Запретный плод

      Комната давила своей утонченностью несмотря на то, что именно он ее сделал такой. Чересчур идеальное расположение предметов, туго натянутое покрывало на кровати, и необычайная чистота — не могли порадовать молодого демона. Осознание о собственном бездействии тяготили его разум, а ночные сумерки всё больше сгущали тревожные мысли. Хуже бездействия может быть только неспособность нарушить обещание, которое было дано директрисе этой школы.       Фарагонда, по мнению Валтора, всегда была какой-то странной женщиной, со своими причудами и специфичными взглядами на жизнь, которые она так любила навязывать другим. Даже во времена ее молодости, вспоминал маг, смотря в темную даль, она отличалась брезгливостью к различным существам — взять, к примеру, тех же самых демонов. Она их на дух не переносит, но ведь нельзя утверждать, что все существа из Преисподней — плохие? Большинство людей сами виноваты в своих грехах, многие готовы продать душу дьяволу за глупое желание о материальной состоятельности или о почтении в обществе. А потом, когда приходит время, все кидаются с вилами и факелами на одного — того, кто исполнил потеху смертного. «Или это очередная попытка оправдать себя?» — задал вопрос небу длинноволосый мужчина. Взаправду — ночное время самое лучшее для размышлений.       — Могу ли я назвать себя хорошим? Однозначно, нет. Вся моя история запятнана кровью с самого рождения. Я — смертоносное оружие, способное уничтожить миллионы. Почему же я сейчас сижу на месте, боясь нарушить обещание? — Валтор обращался к самой Луне, что смотрела на него широко распахнутыми глазами. Прекрасный слушатель.       Мысли менялись одни за другими, однако все возвращалось в изначальную точку — необъяснимая тревога, ускоренно гоняющая кровь по венам. Учащенное дыхание. Что-то внутри подсказывало, какое-то неприятное предчувствие о том, что с операцией «Достать дневник ведьм» что-то идет не так. Валтор даже не мог сказать, за чего или кого он так переживает, что на теле выступает холодный пот, а руки дрожат, словно после напряженного дня. Что за невидимая нить, связывающая его с тем местом, находившимся совершенно на другой планете?       Он ощущал, будто в его спину вонзаются когти грязного ворона, без жалости пронизывая бледную кожу и оставляя на ней глубокие точки — раны. Ощущал ноющую боль где-то в области груди… Подобное случалось еще до событий с Тремя Древними Ведьмами; в иной раз Валтор не мог стоять на ногах, чувствуя, что словно его кости ломаются изнутри, оставляя маленькие осколки от раздробленности. Он считал это своей особенностью или наказанием за совершенные деяния. «Если что-то берешь — будь готов что-то отдать» — говорил сам себе мужчина и воспитывал хладнокровие по отношению к своему состоянию. Его тело кишит шрамами, а в глазах виднеется беспросветная тоска.       Сна маг не знал, поэтому многие ночи выдавались для него затруднительными, и эта — не исключение. Все время строить злодейские планы утомительно, быть на побегушках у матерей — тоже. Приходилось искать стороннее занятие, которое помогло бы избавиться от «обыденных обязанностей». Казалось бы, Валтор — высшее существо, а имеет проблемы обычного среднестатистического человека, только «дела» были более сложного уровня.       Сделав протяжный вдох, он заправил выбившийся светлый локон за ухо и слез с подоконника, взглядом попрощавшись с подругой Луной. Хранитель Темного Пламени Дракона решил прогуляться по школе для фей, если удастся — заглянуть в библиотеку, там он сможет отвлечься от беспокойства. К тому же, кроме игры на скрипке, он очень любил читать.       Дверь тихо скрипнула, показался темный пустой коридор. Школа спала, как практически все ее жители. Замок частенько встречал заблудшие души, бесцельно скитавшихся из одного места в другое, старался убаюкать и сберечь. Если бы люди умели чувствовать сущность школы, то услышали бы мягкий голос, заинтересованный ночным путешествием. «Так что Вас вновь привело ко мне в столь ненастный вечер?» — не требуется особой фантазии, чтобы представить, что за окнами начал лить дождь, а вокруг, на многие километры от Алфеи, нет ни единой живой души. И, несмотря на это, ты не один — с тобой верный путник, что проведет тебя в Чистилище.       