***
Прошёл многочасовой бой. До сих пор витал пороховой дым, чувствовался запах крови и смерти. Солдаты, до этого ослеплённый яростью и страхом, сейчас сидели тихо приходя в себя, перекидываясь шуточками. Потихоньку вспоминались события прошедшего боя и человек, на которого поглядывали и с уважением, и благодарностью, и со страхом. Человек стоял на небольшом возвышении. Перед ним стоял чан с водой. Он достал запылённую тряпочку, промокал её в воде, а затем протирал до блеска открытые части сапог. На краю чана висели перчатки, все в песке, грязи и крови, балансируя над песком и водой. — Рой! Человек обернулся на зов. К нему подходил Капитан Хьюз, придерживая очки. Он был ранен, но не сильно. Множество бинтов и пластырей покрывали тело и лицо. Но он был бодр и будто не чувствовал ранений. — Привет, дружище! — Хьюз похлопал Мустанга по плечу. Лицо Алхимика практически ничего не выражало, а теперь оно ещё и побледнело. Он повернул голову к Маэсу, тело опасно покачнулась и Рой упал. Хьюз поймал тело прямо в свои объятья. Он чувствовал как сильно вцепились пальцы в белую ткань его одежды, как они дрожали. Мустанг уткунул голову прямо в плечо Хьюза и ещё хуже задрожал. — Рой… Пойдём в палатку. Всё ещё придерживая Майора за оба плеча, Хьюз начал спуск с возвышения. Тот старался выглядеть более-менее непринужденным, но это продолжало быть сложным. Войдя в палатку Майора Мустанга, Хьюз усадил его на пол, как только она закрылась, Рой больше не мог держать себя и практически рухнул. Маэс сел рядом на корточки и положил руку Майору на плечо, сжав его, когда последний обнял себя. — Демон, — одно-единственное слово было оброненно Роем. Хьюз сглотнул. Известная всем непопулярность Государственных Алхимиков среди простого народа. Но Мустанг… Старался не обращать внимания на то, что говорят и просто идти вперёд. — Маленькая девочка… — полушёпотом начал Майор, — Почему я до сих пор не могу привыкнуть?! — закончил он криком. — Р-Рой… Что случилось? Майор Мустанг взглянул на Капитана одним из своих испепеляющий взглядов. Вернее он выглядел почти испепеляющим, будто Рой не испытывал эти эмоции. Вместо них было другое, в чём Мустанг сам себе не признавался, прикрываясь яростью. — Хьюз, ты же знаешь насколько религиозны Ишварцы, — с дрожью в голосе, пытаясь накрыть раздражением, Рой сложил руки в замок перед собой, — Они очень уважают своего единого бога Ишвара. Но где есть свет, там есть и место тьме. Как противовес у них выступает демон. Также один-единственный. Подобные религии есть по всему миру, но не столь глубокие. Там люди могут отзываться о демоне с ненавистью в голосе, безразличием, малейшим страхом, но знанием того, что их защитит бог. В Ишваре же само имя демона имеет значение «тот, кого нельзя называть». Они глубоко боятся его существования и появления. Они даже не смеют вслух это произнести, и лишь обучая детей религии, можно услышать это слово. Как табу. Для всех Ишварцев демон — всеобщее воплощение зла, собранное отовсюду. Существо, которое однажды должно принести ад на Землю. Ну… Как они говорят. И я… Немного не рассчитал силы и мне… Мне пришлось зайти в полуразрушенное здание, чтобы… Убить всех. И… Я… Мне… На этом месте Майор споткнулся. Он опустил свой затуманенный взгляд вниз и крепче сжал кулаки. Маэс внимательно слушал его, за время монолога, переместив руку на колено Роя. — Всё хорошо? Можешь не рассказывать, если не хочешь… — Нет! — резко рявкнул Огненный Алхимик, а затем более тихо продолжил, — Там не было бойцов. Женщины, дети и инвалиды. Майор Армстронг преобразовал потолок, так, чтобы он не развалился и отодвинулся, для того чтобы пламени и дыму было куда деваться. Я сделал то, что делал