О, весь отданный ей свет

      Когда Люцифер проснулся, Хлоя была рядом. Не конкретно возле него, но он чувствовал её присутствие — слышал, как девушка что-то бормочет себе под нос, как перелистывает страницы какой-то книги. Как проходит мимо спальни, то и дело заглядывая на кухню.       Он даже не успел собраться с силами, чтобы её позвать — словно каким-то сверхъестественным образом Декер ощутила, что она теперь в пентхаусе не одна. В очередной раз девушка заглянула не на кухню, а к нему в спальню — Денница встретил её слабой улыбкой, радуясь уже тому, что ему её присутствие не померещилось.       — Привет, — голос у него был ещё более слабым, чем улыбка — Люциферу самому это не понравилось, он умолк, старательно сглатывая.       — Привет, — эхом откликнулась Хлоя, приближаясь к нему. Присела рядом, чуть откинув одеяло, в котором Денница запутался во сне. Дышать стало немного легче. — Как ты себя чувствуешь?       — Главное, что чувствую, — хмыкнул Люцифер. Декер укоризненно склонила голову, ей явно было не до шуток — но всё же заставила себя улыбнуться. Видимо, подумала, что лучше радоваться каждому светлому моменту между ними, нежели пытаться омрачить их. — Серьёзно. Всё нормально. Лучше, чем… — чуть нахмурился, — а сколько… сколько я вообще спал?       — Весь вечер и ночь. Сейчас девять утра, — ответила девушка. Денница заморгал, пытаясь сосчитать, сколько прошло времени — не смог, но, очевидно, не меньше двенадцати часов.       — А ты, ты что… не спала? — болезненно сжало грудь, напоминая о том, что он сделал для Хлои. Зачем было спасать ей жизнь, а потом просить остаться с ним? Очевидно, что Декер хотела своеобразно вернуть ему долг, не могла позволить себе расслабиться. Что, если она действительно считала роскошью банально отдохнуть, и бесконечно ждала, пока он не проснётся — чёрт, а если бы ему не суждено было проснуться?..       — Нет, нет, — успокоила его Хлоя, понимая, видимо, о чём он думает. — Я тоже отдохнула. Я спала рядом с тобой, — она погладила его по волосам, виску, — ты не помнишь? — что-то смутно шевельнулось в памяти. И правда — кажется, Люцифер чувствовал тепло, согревался, даже вообще проснулся только из-за того, что это тепло недавно выскользнуло из его рук. Значит, это была Хлоя.       — Точно… — пробормотал Денница. Декер тревожно заглянула ему в глаза, приподнимая, придерживая рукой его подбородок. Он заставил себя улыбнуться. — Я помню.       — Хорошо, — выдохнула девушка, заметно успокаиваясь. — Честно, я уже хотела тебя будить. Завтрак готов, — она улыбнулась, скользя пальцем по его губам — совсем так, как тем утром, когда они впервые проснулись рядом. — И обед, заодно, тоже. Думаю, я приготовила на целую… — Хлоя запнулась, — на целую армию, — она чуть не сказала «на неделю», но с этим словом у них обоих были нежелательные ассоциации. Аменадиил так и не ответил — наверное, был занят с Чарли, — а в книжках Декер нашла лишь то, что рассказал ей сам Люцифер. Ничего нового она о ритуале не узнала — лишь выяснила, как он на самом деле мучился, когда прочитал заклятие. Это было подобно кислоте, пролитой не на кожу, а прямо на сердце и лёгкие; Хлоя и сама попыталась прочитать его — но то ли неправильно произносила текст, то ли такая магия была ей недоступна.       И она склонялась ко второму варианту, особенно после прочтения краткого описания человека в другой ветхой книжке, которую Люцифер наверняка сохранил из-за своеобразного чувства юмора.       — Хм, — Денница принюхался. Его быстро начало морозить после пробуждения, а распутать одеяло было довольно сложно. Ему хотелось чего-нибудь горячего, что помогло бы вернуть телу если не живое, то хотя бы такое, физическое тепло. Но он не мог идентифицировать по запаху, что именно приготовила Хлоя — честно говоря, немного пугающее ощущение.       Люцифер надеялся, что это было только спросонья.       — Но сначала, я думаю, тебе стоит сходить в душ, — бодро сказала Декер, поднимаясь, стаскивая с него край одеяла, за который Денница цеплялся, который тянул к себе.       — Разве я не угробил нашу ванну? — хрипловато спросил он. Хлоя покачала головой.       — Я там прибралась. От тех… — кусочков тебя, хотелось ей сказать, но она сдержала порыв, — от тех пятен ничего не осталось. Они гасли, и я, ну… убрала их. Остались, правда, прожжённые места, но не до дырок. Там даже не горячо, я проверяла, — добавила Декер. Люцифер приподнял брови, давя в горле кашель.       — Ты убрала их? — уточнил он. Приподнялся, сел — Хлоя вовремя подтянула подушку, помогая ему сесть, поддержать спину. — Каким образом, если я всё ещё жив? — Денница почти фыркнул, весело глядя на неё. Декер судорожно вздохнула — по крайней мере, она ничего не испортила, загасив свечение кусочков его души. Девушка переживала из-за этого, но Аменадиил не отвечал, а огоньки гасли сами по себе, так что ей больше ничего не оставалось, кроме как попытаться спасти ванну, которая ещё могла им пригодиться.       — Я нашла у тебя на кухне термощуп, — это прозвучало глупо, Люцифер моргнул, растерянно воззрился на неё, не веря своим ушам — а потом, когда понял, что девушка не шутит, рассмеялся. — Думаю, для мяса и глинтвейна. Но для раскалённых ангельских субстанций тоже сгодился, — Хлоя и сама прыснула, когда поняла, что именно только что сказала, и как могла бы раньше это интерпретировать. — Ну, правда, тебе теперь должен прийти просто гигантский счёт за холодную воду, — кольнула она его.       Смех его стих, Денница задумчиво и печально вздохнул, стараясь скрыть, видимо, раздирающую боль в груди. Может, не только физическую.       — Я их недавно оплачивал, — сказал он. — Так что, думаю, этот счёт придёт уже тебе, — Люцифер попытался удержать улыбку, но Хлоя почувствовала волну отрицательных эмоций: ожидания, напряжения, страха.       — Так, встаём! — желая сгладить этот момент, не дать Деннице задуматься о худшем, она всё же отобрала у него одеяло, потом поймала за руку, потянула к себе, заставляя встать. Люцифер на минуту воспротивился, Декер ослабила хватку, но не прекратила тянуть — зная, что делает ему больно. Но она могла бы позволить ему лежать и страдать, бояться дышать рядом с ним — и это было бы бесполезно. Он должен был бороться, чтобы дать время ей и Аменадиилу, который просто обязан был вернуться. Хлоя подумала, что Бог не мог не знать о произошедшем — а слухи в больших семьях разлетаются быстро. Значит, братья и сёстры Люцифера тоже наверняка в курсе, что с ним произошло. Вполне возможно, что Аменадиил уже был занят спасением брата — ведь не просто так же Денница смог столько проспать, а теперь ещё и был способен шутить о своей участи?       А даже если ничего сделать нельзя — Декер всё равно не могла позволить ему остаться в постели и умереть голодным, холодным, промокшим от пота.       Они добрались вместе до душа. Люцифер шёл довольно бодро, гораздо увереннее, чем вчера — Хлою это радовало. Значит, сон был если не целительным, то, по крайней мере, и не изматывающим. Декер не пришлось даже помогать ему забраться в ванну, — он сам стянул с себя брюки, на которые вчера не хватило сил, сам перешагнул через бортик — но, когда девушка уже собиралась отойти, Денница крепко схватился за её руку.       — Я, — он глотнул воздух, — я не…       — Тебе помочь? — спросила она. Максимально участливо, но, похоже, это его только задело.       Люцифер медленно кивнул. Похоже, его начало штормить, и он испугался — хотел отказаться от затеи, но потом понял, как это будет выглядеть. Ему ещё не хотелось казаться ей слабым, беспомощным, но справиться самостоятельно он не мог — так кружилась голова.       Декер быстро скинула с себя одежду, залезая туда же, в ванну — Денница не сел, но и не смог ровно стоять — привалился к стенке, что была довольно далеко от Хлои. Другого удобного способа дотянуться до него она не видела.       