***
Позже Кихён отправляется на поле для квиддича тренироваться со своей командой. Они усердно работают, потому что их первый матч против Гриффиндора уже через неделю и им нужно выиграть. Слизеринец не сомневается в победе, но, увидев изменения в команде Рейвенкло, он начал немного нервничать. Кихён наблюдал за их тренировками каждую неделю с того утра, когда он впервые ходил шпионить за ними, и Алана не замечала этого до прошлой субботы. Она выгнала его с поля и угрожала, но он не испугался; он сказал, что любой может наблюдать за тренировкой, и он абсолютно прав, потому что нет никаких правил, запрещающих это. Чангюн только закатил глаза, не придавая этому никакого значения, и оттолкнулся от земли, чтобы снова взлететь. Золотой снитч все еще был на поле, и он, казалось, не собирался сдаваться. Кихён смотрел на него, пока шел прочь, и Алана, качая головой, вернулась к своим обязанностям капитана и вратаря. После того дня он решает, что, возможно, пришло время прекратить шпионить за ними. У него, как у капитана, есть своя тактика, и он считает, что она достаточно хороша, чтобы победить любую команду. Многочасовое разглядывание Им Чангюна не помогло бы ему стать лучше, но он просто не мог отвести от него глаз, пока тот рассекал воздух на своей метле. Впервые он осознал, насколько воздушными и изящными были его движения. Конечно, Кихён никогда бы не признался в этом вслух; он скорее умрет, чем скажет что-то подобное, особенно если речь шла о том, что ему нравится что-то в Чангюне. Слизеринец никогда раньше не видел, как он летает, потому что у них были уроки полета на метлах с мадам Хук аж на первом курсе, и он даже не замечал ученика Рейвенкло среди своих одноклассников. Это было еще до того, как он наложил на него это дурацкое проклятие, и они еще не были врагами. Кихён крайне удивлен, насколько гипнотизируют движения Чангюна, но это не заставит его смягчить свое отношение. Они враги, и пусть даже Чангюну нравится его голос — да, он помнит об этом, — и пусть даже ему нравится, как летает этот придурок, они не могут быть друзьями. В этот день Кихен полон решимости рассказать своей команде о новой тактике, и он надеется, что они действительно постараются воплотить ее в жизнь. Они правда хороши, ему не на что жаловаться, но им нужно еще чуть-чуть — особенно для матча против Рейвенкло, который должен состояться через несколько месяцев. Слизеринец стоит перед товарищами по команде с метлой в одной руке и квоффлом в другой. Все они одеты в свою черно-зеленую форму и ждут, пока он скажет что-нибудь, прежде чем начать тренировку. — Что ж, давайте полетаем вокруг, чтобы немного разогреться, — говорит Кихён. — Я расскажу вам о некоторых тактических моментах, когда закончим разминку, — он улыбается и поднимает кулак в воздух. — Вперед! — кричит он, и все остальные делают то же самое, автоматически повинуясь его команде. Высоко в воздухе они, как обычно, кружат над полем и разлетаются в разные стороны, чтобы попрактиковаться. Кихён совершает несколько опасных разворотов и летит вниз, чтобы дернуть свою метлу вверх, прежде чем врежется в землю. Он любит делать подобное, это дает ему заряд адреналина и очень помогает. Следить за снитчем нелегко, так что они должны делать экстремальные вещи, чтобы поймать его. Кихён какое-то время еще летает вокруг, пока не чувствует, что этого достаточно. Он зовет свою команду и снова опускается на землю. Он замечает Люси на лестнице и задумывается, что она там делает. Она была в команде, когда он только стал капитаном, но ему пришлось выгнать ее, потому что она никогда не приходила на тренировки вовремя. Тогда у них были утренние тренировки, и она была слишком ленива, чтобы появляться на них. Он заменил ее на Лотти, студентку четвертого курса, и дал ей возможность