всегда. Но перед этим… — послышался тихий всхлип, — Перед тем как умереть, маленькая девочка дёрнула женщину за юбку и спросила: «Это и есть демон, правда? Он уже пришёл? Тот демон, о котором нельзя говорить?» Хьюз мог представить перед собой эту картину. Его отряд редко участвовал в горячих сражениях, после прибытия Государственных Алхимиков. Теперь их целью было убирать остатки сил, которые остались после уничтожения централизации Ишварцев Алхимиками. Там было множество отрядов, достаточно сильных, но ещё больше было маленьких детей и женщин… Которые даже не были виноваты в начавшейся войне. — Значит, я — воплощение зла, ада? — Огненный Алхимик горько усмехнулся, — Он обычно ассоциируется с бесконечными кострами и высокой температурой. Но разве демон делает что-то не наслаждаясь этим? Разве демоны просто выполняют свой долг, только потому что они демоны?! Так делают только люди! Мустанг резко замолчал, подавившись воздухом, когда почувствовал, что его тело обхватывают руками. Маэс прижал Роя к себе, словно боясь, что если тот не замолчит сейчас, потом он просто сорвётся и всё сожжёт. Руки Мустанга безвольно висели по бокам, когда его грудная клетка была силой сжата в объятьях его лучшего друга. — Ты не демон… По крайней мере, не в Ишварском представлении, — Маэс положил голову на плечо Рою, но чувствовал как была напряжена шея Алхимика. — А тогда… В чьём? Хьюз не ожидал, что Мустанг хоть как-то отреагирует. Он надеялся, что его слова будут проигнорированы. «Чёрт. Кто меня вообще за язык тянул» — резкий голос прошипел в сознании Маэса, пока тот не понял, что этот голос принадлежал ему самому. Тяжёлое чувство разъедало его сердце. Капитан не может просто сидеть и пытаться уговорить Мустанга, что всё будет хорошо. Возможно, чуть позже, но не сейчас. Сейчас Майор Мустанг требовал ответа, резавшего как нож. — Хьюз, мне нужна вся правда про сейчас. Возможно тогда, я начну привыкать, — последнее предложение оказалось невысказанным, но Маэс знал, о чём именно думал Рой. Он знал это. И был уверен. — Я, наверное, уже рассказывал тебе по Грейсию, — Маэс сел на землю рядом с Мустангом и достал конверт. Наверняка, очередное письмо, — Она очень любит литературу. Но ты должен знать о жёсткой цензуре, установленной в нашей стране. Единственные иностранные книги, которые разрешены, это книги из Сина. Но и они подвергаются тщательнейшей проверке. Так было не всегда… До прихода Фюрера Бредли к власти. Но Грейсия… Она пошла в свою бабушку, как она сама пыталась намекнуть. Грейсия знает наизусть множество произведений разных стран. Вернее, она вынуждена знать. И там… Она рассказывала об одной истории, поэме одного драхмийского поэта. Она так и называется «Демон». Рой, до этого сидевший с опущенной головой, приподнял её, посмотрев на Маэса уголком глаз. Последний вновь впал в состояние человека, живущего ради завтрашнего счастливого дня. Он нежно улыбался, аккуратно держа конверт в руках и поглаживая часть большим пальцем. Сейчас он не был Капитаном Хьюзом, а просто Маэсом. — Эта поэма рассказывает о существе, которого называют «падший ангел». Ранее живущий в раю, окружённый мечтами и надеждами, он однажды за что-то был низвергнут в ад. И тысячелетиями он выполнял работу демона, но потерял к ней страсть. Там была строчка: «Он сеял зло без наслажденья». Просто выполнял долг, ведь иначе даже бессмертному существу не выжить. В рай ему дорога закрыта. У него была определенная роль, которую он выполнял, уже чувствуя себя мертвым. Но однажды он почувствовал волю к жизни, найдя себе занятие. Чувства вспыхнули в нём, словно он снова стал ангелом. Он уже чувствовал себя им. Но всё же он оставался демоном. В самом конце, после всех