***
— Драко, пожалуйста! — в который раз за последние пару минут взмолилась Ви, однако этот «Бог» был либо эгоистом, либо глухим.
Вся запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она еле поспевала за другом, который со скоростью марафонского бегуна, обходил камни и ямки под ногами.
— Вдруг ты ошибся, и они на самом деле…
Девочка даже не закончила своё предложение. Но вовсе не от того, что в лёгких кончился весь воздух, а из-за того, что приметила взор кузена. Недовольный и будто бы посылающий ей злые искорки.
М-да. Ангельское терпение — это к Драко. Промолчать после гневной тирады отца? Запросто!
Удержаться от того, дабы не ляпнуть что-то непристойное прямо в лицо профессору после замечания? Умений столько, что он легко бы написал об этом книгу.
А вот обвинение в неправоте Малфой-младший стерпеть не мог. Даже если для этого придётся утратить свой прекрасно отыгранный образ глухонемого.
— Я собственными ушами слышал, как рыжий дружок Поттера — Уизли, ляпнул про какой-то секрет этого полукровки-великана, — даже щёки мальчишки покрылись розовыми пятнами.
— А потом вся…
Троица, — это слово тот чуть ли не выплюнул, — внезапно устремилась к их обожаемому Хагриду. Странное совпадение, не находишь?
— Вот именно, — слизеринка выдохнула, — «обожаемому». Они не нашли себе других друзей, потому и якшаются с лесничим.
— Ты просто не хочешь идти, — серые глаза смотрели так пронзительно, будто Драко владел легиллименцией и в настоящий момент заглядывал подруге прямо в душу. Однако ему не нужны были даже эти умения — мальчик и так видел её насквозь. И конкретно сейчас был очень даже прав.
Лестрейндж с самого начала не особо-то и поддержала эту затею. Сделать что-то, способное в разы усложнить жизнь святому Поттеру и младшему Крысли? Всегда пожалуйста.
Однако следить за ними и буквально вынюхивать информацию, которая пусть и может сослужить неплохую службу в будущем — это уже другое дело. В любой другой момент она бы, не раздумывая, согласилась. Но сегодня дурное предчувствие не покидало девичье сознание весь день — начиная от того, как кузен чуть не сбил её в коридоре, так жаждая сообщить эту чудесную новость, и заканчивая временем настоящим.
— Я просто не хочу опоздать на Травологию, — Ви соврала первое, что пришло в голову. Хотя прекрасно знала, что лучший друг на эту удочку не клюнет.
— Следующим уроком у нас История Магии, — хмыкнул мигом повеселивший (видимо, от того, что теперь-то провинившейся во лжи подруге точно придётся принять его затею, как бы та ни была против) Малфой.
Друзья быстро достигли стен небольшой деревянной хижины.
По крайней мере то, что те замешкались, сослужило им неплохую пользу — не нужно было опасаться того, что гриффиндорцы обнаружат чужое присутствие.
С одинаково колотящимися от страха сердцами, ребята примостились у огромного, под стать хозяину, окна. Благо, Рубеус не додумался зашторить его, а школьники были увлечены чем-то, лежащим на столе. Тем самым секретом лесничего.
От любопытства, буквально прожигающего изнутри, девочка прикусила губу, осторожно приподнимаясь на носочки. Однако даже так за спинами «святой троицы» можно было увидеть ровно ничего.
— Он почти вылез! — с восхищением воскликнул Хагрид. Слизеринка не успела даже как следует переварить сказанное, поскольку рыжему, сидящему спиной к окну, внезапно приспичило обернуться назад.
Она скользнула вниз так быстро, насколько только была способна.
Сердце заколотилось раз в двадцать быстрее, отдаваясь тревожным гулом в висках.
— Вылез? — в страхе переспросил блондин, после чего взмотнул головой, будто призывая самого себя к спокойствию.
— Кт…
— Помолчи! — шикнула на него подруга, напоминая о том, что находятся они тут вообще-то, нелегально, да и поймать их могут в любой момент.
Внезапно раздался такой треск, что казалось бы, даже находясь в нескольких метрах от этой хибарки, а не прислоняясь ухом к шершавой деревянной стенке, его можно было с лёгкостью услышать.
— Эти сумасшедшие кого-то убили?! — его светло-серые — от яркого солнца — глаза округлились, став похожими на два галеона. Однако интереса и любопытства в них всё равно было куда больше, чем шока.
Мальчик легко приподнялся на носки, поддерживая себя руками, крепко вцепившимися в подоконник с безвкусными горшками. Теперь его было максимально просто разглядеть в окне, стоило только захотеть.
— Драко, это очень плохая иде…
— Поднимайся! — настойчиво посоветовал тот, даже не выслушав напутствие кузины. Откуда вообще такое упрямство?
Внутри бились нездоровое любопытство и здравый смысл. Второй боец всё сетовал о том, что так их уж точно заметят, давно стоило бы сбежать куда подальше, да и вообще, они оба опоздали на следующий урок.
Любопытство же попросту вопило. Оно манило и притягивало, будто бы мощными чарами.
И ещё больше его подогревало восхищение и неподдельное удивление друга, которого, как человека «бывалого», мало что в принципе могло поразить.
И девочка сдалась, направив всё своё внимание на происходящее внутри.
Видит Мерлин, здесь было чему поражаться.
На столе, даже не вылезши из яичной скорлупы, восседал тощий маленький дракончик с огромными крыльями. Его кожа была чёрной, блестящей, а с такого расстояния — и вовсе покрытой мелкими пупырышками. Глаза же казались очень большими и скорее оранжевыми, как кожура у апельсина, чем ярко-жёлтыми.
Это крохотное существо внезапно чихнуло, а из его ноздрей вылетело множество маленьких искорок. Друзья наблюдали за ним, как заворожённые. Будто ничего на свете чудеснее и удивительнее не видели.
— Ну разве не красавчик? — лесничий проговорил это настолько ласково, что даже его грубый голос зазвучал на пару тонов выше.
«Красавчик» же, очевидно, не особо оценил подобное обращение, ведь лязгнул своими острыми зубами, настойчиво пытаясь ухватить великаний палец.
— Вот умный малыш! — всё не переставал восхищаться Хагрид.
— Сразу узнал свою мамочку!
Ви невольно прыснула со смеху. Хороша мамочка — ростом в трижды больше высокого человека, с огромной косматой бородой и громким басом.
Нет, мама — это определённо другое. Нежная, ласковая и очень тёплая. Прекрасная и мудрая, настоящий пример для подражания.
Но Лестрейндж просто не могла знать. У неё ведь даже не было для этого хоть малейшей возможности.
«И неизвестно, когда будет.
Неизвестно, будет ли»
Девочка крепко задумалась, смотря куда-то сквозь окно. Настолько, что даже не слышала звонкие возгласы Поттера и Уизли и какой-то вопрос их кудрявой подружки — Грейнджер.
Их подружки.
Было обидно. Гермиона являлась очень храброй, но при этом не безрассудной. Не простой заучкой, а той самой, кто думает, прежде, чем что-то сказать.
Только увидев, как смело та
выходила выбегала прямиком к Распределяющей шляпе, Ви поняла, что хотела бы с ней дружить. Но её отправили на Гриффиндор. Но её, в отличие от Лестрейндж, хвалили все профессора.
Но её любили.
А потом, словно последний тревожный звоночек, Грейнджер стала хорошо общаться с Поттером и Уизли. Подсаживаться к ним в Большом зале, беседовать вместе в коридорах, наверняка, даже помогать с домашними заданиями, ведь оценки этих двоих стали значительно лучше.
Пожалуй, это было событием…
Печальным.
