Душелов

      За день до событий в Харесе Юлиус отправил Ями лаконичную и крайне точную записку:       «В Харесе замечены следы нашего загадочного убийцы. Проследи, чтобы Праздник урожая прошел без происшествий. Лично».       В записке не было ни одного неаккуратного слова, опрометчивое использование которого грозило бы Юлиусу неминуемой гибелью. Все таки печать, наложенная королевой, продолжала обжигать грудь Юлиуса, предупреждая, насколько тонок лед, по которому он смел ходить.       Вероятно, этим поручением Юлиус сорвал с дюжину планов капитана Черных быков — тот предпочитал проводить уикенд в разгульном пьянствовании в одном из излюбленных кабаков. Нередко к гулянию присоединялся Джек, в таком случае капитаны пили до синих чертей, норовя переиграть друг друга. Обычно все заканчивалось пьяной дракой, после которой оба отсыпались на одном диване, словно закадычные друзья.       Юлиус смирился с необходимостью выслушивать ворчания Ями по поводу не вовремя выданного поручения. Доверить столь ответственную работу он мог только Сукехиро, поскольку знал, как бы тот ни старался делать вид, что отлынивает от работы, к заданию отнесется со всей ответственностью.       В назначенный королевой день Юлиус, как на иголках, был взволнован больше прежнего. Пришлось отложить все дела — сосредоточиться на прочитанном он категорически не мог. А уж аристократы, с которыми Король магов встречался каждый третий четверг месяца для решения вопроса о финансировании рыцарей-чародеев, могли подождать.       Юлиус Новахроно напряженно смотрел в распахнутое окно своего кабинета, готовый в любой момент вспрыгнуть на подоконник и улететь. До башни доносились звонкие голоса граждан столицы и задорная музыка. Праздник урожая всегда сопровождался гуляниями, но Юлиус считал, что на окраинах королевства они проходили более душевно и искренне. Столичные жители не имели представления о том, каково это работать в поле, да выращивать самые крупные овощи для ярмарки.       Маркс, сидевший за спиной Короля магов в кресле, выпивал уже четвертую чашку крепко заваренного чая. Он тоже нервничал. Это можно было понять по звону ложки — перемешивая сахар, Франсуа все меньше соблюдал присущую ему манерность. Не трудно было догадаться, какого исхода ожидал он. Советника устроило бы, если бы Ями убил Лу во время задания. Однако Юлиус верил в милосердие Сукехиро. Его лихорадочные попытки заглянуть в будущее ни к чему не приводили. Юлиус был слишком взвинчен и не мог собрать разбегающиеся в разные стороны нити судьбы. Надоедливое тиканье часов почти громыхало в ушах, предупреждая о… чем-то. Новахроно до сих пор не знал, о чем его предостерегал навязчивый звук.       Когда в обед советнику все же удалось заставить Короля магов поесть, тот набросился на принесенный суп с остервенением. Жадно впихнул в себя несколько ложек, а потом схватился за живот. Скрученный от нервов в узел желудок упорно не хотел принимать еду.       — Почему так долго? — пробормотал он.       Юлиус боялся, что королева могла изменить свое решение по поводу Хареса. Или, например, замаскировать кристалл так хорошо, что Черные быки не учуют и следа. Или же все могло пойти не по плану, и королева одержала бы верх над рыцарями. Он с трудом удерживался от желания лично проследить, как проходит миссия.       Когда по положенному на чайный столик связь-камню пробежала рябь, а после в недрах появилось изображение Финрала Ролкейса, Юлиус чуть не подавился супом. Маркс передал пожелание Короля магов лично доложить об исходе миссии, когда обсуждал детали с Ями накануне вечером.       Финрал смущенно кашлянул и поправил лихо завивающуюся прядь волос. Видно было, что ему непривычно отчитываться перед главой рыцарей-чародеев.       — Добрый день, сэр… сэры, — тут же исправился он, бегающим взглядом охватывая обоих. — Прошу прощения, капитан Ями не может в данный момент передать рапорт. Он немного пострадал в ходе миссии.       Юлиус слишком резко подался вперед, обеспокоенно вглядываясь в творящееся за спиной Ролкейса. Магна Свинг влез в проекционное поле камня, но его сразу же дернула за накидку Ванесса. Впрочем, Свинг появился снова, в извиняющемся жесте сложил руки и широко улыбнулся.       — Что случилось с вашим капитаном? — строго спросил Маркс, для которого подобное поведение подчиненных было неприемлемо.       — А-а… — протянул Финрал, уводя взгляд в сторону — кто-то из товарищей подсказывал, как лучше описать ситуацию. — Мы не знаем точно, — продолжил он, снова обращаясь к Королю магов, — кажется, из-за взрыва кристалла он потерял сознание. Мы обработали раны, но он пока не приходит в себя. В связи с чем просим разрешение доставить его в госпиталь.       