Неполноценные небеса

      Дазай задумчиво смотрит на ходящую по кухне девушку и думает, что в первый раз было что-то похожее.       Он общается с лучшим информатором в Азии с пятнадцати с половиной лет — тогда она только начинала свой путь информатора, но уже тогда имела достаточно много связей и таланта с навыками, чтобы не сдохнуть через пару месяцев. Сейчас у нее несколько квартир в известнейших странах земного шара, небольшой и уютный дом в пригороде Токио и нейтральная позиция в теневом мире, где её несмотря на возраст опасаются и не трогают.       Изначально у них отношения не сложились — у обоих был острый язык, нелюбовь к людям и куча несцеженного яда, который они порой пускают в ход, заставляя остальных скрипеть зубами и тихо мечтать придушить подушкой, пока вредная язва спит.       Мотидзуки Нари была среднего роста брюнеткой с яркими синими глазами, которые двумя сапфирами сияли на бледном лице. Сейчас она ходит по кухне напевая под нос какую-то мелодию, изредка пританцовывая и вертя бедрами в такт музыки в наушниках, висящих у нее на шее. Мотидзуки переворачивает на сковороде омлет и наблюдает за тем, как Дазай заваривает чай и рыщет в её кухонных ящиках, порой кидая на нее задумчивый взгляд глаз цвета крепкого виски.       Дазай бы сказал ей, что посмотреть там есть на что, но предпочёл молча наслаждаться видом.       На Нари была большая ей белая рубашка, которую он один раз забыл в этом доме, и та сидела на ней, словно короткая ночнушка. Карий глаз невольно зацепился за аккуратные стопы, прошелся по лодыжкам вверх, задумчиво останавливался на бёдрах и грудь третьего размера с выпирающими сосками, и всё же поднялся на лицо с насмешливой улыбкой, которую он изредка видел в средней школе. Только улыбка эта больше не насмешливая или угрожающая, с привкусом горечи, как бывало раньше, а ехидная и чуточку игривая.       — Хватит смотреть на меня таким взглядом, извращенец, — весело фыркает брюнетка и раскладывает еду по тарелкам.       — Ты ранишь меня в самое сердце, Мотидзуки-тян, — наиграно горько произносит парень и прижимается к хрупкой фигурке, с наслаждением вдыхая чужой запах — легкие цветочные духи и морозная ежевика.       — Без обид, но у тебя его нет.       Нари и он чем-то похожи в своих характерах, но только в основе, самом фундаменте личности. Если взглянуть глубже, то хорошо видна разница между ними двумя. Но глубже смотреть никто не хочет, поэтому близких у них практически нет. И не будет, поскольку пускать кого-либо в душу слишком уж сложно.       Сложно и больно, особенно когда дорогие тебе люди исчезают из твоей жизни.       Ему удалось оставить свое прошлое за спиной и полностью изменить свою личность. Ну, или освободить свое настоящее Я из клетки и наслаждаться долгожданной свободой, которую он получил со смертью.       А вот бывшая одноклассница такими достижением похвастаться пока не может. Но очень близка к этому, это чувствуется по изменившейся начинке — некогда одинокий ребенок с кличкой «Ледянная принцесса» вырос и стал жить самостоятельно. И вполне смог добиться всего и без помощи Вонголы, что сильно повлияла на жизнь многих его бывших знакомых в альтернативном будущем.       Но как минимум трое из всего десятого поколения пошли другой дорогой.       — Знаешь, я вот думаю, каким бы могло быть другое наше будущее? Без этого предательства, — неожиданно вздыхает девушка и откидывает голову на чужое плечо, растягивая губы в горькой усмешке.       — Каким бы оно там ни было, мы об этом не узнаем, — хмыкает Осаму и подхватывает взвизгнувшую девушку под бедра, с удовольствием сжимая упругие ягодицы.       Мотидзуки не была его первой любовницей, но пока что он остановился именно на ней. Хотя шлюх едва ли можно было назвать так.       Ему скоро исполнится семнадцать, но наставник с Коё уже один раз отвели его с Чуей в бордель. Удовольствие было так себе — хорошо чувствующий чужую ложь и без всякой интуиции парень не смог особо расслабиться, а девушки, что за пару шуршащих бумажек готовы изобразить из себя что угодно, вызывали в нем отвращение едва ли не большее, чем королевская семья теневого мира Европы.       Предложение информатора было как минимум необычным. На вопрос, зачем она пытается затащить его в свою постель, та ответила:       — Ну, тебя я более-менее знаю. Тем более, что убивать или шантажировать ты меня не будешь, да и внешность у тебя достаточно привлекательная, — пожимает плечами брюнетка, заставляя скептически хмыкнуть. — Сам ведь понимаешь, что регулярно поддерживать связь нам обоим выгодно.       Как и Дазай, девушка была обладателем способности и Пламени, причем весьма сильного. Гроза могла превратить её в ленивое и вечно сонное существо, если бы у нее не было связи, а ещё она бы сильно ограничила её способность. Но нормальное Небо ей не подходило, поэтому нужно было искать смешанный тип. Или то, что обладало пробужденной способностью.       Дазаю связь нужна для сохранения какого-никакого спокойствия собственного Пламени, на которое отсутствие связей действует не самым лучшим образом. А это значит, что будут появляться ожоги на коже и частая головная боль.       Проще говоря, Мотидзуки была права и регулярное общение им было просто выгодно. А секс… Ну, оба люди и им нужно сбрасывать напряжение не только через слова и убийства.       — Убери это выражение лица, раздражает, — раздраженно произнесла девушка, сжимая чужие плечи. На бледной коже расцвел прелестный румянец, заставляющий его растянуть губы в ухмылке.       Он касается кончиками пальцев кожи под чужой лопаткой, мягко надавливая на чужую татуировку-метку — семь улетающих птиц черного цвета. По логике, это должно заставлять его ревновать, но ничего такого нет — он сам со своим соулмейтом даже не думает об отношениях, и врядли будет о них когда-либо думать.       — Я его нашла, если тебе интересно, — шепотом сообщает ему Нари и опускает подбородок, скрывая пронзительные сапфировые глаза за челкой.       — И кто этот счастливчик? — искренне интересуется Осаму.       — Чёртово Вонгольское Солнце, — ядовито отзывается девушка и затыкает чужой рот поцелуем, не желая развивать данную тему.       Мотидзуки ненавидит Вонголу вообще, и Сасагав в частности. Оба вызывают в ней желание если не пропустить через их тела пару сотен вольт, то пристрелить точно. Желательно выстрелить в печень, желудок или селезенку — смерть не такая уж и медленная, но вот боли с визгом будет…       Дазай усмехается в поцелуй и кусает за губу своего личного информатора и единственного Хранителя в одном флаконе, вызывая глухой стон.       — Завтрак остынет, — издевательски произносит парень, усаживая девушку на высокий кухонный стол. Его рубашка задирается, открывая вид на плоский живот с линиями пресса и несколькими шрамами чуть ниже ребер.       — Плевать.       И то верно. Интересно, а какая у Сасагавы-старшего способность? Или та спит и метки у него нет?       Не повезло же ей, право слово.       Завтрак был забыт, а зуд татуировок лишь добавлял острых ощущений.