его мечт и счастья, доступных ангелу, природа демона взяла верх. И он снова опустился, — Хьюз замолчал, но сменив тон на более весёлый, продолжил, — В общем сама история не имеет ничего общего с Ишварским демоном. — «Он сеял зло без наслажденья», так ведь? Что ж, — Мустанг усмехнулся, — Я понимаю его эту часть. Да и война вечно продолжаться не будет. Настанет и более счастливое время. По крайней мере для меня. А что если будет также? Какие ещё испытания приготовила жизнь? — Рой, это литература. Рождённая мозгом человека. Ты же сам говорил, что все Алхимики — учёные. Вы не должны верить в бога. — Может быть. Мы не верим, что любая материя создана богом. Но существует ли какая сила, управляющая жизнью людей? Судьба? Может она главная. — Рой… — Идём, Маэс. Нас перекидывают в следующий район, — Майор встал и снова превратился в того самого легендарного алхимика. Прямы плечи, гордо поднятая голова и руки, сжатые в кулаки. Уже в перчатках. Хьюз никак не мог налюбоваться такой картиной. Несмотря на то, что любое оружие убивает людей, оно также служит для их защиты. Кто же так говорил… Да. Та девушка-снайпер. Риза Хоукай, вроде как. Потеряла ли она веру в оружие? Что ж, истечет война, узнается. Многое откроется. — Идём, Майор Мустанг.***
Прозвенел гудок паровоза. Затем резкий толчок, означающий остановку. Хьюз открыл глаза и удивлённо осмотрелся. Он даже и не заметил как заснул. Хотя это странно как-то назвать. Только что он думал, что был в Ишваре, снова война, снова поле боя, снова пылающий огонь. А сейчас Маэс вспомнил и более-менее облегчённо вздохнул. Не сильно расслабляясь, ведь причиной этой поездки была пропажа Роя. А там, в Ишваре, во сне Мустанг был рядом. — Мама! — Что случилось, милая? — Я не могу! — Дай-ка я попробую. Два голоса вывели Хьюза из своих мыслей. Точно. Пора сходить. Молодая женщина присела перед лавкой и упорно пыталась что-то достать. Но получалось лишь бесполезно дёргать это. Хьюз увидел, что это был чемодан, который мать и, видимо, дочь не могли достать. — Давайте, я вам помогу, — Хьюз присел и наклонился под лавку. Металлическая часть чемодана задела что-то в глубине. Какой-то крюк. Приложив силу и дёрнув чемодан в нужную сторону, Маэс освободил его от плена и отдал женщине. — Что надо сказать, Виктория? — женщина с нежной улыбкой обратилась к своей дочери. — Спасибо, — девочка покрылась румянцем и вцепилась в юбку матери. — Большое вам спасибо, — на этот раз женщина сама поблагодарила Хьюза и улыбнулась. — Да не за что, — Маэс чуть склонил голову и помахав вышел из вагона. Была практически ночь. Огни вокзала освещали всё вокруг и очень красиво смотрелись на фоне чёрного неба. Хьюз любил такое время также, как и дневное, когда солнце находится на пике. Любовь к ночным огням у него родилась давно, ещё до Ишвара, но там она только усилилась. Маэс остановился и вдохнул прохладный воздух. В сравнении с теплотой вагона, от которого может даже плохо стать, вечерняя прохлада освежала, приятно остужая щёки и теребя волосы. Хьюз чуть поднял воротник кителя и запахнул тренчкот. Резкий перепад температур только помешал, но Подполковник был ему рад. На станции было много людей, вырвавшиеся после перерыва и суматохи с расписанием. Все они бегали туда-сюда, сидели на чемоданах, завернувшись в тёплые куртки, неслись со своей поклажей к уходящему поезду. До вокзала Централа было немного далеко, но всё же это был районный центр Восточного округа, такой же оживленный и людный. Но в сравнении с вокзалом вышла улица, на которой тот расположен. Напротив него находилась площадь и памятник, где лишь горели фонари и было очень мало людей. Также было в недавно посещённом Вест-сити, и наверняка также