вернуться, если она захочет. Однако Люси больше никогда не появлялась до этого момента, и Кихён знает, что это потому, что теперь они тренируются днем. — Люси! Почему ты не вернулась в команду, раз так хочешь играть? — кричит слизеринец, и девушка пожимает плечами. — Я думала, ты не хочешь, чтобы я была в твоей команде, — говорит она, доедая что-то, что она купила в Хогсмиде, когда они были там в прошлый раз. — Я выгнал тебя, потому что ты никогда не приходила на тренировки, — Кихён закатывает глаза, и Люси снова пожимает плечами. Сестры Блум целыми днями ходят вместе, поэтому Люси и пришла посмотреть, как они тренируются, а еще ей скучно в замке одной. — Ладно, идите сюда, я нарисовал схемы, чтобы вы лучше поняли нашу тактику, — Кихён показывает им длинный пергамент с крошечными рисунками и примечаниями, а затем продолжает объяснять все. Остальные прекрасно понимают, что он требует от них, поэтому он решает начать. — Давайте как обычно проведем тренировочную игру на одной половине поля, и я хочу, чтобы вы играли так, будто мы уже вышли на матч с Рейвенкло, — Итан поднимает руку, прерывая его слова. — Но у нас игра с Гриффиндором, а не с Рейвенкло, Кихён, — произносит семикурсник, и Кихён осознает, какую ошибку совершил. — Простите, я имел в виду Гриффиндор, — взгляд, которым обмениваются сестры Блум, знаком Кихёну. Он слишком хорошо их знает и понимает, что означает этот взгляд. Он игнорирует их, даже если его мысли возвращаются к летным навыкам Чангюна, заставляя его потерять концентрацию на несколько секунд. — Просто… Отнеситесь к этому серьезно, — быстро добавляет Кихён, понимая, что стоит перед всей своей командой и они смотрят на него с растерянными выражениями на лицах. — Вперед! Я выпущу бладжеры и снитч, — слизеринец направляется к деревянному ящику, в котором лежат разные шары, и выпускает опасные бладжеры. Он проделывает то же самое с золотым снитчем и отталкивается от земли, чтобы подняться в воздух к своей команде. Тренировка проходит хорошо, и он чувствует себя удовлетворенным. Хёнвон и Лео отлично справляются с ролью пары загонщиков. Холли, Оливия и Лотти быстры и смело атакуют кольца. Итан талантливый вратарь, а сам Кихён умудряется поймать снитч за рекордно короткое время. Он доволен результатами, поэтому поздравляет своих товарищей по команде, прежде чем вернуться в замок, чтобы переодеться и подготовиться к ужину в Большом зале. У него много домашней работы и не так уж и много времени.***
— Чангюн-и! — Белль зовет его, заходя в Гостинную. — Чжухон признался мне! — говорит она, и Чангюн наконец улыбается, вставая с деревянного стула, чтобы обнять ее. «Как раз вовремя», — думает он, радостно сжимая Белль в объятиях, чтобы затем отстраниться и потрясти ее за плечи. — Мы должны отпраздновать это событие! — брюнет заставляет подругу усмехнуться. — И чего он так долго терпел? — он проводит ладонью по своему лицу. — Очевидно, что вы двое нравитесь друг другу, — он возвращается на место и тянет Белль за собой, заставляя ее сесть на соседний стул. — Ты обязана рассказать мне все подробности, потому что я уверен, что он паниковал, делая это, — они смеются, и Белль кивает. — Еще как паниковал! Я думала, он вот-вот упадет в обморок, — девушка очень счастлива, даже если признание Чжухона не было романтичным. — Мне удалось успокоить его спустя несколько минут, и он говорил так быстро, что я не понимала ни слова, — они снова смеются. — Но потом он сделал паузу, глубоко вздохнул и наконец признался, — Белль несколько раз бьет Чангюна по руке, не в силах сдерживать свое счастье, и брюнет скулит, как ребенок, заставляя ее остановиться. — Извини, я просто очень взволнована, — девушка сидит с улыбкой на губах. — Пойду расскажу об этом Люси и Холли, а потом, может быть, вернусь