Душелов

      Путь привел Душелова на окраину города. Слабость от потери крови и усталость тяжелым грузом давили на плечи. Она замерзала, и меховой плащ плохо спасал от снежных порывов ветра. Ноги казались свинцовыми, а идея сделать привал и подремать хоть немного не такой плохой. И только темные твари, следующие по пятам, вынуждали упрямо идти к цели. Сил сражаться не было, а потому в вытянутой руке теплился пульсирующий шар лунного света. Он, как оберег, заставлял тварей держаться на расстоянии. И Лу боялась потерять концентрацию.       Остановилась у двери старого дома. Оглянулась через плечо, кисло отмечая, что столь близкое нахождение сразу двух частей ключа собрало целую толпу чудовищ. Если бросятся, хватит ли сил противостоять им? Сглотнула. Она знала, что нет.       Настойчивый стук в дверь. Лу чувствовала, что по ту сторону было двое. Они не спали, вероятно, сполна вкусив ужас ночи, и напряглись столь позднему визиту. Один из них приблизился к двери и теперь притих, вслушиваясь. Девушка постучала снова.       — Откройте, — голос прозвучал тихо, она сомневалась, что тот человек вообще расслышал сказанное. — Пожалуйста… откройте.       Заминка. Уши уловили приглушенный разговор. Кажется, спорили. А затем щелчок замка. Дверь порывисто распахнулась, открывая взору седовласого мужчину. Его лицо вытянулось, когда он увидел едва живую девушку и темную ораву за ее спиной. Он замер, вероятно, ругая себя, что все же решился открыть. Но доброта души не позволяла отказать в помощи нуждающемуся. Он решительно свел брови и сделал быстрый шаг в сторону, пропуская гостью.       — Входи. Быстро!       Вложив больше магии в лунный шар, Лу наотмашь зашвырнула Светоч в тварей. Свет озарил подворотню, вой тлеющих чудовищ отразился от стен. Девушка метнулась за порог, а мужчина захлопнул дверь, заново возводя спасительное защитное заклинание. Он не был уверен, что теперь оно сдержит напор.       Снова защелкали замки.       — Кто вы? — выдохнула девушка по другую сторону комнаты.       Она была напугана, сжимала волшебную палочку в руках. А Лу с облегчением поняла, что это та самая.       — Роза в волосах… — пробормотала, чувствуя, что проваливается во тьму. ***       — Не стоило приходить сюда.       Раннее зимнее утро, еще только оправляющееся от ужасов ночи, Юлиус встретил в своем кабинете. Серая дымка затянула небо, и во дворце было ужасно холодно. Он с трудом заставил себя покинуть кровать и прийти сюда, чтобы поскорей разделаться с оставленными с вечера делами. Но планы резко изменились, когда, подойдя к двери, он ощутил присутствие того, кого встретить рассчитывал меньше всего.       Тибус, маг боли, расслабленно сидел в кресле, терпеливо дожидаясь появления хозяина апартаментов.       — И тебе доброе утро, Король, — с гадкой ухмылкой поприветствовал он.       Юлиус поморщился и запер дверь. «Он хоть думал, что было бы, зайди сюда кто-то другой?»Тибус был преступником, после происшествия с захватом заложников он числился в списках разыскиваемых. Глупо было приходить во дворец. Одно его наличие здесь сулило Юлиусу большими проблемами, узнай кто-нибудь о встрече.       — Чего ты хочешь? — спросил Новахроно, присаживаясь в кресло напротив.       — Хотел узнать, как тебе та игрушка, что я подарил, — отозвался молодой человек.       Король магов неосознанно нащупал шар во внутреннем кармане накидки, чем вызвал очередную ухмылку гостя. Тибус повстречался ему около недели назад. Молодой маг выглядел нервным, он словно бы искал и не искал этой встречи одновременно. Юлиус имел полное право задержать его и передать под стражу, но неожиданный факт заставил его закрыть глаза на произошедшее — Тибус знал о Лу. Маг боли честно признался, что первым делом собирался поделиться этой информацией с претендентом на Северный престол, дабы заслужить прощение сородичей. Скорее всего, убедившись, что наследница пребывает под опекой Клевера, тот стал бы действовать решительнее. Однако Тибус пришел к Юлиусу. Кажется, он сам был не рад этому решению. В обмен на ценные сведения о природе магии Лу и порядках Севера Новахроно позволил Тибусу и дальше оставаться на свободе.       