Нет, Виндемиатрикс вовсе не билась в истерике, плача в подушку, не помышляла над местью брюнету и рыжему.
Ведь какая-то там гриффиндорка этого не стоит.
Да не больно слизеринка и расстроилась.
Просто каждый раз, когда её взор невольно касался «ало-золотого» стола вместе с его студентами, это напоминало ей о том, что даже Гермиона предпочла ей кого-то другого.
Ну, а потом вместе с Драко узнала, что эта заучка — даже не полукровка.
Нет, она ниже всех. Грязнокровка. Ошибка природы, у которой вместо крови огромные капли грязи, что мы с омерзением отбрасываем в сторону, когда случайно приносим домой на ботинках.
Откуда в маглах вообще берётся волшебство? Кому они продали душу, чтобы стать
такими же, как чистокровные маги?
Было уже совсем не грустно. Нет, даже напротив, на пухлых губах невольно появлялась ухмылка, стоило лишь взглянуть в сторону этой кудрявой ведьмы.
Когда Ви перевела взгляд на лесничего, тот уже поднялся из-за стола, направляясь к окну. Причём не к какому-нибудь, а именно к тому, где стояли юные слизеринцы.
Воздуха не хватало катастрофически. А все мышцы будто бы туго сковал своими ледяными цепями страх.
Видит Мерлин, они влипли.
Девочка уже отчётливо представила перед собой картинку того, как Хагрид переступает через порог своей хижины и выходит прямо к ним, затем докладывает об этом профессору Снейпу, который в свою очередь отчитывает их в несколько раз строже. Ну и потом, разумеется, несколько недель отработок и отсутствие хоть какого-то уважения со стороны декана, даже несмотря на то, что именно он — крёстный отец Драко.
Видимо, эта дурная фантазия придала ей столько сил, что та крепко схватила кузена за руку и изо всех, ещё не покинувших тело, сил, устремилась к стенам замка. Малфой быстро понял, что к чему и отпустил руку, припустившись вперёд ещё быстрее.
Ребята бежали так, сломя голову, до тех пор, пока каждый не коснулся ладонью шершавой каменной стены замка.
Ви судорожно глотала воздух, который, судя по всему, испарялся где-то на полпути к лёгким, ведь дышать всё ещё было тяжело. Ноги, также не привыкшие к нагрузкам, вроде нехилого кросса прямо в середине учебного дня, жутко гудели. Она бы с удовольствием упала прямо в траву и плевать на голос тётушки, напоминающий о том, какое это поразительное нахальство — но обстоятельства не позволяли.
— Если за нами устроили погоню, — воздуха наконец хватило, дабы хотя бы пробормотать, — то клянусь, я прибью тебя, Драко, за твои блестящие идеи.
— Ага, — друг, очевидно, чувствовал себя ничуть не лучше. Даже его всегда бледные щёки теперь стали почти полностью пунцовыми.
— Только закажи надгробие из белого мрамора в знак признательности моему пытливому уму.
Решив, что времени на продолжение дискуссии нет, слизеринка обернулась к хижине, минуя при этом победный взгляд кузена. Порыв ледяного ветра прямо в лицо заставил невольно поёжиться. М-да, она снова забыла свой изумрудно-зелёный шарф на прикроватной тумбочке, судя по всему, надеясь на то, что если заболеет — никто не будет ругать её за прогулы занятий.
— Видимо, — наконец признала та, когда убедилась в том, что все гости лесничего, так и остались сидеть в его хибарке, — нам повезло.
— А ты говорила, что слежка — это чрезвычайно опасно и нас обязательно из-за этого исключат, — мальчик фыркнул, явно продолжая быть максимально довольным этой идеей.
— А учитывая то,
что мы сейчас узнали, не только святой Поттер и малыш-Уизли вылетят из школы быстрее, чем успеют сказать «извините», но и этот отвратительный полу…
— Тише! — прошипела слизеринка, заставив его замолкнуть.
Пока светло-серые глаза продолжали вопросительно глядеть в её сторону, она лишь прислушивалась. Однако до странности подозрительных звуков из-за своеобразных ворот больше не послышалось.
Тонкие брови нахмурились, пока тело вновь немело от ужаса. Кому вообще известно, кто стоит там, поджидая ребят?
— Там точно кто-то есть, — Лестрейндж специально произнесла это в несколько раз тише, наклонившись к уху друга.
— Да, паранойя — и у тебя, — он что, смеётся над ней?
Девичьи руки как-то инстинктивно сложились на груди, вместе с потемневшим взглядом. Но не из-за злости на друга, а скорее от страха.
Такого липкого и леденящего.
— Я просто не хочу заработать несколько недель наказаний или, что ещё хуже, «благодарственное» письмо мистеру Малфою.
Друг уже не улыбался.
Ну да, конечно, о том, что профессора легко могут отправить весточку родителями о поведении их дитятки, он вспомнил только сейчас, когда бежать от наказания уже поздно.
Затем нахмурился ещё больше.
Это, очевидно, светлый ум посетили воспоминания того, что Люциус обещал, если получит хоть одно письмо из Хогвартса, обличающее Ви в отсутствии дисциплины.
Правильно, забрать её обратно в Мэнор. Навсегда.
Но это ведь не такая страшная беда, можно видеться по всем праздникам и на летних каникулах. Так они не потеряют друг друга
совсем.
Вот только Драко не знал, что его отец обещал сдать племянницу маглам в случае любой её неудачи. Вот почему любая мысль о наказании приводит девочку в такой ужас.
Недавний звук вновь повторился, правда уже куда громче. Будто что-то внезапно свалилось на пол.
И всё. Виндемиатрикс уже придумала несколько десятков способов побега, сотню вариантов оправданий и двенадцать извинений. Но, как известно — перед смертью не надышишься. Потому, нервно обняв саму себя за плечи, видимо, понадеявшись хотя бы согреться перед карой смертной, та в упор глядела уже на замок, изредка переглядываясь с Драко.
Но только до тех пор, пока с той сторону не послышался новый шум. А именно смех. Безумно звонкий, заразительный и немного истерический. До боли знакомый.
Да ещё и, очевидно, не одного человека.
На место всему страху в девичьем сознании пришла злость, и кровь, будто бы застывшая в жилах, забурлила не хуже кипящего в котле зелья.
Ви одним движением ухватила плохо понимающего происходящее друга за запястье, потянув вперёд за собой.
Дошли они уже куда быстрее — расстояние было меньше, чем до хижины Хагрида.
И что же, увиденное её вовсе не поразило. Даже не удивило.
Всего-то двое рыжих, ржущих и румяных от холода и своего пресловутого веселья.
Чёртовы, да будет им заранее оставлено Мерлином место в Аду, Уизли.
Стоит признать, что этот вариант был куда лучше возможности встретить сейчас мистера Филча или профессора МакГоннагал. Однако прерогатива видеть этих двоих практически каждый день так же не очень-то привлекала её.
— Уизли? — оба превратили свой смех в привычные ухмылки на лицах, выпрямляясь и направляя свои типичные «уизлинские» взгляды на свою соперницу.
— Ох, вы что, серьёзно следите за мной?
Стрелки перевести не вышло. Вернее, получилось, но это вызвало смешок хвалёных и всеми любимых Фреда и Джорджа.
Мороз и солнце этим парням, как бы того не хотелось признавать, определённо шли и даже очень.
От стужи кровь прилила к щекам, окрашивая их в какой-то багряный и выделяя веснушки на щеках, привычные школьные мантии, которыми те пренебрегали, визуально делали их выше, а из-за солнечных лучей огненно-рыжие волосы казались ещё ярче.
