Счастье – такая трудная штука

Своими тоскливыми апокалиптическими пейзажами второй слой Сумрака напоминает мне плод разыгравшегося воображения какого-нибудь фантаста. Ну, знаете, из числа тех, что пишут о приключениях бравых космолетчиков. Тут слишком легко представить, что ты — на далекой планете, в сотнях световых лет от Земли. С почти всегда затянутого свинцово-серыми тучами неба постоянно льет противный холодный дождь. Солнца я тут ни разу не видел, если, конечно, не считать за него странно светящееся бордовое облако. А ночью и вовсе на небе восходят сразу три луны, еще сильнее подчеркивая чуждость пейзажа. Еще зимой я понял, что мне здесь не нравится. Не нравится отсутствие красок и запахов, тусклый призрачный свет, постоянные холод и тяжесть, предельная заторможенность всех движений… Говорят, на более глубоких слоях впечатление чуждости становится еще сильнее, но нигде больше нет такого ощущения безжизненности. И если на первый слой я заглядываю частенько, далеко не всегда по делу, то второй стараюсь избегать. Но никогда прежде у меня здесь не возникало столь абсолютного чувства безысходности и тоски, желания сдаться, прекратить свое никчемное существование. Кому я нужен? Ради чего живу? Чего добился за все эти годы? Диссертацию не дописал, ничего полезного не изобрел, хорошим дозорным — и то не сумел стать. Так не пора ли решительно покончить со всем? Немедленно. Здесь и сейчас! Поймав себя на последней мысли, я отчетливо понял: она не моя. Может быть, в начале лета, только расставшись со Светланой, я и поддался бы внушению. Тогда жизнь, и правда, рисовалась мне в довольно мрачных тонах. Да и то… Я сожалел, что вел себя со Светланой откровенно по-хамски, что упустил возможное счастье. Мне было плохо, но даже в минуты самого темного отчаяния я и мысли не допускал о смерти. О нет! Я даже тогда надеялся, верил, что у меня будет еще один шанс. И обещал себе не упустить его. Теперь же, когда у меня есть надежда по имени Завулон… Я с легкостью скинул морок и активировал очередной защитный амулет, чтобы больше не отвлекаться на манипуляции сумеречной твари. Зато я наконец точно знал, с кем имею дело. Я не сталкивался с ними раньше, но о таких существах было подробно написано в методичках, раздаваемых как Дозорным, так и волонтерам перед тем, как отправить их патрулировать улицы. Эта тварь называлась валдидом и выглядела, как некая фантасмагорическая смесь гигантского сине-зеленого кракена с кем-то сухопутным и очень зубастым. Обитали валдиды на пятом слое Сумрака, но в последнее время все чаще поднимались со своих территорий. По десятибалльной шкале их опасность оценивалась где-то на шестерку, и то, в основном, за счет ментальных атак. Они обычно охотились из засады, подманивали жертв с помощью мороков, но при этом панически боялись огня. Хм… я посмотрел на боевой амулет в своей руке. Увы, он относился к воздушной стихии, и с его помощью справиться с валдидом будет куда сложнее, чем огненным мечом или плетью. Ну да ладно. Мое дело — завязать бой, не дать валдиду уйти, а там уже подоспеет и кавалерия в лице наших оперативников. Вдруг я ощутил отчетливый зов с первого слоя. Это было так странно: слышать свое имя в завываниях ветра и в дробных каплях дождя, не различать голоса, но при этом чувствовать, знать, кто зовет меня. А ведь и правда, провалившись в Сумрак, я совершенно забыл о своем спутнике. Станислав же, будучи магом всего лишь четвертого уровня, никак не мог шагнуть ко мне на второй слой. С некоторым сомнением я посмотрел на валдида. Сбежит он или останется, если я на минутку поднимусь пообщаться с коллегой? Наверное, зови меня кто-то другой, не провидец огромной силы, я все же ввязался бы в бой. А так — шагнул на первый слой Сумрака. — Все в порядке? — спросил Станислав при виде