***
Джек проводил Короля магов и его спутницу насмешливым взглядом. Он и подумать не мог, что тому нравилось, когда женщины доминируют в отношениях. Если честно, он и не представлял, какая женщина в принципе могла задержаться рядом с Новахроно. Да и не его ума это было дело. — Какая горячая цыпочка, — присвистнул он, заправляя припрятанный под столом нож в ножны. Отметил недовольное выражение на лице Маркса, что угрюмо складывал бумаги в стопку. Похоже, тот не рассчитывал, что «беседа» пройдет быстро. Джек знал лишь одну управу на подобных строптивых девиц — зажать где-нибудь и оттрахать пожестче, пока вся дурь из головы не выйдет. И если так, у них действительно была пара часов свободного времени. — Она выглядела куда более благоразумной, пока не открывала рот, — произнес Нозель, складывая руки на груди. Бесполезное ожидание убивало его. Дел-то было на пару минут, а им удалось растянуть на полдня. — Видел ее на балу в конце осени. Кажется, с Ями пришла. Чего еще ожидать от девчонки Сукехиро. Джек с любопытством провел языком по верхнему ряду зубов. Он намеренно держался подальше от общества аристократов, а потому не был в курсе всех пикантных подробностей. — Так она с Ями или с Юлиусом? — Насмешливые морщинки залегли в уголках его глаз. Но Сильвер одарил его колким взглядом, как бы показывая, что лезть в такое неприлично. Джека уже порядком тошнило от его надменной рожи. Сказывались недели проведенные в вынужденном тесном общении. У него руки чесались подправить точеное личико аристократишки, чтобы тот хотя бы на пару дней избавил его от всех этих ужимок и загонов. Неужели нельзя быть проще? — Я это к чему говорю, — Потрошитель качнулся на стуле и навалился на стол, — тебе не показалась эта девица странной?.. — Даже если так, я не намерен… — Белые волосы, бледная кожа, — продолжил перечислять капитан Зеленого Богомола, игнорируя блеянье товарища, — и еще кое-что… кажется, акцент? — Он кивнул Марксу. — Ты тоже заметил, верно? Тот лишь поджал губы и подобрал бумаги, постучав краем по столу, чтобы выровнять. Засобирался, занервничал — ему явно была неприятна тема. — К чему ты клонишь? — раздраженно спросил Нозель, порядком уставший от вечных и порой беспочвенных подозрений капитана-оборванца. — Она выглядит, как девушка из высшего общества, это верно. Но я не знаю никого, чьей бы дочерью она могла быть. Джек скрипнул зубами, а Франсуа стулом. Советник поднялся и коротко кивнул капитанам. — С вашего позволения, джентльмены, я пока наведаюсь к начальнику гарнизона. Прошу вас воздержаться от нелицеприятных заключений в сторону Короля магов. Потрошитель скривил губы и махнул рукой. Да-да, пусть лучше гуляет, чтобы не осквернять нежные уши нелестными замечаниями о своем обожаемом начальнике. Дверь осторожно закрылась, и капитан Богомола снова посмотрел на головную боль всей военной кампании — Нозеля. Тот, видимо, был намерен оставаться здесь до возвращения Короля магов. Джек подался вперед и заговорил тише: — Я видел сраных северян и могу поклясться, девка чертовски на них похожа. Сильвер закатил глаза и сжал пальцами переносицу. — Ты во всем видишь происки Севера, да? — устало протянул он, однако не мог отрицать, подозрение было весьма вероятным. Вот только как северянке удалось так близко подобраться к Новахроно, и почему он решил закрыть на это глаза? У Нозеля не было ответов, а он предпочитал не делать выводы исключительно на «мне показалось». А Джеку было достаточно и того зерна сомнения, что посеялось в голове товарища. Он удовлетворенно растянул губы в ухмылке и, хлопнув по столу, порывисто поднялся. — Пойду поссу со стены на Алмазных ублюдков, — известил он, зная, как подобные формулировки раздражают Сильвера.***
Магна в очередной раз в красках рассказывал о своем сражении с зимним духом, сопровождая активной жестикуляцией и демонстрацией магических пасов. Он начинал историю заново, стоило появиться новым слушателям. Все это порядком мешало лекарю, занимавшемуся ранами на его груди. Он устал повторять «молодой человек, не вертитесь» и «сидите спокойно», а потому бесцеремонно хватал руки Свинга, возвращая в удобное для себя положение, и успевал сделать пару стежков, прежде чем история начиналась сначала. Знай он, что пациент будет столь неусидчив, не обезболивал бы вовсе. — Он был размером, как три капитана! — размахивал руками Магна, пытаясь наглядно продемонстрировать размеры медведя. — Нет, как пять! — Мужчины вечно приукрашивают, — с лукавой улыбкой произнесла Ванесса, слегка наклоняясь к стоящей рядом Ноэль. — И когти у него были с мою руку! Лекарь смиренно вздохнул, убирая иглу с ниткой от неспокойного пациента. Он не стал говорить, что будь все так, как тот описывал, от него не осталось бы живого места. — Расскажи лучше еще про шишки! — воскликнул Аста. Он торчал тут с самого начала и слышал эту часть уже раз десять, но, тем не менее, каждый раз с восхищением вздыхал: — Вот бы мне этих шишек! Гошу закатил глаза и отпил из чаши с целебным отваром. Он чувствовал себя неуютно в окружении цветочков и листочков магии Мимозы, однако не мог не отметить их благоприятное влияние на здоровье. — Буран стихает! — воскликнул чародей из гарнизона, вбегая в просторное помещение, некогда служившее столовой при городском совете. Эта новость вызвала оживление среди защитников города. Все бросились к заваленным окнам, желая лично взглянуть на пробивающееся сквозь низкие тучи солнце. Магна самодовольно пригладил волосы. — Стоило-то всего лишь ушатать какого-то медведя, — растекся в улыбке он, но наткнулся на раздраженный взгляд лекаря и сел ровно. — Простите. — Отлично, как только прекратится снегопад, наведаемся домой, — произнес Ями и хлопнул стоявшего рядом Финрала по плечу. — Я где-то выронил последнюю пачку сигарет. У Ролклейса чуть ноги не подкосились от счастья при слове «дом». Он буквально грезил о том, когда снова окажется в родных стенах, примет горячий душ, не боясь, что эти самые стены осыпятся ему на голову, понежится в мягкой кровати под личным одеялом, где никто не будет забрасывать на него ноги и пускать слюни в подушку. Где, в конце концов, не придется вздрагивать от каждого шороха. За окном послышался протяжный вой.***