И одной из причин был тот хрустальный шар, что Король магов носил с собой. Молодой человек зачаровал его специально для Лу. Он утверждал, что только так она могла в полной мере осознать, кем являлась. И решение воспользоваться необычной вещицей далось Юлиусу нелегко. Будь Лу сговорчивее, он бы предпочел никогда не прибегать к подобным методам.       — Носишь девушку под сердцем, — произнес Тибус, и в его невыразительном лице проскользнуло понимание. Он подался вперед, складывая пальцы домиком, и проникновенно посмотрел в глаза собеседника. — Так значит, твоя душа у нее.       Новахроно прищурился. Этот человек знал гораздо больше положенного. Ему не нравилось, когда кто-то имел преимущество.       — Да-а, ты точно отдал ей свою душу, — продолжил маг боли. — И как? Уже ощутил то безумное… влечение, когда она находится рядом? — Он осклабился. Ему совершенно не шла улыбка. Она выглядела неестественно, словно маска, исказившая нижнюю половину лица, но никак не отразившаяся в глазах. — Всегда было интересно, как вы это ощущаете, поломанные.       — Что ты имеешь в виду?       — Да так. Просто все поломанные реагируют на нее иначе. Вы, как мотыльки, начинаете стремиться к ней, точно забываете, что она одним касанием способна забрать то, что у вас осталось. Уж не знаю, притяжение ли это осколков души или обычное безумие. Ее прикосновения меняют людей. Поверь, я не раз видел, как поломанные приносили ей себя на блюдечке.       — Не понимаю, о чем ты.       — Да? Тогда почему ты держишь ее так близко, Король? Совсем не отпускаешь на волю. — Тибус склонил голову набок. Он знал и видел слишком много, чтобы поверить игре собеседника. — Тогда попробуй отпустить ее хотя бы ненадолго. Проверь, сколько протянешь, если не будешь иметь возможности хотя бы просто быть рядом. — Ткнул пальцем, указывая на грудь мужчины. — Твою душу будет просто рвать. Все мысли будут только о сраной девчонке. А когда встретишься снова… обещай, что не бросишься обнимать, словно сперма в голову ударила.       Выражение его лица стало кислым. Слишком многое он видел. Юлиус поймал себя на мысли, что продолжает поглаживать хрустальный шар. Одернул руку. Он знал, о чем говорил собеседник, но не хотел выдавать себя. Новахроно ощутил это еще тогда в переулке, когда повстречал обезумевшую от голода Лу. И убедился в своих ощущениях на балу. Ему безумно… непреодолимо желалось трогать девушку, сжимать острые плечи в объятиях, зарываться в светлые волосы, словно она была чертовым центром вселенной. Словно только подобная форма близости могла сполна утихомирить саднящую в груди рану от расколотой души. И это сводило с ума. Путало мысли. Делало слабым. Ему все сложнее было отделять притяжение от сторонних чувств. Он был одержим девушкой. И это не то, о чем следовало знать окружающим.       Поэтому слова юнца заставили Юлиуса нервничать. Он знал. Этот чужеземец знал потаенные желания Короля магов, которых он так страшился. Лу владела им, хотя сама того не подозревала. Приди ей в голову вить из него веревки, непременно бы свила. Ведь Юлиусу нечего было противопоставить всепоглощающему желанию близости.       Но он держал лицо. И рациональность ума не позволяла вести себя опрометчиво. Он должен был справиться.       — Зачем ты пришел? — повторил Новахроно.       Тибус отправил в рот одну из конфеток, что были в миске на столе. Судя по их количеству, это была не первая.       — Я ведь обещал рассказать о ней больше. Пришло время.       — Здесь не лучшее место для разговоров. Если тебя обнаружат, мне придется принять меры.       Мужчина глянул на дверь, опасаясь, как бы кто-то вроде Франсуа не решил осчастливить его своим вниманием с утра пораньше.       — Не волнуйся об этом. У меня всегда есть пути отхода. — Тибус снова откинулся на спинку кресла, вальяжно забрасывая ногу на ногу. — К тому же мне не стоит бояться поломанного с иссякшей магией.       Юлиуса неприятно кольнуло его прямолинейное замечание. Тибус знал и об этом.       — Я все еще могу убить тебя одним взмахом руки, — предупредил Юлиус.       — Повторю, у меня всегда есть пути для отступления. И они сработают быстрее, чем ты успеешь подумать об этом. Видишь ли, омут боли всегда возвращает меня в то место, где я испытал наибольшее потрясение. Моя магия скорее утянет меня туда, чем позволит погибнуть. — Вздохнул, расслабляя напряженные плечи. — Ну вот, я рассказал тебе и об этом. Теперь ты меня выслушаешь?       — Во дворце запрещены любые перемещения. Ты не успеешь покинуть его границы.       Тибус закатил глаза, злясь на твердолобость главнейшего. Ему так важно было доказать, что именно он владел ситуацией, что это даже раздражало.       — Не сравнивай посредственную магию Клевера с магией северян. Мы следуем несколько иным законам, — процедил маг боли. Убедившись, что теперь собеседник достаточно заинтересован, он снова вздохнул и приступил к главной причине своего визита.       — Ты ведь знаешь, что Север не использует гримуары? — Он подцепил пальцем цепочку, выуживая из-под одежды маленькую фигурку ворона. — Нам дают силы тотемы. И в отличие от гримуаров они не ограничивают нас определенным набором заклинаний. Скажем так, вижу цель, не вижу препятствий. В пределах вверенной мне силы я смею использовать ее как пожелаю. Хотя, конечно, над чем-то серьезным мне придется поломать голову. Именно поэтому Север превосходит Клевер.       Новахроно удивленно вскинул брови. «Используют магию по наитию? Без каких-либо ограничений? Разве такое возможно?» Он с неподдельным любопытством разглядывал, казалось бы, совсем непримечательную безделушку на шее гостя. Маленький кусочек металла, выгравированный в фигурку расправившего крылья ворона, выглядел как обычное украшение. В нем даже не ощущалось присутствие магии. Юлиуса так и подмывало изучить вещицу поближе, но Тибус продолжил.       — Тотемов не так много. Севером уже много веков правит династия Йор — потомки змея, что сожрет мир. К ней относилась Линн и ее продолжает Лу. Но они не единственные представители. У этой династии очень много побочных ветвей. И нынешний претендент как раз из одной из них. Поэтому его тотем — змей, пожирающий свой хвост. И это основная причина, почему его не стоит недооценивать. Йор правят именно потому, что их бог-покровитель способен сожрать всех остальных.       — Бог-покровитель? — переспросил Юлиус.       В Клевере не было принято язычество. Сам же Король магов не сильно вдавался в вопросы религии. Этот юноша говорил ведь о ней? У Тибуса на лице было написано раздражение. Ему приходилось разъяснять такие очевидные вещи, которые знал любой шкет Севера. В его представлении легкомысленные жители Клевера, неумело управляющиеся с магией, были лишь жалкими дикарями. Варвары, что даже не задумывались, как и почему у них выходило колдовать.       — Боги не потому, что это какая-то сверхъестественная высшая сила, а потому что это самые выдающиеся маги Севера, когда-либо появлявшиеся на свет, — натянуто пояснил Тибус. — Они были первыми, кто понял суть силы. И да, мы считаемся с ними, поскольку их деяния заслуживают того. Йор весьма молодой и голодный бог. Но его линия превзошла над всеми остальными. В каждом потомке живет его дух.       «Тот монстр, что дремлет в Лу», — догадался Юлиус. Он нахмурился. Исходя из слов мага боли, можно было предположить, что в новом претенденте тоже был этот «монстр». Это создавало определенные трудности. Как минимум то, что он мог знать, как использовать силу, а Лу нет.       — Есть и другие тотемы. Скажем так, тотем задает общее направление силы. Как голод Йор и их колоссальные способности к подчинению, — глухо произнес Тибус. — На Севере есть несколько великих династий, они сравни вашей аристократии. Только… сильнее. — Он ухмыльнулся тому, как Король маг свел брови. Не верил. Что ж, его дело предупредить. — Форкош — бог, что украл луну. Его дети носят тотем волка. Они издревле служат правителям Севера. Их главная черта — преданность. И сейчас они преданы наместнику. — Он выразительно посмотрел на собеседника. — Переманишь их на свою сторону и, считай, сделал полдела. Форкош очень многочисленная семья. Они ищейки и они же лучшие воины. Такие, что ты даже представить себе не можешь. Их одних достаточно, чтобы поставить Клевер на колени. — Отправил очередную конфету в рот, причмокивая. — Еще есть Заас — бог, подчинивший гром и молнию. Древнейший из всех. Когда-то именно его потомки правили Севером, пока не пришел Йор. И хоть они держат обиду на Йор, пойти против не решатся, потому что лучше прочих знают, чем это может обернуться. Они чтут традиции и скорее поддержат законного наследника, чем самозванца. Но только, если наследник докажет, что достоин править ими. Я слышал, в минувшем сражении один из их представителей сразил твоего капитана.       — И пал от моей руки, — напомнил Юлиус.       Тибус усмехнулся и развел руками. Он не сомневался, что в Клевере жили выдающиеся маги. Его дело было предупредить.       — Значит, ты не совсем бесполезен, Король.       Юлиус уязвлено хмыкнул. Он понимал, что не скоро сможет повторить тот фокус с остановкой времени. Колдовство отобрало слишком много сил, а поток маны в его теле был нарушен.       — Харад — ледяной исполин, повелевающий вечным холодом. Когда-то его супругу убили дети Форкоша, с тех пор Северное Королевство лежит в снегах. Раз в год он засыпает на месяц, тогда в наши земли приходит короткое лето. Его потомки стараются не вмешиваться в дворцовые интриги. Им дела нет до того, кто будет на престоле. А потому бессмысленно искать их поддержки. Харад — стражи Севера и гарантия мира. — Он поднял темно-синие глаза на Юлиуса, точно вспомнил что-то важное. — О… Ты ведь знаешь, что еще никому не удавалось захватить Север? Это их заслуга. — Он кивнул, соглашаясь, откуда бы жителям Клевера знать такие подробности. Они не имели общих границ. Две страны были совершенно индифферентны друг к другу. — Еще есть дочери Стиг. У нас их называют Банши. Ночные охотницы с тотемом кошки. Они хитры и беспощадны, одна Стиг знает, что у них в голове. Из них выходят превосходные шпионы. Не удивлюсь, если они давно внедрились в твое ближайшее окружение. — На лице Юлиуса промелькнуло недоверие, и Тибус хмыкнул. С несеверянами всегда было сложно. Они никогда не верили на слово. — Эти оборотни прекрасно маскируются. — Снова не поверил, его право. — Потомки династий бывают «чистыми» и «непрямыми». Ты можешь стать частью династии, если впечатлишь бога-предка. Такое случается, хоть и нечасто. Как правило, непрямые потомки слабее чистых. Чистые же превосходят рыцарей-чародеев, как ручей и полноводная река. — Тибус поджал губы и задумчиво покивал собственным мыслям. Король магов был хорошим слушателем. Он терпеливо ждал продолжения истории. — Лу — не лучший претендент на престол. На Севере ее помнят, как жестокую и больную дочь великой Королевы. Многие считают, что именно из-за нее Королева стала слабой, и это правда. Лу принесла много горя древним династиям. Едва ли они захотят ее возвращения. Разумнее всего отдать девчонку наместнику и закончить эту бесполезную войну. Ведь у тебя не хватит сил убить их всех.       Но у Юлиуса было иное мнение. Отдать девчонку — было самой большой глупостью, которую он мог совершить.       — К какой же династии относишься ты? — спросил он, потирая подбородок.       — Ни к какой. — Тибус вперил в него напряженный взгляд, словно бы был готов ответить на ожидаемые насмешки, которые слышал всю свою жизнь. — Мы с братом были чем-то вроде отребья. Дети без будущего, без положения в обществе. Нашей судьбой было умереть от голода или стать рабами какого-нибудь господина. Но мой брат, Того, со свойственной детям наивностью пришел к Королеве просить о силе. Теперь, с высоты своих лет, я понимаю, что это было самой большой дерзостью. Челядь вроде нас не имела права приближаться к кому-то из Йор. — Он сжал губы. По лицу пробежалась рябь, отражая ту боль, что глодала на протяжении всей жизни. — Если бы я мог отговорить брата тогда, лучше бы мы никогда не желали этого. — Вскинул брови, точно вдруг вспомнил что-то. — Ох, ты вряд ли знаешь… об истинной силе Линн?       — Голос Императора? — предположил Юлиус.       Тибус шумно выдохнул, закатывая глаза от очередной глупости, что нес этот титулованный дикарь.       — Нет. Это лишь наследная сила правителя. Вроде как подтверждения власти. Настоящая сила Линн была в милосердии. — Тибус усмехнулся, ведь для Короля магов его слова ничего не значили. — Милосердие, — повторил он. Ноль реакции. Снова закатил глаза, поясняя доступным для выходца из Клевера языком: — Магия милосердия. Да, Королева Линн была на редкость милосердной. Она даже не казнила нас за дерзкий поступок. — Он снова подался вперед, вперив взгляд пустых глаз в собеседника. — Линн могла забирать чужую силу и даровать ее. Одно ее слово было способно навсегда лишить магии любого. Даже представителя сильнейших династий. А после по своему желанию она могла передать эту силу кому-то совершенно другому. Если этот кто-то был способен принять ее. И знаешь, она сделала это с нами. — Он приподнял край рубашки, демонстрируя шрам на животе, напоминающий письмена на древнем языке. — Королева даровала нам такое могущество, о каком мы и мечтать не могли. Вот только взамен мы потеряли свободу. Мы стали ее слугами. — Он снова покрутил в пальцах тотем ворона. — И это символ того, что я раб Йор.       Тибус съежился в кресле. Воспоминания о давно минувших днях не придавали сил. Но за окном становилось все светлее, а значит, стоило поторопиться.       — Того лучше перенес слияние. На мне же это оставило отпечаток, как видишь.       У Тибуса был болезненный вид, словно бы неизвестный недуг подтачивал здоровье. В первую их встречу он выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок. Тогда Юлиус подумал, что беглый преступник просто смертельно устал, скрываясь от преследования. Теперь же он убедился, что это обычное состояние мага боли.       — С тех пор мы всецело подчинялись Линн. Если бы она заставила меня убить брата, я бы, не задумываясь, поступил так. Просто потому, что иначе быть не могло. Но Королева была милосердной. Единственным требованием было — присматривать за Лу. — Тибус сделал паузу, отстраненно смотря в потолок. Где-то там, в его белой глади, он видел призраки давно минувших дней, где еще мальчишкой беззаботно бегал по дворцу, радуясь обретенному могуществу и положению. — Лу была на редкость паршивой девчонкой. Она не желала сидеть на месте, хотя прекрасно знала, что несла смерть окружающим. Сила, отобранная у матери, была слишком велика для нее. А она словно нарочно не желала сдерживаться. Постоянно проверяла границы дозволенного. Но нас не трогала. Наверное, посчитала кем-то вроде старших братьев… А однажды мы здорово повздорили, она хотела наказать меня — схватить за волосы и побить. Но Того помешал ей. Он подставился вместо меня. А когда эмоции отхлынули, поняла, что расколола его душу. И с тех пор он стал другим. Влачился за ней, словно одержимый. Везде-везде следовал. И волком выл, если приходилось разлучаться надолго. Тогда я впервые понял, что с поломанными что-то не то делается.       Его глаза стали печальными. Для Тибуса брат всегда был опорой в жизни. Самым дорогим, бесценным сокровищем. У них не было никого, кроме них самих. Казалось, ничто не способно их разделить. Но с того дня в жизни Того появился другой смысл — Лу. И о Тибусе он забывал все больше. Тибус ненавидел Лу. У этой девчонки был целый мир, который она не ценила, но вместо того, чтобы довольствоваться им, она забрала этот мир у него.       — Так бывает со всеми, чьи души расколоты? — спросил Юлиус, стараясь придать голосу безразличность, но это не укрылось от внимания собеседника, тут же осклабившегося в неровной улыбке.       — В той или иной степени… да. Я не знаю, отчего это зависит. Я знал людей, что оставались равнодушны. Жили себе как раньше. Но знал и тех, кто добровольно падал к ее ногам. Это ведь одна из досадных особенностей семьи Йор — подчинение. — Он опустил взгляд на свои руки, покрутил большими пальцами вокруг друг друга. — Королева чахла день ото дня. Она была слишком близко к Лу, и, видимо, это подрывало ее силы. А когда слабость стала очевидной, случился переворот. Линн бежала вместе с дочерью. И Того, дурак, последовал за ними. Затерявшись в суматохе, мне удалось каким-то чудом остаться при дворе. Маленький самоуверенный ворон среди потомков безликих богов. Я был для них напоминанием, как жестоко они обошлись с Королевой. Бельмом на глазу. И они не решались меня трогать, ведь сам Йор признал меня своим слугой. Я был там все те годы, что Лу жила и отравляла Клевер, не представляя, какую ужасную вещь совершила. Уход Королевы был худшим, что могло сделаться с Севером. Да… я был там, пока не стало слишком… грязно. — Тибус провел ладонью по лбу, точно пытаясь стереть терзающую его боль. — Это было второй ошибкой моей жизни. Потому что без Того ничто не имело смысла. Я дезертировал. Надеялся отыскать его, но эта чертовка… — он с ненавистью сжал кулаки, — убила его.       