меня. И тут же, не дожидаясь ответа, протянул боевой жезл. — Вот, возьмите. Я не смогу помочь вам иначе. Я принял жезл, покрутил его в руках, и мысленно присвистнул. Давненько мне не встречалось столь мощного оружия! Мультистихийный, с собственными амулетами-аккумуляторами, он явно был не из арсенала простых Дозорных. Да с такой игрушкой можно идти в бой не только против валдида, но и справиться с отрядом неслабых ведьм! Интересно… Станислав что же, всегда носит при себе такое оружие? Или он все-таки не случайно решил прогуляться со мной до метро, задержался на том светофоре? Хммм… если это так, то на втором слое меня должно поджидать что-то поинтереснее простого валдида. Осталось только, понять, что. — Спасибо, — от души поблагодарил я Станислава и за оружие, и за молчаливое предупреждение. Активировал жезл и вновь шагнул на второй слой. На этот раз перемещение далось мне сложнее. На какое-то время у меня закружилась голова, и отнюдь не сразу я смог сориентироваться, визуально найти валдида. Но на мое счастье он был все еще тут. Доедал то, что осталось от водителя ленд крузера. Я вскинул жезл, крутанул им, примеряясь, как он поведет себя в сгущенном воздухе второго слоя. Жезл взрезал окружающее пространство как нож масло, мне даже показалось, что он придал некоторое ускорение моей руке. Валдид повернулся на движение, окинул меня голодным взглядом. Я явно казался ему куда более вкусной пищей, чем недожеванный человек, и он вновь потянулся ко мне всеми своими щупальцами. Наверное, и на этот раз он пытался набросить на меня морок, но защитный амулет на отлично справился со своей задачей. Я пропустил через жезл толику собственной энергии, активируя его на струи огня. Приказал мысленно: «залп», и тут же с кончика жезла сорвалась… ну нет, это было что угодно, но только не «струя огня»! В сторону валдида с громким ревом устремился поток желтого пламени. Меня обдало таким сильным жаром, будто рядом взорвалась бочка напалма. Я мысленно чертыхнулся в адрес Станислава. Предупреждать же надо! А то эдаким оружием недолго спалить не только врага, но и себя. Я тут же деактивировал жезл и посмотрел на то место, где недавно находился валдид. От бедняги не осталось даже кучки пепла, лишь темное пятно на земле указывало, что он не успел скрыться. Все чахлые кустики и деревца в том направлении также исчезли, но что меня поразило сильнее всего: я, похоже, сжег даже груду камней, возвышавшихся прежде там, где в реальности начинались дома. Ну, Станислав! Это что же такое он дал мне в руки?! И… как-то все произошло чересчур просто. Я огляделся, пытаясь понять, в чем подвох, зачем Станислав привел меня сюда. Да еще и вооружил, как против какой-нибудь твари экстра-класса. Увы, но туман сильно мешал обзору. И даже несмотря на мощное оружие в руках, мне сделалось неуютно. Совсем как тогда, после победы Завулона над хаюдом, мне показалось, что из-за белесой стены на меня кто-то смотрит. Кто-то враждебный и куда более опасный, чем обыкновенный валдид. Я передернул плечами и сделал шаг навстречу предполагаемому взгляду. Кто бы там ни был, я был готов с ним встретиться. Тем более, что если не сам Гесер, то кто-то из наших опытных оперативников, вот-вот здесь появится. Туман расступался передо мной неохотно, мне даже чудилось исходящее от него едва уловимое недовольное шипение. Изогнутый контур чахлого деревца чуть не заставил меня выпустить в его сторону очередную струю пламени. Хорошо, что в последний момент я остановился: все-таки у меня в руках было не обычное оружие, а превращать тут все в пепелище не входило в мои намерения. Ощущение чужого присутствия становилось все сильнее, но я никого не видел. И на меня никто не нападал. Тут вдруг мне послышалось слабое причмокивание, затем — странное мурлыканье. Кошка? Мой