Пространство выплюнуло Лу на крыше одного из домов. Она чуть не клюнула носом, замахала руками, удерживая равновесие. Цепочка соскользнула с руки, самостоятельно скручиваясь вокруг пальцев хозяина перед тем, как он сунул ее обратно в карман. Юлиус показательно сложил руки за спиной и отошел к противоположному краю крыши, позволяя спутнице прийти в себя. Без мантии здесь было холодно, а потому он надеялся, что хотя бы это ускорит неприятный разговор. Отсюда открывался замечательный вид. Биелэнд — город ремесленников кипел жизнью даже в столь нелегкий для Клевера период. Многочисленные трубы и дымоходы чернели на фоне заходящего солнца, отбрасывая длинные кривые тени на оживленные улицы. Снизу доносились оклики торговцев и звон молотов, без устали укрощающих металл, шипенье раскаленных изделий, опускаемых в воду, скрежет мехов и вместе с тем хохот ребятни, устроившей прямо посреди одной из улиц ледяную горку. Они мешали всем своим незатейливым занятием. Торговец, что важно вез товар из одной части города в другую, теперь громко ругался на столпившихся мальчишек, грозя отхлестать их плеткой. Все это создавало неповторимый колорит города мастеров. И Король магов невольно улыбнулся, наблюдая за людьми внизу. Его так и подмывало улизнуть с этой чертовой крыши, от тяжелого разговора, обернуться мальчишкой и прокатиться по улице вниз. Предчувствие подсказало о приближающейся опасности. «Где-то двенадцать секунд», — привычно определил он. — Это плохая идея, Лу, — устало произнес, не поворачивая головы. Девчонка удивленно вздрогнула, опуская сложенные для грозового прыжка пальцы. Вместе с тем ушло и предчувствие, и Новахроно остановил обратный отсчет, мысленно выдыхая. Ему не нравилось балансировать на грани жизни и смерти, пока девчонка выплескивала свое негодование. Но и сковать ее магией было не лучшим выходом. Во-первых, не подействует или подействует не в должном объеме, а, следовательно, лишь больше разозлит ее. Во-вторых, если не выплеснет гнев, неизвестно, чем это обернется в дальнейшем. Под наплывом сильных чувств она вполне могла потерять над собой контроль. — Стоило проверить, — хмыкнула она. Ей было любопытно, так ли всемогуще его предвиденье и есть ли шанс застать главнейшего врасплох. Сложно было представить, каково это — знать все наперед и не ехать при этом крышей из-за наложения реального и грядущего. Это поэтому он бывал таким отстраненным? — А что я сейчас сделаю? — оживленно спросила. «Невероятно, стоило рассказать ей об особенностях моего восприятия, как она сразу забыла обо всех обидах», — подумал Юлиус. — Помашешь правой рукой, — ответил равнодушно. Девушка, только собиравшаяся воплотить в жизнь сказанное, дернула рукой и замерла. — По статистике сорок процентов людей после фразы «угадай, что я сделаю» машут рукой, — произнес Новахроно. — Около пятидесяти показывают язык. И только десять процентов способны на что-то действительно оригинальное. — О-о, должно быть, ты немало языков повидал, — смутилась Лу, гадая, сколько всего он насмотрелся при общении с ней, ведь порой в голову лезли совершенно неуместные мысли. Вроде тех, где она зарывалась лицом в его меховую накидку. — А что сделал Ями, когда узнал? — спросила, уводя взгляд в сторону. Юлиус вздохнул. Вот снова ее голова была забита одним Сукехиро. — Показал средний палец, несмотря на то, что я предугадал его намерения. Лу хихикнула, обнажая зубы в улыбке и смешно поджимая плечи. А Новахроно снова ощутил мучительный дискомфорт в груди. Тот преследовал его с самого бала, а может, даже раньше, и отступил, пока девчонка сидела в шаре в тактильной досягаемости в любое время дня и ночи. На какое-то время он даже перестал чувствовать себя болезненным и изломанным. И вот теперь как удар под дых, накатило с новой силой, что хотелось выть. Он вознес взгляд к небу, заволоченному низкими серыми облаками, моля, чтобы это стихло. Лу же зажмурила глаза и мотнула головой. Все должно было быть не так. Она ведь не это хотела ему сказать. Планировала разбить лицо и доходчиво объяснить, что его принуждение к убийствам плененных душ неприемлемо. Вот только… Лу растерянно подняла брови. Что-то было не так после возвращения памяти. Она не чувствовала должной вины из-за совершенных в шаре убийств Дело было в том, что даже умри они хоть все — ей было бы все равно. Тотальное равнодушие. И выходка Короля магов, искусно названная «испытанием», уже не казалась ей чем-то ужасным. Вполне действенный способ обучения. Будь возможность, повторила бы снова. Если бы не Ями. Лу сжала быстро стынущие на холоде пальцы. Если бы Юлиус там в шаре вынудил убить Ями, представить сложно, она, не колеблясь, убила бы Юлиуса. Нашла бы способ. Во всяком случае, приложила бы больше усилий, дабы пробить брешь в его защите. Потому что Ями был исключением для равнодушия. Потому что он олицетворял собой весь отряд. А отряд действительно был для Лу самым дорогим на свете. И за него вполне можно было бы переступить черту снова. Подняла взгляд на Короля магов, он показался излишне меланхоличным. Даже