***
Король магов с четверть часа торчал перед зеркалом с бутылкой настойки в руках. В его комнате пахло оставленными Марксом на тумбе лилиями. Их сильный аромат кружил голову, а потому хозяину апартаментов пришлось оставить окно открытым. Теперь порывистый ветер играл лавандовыми занавесками. Юлиус то и дело проходился кругами по комнате, напряженно подбирая слова, а после снова возвращался к зеркалу. Становился, делал как можно более непринужденный вид и говорил: — Привет, я изменил тебе память. Не хочешь выпить этой сомнительной жидкости, чтобы проверить, вернется ли она к тебе? Натянутая улыбка. Звучало отвратительно, он и сам это понимал. — Хочешь знать, зачем я так поступил? — нервный смешок. Мысленно отругал себя за него. — Просто иначе ты бы разнесла Королевство в пух и прах. «Конечно, это именно то, что она захочет услышать от тебя», — думал он, иронично наблюдая за кривляньями чудака напротив. — «Может, проще будет не говорить вовсе? Просто напою ее, а там будь что будет». Он не помнил, в какой момент спаивание юных девиц стало казаться ему хорошей идеей. Он удрученно провел ладонью по лбу, отставляя бутылку на стол. Юлиус не представлял, как теперь должен общаться с Лу. Он знал маленькую, забитую девочку, страдающую от расстройства психики и жестокости собственной матери. Тот одичавший звереныш совсем не походил на молодую, красивую девушку, коей Лу была теперь. А он не представлял, как теперь ему стоило вести себя с ней. — И-и, сэр, — сказал Франсуа накануне в кабинете уже после того, как отдал настойку, — помните, эффект не будет моментальным. Она вспомнит все со временем. А до этого… может, вам лучше попытаться понравиться ей так? Новахроно даже не был уверен, простит ли девушка его за манипуляции с памятью. Попытаться понравиться — как будто это было так просто. В дверь постучали. — Да-да? Входите. Король магов обернулся к вошедшей, встречая ее мягкой улыбкой. Он был без понятия, как с ней быть и с чего начать. Она прикрыла дверь, стараясь не слишком громко щелкнуть замком, и скромно замерла, осматривая комнату. — Ты делала то упражнение, что я показывал в прошлый раз? — участливо спросил Новахроно, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Получив утвердительный кивок, указал на стакан, стоявший на столе. — Продемонстрируешь? Лу подняла руку, разминая пальцы. Потрескивание электричества затеплилось на их кончиках, в следующий момент срываясь коротким разрядом и заполняя собой указанную емкость. Стенки сосуда задрожали, готовые вот-вот лопнуть, но девушка усилием воли ослабила напряжение, позволяя неспокойным молниям хаотично перемещаться в нем. Мерный бледный свет был едва заметен в и без того светлой комнате. — Хороший контроль, — удовлетворенно кивнул мужчина. — Как долго удавалось удерживать концентрацию? Лу пожала плечами, смущенно отвечая: — Да сколько угодно… если ничего не отвлекает. Она предусмотрительно умолчала о десятке попорченной посуды в начале тренировок. Юлиус прошелся по комнате, посматривая то на нее, то на стакан. Оказавшись за спиной ученицы, звонко хлопнул в ладоши, но та лишь скептически покосилась на него. — В боевых условиях это не будет так же просто, — хмыкнул он. — Могу попробовать завтра на торговой площади. Достаточно шумно? — Лучше попробуй зажечь сразу несколько сосудов. Его предложение нисколько не впечатлило девушку. Король магов словно намеренно избегал всех разговоров о ее выходе за пределы дворца. Это нервировало. Клетка стала больше и роскошнее, но это все равно была клетка. Ее взгляд зацепился за разложенные на столике карточки. Лицо мгновенно просветлело. — Это та самая игра про подземелья, монстров и кучу крутяцкой магии и артефактов? — восторженно воскликнула девушка, вмиг позабыв о неловкости. Подбежала к столику, восхищенно оглядывая недоигранную партию. Юлиус смущенно улыбнулся, почесывая затылок. Забыл убрать. В его планы