Девушка начала с медленных, растирающих движений. Сначала — даже без мочалки, руками, она распределила гель по его телу, отмечая каждую невольную дрожь, каждый звук, что срывался — или был готов сорваться, — с его губ. Потом смыла, всё же взяла мягкую перчатку-мочалку — заскользила по плечам, бокам, бёдрам. Бережно, мягко, едва прикасаясь, прошлась по его груди. Люцифер стиснул зубы, впервые отстранился, втягивая в себя воздух. Хлоя это отметила — вчера Денница положил руку на грудь, объясняя, как именно он разорвал себя. Видимо, там было его уязвимое место: надлом ангельской сущности оставил след даже физически. И сейчас он неосознанно стремился уйти, не дать ей дотронуться до оголённых нервов, не позволить причинить ему боль.       Декер намылила и его спину. Люцифер стоял к ней полубоком, чуть согнувшись — но явно не для того, чтобы ей было удобнее до него дотянуться. Он держался за стену, пытаясь найти равновесие, что получалось явно не очень хорошо.       Она смыла с него гель, стоя рядом. Вода попала и на неё, чуть обожгла, и Денница вздрогнул — вряд ли это было связано, но Хлоя сочла за благо выбраться из ванны, чтобы ему не пришлось её лишний раз исцелять.       Голову он себе намылил сам. Хлоя помучилась, стараясь включить верхний душ, но всё же справилась — специально сделала погорячее, зная, как Денницу морозит. Люцифер сдавленно выдохнул, подняв голову, прикрыл глаза, подставляя лицо горячим струям воды. Хлоя прибавила мощности, включила ещё два душа — второй верхний и один съёмный, что был у неё в руках. Люцифер, всё же набравшийся сил, чтобы стоять ровно, вновь привалился к стене. Декер, улыбаясь, подняла на него взгляд — и спустя несколько секунд её улыбка погасла, когда она вдруг осознала, что по щекам у Денницы течёт не только вода.       Это было сложно заметить, но Хлоя слишком хорошо его знала.       — Тебе неприятно? — девушка медленно опустила душ, глядя на Люцифера. Ей не хотелось, чтобы он понял, что она видела его слёзы. Это наверняка задело бы его ещё сильнее, заставило бы считать себя сломленным, бессильным.       — Приятно, — хрипло каркнул Денница. В остальном голос его пока не подвёл. — Приятно… — «но больше — больно» — почти услышала Декер.       И, наверняка, всё ещё холодно.       Девушка согрела его водой почти нечеловеческой температуры. Вот Люцифер перестал дрожать, чуть больше расслабился, сам подался вперёд, под струи — было сложно понять, но, кажется, слёзы у него иссякли. Нет, плохое слово — уж лучше думать, что ему просто стало лучше.       Да, так и было.       — Дальше я сам, — сказал Денница, отстраняя её, когда Хлоя снова потянулась к мочалке.       — Ты уверен? — тут же тревожно спросила Декер. Выключила воду, перехватила его руку, заставила смотреть на себя. Ей нужно было знать, что он не пытается выгнать её, чтобы гордо мучиться в одиночестве, или того хуже.       — Я справлюсь, — пообещал Люцифер. Хлоя чуть нахмурилась, выискивая в его взгляде скрытое страдание, приближающуюся агонию — но глаза у него были честными, впрочем, как и всегда.       Решив, что сейчас точно не лучший момент, чтобы Денница отказался от своих моральных убеждений, Декер отпустила его. Протянула нагревшийся душ — она предусмотрительно держала его рукой, обмотанной в полотенце, сейчас это было необходимой предосторожностью. Люцифер забрал его, спокойно, даже не вздрогнув, хотя ладонь Хлое жарило даже через несколько слоёв плотной ткани.       — Тогда я принесу завтрак. Будешь чай или кофе? — Хлоя отступила на шаг, показывая, что доверяет ему, заставляя, одновременно, устыдиться, если бы в голову Деннице пришла вдруг идея впервые в жизни солгать.       —Кофе, — Люцифер проводил её взглядом. Декер сбросила полотенце возле шкафа, забрала свою одежду, и скрылась за дверью, дуя на свою руку.       