засомневалась, в порядке ли он? Ей бы не хотелось лишать его жизни. Он был по-своему важен для нее. Это не относилось к нему лично. Любого, кто посмел бы угрожать жизни капитана или отряда, Лу убила бы без жалости. — Ты знал… — неуверенно начала она, сомневаясь, что то, что хотела спросить, не было плодом фантазии, — что я принцесса? Она ожидала, нет, даже надеялась, что он рассмеется такой глупости. Ведь она меньше всего подходила на роль принцессы. На роль главаря шайки разбойников еще куда ни шло, и то с натягом. Какой из нее предводитель? Она ведь девочка из клетки. Жертва собственной силы. Слишком слабая, чтобы вести за собой. Слишком глупая, чтобы не совершать ошибки. Ей впору прятаться за спиной Ями, уповая, что в случае чего, он решит ее проблемы. Но Юлиус не рассмеялся. Удивился ее осведомленности, прикидывая, как много она могла вспомнить, а после кивнул. — Конечно. Она пораженно выдохнула, делая шажок назад и излишне резко опускаясь на пятку. Не веря, уставилась на человека, в последнее время ставшего для нее единственным «другом». После этого она сомневалась, что может называть его так даже с натяжкой. Зачем скрыл? Почему не был откровенен? Неужели, не заслужила знать столь важную правду? — Отчего же не сказал? — с нажимом спросила. Он поджал губы, прекрасно понимая, что правдивый ответ едва ли устроит ее. Лу была похожа на испуганного олененка, приметившего в кустах охотника. Замерла, натянутая, точно струна, в любой момент готовая сорваться с места. И Юлиус боялся спугнуть, неловким словом ранить. Он чувствовал себя беспомощным. Слишком большим, старым, неотесанным для этого хрупкого создания, которое требовало к себе самого бережного отношения. Которое нуждалось в этой бережности, а он, как назло, причинял ей только боль. Ломал, как и она ломала его изнутри. — Ты бы все равно не поверила, пока не вспомнила сама, — севшим голосом проговорил он. Его так и подстегивало подойти к ней, сгрести в объятия, шептать, что все хорошо. Хотя ничего хорошо не было. Врать ей, до одури, чтоб самому поверилось. Чтобы, глядя в его глаза, видела только уверенность. Он так жарко желал этого, что от бессилия хотелось прыгать на месте, словно ребенок, которому не дали игрушку. Лу запустила руку в волосы, нервно взлохмачивая белые пряди. Шумно выдохнула, вытягивая губы трубочкой и смотря куда-то в сторону. Теперь, когда он подтвердил смутные воспоминания, отрицать не было смысла. — Значит, Северное Королевство, королева-мать и все прочие… реальны, — пробормотала. — Но… почему ты стер мне память? Ведь это был… ты? Ее вопросы точно гвозди в грудную клетку вбивали. Не оставляли и шанса оправдать собственные действия. Он не гордился ими и единственное, что мог сказать, — так было нужно. Но это ведь не тот ответ, который она желала услышать? А раз спрашивала, значит, все еще не помнила всей скользкой правды. Он потерял самообладание. Сделал шаг навстречу, рвано одергивая непослушные ноги, точно отскакивая обратно, замирая, борясь с навязчивым желанием осторожными ласками успокоить напуганную лань. Это не укрылось от ее внимания, он понял по дрогнувшей брови. Почти извиняясь, бросил на Лу взгляд. — Я пытался уберечь тебя от пагубного влияния твоего прошлого, — проговорил, чувствуя распирающую ребра необходимость рассказать больше. Но осек себя. Запихал как можно глубже рвущиеся слова. Она все равно не поверит, забудет или даже не услышит. Она все еще подвержена влиянию магии памяти. А ему лучше… проще, если Лу не будет знать всего. — Надеялся дать второй шанс. Возможность прожить жизнь, не помня зла, что совершила. В ее глазах читалась настороженность. Он пугал ее ломанными движениями, неоднозначными взглядами, что так явно просили большего, нежели несколько непреодолимых метров между ними. Лу не понимала ни его действий, ни мотивов. Сделала еще один осторожный шаг назад, замечая, какой болью это отразилось в фиалковых глазах. — Но почему? Зачем? Он мягко улыбнулся, и Лу подумала, что с его стороны было преступлением вот так улыбаться. — Потому что ты заслуживала этого, — просто ответил он. — И я знаю, что не ошибся. Она едва ли поверила ему. Просто потому что это был Юлиус Новахроно. И все, что он делал, стоило делить на два. Но спорить не стала, поскольку не имела каких-либо объективных причин упрекнуть во лжи. А одного «я не верю, потому что не понимаю тебя» было недостаточно. — Люди в том месте, куда ты меня засунул, действительно умерли, — проговорила она. Он удивленно вскинул брови, переступил с ноги на ногу, как ей показалось, сместившись при этом чуть ближе к ней. Напряг плечи, поджал губы в натянутой улыбке и беззаботно увел взгляд в сторону. — Вообще-то нет. Я знаю, что виноват перед тобой, поскольку заранее не сообщил об особенностях «урока». На самом деле, мне важно было, чтобы ты воспринимала все за чистую монету. — Он посмотрел на нее с раскаяньем. — Только так бы стала действовать по-настоящему. — Те люди в шаре были душами, некогда поглощенными мной, — хмуро произнесла Лу. — Убив там, я обрекла их на забвение. Они стали кормом для монстра. — Не-ет, — со смущенной улыбкой протянул Юлиус. Он сунул руки в карманы — весьма непривычный для него жест. Даже сам не знал, чего пытался добиться этим. И ненавязчиво приблизился к девушке, чувствуя нечто, сродни облегчению от того, что все же преодолел злосчастные метры. — Шар не работает так. Он создает лишь проекции, я задаю параметры, а ты, — уголки губ дрогнули в намеке на улыбку, когда сверху вниз глянул на Лу, — задаешь то, какими эти проекции будут. Единственная, кому ты могла навредить там, это ты сама. Не им. Я уверен в