Мужчина подошел к своей цели. Библиотека пустовала точно так же, как и все остальное. Её золотые воротца были приоткрыты — должно быть, слегка рассеянная мадам Барбатея вновь в спешке забыла запереть их. Однако в этом нет ничего страшного, самое главное, то есть запретная секция, теперь контролировалась Гризельдой, а она настолько бдительна, что ни одно живое существо мимо нее не могло просто так проскочить. Валтор толкнул дверцы, и они распахнулись с соответствующим скрипом; на секунду он съежился от неприятного звука, а волоски на его руках встали дыбом. Он осмотрелся: в помещении было еще темнее, чем в коридоре, на миг создалось впечатление, словно маг попал не в хранилище книг, а в сырой подвал. Вдохнув полной грудью, он добротно улыбнулся, как бы наслаждаясь окружением.       Протяжные полки, полностью забитые книгами, величественно возвышались над головой светловолосого; он дотянулся до подсвечника и взял его в руки, освещая каждый свой короткий шаг. Пламя суетливо колыхалось маленьким оранжевым пятнышком, то и дело образуя над собой огромные тени, которые носились из угла в угол, не зная покоя. Валтор двигался вперед, минуя стеллажи, изредка касаясь длинными пальцами корешки книг и фолиантов. Он не знал, что хотел прочитать, не знал, что ему сейчас подойдет по душе, но ему жизненно необходимо отвлечься. Тревога всё никак не унималась. Non omnis moriar.       Фраза, вырванная из контекста, плавала по его разуму, давая намек на то, что ответ совсем близко. «Что это значит?» — спросил сам себя Хранитель Пламени Дракона и не заметил, как оказался возле стеллажа с историей Домино.       — Рыжеволосая с планеты, которую я уничтожил… что же ей движет, что она не противится мне? — вопрос рассеялся в тишине помещения. Валтор выбрал навскидку фолиант.       Книга бы до такой степени большая и тяжелая, что пришлось поставить на стол подсвечник, обхватить ее двумя руками и только потом потащить на место. На первой странице был изображен портрет королевской семьи: король Орител, королева Марион, старшая сестра Дафна и рыжеволосая малышка на руках у отца. Валтор провел ладонью по пыльному изображению и присмотрелся; король буквально смотрел на него холодным, изучающим взглядом — таким, который он запомнил в роковой день. Затем кончиком указательного пальца он остановился на младенце, уже тогда маленькая Блум излучала тот яркий свет, который по сей день исходит из нее, и улыбнулся.       — Дети — странные создания… — нежно промолвил он как-то по-отцовски.       Маг начал читать, вновь погружаясь с ног до головы в историю давно изученного королевства. Он снова и снова возвращался в тот день, когда получил репутацию жестокого монстра, а в голове все продолжалось: «Non omnis moriar» — и точно так же прерывалось. «Non omnis moriar… Весь я не умру… Non omnis moriar!» — без перерыва.       — Да что за чертовщина?! — мужчина стукнул двумя кулаками по столу и крепко-крепко зажмурил глаза, бившись не то в агонии, не то в непонимании.       Его сердце пропустило один удар, когда Валтор услышал шаги. В момент он напрягся, готовый сразу отразить атаку. Почему-то он посчитал, что матери решили добраться до него через мучительные головные боли, а потом схватить и уничтожить раз и навсегда. На его плечо мягко опустилась чья-то рука, и он не заставил себя ждать и начал действовать. Перехватив ее, он обогнул противника и упер его корпусом к столу так, что маг оказался сзади, а нападавший — прижатый к столешнице с обездвиженными руками. Демон навалился на него практически всем своим весом, и только потом понял, что совершил глупость.       — Валтор, отпусти! Мне больно! — умолял женский голос, готовый вот-вот расплакаться. Демон разглядел в темноте рыжие волосы и курносый носик девушки, о которой вспоминал несколько мгновений назад.       — Извини! Извини… — беспомощно процедил он, ослабляя хватку и двигаясь назад к стеллажам. Мужчина был готов провалиться сквозь землю.       — Что ты здесь делаешь, Валтор? — спросила пришедшая в себя девушка, мило нахмурив бровки и отряхнув темно-синие шорты. Под светом свечи ее лицо казалось еще более острым, а глаза больше.       Он слушал ее ангельский голосок и не мог выразить чувства, что овладело им в ту минуту. Валтор застыл, подобно статуе, млея от ее красоты.       — Что с тобой? Язык проглотил? — более настойчиво спросила Блум.       