Юлиус непроизвольно сжал подлокотники кресла. «Что если Ями пострадал от Лу?» — обеспокоенно крутилось у него в голове. Он бы не простил себе смерть друга.       — Вышли лекарей, — коротко сказал он советнику.       Тот кивнул и сразу же принялся телепатировать. Финрал тем временем кашлянул, привлекая внимание, и сказал:       — Мы обезвредили опасную волшебницу. В Харесе оказался огромный кристалл, назначение которого мы не успели выяснить. Кажется, планировался взрыв…       Кто-то довольно громко сказал из шара:       — Не обезвредили, а убили!       — Ам… да, убили, — тут же исправился Финрал. — Похоже, что в зале с кристаллом были жертвы. Мы не успели их спасти. Почти сразу завязался бой.       Юлиусу казалось, что сердце стучит где-то в горле. «Не успели спасти» заставило напрячься его еще больше. Он готов был готов напрямую спросить рыцаря-чародея, какая судьба постигла Лу, но Финрал его опередил:       — Мы захватили пособницу!       — Разве она не пленница?! — так же громко возмутился кто-то рядом.       Финрал непременно огрызнулся бы, если бы не вел разговор с Королем магов. Он только сердито глянул на товарища и исправился:       — Возможно, пленницу. Она была похожа на убитую нами колдунью. В настоящий момент она тоже находится без сознания. Их вместе с капитаном сильно зацепило взрывом. Поэтому…       — Я хочу взглянуть на нее лично! — несдержанно выпалил Юлиус. В груди разлилось тепло облегчения. Она жива. — Я немедленно пришлю лекарей. Он накрыл шар ладонью, прерывая связь. Посмотрел на Маркса как раз закончившего общение с придворным лекарем. Советник поджал губы, молчанием лучше всего говоря, какого мнения он был о спасении Лу.       — Идем, — сказал Юлиус. — Ты будешь нужен.       Он подорвался к окну. Маркс же медлил.       — Это ничего не меняет, сэр, — проговорил он. — Вы ведь понимаете это? Королева мертва. Теперь никто не скажет чудовищу «к ноге». Все стало только хуже. Нет гарантии, что девчонке не захочется убивать снова.       Юлиус остановился, одной ногой ступив на подоконник, и обернулся к нему. — Доверься мне, — воодушевленно сказал Новахроно. — Я ведь сказал уже: я изменю этот мир.       Он протянул руку и ободряюще улыбнулся.       Когда с неловкими расшаркиваниями и любезностями было покончено — манерности Черным быкам не доставало — Аста вызвался проводить Короля магов к Лу.       — Мы пока поместили ее в подземелье, — говорил Аста на ходу, то и дело оборачиваясь к Юлиусу. — Не знали, как стоит трактовать ее положение. Сами понимаете, она как две капли воды на ту волшебницу похожа!       Они спускались при свете факела в недра базы Черных быков.       — Как вам удалось перенести ее туда? — спросил Новахроно, о чем тут же пожалел.       Тем самым он показал, что знает об опасности прикосновений к Лу. Однако Аста не обладал достаточной сообразительностью, чтобы зацепиться за это.       — Я сам ее туда отнес! Магна почему-то говорил, что она жжется, но я ничего такого не почувствовал.       «Может прикасаться к ней, не испытывая боли?» — удивленно и как-то ревностно уставился в светлый затылок юноши Новахроно. Он был осведомлен о редком даре Асты, но не предполагал, что тот защитит его от Лу. «Выходит, она реагирует только на магию, — принялся раскручивать предположение Юлиус. — Если в человеке не будет и капли магии, она не сможет забрать жизнь. Возможно, именно та сущность внутри нее питается магией. Постоянно вытягивает из нее ману, а когда мана заканчивается… Если любой нормальный человек потеряет всю ману, он упадет в кому. То же самое происходит и с Лу! А когда она впадает в коматозное состояние, та сущность берет контроль над телом и отправляется искать источник магии. Поэтому Лу не контролирует себя при голоде. А если так, то ей нужно просто дать напитаться магией с излишком. Чтобы… чтобы чудовище внутри нее наелось до сыта и уснуло!»       — Сэр?.. Сэр, все в порядке? — голос Маркса вывел Новахроно из оцепенения и тем самым прервал бурный поток мыслей.       Они стояли напротив темницы. Одни. Со стороны лестницы слышались отдаляющиеся шаги Асты. Похоже, он решил оставить их наедине с пленницей. Юлиус поднял взгляд на хрупкое тело Лу. Она лежала на жесткой деревянной лежанке у дальней стены. Он чувствовал сильное дыхание магии в клетке. «Кристалл наверняка был полон магии. Если он взорвался с ней рядом, она должна была впитать все содержимое», — подумал Новахроно.       — И что теперь? — спросил Франсуа.       Юлиус встал перед советником и положил руки тому на плечи, внимательно всмотрелся в глаза.       — А теперь мне нужна будет твоя помощь, — медленно произнес он. Франсуа напрягся. — Раз я стал причиной, почему она утратила контроль над собой — сотри у нее все воспоминания обо мне.       Маркс у него под руками вздрогнул и широко распахнул глаза. Он проделывал похожий фокус с другими пассиями Юлиуса, но тогда контекст был несколько иной. Да и стирать приходилось месяц-два из жизни.       — Но…       — Сотри из ее воспоминаний все, что могло хоть как-то травмировать ее психику, — не дал возразить Новахроно. — От детских обид до всего ужаса, что она творила в последнее время. Не должно остаться ничего. Чистый лист. Прошу тебя, создай для нее лист, с которого она могла бы начать все с начала.       — Но… вы в своем уме?! — возмутился Франсуа. — Это жестоко даже для обычного человека!       — Ты хотел, чтобы я совершил над ней суд? — резонно спросил Юлиус. — Я выбрал для нее наказание. Пусть не знает, откуда она и кем является. Пусть не помнит родных и не знает, ради чего живет. Неведение — ее наказание.       — Это жестоко, — слабо воспротивился Маркс, но тут же нахмурился. — Хотя нет. Для нее… для всего, что она совершила, этого даже мало. Слишком милосердно.       Юлиус поморщился.       — Если удастся, запри чудище внутри нее как можно дальше, — добавил он. — А я… я создам возможность этого будущего.       Он отпустил щуплые плечи советника и приблизился к решетке. Магией вернул замок в состояние, когда он был еще открыт.       — Что вы делаете? — попытался его остановить Маркс. — Это опасно! Юлиус посмотрел на него через плечо.       — Приготовься.       Он знал, что Маркс сделает это. После жертвы, что собирался принести, будет просто обязан.       Лу не шелохнулась, когда он приблизился. Спала крепко, но тревожно. Ее грудь вздымалась рвано. Должно быть, ей снился очередной кошмар. Он присел возле нее. Вещи, которые человек никогда бы не совершил, меняют будущее. Меняют до неузнаваемости. Так, как человек никогда бы не подумал. Юлиус знал один верный способ.       Он посмотрел на иссохшие и потрескавшиеся губы Лу. Сорвать ее первый поцелуй подобным образом было бы подло. Проскользил взглядом по шее к ключицам. Даже незначительная ласка была бы оскорбительна в ее случае. Остановил взгляд на ладони. Сухожилия натянутыми пружинами виднелись под кожей. Синие змеи вен были мертвенно бледны. Лу не простила бы ему и простого прикосновения без ее ведома. Слишком желанно оно было им обоим.       Он склонился ниже и прошептал:       — Прости, что делаю это только теперь. — Вздохнул неровно. — Отпусти… меня. Он наложил на себя заклятие растяжимости времени и крепко сжал ладонь Лу, чувствуя, как тысячи иголок втыкаются в кожу и тут же распространяются по руке вверх.       — Сейчас! — крикнул Новахроно.       — Вот черт! — прокричал в ответ Маркс, никак не ожидавший, что решит совершить Король магов.       Он направил поток магии к Лу. Ее тело воспротивилось, но слишком слабо. Было отвлечено другим, куда более мощным источником — Юлиусом. Дало отдачу — Новахроно видел, как серебристой вспышкой та обволокла советника. Но ничего сделать не мог. В глазах быстро потемнело, а боль стала до того невыносимой, что сковала Юлиуса целиком: с головы до пят.       Юлиус с трудом разжал пальцы и упал назад, на каменный пол. Бум. И перед остекленевшим взглядом только темный потолок и прутья. От боли было тяжело дышать. Хотелось сделать вдох, но не получалось. Только надрывные попытки и слабые стоны. Тиканье часов достигло апогея. Словно литой колокол пытался пробить черепную коробку. Бам! Бам! Бам…       А потом все стихло.       Глухой удар о пол — ноги Маркса бессильно подкосились и он без сознания упал на колени. Вдох. Трудный. Неровный. Юлиус втянул воздух всей грудью. С трудом оторвал голову от пола. Зрение плыло. Мутило от тошноты. Он взглянул на свою руку и ужаснулся, та почернела почти до локтя. Не болела, но ощущалась слабость. Он приподнялся и обернулся к советнику. Маркс хорошо приложился головой и та темная лужица, кажется, была его.. кровь?       Юлиус усилием заставил себя подняться. Пошатнулся. В районе солнечного сплетения неприятно тянуло. Из него откачали добрую долю магии. «Черт… как же хреново…»       — Маркс? — Новахроно присел возле советника и потормошил за плечо. — Маркс! Юлиус окунул ладонь в лужицу под его головой, убеждаясь, что это кровь. «Черт. Этого я не предусмотрел». Юлиус сжал здоровой рукой запястье Франсуа, пачкая нарядное одеяние кровью. Магия не хотела отзываться на просьбу Юлиуса. Пришлось сосредоточиться сильнее. «Как же пусто внутри…»       К лекарю. Золотистое мерцание окутало их обоих, а после сошло на нет. Советник и Король магов покинули штаб Черных быков так же поспешно, как появились на его пороге.