этом. Но сомнение никуда не делось с ее лица. — Ями был весьма реален. — Она вытянулась, даже привстала на носочки, чтобы хоть как-то сравняться с мужчиной в росте. — Это была его душа, ошибки быть не может. Ты хотел убить его. Что бы с ним стало, выбери я не его? Она взмахнула руками, опускаясь на пятки, отчего Юлиус чуть посторонился. — И почему Ями был курицей? — продолжала она. — А остальные? В других клетках. Там тоже были курицы? Должно быть, она бредила. Потому что Новахроно не был в курсе каких-то там куриц. — И если они были заключены в куриных телах… убив их, я бы убила и людские ипостаси? Король магов поднял бровь. Кажется, крыша ехала не только у него. Лу все яростнее размахивала руками, хваталась за голову, что-то показывала. Не желая дальше слушать бесконечный поток слов, он увел взгляд в сторону и как бы невзначай сделал пас рукой, останавливая девицу во времени. Женские истерики были одной из тех вещей, понять которые он не мог. Она замерла в смешной, неустойчивой позе, в которой непременно свалилась бы, не удерживай ее магия. С открытым ртом и зависшими, словно от дуновения ветра, прядями. «Так-то лучше», — довольный собой, решил Юлиус. Сделал шажок навстречу, наклоняясь так, что между их лицами осталось всего несколько жалких сантиметров. — Это все было только в твоем подсознании, — тихо произнес он, смотря в недоумевающие глаза девушки, впервые ощутившей на себе действие хроностазиса. — Это нереально. И что бы там ни происходило, оно осталось в разбитом шаре. Он задержал взгляд на приоткрытых губах. Этих чертовых юных губах, манящих своей спелостью, краской. С чуть более пухлой нижней и четко очерченной, правильной линией верхней. Так насмешливо открытых, словно готовых к поцелую. Они нагло провоцировали, вынуждали. И щекотливое чувство на собственных так и подмывало поддаться. Один мимолетный поцелуй — что в этом сложного? Король магов знал, что ему будет мало мимолетного. Если прильнет, захочет испить ее томимую молодость сполна. Он так сильно хотел этого, что оправдания «это убьет меня» было уже недостаточно. Он потянулся… или же отступил? В голове было так тесно от противоречий, что он сам не знал, что конкретно сделал в тот момент. В сознание врезались недоумевающие голубые глаза, слишком напуганные действием чужой магии, и обратный отсчет, что подсознание вело даже в таком «пьяном» состоянии. Юлиус одернул себя. Глаза расширились. Что должно произойти, когда счет достигнет нуля?.. Ему потребовалось долгих две секунды, чтобы голова встала на место. Предчувствие кричало, что через каких-то семь Лу освободится и, чтобы не упасть, попытается схватиться за плечо. Сомнет мягкую ткань темно-синей рубашки, но все равно не удержит равновесие, а он рефлекторно попытается подхватить под спину. Ее поглощение уже нашло лазейку к временной магии. Он резко выпрямился и отступил на два шага назад. Как бы ему ни хотелось уберечь девчонку от увечий, он должен был дать ей упасть. — Поверь, я не знал, что в клетке окажется Ями, — выдавил он, чтобы хоть как-то скрыть наваждение. — У-уф… Поскользнувшись на тонком слое льда, неудачно оказавшемся в том самом месте, где стояла Лу, она с грохотом навернулась. Юлиус виновато увел взгляд в сторону. — Ты сама определила, кто окажется в той клетке, — продолжил он, пока девушка, потирая ушибленный копчик, обиженно буравила его взглядом. — Я лишь сказал, что там должно оказаться самое ценное для тебя. Щемящее чувство в груди вновь напомнило, что этим ценным был не он. Здравый смысл попытался возразить, что так даже к лучшему: не стоило девчонке привязываться к нему. Но что значил здравый смысл, когда душа расколота, а тело проигрывает в битве с вполне нормальным влечением мужчины к женщине. — Зачем вообще было задавать такое условие? — пробурчала Лу, поднимаясь и отряхивая ладони от снега. Юлиус хотел бы подать ей руку. И смахнуть снежный отпечаток, оставшийся на пояснице и ягодицах. А еще он думал, что гораздо сильнее своих желаний, но, похоже, нет. Взгляд остановился на припорошенных снегом штанах, а мозг пытался выдать хоть сколько-нибудь приемлемые текущему диалогу слова: — Я… хотел, чтобы ты научилась принимать решения… — Это было довольно сложно, поскольку кровь отхлынула от головы, оставив лишь дурман. Юлиус сделал усилие, на мгновение прикрывая глаза, а после обращая взгляд к лицу девушки. «Да, Юлиус, ты должен смотреть выше ее шеи. Вот так, это не сложно, ведь правда? Меньше всего она хочет увидеть твой стояк. Так что соберись и смотри ей в глаза. Глаза это где-то на лице. Выше губ, как правило. Вот так…» — Правителю важно… — он почти сложил в предложение нравоучительные слова, но Лу оборвала его, не дав договорить. — Я не правитель. — Пока не правитель, — поправил Новахроно, приподнимая брови и свысока смотря на комкающую в руках снег девушку. Что она задумала? — Но скоро станешь. — Ага, стану… конечно. Мне только править. — Ты наследница. Это твоя судьба. Он с недоумением воззрился на метящую в него снежком девушку. Это даже несколько привело его в чувства. У них вроде был серьезный разговор. Так какого ежа она творила? «Промажет», — подсказало предчувствие. Губы Лу дрогнули в ухмылке. Перебросила снаряд в другую руку и швырнула. «Поступила иначе?» — удивленно подумал Новахроно, отклоняя в последний момент корпус вправо. Лу хмыкнула в духе «ну не свезло, так не свезло» и наклонилась за новой порцией снега. — Единственное, чего я хочу, — приговаривала вместе с тем, — это найти способ обуздать поглощение и вернуться в отряд. Мне нет дела до Северного Королевства. С них не убудет найти другого наследника. «Стоп. Что она