к Чжухону… Ну, знаешь, нам нужно, — она делает паузу, — привыкнуть к поцелуям, —она заканчивает фразу, и Чангюн усмехается. — Ладно, развлекайтесь, — брюнет гладит ее по руке, и она с улыбкой встает. — Подожди, Белль, — зовет он ее, прежде чем она успевает уйти, потому что вспоминает, что у него есть кое-что, принадлежащее Кихёну. — Можешь передать это Холли и Люси? Кихен забыл его сегодня утром, и я действительно не хочу видеться с ним опять, — он протягивает Белль учебник по Трансфигурации. — Хорошо, без проблем, — девушка несколько секунд смотрит на него с книгой в руках. — Знаешь, мы думаем, что вам стоит подружиться, — Белль удивляет его этими словами, потому что она обычно молчит, когда он жалуется на Кихёна. Чангюн уверен, что сестры Блум имеют прямое отношение к этой внезапной перемене, но он не возражает; он не станет дружить с Кихёном только потому, что они думают, что так будет лучше. Они враги, они серьезно ненавидят друг друга, и это не изменится. Они не могут провести и двух секунд рядом, не начав ссориться. Они ладят лучше, чем раньше, но только потому, что Макгонагалл угрожает им. Чангюн уверен, что Кихён забудет об этом через несколько месяцев. — Вы оба умные и очаровательные, — говорит она, заставляя друга рассмеяться. — Вы двое — отличная команда, когда не оскорбляете друг друга, — настаивает она. — Ты считаешь его очаровательным? — это скорее утверждение, а не вопрос, и Белль закатывает глаза. — Может быть, я был прав, думая, что в его жилах течет кровь вейлы? — шепчет он, разговаривая уже сам с собой и проводя указательным пальцем по подбородку. — Кровь Вейлы? О чем ты говоришь? — Белль хмурится в замешательстве. — Ни о чем! — Чангюн машет руками перед лицом. — Передай Чжухону, что он чертов трус, — он пытается сменить тему, чтобы не думать о голосе Кихёна. — И скажи ему, что я счастлив за вас двоих, — он улыбается и быстро прячет лицо за учебником по Нумерологии. У Белль не остается другого выбора, поэтому она молча выходит из Гостиной.***
В субботу утром Кихён, наконец, решает не приходить на поле для квиддича и не шпионить за Рейвенкло, так что он проводит весь свой день, играя в волшебные шахматы с Хёнвоном, выигрывая почти каждую партию. Иногда весело ничего не делать, учитывая, что он уже разобрался со всей домашней работой. Шестой год трудный, но он был готов к самому ужасному, так что пока все не так уж и плохо. Кихён всегда умудряется все делать правильно, и он гордится быть таким хорошим учеником. Ему нравится издеваться над другими, идя по коридорам, но это не делает его плохим учеником. В это воскресенье он идет по территории Хогвартса один, чтобы посидеть на траве, и берет с собой тетрадь для квиддича, чтобы записать какую-то тактику, если она придет ему в голову. Он доволен их последней тренировкой, но у него есть еще идеи, и он любит иногда что-то менять. Кихён оглядывается и видит, что Хагрид кормит одно из своих странных существ. Он выглядит чрезвычайно счастливым, и слизеринец понимает его. Если бы он жил в таком месте, как Хогвартс, окруженный интересными существами и зеленым пейзажем, он бы прыгал от счастья, как кролик. Затем Кихён смотрит на поле для квиддича, восхищаясь им. Это определенно его любимая часть всего замка; он чувствует себя свободным каждый раз, когда летает там. Ветер, дующий ему в лицо, даже будучи холодным, и то, как все выглядят крошечными с высоты, заставляют его осознать, как ему повезло родиться волшебником. Магглы не имеют привилегии летать без самолетов, а волшебники чувствуют себя птицами на своих метлах. Кихён переводит взгляд на свою тетрадь и вместо того, чтобы писать, начинает рисовать поле. Он ужасен в рисовании, но это довольно весело. Хосок, лучший художник Хогвартса, был прав, когда пытался пригласить его в