***

      — Она когда-нибудь станет прежней? — участливо спросил Юлиус, когда лекарь закончил медитировать над его рукой.       Он не хотел, чтобы увечье вызывало вопросы. И привыкать к перчаткам тоже не собирался. Его вполне устраивала ладонь, какой она была до встречи с Лу.       — Никогда не видел таких проклятий, — протянул Дарминус, поворачиваясь к столу и принимаясь копошиться в ящике с зельями. — Говоришь, решил прогуляться по подземелью? — в его голосе сквозило недоверие. — С Марксом-то?       Невзначай глянул на Короля магов из-под кустистых бровей. Он едва мог поверить, что Юлиус лично отправился исследовать одну из аномальных зон, периодически возникающих в мире. У того хватало ежедневных проблем. Еще меньше верил, что на подобную прогулку Новахроно взял бы советника, а не кого-то из своих рыцарей-чародеев. Вряд ли он хотел прочесть мысли какого-нибудь древнего артефакта.       Однако версия Короля магов звучала именно так. Пошел, вляпался куда не надо — пострадали оба.       — Не думал, что там может быть что-то серьезное, — безоблачно ответил Новахроно.       Манк скептически хмыкнул. Ему не нравились недомолвки. Так всегда было в отношениях с Юлиусом. Заклинатель времени витал в одному ему известном мире и не считал необходимым делиться знанием с окружающими. А Дарминусу тоже нужно было видеть всю картину целиком, чтобы понимать, как помочь другу. Но настаивать, как правило, было бесполезно.       Дарминус выудил из ящика небольшую склянку с густым содержимым. Из-за темного стекла сложно было понять цвет мази.       — Вот, будешь мазать два раза в день, и, возможно, — он сделал акцент на этом «возможно», — рука снова станет прежней. Храни в тепле и закрывай плотно крышку. Юлиус с одним из своих восторженных выражений забрал лекарство. Если Манк говорил, что поможет, как правило, так оно и было.       — Рука ведь не единственная проблема, да? — испытующе хмурясь, спросил Дарминус.       Скрыть дефект было сложно. Особенно, когда тебя изучили вдоль и поперек. Юлиус надеялся, что для всех остальных это будет не так очевидно. Ведь Король магов, утративший львиную долю своего потенциала, был ничем не лучше других рыцарей-чародеев.       — Я… просто устал, — вздохнул Новахроно.       — Так сильно устал, что до сих пор теряешь магию? — заметил Дарминус, прищуриваясь. — Думаешь, я не чувствую, что твои силы потихоньку убывают? Да, медленно. Но если так продолжится, в конце концов, ты вообще не сможешь колдовать. Так что выкладывай: что случилось?       Юлиус застыл, неосознанно поглаживая склянку здоровыми пальцами. Дарминус надеялся, что смог достаточно его запугать.       — Не смогу колдовать?.. — тихо повторил Новахроно. — Как скоро?       Обеспокоенный взгляд метнулся к лекарю. Юлиусу удалось при помощи заклинания отсрочить убийственное действие магии Лу. Он надеялся, этого будет достаточно.       Манк задумчиво почесал бороду, а после сказал:       — Год или около того. Если продолжится в том же темпе.       Юлиусу будто только что сказали, что он приёмный, — так бы охарактеризовал выражение его лица Дарминус. Подобные симптомы наблюдались с возрастом или при тяжелых болезнях. Но для первого Новахроно был еще слишком молод (Дарминус вообще сомневался, что тот мог постареть — за двадцать лет не особо-то изменился), а для второго, объективно, был слишком здоров.       Юлиус нахмурился, увел взгляд куда-то в пол и ссутулил плечи. «Значит, год? — подумал он. — К концу сделки у меня не останется магии?» Для него не было вещи ужаснее этой. Все его желания и все стремления сводились к одному знаменателю: познание магии. Юлиус был одержим ею. А теперь выходило… он отработанный материал? Бесполезен?       — Эй-эй, прекрати, — окликнул его Дарминус, наблюдая, как седеют волосы на голове друга, а лицо становится сморщенным, как переспелый овощ. — Этим ты уж точно не поможешь делу.       Ему пришлось как следует встряхнуть Юлиуса, потому что, дойдя до точки «дряхлый старик», тот двинулся в другую крайность. Резко молодеющее тело со стороны выглядело противоестественно и жутко. Всего за каких-то полминуты Новахроно превратился в подростка со смешным ворохом пшеничных волос вместо привычной короткой стрижки. Большие детские глазюки были полны страха.       — Хватит истерить, — прикрикнул на него Дарминус, тем самым заставляя вернуть облику привычный, сорокалетний, вид. — На твоем месте я не растрачивал бы силы на подобные представления.       — Это можно как-то замедлить? — удивительно высоким голосом с робкой надеждой спросил Юлиус.       Манк развел руками. Новахроно вечно ставил его перед невыполнимыми, на первый взгляд, задачами. И, наверное, именно поэтому лекарь так дорожил их дружбой.       — Я попробую найти способ, — пообещал он, лишь бы Юлиус успокоился. — А пока… ну не знаю, попей укрепляющих зелий и не трать силы понапрасну.       Новахроно доверчиво кивнул. В этот момент он готов был делать все, что скажет Дарминус, лишь бы исправить ситуацию. Даже если бы тот предложил каждый день трижды ходить вокруг стола против часовой стрелки. Если к концу года он останется без магии, кто позаботится о Лу? Кто тогда предотвратит катастрофу?       Юлиус невесело поджал губы и кивнул на лежащего на кушетке советника.       — А что с Марксом?       Франсуа так и не приходил в себя.       — Кажется, что-то повредило его память, — сказал Дарминус, хмурясь. Состояние советника не вносило ясности в случившееся. — Не знаю, насколько все плохо. Но он поправится. Голову я ему перемотал. Кровотечение остановилось. Он знатно приложился головой. — Он сделал паузу. — В то-то подземелье. — Усмехнулся в усы. — Не бери его больше на подобные миссии. Он у нас цветочек комнатный.       Юлиус вздохнул, виновато смотря на Франсуа. «Наверное, заклинание отрикошетило, — предполагал он.- Надеюсь, он вспомнит. Потому что я не уверен, что справлюсь со всем один».

