***
— Просыпайтесь, Мария, вас ждут великие дела! — Кирилл, ты ебанутый? Дай поспать. Я сильнее укутываюсь в одеяло и закрываю голову подушкой, дабы не слышать его голос, которым он пытается меня разбудить. Мне казалось, что когда мы будем жить вместе, будить меня посмеет только этот пробирающий до костей рингтон моего айфона, а не голос этого надоедливого блондина. — Не дам. У нас с тобой мало времени, мы ещё не сгоняли в мой любимый парк, в торговый центр, ещё один крутой ресторан, и… — Ну, Кирилл… Будь человеком, я спать хочу. Чё ты будишь меня ни свет ни заря? — из уст моих слышно самое сильное недовольство, какое только можно услышать. — Какая заря, Маш? Время десять утра, вставай давай. — Это рано! — А вот и нет… — Незборецкий резко стягивает с меня одеяло и убирает с головы подушку. Я же в свою очередь недовольно мычу и, не открывая глаз, наощупь пытаюсь дотянуться до тёплого покрывала. Кирилл ещё и окно открыл, в комнате колотун! — Ну, чё ты творишь… Ой, нет! Ах-ха-ха… Перестань! — я не успеваю возмутиться, потому как в эту же секунду белобрысый щекочет мой живот, и все мои попытки прекратить это и уговоры, вместе с просьбами, не увенчиваются успехом. — Ты, по-хорошему, не хотела вставать, значит будет по-плохому, — я, сквозь свой же смех, слышу улыбку в его голосе. — Да всё, всё, встаю, хватит! — он всё-таки сжаливается надо мной и перестаёт мучить меня самым страшным страхом — щекоткой. — Так бы сразу. — Это ты мне так за вчерашнее утро мстишь, да? — я потираю глаза, в которых уже совсем не чувствуется сонливости, и впервые за сегодняшний день заглядываю в его очи. — Ты сама сказала, что будить тебя надо по-другому. Я только забыл тебя назвать солнышком, а так… — парень хитро улыбается и победно выгибает брови, пока я закатываю глаза и поднимаюсь с постели. — Знаешь, кто ты? Ты… изверг! Просто самый ужасный человек! Тебе не стыдно над своей же девушкой так издеваться?! — вы думаете, что у него прямо-таки началось угрызение совести после моих слов? Ха, нет! Как бы не так! Он лишь посмеялся и вышел из комнаты, попутно кинув что-то о том, чтобы я направлялась на кухню, где уже ждёт завтрак. После вчерашней «прогулки» мы вернулись очень поздно, и потому выспаться мне не удалось, чего не скажешь о Кирилле. Даже не знаю, сколько литров кофе он выпил, или под водой какой температуры умыл лицо, дабы не чувствовать сонливости. Приехали мы где-то в районе трёх часов, а уснули порядка четырёх, потому что тогда спать не хотелось от слова «совсем», и между нами завязалась какая-то непринуждённая беседа, тему которой я совершенно не помню, поскольку та забылась под слоем поздней ночи и не слишком длинного сна. Я переоделась в другие вещи, сложила пижаму, которую лениво запихала в рюкзак, после чего неторопливо спустилась на первый этаж. Там царил запах чего-то очень вкусного, если я не ошибаюсь — булочек с различными ягодными джемами внутри. За столом сидели все члены семьи Незборецких, меж самого младшего и матери приземлилась я. Особливо выбора места у меня не было, потому что это было единственное свободное место. Я пожелала всем доброго утра, и, получив идентичные по смыслу пожелания, принялась поедать завтрак, который состоял из тех самых булочек, яичницы и идеального кофе. Последнее было приготовлено точь в точь, как готовит Кирилл. Видимо, это как раз таки Елена Александровна научила парня делать наивкуснейший бодрящий напиток. Когда от яичниц на наших с братьями Незборецкими тарелках не остаётся и следа, Игорь Николаевич решает задать вопрос о том, какие у нас — «детей» планы на сегодняшний день. Очевидно, что он хотел провести этот день всем вместе, но, когда Кир говорит что-то о нашей с ним совместной поездке по его излюбленным местам Черновцов, его голубые глаза мрачнеют. — Шо, то есть вы приехали просто покататься, а как же мы с мамой? Ты и так редко приезжать стал, сына, — мужчина укоризненно вскидывает брови и сощуривает глаза, смотря на младшего ребёнка. — Пап, ну мы ещё скоро приедем, Маша в нашем городе вообще не была… — Это понятно, но можно ведь всем вместе прокатиться?! Мария, почему бы вам ещё на денёк не задержаться? — на последнем предложении старший Незборецкий говорит с какой-то радостной надеждой, видимо он действительно хотел бы провести с нами время. Я переглядываюсь с Кириллом, и мы оба «подвисаем», не находя никаких слова на достойный ответ. Нам хотелось провести этот день вдвоём, и к вечеру уехать домой, скоро ведь начнётся учёба, надо успеть приготовиться. Плюс ко всему этому нужно перевозить мои вещи в квартиру Ти, я ж, вроде как, переезжать собралась. — Вот, молчание — знак согласия. Дети мои, сегодня мы на моей машине поедем туда, куда захотите! Пообщаемся, Макс, Кирюха, расскажете, шо у вас там в жизни происходит, Маха — тебя получше узнаем. Собирайтесь! — планы меняются… В его словах я чувствую эту самую мужскую расслабленность, вот этот тон — а-ля «да всё будет хорошо, не парься», без всяких заморочек… В моей жизни не хватало этой самой расслабленности, лишь колкие упрёки матери, мол так делать не надо, это не по правилам! Это сложно объяснить и трудно понять, надо углубляться в детали и принимать другие точки зрения с другим мировоззрениям. У мужчин всё как-то проще. И в полной семье этот материнский «максимализм» (если, конечно, в данном контексте можно использовать это слово) разбавляется отцовским… как это назвать? Похуизмом?***