Но даже так близнецам до звания «красавцев» было как от Лондона до Луны. Девочка-то и симпатичными их назвать не могла.
Рыжие, веснушчатые, ухмыляющиеся — они наверняка скоро начнут снится ей в ночных кошмарах.
— Точно так же, как и вы,
змейки, следили за нашим братцем, — невозмутимо ответил первый близнец.
Из отрывка разговора Ви как-то услышала, что он и старший тоже. Да и ладно, чёрт с ним, ведь это ничуть не удивительно да и не похвально — оба по уровню развития еле до пяти дотягивают.
Важно то, что эти двое, блин, видели всё. Как ребята следовали за «пресвятой» троицей, сидели под окном у той хибарки и бежали обратно.
Нет, конечно, они с примерно шестидесяти процентной вероятностью могли соврать.
Но от чего-то сейчас Лестрейндж им определённо верила. Может, это врождённый пессимизм заставил?
И, ох, всё это может стать одной очень крупной проблемой, если её не решить прямо сейчас.
— Вам следует сходить к мадам Помфри в Больничное Крыло и проверить качество своего зрения, — Малфой-младший, очевидно, начал «решать» раньше всех остальных, за что слизеринка была ему крайне признательна.
— Может, хоть Уизли очки будут больше к лицу, чем пресвятому Поттеру?
Юноши закатили глаза. Вау.
Она что, выходит, может обвинить их в плагиате её привычек? М-да, дуэт «рыжих и одинаковых» уже теряет хватку — не может придумать хоть что-то своё.
— У~у, — вальяжно протянул видимо-второй-решил-помолчать-Фред, — ты видишь это, Дред?
Девочка всегда поражалась этакой телепатической способности братьев понимать друг друга не то, что без слов, но даже без каких-либо намекающих взглядов друг на друга. Не могут же они оба владеть легиллименцией в… Сколько им там лет? Девочка ещё раз оглядела их с ног до головы. В тринадцать-четырнадцать.
Да кого она обманывает — у Уизли бы не вышло это и в пятьдесят.
Однако отсутствие навыков не помешало Джорджу состроить такую же удивлённую гримасу, как и брат, отчего эти двое стали максимально похожими.
— Оказывается, карликовые гномы умеют разговаривать, — закончил рыжий с заметным упоением собственной шуткой.
Фу, как самонадеянно, Фред.
А потом та поняла смысл. И буквально вскипела от злости.
Но, пожалуй, точно не больше чем кузен. Его давно уже не белые щёки покрылись розовыми пятнами настолько, что полностью стали алыми. Что уже говорить про взгляд мигом потемневших серых глаз, который выказывал всё желание убивать, сосредоточившееся в разуме мальчишки. И причиной этого были всего лишь какие-то пять жалких буковок.
У-и-з-л-и.
Ви поддерживала это всей своей душой. Жаль только, что похороны двух идиотов не сильно вписывались в её плотный график. Но ничего, дела всегда можно подвинуть на потом, если есть такая привлекательная возможность.
Плевать ей на то, сколько раз они оскорбили её саму, но пусть даже не смеют трогать Драко.
— Вы, Уизли, — он оскалился, — видимо, забыли на каком дне находится ваша хвалёная семейка? Особенно, по сравнению с моей, — в который раз за сегодня девочка поразилась стальной выдержке друга. Будь она на его месте, уже направляла бы волшебную палочку в их сторону.
Драко же говорил так, будто это его совсем не задело. Спокойно, растягивая гласные, совсем как Люциус и мучительно холодно.
Но Ви прекрасно знала, что на самом деле слова задевали кузена легко. От этого желания отомстить рыжим, желательно, хорошенечко стукнув по голове чем-нибудь тяжёлым, ничуть не поубавилось.
— Зато наш отец занял такую должность в Министерстве исключительно благодаря своему труду, — в глазах оказывается-не-молчащего-второго близнеца промелькнул хищный огонёк, — а не килограмму золотых галлеонов.
А Драко взорвался.
Казалось, это уже невозможно, но щёки его продолжали набирать цвет, становясь багровыми. Всегда зализанные назад платиновые волосы теперь лежали на макушке небрежно разбросанной чёлкой, а тонкие губы, что он скривил, заметно тряслись. Так же как и побелевшие от напряжения пальцы, которыми он с силой сжимал только что вытащенную из кармана волшебную палочку, направляя на… Врага.
Да, теперь уже не только её, но и его тоже. Теперь общего между кузеном и кузиной стало ровно в дважды больше.
Ви никогда не видела друга таким. Тяжело дышащим, раздражённым и обиженным одновременно.
И она хотела помочь ему, хотела сделать хоть что-нибудь.
Но это ведь бесполезно. Малфой-младший и так куда спокойнее, куда хладнокровнее, куда разумнее, куда
лучше.
Что та может сделать, если сама хочет запустить в них парочкой заклинаний и куда сильнее, чем мальчишка?
— Ещё хоть раз ты откроешь свой поганый рот, начиная клеветать моего отца и я…
Блондин умолк, ещё даже не закончив свою фразу. Люциус Абраксас Малфой часто угрожал людям. Жене, сыну племяннице, непутёвым сотрудникам в Министерстве, домовым эльфам. Мальчик слышал это всё детство и наверняка, принял бы за правильный путь. Если бы матушка каждый раз не напоминала об обратном, не просила не делать так никогда в своей жизни. Пусть Драко и обладал временами скверным и вредным характером, но слово, данное Нарциссе, всегда держал.
Вот и сейчас он лишь молча наблюдал за тем, как волшебная палочка, чуть ли не утыкающаяся идиоту-Джорджу в солнечное сплетение, трясётся всё сильнее. Будто понимая, что легко может нанести достаточно сильный урон, ибо с заклинаниями проблем никогда не имел.
А Ви ни разу не задумывалась, что может навредить, пусть даже и не желая этого. Нет, ей был куда важнее факт того, что она,
именно она, одержит победу, а не эти Уизли.
Что не Джордж, не Фред оставят последние слова, оставляя её в ощущении полной растерянности и досады, а Ви, Ви Лестрейндж.
Она будет победительницей и не важно, каких методов потребует такая победа.
Нет, Драко определённо был лучше. Драко заслуживал выигрыша куда больше.
— О, я бы не советовал даже направлять палочку в мою сторону, — младший близнец, который всё не замолкал после продолжительного молчания, усмехнулся довольно ехидно и как-то не по-доброму, —
коротышка.
Слова, адресованные другу, почему-то впечатались именно в её сознание. Они ведь даже не сильно задевали. Драко прекрасно знал, что очень даже неплохо сложен для своего возраста, а всё эти «гномы» и «коротышки» от близнецов — лишь тупые издёвки, лучше которых эти переростки придумать не смогли.
А вот Лестрейндж они ударяли по больному. Ведь если Драко на голову выше её — «коротышка», то кто же тогда Ви?
Пикси? Инфузория?
«С каких это пор тебя вообще волнует, что там про тебя болтают Уизли?»
— Ведь я могу ткнуть ей не только в глаз, — дошутил тот, упиваясь сладостной секундой собственного триумфа.
— Ты… — девочка выдохнула очень громко и сквозь зубы.
— Совсем ополоумел, кретин?!
— пожалуй, это было не конкретно тем, что она собиралась сказать, но неплохо передало её настоящее состояние.
Ну, а Малфой, как только перешёл к более понятному им языку, даже и не думал останавливаться:
— Да если отец только узнает об этом…
— Ой-ой, — с до тошноты отвратительной актёрской игрой, притворно ужасаясь, пропел юноша.