предполагаемый враг — кошка? Я стал судорожно вспоминать, какие сумеречные твари похожи на представителей семейства кошачьих, кто из них может издавать подобные звуки. Я обернулся вокруг своей оси, поводя жезлом из стороны в сторону, в любую секунду готовый отразить нападение неизвестного. И тут вдруг увидел его. Буквально в двух шагах от меня на земле лежал младенец. Чистенький, с аккуратными светлыми волосиками, в полосатом сине-голубом комбинезончике, он казался здесь даже более чуждым, чем любая самая фантастическая тварь. Морок? Ловушка? Или и правда ребенок? Но откуда бы ему тут взяться? Каким бы сильным ни был Иной, в столь раннем возрасте в Сумрак ему не войти. Разве что ребенка кто-то мог принести сюда и оставить. Да нет, ерунда какая-то! Тут малыш снова захныкал, засучил ручками-ножками и перевернулся с живота на спину. — Привет! Ты как сюда попал? — зачем-то спросил я, как будто такой маленький ребенок, если это, конечно, вообще человек, мог понять и ответить. Малыш повернулся на звук и посмотрел мне в глаза. Его взгляд… он был слишком взрослым. Слишком осмысленным! Я невольно сделал полшага назад и только тут осознал еще одну странность ребенка. Он был, безусловно, живой: шевелился, дышал, то кхекал, то улыбался, но… он был слишком бледный, как коллекционная фарфоровая кукла, которую почему-то забыли раскрасить. Да и в целом его лицо… он морщил то нос, то лобик, но было в его мимике ощущение чего-то неуловимо неправильного. Честно говоря, до этой минуты я никогда не понимал, почему во многих ужастиках пугают маленькими детьми, но тут отчетливый холодок пробежал у меня по спине. Малыш беззубо улыбнулся, но меня лишь еще сильнее накрыло ощущением жути. — Отойди от него! — вдруг услышал я слева от себя голос Гесера и облегченно вздохнул. Шеф здесь, он разберется. Я повернулся на голос и увидел целую группу Иных. Здесь был и Гесер, и Завулон, и двое смутно знакомых мне по штабу Инквизиторов. Насколько я помнил, Освальдо был высшим темным магом и недавно прилетел к нам из Аргентины. Ирениус, напротив, являлся высшим Светлым, долгие годы жил в Праге, но, кажется, в мае-июне перебрался в Москву. Не знаю уж, с какой миссией он прибыл сюда изначально, но теперь занимал довольно высокий пост в московском отделении Инквизиции. Ничего себе… какая представительная компания! А я ведь всего лишь отправил шефу сигнал о столкновении с неизвестной мне тварью и, признаться, был скорее готов увидеть Медведя с Тигренком, чем самого Гесера. Да еще в таком сопровождении. Наверное, это у Завулона сработало оповещение о том, что я опять куда-то влип. Или Станислав запросил поддержку… ну да, с его репутацией не удивительно, что на помощь пришли древние Высшие. — Кто это? Или что? — спросил я у шефа, подходя к группе магов. — Зришь в корень. Это сейчас как раз самый верный вопрос: это пока что или уже кто, — вместо Гесера ответил мне Завулон. Правда, после его слов ситуация яснее не стала. Я посмотрел на шефа, отмечая его напряженную сосредоточенность. Как и Завулон, он явно знал, кем или чем был младенец, но ничего объяснять мне не собирался. Разве что позже, когда мы окажемся в безопасных стенах штаба. Если, конечно, его что-нибудь не отвлечет, и он не забудет о моем скромном участии в обнаружении ребенка. — Ну что, возьмешь его? — с ехидцей спросил Завулон Гесера, указывая на младенца. Шеф кхекнул, качнул головой, то ли отказываясь, то ли соглашаясь. — Была бы здесь Ольга… — протянул он. И все же шагнул к младенцу. Наклонился и аккуратно, будто какой-нибудь проклятый артефакт, поднял его на руки. Около минуты ничего не происходило. Шеф стоял, со всей осторожностью держа на руках ребенка, и внимательно его разглядывал. А ребенок, я готов был поклясться, столь же пристально смотрел на него в ответ. Вдруг он сморщил