и красноречивым пером, и тогда она не смогла бы описать того, что почувствовала, когда перешагнула через порог. Здесь всё осталось так, как и было в первый день после вступления в Команду Света, только свисающий на другой бок Валтор отравлял то прекрасное воспоминание о прошлом. Встав из-за кресла, Фарагонда быстро подбежала к вошедшим: — Гриффин! Как я рада тебя видеть. — воскликнула Фарагонда. — Фарагонда, предлагаю обменяться восторженными приветствиями немного позже, сперва помоги мне с ЭТИМ. — Гриффин с отвращением глянула в сторону мага. — Эй, я всё еще здесь, моя дорогая! И всё прекрасно вижу! — Да помолчи. Подцепив Валтора под другой бок, Фарагонда и Гриффин помогли ему добраться до дивана, находившемуся возле стены. — Итак, — начала Фарагонда, — как так вышло, что тебя практически тащила на себе мисс Гриффин? Рассевшийся на диване Валтор, недовольно поднял голову в сторону директрисы Алфеи. — Возникли небольшие трудности. — Какие это трудности? — В виде меня самого. Фарагонда прыснула: — Что за ересь ты несешь? — Ведьмы призвали моего клона. И ладно бы он был просто человеком, это существо находилось в облике демона, так что я не смог противостоять ему должной мерой. — Неужели кто-то все-таки смог одолеть Великого Мага? — с насмешкой спросила директриса. — Отстань от него со своими шутками, Фарагонда. Без него я бы не выбралась. — потребовала Гриффин. — Что ж… хоть что-то пошло по плану. Гриффин любопытно уставилась на Валтора, а затем на Фарагонду: — Пошло по плану? Я думала, вы решили меня вызволить, исходя из собственной гуманности. — Это так, Гриффин. Однако была еще одна цель твоего спасения. — ответил Валтор. — И какая же? — спросила она ледяным тоном. — Малефикарум. Она вспыхнула: — На кой черт тебе сдался этот дневник старых ведьм?! — Ты же знаешь, чей именно это дневник… — Так, мои дорогие, может мне кто-нибудь объяснит, что за Малефикарум, и почему он настолько нам нужен? — вступила Фарагонда. Валтор, закатив глаза проговорил: — Стыдно не знать, Фарагонда. Малефикарум — это книга, дневник, называйте, как хотите, которую написали Три Древние Ведьмы. В ней хранится столько информации, что сложно вообразить. Вплоть до их уничтожения. Гриффин приняла задумчивый вид: — А где последний раз видели эту книгу? — Монсанто сказал, что у Эраклионской семьи, где недавно наша Огненная феечка устроила фаер-шоу. Правда, нужно поискать информацию, чтобы защититься от этой книги, на ней проклятье. — Здесь еще Монсанто находится? Тут что, съезд «старых знакомых»? Директриса Алфеи, проигнорировав язвительную фразу «коллеги», задала следующий вопрос: — Валтор, почему ты не сказал нам про Малефикарум раньше? Мужчина наклонил корпус вперед: — Чтобы ты не посадила меня под замок, очевидно же. Я хотел, чтобы ты убедилась, что у меня тоже есть огромное желание уничтожить Древних Ведьм и освободить этих надоедливых… Трикс, и мир, в целом. — Это… похоже на правду. — мягко процедила она, — В таком случае, что же нам делать? — Ну, раз уж я доказал свое «сотрудничество», то предлагаю так: я отправлюсь в библиотеку, чтобы найти нужную нам книгу о снятии проклятий, Гриффин поможет в реализации зелья, а ты, Фарагонда, готовь людей дать отпор. Бровь Гриффин чуть ли не взлетела до потолка. — Не много ли ты на себя берешь? Ты себя видел? — Мой внешний вид обманчив, — он усмехнулся, — регенерация восстановила достаточно сил, чтобы действовать дальше. — Я что, тащила тебя зря? — Отчасти… — посмеялся маг. — Ах ты!.. Как бы не язвил и не шутил Валтор, он оказался прав, насчет Малефикарума и его проклятья. Спустя кратковременные споры, было принято решение сделать так, как сказал маг, — это было на данный момент самое адекватное его предложение. Единственное, что лично проконтролировали директрисы школ, так это применение магии для того, чтобы вернуть прежний вид Валтору. Прошел бы он окровавленный по коридорам Алфеи, его бы сочли за убийцу, спокойно плетущегося с места преступления, или за восставшего зомби. Лучше пусть будет «как с иголочки» с нахальной улыбкой. Библиотека Алфеи ничем не удивила Валтора. Он посчитал, что здесь слишком много загромождений и хаотичности. Эта нелепая кафедра, чуть ли не посередине зала, — так полный абсурд! Валтор быстро пробежался по названиям книжных отделов и остановился на «истории». Вот сюда мне надо. — сказал сам себе маг. Он протиснулся сквозь узкие проходы, полки и многочисленные столы. Историей было занято половина широкой стены аж до потолка. Осознав, через что ему придется пройти, мужчина выдохнул и принялся к работе. В его руки попадали самые разные фолианты, разных годов и происхождения. Он уселся на деревянный, гладкий стол и начал читать. Валтор отметил, что ему повезло, так как он знает множество языков, поэтому никаких преград он не должен встретить. Демон читал, вновь и вновь погружаясь в исторические события магического мира. На отдельном листке, он выписывал кое-какие фразы и даты. Время бежало очень быстро, и книги потихоньку начинали убывать. Непонятно как, но Валтору под руки попался сборник акростихов, и, сам того не замечая, он стал читать вслух… — Валтор… — послышался тоненький голосок. Оторвавшись от чтения, он поднял глаза на девушку. Это была рыжеволосая фея, что спасла его. Его Огненная Воительница. — Какая встреча, Блум. — Что ты здесь делаешь? Они буквально пожирали друг друга взглядом, не касаясь, трогали руки и утопали в объятиях. — Ты чем-то встревожена, милая? — мужчина встал и подошел к ней практически вплотную. Он убрал за ушко ее вывалившийся рыжий локон. — Почему… почему ты хочешь умереть, Валтор? — предательская слеза скатилась по ее щеке, а за ней полилась кристальная река. Подобной реакции он точно не ожидал. Не было такого, чтобы девушки плакали перед ним из-за его выбора. Валтор приблизился еще ближе и потянулся к Блум, сгорая от желания прикоснуться к ней. Легким движением руки, он поднял ее заплаканный взор на себя, приподняв двумя пальцами подбородок. — Твоя улыбка Алмаза дороже и чище, она как Рассвет среди горных вершин. Амулет, хранящий от грусти она, Удача ловца за диким зверем, Родная и близкая, как сестра, И пламенна, словно живая речь. Спасает разбитое сердце верой, Так, словно ей предначертано свыше Гуманно протягивать дар безмерный, Разрешающий мне свободу и смелость. И в редкие приступы меланхолии — Надежный бальзам от душевной боли… Девушка не находила слов для ответа, она таяла от его бархатистого голоса, захлебывалась в нем и наслаждалась. Слезы продолжали течь по ее веснушчатым щекам, и в порыве эмоций Блум не решилась сдерживаться. Очень медленно, словно кто-то ее мог осудить, она потянулась руками к его спине, вцепилась в нее так крепко, только бы не отпускать. Удовольствие не в том, чтобы владеть. Удовольствие — это так: он и она в замкнутом пространстве — два непримиримых соперника. — Все хорошо, моя воительница, все хорошо… — он гладил ладонью ее макушку и другой придерживал за талию, нежно прижимая к себе…Воссоединение
21 февраля 2021 г. в 23:02
— Профессор Монсанто! — резко вскрикнула огненная фея, вскакивая в кровати.
Тихо сопящая Флора, от неожиданности выронила подушку, которую так сладко обнимала и с усталостью продрала зеленые-зеленые глаза, а затем проговорила:
— Блум, что случилось, ты чего кричишь?
Блум, подобно маленькому ребенку, прикрывалась одеялом, словно от злого ночного монстра, выглянула:
— Флора? Как давно я уснула?
— Блум, давай утром, пожалуйста, я очень хочу спать… — девушка потянулась за подушкой.
Она не ответила.
Легкий ветерок ласкал веснушчатое личико Хранительницы Пламени Дракона, кончиками пальцев касался макушки головы, рук и маленьких пяток, выглядывающих из-под одеяла. В комнате стояла легкая прохладца, от которой Блум усердно старалась спрятаться. Она чувствовала, что беспокоится из-за Валтора, его образ запомнился ей с чувством, с толком, с расстановкой. Он был… каким-то не таким, будто произошло что-то серьезное. Рыжеволосая хотела встать, подойти к окну и подышать свежим, ночным воздухом, но встать она не могла — что-то приковывало ее к месту, не позволяя пошевелить ни рукой, ни ногой. Внезапно ей показалось, что воздух, окружавший ее, стал тяжелым, сырым и холодным. Блум сняла одеяло с лица и к своему удивлению заметила, что перед ее глазами все было мутно: светильник, оставленный зажженным, мерцал, как слабая звездочка… Очевидно, она не до конца проснулась. Тогда в ее разум врезались осколки воспоминаний. Пустота. Длинные пальцы в перчатках, острые скулы и голос… голос, внушающий ужас и страх. Блум закрыла глаза, но по-прежнему видела всё сквозь сомкнутые веки.
