***
Фрау Шульц уже многие десятилетия воспитывает детей криминальных боссов, будто то дети, рожденные в браке или бастарды без рода и племени. Ее методы может и были далеки от современных, но они оставались действенными. Дети либо шли по стопам родителей, либо полностью теряли к ним хоть какой-то интерес. Но к тому, что она увидела, когда ее доставили в логово маньяка, женщина не была готова. Она думала, что дело касается заложника. Похищенного ребенка или даже нескольких детей, которых нужно держать под присмотром, пока родители не заплатят выкуп. Несколько раз ее просили о подобном. Но когда маленькая девочка подбежала к блондинке с двумя хвостиками и назвала ту мамой, мир фрау Шульц пошатнулся. Она ошарашенно смотрела, то на девушку, то на ребенка, который прятался за ее ногами. Девочка с недоверием смотрела на нее своими черными глазами и хмурила изогнутые брови – черты, которые ясно давали понять, что ребенок этот не плод случайной интрижки известной преступницы с первым встречным. О нет, этот ребенок был от вполне конкретного человека. - Ее зовут Джой, - прохрипел с корявым смешком Джокер, и по телу фрау Шульц пробежал холодок. Ловушка захлопнулась.***
Старуха не понравилась Джой с того момента, как вошла в дом. Когда папа привел эту женщину, малышка сразу поняла, что ничего хорошего такой визит не принесет. Женщина была жутко худая, морщинистая и смотрела на нее таким взглядом, как смотрят только злые ведьмы в сказках. - А вот и маленькая фройляйн! – проскрипела ведьма, улыбаясь совсем не по-доброму. - Мама! – девочка подбежала к матери и спряталась за ней, как за спасительной преградой. Но все равно продолжала смотреть на ведьму из-за маминых ног. Эта женщина ей не нравилась. Совсем не нравилась. И Джой с удовольствием заметила, как суровое выражение лица женщины сменилось удивлением, а может быть даже испугом. Она часто встречала это выражение на лицах взрослых. И теперь оно ее даже порадовало. Значит, эта женщина боится, как и все остальные. Боится она маму с папой, хотя непонятно почему. Поэтому заявление отца о том, что эта женщина будет ее новой няней, девочку не особо напугало. Она знала, что страх может быть полезен, а значит, старуха сделает все, чтобы утешить ее, когда она будет плакать и постарается задобрить, только бы не вызвать недовольства папы.***
Однако первая же попытка захныкать при отце, когда тот забрал с первого этажа привезенный чемодан с какими-то баночками, обернулась для Джой провалом. Мало того, что женщина не стала ее утешать, так она еще и отошла от нее как можно дальше, продолжая читать книгу. Тогда Джой стала хныкать громче. Но старуха снова никак не отреагировала, зато отреагировал папа. - Плач отвлекает от работы, - недовольно произнес папа в сторону старухи. - Не волнуйтесь по этому поводу, - с улыбкой произнесла женщина. – Если на ребенка не обращать внимания, плач прекратится. То есть как это?! Джой не верила в то, что слышит. Значит, эта женщина думает, что она перестанет плакать? А вот нетушки! И Джой разразилась куда большими рыданиями. Папа недовольно прошипел, но старуха продолжала стоять в стороне. Тогда Джой встала с дивана и подбежала к женщине, продолжая хныкать. Демонстративно, надрывно. Но та так резко выставила перед ней руку, что очередной вскрик застрял по дороге ко рту. - Ни шагу больше, фройляйн, - сурово предупредила женщина. – Подойдешь ближе, чем на расстояние вытянутой руки и будешь наказана. Девочка непонимающе смотрела на женщину. Прошлые ее няни брали ее на руки, стоило ей только подойти ближе. А эта… эта почему-то выставляет перед ней руки. Это неправильно. Совсем неправильно. Джой