лоб и носик, вскинул сжатые в кулачки ручки, и я услышал, как кто-то рядом тихонечко чертыхнулся. Младенец громко, пронзительно заорал. С тех пор, как я переехал в Москву, в моем ближайшем окружении ни у кого не было настолько маленьких детей. Но дома, в Саратове, мама частенько сидела с моей двоюродной племянницей. Кузина непонятно от кого залетела на первом курсе колледжа, но учебу не бросила, свалив заботу о ребенке на старших родственниц. Ох и наслушался я тогда детского плача! То Ирочка была голодной, то она промокала, и ее нужно было переодеть, а уж когда начались колики… Не спасали ни беруши, ни наушники с громкой музыкой, и я еще долго вспоминал тот период не иначе, как с содроганием. Прошли годы, я уже и забыл, как пронзительно кричат дети. Но инстинктивно мне захотелось подбежать, сделать все, что угодно, лишь бы младенец замолчал. И смотрю, не мне одному. Ирениус шагнул к Гесеру и сказал: — Дай-ка его мне. Но не успел шеф передать ребенка, как я почувствовал… нечто. Все волоски на моем теле вдруг встали дыбом, а кожа покрылось крупными мурашками. Ветер вокруг резко усилился, и в его завываниях теперь слышались отголоски плача ребенка. Туман стал гуще, плотнее и как будто бы даже… засветился? По всему Сумраку пробежала волна возмущений. Мне казалось, я чувствую, как сам воздух вокруг начинает дрожать. Внезапно все стихло. Рассеялся туман, даже перестал дуть обыкновенный для второго слоя ветер. Лишь крики младенца продолжали разноситься по Сумраку да накрапывал вечный дождь. Странное это было затишье. Недоброе. Нехорошее. Боковым зрением я уловил, как Завулон и Инквизиторы активируют боевые амулеты. Лишь Гесер оставался безоружным, укачивая ребенка на руках. — Дай его мне! — настойчиво повторил Ирениус. Сделал еще один шаг к Гесеру и протянул руки, чтобы забрать у него ребенка. Но шеф лишь лукаво улыбнулся да покачал головой. Повернулся к инквизитору боком, загораживая от него ребенка… и тихонько запел. Он пел на незнакомом мне языке, но даже не понимая слов, я слышал, что это — колыбельная. Голос Гесера звучал мягко, успокаивающе, совсем как у моей мамы, когда она укачивала Ирочку. Я во все глаза смотрел на шефа Ночного Дозора, и восхищался многообразием его талантов. Хотя да, за те тысячи лет, что он прожил, у него наверняка были собственные дети. Увы, обычные люди, не Иные. Ребенок стал кричать тише, как будто бы сомневаясь, продолжать ему плакать или нет. И даже напряжение в воздухе стало ощущаться не так явно, будто бы Гесер своей колыбельной успокоил не только ребенка, но и сам Сумрак. Я было вздохнул с облегчением, как вдруг что-то замерцало, послышался треск, совсем как под высоковольтными линиями электропередач, и Сумрак буквально выплюнул в нашем направлении с десяток сумеречных тварей. Таких разнообразных существ я прежде видел разве что в той памятке, напечатанной для далеких от оперативной работы волонтеров. Кого тут только не было! Гигантский зубастый червь, неожиданно подвижное желеобразное тело без глаз и каких-либо конечностей, странная тварь, одновременно похожая и на белку, и на какого-нибудь кузнечика, нечто и вовсе нематериальное… Я активировал свое супероружие, но не рискнул его применить: между мной и тварями как раз оказался Освальдо. Твари, поначалу дезориентированные переносом, пришли в себя, и начался бой. Честно говоря, прежде я видел лишь дважды, как сражаются Высшие: в тот роковой день на крыше московской высотки, когда Гесер под личиной Семена противостоял Завулону до на поле под Рузой. Сейчас все было как-то проще, без той театральной зрелищности, что так поразила меня в первый раз, но при этом и гораздо эпичнее, чем убийство хаюда. Завулон и Инквизиторы приняли сумеречную форму, и я, почему-то вдруг оказавшийся у них за спинами, принялся разглядывать