Короче говоря, мне всё предельно ясно. Я поняла, почему Кирилл такой идеальный человек. Он — смесь своих родителей, и я далеко не про внешность. За чуткость и невероятную доброту парня надо сказать спасибо его маме, а за шутки и позитивность в любой ситуации — отцу. Мы всей пятёркой уселись в чёрный джип Игоря Николаевича, родители находились спереди (Елена Александровна на пассажирском), а мы — три белобрысых создания на задних сидениях. Признаться честно, я и не думала, что в джипах так просторно. Я всю дорогу глядела в окно и вслушивалась в семейные разговоры, и даже в какой-то момент мне стало казаться, что я здесь лишняя. Через несколько секунд после этого Кирилл, словно почувствовав моё состояние, обхватил своей ладонью мою ледяную руку, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Я кинула взгляд прямиком в его глаза, где увидела что-то ободряющее, и мне, как ни странно, действительно стало легче. Я положила голову ему на плечо и продолжила разглядывать хмурое зимнее небо с помесью пейзажами высотных зданий и голых деревьев. Мне даже удалось в таком положении задремать, и я не уловила тот момент, когда машина остановилась… да хер знает где, просто взяла и встала на месте. Кирилл разбудил меня уже более нежно, поцеловал в лоб и аккуратно шепнул на ухо что-то по типу: «Солнце, мы приехали, просыпайся». Я на ватных ногах вылезла из салона автомобиля, дверь которого, кстати, открыл мне Незборецкий младший, после чего перед моими глазами открылся вид на гигантский торговый центр с панорамными окнами. Мы двинулись внутрь этого здания, где все разбрелись по своим отделам. Маме Кира приспичило посмотреть что-то из кухонной утвари, и она в компании мужа поплелась в сторону такого магазина. Максим вообще незаметно для нас куда-то смылся, а родители велели ровно через час встретиться в кафе на втором этаже. В итоге мы с Кириллом остались наедине. Интуиция подсказывала, что сейчас будет разговор, и в этот раз она меня не подвела. — Блять, Маша, извини, что так получилось… — блондин виновато поджал губы, и мы присели на скамейку, подле которой располагалась клумба. — За что ты извиняешься, ты тут вообще не при чём. Да и, к тому же, что такого? Проведём день с твоей семьёй, я их лучше узнаю. Ты моей маме, как сын родной, а я с твоими вообще не общалась толком. — Это конечно прекрасно, но я хотел провести день с тобой, познакомить тебя с моими друзьями, чтобы ты хотя бы знала о их существовании. А вечером уже всё, уедем, когда, спрашивается, всё это успеть? — Так, Кир, ты чё? На тебя вообще не похоже, где же мой мистер Неунывание? Давай задержимся на день, я не против. Завтра вечером домой полетим. — А чё так можно было что ли.? Я думал, ты не захочешь ещё здесь оставаться, типо по дому соскучилась… — мне кажется, я впервые вижу такое недоумение на его лице. — Да не особо соскучилась, у нас делать нечего, все места там обошли, а тут всё такое новое, интересное. К тому же, ты здесь жил. Можем и на несколько дней задержаться, хоть до самого конца каникул. — Я тебе говорил, что ты лучшая? — и вот снова я наблюдаю сияющую улыбку во все тридцать два. — Нет, не говорил. — я хитро ухмыляюсь, слегка сощуривая глаза. — Ну, вот, значит говорю: ты лу-чша-я. — последнее слово он произносит по слогам, после чего втягивает меня в свои объятия. Дальше мы проходим по всем магазинам с одеждой, но так ничего и не присматриваем, поэтому решаем раньше родителей придти в то кафе. Как оказывается, те уже давно в компании Максима ждали нас, и успели даже заказать какую-то еду. Господи, ну только что же ели…***
— Как-то день скучно прошёл… — с какой-то ноткой грусти в голосе произносит Кирилл, пока я мажу руки своим любимым кремом с запахом клубники, который взяла с собой в дорогу. — Да ладно тебе, нормально. — Нет. — сказал — как отрезал, ей-Богу. Его тон кажется утвердительным и совсем ему несвойственным, я с каким-то внезапно образовавшимся недоумением поворачиваю голову в его сторону, и замечаю, что парень лежит, глаза его направлены чётко на потолок, а руки сложены на груди в замок. Я продолжаю хлопать глазами, потому что даже не знаю, что делать-то в такой ситуации. За все наше время общения с блондином я вижу такое его состояние впервые, соответственно, как такое лечится мне неизвестно. — Знаешь, я так отвык от таких «гулянок» с родителями, что