***

      Но Маркс не вспомнил. Проснувшись вечером уже в своей кровати, он, даже не поблагодарив Новахроно за столь любезные перемещения, принялся возмущенно кричать что-то о странных наклонностях главнейшего. Юлиус всего-то прилег рядом, пока ждал его пробуждения.       — Тебе удалось изменить память Лу? — спросил Новахроно, когда с криками было покончено, а сам он выгнан в дальний угол комнаты.       До этого охотный на слово Маркс замолчал. С непониманием уставился на Юлиуса.       — В чем дело? Заклинание не сработало? — попытался расшевелить его Король магов.       Но тот, помолчав еще с полминуты, начал нести какую-то ересь:       — Вы уже сполна изучили мои возможности. Что я еще должен показать?!       Это сбило Юлиуса с толку. Он спрашивал о другом. Да и не Франсуа было решать, достаточно ли он наигрался с его способностями.       — Я беспокоюсь о состоянии Лу, — попытался снова Новахроно, разводя руками. — Она ведь ничего не вспомнит?       Маркс даже насупился. Сложил недовольно руки на груди и сказал: — Если забываете, записывайте на листочке. Я не могу вечно за всем следить.       Юлиус обескуражено помял шею. Все было куда хуже, чем он предполагал. Похоже, заклинание сработало на самом Марксе. И Юлиус не представлял, как многое тот забыл. «Во всяком случае, меня-то он узнал, — подумал он. — Лу тоже меня вспомнит?» Нахмурился и попытался в ходе ненавязчивой беседы выяснить границы памяти Франсуа.       Маркс замолкал или начинал сочинять небылицы, как только дело касалось событий последнего года. И, хоть это забавляло Юлиуса, он не был рад. Никто из его окружения, кроме советника, не знал о Лу и о связанном с ней будущем. А значит, Юлиус остался наедине со своим бременем. Никто не подскажет и никто не направит. Если оступится, это будут только его ошибки. От внезапного осознания одиночества хотелось выть. Хотелось трясти Франсуа за плечи, пока тот не станет прежним. Ему нужен был хотя бы его молчаливый укор.       «Я могу показать», — со слабой надеждой Юлиус сделал шаг к кровати. — Н-нет, стойте там! — потребовал Маркс, отмахиваясь от него. — Не подходите. Я буду кричать!       Но Юлиус приблизился, сел на корточки возле завернутого в шелковые простыни мальчишки и доверительно заглянул в глаза. Тот попятился и нащупал подушку, кажется, собираясь огреть главнейшего, если удумает посягнуть на кровать.       — Прочти мои мысли, — попросил Юлиус.       — Снова будете мне голых девиц показывать? — недоверчиво спросил советник.       — Нет.       Новахроно с готовностью воскресил в памяти ключевые моменты этого года. Начал непосредственно с изменения памяти Лу. Попытался припомнить мельчайшие детали. Он чувствовал, как чужая магия вторгается в его голову, но лицо Маркса продолжало оставаться бесстрастным. Думал об этом все настойчивее и настойчивее, но ничего.       — Да, верно, пора бы сделать отчет по урожайности в этом году, — пробормотал Франсуа.       «Что? Как это вообще связано?» — хотел возмутиться Юлиус, но лишь беспомощно простонал и уткнулся лицом в одеяло. Почувствовал, как это самое одеяло попытались из-под него вытянуть.       — Сэр, у вас ведь есть своя комната, — открыто намекнул Маркс. — Уже поздно. У Юлиуса не было желания отпускать шуточки. Раз его компании были не рады, он просто найдет другую.       — И окно за собой закройте! — прозвучало вдогонку.       Но он не закрыл. Иначе мог улететь вместе с оконной створкой в руке.