было в Соут-сити. Будто был установлен комендантский час. Маэс на всякий случай проверил оставшийся билет в кармане, если его вдруг спросят о причине нахождения на улице. Судя по всему, комендантский час был только-только введён и ещё не отрегулирован. И правда. Люди, подъезжающие к вокзалу выскакивали и довольно быстро подбегали к нему. Маэс поменял руку, в которой держал чемодан и направился по улице. — Подполковник Хьюз! Маэс удивлённо обернулся на зов знакомого голоса. Из тёмной машины, припаркованной у обочины дороги, вышла девушка со светлыми волосами. Она резко закрыла дверь и твёрдыми шагами направилась к нему. — Старший Лейтенант Хоукай, — Подполковник отдал честь в ответ Ризе, — Что вы здесь делаете? — Я решила встретить вас, сэр, — Хоукай опустила руки и сложила их за спиной. — Вам не следовало приезжать так поздно… — Хьюз почувствовал себя немного неловко, но понимал нетерпение девушки к его приезду. — В любом случае, садитесь, сэр. Я вас довезу. Делать было нечего. Маэс закинул чемодан на заднее сиденье. Тот ударился о мягкую обивку и улёгся. Сам Подполковник сел на переднее место, рядом с водителем, скрестив руки. Тело почувствало какой-то прилив тепла, когда в салоне зажёгся свет. Затем звон ключей, машина завелась и начала набирать скорость. Мимо пролетали тёмные улицы, здания, с зажжённым внутри светом. Тепло. Хьюз вспомнил свой дом, где наверняка также включён свет и где ждёт его семья. — И всё же, вам не следовало этого делать, — голос нарушил тишину. — Ничего такого. Я всё равно провожала Элрика на поезд и подождала всего полтора часа. — Братья снова отправились в путь? — Не совсем, — Хоукай свернула на следующую улицу, -- Альфонс поссорился с Эдвардом. Сам Эдвард ещё в штабе повысил на него голос, а затем, по видимому, они поссорились и в отеле. Так что Альфонс уехал в Ризембург, пока Эд ничего не сделает. — Странно видеть их ругающимися. Эд не объяснил вам свои действия? — Нет. Эдвард практически сразу ушёл и ни слова не сказал. — А что насчёт, — Хьюз сглотнул, — Ро… Мустанга? — Дело было начато. Благодаря Полковнику Дугласу. И нас всех подключили. Я не знаю, что стало причиной такого жеста доброты с его стороны, но я благодарна ему за это. — Да, странно. — Незадолго до окончания рабочего дня со штабом пытались связаться. А точнее с Фюрером Кингом Бредли. Но его превосходительства не было. Он уехал в соседний город на проверку. Там недавно взорвался газ. Те люди… Ну… Что звонили… Они сказали, чтобы мы немедленно позвали Фюрера, иначе «кому-то» будет плохо. Я не хочу накручивать, но… Не могу. Маэс замолчал. Всё-таки это были террористы. И явно не дилетанты, что сразу Фюрера потребовали и ничего не говорили. Сердце Хьюза сжалось. Что может стать с Роем в таком окружении? — Вы пытались отследить звонок? — Да, вот только… Он был совершён из Западного округа, почти у самых границ. С момента похищения прошло не так много времени, чтобы успеть добраться туда. Мы можем сделать вывод, что там сидят посредники, а сами залож… Похищенные военные находятся недалеко. — Умно… Ничего не скажешь… — Вас также включили в команду, занимающуюся этим. Руководить будет Полковник Дуглас. — Вот как. Машина остановилась у многоквартирного дома. Он был знаком обоим военным. Прямо здесь, на четвертом этаже, была расположена квартира Полковника Мустанга. — Я думаю… Следует что-то поискать, — Риза потупила глаза. Хьюз вышел из машины. — Хорошо, я займусь этим. — Я вам помогу! — Хоукай перенесла вес на руки, которые упёрла в соседнее сиденье, где минуту назад сидел Маэс. — Нет. Я сам. Езжайте домой. — Но мне надо вас довезти… — Я останусь. Я переночую здесь. Надеюсь, Рой не обидится, — Хьюз тепло улыбнулся