Виндемиатрикс даже не нужно было смотреть в их сторону, дабы понять, что это именно Фредерик. Да, они оба были теми ещё идиотами, но только старший любил покрасоваться настолько, что кичился искусством той актёрской игры, которым на самом деле не владел.
Решив проверить свою догадку, слизеринка еле удержалась от довольного смешка. Да, это говорил именно тот близнец, который всегда стоял по правую сторону. А ещё парень глядел не на своего брата, не на Драко, над которым собирался поиздеваться, а на юную мисс Лестрейндж.
Ярко-голубые глаза смотрели в упор, будто гипнотизируя. Не оставляя и шанса уйти и словно так, невзначай, говоря: «Смотри, что я умею. Ты-то так, понятное дело, не сможешь».
И видит Мерлин, это бесило.
— Кажется, злой Люциус Малфой скоро наведёт на нас порчу, — браво, Уизли, за неактуальные шутки.
А рыжий со своей чёртовой ухмылкой и ямочками на щеках, всё переводит взор от порядка взбешённого Малфоя к ещё более беспокойной Лестрейндж, как бы проверяя действенность собственных слов. Что же, доволен?
В тот момент брюнетка была готова сделать всё что угодно, лишь бы стереть эту гнусную улыбочку.
— Я весь трясусь от страха, разве ты не видишь?
Все театры рано или поздно должны были закрываться. А этот, видимо, работал не только круглосуточно, но и без перерывов на антракт.
Нет, похоже, Фред и Джордж — всё-таки цирковые клоуны. Уровень юмора по крайней мере чуть ли не идентичный.
— Кажется я понятным языком даже для вас, идиотов, — наконец, к превеликому счастью этих несчастных шутников, Драко отступился от своего молчания, начиная буквально цедить слова, — объяснил, что…
— Ну и что же сделает с нами твой обожаемый папоч…
— Хватит! — это Ви практически выкрикнула.
Однако даже сама не до конца понимала, зачем. Друг очень даже неплохо справлялся, если бы что-то пошло не так, она бы точно помогла ему. И вместе, силой кузена и кузины, ребята бы одержали победу над Уизли.
Но сейчас девочка пожелала как можно раньше прекратить весь этот сыр-бор. Кто знает, может, у неё хорошо развита интуиция?
— Вы никому не расскажете о том, что увидели или услышали, — это не было вопросом или предложением, а напротив, являлось фактом, перед которым Виндемиатрикс соблаговолила поставить этих двоих.
— С чего бы это? — рыжая бровь забавно изогнулась.
Ожидаемо, так ожидаемо, что даже печально.
— Ты постоянно поливаешь нас грязью и обрываешь на корню любые попытки общаться спокойно, живёшь тупыми стереотипами и не видишь дальше своего носа.
Фред хмурился. Конечно, кто бы оценил идею добровольно сокрыть преступление своего врага? Глаза же его наблюдали за девчонкой так внимательно, будто тогда парень точно обнаружит ещё одну деталь, благодаря которой произойдёт сразу две вещи: а) не придётся покрывать перед кем-то мисс «Исступление»; б) выиграют Уизли.
Так, словно от этой маленькой победы зависит вся его жизнь.
— А твой дружок вообще, кажется, пытался угрожать нам.
Джордж медленно разочаровывал её всё больше. С каждым разом, когда она невольно находила на свою голову очередное приключение в виде встречи с этими рыжими.
Она привыкла думать, что тот куда более адекватный. Рассудительный, с тормозами в голове, догадливый, насколько это возможно, если ты — Уизли.
Однако, увы и ах, такие ожидания оказались для близнеца слишком уж высокими.
Давно уже пора начать считать их абсолютно одинаковыми.
— И ты всё ещё надеешься на пощаду,
Вэнди? — ну, а от Фреда другого ожидать даже
и не стоило. Просто зря потраченные надежды.
И, конечно же, надо в очередной раз вставить это отвратительное, простецкое и вездесущее «Вэнди», которому она желала самой страшной в этом мире смерти.
Сегодня Лестрейндж чувствовала себя удивительно терпеливой.
Она сплела пальцы в замок, натягивая на губы ироничную усмешку, и с совершенно не присущим себе спокойствием, принялась ждать пока всё внимание не переключится на неё одну. Разумеется, для пущего эффекта.
— В противном случае я доложу декану Гриффиндора о вашем отсутствии на уроке.
Ви произносила это намеренно медленно и тягуче, как сладкая патока. Наслаждаясь и пробуя на вкус каждое слово, каждый слог, каждую буковку.
Ведь знала, что попала точно в яблочко. Разнесла их в пух и прах и теперь с торжественной миной на лице праздновала с вершины пьедестала лучшего, с высоты наблюдая за их поражением.
Ви —
молодец.
Порой внимательные наблюдения за неприятелями дают свои плоды. Так же и в этот раз, когда расслышав лишь парочку слов из длинной речи Минервы МакГоннагал о том, что ещё хоть один прогул — и у братьев будут крупные проблемы, вроде предупреждения об отчислении, ей удалось разработать свой собственный
гениальный план, а также обвести этих двоих вокруг пальца.
Пусть и неким шантажом.
Но на войне ведь все средства хороши.
Да и вообще, она могла легко выдать Уизли ещё несколько недель назад, поскольку точно видела в коридорах в урочное время. Однако тогда бы вопросы предъявлялись и к Лестрейндж, мол, а что ты сама-то делала в коридоре во время занятий? Да и методы больно уж грязные — всё-таки девочка любила играть более-менее по-чистому.
Ну, а эти способы были на крайний случай — собственно, как, например, сейчас.
Конечно, Фред и Джордж больше не улыбались. Всё-таки, не настолько же они тупые.
Однако слизеринка надеялась, что они скажут напоследок что-нибудь язвительное или и вовсе начнут спорить, предлагать собственные условия.
Но ребята молчали. И так же молча прожигали её не
навидяще-расстроенными взглядами. И так же молча ушли, даже не усмехнувшись напоследок.
О да, Мерлин, да.
Это ведь грандиозная победа!
Яркое 1:0 в пользу мисс Лестрейндж.
И сколько бы наслаждения это не принесло, странное чувство где-то внутри всё твердило, что она вновь заставила этих двоих чувствовать себя плохо.
Такое уже было. Кажется, когда слизеринка вновь повторила, что им
никогда не стать друзьями. Мерлин, развели тут драму — даже играют неправдоподобно.
Вот только сегодня никто не обернулся назад, прежде чем полностью раствориться где-то вдалеке. Никаких притворно печальных ярко-голубых глаз из-под светлых ресниц.
Наверное, так даже лучше.
Не нужно чувствовать себя виноватой перед, Мерлин,
врагом.
***
Ви не хотела идти туда от слова «совсем». Настолько, что привела лучшему другу около двадцати причин, почему это — крайне плохая затея. Даже пыталась отмазаться тем, что у них ещё куча невыполненных домашних заданий и доклад об использовании змеиных зубов в Зельеварении, а в библиотеке мальчик ни разу в этом учебном году не был.
Но потом Драко просто назвал её «трусихой» и то, скорее в шутку. Однако пусть это было сказано не всерьёз, но в качестве мотивации сработало удивительно точно.
Ведь Лестрейндж уже без каких-либо вопросов зашагала к месту назначения.
Было страшно. Причём главную роль в этом страхе сыграло вовсе не само Больничное Крыло, которое она на дух не переносила. Кому вообще может нравиться место, где абсолютно всё пропахло горькими лекарственными травами для зелий и снадобий и всякими болячками?
Но нет, суть всё-таки была не в этом. Поскольку вся проблема состояла в причине направления в школьный лазарет. Конечно, девочка вовсе не собиралась просить у мадам Помфри лекарства или помощи.