Он подошел к ней и схватил ее за руку, а потом прильнул к ней, обливая непрошенными солеными слезами. Растерявшись, девушка смягчилась и спросила еще раз, что приключилось. Голос Темного Лорда дрожал, но он все же ответил:       — Извини меня, Блум… — говорил он очень тихо, — я не могу найти себе места. Чувствую, как теряю себя, отдаю на съеденье безжалостному существу внутри себя… Я не хотел причинять тебе вред… — девушка потянулась к нему, обнимая в попытке успокоить.       — Всё хорошо, тебе просто нужно выговориться, не переживай… — лепетала она всё тем же нежным голоском, поглаживая его по спине, — Каждый человек сталкивается с подобным, когда кажется, весь Мир движется против него…       Мужчина сильнее прижался к ней, словно пытаясь найти спасение в этой невинной душе.       — Но я не человек, Блум… Я — демон, который потерял хватку и могущество. Весь мир ополчился против меня, желающий убить или посадить на пожизненно за решетку. — Хранительница Пламени Дракона чувствовала, как дрожит его тело, как крепко он стискивает зубы, стараясь не позволить слезам течь по его щекам, — Способна ли ты понять меня? — он слегка отстранился и взглянул на нее красными глазами от слез.       — Но я не против тебя, Валтор… — фея провела тыльной стороной ладони по его бледному лицу и заметила, как он движется ей на встречу, прикрывая глаза, — и никогда не была против… я готова принять тебя таким, какой ты есть. — девушка практически шептала.       — Это правда? — переспросил он, не веря своим ушам. По лицу девушки текли маленькие кристаллики, — Способна ли ты полюбить меня?.. — робость — единственное, что говорило в нем сейчас.       — Уже… уже полюбила…       Она дрожала. Валтор решил, что она все еще боится. Потом он отметил, что тоже дрожит. После этого он и думать забыл о своей черной сущности. Думал только о ней. Когда лицо Блум стало мокрым от слез, он поцеловал ее слезы:       — Жемчужина, — сказал он. Такая она была бледная! — Жемчужина, моя жемчужина… — продолжал шептать он, трогая ее лицо.       Демон подумал, какая гладкая у нее кожа, и какая теплая. Как будто касанием он вызвал из темноты ее тепло, ее гладкость, и создавал, лепил заново — словно тьма, сгустившись, мгновенно застывала под его ладонью. Блум подняла на него взгляд и улыбнулась на его касания, улыбнулась очень нежно, и он тоже стал медленно улыбаться. На его улыбающиеся губы опустился ее рот, они прильнули друг к другу, и Валтор сразу же вспомнил тот случай в библиотеке и заметил, какая все-таки у нее необычная аура…       Приподняв девушку, он усадил ее на стол, переводя жаркое дыхание. Они слушали тишину, находясь в паре сантиметрах друг от друга, чувствовали, как просыхают их лбы и постепенно становятся прохладными их лица. В приятной усталости Валтор, играя, то приближался к Блум, водя кончиком носа по ее шее, то отстранялся, смотря ей прямо в глаза. Пара глубоко вдыхала ночь и запах библиотеки и не думала ни о прошлом, ни о будущем. Медленно поддаваясь очарованию благоухания и тепла Хранительницы, отвечая время от времени на поглаживания ее рук, Валтор блаженно чувствовал, как она постепенно начала расслабляться рядом с ним, подвигаясь все ближе и ближе. Нет, здесь не нужны были ни слова, ни мысли. Маг ясно чувствовал все, что было важно и прекрасно, силу молодости и простую здоровую красоту женского тела, его теплоту и страсть. Явно чувствовалось, что на этот раз девушка хочет быть любимой иначе, чем в первый раз с неудачным возлюбленным. Молча пропуская через себя токи, он чувствовал, счастливый, как в обоих разгорался безмолвный живой огонь, делая все вокруг дышащим и пылающим средоточием молчащей ночи.       Когда Валтор, склонившись над лицом Блум, начал в темноте целовать ее губы, он вдруг увидел, как ее глаза и лоб мерцают в нежном свете, он удивленно огляделся и увидел, что сияние, забрезжив, быстро усиливалось. Тогда он понял и обернулся: из большого окна на них глядела Луна. Дивно струился белый нежный свет по ее лбу и щекам, тонкой шее. Он тихо и восхищенно проговорил:       — Как ты прекрасна…       Она улыбнулась, как будто получила подарок, он приподнял ее, осторожно снимая одежду, помог ей освободиться от нее. Обнаженные плечи и аккуратная грудь светились в прохладном лунном свете. Глазами и губами он следовал, увлеченный, за нежными тенями, любуясь и целуя; как завороженная, она тихо сидела, с опущенным взором наблюдая за мужчиной. Она ощутила, как будто собственная красота в этот в момент впервые открылась ей самой.       — Я бы хотел разделить эту ночь вместе с тобой… — промолвил мужчина, кончиками пальцев проводя по мягкой груди девушки.       — Проведи… — шепчет Блум, прикрывая глаза.       — Не могу… но очень хочу…       — Почему?       — У меня плохое предчувствие, Блум… Я должен отправиться на Эраклион. У Монсанто и Брендона проблемы. — он заглянул ей в глаза, — Пообещай мне, что не скажешь ничего против и сохранишь мою тайну о том, кто я есть… — Валтор убрал за ее ушко выбившийся рыжий локон.       Слегка помедлив, девушка все же ответила, хватая кисть руки мужчины и прижимая ее к сердцу:       — Обещаю… возвращайся.       — Даю тебе слово. — их уста сплелись в жарком поцелуе, они были не готовы прощаться друг с другом, — Я не покину тебя, обещаю…

***

      Внутри молодого человека все напряглось, он ожидал этого. Если только не подводит память. Существо с яростным воем промчалось за его спиной, набирая скорость. Оно хотело вновь вцепиться в спины напарников. Порыв ветра, и оно уже направило свои острые когти, налетая на Хранителя, закрутив клубы темной ауры. Еще секунда, и одежда была бы порвана в клочья, однако Фрэнсис — умелый боец. Резко вытянув руку в сторону, в его кисти материализовалось копье причудливой формы. Оно будто было создано из сгустка энергии мятно-зеленого цвета, который обвивал его руку ярким свечением. Другой рукой, коснувшись брегета, он остановил время и оказался позади не то птицы, не то летучей мыши и яростно ударил ее по крыльям, превращая в крупицы песка.       — Изменить прошлое, чтобы подогнать его к настоящему. Изменить настоящее, чтобы оказаться в плюсе. Разум способен на такое, разум все время выкидывает разные фокусы. Я могу сделать так, что ты и не вспомнишь сегодняшний день, жалкий человек. — голос Фрэнсиса, казалось, исходил из каждого угла, с каждой стороны. Его гром был оглушителен, но молодой правитель Эраклиона нахально улыбался, глядя на Монсанто.       — Non omnis moriar… Ты действительно так уверен, что весь не умрешь? — самодовольно спросил тот. Брендона никто не замечал, — Неплохой вид для Бога, но слабовато. Я думал, ты будешь светиться, подобно новогодней гирлянде или еще что-то такое…       — Если выведешь меня из себя, увидишь больше. — было видно, как светятся в темноте его желтые глаза, как горят мятно-зеленые узоры сквозь рубашку официанта. — Не обольщайся, принц Скай, ты не сможешь мне противостоять. — строго и уверено сказал Монсанто.       — А я и не собираюсь это делать САМ, дружище. — король скорчил какую-то заговорщическую мину и зыркнул на место справа от него.       Стало еще холоднее, чем прежде. Грязное летающее существо восстановило былую форму и мигом метнулось туда, куда смотрел Скай, и принялось превращаться во что-то большее. Черная аура, кружившая вокруг него, создало некий кокон, который разрастался с неописуемой скоростью. Вскоре он лопнул, задевая легкой ударной волной, и из него вышла та, о которой и подумать не мог Фрэнсис Монсанто. Он застыл как вкопанный, его глаза бегали из угла в угол, а на лице появилась гримаса ужаса.       Черные волосы и редкие золотистые вкрапления… бледная, идеальная кожа, янтарные любознательные глаза. Девушка светилась лунным светом. Её приоткрытый рот нагонял воспоминания у мужчины, в его горле вырос ком, который он не мог проглотить. Пышная грудь то поднималась, то опускалась — она дышит — подумал про себя демонолог.       — Моя прекрасная Беатрис… — тихо, очень тихо проговорил себе под нос Фрэнсис, не веря своим глазам, — ты всё так же безмятежна и красива…       Девушка сделала шаг навстречу возлюбленному, затем еще один и еще… пораженный мужчина опустил руки, копье испарилось так же быстро, как и появилось. Маленькими шажочками она приближалась к нему, не выражая никаких эмоций. Ее талия обхватывалась зашнурованным корсетом, на Беатрис было бордово-красное платье — такое, которое она любила больше всего. Девушка была гораздо ниже Фрэнсиса, но это ничуть не мешало ей.       