Юлиус почувствовал, что хрустальный шар нагревается. Скосил взгляд. «Что-то снова идет не так? Рана стала серьезнее? Или?..» Перевел взгляд на притихшего Тибуса. Догадка заставила его похолодеть. Этот парень ведь действительно терпеть не мог Лу.       — Что ты сделал с этим шаром? — охрипшим голосом спросил он.       Тибус усмехнулся, отчего его плечи вздрогнули.       — О-о, как ты испугался. Расслабься. Я ведь уже говорил, что ничего не могу сделать Лу. Я ведь ее раб. Забыл? — он со всем отвращением посмотрел на Короля магов. — Сделка с Королевой слишком серьезная вещь. Вся моя сила, дарованная ею, направлена на защиту наследницы. И если Того был тем, кто мог удержать ее от опрометчивых действий, то я тот, кто всегда напомнит, где ее место. ***       Тьма вокруг была такой густой, что казалось, протяни ладонь, зачерпнешь ее сполна. Лу не знала, означает ли это то, что темные твари поглотили ее, или же это был очередной кошмар, что мучили на протяжении многих ночей. Она устало расслабила тело, понимая, что в этом месте не было ни пола, ни стен. Боль отступила. При желании она могла свободно двигать рукой.       «Что это за место? Я проиграла?»— думала она, пассивно ожидая чего-то. Попробовала втянуть магию, но не ощутила ее присутствия. «Пустота?..» На самом деле ей и не хотелось куда-либо спешить. Долгожданный покой был так соблазнителен. Она не знала, сколько времени провела так, пока боковым зрением не уловила какое-то движение.       «Показалось?» — удивленно вскинула брови, поворачивая голову. — «Свет?..»       Далекой точкой к ней приближался сгусток света. Она извернулась, оказываясь к нему лицом. «Что это?» Подалась вперед, делая невесомый шаг. Свет замер, и Лу испугалась, что могла спугнуть его.       — Постой!.. — воскликнула она, протягивая руку. — Только не уходи!       Свет призывно моргнул. «Хочет, чтобы я следовала?» — догадалась девушка, сквозь вязкую тьму заставляя себя сдвинуться с места. Движения были размазанными, точно во сне. Тело поддавалось с трудом. А свет игриво и легко подпрыгнул на месте и, хихикнув, поскакал прочь.       — Нет! Вернись!       Он непоседливой бабочкой порхал в темноте, а Лу заворожено следовала за ним, не в силах настигнуть. Она чувствовала, что устает. К ногам точно камни привязали. И в какой-то момент она обессилено рухнула, тяжело дыша и обреченно смотря на удаляющийся огонек. Тот, почувствовав, что погони нет, замер. Свет вырисовал силуэт девочки, слишком яркий и бесплотный, чтобы понять, кем она была. Девочка топнула ножкой, сердясь, что Лу так быстро сдалась. Махнула рукой, приказывая продолжать игру. Но девушка не сдвинулась с места, лишь опустила голову, признавая собственную слабость.       — Лу! — окликнул свет звенящим девчачьим голоском. И в интонации угадывалась обида. — Ты и меня забыла, Лу? — спросила девочка с неверием.       Фраза прозвучала до жути знакомой. Словно выстрел в полнейшей тишине. Девушка вздрогнула, вскинула голову, желая лучше разглядеть ту, что обращалась к ней, но девочки не было. На ее месте стоял молодой человек, такой же яркий, что разглядеть лицо или детали одежды было невозможно. Но поза и сам силуэт были до боли знакомыми.       «Я знаю его!.. Но кто он?» — пронеслось в голове.       Силуэт же, переступив с ноги на ногу, произнес тусклым, глухим голосом:       — Прости. Знаю, что это всякий раз больно. Но ты снова потеряла контроль.       Он щелкнул пальцами, отчего сгусток светлой энергии сорвался с них и ленивой дугой полетел к девушке. «Что это?..» — неотрывно наблюдая за его полетом, подумала Лу. — «Я уже видела это…» Свет коснулся лба, просачиваясь сквозь кожу, и вместе с тем голову прорезало звенящей болью, точно скородой огрели. Девушка сжалась, обхватывая голову руками. Воспоминания стремительным вихрем ворвались в сознание, сменяясь чередой картин забытого детства.       — Три… два… один… дерзай, принцесска, — усмехнулся силуэт.       Лу распахнула глаза, обнаруживая себя посреди комнаты, усыпанной телами темных тварей. Ее горящие бледным пламенем руки сжимали горло старика, что пустил ее в дом. В пустых белках закатившихся глаз затихали последние признаки жизни. И без того морщинистая кожа осунулась еще больше, истончилась и словно бы гнила на глазах. Лу одернула руку, и опустевшее тело безвольно упало к ее ногам, накрывая неразложившиеся собачьи тела.       — Ха-ах… ха-ах… — дыхание тяжело вырывалось из груди.       «Что… произошло?» — с липким предчувствием, что правда ей не понравится, подумала девушка. Дверь и окна были выбиты — защитное заклинание старика не удержало лавину. Теперь сквозь них пробивался свет утреннего солнца. «Сколько же времени прошло?» Лу напряженно сжала зубы, боясь, что была в отключке слишком долго.       «Монстр снова взял вверх? Черт… в этот раз я совершенно потеряла связь с реальностью».       Обернулась, переступая очередное размазанное по полу тело.       — Девушка с розой в волосах? — окликнула, пробегаясь взглядом по комнате. Замерла. — Н-нет…       Тело хранительницы, прочертив кровавый развод на светлых обоях, сидело на полу, вперив пустой взгляд куда-то вниз. Рваные раны на животе и ногах. Коричнево-алые разводы на платье. Содержимое брюшной полости грязным, дурно пахнущим месивом было разметано по полу. Перепачканная пасть одной из темных тварей, нынче мертвой, подсказала, кто был виноват в смерти.       Лу почувствовала, как от отвращения напрягается каждая мышца тела. «Я смерть с собой принесла». Шипение магии отвлекло от разглядывания неприятной картины. Вырвавшаяся из-под контроля сила стремилась пожрать то, что еще можно было разложить на составляющие. Тела подле ног тлели, рассыпаясь пеплом. Ей пришлось сделать усилие, чтобы вернуть самообладание.       — Я потеряла контроль… потеряла… Кто тот светлый человек?.. — бормотала девушка, рыская по развороченной комнате в поисках второй части ключа, чтобы хоть как-то отвлечься от созерцания окружающего. — Он все знал. Откуда?.. Черт… да где же ключ?.. — Слух уловил слабую пульсацию. В тумбочке. Подошла, дернула выдвижной ящик, но тот не поддался. — Ха… думали, это удержит Гибельных Гончих?       Замерла, вдруг понимая, что знает о ночных созданиях куда больше. Она встречалась с ними, когда еще жила во дворце. Люди с тотемами волка издревле держали псарню. Те псы не были нормальными, отравленные магией своих хозяев, они жили непозволительно долго, и после смерти продолжали служить, превращаясь в ужасающих порождений. Лу смутно помнила, как одна из них цапнула ее за ногу, когда девочка имела неосторожность подойти слишком близко. Гибельная Гончая повалила и поволокла ее в свое логово, а мальчики… Того с братом… спасли ее. С тех пор Лу боялась жутких псин Форкошей.       Помассировала лоб, пытаясь отогнать давящую боль, что сопровождала забытые воспоминания.       — Откуда бы им теперь взяться здесь, в столице Клевера? — пробормотала. — Рука?.. — вскинула голову, пораженно смотря на левую, еще недавно разодранную руку, что теперь была совершенно целой. — В порядке?.. Но как? Взгляд сам собой метнулся к иссохшему телу старика. Неужели его жизненная сила излечила ранение? Или же он был лекарем и подлатал ее, пока лежала в отключке? Мысль, что так и должно поступать челяди — жертвовать собой ради монарха — напугала Лу. Она увела взгляд и вытянула ладонь перед собой. Короткий луч лунного света сорвался из ее центра, расплавляя замок выдвижного ящика. Внутри лежало кольцо, выполненное в форме змея, несколько раз обвивающего палец. В его пасте был зажат сапфир.       «Такое же было у матери», — рассеянно подумала Лу.       — Поздравляю, ты нашла вторую часть ключа, — бодро объявил голос Юлиуса.       Неестественные, металлические ноты в нем отбили у девушки желание как-либо реагировать на реплику. Это была фальшивка. Этот Юлиус был фальшивкой. Впервые за все время пребывания здесь в сознание Лу закралась мысль, что это место не было реальным. Вот только доказательств она не имела.       