Не то, чтобы он стоял в душе полностью одетым, или смущался её — но ему всё ещё хотелось позаботиться о себе самостоятельно. Пока может: сделать всё как обычно, как ему нравилось, без оттенка скорби, который неизбежно присутствовал в каждом взгляде Хлои. У него ещё было время, пусть и немного, и Денница собирался потратить его так, как не смог потратить все те тысячелетия до встречи с этой девушкой: наслаждаясь жизнью. А наслаждаться жизнью, пока тебя моют, словно ребёнка, если ты сам ещё можешь с этим справиться — довольно сложно.       И слегка унизительно.       Да и Хлоя, честно говоря, жалела его — Люцифер переносил поистине адские температуры, и то, что она едва выдержала, просто стоя рядом со струёй — было для него летней прохладной водичкой. Но когда Декер ушла, он обдал себя почти кипятком — и вот тогда-то ему и стало, в самом деле, лучше. По крайней мере, тело вспомнило, что оно должно быть тёплым: начало функционировать, даже проснулся аппетит — так что, закончив водные процедуры, Люцифер тщательно вытерся, чтобы случайно не обжечь Хлою. Оделся — нашёл в шкафу что-то мягкое и тёплое, — и поспешил выйти из помещения, где человек вряд ли мог нормально дышать.       Он прошёл по узкому коридорчику, ведущему от ванной к спальне. Вышел, огляделся — не нашёл взглядом девушку. Собирался спуститься вниз по ступенькам, пойти искать её по всему пентхаусу — и услышал её голос:       — Люцифер? — в нём была тревога, плохо скрываемый испуг. Денница вздрогнул, обернулся — точно, Хлоя сидела в кресле возле кровати — видимо, решила, что лучше будет перенести их трапезу поближе к тактически важным для него точкам: постели и ванной комнаты. Он скользнул взглядом ниже, увидел дымящийся поднос с беконом, яйцами, чашками кофе— и грудь снова полыхнула болью, когда до него дошло, что случилось. Всё это было невероятно ароматным — но Люцифер не чувствовал никакого запаха. Совсем.       Похоже, по его растерянному лицу Хлоя тоже это поняла. Она уже привстала, собираясь что-то сказать, может, как-то его пожалеть, но Денница ей этого не позволил — приблизился сам, опустился во второе кресло, придвинул к себе чашку с кофе. Опустил глаза, рассматривая, что ещё было на подносе. Принюхался, попытался ощутить хоть что-то. Безрезультатно.       — Ты не чувствуешь?.. — Декер запнулась, когда он чуть вздрогнул, посмотрел на неё. — Ты… не чувствуешь запахи? — всё же закончила она.       — Похоже на то, — Люцифер стянул кусочек бекона, положил в рот. Прислушался к себе. Чувства притупились — очевидно, что без обоняния он не мог ощутить всю полноту вкуса. Но всё же, что-то у него осталось — значит, этим нужно было насладиться по полной.       Хлоя не стала спрашивать, что это значит. Ответ был очевиден: вчерашний её ожог не прошёл для Денницы даром. Он выспался и набрался сил физических, но это не значило, что его душа волшебным образом восполнилась. Сейчас он потерял обоняние, вместе с ним, судя по сложному выражению его лица при старательном пережёвывании каждого кусочка еды, начал угасать и вкус. Если Декер больше не совершит ошибок, вероятно, процесс его ослабления замедлится — но, скорее всего, не остановится.       — Я пыталась связаться с Аменадиилом, — осторожно сказала она, пряча лицо за чашкой с кофе. Люцифер взглянул на неё — Хлоя боялась, что он разозлится, что она снова затрагивает тему чудесного спасения, но этого не случилось.       — И как успехи? — поинтересовался Люцифер — уж слишком спокойно, почти преувеличенно.       — Никак. Он не ответил ни на звонки, ни на сообщения, ни на молитвы… Хотя я не уверена, что молилась правильно, — Декер опустила глаза. Денница хмыкнул:       — Сложно помолиться неправильно, детектив. Есть особые слова, универсальные для каждого языка.       — Я знаю, — он приподнял брови, — я вычитала у тебя в книжках.       — Пыталась выяснить, как меня починить? — фыркнул он. Хлоя поджала губы, почти обиженно, и Люцифер слегка стушевался, увидев её лицо.       — Я тоже не хочу, чтобы мне приходилось жить вечность без тебя, — довольно грубо сказала она. —Ты не один такой особенный, супер-влюблённый. И я всё ещё пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы не допустить твоего исчезновения, мать твою, как вида, — процедила Декер сквозь зубы. — А о чём думаешь ты, пока просто сидишь тут и готовишься… — последнее слово не удалось выговорить, Хлоя почувствовала, как у неё дрожит щека, словно от нервного тика, и замолчала.       — Уж точно не про Аменадиила, — Денница сделал такой глоток горячего кофе, что Хлою аж передёрнуло. — Брат наверняка в курсе, что произошло, Рэй-Рэй видела, как я провёл ритуал. Он не скажет тебе ничего нового, только подтвердит, что мои изменения необратимы, — он стянул ещё бекона, свернул, отправил себе в рот. — Если захочет — сам придёт попрощаться. Ну, а конкретно сейчас, — Люцифер поставил кружку на столик, — я думаю о том, чтобы перестать спать, — он кивнул, глядя куда-то мимо Хлои.       — Что? — тут же растерялась девушка. — Зачем?..       — Потому что это, скорее всего, бесполезно, — пожал плечами Денница. Хлоя заморгала.       — Но ты же…       — Болен, ну и что? — Люцифер перевёл взгляд на неё. —Когда-то я смог не спать почти десять дней. Не думаю, что мне удастся прожить хотя бы половину этого срока, — он втянул носом воздух, словно пытался ещё раз убедиться в том, что ничего не чувствует. — Так для чего тратить время на сон?       — Но ведь тебе стало легче? — Денница задумался. — В смысле, после сна? — он качнул головой, развёл руками.       — Немного.       — Значит, это даст тебе больше времени. Ты вчера еле ходил, а сегодня уже… — Хлоя заметила, как он медленно опустил поднятые руки — закусила губу, поняв, что резкое движение причинило ему боль. — Сегодня… всё гораздо лучше, — закончила она. Отвела взгляд. — То есть, ты же… ходишь. Ешь. Сходил в душ.       — Опухоль никуда не делась, — сказал Люцифер. Девушка глубоко вздохнула — тут он был прав.       — Но так, — Декер пустила в ход свой последний козырь, — я смогу провести с тобой больше времени. Ведь люди не могут не спать по десять дней, — говорить о себе казалось неправильным, но именно это заставило Денницу замолчать, согласившись с ней. Он явно об этом не подумал — и, по сути, завуалированная угроза «ты умрёшь в одиночестве, пока я буду спать» сработала безотказно.       Больше он эту тему не поднимал.       Они потратили день на перелистывание книжек под лёгкую болтовню из телевизора. То есть, сначала Хлоя листала книги, а потом Люцифер, молча, безучастно сидящий напротив, буквально одним своим видом заставил её оставить это занятие — отчаявшись найти хоть что-то, добиться помощи, Декер сдалась. Своими бесплодными поисками она отнимала у него время, которое сейчас было на вес золота. Ему хотелось быть с ней, видеть её глаза, а не лихорадочную дрожь рук, перебирающих древние тома. Он не хотел читать десятки раз одно и то же о том, какая именно смерть его ждёт.       На диване, где они в обнимку проводили время до вечера, Хлоя нашла его перо. Нащупала между кожаными подушками, вынула — на свету оно почти загорелось, девушка с опаской попыталась стряхнуть его с пальцев, но этот свет её не обжигал. Декер взглянула на Люцифера, что, похоже, был увлечён происходящим на экране — и до неё дошло, что ему это тоже никакого вреда не причиняло. Хлоя налепила перо себе на ладонь, сложила её лодочкой — и обняла напарника, будто бы невзначай опуская руку ему на грудь. Мягкое свечение засквозило через её пальцы, Люцифер вздрогнул, отводя взгляд от экрана. Декер, поняв, что её уже увидели, высвободилась из его объятий и села на диване, поджав ноги, подавшись вперёд, чтобы держать перо. Свечение погасло. Денница усмехнулся, поднимая голову. Отвёл её руку от себя, стряхнул с неё пепел, оставшийся от пера, прижал к губам — и отпустил, ничего не говоря. Сердце у Хлои сжалось — это не помогло. Пока поток не остановлен, его нельзя исцелить.       