Неполноценные небеса

      В баре Люпин была своя, особая атмосфера, пропитанная спокойствием, лёгким ароматом дыма дорогих сигарет и аурой таинственности, словно бы в каком-то детективе.       Он располагался в подвале, поэтому в нём окон не было. Внутри было тихо и тесно, как в медвежьей пещере: Стойка, стулья, шкафы с рядами пустых бутылок вдоль стен, молчаливые посетители и бармен в красном жилете. Так много вещей было втиснуто в это тесное пространство, что в узких проходах могло протиснуться лишь два человека. Интерьер бара выглядел настолько устарелым, что давал гостям ощущение, будто они отстранены от времени.       Забавное ощущение, каждый раз думалось Дазаю, когда он спускался по лестнице.       За барной стойкой, как и всегда, стоял молчаливый бармен, протирающий стаканы. Он коротким взглядом окинул дружелюбно улыбающегося гостя и вернулся к своему делу. Пожалуй, в этом плане, он чем-то напоминал Хироцу.       — Стакан виски со льдом, пожалуйста, — усаживается на своё привычное место, что в дни его прихода всегда свободно. Окружающие не желали его злить, насмотревшись на посмевшего поднять на него оружие беженца из Италии — его глотку он попросту вскрыл барменским нарзанником у всех на глазах. Идиота жалко не было. Впрочем, он вообще редко о чём-либо жалеет.       После той зачистки, во время которой они уничтожили Клан Хибари под корень за одну лишь ночь, прошло полтора месяца. Нари оставила их квартиру, сообщив о своих планах ненадолго покинуть город. Удивительного в этом было мало — девушка, пускай и часто приезжала в Йокогаму, уже побывала во многих уголках мира за счёт нелюбви долго оставаться на месте. Такой бы характер больше подошёл Облаку или Туману, но не ему, — Небу, извращённому способностью и Пламенем Мрака, — об этом говорить. Как минимум потому, что это будет слишком лицемерно.       А на свой счёт Дазай предпочитал не врать. Недоговаривать, переводить тему, расставлять нужные ему акценты — да, обманывать — нет.       Перед ним ставят стакан с шаром льда — янтарная жидкость игриво переливается под маслянистым светом лампы. Красивое зрелище, пускай и дорогое.       Дазай проводит здесь достаточно много времени. Иногда напивается, иногда, как сейчас, отдыхает после рабочего дня, успокаивая нервы и скребущееся с той стороны сознания раздражение путём созерцания тающего льда.       Слыша до боли знакомые шаги, он растягивает губы в улыбке. Он всё же пришёл сюда.       — Ах, Одасаку! — Дазай весело махнул рукой, словно подзывая к себе.       Друг помахал в ответ и сел рядом с ним. Бармен ничего не спрашивает, ставит перед ним его обычный бокал алкогольного напитка. Тот же самый виски.       — Чем занимаешься? — спросил он, сделав небольшой глоток. Тёплые пальцы чужой ладони оставляют на чистом стекле белёсые отпечатки. По стенкам стакана стекает капля конденсата.       — Размышляю. Над некоторыми философскими вопросами.       — Какими?       Помолчав секунду, Дазай ответил:       — Достичь успеха часто бывает труднее, чем потерпеть неудачу, верно?       — Верно.       — Значит, я должен стремиться не к самоубийству, а только к попытке самоубийства! Тогда настоящая смерть будет неудачей, а это проще, чем добиться успеха!       Ода рассматривал свой стакан несколько минут.       — И правда...       — Точно! Я придумал! Ну что, давай попробуем: Хозяин, у вас есть в меню моющее средство?       — Нет, — лениво отозвался бармен, протирая очки.       — А как насчёт соды?       — Тоже нет.       — Как же так…       — Мы ничего не можем с этим поделать, — друг кивнул и снова оглядел бар. — Если ты размышляешь о философии, значит, задание кончилось провалом?       — Не просто провалом — полнейшим провалом, — Дазай скорчил гримасу. Голос у него стал обиженный, словно у маленького ребёнка. Чую такое поведение бесило, Нари — смешило, а Ода воспринимал подобное с филосовским пофигизмом. — Мы должны были выманить кое-кого на драку. Всё началось с наводки на группу идиотов, которые собирались перехватить несколько партий контрабанды. Отбирать хлеб у нас — да им жить надоело! Я сидел в засаде и всё думал, что же за смельчаки сейчас заявятся. Это могла быть роскошная смерть. К сожалению, явился всего десяток или около того парней с пушками, — сплошная дешёвка. Единственное, что было интересного — пулемёт в фургоне, да ещё ручной гранатомёт притащили. Разочаровали меня: Стоило нам их окружить на складе и атаковать, как они заревели и разбежались. По их милости я опять не сумел умереть. Сплошная скука.       — Так, из какой они банды?       — Наша энергичная молодёжь поймала парочку сбежавших, они сейчас в комнате для допросов. Наверняка, скоро расколются.       Он видел мыслительный процесс на чужом лице и усмехнулся про себя. В Портовой мафии ходила поговорка: «Несчастье противников Дазая — быть его противниками». Говорили, что он буквально рождён быть мафиози.       Услышь это Реборн с Вонголой, то не поверили бы.       Хотя они и не услышат — Италию мало волнует происходящее в Японии, пускай уничтожение одного из сильнейших Кланов сильно ударило по всем, и сейчас Портовую мафию не стесняются пробовать на зуб.       Дазай совсем не удивится, если это банда идиотов как раз из таких вот людей, но это маловероятно.       — Опять новые раны, — сделав пару глотков своего напитка, Одасаку кивнул на свежие бинты, которых на нём прибавилось.       — Это верно, — ухмыльнулся он, рассматривая собственное тело. Его целиком покрывали шрамы. Если описывать их количество, то проще сказать, что Дазай был, как одна сплошная рана. Казалось, будто он постоянно носит бинты.       — Как ты повредил ногу? — указал на бинт.       — Читал на ходу книгу «Как предотвратить случайные травмы» и случайно упал в сточную канаву.       Такого ответа он явно не ожидал.       — А эта, на руке?       — Быстро ехал по горному перевалу и слетел на машине со скалы.       — А лоб?       — Пробовал покончить с собой, стукнувшись лбом о кусок тофу.       — Ты получил травму, ударившись головой о тофу? — в чужом голосе было непрекрытое изумление.       — Я пытался сделать очень твёрдый тофу. Выпаривал воду с помощью соли, помещал внутрь очень твёрдые предметы… На своей кухне, конечно. Моим тофу можно гвозди заколачивать. Зато теперь я знаю кучу способов его готовить.       — И что, вкусно получилось?       — Если его порезать потоньше и окунуть в соевый соус — вкусно, и это хуже всего, — Дазай снова скорчил гримасу и выглядел явно недовольным.       — Вкусно, значит… Угости меня в следующий раз.       — Ода-сан, вот сейчас надо было его осадить! — донёсся голос от двери. По лестнице к ним спускался Анго. — Зря Вы Дазаю потакаете. Если его не осаживать время от времени, конца этому не будет. Смотрите, всю атмосферу в баре испортил. Даже хозяин дрожит от страха.       — Анго! Давно не виделись. Неплохо выглядишь, — Дазай с улыбкой поднял руку, приветствуя его.       — Неужели? Я только вернулся из Токио. Туда и обратно за один день. Чувствую себя скомканной газетой, совсем вымотался, — Анго покрутил головой, разминая шею и сел рядом с Дазаем, положив свою красную наплечную сумку на стойку. — Мне как обычно.       Стоило Анго сесть, как бармен уже подтолкнул к нему стакан с золотистой жидкостью. Явно стал наливать, только заслышав его шаги на лестнице. Мягко заискрились стремящиеся к поверхности пузырьки.       — Везёт тебе, в командировки посылают. Я тоже хочу съездить развлечься. Хозяин, ещё крабовых консервов! — Дазай покрутил в руках пустую жестянку. Таких перед ним стояло уже три.       — «Съездить развлечься»? В мафии мало, кто любит убивать время, как ты, Дазай. Я ездил по работе.       — Не то, чтобы я сам этого хотел, Анго, — Дазай вытащил кусок крабового мяса из жестянки пальцами. — Но в этом мире всё — убийство времени на пути к неминуемой смерти. Так что за работа?       Заколебавшись, Анго ненадолго отвёл взгляд.       — Ездил на рыбалку.       — О-о, здорово. И что наловил?       — Ничего. Только время зря потратил. Шептались, что из Европы отправили какой-то высококлассный товар. Я примчался, а там почти всё — хлам, которого в любой мастерской навал.       