Шах и мат

— Явилась! — закричала Абигель, когда услышала хлопок входной двери и заметила меня в прихожей. Вот же черт! Устало вздохнув, я снимаю с себя обувь. В гостиной я — младшая госпожа Сент-Мор, встречаюсь с семьёй в полном составе, которая уставилась на меня, нахмурив брови. Я поправляю лямку рюкзака на своем плече и подхожу ближе, состроив выражение лица, ясно показывающее всем присутствующим свое отвращение. — Привет, семейству! — я машу перед ними рукой и направляюсь в свою комнату, но мать перегораживает путь, одарив злым взглядом. — Я не отделаюсь просто злым взглядом? Кричать будете? А может бить? — сложив руки на груди, усмехаюсь, а после кидаю взгляд на довольного брата, которому явно нравится данная ситуация. — Сейчас два часа ночи. Сколько раз повторять, чтобы ты была здесь ровно в десять? — повышает голос отец, тыча пальцем в наручные часы. Я тяжело вздыхаю и сажусь на один из кожаных диванов напротив отца и брата. Демонстративно закидываю ногу на ногу и выжидающе смотрю на родственников, думая о том, как быстро на этот раз удастся свалить на свой любимый третий этаж. — До каких пор это будет продолжаться? — строгим тоном произнес Итан — мой дорогой отец, смотря на меня. — Да что мы всё обо мне, да обо мне?! Рассказывай, что у тебя нового? — расплываясь в самоуверенной улыбке, спрашиваю я, беря со стеклянного столика модный журнал и начиная его листать, при этом делая вид, что жутко интересно. — Вероника, лучше бы тебе заткнуться! Даниель не стал терпеть такое поведение и повысил голос. Я отвлеклась от журнала на секунду, взглянула на брата, а после пожала плечами и снова уткнулась в глянцевую книжку. Я всегда отличалась тем, что не могла мириться с тем, как со мной разговаривают. Больше всего ненавидела споры в семье, особенно когда все втроём объединяются против меня одной. — Вот ты мне скажи, сестрёнка, ты на публику играешь или что? — закинув ногу на ногу, спрашивает он, поставив локоть на колено и подперев рукой подбородок. — Что? — усмехаюсь и откидываю неинтересный журнал в сторону. — Какая публика? Ты о чем тут втираешь, ошибка природы? — Вероника! — Абигель с шумом поставила кружку с кофе на стол и укоризненно посмотрела на свою дочь, что сидит напротив и смотрит ей прямо в глаза, даже не моргая. — Выбирай выражения, когда разговариваешь со своим старшим братом! Он в отличие от тебя многого добивается своим трудом, а ты выезжаешь только за наш статус! — Ох, я вижу, ты очень устал, Даниель. Иди, отдохни, приляг там… Желательно на рельсы! Я цокнула и встала с дивана, а после, не произнеся и слова, прошла к лестнице и стала подниматься на третий этаж. Как же все достало. С рождения родители любили только Даниеля, а в маленькой Веронике искали недостатки и обижали. Может только из-за них я ничем сейчас не занимаюсь и ничего не хочу? Да, раньше я была такой же умной и любила учебу, но даже так родители не замечали. Я всегда была второй. Даниель всегда занимал первое место в рейтинге учеников, а я второе. Но родителям не было до этого дела. Как только Даниель поступил в старшую школу, я стала наплевательски относиться к учебе и кое-как переходила пороги на экзаменах. У меня больше нет тяги к знаниям. Знаете, нам просто нужны люди, которые поддержат твои начинания и скажут, что у тебя всё получится, но, увы, у меня таких нет. Кроме Феликса, конечно. Но мы же хотим услышать слова поддержки от родителей, хотим показать им, что мы чего-то стоим, что мы можем больше и лучше. Жаль только, что Итан Сент-Мор и Абигель Ру никак не поддерживали свою дочь, из-за чего та вовсе потеряла интерес ко всему, что её окружает. Я закрылась в себе и перестала пытаться как-то показать родителям себя, стала ждать своего совершеннолетия, чтобы покинуть этот чёртов особняк и жить одной. Наверное, я совру, если скажу, что никогда не держала в руках наточенный нож и не подносила его к венам. Совру, если скажу, что однажды после сильной ссоры не сбегала из дома и не заходила в аптеку за снотворными. Будет ложью то, что не держала в руках смертельную дозу тех самых снотворных в каком-то переулке поздно вечером. И, конечно же, будет ложью то, что никогда не поднималась на крышу и не стояла на самом краю со слезами на глазах, наблюдая за школьниками, покидающими школу. — Далеко собралась? — прозвучал над ухом грубый голос Даниеля, когда я схватилась за ручку двери своей комнаты. — Не забывай, что ты в этом доме никто. Я тут главный, поэтому живи тихо, а! Я устал уже слушать жалобы родителей о том, что ты в очередной раз ослушалась или же вляпалась в неприятности. Не порть мне жизнь. Сказав последнюю фразу, он схватил за плечи и с силой впечатал в стену, а после, засунув руки в карманы домашних штанов, развернулся и прошёл к лестнице, покидая третий этаж дома. Я и не заметила, как