не входило показывать свои ребяческие увлечения. Но Лу с таким самозабвением крутила карточки, то и дело комментируя: — Вау! Сенсомонстр!.. А это… галокраб! Ботинки стопроцентной удачи! Крутяк!.. Тут даже эклиптики есть… Юлиус не удержался. Подошел ближе, почти ревностно наблюдая, как девица путает колоду. Он ведь еще не прошел подземелье, а к нему только-только пришли хорошие вещи! — Антимагическая накидка! Магне бы точно понравилось… — Да-а… Между прочим, это эксклюзивная версия, — несколько высокомерно произнес Новахроно, довольный ее заинтригованным выражением. — Тут присутствует титул Короля магов. И даже можно найти сокровища хобгоблинов. Лу была готова разве что не прыгать от радости. — О! Можно я возьму ее, когда поеду в штаб? Аста должен это увидеть! Я ведь… Можно я съезжу проведать друзей? Заискивающий взгляд девицы робко коснулся светловолосого мужчины. Он отвел свой в сторону, почти механически пытаясь вернуть беспорядок на столе в первоначальный вид. Все было безнадежно спутано. Он не знал, как сказать ей, что сейчас не лучшее время для визитов. Начиная от небезопасности самого перемещения и заканчивая тем, что кто-нибудь из Черных быков наверняка бы обмолвился о войне, все говорило против. — Как только покажешь выдающиеся результаты, так сразу, — уклончиво ответил он. — Ты же не хочешь случайно навредить друзьям. Лу на мгновение погрустнела, задумавшись, что с момента прибытия в столицу ее способности так и не дали ощутимого роста. А после встрепенулась, с готовностью становясь в импровизированную боевую стойку. — Я готова. Начнем урок? Молнии продолжали потрескивать в стакане. Мужчина кивнул. — Но для начала… — Он подхватил настойку, демонстрируя гостье. — Как насчет того, чтобы выпить? — Э-э… Лу с сомнением посмотрела на него, выпрямляясь. Он шутил так? «Да, глупо получилось», — согласился Юлиус, мысленно хлопая себя по лбу. Сам же невозмутимо откупорил бутылку, наливая ее содержимое в бокал. Аромат трав взвился от граней фужера, и он с некоторым облегчением подумал, что как хорошо, что зелье хотя бы имеет приятные нотки. — Эм… а ты? — спросила девушка, имея в виду, что себе он не налил. Она могла предположить, что таким образом Король магов хотел проверить ее способности к контролю под действием алкоголя. Хотя стоило бы сразу сказать, что контролем там и не пахло. Вечеринка на годовщину отряда все еще бросала тень на ее репутацию. Демонстрировать неподобающее поведение первому человеку Королевства ей совсем не хотелось. — Ну… я предпочитаю напитки покрепче, — сказал Юлиус первое пришедшее в голову. Лу робко ухмыльнулась. Ну вот, все не так плохо. Если он тоже будет пить, ей хотя бы не придется краснеть одной. Юлиусу это не понравилось. «Ну и зачем я сказал ей это?» — в очередной раз мысленно отругал себя. — «Я ведь не пью ничего крепче вина». Подошел к шкафчику, где хранил алкоголь, обдумывая, насколько она сведуща. Если возьмет вино, заметит? Не стоило надеяться, Лу хоть и была ребенком, читать умела. Со вздохом извлек коньяк. Если так будет всякий раз, когда он решит освежить девушке память, у него возникнут серьезные проблемы. — Это такая тренировка? — не унимала любопытства девчонка, пока мужчина наполнял второй стакан. — Вроде того… Я припас эту настойку специально для тебя. Она должна пробудить твои… скрытые возможности. Лу клюнула. Первая пара глотков заставила скривиться. Вкус был весьма специфичным. Горло жгло слабо замаскированным за травами алкоголем. Однако это не шло ни в какое сравнение с ядом. Юлиус проследил за ней, искренне надеясь, что эффект от настойки будет более ощутимым, нежели то утверждал Маркс. Глянул на содержимое своего бокала, вздохнул и сделал небольшой глоток. Чисто поддержки ради. Юлиус не умел и не любил пить. Он предпочитал держать ум ясным, зная неприятную особенность алкоголя развязывать язык. В общении с наследницей ему следовало быть