мне теперь некомфортно… в нашем городе у меня… свобода что ли, я не под контролем, делаю то, что вздумается. Не в тему наверное, но мне кажется, это тоже стоит учитывать. — Кирюш, всего один день, и ты его уже пережил, завтра пошляемся везде вдвоём, да домой свалим. — Да, но мне кажется странным моё отношение к родителям. Я их люблю конечно, но это же дико, я домой приехал, как в гости. — Ты просто привык к своей жизни, давно ведь уже с ними не живёшь, и это нормально. Человеческая психика так устроена, что люди ко всему привыкают, и это никак не остановить. Просто расслабься в следующий раз, и смотри на это так, как и обычно — с позитивом. — Думаешь сработает? — парень задал вопрос так, будто хочет уточнить правдивость. Такой он странный сегодня. — Думаю, да. Не попробуешь — не узнаешь. — я ободряюще целую его в щёку, после чего наблюдаю на его лице улыбку. — Ты сегодня сам не свой, что-то ещё случилось? — этот вопрос волнует меня ещё с того момента, когда мы разговаривали в торговом центре, и вот только сейчас подвернулся удачный случай задать его. — Шо-то взгрустнулось. Такое чувство странное, когда приезжаешь в родной город, столько воспоминаний крутится в голове, с ума можно сойти. — Даже представить себе не могу, какого это. Помнишь, я тебе говорила, что не всю жизнь в нашем городе жила? В том, котором я жила до этого, уже лет семь не была. — Серьёзно? И тебе нормально так? Там же всё твоё детство было прожито. — Я хотела, но тогда я была слишком маленькая, меня не отпускали, а мама была слишком занята, брат учился всё старательно, в то время на меня по большей части всем плевать было. — А друзья у тебя оттуда остались? — Был один друг. Но с ним все связи оборвались, у меня был только древний компьютер и телефон Нокиа, а у него какая-то, по тем временам, навороченная техника. Мы и не догадались номера записать, и единственное, что у меня от него осталось — вот это. — Я вытаскиваю из-под футболки, которая на несколько размеров больше меня, подвеску, именуемую лунным камнем. Незборецкий завороженно разглядывает кулон, после чего с интересом смотрит в мои глаза, ожидая продолжения рассказа.***
— Вот. Короче, помнишь мы с тобой документальные фильмы смотрели, и там ещё сказали, что лунные камни всегда притягивали людей? — зеленоглазый мальчик с солнечного цвета волосами принял озадаченный и серьёзный вид, подходя чуть ближе ко мне. — Помню, ну и что? — я хлопаю глазами, потому что совсем не понимаю, к чему он клонит. Мы, чёрт возьми, прощаемся фиг знает на сколько времени, а он тут про какие-то фильмы речи толкует. — Я попросил маму заказать нам с тобой лунные камни, вот, смотри! — Глеб наконец разжимает свою ручонку и протягивает мне переливающийся на свету кристаллик в серебряной огранке. — Я придумал, что если мы никогда не будем их снимать, то через какое-то время заметим их друг на друге, и узнаем сразу! — когда я забираю из его рук этот подарок, он вытаскивает из-под своей толстовки идентичный моему камушек, но только чёрного цвета, и вместо солнышка на его верхушке виднеется месяц. — А почему они разные? — Ну, мастер, который их сделал, сказал, что если это парные, то логично, что они должны отличаться. Мой — чёрный, потому что я брутальный! — когда мальчик сложил руки на груди и пафосно вздёрнул голову, я закатилась звонким смехом, — и не смейся. А твой светлый, ну, как положено, потому что ты вся такая… это… как сказать… короче, как мама говорит, ты нежная, вот. — А верхние кругляшки с солнцем и луной значат то, что мы лучшие друзья, как день и ночь — дополняем друг друга? — Вот, да, я так и хотел сказать, — блондин довольно улыбнулся, и я тоже давила лыбу, но это только потому, что у Глеба маленький словарный запас. — Застегни мне, — я вручила ему обратно цепочку с кулоном и повернулась спиной, и, когда услышала тихий щелчок замочка, повернулась обратно. — Ну правда я умный? — зеленоглазый не переставал улыбаться своим частично беззубым ртом (множество были молочными и попросту выпали). — Очень. Но мне всё равно очень грустно, что мы больше не будем видеться так, как раньше… — я опустила взгляд куда-то в пол, потому что почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Глеб не любит, когда я плачу, и, как он говорит, ему самому грустно становится. — Мы всё равно когда-то встретимся, назло родителям и всем, из-за кого ты переезжаешь. Потом, может, тебе компьютер купят, я тебя в ВК найду, будем переписываться хотя бы. — Я же всё равно не умею им пользоваться! — от его слов мне стало ещё хуже, и я не нашла решения лучше, чем просто уткнуться лицом ему в плечо и обнять. — Научишься! — Дети, выходите, Маше пора уже! — Из-за двери слышен голос мамы Глеба, и я совсем теряюсь, не желая никуда уезжать. Однако, делать нечего, и мы, угрюмо спрятав взгляды в своих ботинках, зашагали на выход из нашего домика. Мы шли за ручки, как бы