свой художественный кружок. Особенно весело, когда рисунки двигаются. «Так будет лучше», — думает он, заставляя задвигаться флаги и деревья вокруг плохо нарисованного поля. Ветер слишком холодный для него, но половину его лица закрывает теплый шарф, который большинство студентов еще не доставали. Его черно-зеленая мантия накрывает ноги, защищая их от холода, и он думает, что выглядит, как какой-то пингвин, пока пытается исправить свой рисунок. — Хосок был прав, тебе действительно нужен художественный кружок, — раздается голос позади него, и он сразу узнает его. Этот глубокий голос он вынужден слушать каждый день с тех пор, как Макгонагалл отчитала их на Парадной лестнице. Слизеринец поворачивает свое закрытое лицо в сторону и задирает голову вверх, чтобы увидеть Чангюна, опирающегося плечом на дерево, на которое Кихён в свою очередь опирается спиной, и уставившегося на его рисунок осуждающим хмурым взглядом. — Заткнись, грязнокровка, — произносит слизеринец, и пусть угрожающая улыбка появляется на его лице, он чувствует себя очень смущенным. Кихён не дает этому чувству подействовать на себя и продолжает рисовать, не глядя на парня. — Проваливай, — резко говорит он. — Хочешь мой автограф или еще что-нибудь, придурок? — спрашивает он, и его рука внезапно соскальзывает, портя рисунок. — Твою мать, — он откладывает все в сторону и скрещивает руки на груди. — Ничего мне от тебя не нужно, — отвечает Чангюн, и он кажется безмятежным, как будто слишком устал, чтобы язвить в ответ. — Я всегда сижу здесь по воскресеньям, но ты можешь занять это дерево, я найду другое, — он зевает и уходит, волоча за собой книги и пергаменты. Кихён не знает, что на него нашло, но его сердце бешено колотится, а все тело трясется. «Это все из-за ужасной погоды, — пытается он убедить себя, но знает, что все дело в присутствии студента Рейвенкло. — Больше никогда не буду смотреть, как он летает», — мысленно отмечает он, потому что уверен, что обязательно посмотрит, если не пообещает себе. Чангюн сидит под деревом поменьше — и это не выглядит удобно — недалеко от того места, где располагается Кихён, и сосредоточенно смотрит в свой учебник по Древним рунам, не говоря больше ни слова в течение долгих минут. Слизеринец наблюдает за ним, не в состоянии больше сосредоточиться на своем ужасном рисунке. Студент Рейвенкло иногда такой спокойный и тихий. У него есть та занудная аура, которая и привлекла внимание Кихёна на втором курсе, та занудная аура, которая заставила его наслать то глупое проклятие на него. Кихён теперь не уверен, что это было хорошее решение, и все из-за наказания Макгонагалл. Они никогда не станут друзьями, но почему мозг пытается убедить его в обратном? Кто-то наслал на него заклятие Конфундуса? — Я не видел тебя вчера на поле для квиддича, — Чангюн возвращает его в реальность. — Ты испугался Аланы? — используй он другой тон, это звучало бы, будто он издевается над Кихёном, но он звучит искренне интересующимся — это не тот тон я-собираюсь-начать-дискуссию. — Я не испугался ее, мне просто надоело смотреть плохой квиддич каждое субботнее утро, — слизеринец пытается быть грубым, но слышит тихий смешок от парня и больше не может сдерживать улыбку. К счастью, теплый шарф скрывает его лицо до самого носа, и этого не видно. Чангюн даже не оглядывается на него, он все еще смотрит в свою книгу и снова замолкает. Так проходит еще несколько минут, и Кихён решает продолжить рисовать, чтобы хоть чем-то заняться, а не пялиться на занимающегося Чангюна. — Думаю, тебе следует найти другое место, чтобы спрятаться, — снова говорит студент Рейвенкло, поднимая взгляд, чтобы наконец посмотреть на Кихёна. — Я видел тебя еще в то утро, когда профессор Слизнорт пригласил нас на свой ланч, — добавляет он и снова возвращается