Просто вся история с драконом великана-лесничего, ролью в этом всём «пресвятой» троицы, а также весьма своеобразное наблюдение за гриффиндорскими однокурсниками, которое куда справедливее будет назвать слежкой, зашла уж слишком далеко. А значит, открытие этого «домашнего питомца» профессорам должно принести Поттеру, Уизли и Грейнджер столько урона, чтобы хотя бы покрыть их с Малфоем потраченные время и нервы.
Можно же было отговорить кузена, можно же было не участвовать во всём этом.
Но: а) тогда бы они с девяноста процентной вероятностью поссорились; б) Драко пришлось бы промышлять всем этим в одиночку, а бросать друзей в любом деле (а тем более в таком) Виндемиатрикс не привыкла.
И вот она уже действительно почувствовала, как в нос ударил специфический запах медикаментов, а руки мелко задрожали. К слову, вот к чему приводит преданность.
— Что-то случилось, милочка? — послышался бодрый, но достаточно строгий голос откуда-то из-за большой светлой ширмы.
Очевидно, вопрос задала «хозяйка» Больничного Крыла — мадам Помфри, которая и справлялась тут со всеми больными. Девочка даже невольно поразилась тому, как женщина безошибочно выявила то, что кто-то вступил на территорию лазарета. Хотя была уверена, что зашла практически бесшумно.
Из-за полупрозрачной завесы, за которой можно было видеть лишь тени, выскользнула сначала копна светлых волос, спрятанных под белоснежным чепцом, плотно сжатые губы, будто её отвлекли от крайне важного (может, так и было) занятия, а затем и контрастно тёмные глаза, внимательно осматривающие слизеринку с ног до головы.
— Мерлинова борода! — Поппи, не медля, буквально примчалась к Ви, совершенно непонимающей всего испуга в глазах целительницы.
— Что произошло? — всё так же ничего не понимающая Ви ответила женщине лишь вопросительным взглядом.
— Ты ведь белее снега, дорогая!
Лестрейндж хотела было улыбнуться, но тут перевела взгляд на свои руки. С тонкой, полупрозрачной кожей, через которую можно спокойно разглядеть чуть ли не все ниточки синеватых вен. Пожалуй, сегодня брюнетка действительна была бледнее обычного — страх и волнение, спасибо всей этой дурацкой ситуации с драконами и преследованием, сыграли свою роль. Однако это было вовсе не причиной для того, чтобы отклоняться от первоначального плана, умоляя мадам Помфри о помощи.
— Нет-нет, — она мотнула головой, — всё в порядке, — в чём-то, впрочем, солгала.
— Я пришла сюда, чтобы…
Женщина сделала такой жест бровями, будто мысленно так же произносила это «чтобы», намекая на ожидание продолжения фразы.
«Вот же идиотка! Даже на подумала, как будешь объяснять это внезапное пришествие в лазарет, но всё равно припёрлась».
— Чтобы навестить, — Виндемиатрикс нервно сглотнула, еле удерживаясь от того, чтобы не поморщиться, —
друга. Он попал к вам ещё утром.
— Что же, это весьма похвально. И как же зовут вашего «друга», мисс?
Пока тёмные глаза внимательно сканировали все её сомнения, Ви думала лишь о том, как будет жить с осознанием того, что сейчас скажет.
Но ведь помощь другу и месть всему Трио определённо стоит того, чтобы пару раз предать собственные убеждения.
— Рональд Уизли, мадам, — натянуто и еле сдерживаясь от тошнотных позывов, ответила первокурсница.
Неизвестно, что сыграло главную роль в этом — плохая актёрская игра (эх, хоть бы у Уизли поучилась бы) или чрезвычайная проницательность целительницы, но та ей определённо не поверила.
Интересно, как девочка выглядит, если от страха её щёки по обыкновению белеют, из-за стыда — краснеют, а сейчас она чувствует всё вместе, причём в равной мере?
— Кажется, вы с этим молодым человеком не особо ладите, — и как она вообще это сделала?
Эх, стоило бы прочесть пару книжек об искусстве окклюменции, вместо тех нескольких десятков, где подробно рассказывалось о важности Зельеварения в современном волшебном обществе. Иначе, как определёнными навыками в области легиллименции, подобную догадливость было просто невозможно объяснить. Не следила же мадам Помфри в самом деле за какой-то первокурсницей и её взаимоотношениями с другими учениками.
Ви тратила почти все свои силы на то, чтобы не смотреть в эти чересчур проницательные черные глаза, предоставляя своё сознание прямо на блюдечке, но они канатами притягивали её взгляд обратно.
«Да ладно тебе — просто лжёшь неправдоподобно».
— Простите, — решилась признаться Лестрейндж, понимая, что и так молчит подозрительно долго, — я и в правду соврала.
М-да, а придумать новое оправдание вновь забыла. С каждой минутой слизеринка разочаровывала саму себя всё больше. А от такой активной мыслительной деятельности в виде додумывания какой-нибудь мелкой, но правдоподобной лжи, загудела голова.
«Ну же, соберись уже!», — зазвучали в голове заветные слова вместе с тем, как ноготки совсем легонько касались тонкой кожи на запястье, полностью скрывшимся под рукавом мантии.
— Дело в том, что мне срочно понадобилась одна книга для доклада по Зельеварению, — наконец успокоилась та, вспомнив то задание, которое Драко дал Снейп, — но мой экземпляр сейчас находится у мистера Уизли.
Одним только пронзительным взглядом её уже не сломаешь. Видимо, поэтому целительница даже не стала особенно пытаться, лишь усмехнувшись (наверняка всё ещё сохраняла уверенность в том, что девчонка лжёт) и указала куда-то за дальнюю ширму, пробормотав «твой библиотекарь сейчас вон там».
Когда внезапно осмелевшая девочка чуть ли не вприпрыжку заспешила вперёд, тон Поппи изменился на куда более строгий, чересчур напомнивший голос профессора МакГонагалл, однако её было уже не остановить. Слизеринка всё шагала прямо до места назначения, по пути оглядываясь на пустые койки — видимо, та попала сюда вовсе не в час пик.
И вот, чуть не пропустила нужную, резко затормозив и оставив на плитке тёмный след от подошвы, когда завидела огненно-рыжую макушку.
Кислая мина, сгорбленная спина, миллионы веснушек и ало-золотой галстук.
Да, перед ней абсолютно точно Рональд Уизли.
Вроде бы всегда говорится, что «первый блин комом»? Ей, конечно, не довелось чести познакомиться с самым старшим братом рыжих, но в данном случае комом получился пос…
Ан нет, кажется, у горе-родителей есть одна единственная доченька. Значит, комом вышел блин предпоследний.
— А ты что здесь делаешь?! — о, очевидно, мини-Уизли наконец её заметил.
Конечно, вы поглядите, весь встрепенулся. Как петух, издалека завидевший волка.
Даже его и так розовые, видимо, от жара, щёки начали приобретать всё более яркий оттенок.
— Ох, Уизли, вы как всегда — ни грамма совести и уважения, — Ви говорила нарочито медленно, оставляя своим словам возможность раздражать гриффиндорца как можно дольше.
— Может, я пришла проведать тебя, — малахитово-зелёные глаза в который раз оглядели лицо собеседника, его койку, тумбу рядом, а ничего примечательного тут так и не оказалось, — о здоровье справиться.
— Зачем ты пришла? — вопросы, к слову, под стать его умственному развитию. Даже сам мальчишка смутился, добавив:
— На самом деле.