сказала?» — с недоумением воззрился на нее Юлиус. План был до смешного прост: перевоспитать девчонку, подготовить к борьбе за престол и, собственно, посадить на этот самый престол, тем самым решив проблему с Севером. И нежелание Лу занимать уготованное ей место было той переменной, о которой Король магов заботился меньше всего. Просто потому, что та Лу, которую он знал раньше, хотела вернуться на родину, жить во дворце, править. В этом была суть Йор. И теперь, смотря на нее, он искренне недоумевал, что могло заставить ее изменить решение. Привязанность к отряду? Или конкретно к Ями? — Ты ведь помнишь о силе, которой обладает правитель Севера? — уточнил он. У Лу от холода покраснели пальцы. Снег был рассыпчатым, никак не хотел собираться в форму. Ей приходилось подолгу перекатывать его в руках, согревая своим теплом, пока непослушные крупинки не ужимались в снежок. Она чуть нахмурилась. Конечно, она помнила об ужасающей силе матери. Силе, что подчиняла умы и могла из самого заклятого врага сделать послушного пуделя. Сила, лишающая воли, — универсальный инструмент для манипуляции массами. И, раз Юлиус спрашивал о ней, не сложно было догадаться, что после смерти матери сила перешла к ней. Королева пророчила это, сколько Лу себя помнила. Иначе быть не могло — кристалл взорвался слишком близко, она находилась в эпицентре. Глас Императора не зацепился бы за раздробленные осколки, когда потомок Йор был совсем рядом. — Северянам будет лучше без нее, — глухо бросила. Юлиус шумно выдохнул, мотнул головой и полез в карман за цепочкой. Он был слишком нездоров, чтобы вести подобные разговоры, но лучше, если Лу узнает обо всем от него. — Ч-что? Опять?.. — запротестовала Лу, роняя почти растаявший снежок, когда золотистый металл оплел запястье. Мир сжался и в следующий момент они очутились на скалистом краю. Цепочка натянулась, не позволяя упасть вниз. Холодный порыв ветра ударил в лицо, взлохмачивая волосы. Длинные пряди лезли в глаза и рот. Отшатнувшись, девушка кое-как сгребла их пальцами и заправила за ухо. Те назойливо лезли обратно. — Где мы? — стуча зубами, спросила Лу. Юлиус кивком головы указал вперед. Вид его был встревоженным, и это озадачило Душелова. Она обернулась, всматриваясь в очертания города, что расположился в долине внизу. Тяжелые, низкие облака укутывали его, словно покрывало. Слишком подозрительные для обычного природного явления. Даже здесь, на расстоянии в несколько километров, ощущался магический шлейф, тянущийся из долины. — Что там?.. — пробормотала машинально, подаваясь вперед. Темной россыпью шатров у города стояло войско. Отсюда невозможно было рассмотреть знамен, но что-то подсказывало: она знала, кому они принадлежат. — Север, — произнесла, хмурясь. Порывисто обернулась к спутнику. Голубые глаза цепко, осуждающе вонзились в него. — Как давно? Почему ты молчал все это время? — Ты ничего не помнила, — в очередной раз ответил он, и Лу не знала, что злит ее больше: это несуразное объяснение или его невозмутимость. — Мои слова были бы для тебя пустым звуком. Зарычала, сжимая продрогшие пальцы. Мать всегда говорила, что, пока ее силы ничтожно малы, им ни за что не стоит переходить дорогу Северу. Она боялась, что однажды Север найдет их и явится, потребовав «украденную» силу. И они скитались, влачили жалкое существование в глубинах клеверных земель, ожидая визита северных ищеек, словно крысы. Лу отчетливо помнила, как злила ее такая жизнь, и как она ни раз порывалась вырваться из материнских оков. В те дни идея взойти на престол казалась замечательной. Ведь тогда бы она получила столь желанную независимость и условия, к которым привыкла с детства. Какой же глупой она была. «И на это повелся Юлиус? — недоумевала Лу. — Бред капризного ребенка». — Ты должен был сказать мне, — тыча пальцем в далекие вражеские шатры, чеканила Лу. — Я рыцарь-чародей Клевера, я обязана быть там. Король магов посмотрел на нее очень серьезно, непримиримо. — Ты не готова. Их претендент на престол здесь с одной целью: найти тебя и отобрать силу правителя. Он сделал шаг вперед, подсознательно опасаясь, что девчонка сорвется с места, помчится к полуразрушенному городу. На ее лице отразилось непонимание, и он рассказал ей все. О том, как месяцами вел переговоры, водил за нос, скрывал факт того, что она выжила, что пресловутое наследие стало ее бременем. И как потерпел крах, разбившись о нежелании северян распрощаться с силой Императора. О войнах, что долгое время терзали пограничные города Клевера, в то время как Лу, не ведая печали, жила среди Черных Быков. Он не утаил ничего, и с каждым словом тень на лице девушки становилась все отчетливее. Она корила себя за незнание. — Если бы я передал тебя им, ты бы умерла, — сказал Юлиус. — Потому что единственный способ вернуть ту силу — убить тебя. Ты наследница. И остановить войну можно только, если ты займешь свое законное место. А это невозможно с учетом тех сил, что есть у тебя сейчас. Север не пойдет за безумной принцессой, а помнят они тебя именно такой. — Значит, ты взялся обучать меня только поэтому, — глухо отозвалась Лу, плотнее обхватывая продрогшие плечи. — Нынешний претендент непомерно амбициозен, и неизвестно, как он решит распорядиться силой правителя. — Он поджал губы, обдумывая, стоит ли говорить. Это было только одним из возможных вариантов событий, избежать которого он старался всеми силами. Но она имела право знать. — У меня было видение. В нем Клевер горел под натиском Севера. И я боюсь, что так будет, если ты проиграешь в битве за корону. Лу смерила его задумчивым взглядом. Не вернись к ней воспоминания, она действительно