Ей пришлось остаток вечера провести рядом с ним, почти слыша, как Люцифер медленно угасает. Когда они начали смотреть какую-то комедию, девушка поняла, как тяжело ему было даже смеяться. Как трудно было концентрироваться на чём-то, кроме боли в груди: иногда он комментировал невпопад, Декер видела, как часто он стискивал под собой диван или собственную одежду, но никогда — её руку. Одно лёгкое прикосновение, короткий стон — и девушка остановила бы фильм, постаралась бы помочь Люциферу, снова взялась бы за все эти безумные идеи, которые книги жестоко опровергли: но — нет. Он держался. Единственным прикосновением, что Денница позволял себе — это скольжение губами по её виску или щеке. Или даже по её губам, когда ему не хотелось закричать от раздирающей внутренности боли.       Он пытался быть счастливым, а Хлоя пыталась понять, за что им обоим досталась эта пытка.       Когда они решили пообедать, Люцифер не почувствовал вкуса еды.       Декер, конечно, всё равно уговорила его поесть — и он послушно сделал это, но еда его явно больше не радовала. Денница ел ради неё, чтобы успокоить её, дать ей почувствовать собственную полезность.       Этой ночью его вырвало ещё дважды, и оба раза — всё тем же светом, об который обожглась прошлым вечером Хлоя. Люцифера всё больше и больше морозило, после второго раза он едва сумел переставлять ноги, чтобы добраться до спальни. Возле кровати, с его стороны, теперь стоял металлический тазик. Тройной — то есть, три тазика, поставленные друг в друга. Ходить в ванную он больше бы не смог, так что Декер в ночи сбегала до круглосуточного хозяйственного магазина — она бы, честно, лучше бы сбегала на Небеса, чтобы дать Богу пощёчину, за шкирку притащить Его к сыну, заставить исцелить, но…       Хлоя ведь теперь не могла просто так умереть. А если ей попытаться — скорее всего, Люцифер умрёт намного раньше неё, она вытянет из него остатки души. И спасать Богу будет уже некого.       Какой-то грёбаный замкнутый круг.       — Я, наверное, жутко холодный, — пробормотал Денница, когда девушка, убрав яркие огоньки, вернув тазы на место, легла рядом с ним, желая согреть. Хлоя потянулась, чтобы обнять его, но он впервые отстранился, избегая близости. Девушка стиснула зубы, понимая, что Люцифер не хочет напугать её холодом собственного тела. Она достала ещё одно одеяло — это немного помогло, по крайней мере, они оба смогли потом проспать до утра.       Следующим у него ушло зрение. Оно угасало медленнее всего, и Денница до последнего отрицал то, что стал хуже видеть — но Хлоя поняла это по тому, как он ослабел, по тому, как цеплялся за её плечо, пока они шли утром в душ. Люцифер щурился, протягивая руку к препятствию, желая его обойти, не врезаться. Сегодня он не смог долго стоять в душе самостоятельно, так что ей пришлось усадить его в ванну, чтобы смыть гель и намылить волосы. В этот раз Денница не возражал, позволяя ей делать практически всё, что она хотела. Декер поливала его из душа почти кипятком, как он любил — именно тогда Люцифер и признал, упавшим голосом, что в глазах у него всё расплывается — Хлоя часто заморгала, стараясь убедить себя, что её собственные глаза всего лишь слезятся из-за жары.       Ей было всего лишь жарко. Ей было…       Ей было невыносимо страшно, а не жарко.       Теперь уже они не могли посмотреть фильм или полистать книги. После душа Хлоя попыталась накормить Люцифера, прямо в постели, но съел он совсем немного, после чего, сжавшись, почти как маленький ребёнок, перевернулся на другой бок и затих. Девушке ничего не оставалось, кроме как прилечь рядом — и так они застряли на несколько часов, пока Денница разглядывал её, придвинувшись близко-близко, ощупывая, желая запомнить во всех деталях. Они разговаривали, бесконечно, до боли в горле — Декер очень старалась не изменяться в лице, когда замечала, как в слепнущих карих глазах напротив блестят слёзы.       