Заснуть не удавалось. Блум ворочалась в постели, держа в голове имя своего преподавателя. Ей казалось, что все ответы таятся у него, но она будто упускала какую-то важную, связывающую нить, которая бы привела её к Фрэнсису. Прийти к нему и спросить напрямую — глупость, ведь Блум не понимала, что именно хочет узнать. Пазл никак не складывался. Хранительница Пламени Дракона наблюдала, как раскрепостившуюся красотку-ночь сменяет скромное, нежное утро. Как небо раскрашивается пастельными тонами оранжево-розовых цветов, как пропадают крохотные, небесные точки с девственного холста. Блум слышала, как сопит маленький зайчик Кико на соседней подушке, забавно дергая лапками; видела, как ее соседка улыбается кому-то или чему-то во сне.
Она снова попыталась заснуть, однако теперь ей не давал покоя другой мужчина. Не думала, что когда-нибудь буду мучиться с бессонницей из-за парней. — усмехнулась над собой Блум. Перед закрытыми глазами вспыхнул образ высокого, с аристократичной внешностью молодого человека. Его необычные черты лица манили к себе и в то же время отталкивали. Мнимая дикость и презрение в его ледяных очах буквально требовали преклонения перед ним. Он был превосходен. Лучше бы она не спасала его. Внезапно чувство восхищения сменилось яростью, тенью которой была обида. Да кто он такой, этот Валтор, что считает нормальным отказываться от собственной жизни? Неужели он не осознает, что жизнь — это самое ценное, что может быть у человека…
Блум удалось задремать лишь на полчаса перед тем, как Флора проснулась и стала куда-то собираться; обыденность вновь возвращалась в квартиру Винкс, привычная суета в который раз наполнялась разнообразием красок. Фея природы, одевшись, распахнула голубые занавески в комнате и принялась что-то активно искать. Девушка перебирала лежавшие на столе кипы бумаг, стопки книжек, которые читала Блум, всякий хлам и рисунки Хранительницы. Шум от перекладывания вещей с места на место вперемешку с разговорами перерастал в настоящую какофонию звуков с базара, где два продавца развязали спор о качестве своего продукта. Флора и Чатта терзались в догадках, куда они могли подевать зачарованный бутон розы профессора Палладиума, давшего им его на сохранение еще до событий на Эраклионе и в Красном Фонтане. Как назло, он понадобился ему именно сегодня, в день, когда феи Винкс собирались продумать план дальнейших действий.
Разлепив сонные веки и присев в кровати, рыжеволосая окинула взглядом происходящее: Флора металась из угла в угол, а Чатта, подобно маленькому хвостику, летала за ней и что-то бубнила себе под нос; на голове феи природы от переполоха царил настоящий хаос, совсем несвойственный ей. Блум пришлось приложить немало усилий, чтобы, наконец, одолеть сонливость и спросить, чем же так озадачилась ее подруга вместе с феечкой с самого утра. Свесив ноги с постели, принцесса Домино промолвила тихим, слегка хриплым голом:
— Флора, который час?
Девушка, только что копошившаяся в груде вещей, в одно мгновенье застыла как статуя, словно ее плеча коснулась костлявая ладонь сокровенного кошмара. Только спустя незаметный промежуток времени она пришла в себя и обернулась в сторону соседки. Лица Блум коснулся нервный, очень встревоженный взгляд, полный разочарования.
— Блум… доброе утро. — ответила Флора чуть ли не дрожащим голосом. Видимо, ее очень волновала пропажа, — Уже девять часов. Как спалось?
— Спасибо, бывало и лучше. Тебя что-то беспокоит? У тебя очень взволнованный вид.
Флора, точно ждавшая этого вопроса, просияла, надеясь, что Блум сможет ей помочь. Девушка юркнула к подруге игривой кошкой и уселась рядом с ней.
— На самом деле ты права. — Чатта присела на коленку Флоры и стала слушать разговор, — Я нигде не могу найти зачарованный цветок профессора Палладиума, а он попросил вернуть его сегодня… — фея природы грустно повесила нос.