надула щечки. Плача не было. Только раздражение. Ей хотелось показать старухе, где раки зимуют. Вот бы взять и… Старуха и опомниться не успела, как девочка впилась зубами в выставленный перед ней палец. Вскрикнула, отдернула руку, зашипела. Подняла было руку на маленькую мерзавку, что смотрела на нее с нескрываемым злорадством, как услышала рядом тактичный кашель, под который был замаскирован смешок. Фрау Шульц повернулась к Джокеру. Он впился в нее взглядом, ожидая чем завершится инцидент. У женщины хватило ума, не учинять расправу при отце ребенка. Вместо этого она натянула на лицо вымученную улыбку и махнула рукой, словно бы отгоняя от себя назойливую муху. - Маленькая… шалунья, - проговорила она, больно потрепав девочку по щеке. Девочка ударила ее по руке и отпрянула. Джокер удовлетворенно хмыкнул и стал подниматься наверх. Старуха выжидательно замерла, прислушиваясь к шагам мужчины. Когда же послышался грохот двери, женщина положила книгу на тумбу. А потом резко схватила девочку за кудрявые волосы и подтянула к себе. Девочка хотела вскрикнуть, но жилистая рука женщины наглухо закрыла ей рот. - Позволишь себе еще раз выкинуть что-то подобное, - прошипела прямо перед лицом девочки старуха, - и я вырву тебе зубы! Поняла меня, мерзавка?! Девочка с ненавистью смотрела на женщину и всеми силами пыталась извернуться. Та лишь еще сильнее дернула ее за волосы. - Поняла?! – злобно переспросила старуха. Девочка тяжело дышала от распирающего ее гнева. Но все-таки кивнула. И старуха ее отпустила. Малышка подумала, что сейчас самое время позвать папу, однако ведьма смотрела на нее с такой злобой, что девочка передумала. Может она и правда вырвет ей зубы. Ведьмы ведь на все способны…***
Так что с тех пор Джой старалась держаться от старухи подальше. А той, видимо, только это и нужно было. Женщина подходила к девочке только если ту нужно было накормить или выполнить другие простейшие действия. В остальном же она не выказывала хоть какого-то интереса к ребенку. С девочкой не играли, не обнимали, не трепали любовно по голове. Даже на прогулке няня держала ее преимущественно за капюшон, словно боясь лишний раз прикоснуться к ребенку. И не сказать, чтобы девочка была против: ей не хотелось даже близко находиться рядом с этой женщиной. Но мама с папой уходили все чаще, поэтому деваться ребенку было некуда. Приходилось терпеть компанию злобной няни, которая в основном не обращала на девочку никакого внимания. Только командовала и огрызалась, если малышка вела себя, по ее мнению, как-то не так. Бегать нельзя, сладкое нельзя, громко разговаривать нельзя. Было много вещей, которые раньше делать было можно, а теперь нельзя. Поэтому девочка в основном рисовала, или собирала мозаики и паззлы с героями из сказок. Это тоже хорошо, но ей так хотелось бегать и прыгать! При родителях это еще можно было делать, а в их отсутствие – лучше не рисковать. Ведьма могла очень больно оттаскать ее за уши за это, поэтому Джой старалась вести себя тихо. Старуха же обычно сидела в стороне и читала. Чаще всего – старую книгу, которую все время таскала с собой. Джой даже думала, что эта книга даже старше, чем ее няня. Обложка у нее была потрепанной, как и корешок, а страницы были почти что желтыми. Но Джой было совсем неинтересно, что это за книга. Девочка считала, что если книжка неяркая и без картинок, то и внимания она не стоит. Хотя взрослым почему-то нравятся книги без картинок. Мама говорит, что и такие книжки могут быть очень интересными, но поймет она это только, когда научится читать. А это, наверное, еще не скоро, хотя мама уже пытается учить с ней алфавит, но для Джой это пока