заплакала, просто смотря в спину отдаляющегося брата. Медленно сжимаю руку в кулак, представляя перед собой только отошедшего брата. Как же хочется ударить со всей силы по его самодовольному лицу. Но я не могу. *** В школе всё оставалось по-прежнему. Я и сама не могла объяснить, каких изменений она ждала. Я никогда не была слишком общительной. Более того, в школе меня откровенно недолюбливали. Поэтому и Саре не составило труда настроить против меня бо́льшую часть старшеклассников. Сара — сестрёнка Артура Ляйфа. Понятия не имею, похожи ли они, но можно точно подтвердить, что Сара просто невыносима. Что-то пошло не так. Я поняла это, как только зашла в столовую и на меня налетел голубь. САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ГОЛУБЬ! Главное, чтобы на голову не нагадил. И кому это понадобилось? Пробежавшись глазами по помещению, я увидела голубиных собратьев. Хм, ну вряд ли бы они ни с того ни с сего решили «потусить» в школьной столовой, да? Этим птицам наверняка кто-то помог. Причем сделал это явно не один человек. — Что здесь происходит? Кто это сделал? — директор был темнее грозовой тучи, когда кричал. — Это проделки Вероники: я видела, как она приносила в школу странную коробку. Наверняка там были голуби! — какая-то девчонка принялась активно «давать показания». — Да она же прямо при нас их выпустила! Думала, что никто не заметит, — свидетелем выступила еще одна школьница, сразу же с возмущением посмотрев на потенциальную виновницу «птичьего нашествия». Окей, я спокойна как танк. Я определенно перешла этим девчонкам дорогу — жаль не помню как и когда. Но факт остается фактом: я неспроста заработала свою репутацию. — Я просила её этого не делать, директор, но она не послушала! Сказала, что её всё равно не отчислят! — в игру вступила Сара со своими огромными щенячьими глазами и поджатыми губами. Да ей прямая дорога в театральное! Я бы, не задумываясь, поверила этой наглой девице, вот только у меня всё в порядке с памятью и никакого отношения к голубям я не имею. — Что здесь происход… — поправив лямку рюкзака, Феликс затормозил у входа, сразу же обращая внимание на взгляд директора в сторону школьницы, а затем и на голубей, захвативших столовую. — Мне мерещится? — он пробубнил эти слова себе под нос, после чего почувствовал, как птица нагадила ему на плечо. Да уж, шикарный обеденный перерыв, что ещё скажешь. — Что за детский сад? — парень обращается к толпе. Сара не растерялась: — Вот именно — детский сад. И не стыдно тебе, Вероника, заниматься такой ерундой? Лучше бы потратила силы на учёбу, — блондинка задрала голову вверх, а все столпившиеся вокруг ученики стали активно её поддерживать. Директор просто пылал от гнева: — Почему с тобой вечно что-нибудь происходит, Вероника Сент-Мор? Значит, ты думала, что я тебя не выгоню из школы? Привыкли, что я всегда добрый директор, который старается понять всех учеников? Но всякому терпению приходит конец. С завтрашнего дня ты здесь больше не учишься, можешь забирать документы. Словно удар под дых. Я и раньше громко уходила со школы, но именно в этом заведении я задержалась дольше всего. Директор и впрямь на многое закрывал глаза, но теперь девушка вообще не виновна! Почему она должна с позором вылететь со школы лишь потому, что ей никто не верит? К тому же, когда до выпуска осталось совсем немного. Собравшись с мыслями, я уже хотела возразить, однако внимание всех присутствующих переключилось на рюкзак, который с шумом был поставлен на один из столов. Но ещё более интересной сценой было усаживание Феликса на стол в турецкую позу. — Она. Этого. Не. Делала, — сказал, как отрезал. У меня даже дыхание перехватило, а в столовой повисла тишина, иногда нарушаемая улюлюканьем голубей. Он просто поверил. Я даже не успела ничего сказать. Директор попытался собрать мысли воедино и ответить: — Но здесь полно свидетелей, которые… А в Феликсе проснулась невиданная смелость. Он уселся ещё удобнее, активно проводя подошвой ботинок по столешнице, после чего лихо перебил слова директора: — Вы внесли мое имя в списки для нескольких олимпиад. Благодаря своим блестящим результатам я неплохо поднимаю общий рейтинг этой школы, а еще мои родители с недавних пор являются одними из основных спонсоров этого заведения. Если вы отчислите Веронику Сент-Мор, я уйду вместе с ней. «Что? Что? ЧТО???» Все притихли, смотря на Кинга немного испуганно. Парень выглядел так грозно, что никто даже не думал обращать внимание на его запачканное плечо. Казалось, что время и вовсе остановилось. Сара, в свою очередь, открыла от удивления рот. Она-то думала, что эти двое «просто друзья» без каких-либо обязательств. Но она никак не ожидала, что Феликс заявит ТАКОЕ. Да ещё и настолько наглым образом. Удивленными выглядели даже Артур и Гарри, стоящие прямо позади всех.