максимально оттягивая тот момент, когда нужно будет расставаться на совсем. — Ну всё, хватит обниматься. — Мама хватает меня за плечо и тянет в сторону нашей машины, а я всё равно не хочу отпускать своего друга. Не знаю, откуда у меня вообще взялись силы, но я резко освободилась от твёрдой руки матери и побежала к нему. Мы обнялись, и слёзы с новой силой потекли по моим щекам. — Маша, только не снимай камень! — он шепчет так, что слышу эти слова только я. — Никогда не сниму, обещаю! Ты тоже не снимай! Мы обязаны друг друга найти! — Найдём, я верю! А если мы оба будем верить, то всё получится! Я всегда буду мысленно рядом, слышишь? Не забывай меня… — Никогда не забуду, честно честно! — Мария, я сколько ещё ждать тебя буду?! — настырный голос моей матери портил весь момент, и нам всё-таки пришлось отпрянуть друг от друга. — Я тебя люблю, — это были последние слова, которые я услышала из его уст. Для меня это были такие новые слова, ведь никто мне их не говорил в таком тоне, в каком произнёс из он. Мама усадила меня на заднее сидение автомобиля, а сама села рядом с Сашей, на водительское. Машина практически сразу тронулась с места, а я села на колени и стала смотреть в заднее окно багажника. Через него я увидела моего единственного друга, он один стоял на пустынной дороге и провожал глазами нашу машину. Слёзы всё лились из глаз, и поэтому картинка становилась всё менее отчётливо видной, так как была замазана не только расстоянием между нами, но и пеленой от слёз в моих очах. Мне было больно, грустно и обидно. Я ведь даже не попрощалась с ним нормально! Когда наша машина повернула, и вид сменился окончательно, я всё же уселась на сидение нормально. Не было сил смотреть в окно, не было сил плакать и даже дышать. Я чувствовала себя такой беспомощной и безвольной в тот момент. Достав из-под футболки кристаллик, что висел на моей шее, я будто дала себе клятву во что бы то не стало найти этого белобрысого мальчика. Я обязана.***
Именно с той секунды начались проблемы в моих отношениях с матерью.***
— Тогда всё это казалось мне очень и очень серьёзным, важным… Хотя, по сути так и есть, даже не смотря на то, что мне было десять лет. Но я так и не сняла его. Как он повесил, так и висит вот уже семь лет. — Я в шоке… — Кирилл от заинтересованности и изумления приоткрыл рот, и слова эти произнёс только спустя секунд двадцать после того, как я закончила историю. — Так почему ты туда не съездила? Вы же могли встретиться, ты же могла его узнать… Как так то?! — Ну… Где-то около двух лет назад я спросила у мамы, что там вообще с ним, (тогда я уже могла бы съездить в тот город одна), так она сказала, что они куда-то там переехали. Я попросила контакты, но, по её словам, у неё их не осталось. — Я с грустью вздохнула от какой-то… безысходности, что ли? — Вот это конечно… пиздец. Лютый. Лютейший. Я не знаю, что ответить тебе… Я будто фильм посмотрел, или книжку прочёл… и ты прям вообще ничего не предпринимала больше? — А что я могла предпринять? У меня кроме его имени больше никакой информации о нём нет, знаю только, что зеленоглазый блондин и Глеб, и всё тут. — Ничем Голубина не напоминает? — Напоминает, конечно, но это простое совпадение. Тот Глеб не такой мудак, вёл себя нормально, добрый такой мальчик был, смешной. А этот… сам знаешь, кто он. — Это ко… — блондин не успел договорить свою мысль, потому что прервал его звонок на телефон. Кирилл потянулся к тумбочке возле своей половины кровати, на которой и лежал мобильник, и, просмотрев имя контакта, которое я не успела прочесть, принял вызов. — Да, Костян, здарова. А, бля, я забыл тебе сказать, мы короче ещё в Черновцах и завтра улетаем. Я не знаю, захочет ли она. Ну, щас спрошу, — предложения он произносил с паузами, очевидно, выслушивая своего собеседника, а после последних слов отключил звук и повернул голову в мою сторону. — Маш, не хошь щас заскочить на вечеринку к моим братанам? — Это та, про которую ты с Андреем вчера говорил, когда мы только приехали? — Да. Можем просто заехать, посидим часик, да свалим, а завтра тогда весь день будем гулять. — Прямо сейчас? В одиннадцатом часу ночи взять и поехать? Серьёзно? — А почему нет? — Блондин улыбается, ожидая моего ответа. — Ну, поехали… — я как-то с недоверием произнесла эти слова, после чего Ти включил звук и сообщил своему другу о том, что мы скоро будем. *** Собравшись, (а точнее, просто переодевшись и захватив телефоны), мы аккуратно вышли из дома и уселись в ту машину Кости. По дороге от дома до автомобиля я поинтересовалась, как это они так устроили схему с тачкой. Незборецкий поведал, что если бы мы улетели домой сегодня, то ключи от авто он бы оставил маме, и Костя бы просто за ними зашёл. Дорога до того места много времени не отняла, и уже через пятнадцать минут машина припарковалась у какого-то старинного здания с подсветкой, и под окнами второго этажа