особенно осторожным. — Попробуй заключить молнии в тех вазе и кувшине, — потребовал он, указывая на сосуды. — Посмотрим, сколько ты сможешь удержать одновременно. «Пожалуй, спрашивать, чувствует ли она какие-то изменения, будет слишком подозрительно», — заключил он, наблюдая, как девушка колдует. Осечка. Искры полыхнули на пальцах и погасли. — Черт… — выругалась Лу, морщась. Попробовала снова. Треск электричества стал отчетливее, наполняя быстро раскаляющееся стекло. Новахроно жестом показал, чтобы сбавила обороты. — Молодец, — ухмыльнулся, подбадривая. Лу расцвела от похвалы и, кажется, была готова одарить магическим электричеством целый дворец. — Магия тьмы Ями, магия молний Лакка, — перечислял Новахроно. — Чем же ты еще можешь удивить? Она задумалась на мгновение. Эти две стихии были основными в ее арсенале. Она была бы и рада показать большее, реакция Юлиуса на такое разнообразие магии льстила ей, но впечатлить, на самом деле, было нечем. Она почувствовала слабый отклик осколка души мага, что покалечила во время задания по задержанию преступной группировки. Его магия была не так эффективна, а потому ей не приходилось пользоваться ею ранее. — Еще есть это… выключи свет. Наверное, ей не следовало гонять Короля магов по таким просьбам. Он не выказал недовольства. А когда стало темно, Лу сосредоточилась на частичке той души. Подняла ладони вверх, выравнивая дыхание. Выйдет ли? Робкие светлячки, мерцая, наполнили комнату. Они, будто пушинки, мягко расползлись вокруг, бросая лунные отсветы на предметы интерьера, одежду, волосы и кожу мужчины. Он заворожено огляделся, пробуя поймать один, оказавшийся слишком близко. Бесплотный. Тот растаял, стоило пальцам коснуться его. Ткнул еще в один. «Словно мыльные пузыри», — подумал Юлиус. Наверное, для Лу люди тоже были сравни мыльным пузырям. — Очень красивая лунная магия, — тихо произнес он. — Можешь еще как-то использовать ее? Девушка помялась, сжимая руками подол ненавистного платья. Она хотела показаться лучше, чем есть, но не могла. — Я не знаю, как это работает, — неуверенно начала она. — Похоже, с частью души я похищаю только определенный спектр заклинаний. И с этой мне достались только светлячки. — Разве это определяет то, как ты будешь пользоваться обретенной силой? — Король магов насмешливо поднял брови. Лу была наивна и неопытна, но он знал наверняка, что ее способности были куда обширнее. — Я уверен, что ты в состоянии совершенствовать любой вид магии наравне с его природным обладателем. Теперь это часть тебя. Не бойся навредить забранной душе. — Он чуть наклонил голову, серьезно смотря на ученицу исподлобья. — Самый большой вред ты уже нанесла. Лу сжала губы. Он был прав, хоть ей неприятно было это осознавать. — Разве за все время не было моментов, когда ты использовала магию не так, как ее обладатель? — продолжал Юлиус. В свете светлячков лицо девушки казалось напряженным. Ей было необходимо время, чтобы разобраться в этом. Но как долго? Именно этого ресурса не было у мага времени. «Мне придется дать ей толчок. Хотя это может показаться слишком жестоким», — подумал Новахроно. — Ты ведь знаешь, что в тебе куда больше душ, чем ты думаешь? Лу вскинула на него полный отчаянья взгляд. Он знал. Откуда? Откуда мог знать, что стольких убила? Неужели Ями рассказал ему о том, что происходило в клетке боли? Все те люди, которых она видела под действием чужой магии, они были реальны? Неужели Король магов знал о них? — Я не могу использовать то, что не осознаю, — через силу ответила девушка. — Если эти души и есть во мне, они забыты. До сих пор я могла пользоваться силой лишь тех, кто оставался жив после контакта со мной. — Если скажу, что хочу, чтобы ты заполучила осколки и других людей, сделаешь? — честно спросил Новахроно, медленно выговаривая столь неприятные ему слова. Она наткнулась на непоколебимый взгляд серых глаз, надеясь, что ослышалась. Но