не поверила бы во все это. Ей и сейчас нелегко было принять его слова. Мать никогда не рассчитывала, что из нее выйдет что-то путное, держала за комнатную зверушку, слишком опасную, чтобы выпускать в свет. И мышление комнатной зверушки плотно сидело в голове. Пока Юлиус с его пресловутой магией не перевернул ее жизнь. — Поэтому ты хочешь, чтобы я собрала больше душ, — сделала вывод Лу. — Поэтому засунул в шар и заставил быть жестокой. Мужчина нерадостно кивнул. Лу чувствовала, как меркнет мечта вернуться к мирной жизни в отряде. Лица Магны, Лакка, Ноэль разбивались под натиском судьбы, избежать которой было невозможно. Как бы ей ни хотелось снова стать частью Черных быков, если она желала сохранить жизни дорогих ей людей, она должна была принять уготованную ей участь. Вот только… — Должен быть иной выход, — хмуро произнесла Лу. Посмотрела в полные сомнения фиалковые глаза Новахроно. — Я найду другой выход. А сейчас… унеси меня куда-нибудь. Я ног не чувствую. Хочу спать и голодна, как стая шакалов.***
Вой в темнеющем небе Желедо пробирал до костей. От снежной бури осталось лишь призрачное напоминание. Белая рябь сменилась низким, липким туманом, стелящимся в отлогих участках улиц. Немногочисленные дозорные жгли зеленый магический порошок вместо факелов, что давал в сложившихся условиях куда лучшую видимость. Тени в его изумрудном пламени казались особенно устрашающими. Словно живые, они сновали то здесь, то там, путая восприятие. Солдаты гарнизона были нервными. На постах их удерживало лишь присутствие Золотого Рассвета, что заступили вместе с ними в дозор этой неспокойной ночью. — Смотрю я туда и не понимаю, чего они добиваются, — сказал Якоб, кутаясь в подбитый мехом плащ. Он заступил на службу в гарнизон совсем недавно. Не прошло и двух недель, как северяне нагрянули в Желедо. В военной академии обучали на славу, но там ни слова не говорили о жуткой ворожбе Севера. По нынешним меркам он был почти ветераном. Бессчетное количество его сокурсников сложили головы еще при первых столкновениях, а вот ему свезло. Не потому, что он был чем-то лучше других. На войне вообще не обязательно выживали лучшие. Это была чертова случайность. Его товарищ, бывалый солдат гарнизона, поднял сонный взгляд к пестреющим среди тумана огням вражеского лагеря. Накануне он провел слишком много времени, ухлестывая за докторицей, из тех, что имели опрометчивость остаться на передовой. Строптивая девица считала своим долгом помогать раненым. А вот он счел, что должен во что бы то ни стало затащить ее в постель. Да только оказался недостаточно хорош для юной особы. И теперь клевал носом, сетуя на недостаток сна. Но ничего, вот кончится дозор, выспится как следует и попробует снова. Вода камень точит. — Измором взять хотят, — пробурчал он. — Боятся, что Король магов снова нагрянет и порешает их всех. Якоб вздохнул. Вой снова прорезал тишину города-призрака. — Воют, как будто у нас за спинами, — пробормотал он. — Твоя задача за стенами следить. То, что в городе творится, оставь рыцарям-чародеям. У них всяко силенок побольше будет. — Эй, ты куда? — встрепенулся юнец, заслышав, как зашуршали полы плаща товарища. — Пойду отолью. — А… Якобу не нравилось торчать на вышке одному. Зачерпнул пригоршню зеленого порошка, подбрасывая в чашу. Языки пламени взвились вверх, ярче освещая молочную пелену тумана. Свет дарил мнимое ощущение защищенности. — Р-рахв… ха-ха… хафщ… — долетели звуки. Топот лап. Тупой, сдавленный стон. И тишина. Якоб подскочил, роняя грубо сколоченный табурет. — Салех?.. — тихо позвал, с опаской приближаясь к пологим ступеням. Плотное марево тумана стало гуще, словно насмехаясь над магическим светом. Напуганный юноша с замиранием сердца поднес чашу, щурясь, вгляделся вниз, туда, где скрылся его напарник. Тихая, шаркающая поступь совсем не походила на звук шагов Салеха. Тот был весом килограмм под девяносто и ступал как стадо слонов. Облизал пересохшие губы, выставляя дрожащую руку вперед. Магическое свечение затеплилось на пальцах. В неровном свете пламени показался силуэт. Слишком тощий для Салеха! Он замер, и Якоб кожей ощутил звериный оскал на лице незваного гостя. — Инферно! — воскликнул он, отправляя в противника сорвавшийся с ладони раскаленный кинжал — прием, которому научился в академии. Лязгнул металл — зеленоватыми отблесками сверкнул клинок. Кинжал отлетел в сторону, едва не зацепив самого Якоба, в следующий миг с громким хлопком взрываясь и обдавая жаром. Враг метнулся вверх по лестнице. Слишком быстро! Якоб наотмашь швырнул в него чашей с магическим порошком. Рассыпавшись, тот обжег глаза захватчика, ослепив на время. Этого было достаточно, чтобы юноша успел кинуться к передатчику. — Р-рав! — прорычал зверь, бросаясь наперерез. Щуплый теневой волчара клацнул зубами, вырывая устройство вместе с пальцами бедолаги. Кровь хлынула на каменные зубцы вышки, но Якоб не успел осознать произошедшее, надорвано выкрикивая: — Инферно! Волк подпрыгнул и зарычал, кинжал улетел в ночь, запоздало взрываясь через заветные три секунды. Лезвие клинка просвистело, входя в плоть. — Х-хах… — испуганно выдохнул Якоб, заваливаясь на противоположный край стены. Бок невыносимо жгло. «Я умру», — с ужасом осознал солдат, смотря, как невесомо теневой зверь спрыгивает на каменный пол, скаля острые желтоватые зубы, а его хозяин самодовольно стряхивает с клинка кровь. — Т-тре… — хотел крикнуть Якоб, но враг ударил сапогом в грудь, выбивая воздух. Парень сорвался вниз, переваливаясь через низенькое заграждение. Чудом извернулся в воздухе, упал плашмя на укрытую снегом улицу, обдавая белоснежное покрывало новой