их с нескрываемым любопытством. Я знал, что в Сумраке оборотни и вампиры принимают свою истинный вид: так, Тигренок, становилась крупной мощной тигрицей, Медведь — косолапым той или иной породы, а Костя и его родители напоминали живых мертвецов. Также я знал, что многие достаточно старые и сильные Иные имеют сумеречную форму, но до этой минуты видел лишь вторую ипостась Завулона. Освальдо, как и Завулон, приобрел демонические черты. Правда, он был похож не на нага, а на хищника из семейства собачьих. Характерно вытянутая морда, острые когти и зубы… умилительно пушистый хвост, в который, впрочем, были вплетены металлические боевые звездочки. А вот сумеречную форму Светлого мага я видел впервые, хотя и знал, что именно с них люди когда-то написали первых ангелов. Ирениус раскинул белые крылья и, присмотревшись, я понял, что вместо перьев они покрыты сверкающими острыми лезвиями. Он вырос, став под стать своим Темным союзникам. В могучей руке он держал меч, то горящий огненным пламенем, то обжигающий смертельно-холодным льдом. Помнится, в детсадовском возрасте я впервые попал в церковь. И там увидел взирающего на прихожан с потолка воинственного архангела. Я замер, не в силах оторвать взгляда от по-отечески грозной фигуры, и потом еще долго тот образ являлся ко мне во снах. То в роли защитника, то — голоса совести. Может, я сейчас и не смог бы вспомнить ту фреску в точности, но мне вдруг показалось, что ее писали именно с этого Светлого. Развевающиеся за плечами золотистые длинные волосы, фигура воина, мощные крылья… Какое-то время я с интересом разглядывал ловко орудующего мечом Ирениуса, затем переключил внимание на Завулона. Это был уже третий раз, когда я видел его демоническую форму, но она вновь показалась мне несколько иной, чем запомнилось. На поле под Рузой меня в первую очередь поразила его сила и мощь. Закованный в броню-чешую, он и сейчас выглядел настоящей боевой машиной, и все же сильнее всего впечатлила та легкость, неповторимая змеиная грация, с которой он кружил между тварями. И это на втором слое Сумрака-то! К первой партии существ присоединилось еще несколько, но трое древних справлялись с ними играючи. Лишь один полупрозрачный то ли хомяк, то ли бобр на стрекозиных крылышках появился с моей стороны, но я с легкостью испепелил его своим супероружием. Во все стороны брызгала разноцветная кровь, летели ошметки разрубленных на куски тварей. А Гесер все пел колыбельные, и ребенок на его руках радостно улыбался и агукал. Возмущения Сумрака окончательно стихли, и новых тварей больше уже не выбрасывало. Бой подходил к завершению, и я мог лишь радоваться, что сегодня рядом со мной оказался Станислав. Что я не один столкнулся с валдидом и этим загадочным младенцем. Что мне на помощь пришли Гесер, Завулон и Инквизиторы. А все-таки, что тут недавно произошло? Чему я стал свидетелем? И уж не этот ли кроха — виновник тех бурь, что охватили Сумрак, а значит, и участившихся нападений? Кто он? Или что? Почему его плач привел к таким масштабным последствиям? Сколько вопросов… но ни один из них у меня не было ответов. И мне оставалось только надеяться, что или шеф, или Завулон чуть позже объяснят мне, что именно я обнаружил. Задумавшись, я не сразу обратил внимание на действия Ирениуса. Вот он, уничтожив последнюю тварь, опустил меч, как-то не очень остроумно пошутил, посмотрел на Гесера с ребенком на руках. А вот вдруг на его лице отразилась отчаянная решимость, он достал из кармана какую-то трубочку и направил ее на Освальдо. Тот пошатнулся, удивленно посмотрел на напавшего. Его губы зашевелились, будто он хотел что-то сказать, но не прозвучало ни единого звука. Освальдо упал, а Ирениус направил трубочку на стоявшего к нему спиной Завулона. — Сзади! — закричал я, отчаянно боясь не успеть.