он был настроен решительно. Если подумать, это даже не было вопросом. Он просто говорил, что она должна поступить так. Брови девушки поползли вверх, почти моля, чтобы он отказался от своих слов. Сколько боли она могла принести. Что если не сможет остановиться? Или не почувствует тонкую грань между жизнью и смертью, тогда «подопытный кролик»… он ведь умрет. Юлиус хоть знал, о чем просил? — Н-нет, — рвано ответила Лу. — Я не хочу… не таким путем. Это неправильно. Король магов тяжело переступил с ноги на ногу. Это был единственный путь. В воспоминаниях воскрес образ иссохшей девочки, днями напролет коротающей жизнь в клетке Королевы. Тот изголодавшийся монстр ни за что бы не стал медлить, будь у нее возможность отведать чужой жизни. И только печать, держащая в узде ее силу, кристаллы, вытягивающие излишки маны и банальное физическое истощение были способны удержать ее на месте. Он помнил затравленный взгляд льдисто-голубых глаз, жадно смотрящий на него в день их первой встречи. Это не был взгляд ребенка. Дети не бывают такими. Из клетки на него смотрел охотник, только и ждущий, когда цепь, удерживающая его, ослабнет. Но та Лу, что стояла теперь перед ним была совсем не такой. Она была человеком. Пожалуй, даже больше, чем он сам. Но сейчас Юлиус не мог понять, как совладать с ее человечностью и расшевелить монстра. Он ведь не должен был использовать методы Линн. Не должен ведь?.. — Тебе придется, — только и ответил он, с сожалением смотря на девушку. «Что значит «придется»? Почему? Что он скрывает? Он не заставит меня. Не буду», — мысли потревоженным роем взвились в голове Лу. Слишком жестокий для Короля. Слишком противоречивый, чтобы быть понятным. Она потерялась в очередной раз, не зная, как стоит относиться к Юлиусу Новахроно. — Ты обещал, что научишь контролировать поглощение. Речь шла о магии духа! Так зачем ты требуешь от меня больших жертв? — почти с отчаяньем выкрикнула девушка. «Пожалуйста, скажи, что это только проверка. Как те, что устраивал Ями в начале… Я докажу, что не желаю никому боли. Но не требуй снова стать монстром», — молила его, но по черствому лицу было видно, что решение уже давно принято. — Я не отказываюсь от своих слов. — Мужчина сделал шаг навстречу. — И то, что прошу сделать, означает лишь то, что я в тебя верю. Его Королевство сгорало в пожаре войны. Корона тлела из-за противоречивых решений, за которые его в праве был бы обвинить любой. Но он раз за разом делал ставку на нее — глупую девчонку, боящуюся того, кем была на самом деле. — Эй, Лу, — ласково окликнул он, останавливаясь в шаге от нее. Когда голубые омуты, переполненные столь нелегкими для них эмоциями, обратились к нему, Новахроно попытался изобразить саму сострадательную и мягкую улыбку, на какую был способен. — Ты гораздо сильней, чем думаешь. И я не прошу тебя отбирать «это» силой. Есть ведь и другие методы. Она с минуту пыталась найти на его лице хоть тень того, что было бы способно примирить ее с омерзительной просьбой. Ради чего он желал этого? Какой толк от того, что станет сильнее за счет страданий других? На его лице не было подсказок. Взгляд девушки стал жестким. — Ты, видимо, не знаешь, что происходит с душами, когда они раскалываются, — холодно произнесла Лу. — Этому не бывать. Светлячки резко померкли. Треск электричества стих, заполняя комнату давящей тишиной. Девушка, легко обогнув мужчину, порывисто вышла. Юлиус проиграл сражение с ее упрямством. Но это была лишь первая битва. Он прекрасно знал, каково это — жить с расколотой душой.***
Эта ночь была для Лу неспокойной. Она металась на границе сна и реальности. Ворочалась в кровати, сквозь поверхностную дрему пытаясь найти успокоение. Ей казалось, она видела сны. Но сны ли это были? Она не ощущала себя участницей происходящего. Скорее наблюдала со стороны, не в силах как-либо повлиять на события.Воспоминания Лу. Где-то в землях Клевера.
