Неполноценные небеса

      Дазай набирает заученный наизусть номер и через несколько секунд сбрасывает, раздраженно выдыхая сквозь зубы и тихо матерясь под нос в своем кабинете.       На календаре уже вычеркнуто семь дней, рядом лежит черный фломастер и стопка подписанных совсем недавно документов, которые Мори свалил на злого и невыспавшегося Дазая, что всеми силами искал ложность Чуеной догадки.       Куча пересмотренной литературы, сайтов и даже журналов лишь подтверждали слова напарника и наводили всё более мрачное настроение, а на звонок весьма и весьма важный для него человек не отвечал.       И не ответит.       Абонент недоступен или находится вне зоны доступа, оставьте сообщение.       Дазай тихо смотрит на Токийский залив через окно и смотрит на экран с надписью «Мотидзуки Нари» и фотографией ехидно улыбающейся девушки. Это был пятый звонок за ещё незакончившийся день и тридцать седьмой за почти закончившуюся неделю. Был конечно вариант, что она просто сменила номер, но обычно Нари об этом предупреждает заранее и потом звонит через пару дней, весело и чуть ехидно щебеча и каждый раз говоря напоследок:       — Звони в любое время, с радостью помогу.       И сейчас она не отвечает, хотя Дазай звонит на протяжении семи дней.       Абонент недоступен или находится вне зоны доступа, оставьте сообщение.       Дазай всё таки не выдерживает и лезет в шкафчик за бутылкой с виски и бокалом. Жидкость тихо переливается янтарем в лучах заходящего солнца и поблескивает. Глоток алкоголя разносит по телу теплую волну и успокаивает, пускай и совсем ненадолго.       — Если ты не ответишь и в этот раз, — тихо произносит он, слушая мелодичные и такие раздражающие сейчас гудки телефона. Ему плевать, что Мотидзуки его не услышит и он говорит сам с собою, но всё же договаривает. — То ближайшие дни с тобой говорить не смогу уже я.       Он сидит в течении нескольких минут в кресле, слушая гудки и делая мелкие глотки вина, вот только долго это длиться не может. Женский голос всё так же спокойно повторяет ему, словно бы насмехаясь:       Абонент недоступен или находится вне зоны доступа, оставьте сообщение.       Он раздраженно ставит стакан на поверхность стола и вздыхает — громко, устало, практически обречённо. От мысли о том, что найти выход ему так и не удалось хочется выть.       А из-за того как сладко эта мысль отдается внутри хочется сразу же идти за веревкой.       У Дазая всю неделю сегодня настроение отвратительное — тот проклятый поцелуй словно бы стал точкой отсчёта и теперь стоит только прикрыть глаза, как перед ним встаёт потрепанный и красный от смущения и алкоголя Накахара. Язык в такие моменты невольно приходится по губам, пускай чужого вкуса уже давно нет.       Сам Чуя тоже был сам не свой последнее время — первые дни был ужасно нервный и мог наорать по любому поводу, а сейчас краснеет по любому поводу. Мори даже поинтересовался, а не сходить ли подчиненному в медпункт. И улыбался достаточно насмешливо, намекая на свою осведомленность.       В первые месяцы Дазая чуть ли не трясло от злости на такие вот намеки, сейчас такого практически не случается. Сейчас он лишь улыбается чуть насмешливо и так сладко, что невольно зубы сводит от приторности.       Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь…       В это можно играть вдвоём.       Проходя по коридору, он невольно смеётся удивляется окружающим. И с чего бы всем так резко к стенам липнуть, пытаясь [неудачно, к слову] мимикрировать под предметы интерьера? Ну подумаешь, Демон Портовой Мафии со спокойной улыбкой проходит по коридору, что тут такого? Стоит отметить, что старожилов передергивает сильнее впечатлительных новичков.       — Дазай, прекрати так скалиться и пугать людей. Ты пытать собираешься? — раздается голос со стороны, и он, повернувшись, видит довольно ухмыляющююся Элис.       — Нет, — фыркает. В последнее время ему редко удается пообщаться со способностью Мори, поскольку разрывается между документами, редкими тренировками Акутагавы и обязанностями Главы Исполкома и Второй рукой Огая. Работы выше крыши, но Дазай редко жаловался — силы и время на самоубийства осталось, и то ладно. — И где же Мори-сан?       — Почему если я хочу с тобой поговорить, то ты обязательно спрашиваешь про Мори? — недовольно дует губы девочка, едва ли не топая ножкой в аккуратной туфельке на мелком каблуке по лакированному полу.       — Потому что вы практически всегда ходите вместе, — пожимает плечами Дазай и сует ладони в карманы брюк. — А теперь прости, но у меня есть планы на этот вечер.       Он игнорирует сверлящий взгляд между лопаток, всю дорогу до лифта, где никого не оказывается. Через стеклянные двери видно темнеющее небо и море Йокогамы и это почему-то успокаивает. Созерцание ночного города и неба вообще умеет настраивать на философский лад и расслаблять.       Ради такого зрелища даже можно пройтись по улице ногами вместо такси.       Но снять его всё равно приходится — идти пешком до снятой квартиры слишком долго и Дазай попросту опоздает. Да и, признаться честно, он попросту не знает место расположения квартиры, а лезть в GPS на телефоне ему лень.       