Ризе, — Езжайте домой, Старший Лейтенант, не переутомляйте себя. Маэс мог заметить как дрожит девушка и насколько сильно она себя сдерживает. Офицер начинает разрушаться. Несколько дней назад она бы даже и подумать не смела о таком, а сейчас… Хьюз прекрасно понимает её. То, насколько важен ей Мустанг, не только как командир и начальник, но и как близкий друг, как человек, которого она знает дольше всего и доверяет также, как и он ей. Полностью. — Доброй ночи, Старший Лейтенант. Она уехала. Маэс видел, как ей было также тяжело. Как ей было больно. И понимал её. Развернувшись к зданию лицом, Хьюз спросил пустоту: — В своей размеренной жизни, ты получил что-то интересное. Пожалуйста, ответь мне. Сорвёшья ли ты? Сгоришь ли как Огненный Алхимик?***
Полковник Мустанг продолжал сидеть на холодном полу, тихонько покачиваясь. По ощущениям прошло несколько часов. Слишком большой перерыв, как ему сообщили. Руки уже не болели. Они просто окоченели и не особо отличались по температуре от металла, что сковывал запястья. Пошевелить ими, чтобы размять затёкшие конечности, не представлялось возможным и Рой, с ужасом думал о боли, которая поймает его, когда он освободится. Если вообще это когда-нибудь закончится. Горло уже высохло. Сил говорить практически не осталось. Рой очень хотел вздремнуть, но не мог себе этого позволить, иначе всё пропустит. Такие же чувства терзали и остальных военных. Сколько они тут находятся? Час? Несколько? День? Никто не знал ответа. Всё молчали, отвечая только по надобности, сухо и слишком формально. Так что разговоры были слишком редким делом для этих людей. Зато была тишина. Рой был даже немного благодарен ей; сам он говорить не мог, зато мог слушать. Не людей, которые знали не больше, чем он сам и всё уже доложили, а происходящее вокруг. Он пытался определить примерно как всё расположено. Мустанг сразу почувствовал запах сырости, но теперь он ещё и слышал шум воды, текущей по трубам, словно те были прямо за тоненькой стенкой, он слышал писк крыс, бульканье и другие разные звуки, характерные для водостока. Где-то рядом были трубы с водой и то, что можно назвать отслужившей водой. Обычно, это присуще крупным городам Аместриса: на маленькие не обращали внимание в этом плане. Значит, он всё ещё где-то в городе. Неизвестно было, сколько прошло времени и перевозили ли их, так что этот город мог находится везде. Но сама невыгодность и опасность перевозки говорили сами за себя. Военные всё ещё находились в Ист-сити. Это было хорошо. Следующим, что заметил Рой, был звук уходящих шагов и эхо. Со своего положения он не мог разглядеть коридор, что находился за дверью. Сумев напрячь слух, Мустанг даже сумел различить, что шаги становились тише постепенно, другими словами, сначала одни, затем вторые, и только тогда третьи. Вероятно, они не могли уместиться в одну линию и шли гуськом. Коридор оказался слишком узким. Следующим шагом стало узнать то, что находится в оставшемся пространстве. Но раз похитители свернули не туда, значит выход не там. Итак, имеется: очень длинный коридор, ведущий к выходу; само здание, какое оно ни было бы, находящееся в городе и примерное представление о времени, даже учитывая, что его на самом деле не было. Пусть и неизвестно было, сколько именно прошло, часов или дней, но было ясно, что прошло достаточно времени, чтобы их отсутствие обнаружили. Старший Лейтенант Хоукай и другие военные должны были что-то предпринять. Начальнику Военной Полиции Ист-сити было невыгодно выделываться, соблюдая закон, ведь его заместитель был прикован к полу где-то в сыром подвале. Если, конечно, все силы не были отвлечены на прибытие Фюрера которое должно было уже произойти? Или… Фюрер