— Несносная девчонка, из-за тебя у нас снова будут проблемы! Голос матери отражался от холодных стен. Лу ненавидела сырость и бедность, с которой им приходилось мириться после бегства из дворца. Здесь не было слуг, готовых исполнить любую прихоть по одному лишь взгляду. Не было мягких кроватей с идеально разглаженными простынями, в которых так любила нежиться девочка. В их новом доме зачастую даже не было тепло. А заношенная одежда не шла в сравнение с роскошными одеяниями, что были у них раньше. И настроение матери с тех самых пор было ужасно паршивым. — Я ничего не сделала, — процедила Лу, сверля женщину взглядом. Ключ несколько раз провернулся в замке. Закрыла! Снова заперла в чертовой клетке! Это ужасно раздражало девочку. В последнее время ее запирали все чаще, наказывая за проступки. Лу схватилась за прутья двери, со злости дергая их. — Я не виновата! Слышишь?.. Все произошло случайно! Мать задержала холодный взгляд на дочери. Сегодня Лу убила двоих. Того был там и все подтвердил. Девчонка точно с цепи сорвалась, набросилась на ни в чем неповинных прохожих, почти моментально обратив в пепел. И это среди белого дня. На улице, где были свидетели. Подобные приступы случались все чаще, несмотря на сдерживающую девчонку печать. Ее голод креп. И сил Линн уже не хватало, чтобы в полной мере контролировать его стихийные проявления. За последний месяц им пришлось сменить не одно место жительства, чтобы укрыться от преследования представителей закона. А Лу все продолжала копать им могилу своими выходками. И больше всего Королеву раздражали эти честные глаза напротив, всякий раз утверждающие, мол, она не при чем. Девчонка даже не помнила, что творила, когда голод брал верх. — Больше никаких походов в город, — холодно произнесла мать. — Что?.. Ты не посмеешь. Я не зверь, чтобы держать меня в клетке! Молодой человек позади Королевы хмуро наблюдал за ними, привалившись к стене и сложив руки на груди. Ему не нравились методы Королевы. Лу была подростком, жаждущим познать мир. Он понимал, что держать ее взаперти не выход. Это только обозлит ее. Но что он мог против слова Королевы? — Того, позаботься, чтобы до утра она не выходила отсюда, — распорядилась мать. Девочка пораженно и шумно выдохнула, не находя слов, чтобы выразить, как столь несправедливое решение возмущало ее. Целую ночь. Ей. Здесь? Да за кого она ее принимала, чтобы так обращаться? — Линн, мне кажется, это все же слишком, — отозвался молодой человек, пытаясь хоть как-то вступиться за Лу. Девочка с благодарностью и надеждой посмотрела на него. Того всегда был самым близким человеком для нее. После побега из дворца он стал настоящей опорой им с матерью. Если бы не он, они бы уже давно перегрызли друг другу глотки. — Делай, что сказано, Того. От властного голоса матери у Лу мурашки были по коже. Что-то было в ее словах. В них чувствовалась какая-то особая сила. Того с готовностью выпрямился. — Магия ограничения: колыбель принцессы, — глубоким раскатистым голосом произнес молодой человек, накладывая чары на стены темницы. Лу тотчас одернула руки, чувствуя нестерпимую боль от раскалившегося под пальцами металла. Кончено. Теперь ей точно не выйти. Ей следовало ненавидеть этого парня, но, видя его печальные глаза, она понимала, что он не мог противиться воли матери. — Ты не сможешь держать меня здесь вечно, — обиженно бросила девочка в спину женщине. Та остановилась, глянула на дочь через плечо. Будто бы ей это доставляло удовольствие. Вся эта ситуация была по сути замкнутым кругом. Голод девочки прорывался сквозь печать — Линн применяла доступные методы, чтобы удержать его, — голод рос и копился вместе с негодованием Лу — все повторялось вновь. За всем этим Королева всякий раз винила себя за слабость и мягкосердечность в отношении к