Он смотрит на красную батарею на экране телефона и время. Двадцать часов ровно, до самой встречи осталось полчаса, в машине ехать ещё минут десять-пятнадцать.       Снятая на одну ночь квартира находилась в другом конце города и имела достаточно приличный вид, чем несказанно радовала Дазая. Из комнат здесь была спальня с большой двуспальной кроватью, кухня с полупустым холодильником, плитой и кофеваркой, и ванной комнатой, где можно спокойно сдавать заплывы. Для встреч, что закончатся сексом это место подходит идеально.       От идеи переспать в квартире отказались оба и практически одновременно — вспоминать, как они трахались в каком-то месте, они тогда будут постоянно. Тащить такие воспоминания в место, где им ещё жить вдвоём — не самая лучшая идея. Если бы они любили друг друга, то да, тогда можно, но Дазай и Чуя терпеть друг друга не могут. И эта встреча была ни чем больше, чем способом избавиться от снов пикантного содержания.       Заходя внутрь, он повешал на крючок подаренный ему Мори несколько лет назад плащ. Внутри было по-приятному тепло, пускай окно на кухне и было открыто — в этом году декабрь был достаточно теплым, но, может, ещё похолодает. Во всяком случае, он на это надеется.       Если говорить откровенно, то Дазай обожал зиму — падающие с морозно-голубого неба снежинки, иней на неопавших листьях и ветках, морозные узоры на окнах, горячий шоколад и большое количество праздников. В детстве, когда рядом с ним ещё была ка-тян, он с нетерпением ждал каждого праздника и помогал матери готовить праздничные мотти. В тихие и мирные дни, когда на нервы кроме Елены Мэриголд никто не действовал и не пытался его учить, он с радостью слушал рассказы женщины об Италии восемнадцатого века, о её частых перепалках с некой Аннет Тенебре и её любви к блюдам из рыбы. В будни наследника Вонголы он любил забираться с Хроме на крышу и глядеть на звезды, изредка проглатывая ломтики спелых мандарин, которые он успел стащить со стола.       Сейчас же Дазай с легким чувством умиления мог следить за возней окружающих к подготовке к предстоящему Новому году, который праздновался даже Портовой Мафией. Пускай он проведет на празднике только положенный минимум, но даже такими моментами он может наслаждаться и даже понимать своего наставника в его любви к подобным праздникам.       Но до Нового года оставалось ещё две с половиной недели и ему нужно как-то пережить сегодняшний вечер.       Может он слишком драматизирует? Вот правда, может ему не стоит сидеть за этим кухонным столом словно перед казнью, на которую он пошел добровольно. Хотя это «добровольно» было весьма условным и приносило не больше удовольствия, чем выполнение нелепого квеста из-за проигранного кому-то пари. Или задания на тренировках, когда он только-только вступил в Портовую Мафию и должен был выгрызать шанс не сдохнуть мучительной смертью чуть ли не зубами. Буквально. Или фигурально, тут уж как решал Мори-сан с его настроением и садистскими замашками, которые передавались чуть ли не воздушно-капельным путем и развивали зачатки тех уже в чужих сознаниях.       Хотя та первая попытка сломать одноклассникам челюсть и убийство Мэриголд были делом сугубо добровольным, и тогда ещё Тсунаеши не был знаком с Огаем.       Внезапно тренькнувший телефон заставил вздрогнуть и тихо выругаться, смотря на очередной незнакомый номер. До назначенного времени оставалось буквально три минуты и отвечать на звонки человека, который возможно даже и не Нари… У Дазая желания не было. Вообще.       Послышался звук открываемой ключами двери и чужие шаги, которые он мог узнать из тысячи.       Глубоко вздохнув, Дазай попросту отключает звук на телефоне под непонимающий взгляд вошедшего на кухню Чуи, что двигался сейчас достаточно дерганно. Забавное зрелище, Дазай даже позволил себе усмехнуться. Напарник, заметив его реакцию, тут же фыркнул и поинтересовался:       — Кому звонить собираешься, скумбрия?       — Никому. Я отключал звук на телефоне, чтобы никто не мешал. Тем более, он практически разрядился, — легкомысленно пожимает плечами. — Кста-а-ати, а здесь есть зарядка? Просто если нам внезапно позвонит Мори-сан и мы пропустим его звонок, то это будет весьма… Проблемно.       Оба невольно передернули плечами, вспоминая об выражении лица своего начальства, когда тот не получил отчёты по важной миссии, пускай они и лежали в больнице.       — В гостиной должна быть пара штук, по крайней мере они оставались там в прошлый раз.       — Так ты снимаешь эту квартиру уже не в первый раз…       На губах у него расползается насмешливая и двузначная улыбка, которая заставляет Чую покраснеть. От стыда, от злости, или же всего вместе — непонятно.       — Заткнись.       Просьбу напарника и засветившийся экран с повторным набором номера Дазай проигнорировал, отправляясь на поиски такой важной зарядки и оттягивая тем самым время.       Абонент недоступен или находится в не зоны доступа, оставьте сообщение.