к учебнику. — Ты видел меня? — Кихён не уверен, правильно ли он услышал, но убеждается в этом, когда собеседник кивает. — Почему ты не сказал об этом Алане? — спрашивает он, с трудом веря своим ушам. — Нет правил, запрещающих смотреть тренировки по квиддичу, не так ли? Так с чего бы мне это делать? — он прав, но Кихён все еще смущен хорошим отношением Чангюна. — Может быть, потому, что мы говорим обо мне? — слизеринец не прекращает смотреть на Чангюна, и он вдруг начинает нервничать, когда тот поднимает на него свой взгляд. — Это хорошая причина, — брюнет задумывается на несколько секунд, прежде чем снова открыть рот. — Я просто не захотел, несмотря на то, что ты самый большой придурок, которого я когда-либо встречал, — Кихён раздраженно рычит, потому что не знает, как реагировать на такое милое отношение. Они всегда ссорятся, почему Чангюн не указывает на него своей палочкой и не использует невербальный Левикорпус или какое-нибудь другое заклинание? — Ты ведешь себя слишком спокойно, так что я ухожу, — Кихён встает, собрав свои вещи. — Загляну к Хагриду, пока совсем не стемнело, — он видит, что шоколадно-карие глаза Чангюна пристально смотрят на него, и ему хочется, чтобы тот прекратил. — Не теряй бдительности, грязнокровка. Не думай, что я перестану использовать против тебя заклятия, — говорит он и направляется к хижине Хагрида. Он оборачивается только тогда, когда добирается до своей цели, и видит Чангюна в той же позе, мирно читающего в тишине.***
Кихён не может расслабиться в эту субботу. Он не спал всю предыдущую ночь после тренировки по квиддичу, после которой должен был смертельно устать. Уже ноябрь, и у них на носу первый матч по квиддичу против Гриффиндора. Слизеринец уверен в себе, но в то же время нервничает. Все дело в том, что он капитан команды; он должен преуспеть, иначе люди начнут распускать слухи за его спиной, а ведь он блестящий ловец. Большой зал полон студентов, которые со своими флагами и красочными нарядами готовы болеть за разные факультеты. Кихён замечает, что не так уж много людей будут болеть за Слизерин, как и всегда, но он замечает Белль с двумя флагами вместо одного. Девушка сидит рядом с Чжухоном за столом Рейвенкло, несмотря на то, что парень должен сидеть за гриффиндорским столом, и они время от времени обмениваются поцелуями. Чангюн сидит рядом с ними, и он, кажется, не особо обращает внимание на своих целующихся друзей. Кихён думает, что у него так не получится, потому что ненавидит людей, выставляющих любовь напоказ. Он верит, что существует такая вещь, как личная жизнь, и предпочитает держать ее при себе. Слизеринец съедает еще немного своего завтрака, не отрывая взгляда от студента Рейвенкло, который мирно читает одну из тех сказок, которые так нравились ему с первого курса. Он удивляется, как можно читать в таком шуме, зная, что до матча остался всего час. Рейвенкло пришлось отменить тренировку по квиддичу из-за этой игры, и Алана не шибко счастлива. Кихён слышал, как Макгонагалл разговаривает с ней и разрешает им провести тренировку завтра утром. Алана хотела оставить выходной свободным, но Макгонагалл сказала ей, что это единственный вариант, который у нее есть, так что Алана согласилась, потому что отменять тренировку она не собиралась. Кихён продолжает есть, наблюдая за Чангюном, и хмурится, когда понимает, что чужая тарелка пуста. — Почему он не ест? — бубнит он себе под нос, но, как и всегда, сестры Блум слышат его. Хёнвон ушел искать свою метлу — он оставил ее в общей комнате, не заметив, — так что он наедине с этими двумя. — О ком ты говоришь, Кихён-и? — Холли подходит к нему с другой стороны стола, чтобы посмотреть в том же направлении, что и он, и он вдруг начинает нервничать и опускает взгляд на свою еду. — Ни о ком, — слизеринец