трудно… А еще спать ее теперь укладывают не позже восьми часов вечера. И это нечестно! Она знает, что мама с папой еще долго не спят, а просыпаются не позднее обеда. Поэтому Джой приходится почти все время проводить со старухой. Хотя до этого ее укладывали спать не раньше десяти вечера, а то и гораздо позже! И Джой это нравилось! Так она могла больше времени проводить с мамой. Но теперь маму она почти не видит… Мама постоянно занимается, и они с папой все чаще уходят куда-то вместе. У них так мало времени для игр. И от этого девочке становится грустно. Она чувствует себя одинокой и брошенной. Раньше с ней хотя бы оставался дядя Джонни. С ним было весело и уютно. Он постоянно играл с ней и рассказывал интересные истории. А еще он был добрый и заботливый. С ним было не страшно. Вот только однажды дяде Джонни стало плохо. Они с мамой сильно перепугались. Мама тогда кому-то звонила и говорила, что дядю Джонни нужно отвезти в больницу. Громко кричала и ругалась, а потом сидела рядом с ним и говорила, чтобы он держался и что все будет хорошо. Тогда дядю Джонни увезли в больницу. Малышка переживала за него, но мама говорила, что волноваться не стоит: его лечат и он под присмотром. Она постоянно повторяла: «Всё будет хорошо». И Джой ей верила. А потом она снова увидела дядю Джонни и сильно ему обрадовалась. Он казался очень худым и уставшим и почему-то опирался на палочку, чем был сильно недоволен. Но Джой он улыбался. Говорил, что больше он не сможет проводить с ней время и ему нужно уехать. Джой тогда сильно расстроилась. Она не хотела отпускать дядю Джонни и схватилась за него крепко-крепко. Тогда он снова погладил ее по голове и поцеловал в макушку. Сказал, что она должна расти хорошей и доброй девочкой, помогать маме и оберегать ее. И Джой согласилась. Плакала, но согласилась. Да, она будет хорошей и доброй. И маме она тоже будет помогать. И оберегать тоже будет. Только знать бы, как и от чего…***
Возвращение Харли Квинн на сцену произвело фурор в Готэме. Никто не думал, что она снова когда-нибудь появится в этом городе, а уж тем более снова встанет рядом с Джокером. Но она вернулась. Стала сильнее и опаснее, чем раньше. Нет уже той легкомысленной хохотушки, что некогда вилась преданной собачкой у ног Джокера. Ее смех – это не звон колокольчика, а хохот демоницы. Она уже не милая девочка, скачущая то тут, то там, а разъяренная фурия, вершащая возмездие. Она не шутиха, развлекающая своего короля и публику, а настоящая Красная Королева, восседающая на кровавом троне. Жесткая и бескомпромиссная. Главная сука Готэма, которую уже никто не посмеет осмеять и которой никто не станет перечить. Усомниться в ней значит получить ножом по горлу. Все это знают. Поэтому молчат. Поэтому даже не пытаются судачить о том, что могло произойти почти пять лет назад. О том, где и почему она пропадала почти четыре года. Ее боятся. Перед ней дрожат. Почти также, как перед Джокером. И, учитывая данные обстоятельства, это хорошо. Это именно то, что ей сейчас нужно. То, что убережет Харли и ее малышку. Харли стала старше и умнее. Опытнее и опаснее. И не смогла этого утаить. Не смогла заморочить голову тому, кто сам на протяжении всей жизни умело морочил людям головы. Джокер не сразу принял в ней эту перемену. Он словно бы чувствовал, что она стала мягче. Он понял, как сильно изменило ее материнство. Но не учел того, насколько яростно может сражаться мать, чтобы защитить своего ребенка. Это дома, рядом со своей дочерью, она могла быть мягкой и любящей, а вне этих стен она готова была сокрушить весь город на благо своей малышки. И Джокеру это понравилось. Ему понравился праведный