— Эй, ты чего? — Блум прикоснулась к подбородку подруги, — Не печалься, ты говоришь про синий бутончик под маленьким куполом?
Флора подняла голову и от радости улыбнулась:
— Да, да, ты его видела? О, Великий Дракона, скажи, что видела…
— Да, не беспокойся. Я убрала его к тебе в прикроватную тумбочку еще вчера, чтобы случайно не уронить.
Чатта молниеносно сорвалась с места и пулей полетела к злобной тумбочке, что так безжалостно спрятала в себе любящий свет цветок. Маленькими ручками она схватилась за краешек ящичка и усердно начала тянуть его на себя, то и дело издавая звуки, похожие на кряхтенье старой бабушки. Давай! — требовала феечка, — Ну давай же! В конечном счете, тумбочка сдалась и приоткрыла на миллиметрик свой шкафчик. Увидев прекрасное свечение, которое исходило от хрупкого цветка, Чатта восхищенно раскрыла рот; бирюзовый свет залил ее крохотное личико.
— Чатта, ну что там? — с нетерпеньем спрашивала Флора.
— Он здесь! Он здесь! Он удивителен…
Как только Флора услышала слова подтверждения, она кинулась в объятья все еще сонной подруге и быстро протараторила слова благодарности. Внезапно Блум вспомнила изречение Демокрита, еще одного ученого грека: «Человек всегда и во всем винит природу и судьбу, хотя судьба не что иное, как эхо его характера, страстей, ошибок и слабостей».
Так все и началось.
А когда все закончилось, Флора выбежала из комнаты радостная настолько, что многие, кто ее знал прежде, подумали бы, что она заболела или не в себе. Блум показалось, что их поиски редкого бутона — единственное, что происходило сейчас на всей этой темной, безмолвной планете. И одновременно — будто этого не происходило вовсе. Она задумалась над тем, что все важное, непостижимое и трагическое — парадоксально. Это неправда, когда человек говорит «мне не больно» или, как в случае с Валтором, «не нужно было меня спасать от потенциальной смерти», испытывая либо удары судьбы, либо непонимание от того, что ты все еще дышишь. Больно, и еще как! Стоило, и еще как!
В животе Блум словно ледяной ком смерзся после того, как она узнала, что ее переодевал в пижаму сам Монсанто, так как она заснула практически у него в руках. Флора рассказала, что когда она вернулась из библиотеки, застала профессора, гладящего рыжие локоны подруги и что-то нашептывающего ей практически на ухо. Разобрать слов ей не удалось, но она отметила, что мужчина обходился с Хранительницей Пламени Дракона исключительно нежно и заботливо, словно со своей дочерью. Хоть это успокаивает. — едко отозвалась про себя Блум, услышав, что было тем вечером. Также фея природы, перед тем как убежать к профессору Палладиуму, попросила Блум собраться с мыслями и переодеться в повседневную одежду; девочки нашли кое-какую информацию, которая могла бы помочь им в уничтожении Трех Древних Ведьм, так сильно беспокоивших их лидера. Рыжеволосой оставалось только согласиться.
Ближе к двенадцати часам дня, Блум пришла в библиотеку, как и просила Флора, однако подруг там все еще не было. Должно быть, она пришла слишком рано, и девочки не успели покончить со своими делами. Блум вспоминала, что говорила Стелла, рассказывая, что на сегодня у нее намечалась встреча с Бренденом, как она жаждет ее и сгорает от предвкушения. Муза пообещала прибежать, как только покончит с составлением новой песни, Текна заверила, что придет, после того, как поможет Лейле.
Рыжеволосая прошлась вдоль книжных полок, растянутых куда-то вдаль, приложила руку к корочкам книг и провела по ним, словно бы ища какую-то особенную. Ее взгляд упал на красный фолиант, потрепанный временем. Приложив несколько усилий, Блум вытащила его и понесла на стол. Эта книга содержала в себе множество коротеньких историй одного странника. Каждый раз, когда девушка бралась за чтение, она представляла себя на месте главной героини или героя, и этот — не исключение…
»…Дрожащей рукой Блум выбила из пачки «Мальборо» сигарету и сунула в рот. Щелчок зажигалки завладел ее вниманием. Она не курила, но научилась видеть, слушать, ощущать, как никто другой, и на этот раз снова мельчайшая деталь окружения наполнялась смыслом.