набивает рот, пытаясь заставить их забыть об этом вопросе, но безуспешно. Сестры обмениваются тем же понимающим взглядом, что и в прошлые разы, и дважды дергают бровями, глядя на Кихёна, заставляя его покраснеть. Он рад, что они ничего не говорят об этом, но он чувствует их прожигающие взгляды на своем раскрасневшемся лице, которое он пытается скрыть. Хёнвон приходит в этот неудобный момент и кладет свою метлу на пол, после чего смотрит на них с нейтральным выражением лица. — О, подождите секунду, — говорит он и подходит к столу Рейвенкло, чтобы сесть рядом с Чангюном. Кихён раздраженно рычит, и его мозг начинает показывать ему все случаи, когда Хёнвон ходил просить Чангюна о помощи на прошлой неделе. Парень, кажется, не возражает против работы со студентом Рейвенкло, ему даже нравится, что он рядом на всех их занятиях, и Кихён явно недоволен. Их небольшой разговор на территории Хогвартса в прошлое воскресенье оставил его в замешательстве, и ему не понравился мягкий тон Чангюна. Это заставило его поверить, что они действительно могут забыть каждую ссору и стать друзьями, а это не сулит ничего хорошего. Когда Хёнвон возвращается к слизеринскому столу, Кихён больше не может сдерживаться. Он знает, что матч состоится менее чем через тридцать минут, но ничего не может с собой поделать, ему нужно высказать. Ему не нравится, что сестры Блум дружат с Белль, но он серьезно ненавидит Хёнвона, смеющегося вместе с Чангюном. Он не может это контролировать, и, сказав им, он избавится от этого тяжелого груза с плеч. — Эй, я хочу кое-что сказать, — Кихён заставляет их поднять головы и прислушаться. — Мне не нравится, что вы общаетесь с ними, они нам не друзья, — начинает он, и сестры Блум закатывают глаза. — И уж тем более этот грязнокровка, у которого ты просишь помощи, — он бьет Хёнвона по руке, и тот стонет от боли. — Почему бы тебе не прийти ко мне? Это я твой друг, а не он! — возмущается парень, и Хёнвон пожимает плечами. — Ты никогда мне не помогаешь, а он мне нравится, он хороший, — Хёнвон еще больше злит его этими нелепыми словами. «Он не хороший, — думает он. — Он лишь притворяется милым, чтобы мои друзья перестали общаться со мной», — он сжимает кулаки под столом. — Белль тоже хорошая, мы вместе патрулируем коридоры, потому что мы старосты, — говорит Люси. — И ты не можешь нас заставить. — Вы предатели, — раздраженно шепчет Кихён, и обе сестры смеются. Хёнвон просто пожимает плечами, не слишком заботясь об этом, и принимается за свой завтрак. — Ты называешь нас предателями, хотя явно умираешь от желания стать другом Чангюна, и нет, не отрицай этого, потому что мы видели тебя и слишком хорошо знаем, — Холли дает пять сестре и не позволяет Кихёну сказать что-то в ответ. — Белль сказала нам, что ты ходил на тренировку команды Рейвенкло и не мог оторвать глаз от Чангюна, — добавляет она, и слизеринец шикает на нее. — Это неправда! Он ужасно летает, и мне просто было любопытно узнать об их новой команде, я не хотел никаких сюрпризов в этом году, — быстро придумывает отмазку Кихён, и сестры Блум одновременно поднимают брови. — Мне плевать на него! Я ненавижу его и буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь, ясно? — он действительно нервничает, потому что не ожидал, что Белль увидит, как он смотрел на Чангюна с сердечками в глазах. — Закрыли тему! — кричит он, когда Люси открывает рот, чтобы заговорить, и продолжает завтракать. Слизеринцы молчат до тех пор, пока им не приходится уйти на поле для квиддича, и Кихён не замечает смущенного взгляда Чангюна в его сторону, который замечают сестры Блум и Белль.***