гнев этой жестокой демоницы. И он благосклонно позволил ей занять свое место рядом с ним на королевском престоле. Однако дома демоница превращается в любящую мать. Она улыбается своей малышке совсем не так, как всем остальным. Рядом с Джой ее улыбка становится теплой, а сердце, покрытое льдом, оттаивает. Они сидят на кухне за столом. Джей работает наверху, а ребятки отсыпаются перед ночным дежурством у комнаты Джой. За столом рядом с ними сидит разве что фрау Шульц, которая не очень-то нравилась Харли. Да что там, старая кошёлка откровенное ее выбешивала. Она не занималась с ребенком, не играла с ней, брезговала даже банально приласкать малютку. Харли и понятия не имела, кто бы вообще мог нанять такую женщину и почему вообще о ней так лестно отзываются в криминальных кругах. Старуха явно не уделяет детям того внимания, в котором они так нуждаются. А ее Джой так особенно! Харли знала, что у ее малышки проблемы с речью. Когда она невзначай спросила у одного логопеда-заложника из местной больницы о способах исправления произношения у детей, он ответил, что с ними надо усиленно заниматься. Когда же Харли спросила о причинах, он ответил, что дело может быть в плохой наследственности или в неблагоприятном течении беременности. И тут уж девушка не выдержала – вышибла ему мозги в два счета! Дураку они не нужны. К тому же, в разговоре с ней он сам заикался так, что стало ясно – детям такой человек помочь не сможет. Но совет о занятиях она взяла на вооружение. Прошерстила интернет на наличие обучающих логопедических роликов и статей. Поначалу было непонятно, однако Харли, кажется, благополучно во всем разобралась. Без сомнения, образование психиатра тоже сыграло ей на руку. После книг о нарушениях психики, логопедия казалась детским лепетом. Ха! Даже каламбур получился забавным! Поэтому Харли решила заняться обучением малышки, коль уж нянька оказалась бесполезна в этом деле. Она пододвинулась на стуле поближе к дочери и поставила перед ней настольное зеркало. Посмотрела в него вместе с дочкой. - Как думаешь, солнышко, мы красивые? – спросила Харли. - Да! – уверенно кивнула девочка. - Да, определенно да, - улыбнулась Харли, вертя головой перед зеркалом, что сделала и девочка. Потом Харли высунула язык и снова посмотрелась в зеркало. Джой засмеялась и тоже высунула язык. - Ммм, - протянула Харли и повернулась с вытянутым языком к малышке, та повернулась в ответ и тоже промычала. После чего девушка убрала язык и улыбнулась. Девочка тоже убрала язык и засмеялась, захлопала в ладоши. Фрау Шульц хмыкнула, но Харли не удостоила ее и толикой внимания. - Корчить рожи весело? – спросила дочку Харли. Малышка закивала. – А давай мы потренируемся в произношении. А заодно покорчим рожи. Как тебе такая идея, детка? Давай? - Давай! – улыбнулась малышка. - Хорошо. Тогда повторяй за мной. Ставь зубки заборчиком, вот так. – девушка сомкнула зубы, словно бы в оскале, дочка повторила за ней. – А теперь губки трубочкой. – и она вытянула губы, девочка снова повторила. – И перед зеркалом. Заборчик-трубочка, заборчик-трубочка. И они вместе то показывали зубы, то вытягивали губы. - Нет, детка. Зубки прямо. – проговаривала мама. - Вот так. Молодец. Забооорчик! Трууубочка! Они еще несколько раз повторили упражнение перед тем, как Харли проговорила: - А теперь показываем язык. Высунем его подальше. На нижнюю губку. – Харли показала, как это делается. Девочка попыталась повторить. – Нет, солнышко, язычок расслабь. Посмотри в зеркало, как делает мама… Да, вот так… Теперь убираем язычок. И снова высовываем. Убираем-высовываем. Харли высунула язык и издевательски показала его зеркалу. Джой