Вокруг нее горела заброшенная сортировочная станция. Красные языки пламени метались, как десятки чертей, вдоль грязных стен. Они с хрустом пожирали изношенные балки, жонглировали раскаленными углями, выплевывали клубы черного дыма. Не было возможности спуститься по пылающей лестнице, и не существовало никакого другого выхода. Блум оказалась в западне, на высоте больше пятидесяти метров среди пустоши, и никто не мог услышать ее криков. Скоро она сгорит заживо.
Она залюбовалась формой этих оголодавших языков, их цветом, извилистым и изящным танцем, который они исполняли. Они казались ей такими реальными, такими живыми и трудновоспроизводимыми. Как мог ее рассудок создать их с такой точностью? Совершенно невозможно.
Блум закатала рукав свитера, открыв правое предплечье, на котором темнели следы от иглы и, главное, пять бурых кружков. Сморщенные кратеры, глубокие, похожие на свищи. Каждый из этих ожогов сигаретой вел ее к последней встрече, помогал найти дорогу, подсказка за подсказкой, как белые камешки Мальчика-с-пальчика. Но, не в пример сказке Перро, эта история грозила кончиться плохо.
Ответы крылись где-то в этих стенах. Нужен был последний шрам, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Укусам огня на ее плоти можно было верить.
Рухнула балка, вызвав дьявольский хохот. Дерево трещало, здание скрипело сверху донизу и готово было опасть, сжаться, точно обугленная рука. Пора было с этим кончать. Блум с силой затянулась, кончик сигареты заалел. Она поднесла его к запястью и нашла местечко между следами иглы и прежними ожогами.
Если больно не будет, значит ничего этого никогда не было. Блум не проснулась сегодня утром в крови, с изрезанным животом. Она не в горящей сортировочной, а лежит в своей постели, свернувшись под одеялом, и видит невероятно подробный сон. Положительный момент: она не сгорит, как дрянная тряпичная кукла.
А если будет больно, значит Блум столкнулась с чем-то невозможным. С парадоксом, связанным с ее автомобильной аварией и мрачными тайнами, которые скрывал ее отец.
Что же это — горящая сортировочная или сон о горящей сортировочной?
Проворный огонь разгорался все ярче, она, глубоко вдохнув, зажмурилась и, как делала это уже пять раз за последние дни, раздавила пламенеющий кончик о свою руку…»
Блум читала взахлеб, вовсе не замечая происходящего вокруг. И очень зря. Девочки из клуба Винкс давным-давно покончили со своими делами, кроме Стеллы, и уже около двух минут пытаются вытащить из «транса» рыжеволосую.
— Бл-у-у-у-м, мы понимаем что книга очень интересная, ведь это, как-никак Альбедо Верти, но вернись к нам, пож-а-а-а-луйста. — просила Текна.
— Реальный мир тоже не так плох, как кажется на первый взгляд… — шутила Лейла.
Еще пять или около того попыток уговорить лидера клуба вернуться в настоящий мир, и Блум, наконец-таки, оторвалась от истории про девушку, застрявшей в сортировочной станции. Она поприветствовала своих подруг смущенным извинением, а потом добрым смехом.
— Что вы хотели мне показать? — Блум направлялась к полке, откуда взяла фолиант.
Девочки расположились возле стола и за ним, образовывая что-то напоминающее круг.
— Вчера, когда профессор Фрэнсис отправил нас в библиотеку, — начала Лейла, — мы наткнулись на кое-что интересное.
— Да, Лейла права, — подала голос Муза, — когда мы искали информацию о Трех Древних Ведьмах, одна из нас наткнулась на семейное Древо правителей планеты Домино.
— Твоей планеты, Блум… — закончила Флора.
Хранительница Пламени Дракона обомлела, услышав это.
— И что же там говорится? — рыжеволосая подошла к девочкам.
— Что первой наследницей престола является Дафна, твоя сестра. На нее было наложено проклятье Сиреникса во время войны с Древними Ведьмами на Домино. По моим расчетам, она все еще пребывает в обличии нимфы.– пояснила Текна.
— Значит ли это, что ее можно спасти?
— Никто не дает стопроцентной вероятности, Блум, ведь мы даже не знаем, где именно она обитает.
— Девочки, я буду вам бесконечно благодарна, если вы поможете мне отыскать что-нибудь еще про нимфу по имени Дафна…
Примечания:
Заметили ошибку в тексте? Укажите на нее! Автор работает без беты, ему сложно уследить за всем.