***

      А после началось самое сложное: научиться жить без Лу. Юлиус переносил ее отсутствие плохо. Первые недели две были похожи на ломку. Он хотел знать, что эксперимент удался, поэтому непрестанно доставал Ями отчетами. Его интересовало все: состояние ее памяти, поведение, адаптация в отряде. Оставить Лу под наблюдение Сукехиро показалось Юлиусу хорошей идеей. А вот самому Сукехиро все больше не нравилось положение дел: он не любил марать бумагу и был скуп на слова. Для Новахроно же корявый почерк капитана был дороже любого талмуда по магии. Он цеплялся за неровные строки, описывающие достижения Лу, и все больше убеждался, что отряд — это то, что ей не хватало.       Во-первых, Лу не следовало знать о существовании Юлиуса. Иначе все могло повториться вновь. Как бы тяжело ни было с этим смириться, Юлиус не должен был становиться частью ее круга знакомых. Во-вторых, Лу нуждалась в адекватных условиях для развития. Членство в отряде рыцарей-чародеев дало бы ей цель в жизни и помогло бы завести друзей. Ей следовало узнать, каково это жить обычным человеком. А в-третьих, ей следовало овладеть своими силами в полной мере. Без ограничений. Поэтому при первой возможности Юлиус включил Лу в состав Черных быков — Ями не возражал.       В условиях дефицита магии приходилось продолжать переговоры с Северным королевством. Юлиус как и прежде старался увиливать от прямого конфликта, но дело так или иначе шло к войне. Лу не была готова занять место на троне. Ей требовалось время, чтобы оправиться от душевных ран. По рассказам Ями, она была похожа на ребенка, который только учился ходить. Свалить на ее плечи управление королевством было бы неправильно.       Война была неизбежна.       — Вы не приболели? — спросил как-то Маркс, когда Король магов излишне долго созерцал чашку кофе.       Переговоры с послом Севера только закончились, они остановились в Желедо, чтобы перекусить перед обратной дорогой. В последнее время Юлиус все реже пользовался быстрым перемещением, предпочитая экономить силы.       Новахроно выглядел грустным, как показалось Марксу. Он был согласен, разговор с северянами в этот раз выдался не самым лучшим, но не стоило же из-за этого впадать в уныние.       Юлиус отставил чашку и посмотрел на советника.       — Если бы тебя попросили отдать самое дорогое, что у тебя есть, ради благополучия всех остальных, как бы ты поступил? — спросил он.       Маркс привык к странным вопросам Короля магов. Он обхватил свою чашку ладонями и после короткого раздумья сказал:       — Это как-то связано с нынешней ситуацией с Севером, да?       Выражение лица Новахроно осталось нечитаемым.       — Гипотетически, — промолвил он.       — Вы Король магов, — пожал плечами Франсуа, — вы несете ответственность за все королевство. Думаю, вам следует забыть о личных чувствах и действовать в интересах большинства.       «Не в бровь, а в глаз», — подумал Юлиус, уводя в сторону взгляд. Маркс был прав, а ему вовсе не хотелось слышать правду. Он сделал так много ради Лу, что останавливаться было просто глупо. Мучила совесть.       — Напоминай мне об этом почаще, — пробормотал Новахроно.       Магия уходила слишком быстро. Впервые Юлиус почувствовал, что с ним действительно что-то не так, когда собирался прочитать перед сном «Очерки редчайших гримуаров столетия». Он не помнил, куда положил книгу, а потому привычно взмахнул рукой, возвращая ее в состояние, когда та лежала раскрытой на столе. Но магия дала сбой. Не произошло ровным счетом ничего.       Юлиус удивился. Раньше с ним ничего подобного не случалось. Взмахнул еще раз и снова получил сбой. Паника накатила неожиданно. Он осел на край кровати и схватился за голову. Судорожно стал прислушиваться к собственному телу, пытаясь определить, как много маны у него осталось. Обнаружил, что та перешагнула отметку «минимум», и запаниковал еще больше. Накануне он несколько раз перемещался в Биелэнд и Харес — пустяк по сравнению с тем, как он разбрасывался магией раньше. Бежать к Манку? Сможет ли тот помочь чем-то? Скорее покрутит у виска пальцем и посоветует пить обогащенные маной зелья. Зелье!       Юлиус метнулся к комоду, вдруг обнаруживая, что тот стал несоизмеримо большим для него. Обернулся к зеркалу и увидел, что выглядит как семилетний мальчишка.       — Черт! Только не сейчас, — сквозь зубы выругался он, пытаясь вернуть себе привычный вид. — Давай же!       Под ребрами надсадно тянуло. Он привстал на носки и принялся рыться в ящике. После этого случая Юлиус приобрел измеритель магии — резиновый браслет, отражающий резерв маны у владельца. Ему было стыдно, потому что измеритель — настоящая стариковская вещь. Такие носят пожилые люди, чтобы определять, с чем связано их дурное самочувствие: с внезапно подскочившим давлением или дефицитом магии. Он предусмотрительно скрывал его под рукавом накидки.