Вся команда смотрит на него, пока они сидят в раздевалке, ожидая, что он скажет что-то, как перед каждым матчем. Кихён не может сосредоточиться, и Холли не помогает ему тем понимающим взглядом, которым она смотрит на него. С чего бы ему ревновать? Это было плохим решением — выпустить все наружу, ему следовало держать это при себе, как он делал все эти последние недели. — Помните, что я говорил вам вчера, — произносит Кихён, чтобы хоть с чего-то начать. — Вперед, Слизерин! — радостно кричит он, после чего они все складывают руки вместе, чтобы потом поднять их в воздух. — Давайте победим Гриффиндор, — он заканчивает свою «речь», и все следуют за ним к деревянной двери. Оттуда доносятся восторженные возгласы студентов. Все они что-то кричат, ожидая появления команд. Через несколько минут мадам Хук объявляет об их появлении, и дверь открывается, выпуская их. Команда Слизерина демонстрирует свои способности на поле, слыша, как некоторые люди насмехаются над ними — в основном гриффиндорцы, — и Кихён замечает Белль с двумя флагами, машущую им. Чангюн стоит рядом с ней с непроницаемым выражением лица, держа в руке только гриффиндорский флаг. Его синий шарф свободно болтается на шее, и парень не кажется таким уж взволнованным. Кихён думает, что это потому, что Слизерин наверняка победит, но он не уверен на все сто процентов. Как только обе команды оказываются на поле, мадам Хук заставляет капитанов пожать друг другу руки — Кихён и Роберт щурятся, глядя друг на друга, — и говорит несколько слов, чтобы напомнить им о правилах и о том, что она ждет чистой игры. Они ни разу не мухлевали за все эти годы, но у нее есть привычка делать это из-за прошлого опыта. После этого она открывает коробку, которая лежит на траве, чтобы выпустить снитч и два бладжера. Затем она подбрасывает квоффл в воздух и дует в свисток, чтобы они начинали. Кихён остается неподвижным, пока не убеждается, что Холли поймала квоффл, после чего он улетает, чтобы найти те золотые искорки, которые он видит каждый раз, когда замечает снитч. Минхёк делает то же самое, и они постоянно поглядывают друг на друга, чтобы не упустить возможность, как только снитч будет найден. — И Холли Блум бросает квоффл, — говорит комментатор Александр Воллетт с Хаффлпаффа. — И она забивает! — он кричит, не желая иметь предпочтения из двух команд, но правда заключается в том, что Гриффиндор ему нравится больше. — Натаниэль не успел отреагировать на ее гениальный бросок и не смог поймать квоффл, — добавляет он, чтобы не быть скучным для других студентов, хотя Кихён знает, что он не любит комментировать. Александр всего лишь заменяет Ли Минхёка, ловца Гриффиндора. — Квоффл пойман Чжухоном, но он теряет его после того, как Хёнвон направляет в его сторону бладжер. Чжухон, не будь таким трусом! — он вздыхает, в то время как все студенты Гриффиндора начинают жаловаться. Как всегда, профессору Макгонагалл приходится отругать его за это, и мальчик извиняется, прежде чем продолжить свои невеселые комментарии. Кихён все еще пытается найти снитч, но вокруг нет ни малейшего намека на него. Минхёк, кажется, находится в таком же состоянии, и они оба поднимаются все выше и выше. Слизеринец также время от времени бросает взгляды на свою команду, чтобы убедиться, что они хорошо справляются с тактикой. Ему можно не беспокоиться, Слизерин впереди на пятьдесят очков. У Гриффиндора все еще ноль очков, и Кихён успокаивается, пытаясь сосредоточиться только на своей задаче найти этот маленький золотой мячик. — Да! Сэмюэл Браун забивает! — кричит Александр, и Кихён вздыхает, немного опускаясь. — Итан Ярд, кажется, отвлекся, так что я должен сказать: спасибо, Итан! — это раздражает команду Слизерина, и они все становятся еще более свирепыми. — Сосредоточься, Итан! — Кихён кричит ему, но золотое сияние привлекает его внимание, и он понимает, что снитч не так уж далеко. Он разворачивает свою метлу в направлении крошечного мячика и гонится за