же мог снова всё отложить? В любом случае, Хоукай не могла просто пропустить мимо такой факт, как отсутствие начальника. Или могла? Нет, такого точно не произошло бы. Старший Лейтенант не такой человек. А ещё есть другие члены команды. Младший Лейтенант Хавок, например. Тот точно не сможет промолчать, не сказав пару ехидных комментариев об исчезновении «начальника-бездельника». Мустанг упорно держал эти мысли, словно они были последней надеждой. Он упорно отрицал факт, что его люди забыли про него. Они бы не обрадовались возможности занять место ближе к солнцу. Они не такие люди. Они были надеждой и в обычный день, и сейчас. Но прямо здесь в этот момент была другая вероятность освобождения. Всё было обговорено. С ужасным скрипом распахнулась дверь. Этому предшествовали долгие открывания самых различных замков. Дверь осталась открытой. Сердце Роя забилось в учащённом темпе. Вот он. Шанс. Началась обычная процедура. Никто не закрывал дверь. Их всех продолжали осматривать на наличие оружия и поить. Также молча. Мустанг позволил себе взглянуть на Прапорщика Герхед, когда дело дошло до неё. Была распахнута военная куртка и рубашка. Дальше Полковник видел только мольбу в её глазах, поэтому он отвернулся и, практически все, тоже. Эльза была единственной женщиной среди всех военных и ей было тяжелее. Но к счастью, похитители не заходили так далеко, как могли, как обычно поступали с девушками в заложниках. Очередь дошла до Мустанга, и, когда началась процедура, тот позволил себе задать вопрос: — Ну как? Фюрер ответил на ваши требования? — Он сказал, что обсудит это с высшими армейскими чинами, — глаза Адольфа, казалось, готовы были метать молнии. — Вы с ним даже не связались… — Откуда тебе знать?! — Брайхер вернулся в состояние гнева, в котором покинул пленников в последний раз. — В противном случае, мы бы были уже мертвы, как бесполезный мусор. Адольф промолчал. Взяв паузу, он продолжил. — Вы не можете знать, что предпримет этот человек. Он — глава государства. Человек, который должен защищать свой народ во что бы то ни стало. Он не может просто взять и не подумать о ваших жизнях. — В том-то и дело. Что он глава государства. Военно-настроенного, если быть точнее. Именно этот человек подписал указ о начале кампании по уничтожению Ишвара. Вот оно. То, к чему так не хотел приближаться Мустанг. Он хотел обойти тему Ишвара как можно дальше, но слова сами полились из его уст. Ему надо было заткнуться, но не получалось. — Именно он бросил все силы в эту точку, где погибло множество военных. И он же приказал убить таких же граждан Аместриса, каким являемся и мы сами. Он постоянно ведёт войны с соседними государствами, и там также погибают много наших людей. Первоочередная задача Фюрера Кинга Бредли — сохранить государство и свою власть над ним. Военные, что сейчас сражаются и мы — ничтожная цена за сохранение Аместриса. И жертвы будут всегда. — Мы дождёмся момента, когда Бредли скажет это сам. До тех пор вы будете живы. Даже если ваша жертва бесполезна и для вас, и для нас, если Фюрер бросит вас, мы не отпустим вас просто так. Тебе меня не переубедить. Вы умрёте, — Адольф поил Роя, пока говорил всё это, ясно давая понять, что перебивать или возражать сейчас не нужно. Рой отлично видел ярость в глазах этого человека, с трудом сдерживающего её. Наконец, это всё закончилось. Громила отпустил Мустанга, и тот рухнул на спину, придавив и без того больные запястья. В помещении оставался лишь Адольф, который закручивал крышку бутылки и задумчиво смотрел на Роя. В конце концов он развернулся по направлению к выходу. Сердце Мустанго забилось так быстро, насколько могло. Не было времени ждать, пока их убьют. Бредли не