дочери. Именно любовь не позволяла ей быть в полной мере жестокой. Она всякий раз выпускала Лу, надеясь, что та сможет жить нормальной жизнью. Но стоило только поверить, что все снова хорошо, голод брал свое. Оставайся они и дальше во дворце, Линн и слова бы не сказала, позволила бы девочке развиваться естественным путем, но здесь, в Клевере, она не имела власти. Им стоило быть аккуратными и не привлекать лишнего внимания к себе. — Так будет каждый раз, когда ты ослушаешься меня, — произнесла мать. Безучастный, размеренный цокот каблуков о каменный пол. Лу сжала кулаки в бессильной злобе. Магия бурлила внутри, но ее было недостаточно, чтобы разломать клетку и преодолеть заклятие Того. А любые попытки колдовать отзывались жгучей болью от печати. Печать подавляла избытки силы. Но день, когда ей удастся преодолеть это досадное ограничение, близился, Лу чувствовала, как день ото дня крепла ее магия. — Ты просто боишься меня, мама, — с жесткой усмешкой произнесла девочка. — Но тебе не удастся держать меня здесь вечно. Того обеспокоенно глянул вслед Королеве, сделавшей вид, что не расслышала слов дочери. — Не говори так, Лу, — густым басом предостерег он. — Твоя мама беспокоится о тебе. Но его слова не нашли понимания у подростка. Вздохнул. Ему не нравилось находиться меж двух огней. — Я принесу тебе поесть.***
Ночью снова приходили призраки. Девочка видела их все чаще. Особенно, в дни, когда теряла контроль. Призраки безучастно проплывали через стены, заглядывали в двери. Некоторые из них были похожи на людей или животных, другие больше напоминали бесформенные сгустки. Зачастую они не проявляли никакого интереса к Лу, но были и те, что приметив следящий за ними взгляд девочки, вступали в контакт. Призраки рассказывали о мире за стенами темницы, делились историями минувшей жизни. Особенно смелые просили помощи, предлагали сомнительные сделки. Вот только у них не было того, что могло бы заинтересовать Лу. Еще реже встречались те, что были готовы безвозмездно даровать знания. — Я тоже могу быть духом? — переспросила Лу, когда ей повстречался один из таких. Бесплотная субстанция зависла в метре над полом. Блеклый свет разгорался ярче всякий раз, как шелестящий голос говорил. — Не просто духом. Высшим духом с живой оболочкой. Просто освободись от нее. Это несложно. — Не выйдет, — цокнув языком, протянула девочка. Она оттянула ворот вязаной кофты, показывая нанесенную на ключицу печать. — Это штука не дает колдовать. — Она ограничивает только тело. Не душу. Я научу. Просто пусти меня в свое тело. Лу знала эти уловки. Каждый второй призрак отчего-то стремился завладеть ею. Но она инстинктивно чувствовала опасность. Тихо засмеялась, прикрывая глаза. — Я тебе не верю. Думаешь, глупая? Нет-нет… Она не услышала шагов, а потому голос матери застал врасплох. — С кем ты разговариваешь? Халат скрывал высокую фигуру женщины. Ее разбудили разговоры. — Н-ни с кем… Лу бросила опасливый взгляд на субстанцию, та, потревоженная вмешательством извне, таяла. Мать не видела призраков. Она не верила россказням дочери, кажется, считая, что у нее едет крыша. — Снова твои сущности? — натянуто спросила Линн. Ее всерьез беспокоили новые проявления странностей дочери. Она не доверяла тому, чего не могла познать. — Я вспоминала стишок. Губы девочки растянулись в непосредственной детской улыбке. Это было лучше, чем снова пытаться убедить женщину в реальности происходящего. Разговоры с душами умерших — вот ведь ересь. Лу и сама порой сомневалась в своей адекватности. — Ты пришла освободить меня? — оживилась девочка. Но Линн лишь хмыкнула, одарив ее задумчивым взглядом. Развернулась, уходя. Лу сжала зубы, исподлобья провожая ее взглядом. Вот ведь сука, спугнула такого занятного собеседника.***