Кодовое слово «рыбалка» у мафии означало получение контрабандных товаров. Чаще всего иностранное оружие или товары на перепродажу. Иногда — драгоценные камни или произведения искусства.       — Впрочем, нашлись неплохие антикварные часы, работа вроде как средневекового мастера. Подделка, но выполнена отлично. Покупатель найдётся, — Анго показал сумку: В ней лежала частично завёрнутая в бумагу коробочка. Сверху валялись сигареты и складной дорожный зонт.       — Когда, говоришь, ты закончил сделку? — внезапно спросил Дазай, разглядывая вещи Анго.       — В восемь вечера. Потом сразу отправился обратно, ни минуты на отдых, — Анго горько рассмеялся. — Ну, свои деньги я отработал, а голову на плечах уж сохраню.       — Какой ты зашуганный стал, знаменитый Анго «Я-знаю-всё-о-Портовой-мафии»! — с улыбкой поддел его Дазай.       Анго был агентом разведки и отвечал за обмен секретной информацией с другими организациями. Он не принадлежал ни к одной фракции, подчинялся приказам только самого Босса и знал всё о том, когда и где будут проходить переговоры, какие заключены союзы, какая судьба ждёт недовольных и предателей, и прочие сверхважные и тайные сообщения. Другими словами, все тёмные секреты. Через Анго проходили почти все отчёты, которые определяли стратегию мафии. Знания, которыми он владел, были дороже золота. Чтобы враги мафии не сумели разузнать их секреты с помощью пыток, за них должен был отвечать тот, кто обладает железной стойкостью ума.       — Ты самый молодой главарь в истории мафии, я рядом с тобой — просто мальчишка. Так зачем мы здесь собрались?       — А зачем мы собрались, Одасаку?       За Дазая ответил Ода:       — Да не за чем. Я просто случайно на него тут наткнулся, — в конце концов, так часто случалось.       — Правда? Я так и думал, что вы оба будете здесь, вот и пришёл, — Дазай заулыбался, словно чужие слова его позабавили.       — Что, у тебя были к нам дела?       — Да нет. Просто подумалось, что встречу вас — и получится привычный вечер, — Дазай царапнул по стеклу стакана ногтем.       Анго как-то мрачно хмыкнул, ведь прекрасно понимал, что он хотел сказать. Собираясь в этом баре, они все от чего-то сбегали. Засиживались до ночи за разговорами ни о чём.       Это место часто становилось свидетелем их встреч. Пускай все трое и принадлежали к одной организации, но… Дазай из главарей, Анго — агент разведки, а Сакуноске — простой оперативник. Как правило, люди из разных положений вообще не знали друг друга по именам, не говоря уж о том, чтобы выпивать вместе. Пожалуй, именно то, что они занимались совсем разными вещами, позволяло забыть о должностях и возрасте, и выслушать друг друга.       — Кстати, — Дазай почему-то уставился в пустоту. — Мы не раз выпивали вместе, но я никогда не слышал, чтобы Одасаку жаловался на работу.       — И верно. Хотя, ваша работа, Одасаку-сан, сильно отличается от нашей с Дазаем. В ней много особенностей.       — Да ничего в ней особенного, — потряс головой мужчина. — Даже говорить не о чем. Только заскучаете.       — Опять скрытничаешь, — Дазай печально покачал головой. — А как по мне, твоя работа интереснее всего. Ну-ка, рассказывай. Как прошла неделя?       Одасаку помедлил, вспоминая, посчитал на пальцах и наконец ответил:       — Расследовал кражу в одном из торговых центров, который нам платит. В итоге воришками оказались дети из школы неподалёку. Потом один из наших сказал, что потерял пистолет. Я обыскал его дом и нашёл пропажу в рисоварке. Потом президент из подставных компаний заимел проблемы с женой, из-за любовницы. Да, ещё пришлось разбираться с неразорвавшейся бомбой за зданием мафии.       — Одасаку, умоляю, поменяйся со мной местами! — глаза Дазая зажглись энтузиазмом.       — Не думаю, что это возможно...       — Но неразорвавшаяся бомба! Ты слышал, Анго? И почему Одасаку достаются самые интересные задания! Это просто нечестно! Завтра пойду прямо к Боссу и скажу: Если мне не разрешат разбираться с бомбами, уволюсь с поста главаря мафии!       