Лестрейндж позволила водопаду своих мыслей спокойно громыхать где-то вдалеке, на задворках сознания, полностью уверенная в том, что кто-кто, а этот Уизли прочесть их никогда не сможет.
Впрочем, этот вопрос был неплохой почвой для рассуждения, на которую она уже ступала ранее — пока направлялась в Больничное Крыло из самых подземелий.
Редкий
человек волшебник не пожелает лишнюю минуту понаблюдать за страданиями собственного врага. В её случае — особенно, если это кто-то из
чёртовых Уизли. Особенно, если это Рон — самый отвратительный, самый острый на язык, самый
идиот из них всех.
Хотя стоит признать, что его угрюмая физиономия — то ещё развлечение, причина таки была несколько иной.
Буквально сегодня, путём невероятного стечения обстоятельств, Драко вместе с Крэббом и Гойлом (девочка была уверена, что последние двое ничего и не запомнили) удалось подслушать очередной разговор «пресвятой» троицы. Где ребята употребили в одном предложении слова: «Хагрид», «письмо», «Чарли». Ну, с Хагридом всё ясно, письмо — уже интереснее, а вот никакого Чарли слизеринка и в помине не знала. Однако это, пожалуй, до того момента, пока кузен, весь запыхавшийся и взмокший от того, что бежал не один этаж, запинаясь и чуть ли не задыхаясь, не поведал подруге одну забавную деталь. Чарли — это один из сыновей Уизли (Мерлин, сколько же их всего?), который проживает в Румынии и увлекается… Драконами, ох, спасибо Салазару, драконами!
Поэтому, узнав, что малыш-Ронни загремел в лазарет, очевидно, не просто так, ребята решили, что это прекрасный шанс раздобыть это письмо. Даже если шантажом — информация всё равно невероятно ценна.
По крайней мере, так думал Драко.
— Признайся, что это твой дружок-Малфой вынудил тебя пойти и поиздеваться над «Крысли», — чуть ли не впервые в жизни брюнетка не могла на все сто процентов не согласиться с рыжим. Ребята долго спорили, кому придётся «навещать» Уизли, а потом в итоге вытянули жребий.
Госпожа Фортуна никогда не была на её стороне.
— Бедный, бедный Ронни, — невольно проговорила девочка, когда, в очередной раз осматривая сию «больничную палату» в поисках небольшого куска пергамента с надписью «любимому брату от Чарли», опустила свой взгляд на больную и похоже покусанную руку мальчишки. Правда свой тон та изменила на более-менее ехидный уже ко второму слову.
— Это же какая зверушка тебя покусала? — почему-то она даже не ждала, что Рон забудется и ответит правду.
Рука, и та вся веснушчатая, была забинтована примерно на половину. Однако это совершенно не помешало ей приметить то, как не только ладонь, но и пальцы гриффиндорца ужасно опухли, увеличившись в размере в несколько раз, к тому же, ещё и позеленев.
М-да, похоже, домашний питомец у лесничего и вправду непростой. А вон какой. Ядовитый.
Возможно, Виндемиатрикс бы даже пожалела несчастного Рональда, ведь от одного взгляда на эту руку чувствовалось болезненное покалывание на кончиках пальцев. Однако для этого должно было произойти сразу несколько вещей. Уизли перестал быть врагом, Уизли перестал быть Уизли, а ещё, ах, такая маленькая деталь…
Ад полностью покрылся льдом.
Сам же несчастный мальчишка чуть ли не трясся от переполняющей его злости и, наверняка, боли. Ну да, у Ви никогда не было сомнений в том, что троица знает, кто именно следил за ними в хижине лесничего. Либо те заметили слизеринцев самостоятельно, либо пресловутые близнецы поделились с ними этой информацией, даже несмотря на некую договорённость.
Что же, в любом случае, терять нечего.
Тут и он, видимо, перестал хоть как-то себя сдерживать, желая только выпустить пар, схватил себя же за руку. Больную.
Лестрейндж хотела было усмехнуться, но тут почти наяву почувствовала, как бы щипалась её рука в таком случае и невольно зажмурилась, дождавшись пока Уизли хорошенько прошипит, наверняка чертыхаясь.
Эх, знать бы парселтанг.
— Со-ба-ка, — это мальчишка чуть ли не выплюнул. О да, злись, злись больше, вот только тебе это ни коим образом не поможет.
— Мадам Помфри ты тоже самое сказал? — ответное молчание, сопровождённое злыми искрами, посылаемыми его взглядом, стали явным знаком немого согласия.
Ви же подошла поближе к койке, намереваясь разглядеть каждый из предметов на тумбочке и углядеть там заветное письмо. Задача обстояла явно сложнее, чем она думала.
Ведь на поверхности чего только не было. Склянки и колбочки от зелий, тюбики с мазями, куча каких-то трав, напоминающих те, что они использовали в зелье для избавления от фурункулов и перевязанных ленточкой, причём всё это в таком количестве, что разглядеть что-то под медикаментами было адски сложно.
И если одна только относительно небольшая травма руки требует
столько лекарств, то что же тогда мадам Помфри использует в других случаях?
— Забавная же выйдет ситуация, — её взгляд вновь опустился на практически алые щёки в никуда не девшейся веснушчатой россыпи, — если она узнает, что на самом деле это был…
— Замолчи! — первокурсник чуть ли не проорал, от чего его голос слегка осип. Конечно, он ведь прекрасно знал, что здесь можно хорошо слышать каждое слово, даже если собеседник говорит спокойным тоном. Ох, как бы не прибежала сюда мадам Помфри после этих а-ля «предсмертных» криков.
— С какой стати? — не услышав остроумного ответа на этот вопрос, девочка позволила себе вернуть взгляд обратно к тумбе.
И, видит Мерлин, это определённо того стоило!
Ведь она узрела книгу. Всю замусоленную, заставленную склянками, с раскрошившимися уголками обложки. Но главное было как раз таки внутри.
В крохотной части пергамента, вылезающей дальше всех остальных страниц, будто какая-то закладка. Там было небрежным шрифтом, чёрным по белому написано: «С любовью, Чарли».
Внутри всё ликовало. Ведь слизеринка определённо не зря проделывала все эти лживые манипуляции, не зря называла кого-то из Уизли — бр~р — своим другом, не зря потратила свободное время выходного дня. Ведь стоит только показать сие потрясающее письмо кому-то из преподавателей, убедить в незаконном держании дракона прямо в лесничей хижине и всё, сладкая месть будет греть её душу ещё несколько недель.
Дело осталось за малым — каким-то образом забрать письмо с собой. Желательно, чтобы вездесущий Уизли не заметил.
— Я ведь дочка сумасшедшей убийцы, которая не заслуживает жизни, — вновь лишь пародия на этот ледяной малфоевский тон, способный заставить собеседника замолкнуть лишь одним звуком.
Она просто не могла сдержаться и произнести это так, будто бы ей это полностью безразлично. Не выделяя нарочно слова, смешивая их со скорее едким тоном и откровенным сарказмом.
Всё потому, что
эти слова Уизли было попросту невозможно взять и выкинуть из головы. Как бы ей этого не хотелось.
— Ах да, а ещё и
психичка.
На первый взгляд рыжий выглядел так, словно его наконец удалось приструнить. Он уже не так сильно хмурил брови, краска слегка отлила от веснушчатых щёк, да и в глазах будто бы поубавилось презрения.
Однако этот взгляд, как бы не походил на заносчиво-ехидно-лукаво-голубоглазый взор Фредерика, был безнадёжно от него далёк. Так же и сам Рональд вместе с близнецами — сколько бы общего у них ни было, как бы одинаково они ни выбешивали её каждый раз своими «остроумными» до мозга костей ответами и фразочками, всё равно были разными. Кардинально.