висела деревянная вывеска, на которой были вырезаны дырочки в форме букв. Разглядеть их мне удалось только тогда, когда мы вышли из машины, «КАНАПА; бар-ресторан». Значит, это не какой-то очередной ночной клуб. Значит, там безопаснее. Вывод: я уважаю друзей Кирилла. Объяснение: после известных происшествий в клубе Олега, мне как-то совсем не хочется появляться в клубах и притонах, там жуткая атмосфера и жуткие люди, бр-р, аж мурашки по коже пошли. Блондин взял меня под ручку, после чего мы прошли внутрь заведения. Как оказалось, здесь довольно-таки красивый и элегантный интерьер, придраться совершенно не к чему. Кожаные диваны, столы из тёмного дерева, неподалёку от барной стойки с баром сцена с музыкальными инструментами и прочей аппаратурой. Цветовая палитра помещения придерживалась тёмных тонов, а вот хрустальная люстра выделялась яркостью. Народу было не особо много, это, наверное, из-за времени. Мы поднялись на второй этаж, откуда был самый лучший вид на ту самую хрустальную люстру. Камушки её свисали вниз так, словно это и не светильник какой-то, а белоснежный водопад. Каждый каплевидный «осколок» переливался на свету и дополнял остальные, смешавшись с ними в одной прямоугольной кучке. Я сразу заприметила большую компанию людей, и, как ни странно, направились мы именно в их сторону. Когда мы были приблизительно в десяти метрах от их огромного стола, заполненного посудой с едой, одна крашеная блондинка заметила нас, и, видимо, сообщив об этом друзьям, махнула рукой. После этого все присутствующие повернули головы в нашу сторону, и я смогла выцепить несколько знакомых лиц. Кто-то присвистывал, кто-то просто улыбался, а мне вот стало как-то неудобно под этими оценивающими взглядами. — Кирю-юха, сколько лет, сколько зим?! — Братан, здарова! — Ти отошёл от меня и обнял только вставшего парня с длинными волосами, я же осталась стоять в сторонке. — Шо-о вы?! — только в этот момент я заметила пылающую радость в глазах Незборецкого, а также лучезарную и совсем искреннюю улыбку во все тридцать два, которой он одарил всем присутствующим. — Да мы как обычно, ты лучше представь свою даму, на моей памяти ты никогда не появлялся в нашей компании с девушкой! — произносит эти слова тот же парень с длинными каштановыми волосами, и после его слов абсолютно все смотрят в упор на меня. — Это Маша, моя девчонка, — Кирилл подходит ближе ко мне и приобнимает за плечи, — итак, это Марк, Костяна, Андрея и Макса ты уже знаешь, это девушка Максима — Наташа, это Вита, это Диана, это Ян, Вова и Серёга. — О-о, будет ещё одна девочка в компании, а то одни парни, ужас, — выпаливает та самая блондинка, что первая заметила нас с Кириллом. — Рано радуешься, Кир редко приезжает, она, значит, ещё реже, — говорит, как представил её Незборецкий, девушка Максима — Наташа. — Девочки, вы тут посидите, с Машей получше познакомьтесь, а мы с пацанами пойдём покурим. Верно говорю, пацаны? — Максим резко встаёт из-за стола и кивает на лестницу, после чего все парни поднимаются на ноги и хватают свои куртки с вешалки, а затем и уходят. — Маш, они хорошие, ты найдёшь с ними общий язык, я уверен. Не обидишься, если я с ними уйду? Мы минут через пятнадцать вернёмся., — Кирилл легко улыбается, и, дождавшись моего кивка, удаляется с этажа вместе с остальными, я же снимаю своё пальто, и вешаю его на крючок, после чего присаживаюсь на свободное место. — Итак, мы поздравляем тебя с вступлением в нашу компанию, девочки на языке нормальных людей называются «отпадные королевы», а мальчики — «пляшущие недотёпы». Ты, так-то ничего, так что достойна стать четвёртой королевой. Шобы ты знала, и понимала, о чём идёт речь, меня все зовут «мать», потому что я самая старшая, помимо Макса, конечно. А вот эти две дамочки просто змеи, по совместительству лучшие подруги. Кирилл у нас душа компании и практически всегда центр внимания у посторонних девок, ты это уже должна и сама понять, Серёга и Марк — шутники столетия, остальные просто идиоты. Всё, теперь она знает всё. — последнее предложение было адресовано Диане и Виталине, а остальная речь конкретно мне. — Я поняла, у вас тут своя атмосфера… даже не знаю, получится ли у меня подружиться с вами, влиться в компанию, вы ж много лет уже общаетесь, а тут я, как снег на голову, — виновато произношу я, опуская взгляд куда-то вниз. — Ты чего-о? Везде ты вольёшься, у нас периодически появляются новые люди в компании, а сегодня здесь самые «олды» собрались, как нынче молодежь говорит, — это слышится из уст Дианы, которые сопровождаются кивками Витали. — Я, конечно, согласна с тобой, но заумными словами говорю я! Кхм-кхм, прошу прощения, Мария, мы хотим знать про тебя больше. Расскажи о себе что-нибудь. — Да рассказывать особо нечего, мне восемнадцать лет, я одноклассница Кира, сами понимаете, как познакомились… короче, вам проще задать вопросы, что вы конкретно хотите