Того тоже не верил Лу. До того дня, пока сам не убедился в реальности ее новых сил. Это случилось в один из дней, когда девочка в очередной раз отбывала наказание за решеткой. Он спустился проверить ее перед сном, чтобы убедиться, что у той есть одеяло и теплая одежда. На улице становилось все холоднее, а каменные стены плохо прогревались от печи. Он обнаружил Лу безмятежно дремлющей на кровати. Прислонившись к стене, она склонила голову набок. Губы молодого человека тронула легкая улыбка. Она была так безмятежна. Оставив кувшин с молоком на столике рядом с решеткой, он собирался подняться обратно на первый этаж небольшого дома, как взгляд зацепился за что-то. — А-а?.. Моргнул. Какое-то наваждение? В темном углу темницы по другую сторону защитного круга стоял едва приметный силуэт Лу. Это определенно была она. Только сквозь блеклое тело просвечивались стены. — Лу?.. — неуверенно окликнул он. Призрак улыбнулся, помахал рукой и сиганул куда-то сквозь стену. Парень рефлекторно попытался схватить его, но рука прошла сквозь, не встретив сопротивление. — Что… это такое? Глянул на Лу, что все так же продолжала дремать в клетке. Показалось? Встревоженный он устремился наверх, перепрыгивая через ступеньки. Несмотря на поздний час Королева сидела в гостиной перед окном . Меланхоличный взгляд бороздил опустевшую улицу. — Линн… Лу… я не уверен… она сбежала? Женщина коснулась взглядом запыхавшегося, озадаченного подопечного и снисходительно произнесла: — Только заметил? — Ты знаешь? Его светлые глаза пораженно округлились. Конечно, она знала. Девчонка проделывала этот фокус в течение недели. Она словно надсмехалась, каждый раз приходя в этом обличье к матери. Хотела показать, что ей ничего не стоили ее запреты. А Линн была бессильна что-либо сделать. Печать почему-то не реагировала на подобные выходки дочери. Хотя Королева была уверена, что это магия. Будь у нее прежние силы, она бы нашла способ совладать с пробуждающимися таинственными силами Лу. Но она была слишком слаба. — Нужно найти способ пресечь эти ее вылазки, — сказала женщина. Того нахмурился, опуская голову и задумчиво рассматривая потертые носки сапог. Ему не нравилось, что Королева подавляла любые попытки Лу проявить себя. Она ведь не рассчитывала держать ее взаперти всю жизнь? — Мне кажется, это неплохой вариант дать Лу немного свободы, — глухо произнес он. Женщина хмыкнула. — Это выглядит хорошо, пока она никого не убила. Как думаешь, как скоро это произойдет? Королева слишком хорошо знала свою дочь, чтобы спускать все на тормозах.***
Лу проснулась ранним утром и еще долгое время пролежала в кровати, пялясь в потолок. Она не могла уловить грань реальности и сна. Осознание, что находится в столице Клевера, приходило медленно. Ей впервые снился столь странный и осознанный сон. И это был первый на ее памяти, где она не была собой. События словно бы развивались без ее участия. Тупая боль давила на виски — ее девушка списала на последствия алкоголя. «Это было правдой?..» — рассеянно подумала она, проводя ладонью по лбу. — «Похоже на фрагмент воспоминаний. Но с чего бы вдруг?..» Села на кровати, рассматривая ладони. Казалось, стоило перестать прокручивать в голове события, ускользнут. Даже сейчас ей не удавалось вспомнить лицо матери. Оно словно подалось дымкой. — Того, — тихо произнесла, точно боясь забыть имя молодого человека. Думать о нем было приятно. Она чувствовала, что за этим именем стояло гораздо большее, чем она могла осознать сейчас. «Надо рассказать Юлиусу», — решила, спуская ноги с кровати. Помялась, кривя губы. То, как она ушла накануне вечером, было непозволительно. Дура. Он ведь пытался помочь, а она повела себя как дитя малое. Даже не выслушала толком. Стыдно было теперь заявляться к нему с утра пораньше. Но она должна была рассказать, пока снова все не забыла.