Когда Люцифера немного отпустило, Хлоя проводила его до рояля — новая идея, что пришла кому-то из них в голову. Он, как оказалось, мог играть наощупь — но не стал склоняться над инструментом, как безумный пианист. Медленно перебрал что-то одной рукой, помурлыкал себе под нос. Закрыл глаза, опустил и вторую руку — тоже что-то наиграл. Повторил. Декер помогла ему, но умела она не так уж много — впрочем, Денница с удовольствием подыграл ей, как и в прошлый раз.       Они просидели так почти час.       А потом ему стало плохо — даже хуже, чем до этого. Люцифер всё ещё не жаловался, но по тому, как он опустил голову на плечо Хлое, девушка сразу всё поняла — и ей пришлось почти тащить его в кровать. Там он и остался.       После заката его вырвало ещё раз — но сгустки света были уже более тусклыми. Хлоя старалась не смотреть на них, что было почти невозможно: эта светлая душа сгорала ради неё, и она никак не могла это остановить. Всё, что ей оставалось — дыры, прожжённые в «слипшихся», сварившихся друг с другом тазах. Декер старалась откинуть лишние мысли, но голос разума подсказывал: вот это — Люцифер. Не измученная болезнью холодная оболочка, а вот эти яркие — всё равно яркие, — сгустки, почти слепящие. Самое красивое сердце во Вселенной было не куском мяса, а Звездой.       И эта Звезда рассыпалась прямо в её руках.       Люцифер не увидел её утром. Когда он разлепил веки, Хлоя сразу это поняла — его взгляд не наполнила привычная нежность, в нём была только боль. Денница поморгал, поднёс трясущуюся руку к глазам — выдохнул, когда до него тоже дошло, что с ним случилось. Декер напомнила о своём присутствии тёплым поцелуем в щёку, и Люцифер неуверенно дёрнул уголками губ.       — Я отойду, чтобы принести чая. И что-нибудь перекусить. Хорошо? — тихо спросила Хлоя. Он посмотрел чуть выше неё, в пустоту, видимо, пытаясь представить, где она сидит. Едва заметно кивнул, закрывая глаза, расслабляясь, снова, видимо, засыпая.       Декер поспешила на кухню. Поставила что-то разогреваться, включила чайник, сбегала в душ — быстро ополоснулась, не потратив на это, в общем-то, и минуты. Сложила стопкой книжки, глядя на них отстранённо, словно всё это происходит не с ней — словно это не древние энциклопедии по ангельской сущности, которые кто-то перевёл на английский, а учебники Трикси, например.       Внезапно девушка услышала пронзительный крик. Она уронила всё, что держала — повезло, что не успела взять горячий чайник, — и бросилась в спальню. Люцифер, дрожа, сидел на краю кровати — одеяло было отброшено на пол, словно он с кем-то боролся. Его трясло, он казался до смерти напуганным. Денница шарил руками вокруг себя, тяжело и быстро дыша, отчаянно озирался — в утреннем свете, пробивающемся из-за занавесок, это выглядело ненормально: он словно пытался что-то найти в темноте.       — Хлоя, — незнакомым, полным страха голосом звал он, — Хлоя… пожалуйста… — Люцифер подался вперёд, почти встал, чего не делал самостоятельно, в общем-то, вот уже почти сутки. По лицу его градом катились слёзы, сейчас он не пытался их скрывать. — Хлоя!..       Декер, очнувшись от некого транса, подскочила к нему. Ухватила за плечи, чтобы не позволить упасть, удариться обо что-то головой — его уже повело вперёд. Денница вздрогнул всем телом, когда ощутил прикосновение — задышал ещё чаще, сжался, зажмурился.       — Я здесь, — испуганно зашептала Хлоя. Люцифер напряжённо вслушался в её голос, дрожь его слегка ослабла. — Я… я же здесь, всё хорошо, — девушка провела рукой по его чуть влажным, спутанным волосам. —Я всего лишь отошла сделать нам чай… — она виновато сжала его руку. Денница замер. Потрясённо опустил голову — качнулся назад, к кровати. — Что с тобой?.. Что случилось?.. Здесь кто-то был?..       — Нет… — с трудом он сделал свой голос нормальным, хоть отдалённо похожим на тот, которым обычно говорил. — Я… я забыл… — Хлоя почувствовала, как дрожь вновь нарастает, как волна. — Прости… —Денница, ослабев, боком повалился на подушку, продолжая смотреть в пустоту. Декер попыталась сделать его позу более комфортной — пересела, подтянула за руки, рыкнув от тяжести чужого безвольного тела. Получилось не очень, но — хоть что-то.       — Что произошло? — спросила она. Люцифер медленно моргнул. — Что именно? — настаивала девушка.       — Я забыл… что ты ушла, — он сглотнул вязкую слюну. — Я подумал… что умер. Что попал в Ад. Я… — голос сломался, задрожал, — думал, что теперь буду вечно тебя искать… мне было холодно… Боже, — выдохнул Денница, качая головой из стороны в сторону, выражая что-то неясное, болезненное, — но я… Тогда… я же могу забыть тебя, — всхлип был тихим, но слышимым, Люцифер не смог больше держать свой страх под контролем. Он сделал это с собой, чтобы провести остаток жизни с ней, но не подумал, что, растворяясь, может потерять единственный смысл своего существования —воспоминания о Хлое. Это его почти доломало — он был на грани. — Нет, — он опять мотнул головой, почти яростно, — нет, я бы… я бы предпочёл умереть, — рычание сквозь зубы, — сейчас!..       У Хлои разрывалось сердце. Люцифер терпел всё только ради неё — и вот, к нему пришло осознание: он может её забыть. Может мучиться ещё несколько дней, не понимая, из-за чего вообще так страдает. Он может потерять даже самого себя, сойдя с ума от этой боли, и…       Это был самый тяжёлый выбор в её жизни — но Декер заставила себя заговорить:       — Если это окончит твои страдания, — хриплый шёпот сорвался с её губ, никакого другого звука она издать не могла — образ Денницы неясно рябил перед глазами из-за слёз. — Я могу тебе помочь, — в её воображении мелькнула картинка: такой беспомощный, слепой, слабый Люцифер. Люцифер, отдавший ей себя полностью, разрушительно полюбивший её — и она, стискивающая в дрожащих руках пистолет. Он не знает, откуда и когда придёт смерть, не видит Хлою, не чувствует её — ощущает лишь дуло, всё крепче вжимающееся в его тело.       Это убило бы её вместе с ним, наверное, по крайней мере, душевно — но Декер всё равно предложила ему этот выход. Через силу, заставив себя — потому что, похоже, это было единственное, что девушка могла для него сделать.       — Нет, — помолчав, отказался Денница. Закусил губу, Хлоя видела, что ему хотелось этого, хотелось освободиться от боли — но сознание было ещё достаточно ясно. Он верил, что сможет дотерпеть до конца. Он хотел дожить оставшееся время. — Нет, я… должен умереть сам. Я… мне достаточно боли здесь, — он выдохнул, со стоном, прижимая руку к груди. — Я попаду в Ад… точно попаду в Ад. Я не хочу продлевать свои последние дни на тысячелетия. Я не хочу безумия, — крепкая, лихорадочная хватка на её запястье, — я должен выдержать. Я буду думать о тебе. Буду думать…       Вечером у него отключился и слух. Хлоя лежала рядом с ним, даря ему ощущение близости — единственную доступную радость. Денница был неподвижен, обнимал её, но руки его были абсолютно безвольны. Взгляд был пустым — он смотрел сквозь неё, не видя, не слыша её речи, каких-то бесполезных слов поддержки. Холодный, бледный, почти безжизненный — но всё ещё дышащий, подрагивающий от боли. Губы время от времени у него шевелились, словно он что-то говорил — и всё, что Декер могла разобрать, это своё имя. Люцифер выполнял своё обещание — он думал о ней.       Только о ней.       Девушке было страшно до безумия. Она не могла видеть его таким — но оставалась рядом, не отводя взгляда от его лица. Хлоя помнила главное — то, что он сказал ей ещё в первый день их пребывания в пентхаусе: ему нужно помнить, что всё это не напрасно. Ему нужна она. И она будет рядом. Декер не позволит, чтобы он страдал в последние свои секунды. Пока он чувствует её, пока способен быть тактильным, пока и это у него не ушло — она будет с ним.       Девушка до последнего боролась со сном. Что, если она проснётся утром, и увидит Люцифера уже мёртвым?.. Если не поцелует, не поймает последний выдох — эти мысли травили, словно убивали её саму изнутри, терзая сердце.       Но жуткая усталость — больше душевная, чем физическая, — всё же заставила её в очередной раз опустить веки, чтобы больше не поднять их до самого утра.