***

      Когда выпал первый снег, Юлиус впервые после разлуки увидел Лу. Она стояла босиком на каменной клади переулка в одной больничной рубашке и смотрела на него голодно. В тот день она схлестнулась с превосходящей силой бандой разбойников. Ее напарник, Магна Свинг, серьезно пострадал в ходе сражения. Она же израсходовала практически весь запас маны. Оба были доставлены в столичный госпиталь капитаном Ями и Астой.       Юлиуса выдернуло от привычных вечерних процедур предвидение. Он почувствовал монстра, когда тот пробудился в недрах госпиталя. Ушло не так много времени, чтобы разыскать Лу на улицах столицы. Поздно. Он пришел слишком поздно. К тому моменту она успела убить двоих.       Стоя перед ней в проеме домов Юлиус гадал, узнает ли… отразятся ли убийства на ее психике.       Первые снежинки медленно падали на землю, не достигая ее таяли. Поздняя осень свела Короля магов и его самое дорогое сокровище в неподходящий момент. Признаться, Юлиус много размышлял об их встрече. Представлял в красках перед сном. Но все сложилось не так. Лу была голодна, он видел это в ее потемневших глазах. Но она не бросалась на него. Боролась. Сопротивлялась из последних сил.       «Раньше такого не было», — думал Юлиус. Он дал себе обещание, что при первом же пробуждении монстра убьет ее. Потому что это означало бы провал. Но провалом ли была та, что стояла перед ним? Новахроно поднял голову, с грустью наблюдая за танцем снежинок. Посмотрел еще раз на нее — Лу изо всех сил сдерживала себя.       — Идем, — произнес он. — Я помогу тебе.       — Лучшее, что ты можешь сделать, это уйти сейчас, — с сожалением ответила она.       Наверное, эти ее слова поселили в нем надежду. Лу, которую он знал, не могла сопротивляться монстру. Но Лу, что стояла перед ним была способна на борьбу. Она выбирала человечность, вместо жестокости.       Юлиус грустно улыбнулся и повернулся к ней спиной — он доверился ей. Если бы хотела, кинулась бы. Но она последовала за ним, прикоснулась к пруту, который он предложил для телепортации, не задев его руки. Все, что она делала было большим шагом вперед. До последнего упиралась, не желая приносить в жертву даже сектантов, пока он не настоял. Позволила спасти умирающую на алтаре девушку. Защитила ее и его самого от нападения невиданной Юлиусу сущности.       Лу была другой. Он убедился в этом лично. И хоть встреча была не такой, какой он себе представлял, он был рад.       Именно та встреча поселила в его голове смятение. Лу ведь не узнала его. Значит… значит, он мог украдкой с ней видеться? Эта мысль не давала покоя. Он не знал, почему, но с того дня его так и тянуло к ней. Неестественное желание быть рядом. Слишком сильное, чтобы игнорировать.       Тогда Юлиус совершил еще одну глупость: пригласил Лу на ежегодный бал. Он пожалел об этом тем же вечером. Опасно было само ее присутствие в месте, где слишком много людей. Одно неудачное прикосновение к какому-нибудь аристократу и проблем свалится целая куча.       Юлиус знал, что Ями терпеть не мог балы, но вынужден был написать ему. Лучше, если бы Лу была под присмотром капитана. Однако Юлиус не мог и представить, какие ошибки это решение повлечёт за собой.       Все началось, когда во время праздника Лу ворвалась в кабинет, где Юлиус прогонял приветственную речь. Она влетела в комнату, словно порыв ледяного ветра. Заплаканная и разочарованная поведением своего спутника — Ями. Юлиус планировал отложить разговор с ней на потом. Он нашел бы ее в зале, учтиво перекинулся бы парой слов и оставил бы веселиться с друзьями. Ему было бы достаточно этого — просто знать, что она там.       Он хотел улизнуть незаметно, но не вовремя задетая одеянием ваза привлекла внимание Лу к нему. «Черт», — с досадой подумал Юлиус и замер. Лу растерянно смотрела на него.       — Юлиус? — удивленно произнесла она, размазывая по щекам слезы. На мгновение ему показалось, что она признала его. Он замешкался, ища в интонации подсказку. В прошлую встречу он назвался, поэтому домыслы были лишними, но отделаться от них было непросто. «Нет, если бы она действительно узнала меня, реакция была бы иной, — осадил он себя. — Она либо кинулась на меня с кулаками, либо попыталась бы обнять». Из двух вариантов он, конечно, выбрал бы последний, но, если честно, заслуживал первый.       — Привет, — улыбнулся Новахроно. — Не ожидал встретить тебя в такой обстановке. Вечер не задался?       И она рассказала все, чего Юлиус желал бы не знать. О ее поцелуе с Ями, о том, что капитан стал частым гостем в ее юной голове, и как больно ей видеть его в обществе с другой. От всего этого откровения у Новахроно глаза на лоб полезли. Он надеялся, что вся эта тирада ему только послышалась. Внутри закипала злость. Как посмел Ями украсть то, ради чего Юлиус пожертвовал буквально всем?! Почему именно Ями стал предметом ее вожделения? И как далеко зашли их отношения?       Он чувствовал разрывающую изнутри ревность. Дикой кошкой она полосовала сердце. Ему хотелось вцепиться в хрупкие плечи Лу и не отпускать, пока она не признает, что все сказанное ложь. Для него это было сродни предательству. А для нее… Ох, она даже не представляла, какую рану нанесла.       «Я хотел позволить ей жить самостоятельно, — пытался унять жар в груди Новахроно. — Я же не надеялся, что каким-то чудесным образом она все равно выберет меня?.. Черт. Надеялся. Идиот. Почему я вообще думал, что это возможно?» Он попытался придать лицу более бесстрастное выражение. Лу могла истолковать его злость неверно. Его выдавали, пожалуй, только плотно сжатые губы.       — В любом случае, тебе лучше вернуться и отыскать своих друзей. Они наверняка волнуются, — выдавил он. Глянул на настенные часы. — К тому же я слышал, скоро Король магов должен открыть бал.       Лу не поняла даже прямого намека, что Юлиус и был тем самым Королем магов. Проигнорировала, не вспомнив. «Ну, хотя бы заклинание Маркса все еще держится», — удрученно подумал Новахроно.       Когда Лу покинула комнату, Юлиус медленно сжал пальцы в кулак, заставляя осколки разбитой вазы вновь стать целыми. А после — резко разжал, отчего ваза во второй раз разлетелась на куски. Пальцы дрожали. Ему хотелось разнести кабинет в щепки. Несмотря на обещание никогда не приближаться к Лу, он все равно желал оставаться единственным мужчиной в ее жизни. Эгоистично. Впрочем, как и все, что он делал для нее.       Поймать нужный настрой для приветственной речи так и не удалось. Представ перед гостями, Юлиус выглядел подавлено. Он обвел взглядом зал, вылавливая в толпе белесую макушку. Тут же пожалел об этом. Лу уже стояла в объятиях Ями и, кажется, была рада. Он в своей манере небрежно держал ее за оголенные плечи, не испытывая какого-либо дискомфорта из-за ее магии. «Как? Почему его она не обжигает?» — думал Юлиус вместо заученных слов. Ревность с новым усилием стала рвать изнутри.        Ему было, черт, обидно! Ями не сделал ровным счетом ничего, чтобы быть рядом с ней.       Наплевав на все приличия, Юлиус прошел мимо толпящихся у кафедры аристократок, не удостоив их даже взглядом, и остановился перед Лу. Знал, что подобный недостойный поступок будут еще долго обсуждать при дворе. Знал, что тем самым подставит Лу под прицел. Но в тот момент ему хотелось вырвать возлюбленную из рук друга. Поставить между ними жирную точку. Он хотел… хотел, чтобы она смотрела только на него одного. Он был глуп, считая, что сможет держаться от нее на дистанции. И в этом своем раскаянии он предстал перед ней.       — Ями, позволишь украсть твою спутницу? — максимально вежливо и тем самым колко спросил Новахроно.       Впрочем, Сукехиро не оценил заложенного в слова смысла, только удивленно поднял брови. А Лу, черт, лишь больше прижалась к нему, отчего-то напуганная вниманием Короля магов. «Нет, нет, не бойся меня!» — взмолился Юлиус. В груди защемило от смущения и страха в ее глазах.       — Пожалуйста, — хмыкнул Ями. — Как раз хотел покурить.       Он постарался сказать это как можно безразличнее, но Юлиус видел, с какой неохотой он выпускал девушку из рук. И как Лу, окончательно смутившись, чопорно последовала за ним, Юлиусом. «Расслабься, это же я», — так и хотелось сказать ей. А когда они оказались в центре зала, под взглядами абсолютно всех, он и сам почувствовал неловкость.       — Я знаю один танец, где вовсе не обязателен непосредственный контакт, — сказал Юлиус. — Просто повторяй за мной. Он несложный.       Юлиус отчего-то очень четко запомнил тот танец. Было больно смотреть на Лу, говорить с ней, оставаясь неузнанным. Самые дорогие глаза на свете не помнили его. Все пережитое вместе словно никогда и не было. Для нее он был просто великовозрастным волшебником, с чего-то вдруг обратившим на нее внимание. А ему так много хотелось ей сказать! Но приходилось подбирать слова, чтобы ненароком себя не выдать. Не касаться ее, не сжимать в объятиях, держать дистанцию. Как и всегда. Держать дистанцию.       И танец, к сожалению, закончился быстрее, чем того хотел бы Юлиус. Он лишь успел озвучить спешно обдуманное предложение лично обучать Лу — тоже ошибка. Этими неуместными словами он лишь больше ее смутил.       — Спасибо за такой прекрасный урок, — сказала Лу, улыбаясь, когда музыка закончилась и музыканты заиграли следующую композицию. — Я обязательно обдумаю ваше предложение.       Так официально, что у Юлиуса горько стало во рту.       — Я надеюсь, ты примешь верное решение, — проговорил он.       А верным было бежать. Как можно дальше. Юлиус отругал себя за несдержанность, стоило лишь отойти от Лу. Весь оставшийся вечер, танцуя с другими, ведя светские беседы, он думал только о ней. В груди становилось одновременно трепетно и тревожно от мысли, что Лу могла принять его предложение. Он бесконечно спрашивал себя, верно ли поступил, не повлечет ли это последствия?       Но ошибка была сделана. И на следующий же день Лу явилась рано утром во дворец. Казалось, она бежала от чего-то, что осталось в штабе Черных быков. И вряд ли это был Ями. Юлиус видел, как тот трепетно обнимал Лу накануне вечером. Видел, как она отвечала ему, смущенно прикрывая глаза и как не хотела покидать его объятия. Юлиус видел, что они обнимались, словно это действительно был их последний день вместе.