Натянув кольцо на палец, Лу вышла из дома. Оставалось найти последнюю часть. ***       — Вот видишь, ничего с твоей драгоценной не сделалось, — губы Тибуса снова исказила некрасивая ухмылка.       Склонившись над хрустальным шаром, они наблюдали за тем, как крошечная фигура девушки уходила прочь от дома второй хранительницы.       — Обязательно было так драматизировать? — раздраженно спросил Юлиус.       Ему не нравились методы этого болезненного юноши. Пусть люди в шаре и были только проекциями — по-настоящему навредить им Лу не могла — убийства выглядели весьма реально. Для девушки, не подозревающей, что происходящее лишь имитация, это было излишне жестоко.       Однако Тибус придерживался иного мнения. Снисходительно посмотрев на Короля магов, он выпрямился и сунул руки в карманы дорожной мантии.       — Ты ведь сказал, что хочешь «дать ей пинок», — произнес он. — Так вот с Лу иначе нельзя. Эта гадюка понимает, только если надавить на самую болезненную точку.       — Не называй ее так, — неожиданно резко осек его Новахроно, чем удивил сам себя.       Маг боли озадаченно вскинул брови, не сразу сообразив, чем вызвал негодование главнейшего. А после все так же снисходительно улыбнулся.       — Прости, все время забываю, что ты поломанный. Юлиуса начинало раздражать неприятное прозвище.       — Уж не знаю, как тебе удалось изменить образ мышления девчонки, но ее реакция на боль и смерти окружающих являются наиболее эффективным рычагом давления. Я понял это еще в первый раз, когда воздействовал на нее в храме. — Тибус отошел к стене, украшенной слишком вычурной, на его взгляд, инсталляцией магического поединка. На широком холсте в обрамлении витиеватой позолоченной рамки двое волшебников сходились в дуэли. — Она рассказывала тебе о том, что видела тогда? — Глянул на Короля магов через плечо. — Нет?.. Хм. Занятно. — Он сделал выводы, и от одного вида этого кислого лица Юлиус почувствовал себя уязвленным. Лу не доверила ему даже этого. — Смерти дорогих ей людей. Бессчетное количество смертей, уже совершенных ею. Лу, которую я знал, никогда не заботили такие мелочи. Она словно бы не замечала, если случайно убивала кого-то. Мы все были для нее мошками. Необходимым пропитанием. И она без зазрений совести брала свое.       Тень снова легла на лицо Тибуса, делая впалые глаза еще более колкими.       — Может, она всегда относилась к этому так? Просто ты не хотел замечать, — произнес Юлиус. — Ваш голодный бог толкал ее на жестокость.       Маг боли запрокинул голову и хмыкнул. Он никогда до конца не понимал мотивов девчонки. Того ведь тоже видел в ней что-то, как и этот Король.       — И приструнить этого монстра удалось не великой Королеве Севера, а какому-то чародею Клевера, — маг боли скривил губы. — Нелепица какая-то.       Юлиус покачал головой, поднимаясь и убирая шар обратно во внутренний карман.       — Не Клевера. То был чужеземец из далекой страны Солнца.       Тибус окинул его озадаченным взглядом. Цыкнул. Пора было уходить. Он рассказал и сделал более, чем достаточно.       — Тебе не понравится то, какой она вернется из шара, Король. Тебе лучше уже сейчас приготовить для нее клетку.       «Будто бы клетка теперь ее удержит», — невесело подумал Юлиус. Он понимал риски, связанные с возвращением памяти Лу. Она вряд ли будет в восторге, что именно по его инициативе ее память подверглась изменениям. Но он надеялся, что работа, проделанная Ями, даст плоды.       — Тибус, — обратился Новахроно, — поскольку ты все еще должен мне, я хочу, чтобы ты кое-что сделал. — Их глаза встретились, и маг боли занервничал. Он ведь уже достаточно рассказал, даже подарил этот зачарованный шар, неужели недостаточно? Он любил жизнь, но сомневался, что ее цена настолько велика. — Ты должен отправиться к северянам.       Маг боли мелко вздрогнул. Он боялся услышать нечто подобное. На самом деле были и другие причины, почему он пошел к Королю магов, а не к сородичам.       — Север не прощает предательства, — глухо произнес он. — Меня осудят как дезертира.       — Не осудят, — уверенно ответил Юлиус, чем вызвал озадаченный взгляд собеседника. Губы Короля магов растянулись в улыбке. Он склонил голову, исподлобья смотря на юношу. — Ведь ты расскажешь им о Лу.