порцией крови. Хрустнул сустав, выворачивая плечевую кость. От тупой боли потемнело в глазах. «Жив… все еще жив», — стучало в голове. Не зная, откуда у него вообще еще оставались силы, подскочил, скользкой от крови ладонью придерживаясь за подпорку вышки. — Эй! — окликнул сверху хриплый, грубый голос, заставляя задрать голову. Северянин, уперев ногу о край стены, смотрел на него сверху— Передай главному, что у него три ночи, чтобы сразиться со мной. И каждую, что он не явится, я буду убивать его людей. А если вообще не придет, мы здесь все сравняем с землей. Якоб попятился, спотыкаясь о тело товарища. Завалился на спину. — Салех… Напарник недвижимо лежал на земле, утопленный в снегу и собственной крови. — Ты меня понял? — крикнули сверху. — Три ночи. И благодари Форкоша за милость, что остался жив. Он тихо засмеялся. А Якоб, не веря своему везению, подорвался, кое-как схватил тело товарища, забрасывая на спину, и поспешил унести ноги.***
Сон не шел к Лу. Этому не способствовала ни теплая кровать дворца в столице, ни плотный ужин. Она бороздила взглядом потолок, раз за разом прокручивая в голове разговор с Юлиусом и все еще разрозненные воспоминания прошлого. Король магов покинул дворец как только убедился, что она выпила согревающий раствор. После прогулки без верхней одежды он волновался, как бы подопечная не схватила пневмонию. Его же еще ждали дела в Биелэнде. И хоть она и пообещала не совершать в его отсутствие опрометчивых поступков, сидеть и ждать было невыносимо. Лу скинула одеяло, опуская бледные ноги на махровый ковер. На душе было неспокойно. Она прошла к тумбочке и после недолгих поисков достала из ящика клочок бумаги, отданный ей Тетзелем. Нацарапала короткую фразу: «Я приду?». И, постукивая пальцами по столешнице, стала ждать ответа. Он пришел почти моментально. Чернила смазались, складываясь в послание: «Я жду». Из-за пребывания в шаре ощущение времени размылось. Она не знала, какой сейчас день, но решила, что арена — лучшее место, чтобы освободить голову. Спешно собравшись, покинула дворец. — Я думал, тебя волки съели, — встретил ее Молотого, когда портал из туалета посредственного бара перенес девушку в его убежище. — Я писал тебе. Чего не отвечала? Лу прикрыла глаза, справляясь с головокружением. Здесь было непривычно тихо. Она не ощущала присутствие других его подручных. Пришел сюда ради нее? Что ж, похвально. — Я и сама сомневалась, что смогу вырваться, — отозвалась. — Соскучилась? — дернул в ухмылке губы. Он был каким-то дерганным, и убранные в карманы руки не добавляли ему уверенности. Однако он не терял привычного оптимизма. — Я могу считать это свиданием? Лу одарила его недовольным взглядом и вместо ответа прошла мимо. — Ты куда? — усмехнулся он, устремляясь следом. — На арену. — Ты немного не во время. Шоу будет завтра. — Но ведь ради меня ты запустишь свои невероятные пушки? Тетзель покачал головой, дивясь неуемной энергии девицы. Заявилась среди ночи, чтобы потренироваться, когда самое время миловаться с каким-нибудь парнем в кровати. Бросил он ее что ли? — Люди обычно напряжение другими способами спускают, — произнес Молотого. — Алкоголь или чего покрепче. У меня в кабинете нашлось бы и то и другое. Но его предложение нисколько не заинтересовало ночную гостью. Он, конечно же, вынес ей прохладной настойки, когда девица нарезвилась вдоволь. Сидя на полу арены, привалившись к металлическим прутьям решетки, она напряженно смерила его взглядом, когда хозяин заведения уселся рядом. Он не спрашивал ее о причинах визита, было достаточно того, что она была здесь. А значит, не соскочила с адреналиновой иглы. — Придешь завтра? — спросил, потягивая из бутылки терпкое содержимое. — Угу, — отозвалась Лу в свою. Его устраивал такой ответ. С наступлением войны шоу и так терпело убытки. Люди, поддавшись всеобщей панике, стремились запастись предметами первой необходимости и куда менее охотно расставались с деньгами. Шоу нужна была свежая кровь. Молодая, яркая, прямо как эта девица. Вот только Тетзель слабо представлял, что мог предложить ей, чтобы заручиться гарантией на участие. Деньги ее не интересовали. Перспектива выгодного замужества — хоть это и было скорее шуткой, чем серьезным предложение — тоже. Смотря на точеный профиль девицы, он напряженно думал. — Если хочешь, можешь приходить в любое время, — произнес он. — Правда? — неожиданно живо обернулась Лу. — Только чтобы я знал об этом. Портал не работает, если меня здесь нет. И хоть это было похоже на попытку навязать ей свою компанию, Лу чуть улыбнулась. — Спасибо. — О-о… и еще одно условие, — осклабился Тетзель. — Взамен придется участвовать в каждом шоу. Это тебе не бесплатный аттракцион. Девушка хмыкнула. Справедливо. Она и сама хотела этого. И никакой Юлиус не смог бы удержать ее на месте. Не теперь, когда знала, что по статусу была если не выше, то равна ему. Пусть хоть пеной изойдется, она не позволит ему и дальше помыкать собой. — Эти пушки… — произнесла, исподлобья смотря в зияющие провалы в стенах, — откуда они у тебя? — Наследие, — отозвался Молотого, и у Лу мурашки по спине пошли от злосчастного слова. — Достались мне от одного родственника. Пушки и старый осел. Так себе наследство. Осла я продал, а с ними пришлось голову поломать. Денег у меня не было, статусом не вышел. Жить как-то надо было. И вот… родилось шоу. — Можно взглянуть на них… поближе? Мужчина посмотрел на нее, недоумевая, зачем девчонке это понадобилось, но согласился. Отвел ее в закрытое на печать помещение и настороженно наблюдал, пока Лу осматривала имущество. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы определить природу столь разнообразной магии, генерируемой этими зачарованными изделиями. Под рукой, положенной на холодный металл орудия, теплились души. Множество заключенных душ. Ощутив присутствие Душелова, они потянулись к ней, силясь вырваться из стальных оков. Их тихий, сбивчивый шепот был едва уловим ухом. Лу одернула руку. Она не представляла, кто и как пленил их, а главное, зачем это было нужно. Спрашивать у Тетзеля не стала, посчитав, что подобная осведомленность вызовет лишние подозрения. Он же был как всегда тактичен. Уже направляясь к выходу, Тетзель ненароком глянул на настенные часы. Половина четвертого. Он был бы плохим хозяином, отпусти в такое время девушку одну. — Эй, Рю, подожди. — Нагнал ее, преграждая дорогу. Она напряглась, не зная, как расценивать его действия, и он мягко отступил назад. — Может, лучше останешься? — Видя протест на лице, добавил: — Хотя бы до утра. Время позднее. Не хочу, чтобы моего бойца «раздели» где-нибудь в подворотне. — Меня не так просто «раздеть», — усмехнулась такой формулировке. — Я могу за себя постоять. Молотого больше обычного сгорбил плечи. С сомнением переступил с ноги на ногу. — Твой брат будет недоволен, если узнает, что я отпустил тебя одну среди ночи. — Мой «брат» будет куда больше недоволен, если узнает, что я ночевала не дома в такой сомнительной компании, — улыбнулась Лу, представляя лицо Юлиуса. Тетзель расценил ее слова по-своему. Выпрямился, одаривая девушку самым похабным взглядом, на который был способен. Расплылся в пошлой улыбке и сказал: — Вообще-то мне нравятся более пышные девушки. Да и к тому же, до свадьбы я не планировал… Лу закатила глаза и, фыркнув, прошла мимо. Не хватало еще слушать эти бредни о свадьбе. «Клоун», — в очередной раз окрестила она. Тетзель снова перегородил дорогу, отчего она чуть не врезалась в его костлявое плечо. — Нет, серьезно, я не трону тебя. У меня в кабинете есть диван. Вполне сносный. В последнее время на улицах неспокойно. Пропадают люди. Уже двоих моих знакомых загребли. И ни ответа, ни привета. — Он снова помялся. — Я думал, и тебя загребли. На лице Молотого было неподдельное волнение, и Лу подумала, что он, по сути, был добрым парнем. Слишком добрым для человека его профессии. И как только на плаву держался? В его словах была толика здравого смысла. Отсюда до дворца путь был неблизкий. А учитывая военное положение, случиться в дороге могло что угодно. — Только до утра, — выдохнула она. — Я уйду с первыми лучами солнца. Тетзель расплылся в одной из тех улыбок, что хоть и не красили его лицо, были по-своему очаровательны. — Да хоть с первым порханием ласточек, — произнес он. Его неожиданная забота обескураживала. А то, как он старательно расстеливал старенький, скрипящий диван, бодро расписывая все преимущества сна в холостяцкой берлоге, вызывало улыбку на уставшем лице девушки. Она не представляла, чем заслужила все это. Они ведь были едва знакомы. Но, похоже, для Молотого было достаточно и того. — Помни, ты обещал не трогать меня, — сказала Лу, лежа под свалявшимся от времени одеялом. — Совсем. Даже пальцем. — Да-да, кожа бабочки, я помню, — отмахнулся мужчина. За неимением других спальных мест он расположился в кресле, подставив под длинные ноги пару ящиков. Пледа не хватало, чтобы укрыть его полностью, и Лу было неловко, что она столь нагло отобрала у хозяина лучшее спальное место. — Спокойной ночи, хрюшка, — тихо произнес Тетзель, чуть улыбаясь мерному сопению почти мгновенно провалившейся в сон гостьи.***
— Ты вообще не уходил домой? С ума сошел ночевать рядом с этими… железками. — Ты же говорил, что не можешь спать здесь из-за странных звуков! — Снова Сивый со своей шайкой прижали? Сучьи псы… — Плевок. — Что им еще надо? Мы ведь исправно платим… — Я не буду это убирать! — девичий голосок. — Это все его придурок сынок не наиграется в войнушку. Шел бы лучше поганых псов Севера гонял, всяко пользы больше было бы. — Следи за языком, здесь все же дети, — не ругая, а скорее для вида. Этот голос точно принадлежал Тетзелю. — Этот старый барбос и ругаться-то толком не умеет, — хмыкнула девочка в ответ. Лу оторвала голову от подушки, разбуженная громкими разговорами за стеной. Щуря заспанные глаза, оглядела кабинет, запоздало вспоминая, где находится. — Вот черт! — воскликнула, скидывая одеяло и с размаху влетая в сапоги. «Сколько времени?» в панике думала она, наспех приглаживая растрепанные волосы. Этот хмырь Тетзель даже не додумался разбудить ее? Он ведь знал, что она должна уйти как можно раньше! Лу боялась представить, что с ней сделает Юлиус по возвращению. Оставив диван как есть, порывисто распахнула дверь, почти сразу наталкиваясь на самого хозяина и его подручных. Тот мужчина, что был учредителем на «Сдавайся или умри!» и девочка, кажется, Айоль. Все трое удивленно воззрились на нее. — Так вот в чем причина, — гаденько улыбнулся учредитель, хлопая Молотого кулаком по бедру. — Новых чемпионов готовишь. Айоль хихикнула, опуская смущенный взгляд в пол. Ее покрытое веснушками лицо подалось краской. Тетзель дернул уголком губ, отмечая удавшуюся шутку приятеля, и ободряюще произнес: — Доброе утро хрю… — Какого хрена ты не разбудил меня? — набросилась на него Лу. Он даже опешил. Учредитель положил руку на плечи Айоль и, приговаривая, что молодым нужно дать время побыть наедине, увел. — Ты была такой измотанной… — пробормотал Молотого, кажется, стараясь еще глубже спрятать руки в карманы. — Просила не трогать… Лу раздраженно фыркнула и быстрым шагом направилась к выходу. Проходя мимо настенных часов, с ужасом отметила, что те уже перевалили за десять. «Вот черт! Мне крышка!»