усмехнулась. - И снова высовываем язычок, но в этот раз сгинаем его чашечкой. – девушка показала, как это. – Язычок загибается вверх. Будто киска пьет молочко. Харли высунула язык и лакающими движением спрятала его в рот. Высунула, загнула, спрятала. Девочка попыталась повторить вслед за ней. - Высовываем язычок, загибаем его, и убираем в ротик. – повторяла Харли и снова показала, как это делается. - Бесстыдство, - неодобрительно проговорила фрау Шульц и сжала губы. Харли бросила на нее колючий взгляд. Старуха демонстративно отвернулась. Конечно, девушка понимала, что со стороны это может выглядеть двусмысленно, но ей было плевать, что там думает эта карга. Она тренирует с дочерью артикуляцию, а все остальное неважно. - А теперь загибаем язычок и оставляем его стоять за зубками. Подальше. Вот так. – Харли показала, как это делается. – Нет-нет, не высовывай. Язычок за зубками. Воот… А теперь дуй на язычок. И вытягивай губки вперед. Трубочкой, да. Слышишь? «Шшшш». Девочка прислушалась к звуку. У нее действительно получалось что-то похожее. Она улыбнулась, но мама опять сложила ее губы трубочкой. - И еще раз, - проговорила мама. – Язычок за зубками, дуем и складываем губки. «Шшш». - Шшшшсссссс. – протянула девочка. - Нет, язычок дальше. – поправила девушка. – Слушай себя, Джой. - Шшшсссссшшш, - попыталась прошипеть девочка. - Ладно, детка, хватит, - произнесла Харли. – Давай теперь отдохнем и сыграем в одну игру. Девочка закивала. - Сейчас мы будем ловить звуки. - проговорила девушка. – Я буду произносить слова, а ты хлопай в ладоши, если услышишь в них звук «ш». Будем его ловить. Поняла? Джой кивнула. Харли села поудобнее и с хитрецой посмотрела на дочку, которая уже подняла ручки в нетерпении. - Стол. – отчетливо проговорила Харли и посмотрела на девочку, та держала ручки прямо. – Стул. Машшина. – девочка хлопнула в ладоши. – Кукла. Кекс. Мышь. – девочка все еще держала ручки прямо, Харли повторила: - Мышшь! – вот теперь раздался хлопок. – Город. Дом. Ночь. Шутка. – девочка снова хлопнула в ладоши. – Шум. – и еще хлопок. Харли улыбнулась и с нежностью прижала к себе дочку. Джой обняла ее в ответ. Фрау Шульц встала из-за стола, прошла к плите и недовольно цыкнула языком. Харли раздраженно выдохнула и разжала объятья. - И снова потренируемся в произношении. – произнесла девушка. Но Джой замотала головой. - Не ленись, детка, - с ноткой строгости проговорила мама. – Знаю, что сложно, но нам надо потренироваться. – Джой продолжала мотать головой, тогда Харли вздохнула и продолжила: - Ладно. Если не хочешь тренироваться, то и играть сегодня мы тоже не будем. И вообще у мамы еще много дел… Харли попыталась подняться, но малышка ухватила ее за руку. - Останься! – жалобно проговорила девочка. - Только, если мы продолжим заниматься! – категорично заявила мама. Джой закивала. Харли улыбнулась и снова присела. - Язычок чашечкой, - девушка вытянула язык, дочка повторила за ней. – И ставим его за зубки. Подальше. Да, вот так. – девочка сделала, как велит мама. – Теперь дуем. «Шшшш». - Шшшшшшш. – прошипела малышка. - Умница, Джой! И тут Харли на радостях снова обняла дочку. На этот раз еще крепче. Девочка довольно улыбнулась. Фрау Шульц откашлялась и проскрипела: - При всем уважении, вам следует проявлять меньшую эмоциональность по отношению к ребенку… - При всем уважении, - словно бы с издевкой произнесла мама, разжимая объятья: - я не помню, чтобы спрашивала вашего мнения по поводу воспитания МОЕЙ дочери. - И все-таки излишняя привязанность не пойдет ей на пользу. Ваше отношение к ней может навредить… - Перефразирую. – в голосе матери послышалась сталь. – Я