Она остановилась в шаге от него и подняла голову, заглядывая в ярко-желтые глаза. Хранитель ощущал ее дыхание, ее влажный розоватый рот растянулся в полуулыбке. Дрожащая, маленькая ручка с аккуратным красным маникюром потянулось к щеке возлюбленного; она трогала его, проводя пальчиками по линиям лица, касалась растрепанных белых волос, гладила скулы. Затем встала на носочки и подарила ему робкий поцелуй в губы, не обещающий продолжения. Отстранившись, Беатрис тихо произнесла:       — Сколько лет тебе, мой странник, если ты сгубил всех дев? — ее руки потянулись к его карманам. Туда, где лежали часы. Выудив их, она снова привстала на носочки и потянулась к уху молодого человека, — Присядь на колени… — томно пожелала Беатрис, Фрэнсис подчинился. Теперь их зрительный контакт не прерывался.       Дух будто высасывал из него все соки, энергию, а то и душу. Тело Хранителя обмякло, он продолжал смотреть на возлюбленную. Девушка присела рядом с ним и потянулась к груди мужчины, ладонью она надавила на бьющееся сердце:       — Тише спи, мой милый странник, твой покой в моей груди. — начала она. Сердце мужчины начало замедлять свой ритм, Фрэнсис смотрел на нее стеклянными глазами, в которых постепенно угасала жизнь.       — N-non… om..nis… moriar… — шепчет он хриплым голосом, во рту появился металлический привкус крови.       — Спи бездыханно, спи наслаждайся, с судьбою прощайся, с судьбою последних дней… — из его рта потекла темно-бордовая кровь.       Пришедший в себя парнишка кинулся на духа с мечом, но его откинуло куда-то в сторону незримое поле, точно купол.       — Я хотела бы тебя, как тогда, обнять… но для этого придется тело раскопать. Мои кости ледяные где-то там на дне… прорастут цветы в этой оплаканной земле… — Беатрис вновь потянулась к его губам, дабы завершить свой ритуал и убить мужчину.       Где-то позади послышался нахальный смех правителя Эраклиона:       — ХА! Как убить бессмертного? Подсунуть ему дух его мертвой девки! — Скай задорно хлопнул в ладоши, — Ну же, целуй его быстрее, глупая сучка!       — Oculus deus! — послышался крик со спины, а за ним стрелой метнулась магическая темная сфера, извивающаяся точно змея.       Заклинание попало в духа, отчего тот растворился, рассыпался на мельчайшие белые крупинки, оставляя после себя аромат необычного растения. Хрупкий брегет упал на холодный пол и разбился. Его старинное стеклышко треснуло, на корпусе появились глубокие трещины.       Как увядший цветок, на коленях стоял Монсанто, с его губ стекали капли крови, голова опущена вниз, а глаза прикрыты. Валтор за секунду вырос перед ним и положил на пол, в попытке осмотреть. Мужчина не приходил в сознание, его кожа выглядела мертвенно-бледной, но все же он дышал. Очень слабо, но дышал. Взгляд мага упал на перстень с печаткой у Монсанто на пальце. Он разглядел только крылатых драконов на щите.       Non omnis moriar. Валтор сглотнул комок.       — Посмотрите, кто к нам пожаловал! Сам блудный сын Трех Древних Ведьм!       — А ну иди сюда! — резко крикнул демон, вскочив и резким шагом направляясь к нему.       — Воу! Полегче, дружище! Лучше скажи мне, как там моя Блум. — Скай сложил руки крест-накрест.       — Licens sors! — очередное заклинание, сорвавшееся с уст молодого демона, повредило руку правителя Эраклиона, — Она больше никогда не будет твоей, жалкий червь! — Appello simia!       — Черт! Уходим, уходим! — завопил Скай, задирая раненую руку высоко вверх, стараясь покинуть это место как можно скорее, — Заберите меня, быстрее! — обращался он к кому-то. И о чудо! Его мольбы были услышаны; последнее, что он успел сказать так это то, что он еще покажет себя в бою. После — исчез.       — Сбежал, как трусливый пес…       Настрадавшийся и без того молодой специалист, наконец-таки вновь пришел в себя. Поднявшись на ноги, он медленно подошел к лежавшему на полу профессору и задал вопрос:       — А что случилось?       — Малец! Ты тоже здесь. — Валтор обернулся, совсем позабыв про специалиста, — Отлично ведешь бой, отдыхая у стены. — постарался пошутить он.       — ЧТО С ФИ?!       — Фи?       — Фрэнсисом!       — Слегка помяли в бою, не беспокойся, с ним все будет в порядке. Это существо просто так не убить. Бери книгу, и убираемся отсюда.       — На ней же проклятье… — Брендон поднял бровь.       — А… точно, смертный. Тогда я сам. — мужчина отлучился буквально на минуту и когда вернулся, был уже с дневником в руках, — Монсанто же снял проклятье. Вот, смотри, тут его метка.       — Но когда?       — Пожалуй, это лучше спросить у него. Сейчас уходим. Подойди ближе к Фрэнсису, я перенесу нас в школу…