посмотрит даже на то, что один из заложников — легендарный Огненный Алхимик. Надо было бежать. Вот он шанс. Рой резко выкинул ногу в направлении Брайхера и подбил его. Адольф упал, и насколько Мустанг мог оценить, он был в замешательстве. Времени было мало. — Давай! — крик Полковника разнёсся среди военных, подняв их дух. Старший Сержант Горэн, был ближе к поясу похитителя, чем кто либо другой. Он быстро развернулся спиной к нему, чтобы доставали руки, под чёткими указаниями Герхед начал вытаскивать оружие, раскидывая его. Его было много и оно могло пригодится, но главная цель была самой мощной. Наконец Старший Сержант нащупал пиротехническую ткань. Вот оно. Рой подался вперёд, сам того не осознавая, натянув цепи позади себя. То, что всегда его грело и давало силу. Горэн кинул перчатки в сторону Мустанга. Они летели, такие белоснежные для данного места. Красные линии будто уже загорались, а ткань давала искру. Они столь близко. Запах огня будто уже стоял вокруг и Мустанг мог отчётливо его чувствовать. Или он это воображает? Рой с замиранием сердца смотрел как они летят к нему, соблазняя своей чистотой и силой. Рука схватила перчатки. — Ну-ну, Полковник, разве так можно? — по помещению раздался хриплый смех. Рука Брайхера сжимала ткань слишком сильно, так, что она уже терлась между собой и давала искру. Рой не мог оторвать взгляд от ускользающей надежды. Он смотрел на то, как грязные руки сжимают его белоснежные перчатки, силу, которой он всегда гордился. Только когда он услышал крик Сержанта, он оторвал глаза от манящей вещи и перевёл на звук. Глаза распахнулись от шока и ужаса. Тяжёлый ботинок Адольфа ударил Горэна. Старшего Сержанта Горэна! Тот вскрикнул от резкой боли и рухнул головой о землю. Рой не мог увидеть урон, который эта тварь нанесла Сержанту, но знал, что это было очень сильно. Он видел такой же ужас на лице Герхед и других солдат. — Не стоило так поступать, господин военный, — покачивая головой Адольф глядел прямо на распластавшегося на ледяном бетоне сержанта. В комнату на крик сбежались другие похитители. Их число увеличилось, — Принеси мне это, — многозначительно Брайхер бросил в их сторону. Те всё поняли и разбежались куда им надо. Большинство подходило прямо к Рою. — Нет… — едва слышно прошептал Мустанг. Затем его резко усадили. Теперь его держали не один, а два человека: первый всё также удерживал плечи, а второй обвил руками его талию, силой прижимая к себе. В таком положении Рой совершенно не мог пошевелить верхней частью тела. С остальными он попытался бороться ногами, но и здесь ему не повезло. Сразу четыре человека схватили его за колено и сапог и прижали к земле. Рой пытался их выкрутить из крепкой хватки, но ничего не получалось. Теперь он не мог пошевелить ничем, кроме головы, которой попытался ударить одного из державших его сзади, но получил предупреждение рукой, схватившей его волосы в тонкий узел, и шеей, изогнутой под сильным углом назад, а затем отпущенной. — Итак, Полковник Рой Мустанг, это было весьма опрометчиво. Теперь у меня много чего болит. Недопустимое поведение для заложника, не правда ли? — только при этих словах, Рой увидел Адольфа, идущего к нему с чем-то очень плохо выглядещем, — Вас не учили правилам поведения в Военной Академии? Что ж, придется научить самому. Мустанг широко раскрыл глаза, когда понял, что это такое. Адольф нёс огромный, большой железный молот. Рой никак не мог вспомнить его название, но в любом случае, это было очень плохо. Внутренние сигналы посылали приказ Мустангу бежать, уйти, не дать подойти. Не дать этому страшному человеку приблизиться. Когда ему подняли левую ногу, всё ещё удерживая её у стопы и колена, оставляя голень