САМА буду решать, КАК мне относиться к своему ребенку! А вы, уважаемая фрау, стойте в стороне и не вмешивайтесь! Фрау Шульц недовольно сжала губы, но проговорила: - Как вам будет угодно… И вроде бы старуха и уступила, но при этом каждое ее слово так и сочилось ядом. Харли бросила на нее колючий взгляд. - Не забывайте, фрау, кому вы служите, - как бы невзначай бросила девушка. - О, я помню, КОМУ я служу, - с нажимом ответила женщина и добавила, обращаясь к Харли: - фройляйн. Глаза Харли метали молнии. Она гневно сжимала подол своего домашнего платья. Но почувствовала, как к ней в поисках нежности прильнула дочь. Харли разжала кулаки и приобняла девочку. - Старая кошелка, - прошипела сквозь зубы девушка, но тут же поцеловала дочку в макушку.***
Джой просыпается ночью от громкого звука. В комнате темно, и малышка сначала не может понять, в чем дело. Однако вскоре понимает, что ее разбудило. Мама с папой за стенкой опять ссорятся. - … Этого ты добиваешься?! – кричит за стенкой мама. – Этого хочешь?! А вот хрен тебе, Джей! Раздается глухой звук удара. И, кажется, шипение мамы. - Рот закрой! – рявкает отец. - Ты обращал внимание на книги, которые она читает? – уже не так громко, но все же отчетливо звучит голос мамы. – Я специально полезла в сеть, чтобы разузнать о них. И знаешь что? Книги этой Хаарер расходились миллионным тиражом и были очень популярны, в тридцатые годы, в Германии. Смекаешь? На этих книгах воспитывали солдат времен Третьего рейха! – голос мамы перешел на возмущенный визг. – Нацистская пропаганда служения фюреру – вот на чем строится ее, так называемое, воспитание! И я не позволю!... Послышался глухой удар об стену. И Джой отчетливо слышала голос папы, словно бы он стоял рядом. - Ты итак слишком много себе позволяешь, - страшно произнес папа возле стены. – Она на хорошем счету в кругах мафии, и пока у меня не возникло повода в ней усомниться. - Так тебе предоставить повод? – с издевкой хрипло произнесла мама. - Не нарывайся, куколка, - предупреждающе прошипел папа. - Джей, услышь меня! – молебно выдохнула мама. - Эта фашистская мразь покалечит нашего ребенка! Я не хочу, чтобы эта старая кошёлка находилась рядом с Джой! Она же… она же ее травмирует! Отец усмехается. - А кто нынче не травмирован? – спрашивает он с недобрым смешком. - Джей, прошу… - голос матери едва различим. Отец молчит какое-то время. А потом произносит: - Посмотрим… Если что-то пойдет не так, я разберусь… А тыыы – голос отца прозвучал с нажимом. – даже не думай в это вмешиваться. Поняла меня?! Джой пыталась прислушаться к происходящему за стенкой, но на смену разговорам пришли шорохи, а потом тишина. Кажется, все закончилось хорошо, и мама с папой больше не ссорятся. Девочка была этому рада. Вот только ей было совестно, что они ругались из-за нее… Вернее, не совсем, но мама явно за нее переживает. Только вот Джой не понимала, почему. В разговоре мама сказала «старая кошелка», так она обычно называет ее няню. Значит, мама с папой ругались из-за няни. Вот только смысла разговора девочка не поняла. Она не знала, что значат слова «нациская», «фашиская», «фюрер» и даже слово «мафия» было ей не знакомо. А уж выражение «Третий рейх» и вовсе было ей неизвестно. Что такое рейх и почему он третий, а не второй или первый? Странно. Но мама точно за нее переживает, а папа, кажется, нет. Наверное, все дело в том, что маме не нравится ее няня. Она и Джой-то не нравится, но ее приходится терпеть. Возможно, именно об этом мама и спорила с папой. Мама хочет, чтобы няню выгнали, и Джой этого хочет. Но в этом доме все решает папа, и пока он не скажет, что няню надо выгнать, ничего поделать нельзя. Пожаловаться ему не пожалуешься, потому что он будет сердиться. Поэтому няню остается только терпеть. Девочка вздохнула и, повернувшись на бочок, укуталась теплым одеялом. Ничего. Все обязательно будет хорошо. Так говорит мама. А Джой верит маме. И вообще – сейчас ночь, а ночью нужно спать, особенно, если очень хочется. Девочка зевнула и закрыла глаза.***