— Я не собираюсь нагло врать, говоря, что на самом деле так не считаю, — какой бы вызывающей ни казалась эта фраза, мальчишка ответил максимально спокойно.
Это что за магия? Успокоительное внезапно подействовало? Уизли умирает и таким образом душа выходит из его тела?
— Скажи, как лучше преподать эту историю — сделав виновным тебя или «святого» Поттера? — Лестрейндж не особенно думала, пока произносила это. Девичьи мысли витали вокруг письма — а точнее того, как всё-таки незаметно унести его с собой. Удивительно, но вариант был достаточно простой и только один. Взять прямо вместе с книгой.
Вот только тогда возникнет парочка новых проблем. Книга определённо тяжёлая, также заваленная всевозможными сосудами и колбами, а Уизли
пусть и тупой, но не слепой.
— Фред и Джордж совершенно не правы, — неизвестно к чему добавил гриффиндорец после длительного молчания.
Пожалуй, никогда раньше Ви даже в своих собственных мыслях не переходила так быстро от одной темы к другой.
Мало того, это предложение вместе с различными догадками заполнили её сознание куда проще, чем то же письмо, за которым она, впрочем, и пришла.
— Они не знают и половины того, какая ты на самом деле, хотя говорят…
Лестрейндж от чего-то напряглась.
Какого чёрта пресловутый дуэт «рыжих и одинаковых» обсуждает её со своим младшим братом? Какого чёрта этот Рон ведёт себя так, будто знает Ви лучше её самой?
«Какого дьявола тебя вообще вдруг стало волновать, что о тебе думают какие-то Уизли?»
— Говорят что? — о, который это уже пример откровенной тупости за сегодня?
Виндемиатрикс перестала слушать даже свои собственные мысли, что уже говорить о всём остальном.
— Так ты интересуешься? — глядите-ка, как повеселел. Аж улыбнулся и изогнул бровь так, как предпочитают делать его…
Да, с таким настроением и физиономией, малыш-Ронни уже больше напоминает своих старших братьев.
Однако её положение дел это никак не улучшило и даже наоборот. Конечно, ведь это мелкое рыжее недоразумение поймало её на банальном интересе к хвалёным близнецам Уизли. И плевать ему, что её бесят любые слухи и россказни, что путешествуют по замку от курса к курсу и совершенно неважно, кто их пускает. Конечно, надо же всё перекрутить в другую сторону.
И выставить Ви Лестрейндж чуть ли не влюблённой в школьных клоунов дурочкой, которая млеет от любого упоминания об объектах своего обожания.
Одна подобная мысль вывернула девочку наизнанку настолько, что по коже табуном забегали мерзкие мурашки. Дабы избавиться от столь превратной фантазии, она резко мотнула головой, буквально отгоняя это наваждение.
— Ты прав, это действительно не так уж и важно, — девочка невольно насладилась тем комичным выражением на лице рыжего, которое появилось там после того, как он понял, что соперницу переиграть не удалось.
— Ну, а мне, — девичьи пальцы уже потянулись к потёртой книжной обложке, — знаешь, — и даже ухватились за неё, — пора идти.
— Эй! — воскликнул Рон, очевидно завидевший сие безобразие.
— Убери руки от моей…
— А ты останови меня, — перебила его Виндемиатрикс, нахально ухмыльнувшись.
М-да, уже невольно копирует жесты собственных врагов.
А затем взяла и с невероятной скоростью «выдернула» книгу из-под склянок и колбочек. Однако и Уизли не думал сдаваться, протянув свою руку прямиком к тумбе. Больную руку.
Ну, а Лестрейндж, воспользовавшись его замешательством и мученическим шипением, скользнула прямиком к выходу.
Неизвестно, почему мадам Помфри, в чью сторону она боялась даже смотреть, не остановила её где-нибудь на полпути, обещая снять десяток очков со Слизерина, почему Рон не погнался за ней, превозмогая над болью и запретами.
Видимо, госпожа Фортуна решила наконец повернуться к ней лицом.
Ви же, в свою очередь, ничуть этому не возражала.
Девчонка выбежала из Больничного Крыла, будто ошпаренная, и завернув за угол, тут же прислонилась к каменной стене, не позволяя себе упасть пока переводит дыхание. Мерлин, она действительно чувствовала себя настоящей воровкой! Всё-таки книга как-никак принадлежала Уизли и была «изъята», несмотря на полное несогласие хозяина.
Это будоражило сознание так же сильно, как и страх внутри него.
Малахитово-зелёные глаза беспокойно оглядели коридор, проверяя отсутствие чьих-либо посторонних глаз, ушей и прочих частей тела. По крайней мере, пока за ней не гонятся мадам Помфри вместе с Рональдом, можно успеть прочитать письмо. Хотя бы, чтобы точно запомнить всю информацию на случай чрезвычайной ситуации.
Слизеринка открыла книгу и дрожащими руками вытащила откуда-то из середины истории письмо. Всё заляпанное, даже с оторванным уголком. Сразу видно — получателем явно был кто-то из Уизли.
И наконец, прикоснувшись к печати, потянула вверх, открывая своему взгляду текст.
А затем прочла его. В первый раз, уже дважды, трижды. И видит Мерлин, с каждым таким разом довольная улыбка на пухлых губах расползалась всё больше.
Ведь эти бесстрашные до мозга костей гриффиндорцы решились на попросту безумный поступок. А именно, передать этого крохотного дракончика в Румынию через старшего брата Уизли. И как забавно, даже сам Чарли подчеркнул всю незаконность их действий.
Душа её ликовала.
Ведь мало того, здесь точно описано что-то незаконное, так ещё и точно сказано их предполагаемые время и место передачи. Полночь субботы, самая высокая башня Хогвартса.
Да им с Драко достаточно лишь показать это письмо кому-то из учителей и больше даже не лезть в это — месть и так будет осуществлена!
Хотя нет, кто вообще знает, как поступят профессора, вдруг сочтут это ложью и чистой воды надувательством? Лучше уже привести их прямо на место преступления, дабы поймать этих нахалов-нарушителей с поли…
— О, а я и не знал, что тебя зовут «Рон», — послышался до боли знакомый голос прямо над ухом.
Ви буквально подпрыгнула на месте, чувствуя, как душа покидает её тело, улетая куда-то вдаль, а руки, вцепившиеся в письмо, грозясь порвать ценнейший пергамент, безжалостно трясутся.
Отыскав в себе силы обернуться на источник звука, девочка невольно сделала несколько шагов назад.
Потому, что, совершенно неудивительно, увидела их.
Уизли, Уизли, несчастных, чёртовых, пресловутых, невероятно её бесящих.
Фред и Джордж, обмотанные ало-золотыми шарфами так, будто вернулись как минимум с Аляски, выглядели максимально комично. Однако это, пожалуй, было единственным поводом для смеха в данной ситуации.
Ведь даже близнецы улыбались исключительно из-за того, что поймали свою соперницу за чтением чужого письма. Причём адресованного их брату.
Видит Салазар, видит Мерлин, видит Тёмный Лорд — она влипла по самые уши.
— А ещё мы оба не знали, что ты — наш младший несносный брат, — Джордж, довольный получившейся шуткой, издал победный смешок.
А вот Лестрейндж требовалось немало сил, дабы взять наконец себя в руки и хоть как-нибудь оправдаться. Или ещё лучше — и вовсе переиграть всех существующих в этом мире идиотов.
— Как же скучно этот ваш Ронни живёт, — вздохнула та с ноткой притворной горечи в голосе.
