Люди
5 ноября 2020 г. в 16:29
Тсунаёши старательно полоскает рот, пытаясь избавиться от гадкого вкуса желчи и полупереваренной пищи, что осели на языке и в глотке, или, хотя бы ослабить его.
Вода из крана — немного мутная, горькая, а ещё жутко холодная, у него аж челюсть сводит и зубы болеть начинают, словно после кружки горячего чая он попытался проглотить столовую ложку мороженого. Это неприятно, но зато голова проясняется практически мгновенно.
Жаль, правда, что избавиться от привкуса этой гадости не выходит. И вряд ли в ближайшее время выйдет.
Нужно запомнить, что оставлять бенто в классе сулит опасностью для желудка.
Честно говоря, он не ожидал, что кто-нибудь из школы класса решит устроить ему пищевое отравление. Идиоты, не иначе — в тюрьму для несовершеннолетних попасть ведь могут.
Но это вряд ли, ведь никому нет дела до Никчёмного Тсуны и верить ему тоже не будут.
Над ним чуть ли не вся школа смеётся, а после исчезновения Хибари из своего любимого Намимори, начались уже попытки избиения. Неудачные, стоит заметить, так как сильно ослабевшая интуиция всё же соизволила предупреждать его о таких вещах, как покушения на его жизнь.
Не то чтобы он сильно волновался из-за этого, ведь то, что он считал смыслом жизни — хорошо отыгранный спектакль, чей занавес уже закрылся. А тринадцатилетний Савада Ёши такого отношения к собственной персоне не пережил, ведь отдавал этим подросткам всего себя и даже чуточку сверху.
Угу, и сейчас Савада Ёши подыхает вместе со своим Пламенем Неба где-то глубоко внутри.
Человек, который прячется под маской Савады Тсунаёши, наоборот, даже благодарен интуиции — он ведь совсем не любит боль. А друзья... Они никогда и не были настоящими, только Хроме, но... Та уже третью неделю лежит на кладбище.
В конце учебного дня Тсунаёши складывает тетради, учебники и пенал в портфель, который скоро нужно будет менять на новый. Каждое его действие сопровождается огромным количеством взглядов и смешков, которых становится только больше, стоит кому-то из одноклассников пройти мимо его парты и с о в е р ш е н н о с л у ч а й н о скинуть его сумку на пол. Ему приходится собирать вещи четыре раза, после чего он всё же смог выйти из класса, где кто-то несдержанно начинает хохотать во всё горло.
У Тсунаёши от этого раздражённо дёргается уголок губ, глаза с редкими янтарными искрами темнеют, а ладонь сжимается в кулак, которым хочется ударить по стене.
Но никто ничего не замечает.
Тсунаёши, честно говоря, старается вести себя нормально и правильно, как раньше, чтобы никто ничего не заподозрил. Он всё так же растягивает губы в доброй/милой/смущённой/весёлой лживой улыбке, когда ему говорят обидные слова отводит взгляд или скрывает глаза за веками и чёлкой, кусает губы он плачет, а не смеётся, поверьте на слово.
Никто не хотел упускать шанса напомнить ему о том, что все его близкие предали и бросили «Никчёмного Тсуну», явно не намереваясь извинятся за свои поступки. Школьники, словно с катушек слетели, решив отыграться на слабом и невинном мальчике, которым его считают.
Он, вот честно, старается не впадать в состояние пустой куклы с вечной улыбкой и глазами-стекляшками, но выходит не очень. Сидя в одиночку он старается улыбаться и найти что-то весёлое или интересное, сидя в школе — старается делать вид, что у него всё хорошо и уход некогда близких ему людей не поменял абсолютно ничего в его короткой жизни.
Тсунаёши считает, что маски выходят плохие.
Тсунаёши считает окружающими идиотами, ведь те искренне верят этим хлипким маскам из дешёвой картонки.
Тсунаёши считает, что ему плевать.
Но иногда чужая слепота бесит до кровавой пелены перед глазами, заставляя скрипеть зубами и мысленно считать до ста. Как, например, сейчас.
— Ну что, Никчёмный Тсуна, не хочешь поделиться? Отдавай деньги, там для тебя одного слишком много! — мальчишка из параллельного класса старается состроить угрожающую гримасу, но та не выходит у него. Честно говоря, Тсунаёши вообще не боится за себя, несмотря на то, что против него сразу трое.
— Верно-верно! Зачем тебе эти деньги? Нам они пригодятся побольше твоего! — хохочет парень, а сама «жертва» мысленно ломает ему каждую кость по несколько десятков раз — чтобы не бесил своим дурным смехом.
— Давай быстрее!
Тсунаёши глядит на асфальт, мысленно прося себя угомониться и подумать о последствиях. Если кто-то пострадает, то у него будут проблемы и без этого плохие отношения в школе станут ещё хуже.
У Тсунаёши почти получается себя успокоить.
Пока его рюкзак в очередной раз не кидают на землю, случайно срывая подаренный на тринадцатый день рождения браслет, что Хроме сделала собственными руками. Он даже подумывал тихо смыться отсюда.
Самоконтроль трещал по швам, как лёгкая ткань.
Последняя капля в чашу терпения падает в тот самый момент, когда украшение с тихим звяком падает на землю и затихает.
Удары по болевым точкам лишают возможности двигаться, оставляют синяки и, кажется, у кого-то даже хрустнула кость. Собственные руки, особенно костяшки, болят после ударов, но он терпит — боль во время Конфликта Колец была намного сильнее, ведь Занзас не сдерживался и бил в полную силу, плюнув на его возраст и статус «гражданского», что сменился не так уж и давно на «связанного с мафией».
Парня, что был главным в этом трио, он схватил за волосы и достаточно грубо потянул за них, чуть ли не отрывая клок от головы. Тсунаёши заставляет его закусить челюстью бордюр и застыть, смотря на собственных нападавших, что возомнили себя «хищниками».
В глазах Ито [с одноклассниками он вообще не общался, так что не помнит фамилию точно] — непонимание и шок, постепенно перерастающие в панику и осознание, что он с друзьями не хозяева положения.
А Тсуне как-то дышать легче стало, видя чужой страх — искренний, не фальшивый, н а с т о я щ и й.
— Что мне сейчас мешает сломать твою челюсть? — тихо и вкрадчиво интересуется Савада, чуть сильнее надавливая рукой на чужой затылок. Если он приложит чуть больше сил, то сломает парню челюсть.
Через пять минут его будто окатили холодной водой — Пламя Неба прошлось по мозгам и было категорически против насилия, заставляя скривиться от головной боли и уйти, бросив покалеченных лежать на дороге.
Браслет остаётся лежать на земле.