знать. — Какое у него прозвище, знаешь? — Виталина впервые за вечер подала голос, прищурив при этом глаза и проникнув своим взглядом, как кажется, всю подозрительность, с которой она вообще может говорить. — Э-э… Ти фест? Ты же об этом? — я впадаю в недоумение, поэтому немного мнусь на ответе. — Всё, значит, ты свой человек. Сама понимаешь, такое кому попало не доверить. — Заканчивает кучерявая, отпивая из своего бокала с шампанским. — Проверку на вшивость делать не нужно, уже хорошо. Тибой что-нибудь вообще говорил тебе про наше существование, или ты только сейчас узнала о нас? — Про парней рассказывал, а про девушек из вашей компании я не знала ровным счётом ничего до последних пары минут. — Вот же говнюк. Надо будет ему подзатыльник отвесить. — Диана сощуривает глаза, чем принимает весьма устрашающий вид. Думаю, с ней шутки плохи. — Подтверждаю, — кивает Виталина, переводя взгляд на подругу. — Я же говорила, что они две змеи, — Наташа как-то иронически улыбается, смотря мне прямо в глаза, а я, не зная, что ей ответить, усмехаюсь. Стоит подметить, что у неё весьма большие и выразительные очи, вот именно про такие глазищи говорят: «в душу смотрит». Как-то неожиданно наш разговор перетекает в какое-то странное русло. Мы начинаем обсуждать моду, какие-то журналы на эту тему, а также девочки показывают фотографии своих знакомых, которых мы вчетвером совершенно удачно без всяческих соблюдений вежливости критикуем. Как же мне не хватало всех вот этих минут за сплетнями, Боже мой. Дело даже не в том, что у меня какой-то недостаток общения, и я уже от безысходности обсуждаю каких-то незнакомых людей с новоиспечёнными знакомыми, нет. Это всё из-за потери общения с моей главной подружаней — Наташей. Хоть наше общение и наладилось, мы всё равно не болтали столько, сколько, к примеру, в сентябре месяце. Мне хочется сделать фейспалм, когда я осознаю, что эта школа меня изменила. Теперь я нуждаюсь в постоянном общении и внимании со стороны определённых личностей, мне уже становится сложнее переносить одиночество. Правильно говорят, что человек очень быстро привыкает к переменам в лучшую сторону, а вот отвыкать от них и жить дальше с изменениями в противоположную, плохую сторону, становится сложновато. Как же я жила раньше… тогда, когда у меня не было парня, друзей. Проблем, чёрт возьми! Если сравнить «сложные» ситуации хотя бы прошлого года с действительно тяжёлыми этого, то жизнь до перехода в наш лицей покажется сказкой. Но, везде есть плюсы. Теперь у меня есть любимый человек, ради которого я могу и потерпеть всё то говно, которое происходит в моей жизни. Когда парни возвращаются, и проходит около двадцати минут, я уже совсем ухожу глубоко в свои мысли. Мне хочется набрать подруге по фейстайму и провести хотя бы коротенький диалог. Узнать, как она там, всё ли нормально. Я тактично смываюсь из компании ребят, отмахиваясь тем, что мне срочно нужно позвонить матери, которая за меня абсолютно не переживает, потому как я писала ей о наших планах. Ну, что не сделаешь ради подруги?! Я накидываю куртку и выхожу на балкон. На нём, как ни странно, нет такого завала снега, видно, что его чистят. Телефон молниеносно оказывается в моих ладонях, и уже через секунд пять на мобильном высвечивается ожидание ответа Шатохиной. Подруга не заставляет себя долго ждать и быстро отвечает на звонок, после чего на экране красуется её ухмыляющееся лицо. При виде этого я не могу сдержать улыбки, как же я скучала по этой дурочке. — Вау, Мария, Вы вспомнили про существование вашей подруги?! Что случилось, деревянная лошадка в «Детском мире» пукнула?! — Наталья, не выводите меня из себя, какого чёрта ты воруешь мои коронные фразочки?! — Это мне за моральный ущёрб! — после её слов мы одновременно усмехаемся, — ну ты чё там? Как дела у тебя? — Всё путём, покоряю с Кириллом его родной город. У тебя то как дела, что нового? Я так по тебе соскучилась, если честно, — я делаю глаза, подобные коту из Шрека, приближая камеру к лицу. — Вообще, я не знаю, кто вы такая, аферистка, но я по вам тоже очень соскучилась. Может сходим вместе куда-нибудь, когда вы приедете? — ох уж эти её прикольчики! — Обязательно, заодно и поболтаем, ты обязана рассказать мне про то, что там у вас с Димкой! — сама же вспомнила, сама теперь сгораю от нетерпения узнать всё в подробностях. — Ты знаешь, всё очень даже хорошо. Он мне пишет каждый день, обещает приехать надолго к нам в город. — Вот это поворот событий… а он тебе нравится хоть? — Маша, не телефонный разговор. — Ну вот зачем было спойлерить тогда?! — моему возмущению нет предела, и я корчу недовольную гримасу, отводя взгляд от экрана телефона. — Мы что тебе, сериал турецкий? — Дмитрий Султанович и Наталья Дегестановна, по моему это шикарно! После школы стану сценаристом, вы в главных ролях моего первого серика! — я говорю со всем имеющемся во мне коварством