Мама занималась с ней уже несколько раз. У Джой хорошо получалось проговаривать звуки. Она даже произносила правильно отдельные слова под руководством мамы. И мама радовалась. Но вот в обычном разговоре слова правильно не произносились. Но мама все равно продолжала с ней заниматься. Вот и в этот раз мама захотела с ней поупражняться. До того, как они с папой уедут. Но Джой не хотела заниматься и из вредности мотала головой. Тогда мама сказала, что даст ей сладкого, если они позанимаются. И показала небольшую плитку шоколада. Джой идея понравилась. Она любила сладкое, тем более, что в последнее время конфеты от нее прятали. И согласилась. Они упражнялись в произношении, пока вниз не спустился папа. Он велел маме идти, и та поспешно соскочила с места, забыв о шоколадке. Когда они ушли, Джой насупилась. Ну как же так?! Мама ведь обещала ей сладкое! И девочка потянулась за конфетой. Как тут же услышала голос фрау Шульц. - Фройляйн! Никаких сладостей! - Но мама… Ведьма молча взяла шоколад и отодвинула его как можно дальше от девочки. Джой посмотрела на нее с нескрываемым раздражением. Это ведь ее шоколадка! Она честно ее заслужила! - В зал! – скомандовала няня. Малышка надула щеки, но, тем не менее, поплелась в зал. Она села на диван, а няня всучила ей книжку с картинками, сама при этом уселась в кресло и опять начала читать скучную книгу. Джой какое-то время разглядывала картинки, но плитка шоколада не выходила у нее из головы. Она украдкой посмотрела на няню из-за книжки. Та углубилась в чтение и, кажется, даже не замечала ребенка. Девочка глянула в сторону кухни. Подумала немного, а потом встала и сделала вид, что идет попить воды. Даже взяла стакан со стола и пододвинула кувшин. Глянула в сторону зала. Няня не среагировала. Тогда девочка поставила стакан и прошла к тумбе, на которой лежала шоколадка. Девочка протянула руку. Не достать! Еще раз – тщетно. Тогда девочка пододвинула стул. Постаралась сделать это как можно тише. Залезла на стул и приподнялась на коленках. Протянула руку. Вот она! Заветная шоколадка! Внезапно кто-то больно схватил ее за руку и потянул в сторону. Девочка вскрикнула. Ударилась коленкой о ножку стула, пока кое-как пыталась выровняться, чтоб не свалиться на пол. А няня тем временем больно схватила ее за волосы. Девочка снова вскрикнула. - Было же сказано! – гневно прокричала ведьма, вырывая у девочки из рук шоколад, и бросая его на тумбу. – Никаких сладостей! И няня больно ударила ее по рукам. А когда девочка отдернула руки, старуха начала хлестать ее по щекам. - Никаких! Сладостей! – причитала ведьма, осыпая сопротивляющегося ребенка пощечинами. – Это! Запрещено! И в этот момент дверь отворилась. - Ты бы еще голову свою забыла! – грозно прорычал папа, вслед забегающей в комнату маме. И они застыли в дверях, увидев развернувшуюся на кухне сцену. Фрау Шульц побледнела. Так и застыла с занесенной рукой. Джой же воспользовалась ее растерянностью и вырвалась из захвата. - Мама! – подбежала заплаканная дочка к матери и ухватилась за ее бедра. Харли крайне обеспокоенно глянула на раскрасневшиеся от ударов щеки дочери. - Сука! – вырвалось из груди матери полное ненависти слово. Ее трясло, и Джой видела, как тяжело она дышит, как загораются злостью ее глаза. Но тут раздался