— Я-то надеялась напороться на что-то, прописанное в уставе школы, как запрет, оскорбления от неприятелей или тайную переписку с вашей мамашей, где она желает ему «сладких снов» каждый вечер, а тут — сплошное разочарование.
Судя по мигом округлившимся голубым глазам, эти двое были удивлены одними её словами. Поражены, ошарашены, шокированы — разницы особой нет, ведь главное то, что Виндемиатрикс удалось вернуть свой победный пьедестал обратно.
Однако, видимо, чтобы избежать хотя бы малейшей угрозы покушения на свой драгоценный трон, девчушка пошла дальше. И протянула давно помятый обрывок пергамента вперёд, как бы вручая его близнецам, будто милостивый подарок великодушной королевы придворным шутам.
Они ведь так и выглядели с этой лукавостью на губах, на щеках, в виде ямочек и во взглядах. Вот только сейчас эти глаза светились исключительно недоверием и всё тем же шоком.
А Ви терпеливо ждала, даже не гадая, кто из них окажется более сообразительным. Всё правильно, Джордж. Младший из дуэта, который резким движением выдернул письмо из её рук.
Слизеринка еле удерживалась от того, чтобы не расплыться в довольной улыбке, тем самым оставляя братьям повод для сомнений. Ведь она правда перехитрила их.
Потому, что письмо стало не такой уж и большой потерей по сравнению с тем, что могло случиться. Главное, брюнетка прекрасно помнит его содержание, а убедить профессоров — задача пусть и не из простых, но и не непосильно тяжёлая. Как-нибудь справится — тем более, рядом будет Драко.
Лестрейндж решила уйти по-английски, не прощаясь со своими рыжими неприятелями.
Вот так вот просто, развернувшись на каблуках в обратную сторону и сделав пару неуверенных шагов. Пока в груди медленно разрасталось чувство незаконченности. Конечно, после стольких оскорблений, летящих из стороны в сторону, споров и даже неких «битв», такая безобидная встреча кажется…
Неправильной.
— Стой! — вновь этот голос, что остужает кровь в жилах.
И именно благодаря ему, бедная девочка принялась перебирать в голове все самые страшные варианты того, что успело случиться за последние пару минут, ведь не могли же они так быстро прочитать всё письмо и решиться действовать, а также — молить всех известных святых о пощаде, пока тело уже послушно замерло на месте.
Та в который раз обернулась, даже не чувствуя, как сильно трясутся её онемевшие пальцы.
— Кажется, это тоже принадлежит ему, — слова срывались с его губ размеренно и тягуче, будто неумелая пародия на обычный тон соперницы. По свойственной себе наглости тыча указательным пальцем прямо в замусоленный фолиант, Фредерик ухмылялся во весь рот, во все ямочки на веснушчатых щеках.
Причём делал это так нахально, как в приличном обществе не позволено никому, а среди непорядочных людей — лишь им с братом-близнецом. Разумеется, ведь думает, что «рыжие и вездесущие» уже одержали победу над мисс Лестрейндж.
Да, стоит признать, что эти слова порядком выбили её из колеи, но битва ещё не закончена.
И пусть хоть часами смотрит на девочку этими пронзительными голубыми глазами, ему это ничуть не поможет.
— Вы ослепли? — вопрос прозвучал совсем как риторический.
— Если что, Больничное Крыло совсем недалеко, — ребята закатили глаза как по команде, а довольная тем, что взяла себя в руки, Виндемиатрикс и не думала замолкать.
— Вот только провожать вас, уж извините, я совершенно не…
— Верни книжку обратно, Вэнди, — Уизли протянул вперёд свою раскрытую ладонь. Даже с относительно дальнего расстояния можно было легко разглядеть крупные мозоли, трещинки и даже царапины на коже — но вовсе не такие, как у неё. Не намеренные, а совершенно случайные, на которые и не стоило обращать внимания.
Внезапно она впала в небольшой ступор, пытаясь понять, кто именно это из них двоих. Пожалуй, чуть ли не впервые с начала времён их «общения».
Вроде бы кто-то уже начинал говорить до этого (как предполагала та, Джордж), но был перебит другим.
Ну, а Вэнди её зовёт лишь один из чёртового дуэта.
— И не подумаю, — девочка машинально покрепче прижала книгу к груди.
— Она принадлежит мне, Уизли.
Быть может, Лестрейндж и отдала бы эту несчастную книжонку обратно. Больше никакой особенно ценной информации это сборище сухих страниц для неё не представляло, да и совесть медленно начинала сгрызать её изнутри громкими и резкими «воровка». Однако если посредством сопротивления можно лишний раз побесить кого-то из Уизли, то о чём вообще разговор — конечно, она уже в новой игре.
— И только мне, — твёрдо, уверенно, с расстановкой — правильно. Молодец, Ви, только теперь тебе надобно побыстрее смыться отсюда, желательно, в Гостиную Слизерина, куда «львам» дорога точно закрыта.
— Как пожелаешь, — тихо хмыкнул Фред, заставив девчонку опешить. Это что, аттракцион невиданной щедрости? Или очередной подвох?
Но эта
«дьявольская» улыбка, заместо привычной лукавой ухмылки, ему шла. Определённо.
Ведь глядя на юношу сейчас, уже даже — увы — не назовёшь его глупым, беззаботным и проказливым мальчишкой с Гриффиндора, у которого в голове лишь шутки и буйный ветер. Вот вроде бы перед ней стоит тот же Уизли, а уже совсем другой человек.
На которого она бесстыдно глазеет уже которую минуту.
Ви совершенно не заметила, как земля в буквальном смысле ушла у неё из-под ног. В кровь обжигающей волной ударил адреналин, так же, как и в нос что-то необычайно сладкое и терпкое одновременно.
Инстинктивно она начала искать хоть что-то, что сможет спасти её от падения. Кончики пальцев послушно зацепились за… чёртову ткань гриффиндорской мантии. Необычайно медленно и присуще лишь настоящим тугодумам, начиная осознавать происходящее, слизеринка чуть подняла голову.
И буквально встретилась со своим врагом нос к носу.
Пока вся злость, кою тяжело было бы описать, даже имея под рукой все словари мира, наполняла её сознание медленно и будто бы по капельке, понимание происходящего пришло резко и точно, подобно пощёчине.
Отвратный, несчастный, гнусный, мерзопакостный, пресловутый, чёртов Уизли решил отнять книгу другим путём. Подняв в воздух и полностью дезориентировав.
И, Мерлин, провались бы она лучше под землю, Ви отчётливо чувствовала, что именно те тёплые руки, которые не оставляют ей шанса упасть, крепко удерживая, сейчас ловким движением перехватили книгу.
А затем аккуратно, словно Нарцисса свои излюбленные фарфоровые статуэтки, опустили на землю и девчонку.
Уизли вновь заулыбались, и не думая терять хоть каплю своего вечно задорного настроя.
И драккл их побери, выиграли ведь!
Гнусными, нечестными, прямо как они сами, методами, но победу таки забрали.
— Ты… — всё ещё потерянная Лестрейндж наконец вымолвила хоть что-то, обращаясь исключительно к «старшему Уизли».
— Либо бессмертный, либо полнейший идиот.
— Я хотя бы не книжный вор*, — его тон заметно смягчился, — как некоторые
очаровательные змейки.
Румянец удушливым жаром показался на девичьих щеках.
Та всё ещё стояла на месте, как вкопанная, не зная, что и ответить на эту поразительную наглость.
Зато Ви точно разгадала секрет этого сладко-терпкого аромата.
Корица. Пряная корица, которая всё ещё щекочет нос.
И она совершенно не знает, как от неё избавиться.
А раз уж сделать это невозможно, придётся мириться с суровой действительностью.