открытой, его опасения подтвердились. Рой будто облили ледяной водой. — Остановись! Не подходи ко мне! — Мустанг не слышал своего голоса. В ушах стучала кровь. Он резко начал новые попытки выбраться. Он извивался, кричал, пытался освободить ноги, сделать хуже тем, кто его держал. Рой мотал головой из стороны в сторону, рискуя задеть одного из похитителей, сам того не понимая. Он уже почувствовал, как от бесполезных попыток выбраться, запястья начали кровоточить. Железо наручников и слишком короткая, обмотанная цепь, от бесконечных извиваний разорвало кожу рук. Новый источник боли. Железо обожгло освобождённые от кожи запястья. Рой почувствовал, как сочащаяся оттуда кровь потекла к его пальца. Боже, это было нереально больно. — Ну же, Полковник, посмотрите на меня, — притворно-ласковым голосом проговорил Адольф, привлекая внимание замершего от шока Мустанга. Тот перевёл взгляд на звук, не предпринимая новых попыток освободиться. Брайхер стоял прямо над ним, возле его поднятой ноги. Молот, был занесён над головой, в отличной позиции от удара. «Остановись» — в приказном, но очень тихом шёпоте, Мустанг увидел, как стремительным движением молот опускается на его ногу. И… Ничего. Ни треска, ни хруста, за исключением мучительного крика Мустанга. Нога пульсировала. Был очень большой синяк. Но не успел Рой привыкнуть к этой боли, как молот опустился на ногу, в то же самое место, второй раз. Теперь был отчётливо слышен треск. Глаза Мустанга вновь распахнулись и он кричал. Кричал нечеловеческим голосом. Кричал даже хуже чем раненое животное. Кость была сломана. Рой просто пытался сосредоточиться на боли, привыкнуть к ней, отодвинуть на второй план, чтобы узнать. Узнать, что будет дальше. Чего именно эти люди хотели добиться. Сломанная нога безвольно рухнула на бетон, ещё раз напоминая о боли. Она лежала, красивая, в синей форме и военных сапогах, но кривая и бессильная. Всё могло закончиться на одной этой ноге. Крик утих, послышалось шумное дыхание. Рой пытался восстановить кислород, делая судорожные вздохи. Он мало осознавал, что происходило вокруг. Его вторую ногу подняли. Мустанг не мог слышать крика Прапорщика Герхед. Должно быть, девушка в ужасе. Правая нога сломалась с первого раза. Руки Роя судорожно выкручивались из оков, но делали только хуже. Сталь прилипала из-за крови к отдельным частям, с кожей или без. Нога упала, подобно предыдущей. Такая же кривая и страшная. Рой не мог разобрать звуков вокруг него: ни крика Прапорщика, ни смеха похитителей. Но выделился один голос. Адольф Брайхер стоял над Роем и в сознании последнего чётко вырисовывалась отвратительная фигура в белом халате: — Думаю, это научит вас, Полковник, что пинаться нехорошо. Они ушли. Все похитители вышли вслед за Брайхером. Мустанга отпустили. Обессиленный, он упал щекой на ледяной бетон, который показался таким желанным для его горящих ног. Ему хотелось, чтобы они утонули в подобной ледяной массе. Странно. Крики были неслышны, но вода в трубе за стеной шумела, заглушая остальные звуки. Женский голос пытался достучаться до него. Рой приоткрыл глаза, они слипались, и увидел всего лишь Прапорщика Герхед. Сознание упорно пририсовывало ей светлые волосы и острые карие глаза, которые с таким одновременно и сожалением, и строгостью смотрели на него. Когда Рой, обучаясь у учителя Хоукая, однажды заболел, точно такие же глаза помогали ему справиться с температурой. Светловолосая девчушка, с короткой стрижкой, стала его близкой подругой на годы. А теперь одной из немногих, которой он доверит всего себя. И дело даже не в любви. Особенная связь скрепляла Роя и его верный Ястребиный глаз. — М. Ри… Риза… — прохрипел он, прежде чем потерять сознание.