ним. Минхёк видит его и летит со скоростью света, пытаясь догнать. Кихён знает, что Минхёк не мягок, когда дело доходит до борьбы за золотой снитч. Он чувствует, как другой ловец толкает его, и толкает в ответ, не отрывая взгляда от золотого мячика. Он больше не слышит Александра, он слишком сосредоточен на своей задаче, чтобы даже замечать результаты, которых добивается его команда. Видимо, злость на Александра за его комментарии придала им еще больше желания победить, и за пятнадцать минут им удается набрать сто десять очков. Лотти, Оливия и Холли перебрасываются квоффлом, путая Оливера и Сэмюэля до такой степени, что у них кружится голова, а за Чжухоном гоняется Хёнвон, который не может перестать смеяться, постоянно посылая бладжер вслед за бедным парнем. Роберт и Ава — загонщики Гриффиндора — постоянно пытаются попасть в Итана своими бладжерами, и Кихён наклоняет голову, когда один из них чуть не задевает его самого. Однако Минхёку везет меньше, и он получает удар по лицу, и Кихён видит, как из его носа течет кровь, когда он падает на траву. Кихен летит еще быстрее, чем раньше, уклоняясь от игроков и бладжеров, вытягивая руку. Снитч, кажется, получает удовольствие, летая вокруг, и он не перестает делать опасные повороты, пытаясь скинуть Кихёна с хвоста. После еще нескольких попыток он ловит мячик, делая Слизерин победителями. Он гордится своей командой, поэтому обнимает их всех, когда они приземляются. Они заканчивают, опережая Гриффиндор на сто двадцать очков, а поймав снитч, получают еще сто пятьдесят. Они уверены в себе; они наверняка выиграют Кубок квиддича в этом году, и Рейвенкло не посмеют смеяться над ними за проигрыш. — Все молодцы! — говорит Кихён своей команде, похлопывая их по спинам с гордой улыбкой. После этого они все уходят переодеваться, но Кихён остается на поле. Чангюн и Белль пытаются утешить Чжухона и Роберта, уверяя их, что Гриффиндор не был так уж плох. Белль целует Чжухона в губы и крепко обнимает его, пока он рыдает, как ребенок, а Роберт обсуждает с Чангюном матч. Кихён долго смотрит на брюнета и отводит взгляд, когда их глаза встречаются. Он не знает, как остановить учащенное сердцебиение, и ему все еще неловко за то, что произошло в Большом зале. Кихён притворяется, что завязывает шнурки, и удивляется, видя перед собой ноги Чангюна. «Черт, у меня нет с собой волшебной палочки», — думает он, вспоминая, что оставил ее в своем шкафчике. — Поздравляю, — говорит студент Рейвенкло, удивляя его еще сильнее и заставляя встать. Чангюн улыбается, и Кихён понятия не имеет, как на это реагировать. — Твоя команда была удивительной, и я полагаю, что это твоя заслуга, так что… Поздравляю, — продолжает он, чувствуя себя неловко из-за отсутствия ответа. — Эм… Я, — Кихён запинается. «Скажи ему, что ты в курсе, и назови его грязнокровкой», — думает он, открывая рот, чтобы заговорить снова. — Я… Ты… Я имею в виду, спасибо, — он, конечно, выглядит глупо, заикаясь перед человеком, с которым всегда ссорится, но он не может произнести слова, которые хотел сказать, когда эти глаза смотрят на него вот так. Почему он выглядит таким безобидным и милым, как щенок? Кихён чувствует, что его лицо горит и краснеет, и ничего не может с этим поделать. — Не за что, — ухмыляется Чангюн и уходит, присоединяясь к Роберту, чтобы не оставлять его одного в качестве третьего колеса с двумя другими друзьями. — Не теряй бдительности, Ю, — Чангюн припоминает слизеринцу его же слова, и Белль с любопытством смотрит на них. — Ты же видел нашу команду, — добавляет он и обнимает Чжухона за плечи, чтобы затем потащить друзей в раздевалку. Кихён остается один посреди поля, размышляя, не попал ли он под действие какого-то мощного заклинания, которое заставляет его ненавидеть Чангюна с каждым днем все меньше.