в голосе, на фоне слыша хохот подруги. — Ой, Смирнова, какая же ты ебанутая. — Вся в тебя, мать! — Доча, ты приёмная. — Иди ты… ой, я перезвоню тебе! — я слышу позади себя стук двери, и поэтому мне приходится сбросить вызов. Мало ли, вдруг кто-то из компании пришёл. Мои догадки подтверждаются. Заходит Марк, и я, если честно, пугаюсь по полной программе. Что уже могло случиться, я ведь только вышла, пяти минут не прошло! — Маму посылаешь? — вот это я влипла… — Да не бегай ты глазами, по тебе видно, что ты пиздишь. — длинноволосый подходит к перилам и облокачивается на них, и за мгновение ока меж его тонких губ торчит сигарета, которую он поджигает. — Будешь? — он предлагает мне идентичную никотиновую палочку, но я вежливо отказываюсь, тихо бурча под нос, что не курю. — Неужели в нашей компании тебе настолько скучно? — Мне не скучно, я просто вспомнила, что мне нужно позвонить подруге. Было бы странно, если бы я сказала вам такую правду, — я беру себя в руки и произношу эти слова уверенным тоном, тоже подходя к перилам, — А ты чего вышел? Неужели за мной послали? — Не, я машину свою проверить хотел, а то тут вечно паркуются ублюдки с купленными правами, — он кивает в сторону парковки, где, судя по всему, как раз и стоит его автомобиль. Я не нахожу каких-либо слов ему в ответ, поэтому решаю оглядеть весь вид, что открывается с этого балкона. Какие-то деревца, ветви которых красиво покрыты снегом; дороги и тротуары, заметённые белой пеленой; здания, идентичные всему архитектурному стилю города. Одним словом — красотища. — Слушай, а ты пойдёшь на февральский концерт Кирыча в Москве? — Не знаю, он меня никуда не приглашал, — я пожимаю плечами, глядя на него, после чего смотрю вниз, то ли на свои ботинки, то ли на двор. — Странный он какой-то с тобой. Вроде с виду счастливый парень, сияет весь, когда тебя видит, а сам ничего не рассказывает. Ты хоть в курсе, какой у него псевдоним? — Ти фест. Кстати, а что это вообще значит? — Ты-праздник. Его родители воспитали в нём его лучезарность и, извиняюсь, ярко-залупность. Сама знаешь, какой он позитивный тип, оттуда и идёт. Для него каждый день — это праздник, и он хочет делиться своей энергией с другими. Я, как ты могла понять, не умею нормально объяснять. Это мне ещё математичка говорила, чёрт бы её побрал, — на последнем предложении мы синхронно усмехаемся, а я вот ловлю себя на мысли, что Кирилл и вправду очень многое скрывает от меня. Если бы вчера я не закатила истерику, неизвестно, когда бы мне удалось узнать о его музыкальной карьере, концертах и псевдонимах. — А про меня он вам вообще что-нибудь рассказывал? — Мне — да. Остальным не знаю, девчонки точно были не в курсе. Последние полгода он перестал часто писать, ссылается на учёбу и нехватку времени. Ты знаешь, он такой человек, когда у кого-то проблемы — он спешит помочь, а когда проблемы у него — будет молчать, как партизан, решать всё сам. Я даже переживать начал, но потом подумал, что у него появилась дама, и спросил, на что получил его подтверждение. Кирюха не любитель что-то такое прям личное публично разбазаривать, но я был удивлён, что он нам с Андреем ничего не сказал. Мы, как никак, лучшие друзья. Короче, Кир — парень-позитив-удивление, вот. — Не могу не согласиться, — я тяжело вздыхаю, принимая этот факт. — Предлагаю вернуться к ребятам, а то подумают ещё чего. — Пошли… — я согласно киваю, и мы возвращаемся в здание, где проходим уже знакомый мне маршрут обратно до столика с новоиспечёнными знакомыми. У меня мелькает мысль, что теперь, если мне вдруг что-то будет не ясно, я ведь всегда могу написать Марку, да..? Присаживаюсь на то же место рядом с Кириллом, после чего пытаюсь вникнуть в суть их разговора. Как вы можете понять, ничего не получается. У них явно своя атмосфера, и я имею ввиду совсем не то, что они какие-то там психи, нет. Просто ребята знакомы уже много лет, куча каких-то своих общих приколов и шуточек. Чувствую себя какой-то лишней среди них, отчуждённой. Интересно, а как сложилась бы моя жизнь, если бы я осталась в том городе? Если бы мы с Глебом продолжили общение?***
— Гле-еб, ну куда ты дел мой воздушный змей?! Ты же просил всего на один вечер, уже неделю не возвращаешь! — Да он это… он дома. Не у меня дома, у инопланетян. Они хотели похитить меня, но я отдал им твой змей, и они решили меня пощадить. Кто тебе дороже, я или какой-то там змей?! — Глеб нахмурил свои густые серые брови, сложив руки на груди и кинув на меня пристальный взгляд. — Ой, да ну тебя! Мне Саша говорил, что инопланетян не существует, ты мне врёшь! — Я повторяю его действия и смотрю на него весьма укоризненно. Разве можно врать лучшим друзьям?! — Ну, прости, ветер резко стих, и он упал в речку, унесло… — мальчик опускает руки вниз, его зеленющие глаза полны вины и раскаяния. — Спасибо за правду, — мне, конечно, очень обидно, змей был совсем