Если бы другие главари это услышали, то наверняка бы выпучили глаза и грохнулись в обморок. Анго же отозвался спокойно, будто давно привык к этому:       — И правда.       — Ну, хоть возьми меня с собой в следующий раз! Я уж постараюсь не путаться под ногами.       — В этом я не сомневаюсь, — косо глянул на него Анго. — Оставим в стороне расследование и поиск пропавших вещей, но в конфликтных ситуациях ты, Дазай, только всё портишь.       — Испортить конфликтную ситуацию? Звучит неплохо.       — Вот видишь.       Третий член их компании молча отпил из своего стакана.       — Чем вмешиваться в чужую работу, Дазай, нашёл бы ты себе новое хобби. Что-нибудь более здравое, чем суицид.       — Новое хобби? Но играть в шахматы или го — это слишком просто, а потому скучно. Тогда, что?       — Займись спортом.       — Не люблю утомительные занятия.       — Учёба?       — Много усилий. — Тогда кулинария… Нет, лучше не стоит.       Анго прервал фразу на середине и торопливо закрыл рот. Наверное, вспомнил, как Дазай пригласил их попробовать своё особое блюдо — «Энергично варёного цыплёнка». Вкус соответствовал названию: Энергии у всех прибавилось моментально, зато следующие пара дней, когда сил не было вообще, врезались в память навсегда. Когда его спросили, что входило в тот рецепт, он только посмеялся в ответ.       — Точно, я как раз придумал новый рецепт рагу с цыплёнком, приходите как-нибудь попробовать. Называется «Рагу для сверх выносливости»: Один кусочек, и часами не будешь чувствовать усталости, словно во сне.       — Ни за что на свете, — наотрез отказался Анго.       — Никакой усталости? Для работы пригодилось бы.       — Ода-сан! Я же говорил, если Дазая время от времени не осаживать, конца его глупостям не будет. Хозяин, — Анго обратился к бармену. — У вас есть молоточек, каким головные боли лечат?       — Нет.       — Нет, значит…       — Ничего не поделаешь, — улыбнулся Дазай.       — А-а… Только закончил дела, а голова уже болит, — простонал Анго. Похоже, работа у него была напряжённая.       — Переработал ты, Анго.       — Переработал, точно.       Анго смерил их обоих взглядом и отозвался:       — Похоже на то. А с вами у меня ещё и неоплачиваемые сверхурочные. Пожалуй, я вас оставлю.       — Что, уже уходишь? — разочарованно спросил Дазай.       Анго даже улыбнулся:       — Честно говоря, когда я пью с вами, то забываю, что мы члены подпольной организации, совершающей незаконные действия. Спасибо за выпивку, хозяин, — он подобрал сумку со стойки и встал.       — Ты вот с этим и ездишь? — Ода указал на его сумку-портфель, не имея в виду ничего особенного: Просто не нашёл лучших слов, чтобы убедить его задержаться.       — Да, но там ничего такого. Зонт, сигареты, ну и кое-что для самозащиты, — Анго открыл сумку и показал другу. — И фотоаппарат для работы.       — Точно, давайте сфотографируемся! — внезапно выпалил Дазай. — На память!       — На память о чём?       — О том, что мы трое собрались здесь сегодня! Или об удачной поездке Анго. Или о том, как ты разобрался с той бомбой. Да неважно!       — Как прикажет главарь, — Анго пожал плечами и достал из сумки фотоаппарат в чёрном корпусе. Камера была старая, плёночная. Настолько старая, что кое-где краска уже облупилась.       — Только красиво сними.       Анго горько улыбнулся и сфотографировал Дазая с Одой вдвоём. Потом Дазай попросил Оду снять, как они сидят рядом.       — С этого ракурса я выгляжу мужественнее, — Дазай поставил ногу на табурет у стойки и отклонился назад.       — Что за неожиданная страсть к фотографиям, Дазай?       — Просто подумалось: Не сделаем это сейчас — потом не будет шанса оставить память о себе. О том, что мы сюда приходили, — улыбнулся Дазай.       Эти слова обернулись правдой. В тот день они в последний раз ощутили что-то важное — то, после потери чего в сердце остаётся лишь пустота. Это нечто сохранилось только на тех фотографиях, а сняться вместе в том баре ещё раз им так и не довелось: вскоре один из них оставил этот мир навсегда.