оглушительный крик отца. - Что ты себе позволяешь, карга?! - Я… я налаживаю дисциплину, - в глазах старухи отражался страх, но она старалась держаться достойно. - Дисциплину?! – вновь гаркнул отец. – Моей дочери не нужна дисциплина! - Убью! – наконец смогла выпалить Харли и с горящими глазами ринулась на старуху, желая вцепиться пальцами в ее горло. И гневно взвизгнула, когда отец ухватил ее за предплечье. Она метнула на него испепеляющий взгляд. - Я сам, - сказал отец и отпустил мать, когда почувствовал исчезающее напряжение в ее теле. Старуха хотела было проскользнуть мимо, но Джокер с силой ухватил ее за плечо. Перехватил второй рукой ее горло. Ведьма захрипела, и отец повел ее к выходу. Мать тем временем села на корточки рядом с дочкой и обняла ее. Девочка плакала, а Харли гладила ее по голове. - Тихо, детка! Все хорошо! Мама с папой рядом! – укачивала малышку девушка. – Тебя никто не обидит! Никто!***
Джокер с силой толкнул старуху на землю. Та упала, не сумев поймать равновесие. Ее идеально чистая и отглаженная юбка покрылась грязевой жижей. Как и ноги, и руки, на которые она опиралась. - Ты сама подписала себе приговор, - произнес Джокер, доставая пистолет. Фрау Шульц смотрела на этого уверенного в себе мужчину. Он намеревался ее убить. И ни один мускул не дрогнул на его лице от этой мысли. Трудно представить, что такой человек мог настолько сильно привязаться к ребенку. - Ваша привязанность к девочке делает вас слабым, - с презрением выплевывает фрау Шульц. Джокер смеется. - Дело не в девочке, - произносит Джокер с холодом в голосе. Старуха смотрит на него с недоумением. Тогда мужчина поясняет: - Всё просто. Она рычаг давления. Фрау Шульц смотрит в это белое от грима лицо с кроваво-красной улыбкой. В черные провалы глаз. И понимает – если этот человек действительно не испытывает никаких теплых чувств к ребенку, а лишь использует девочку в своих целях, то… то погибнуть от рук такого человека будет для нее честью. Джокер направляет на нее пистолет. Фрау Шульц гордо поднимает голову и делает глубокий вдох. Выдохнуть она не успевает – пуля попадает точно в лоб. Тело заваливается на грязную землю.***
Джой вздрагивает, когда слышит оглушительный «БАМ!» на улице. - Что это? – испуганно спрашивает девочка. - Это гром, солнышко, - мама любовно прижимает ее к себе. – Просто гром. Когда папа появляется на кухне, Джой уже не плачет. Девочка вопросительно смотрит на него, а потом на дверь, словно ждет, что за ней появится еще кто-то. Папа усмехается и подходит к ним с мамой. - Фрау Шульц не вернется, - поясняет он. - Ты ее выгнал? – спрашивает девочка. Джокер кивает. - Выгнал. Девочка задумчиво смотрит в пространство перед собой. А потом на ее лице появляется улыбка. Злорадная, совсем не детская. - Старая кошёлка! – с ненавистью в голосе шипит девочка. На лице мамы отражается удивление, а в следующую секунду – искренняя радость. - Детка! – довольно восклицает она. – Ты сказала это! Сказала правильно! – потом смотрит на отца. – Джей, она сказала слово со звуком «ш»! Сама! Без подсказок! На лице отца появилась довольная улыбка. - А ну-ка повтори! – обратился он к девочке. Та почти кокетливо сложила губки трубочкой, а потом все-таки произнесла: - Старая кошшшелка! - Умница, детка! – мама была вне себя от радости. А отец даже одобрительно потрепал девочку по голове. Ну вот! Няню выгнали, папа доволен Джой, мама так и вовсе счастлива. Всё и правда хорошо! - Завтра мы будем учиться произносить звук «ж»! – мечтательно говорит мама. Джой вздохнула. А, может быть, и не так всё хорошо… Хотя нет, всё-таки хорошо. И девочка с нежностью обняла сидящую рядом маму.