новенький, и такой красивый, но обижаться на этого мальчугана с его милыми глазками просто невозможно. Я резко хватаю мальчишку за руку, и мы бежим в сторону речки. Мне хотелось бы бежать хотя бы чуточку быстрее, но Глеб занимается футболом, поэтому он явно делает это быстрее меня. Нам приходится остановиться у самого берега, с которого открывается чудесный вид на воду, камыши вдали, какие-то мелкие лодочки и баржи. Небо этим летом какое-то особенно волшебное, будто кто-то разлил самые красивые краски тёмного синего и розового, перемешав их ярким свечением солнышка. Уже закат, но на улице всё ещё тепло. Жаль, что скоро мама позовёт ужинать, так и не дав досмотреть прекрасный уход небесного светила. Я вдыхаю полные лёгкие свежего воздуха, который пропитан влагой и сыростью. Не такой сыростью, которая бывает от неправильного хранения вещей или во всяких подвалах, это скорее запах вечерней росы. Кто бы знал, как я буду скучать по тому вечеру, по тому самому запаху вечерней росы и теплу от ладони лучшего друга…***
Сегодня нас с Глебом оставили одних дома. Мама велела ничего не трогать, но я же, всё-таки, девушка, должна приготовить Глебу поесть, не будем же мы голодные ходить! Думаю, мама меня поймёт, как женщина женщину. — Эй, они нам что, поесть не оставили? — блондин вопросительно выгибает бровь и смотрит на меня, пока я разглядываю супы в холодильнике. Я уже большая, мне одиннадцать полных лет, и поэтому пора учиться готовить самой, хватит всё время надеяться на маму. — Нет, ничего не оставили. Можешь пока поиграть в мяч во дворе, а я что-нибудь приготовлю, — я весьма убедительно улыбаюсь, заставляя мальчика пожать плечами и удалиться из дома. Так, одному ему играть будет неинтересно, поэтому у меня не более часа. Видела недавно, как мама жарила Саше яичницу. Что там надо? Яйца, масло… чё бы ещё забабахать? Моё произведение искусства — а если быть точнее, целая сковородка с горкой, наполненная всякими разными овощами вперемешку с взбитыми яйцами и молоком, уже жарится. Ну что я, у плиты буду стоять, сколько там нужно ждать? Выхожу в дворик нашего небольшого домика, где Глеб со скуки устроил пенальти с забором. Не особо люблю футбол, но что не сделаешь ради друга. Мы играли около получаса, когда из открытого окна с кухни начал доносится запах чего-то горелого. Мой белобрысый дружок не растерялся и помчался в дом, где и выяснилось, что я сожгла совсем новую сковороду. Хозяюшка.***
— Эй, Маш, всё хорошо? — Меня вытаскивает из воспоминаний голос Кирилла, тот старается тихо шептать, и выходило у него достаточно хорошо, на нас даже никто не обратил внимания. — Да… всё нормально… — я тоже произнесла эти слова шёпотом, после чего посмотрела ему в глаза. Видимо, это было большой ошибкой, потому что уже в следующую секунду он поднялся со своего места со словами о том, что нам уже пора ехать. — Ребя-ят, ну шо так мало посидели? — Марк, братик, ну срочно, понимаешь? Мы приедем ещё, в феврале на концерт приедете, затусим, а с-ча нам уже пора, извиняйте. — Незборецкий помогает мне надеть пальто, сам надевает своё и, наспех пожав всем руки, уводит меня из кафе. Мы быстрыми шагами выходим из ресторана, после чего, не сбавляя темп, движемся в сторону машины. Боже, я уже не знаю, каких слов от него ждать, почему он вообще так резко ушёл? Правда так трясётся за мой комфорт, или сейчас будет скандал? — Кирилл, подожди, — я уже едва поспеваю за ним, всё-таки он-то спортсмен, баскетболист, блять, а я вот нет. — Что? — он резко останавливается и оборачивается ко мне лицом, из-за чего я буквально не впечатываюсь всем телом в его грудь. Странно, в его голосе ни капли агрессии или обиды, что это тогда за поведение такое? — Зачем ты так сделал? — Как? — Он тупой, или прикалывается? — Почему ты ушёл? — Потому что я прекрасно вижу, что у тебя плохое настроение. Не понимаю, правда, почему оно так резко поменялось, но это факт. — Но как же твои друзья? Ты редко с ними видишься, я могла бы и потерпеть, ничего бы со мной не случилось. К тому же, я же сказала, что со мной всё нормально! — Малая, то, что ты сказала — это одно, а вот то, что говорят твои твои глаза — совсем другое, — он по-доброму улыбается и смотрит мне прямо в очи, а я в который раз удивляюсь красоте его глаз. — Да при чём тут я?! Ты приехал в родной город, тут твои друзья, которых ты редко видишь, а из-за какой-то секундной грусти в моих глазах ты вот так вот просто их бросаешь? — Я никого не бросаю, я тебе обещал, что если вдруг тебе станет некомфортно в их компании, мы сразу же уедем. Обещания я держу, знаешь ли. А вместо предъяв лучше расскажи, о чём ты задумалась там. И пошли в машину, я сейчас в ледышку превращусь, — белобрысый закидывает мне на плечо руку и ведёт в сторону машины, пока я в очередной раз удивляюсь, какой же Кирилл хороший. И что я такого сделала хорошего в жизни, раз мне достался такой мужчина?